Текст книги "Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)"

Автор книги: Борис Никольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 47 страниц)

Доты опорных пунктов, намеченные по проекту Передового рубежа, получили номера с 51-го по 74-й. Именно на этих строительных площадках активно велись работы до 14 октября 1941 г.

По документам в первом секторе, на Балаклавском участке, числились еще восемь дотов 1А-8А под орудия 21К. На самом деле, это не совсем так. Это были восемь орудий 21К, распределенных по Балаклаве, и установленных за земляными насыпями, брустверами из мешков с песком или в иных укрытиях. В их задачу входила ПВО и противотанковая оборона Балаклавского сектора.

Уже после начала первого штурма они были перестроены в доты открытого типа. Они представляли собой заглубленные на 1,2 м орудийные дворики с двумя погребами боезапаса.

К 10 октября 1941 г. работы по строительству укреплений в двух узлах сопротивлении подходили к завершению, появилась возможность начать строительство укреплений между ними. К этому моменту Тыловой рубеж был завершен на 70%. Лишь на главном рубеже работы не велись из-за недостатка сил. Его готовность была близка к нулю. По предложению генерала-инженера А.Ф. Хренова, прибывшего в Севастополь 14 октября из Одессы, на линии Передового рубежа были добавлены несколько дотов береговой обороны. Так на дороге из села Дуванкой на хутор Мекензия на перекрестке с Екатерининской дорогой было предложено установить дот № 75, дорогу к поселку Кача было предложено перекрыть дотом № 76. Этот дот с сорванной взрывом крышей по сей день стоит слева у дороги в районе остановки «2-е сады» между «Звездным берегом» и поселком Кача. Ранее дорога на Качу и грунтовые дороги в районе деревни Мамашай не перекрывались дотами, т.к. считалось, что этот участок надежно прикрыт береговой батареей № 10, здесь строили только стрелковые позиции и пулеметные дзоты.

Первую половину октября интенсивно шли работы по строительству передового рубежа и достройке тылового. Проект был, в основном, готов, утвержден командующим, и работы по этому проекту шли полным ходом. На многих позициях были близки к завершению. В принципе задача стояла выполнимая, но...

Воспользовавшись материалами исследования Александра Неменко, я привел подробный перечень работ, проводимых на основном и противотанковом рубежах до 16 октября.

ДАЛЬНИЙ РУБЕЖ И ЕГО «ИНТЕРЕСНАЯ» ИСТОРИЯ

С 16 октября 1941 года работы на всех участках затормозились. Генерал А.Ф. Хренов, прибыв в Севастополь, резко раскритиковал проект построения оборонительных сооружений, разработанный флотскими инженерами. Основные концепции построения обороны, предлагаемые генералом, были изложены в служебной записке командующему флотом Ф.С. Октябрьскому. В представленной 14 октября командующему Черноморским флотом служебной записке, было указано, что Передовой рубеж расположен слишком близко к городу, даны замечания к расположению огневых точек. Был высказан ряд других замечаний. В частности, в записке однозначно указывалось на то, что основную линию обороны следует отнести на рубеж реки Альма с созданием так называемого Дальнего рубежа.

Существующая схема Дальнего рубежа достаточно условна, она составлена уже после войны по материалам, которые сейчас утрачены. Проект Дальнего рубежа был выполнен только в эскизном варианте – не хватало времени. Нужно сказать, что по сообщениям работников архивов (ЦГВМА и ЦАМО), работавших в 60-е годы, сама записка была «откорректирована» (?) А.Ф. Хреновым в 1961 году. Они с возмущением говорили о том произволе, который творился с архивными военными документами в 1957-1965 гг. Что было в первоначальном варианте этого документа неизвестно. Сам Аркадий Федорович излагает свои действия так: «…Идея заключалась в том, чтобы попытаться создать действительно передовую оборонительную полосу, отнесенную от главной базы километров на двадцать пять – тридцать. Я высказал свои суждения о том, что уже сделано, и предложил взяться за создание Дальнего рубежа.

– Заманчиво, – сказал Филипп Сергеевич, – но не велик ли замах? И силенок для строительства маловато, и войск нет, чтобы такую полосу держать.

– Но ведь сейчас уже можно высвободить силы с тылового рубежа, а отчасти и с главного, – возразил я. – А войска, сдается мне, у вас будут. Если наши оставят Ишунь, то к Севастополю отойдет не одна дивизия.

Я рассказал Ивану Ефимовичу о своем намерении создать еще и Промежуточный рубеж между Джанкоем и Симферополем, на широте Саки (от пос. Николаевка), и поставить заграждения на горных дорогах…».

 Со стороны – разговор двух друзей, собирающихся поехать на рыбалку, и обсуждающих более подходящие места с учетом вновь открывшихся перспектив, сулящих больший улов… Компаньонов немного смущает браконьерский способ рыбалки, но кто не рискует…

«…Петров с одобрением отнесся к этому плану, который уже начал выполняться теми немногими инженерными силами 51-й армии, которые не были заняты работами на Ак-Монае и северных перешейках. Иван Ефимович еще раз подтвердил, что все, чем богат Кедринский, будет в моем распоряжении. Гавриил Павлович Кедринский не заставил себя долго ждать. Он появился в штабе уже на следующее утро. Мы засели за работу в отведенном мне кабинете. Перво-наперво, он доложил мне о силах, которыми располагал. Изменений по сравнению с тем, что имелось в Одессе (и что я, естественно, хорошо знал), произошло немного. Свелись они в основном к тому, что людей стало еще меньше. И мы с Гавриилом Павловичем подготовили решение Военного совета армии: расформировать три обескровленных батальона, пополнив за их счет два других армейских, а также отдельный саперный батальон 421-й дивизии».

Описанный Хреновым разговор происходил, вероятнее всего, 15 или 16 октября, когда в Севастополь прибыли из Одессы командующий Приморской армией И.Е. Петров и руководитель инженерной обороны Одессы Г.П. Кедринский. Идеи были неплохими, но «замах» оказался действительно велик, как, впрочем, и на предложенном для 51-й армии промежуточном крымском рубеже Саки-Окречь (поселок в 20 км от основания Арабатской стрелки). Не лишне уточнить, что инженер-генерал Хренов был не просто советчиком, по своей основной должности он был Начальником инженерного управления Южного фронта с прикомандированием к штабу Приморской армии.

Не возникает ни тени сомнения, что на уровне командующего флотом и руководящих инженеров Приморской армии было принято не просто ошибочное, а преступное решение, следствием которого было прекращение фортификационных работ на основном рубеже обороны Севастополя. Этому факту следует дать юридическую оценку.

После того, что случилось в мае 1942 года на Крымском фронте и в июне 1942 года под Севастополем, следует более внимательно присмотреться к личности А.Ф. Хренова и его ближайшего окружения. Аркадий Федорович – грамотный военный инженер, выдающийся организатор фортификационных работ. Инженер-самоучка, не имевший фундаментального образования, окончил курсы усовершенствования командного состава в 1929 году. Возглавляя инженерную службу 7-й армии, отличился при прорыве укреплений Линии Маннергейма, стал Героем Советского Союза. Пользовался неизменным покровительством генерала Кирилла Мерецкова. Произвел хорошее впечатление на Сталина и в 1940-1941 годах возглавлял Главное управление военно-инженерных войск РККА. После ареста генерала Мерецкова был назначен на должность начальника инженерных войск Московского военного округа. С первого дня войны – начальник инженерных войск Южного фронта. С 19 августа 1941 года – помощник командующего по оборонительному строительству Одесского оборонительного района. После оставления Одессы – начальник инженерных войск Севастопольского оборонительного района. В апреле-мае 1942 года – начальник инженерных войск Крымского фронта. Вот на этом эпизоде из военной биографии Аркадия Федоровича и стоит задержаться.

Не вызывает сомнения, что все работы по укреплению севастопольских рубежей возглавлялись А.Ф. Хренововым, проводились под непосредственным руководством начальника инженерного управления Приморской армии полковника Кедринского, начальника инженерного управления флота, а с декабря 1941 года – при активном участии начальника штаба инженерных войск РККА генерала И.П. Галицкого.

Генерал-майор Галицкий с декабря 1941 года по конец января 1942 года находился в Севастополе, с января по апрель – на Крымском фронте. Как ни крути, а главные идеологи и организаторы строительства оборонительных сооружений в РККА находились в Крыму и непосредственно в Севастополе. Ну и что же? Каков результат их руководящей деятельности?

Читаем Военную Энциклопедию: «В январе 1942 года оперативная группа специалистов по инженерным заграждениям во главе с начальником штаба инженерных войск РККА генерал-майором Галицким оказала Севастополю большую помощь в возведении инженерных сооружений…». О том насколько эффективно «сработает» эта помощь мы сможем убедимся в ходе анализа первых дней третьего, последнего штурма Севастополя…

Итак, по требованию Хренова, действующего в полном согласии с Октябрьским, начиная с 20 октября, все силы военных строителей и населения были переброшены на строительство нового Дальнего рубежа. При этом укрепления Передового и Тылового рубежей остались незавершенными, а на линии Главного рубежа успели построить всего семь дотов (не считая 8 импровизированных дотов Балаклавского участка) и нескольких пулеметных СЖБОТов. Линия Дальнего рубежа планировалась от устья реки Альма, шла вдоль реки до горы Керменчик, проходила южнее Бахчисарая, Староселье, гора Тепе-Кермен, по линии высот, окаймляющих Байдарскую долину и заканчивалась на мысе Сарыч. В советских источниках этот рубеж стыдливо называют «передовым боевым охранением», но это не совсем так. На этой линии было начато строительство командных пунктов, пулеметных огневых точек, были развернуты пункты боепитания, закладывались продовольственные склады, сооружался противотанковый ров. Следы этих укреплений фрагментарно видны и до настоящего времени. Видны остатки пяти батальонных участков обороны с тремя рядами окопов, недостроенными фрагментами противотанкового рва, деревоземляными огневыми точками. Сложно назвать такой рубеж «боевым охранением». Более того, в соответствие с тем же планом, позиции новых дотов Аранчийского опорного пункта – № 77 и 78 были вынесены вперед, почти к современному поселку Солнечный с тем, чтобы они могли поддерживать войска на Дальнем рубеже. На этом рубеже за две недели все же много сделать не успели. Общая длина рубежа составляла 72 километра, что, безусловно, было много даже для обороны его совместными силами 51-й и Приморской армий. По нормам Боевого устава РККА 1939 года для обороны такого рубежа требовалось от 15 до 20 полнокровных дивизий, которых не было во всем Крыму даже в начале его обороны. Вряд ли смогли удержать рубеж в 72 километра части, которые перед этим не смогли удержать 36-километровый в боях на Севере Крыма. А уж о том, чтобы построить такой рубеж силами трех строительных батальонов и говорить не стоит, задача абсолютно нереальная. Это было совершенно бесперспективное распыление сил и средств. На бытовом языке такое явление называется авантюрой, а в условиях военной опасности – должностным преступлением для лиц, принявших такое решение.

В строительстве Дальнего рубежа активно принимало участие местное население. Район был в основном заселен русскими, и местное население без всякой указки сверху оказывало посильную помощь рабочими руками, продовольствием, инструментом. За десять дней смогли построить 2 батальонных командных пункта, 3 дзота, 2 бетонных пулеметных дота и несколько участков противотанкового рва общей длиной около 7,5 км, установить порядка 10 км проволочных заграждений.

По воспоминаниям очевидцев здесь же были оборудованы позиции двух батарей морских орудий, но найти подтверждение этому факту в документах и на местности пока не удалось. По воспоминаниям местных жителей одна из батарей находилась в районе памятника Альминскому сражению. Сохранились следы укреплений на этом рубеже, хорошо видна линия окопов, остатки деревоземляных укреплений просматриваются ближе к берегу моря.

С уверенностью можно сказать, что проект этой линии обороны существовал, и в соответствии с ним выдавалось проектное задание двум инженерным батальонам Приморской армии, которые прибыли в Севастополь 16-20 октября, а с 20 октября к ним добавились инженерные подразделения, ранее занятые на строительстве тылового и передового рубежей.

На строительство оборонительных укреплений между опорными пунктами Передового рубежа были направлены части Приморской армии, не ушедшие на Перекоп. Но их сил для этого было уже недостаточно, времени и материальных ресурсов уже практически не оставалось. Прорыв противника создал реальную угрозу Севастополю. Такого резкого изменения событий командование ЧФ не ожидало.

ОЦЕНКА ОБСТАНОВКИ НА 30.10.41 ГОДА

Попробуем разобраться в том, какие укрепления были завершены к началу обороны и какие орудия на них были установлены. В советской литературе указывается, что к началу обороны Севастополя на трех оборонительных рубежах были построены 82 артиллерийских и 214 пулеметных дотов. Город был прикрыт огнем десяти береговых и множества (?) зенитных батарей. Как пишет П.А. Моргунов: «К 1 ноября 1941 г. оборонительная система Севастополя включала:

1. Тыловой рубеж обороны проходил в 3-6 км от города, его протяженность составляла 19 км, глубина – 300-600 м... На рубеже было построено 28 артиллерийских железобетон¬ных дотов с морскими орудиями калибра от 45 до 100 мм, 71 пуле¬метный дот и дзот, 91 стрелковый окоп, 5 командных пунктов, 31,5 км противотанкового рва, 40 км проволочных заграждений в два кола, ходы сообщения и землянки в них на 2–3 человека. Обору¬дование рубежа было закончено к 15 сентября 1941 г.

2. Главный рубеж обороны проходил в 8–12 км от города, его протяженность составляла 35 км, глубина – 300 м. На рубеже было построено 25 артиллерийских дотов и дзотов (из них 8 на Балаклавском участке), 57 пулеметных дотов и дзотов, 66 стрелковых окопов, 3 командных пункта, 8 км проволочных за¬граждений. Все доты, дзоты, окопы и КП имели ходы сообщения. Обору¬дование рубежа в основном было закончено в сентябре.

3. Передовой рубеж обороны проходил в 15–17 км от города, его протяженность составляла 46 км. На рубеже было построено 29 артиллерийских дотов, 92 пуле¬метных дота и дзота, 232 стрелковых окопа, 48 землянок, команд¬ный пункт, 8 км проволочных заграждений, 1,7 км противотанко¬вого рва, поставлено 9605 противотанковых и противопехотных мин. На всех рубежах в лощинах и ущельях были созданы так на¬зываемые огневые завесы, состоявшие из бочек с горючей смесью и железных трубопроводов. Всего было установлено 17 таких за¬вес, и там были размещены 14, 15 и 67-я фугасно-огнеметные роты Береговой обороны. Кроме этого, было проделано много работ по строительству окопов, ходов сообщения, укрытий и т.д.»

«…В береговой обороне находились: 1-й отдельный артиллерийский дивизион: башенные 305-мм батареи № 35 и 30, полубашенная 203-мм батарея № 10 и 102-мм батарея № 54; 2-й отдельный артиллерийский дивизион: берего¬вые батареи № 2, 8, 12, 14 (калибр от 102 до 152 мм); 3-й отдель¬ный артиллерийский дивизион: береговые батареи № 18, 19 (ка¬либр 152 мм); отдельные подвижные тяжелые батареи № 724 и 725 (152-мм орудия); семь групп артиллерийских дотов и дзотов (82 морских орудия калибра от 45 до 130 мм), около 100 пулеметных дотов и дзотов; бронепоезд «Железняков» (три 76-мм орудия)».

Далеко не все, о чем поведал нам генерал Моргунов, соответствовало истинному положению. Анализ рабочих и отчетных документов показывает, что ни один из рубежей полностью готов не был. Более того, большей части батарей, указываемых в книгах по обороне Севастополя, на тот момент на местности не существовало.

Давайте разберемся, что же было реально у защитников Севастополя по состоянию на 30 октября. Вопрос по береговым батареям Севастополя сложен и запутан. Командующий флотом и Командование войск Крыма старалось скрыть собственные неудачи, поэтому в документах обнаруживается множество нестыковок. В описании героической обороны Севастополя никто из авторов до Неменко не заострял внимание на вопросе, откуда появились орудия, защищавшие город.

При прочтении многочисленных монографий создается впечатление, что все батареи севастопольской обороны были построены еще до войны, но... это совершенно не так. Приведу пример.

Приказ НК ВМФ от 3.9.41 № 0842.

«…Числить сформированными на Перекопском перешейке и переданными в оперативное подчинение ВС 51-й армии:

1. одну 4х152-мм бер. батарею № 121;

2. одну 4х120-мм бер. батарею № 122…

Исключить с закрытием штатов из состава БО ГБ ЧФ бер. батареи № 12 и № 13, обращенные на формирование 121-й и 122-й батарей. Кузнецов».

Официальная версия, изложенная в мемуарах П.А. Моргунова, такова: «…15 августа 1941 года вышел приказ наркомвоенмора Н.Г. Кузнецова, по которому были сняты с позиций и отгружены со складов 31 стационарное орудие береговой обороны и переброшены на оборону крымского побережья и Перекопа». В некоторых источниках встречается цифра 34 орудия.

Попытаемся проанализировать, сколько же всего орудий убыло на защиту Крыма. В оперативное подчинение 51-й армии был передан 120-й отдельный Перекопско-Чонгарский артдивизион. Это батареи:

– 121-я (4х152-мм Канэ, бывшая батарея № 12) располагалась на ст. Сиваш;

– 122-я (4х120-мм ОСЗ Виккерса, бывшая 13-я) 8км от ст. Таганаш (Соленое озеро);

– 123-я (4х130-мм Б-13-1 орудия 1-й серии снятые при перевооружении эсминцев) Тюп-Джанкой (Предмостное);

– 124-я (4х130-мм Б-13-1 орудия 1-й серии снятые при перевооружении эсминцев) полуостров Литовский.

Вторая очередь установки батарей 120-го дивизиона:

– 125-я (4х100-мм орудия, прибывшие в 1941 году для установки на севастопольских береговых батареях взамен устаревших орудий) Чонгар;

– 126-я (3х130-мм ОСЗ-Виккерса, орудия из резерва для «Червонной Украины» и «Красного Крыма») дер. Средний Сарай (Среднее);

– 127-я (4х100-мм орудия, прибывшие в 1941 году для установки на севастопольских береговых батареях взамен устаревших орудий) поселок Геническая горка;

– 727-я (?) (включена в 120-й АД позже, вооружение 4х152-мм Канэ) Армянск. Существование батареи подтверждено, вызывает сомнение номер, указанный в документах.

Относительно 130-мм перекопских батарей стоило бы дать пояснения. На Черном море при строительстве эскадренных миноносцев проекта 7, их вооружили новой 130-мм артсистемой «Б-13». Система к тому времени еще не была конструктивно доведена до готовности, и новые орудия имели ряд серьезных недостатков, в том числе и низкую живучесть. Поэтому после доработки системы нарезов стволов в срочном порядке было начато перевооружение эсминцев на аналогичные системы «Б-13-2» с новой системой нарезов. Орудия «Б-13» первой серии, снятые с эскадренных миноносцев, хранились на складах. Всего на Черном море было 20 орудий первой серии, из них в Севастополе находились 16 орудий. Четырнадцать пушек были отправлены в состав 120 артдивизиона, а два некомплектных орудия остались в Севастополе. Т.е. только в 120-м ОАД в 9 батареях было 31 орудие. Цифра совпала, но это еще далеко не все.

Здесь нет двух зенитных батарей ЧФ (8 шт.), нет двух 152-мм подвижных батарей (8 шт.) и... это только орудия, переданные в оперативное подчинение 51-й армии на Перекопе и Чонгаре. Орудия с севастопольских складов были выделены на создание отдельных батарей на побережье в Каркинитском секторе обороны, усиления керченской ВМБ, создание батарей в Феодосии, Судаке, Алуште. Во исполнение директивы Ставки от 14 августа было решено всю территорию Крыма превратить в крепость. Батареи установили от Перекопа через Бакальскую косу, Ак-Мечеть (Черноморское), Евпаторию, Алушту, Судак, Керчь до Чонгара. В их число вошли и орудия, установка которых планировалась в дотах Севастополя. В дополнение к существовавшей в Ак-Мечети батарее № 28 (4х152-мм Канэ) восстанавливается батарея № 27 у Ярылгачского озера (3х152-мм Канэ) и на Бакальской косе (№ 717 – 3х130-мм). Это перечень стационарных батарей береговой обороны. Неменко не учел: орудия береговой обороны – подвижные, на мехтяге – № 725 (полевые орудия 4х152-мм «МЛ20»), № 868 (3x76-мм), № 869 (6x122-мм), № 867 (3x76-мм). Т.е. в Каркинитский сектор ушли еще 6 стволов береговой артиллерии. Был усилен Керченский участок обороны, в районе Арабатской крепости была установлена батарея № 128 (4х100-мм орудия «Б-24 БМ» прибывшие в 1941 году для установки на севастопольских береговых батареях взамен устаревших орудий). Были сформированы батареи № 735 –100-мм «Б-24 БМ», БК № 736 – 4шт. «21К», БК 17 – 45-мм 4 шт. «21К» (расположение пока не установлено), БК 7 и БК 5 по четыре 75-мм Канэ каждая (расположение пока не установлено). На дальних подступах к Севастополю на так называемом «Промежуточном» рубеже были установлены батареи № 53, 4, 17, 47, 478. Для создания береговых батарей были использованы даже те орудия, которые были сняты с вооружения. Но и это еще далеко не все. Никто из авторов до Неменко не упоминает о том, что из Севастополя ушли еще 17 орудий. Это были орудия бронепоездов, построенных для Крымского фронта. Для вооружения бронепоездов были использованы 12 универсальных орудий «34 К», 3 орудия Лендера и два орудия, систему которых установить не удалось. Эти орудия также не вернулись в Севастополь, будучи захваченными в составе разбитых и поврежденных бронеплощадок. В это число не вошли орудия, переданные со складов ЧФ для вооружения судов торгового флота и вооружения т.н. канонерских лодок. Не учтены орудия, выделенные для обороны Тамани, а ведь и они находились на Севастопольских складах. Всего из Севастополя взято 109 орудий ЧФ. А буквально спустя два месяца в самом городе ощущалась острая нехватка орудий. Существует мнение о том, что установленные в чистом поле морские орудия, слишком сильно выделялись и поэтому легко выводились из строя противником. На самом деле это не так. Да, действительно, не имея опыта маскировки в степных районах, морские орудия ставились открыто и незамаскировано. Но главная проблема оказалась в другом: не был организован должным образом подвоз боезапаса к этим орудиям. Плохо сработали тылы флота. Большинство морских орудий достались в руки немецких войск неповрежденными или выведенными из строя своими расчетами. Этот тезис подтверждают многочисленные снимки захваченных немцами береговых батарей Крыма. Орудия не имеют боевых повреждений, большинство орудий на немецких снимках либо в боевом состоянии, либо взорваны расчетами. Определить это несложно. Обычно орудие уничтожалось закладкой взрывчатки в ствол, поэтому отличить взорванное орудие от поврежденного в бою можно по внешним признакам. Щиты орудий следов попаданий не имеют, но видно большое количество стреляных гильз, т.е. орудия были выведены из строя отнюдь не огнем противника.

Так или иначе, Севастополь лишился части береговых батарей, вместо них появились новые. Создается впечатление, что их доставили из огромных военных резервов, откуда и поставлялись боеприпасы к этим орудиям. Два основных завода, производивших морские орудия, были блокированы противником. Завод «Большевик» (бывший Обуховский, производивший орудия с индексом «Б») остался в окруженном Ленинграде. Подмосковный завод им. Калинина (выпускавший пушки с индексом «К») находился в процессе передислокации на Урал и тоже сократил выпуск продукции. Такая же картина была по боеприпасам, выпуск которых к морским орудиям в первый год войны резко сократился. Ситуация осложнялась еще и тем, что на вооружении флота стояли орудия различных артсистем, боезапас к которым не был взаимозаменяемым. На вооружении стояло много орудий дореволюционного производства. Острая нехватка орудий заставила использовать даже те артсистемы, от которых в свое время было принято решение отказаться. Командиром 1-го артдивизиона майором Радовским на территории артзавода были найдены шесть списанных орудий «Б-2».

Ранее эти орудия составляли зенитное вооружение крейсера «Красный Кавказ» (4 шт.) и подводных лодок типа «Декабрист» (2 шт.). Конструкция орудий «Б-2» была признана неудачной, и их заменили на более современные артсистемы, а эти орудия списали. Одно из орудий было передано училищу береговой обороны в качестве учебного пособия. Еще одно орудие числилось за подводной лодкой «Д-6», стоявшей в ремонте в Севастополе. Из найденного орудийного металлолома удалось восстановить четыре пушки. Они и составили батарею № 54, которая первой встретила врага на подступах к Севастополю. Командиром батареи стал лейтенант И. Заика, только в июне 1941 г. закончивший ВМУБО.

Орудия для оснащения сухопутных рубежей снимали даже с действующих батарей. В период с 25октября по 30 октября 1941 г. с батареи № 2 снимается два орудия для установки в дотах. А чуть позже снимается и третье орудие. Восстанавливается батарея только в период между штурмами. В воспоминаниях П.А. Моргунова об этом говорится как бы между прочим: «…2 декабря была восстановлена и уком¬плектована личным составом батарея № 2». Имеется эта информации и в рапорте командира батареи, датированном 29 октября 1941 г., в котором сказано: «...орудий исправных на позициях – 1 шт.»

Из анализа ряда документов, по состоянию на 30 октября 1941 года батарей оказывается намного меньше, чем пишет П.А. Моргунов. Если по составу первого и третьего дивизионов расхождений нет, то указанные во втором дивизионе береговые батареи № 2, 12, 14 по состоянию на 30 октября на позициях отсутствовали. Батарея № 2 была разоружена для оснащения дотов береговой обороны. По приказу НК ВМФ батарея № 14 была разоружена для переброски в Керчь, и ее орудия находились на складах. Казалось бы, нестыковка, но П.А. Моргунов сам дает ключ к разгадке. Он указывает калибр орудий батарей. Изучение документов и воспоминаний ветеранов дает разгадку этой нестыковки. Да, действительно, по состоянию на 30 октября этих батарей не существовало.

Однако угроза захвата Севастополя заставила коменданта Береговой обороны установить все имеемые в городе орудия на временных основаниях. Так, на позициях бывшей царской батареи № 12 были установлены два 60/102-мм орудия ОСЗ со сторожевого корабля «Шквал». Орудия бывшей учебной батареи № 14 установили на бывшей старой батарее № 3. Орудия вновь сформированной батареи № 242, приготовленные для отправки в Керчь, в состав 210-го артдивизиона, в задачу которого входила защита Таманского побережья, были установлены на позициях батареи № 14. Но все это было сделано чуть позже, уже в ходе первого штурма. По состоянию на 30.10.41 г. этих орудий не было. Зато были другие. В октябре, еще до начала первого штурма, из орудий затонувшего эсминца «Быстрый» была сформирована временная береговая батарея в районе лагеря ВМУБО (в последствии, – 112-я). Кроме того, из орудий поврежденного эсминца «Совершенный» на Малаховом кургане была установлена временная батарея (в последствии, – 111-я).

По обеспечению орудиями дотов ситуация была гораздо хуже. Начать с того, что Главного рубежа, как такового, еще не существовало, он был построен позднее, кроме того, даже в книге П.А. Моргунова на одну и ту же дату дается разное количество построенных пулеметных дотов и дзотов. Если просуммировать количество пулеметных дотов, то получится цифра 220, в другом месте указывается цифра «около 100 пулеметных дотов и дзотов». Последняя цифра похожа на правду, но и она сильно завышена. По документам получается, что были построены: 32 пулеметных дота и СЖБОТа (из них 25 на тыловом рубеже) и около 50 дзотов (по отчетам комендантов секторов). Такая же картина получается и по артиллерийским дотам. Если сложить количество дотов по рубежам получится цифра 82 артиллерийских дота. Цифру 82 повторил и историк Басов.

Г.И. Ванеев назвал другую цифру: «К началу боев за Севастополь на трех сухопутных рубежах было построено 75 артиллерийских дотов, 232 пулеметных дота и дзота, противотанковый ров дли¬ной 32,5 км; установлено 9576 противотанковых и про¬тивопехотных мин, произведено много других инженер¬ных работ». Но вот в приложениях 3 и 4 к книге Г.И. Ванеева (если просуммировать количество дотов на всех трех рубежах) получится другая цифра. Двадцать восемь дотов на передовом рубеже, сорок три на главном, и двадцать пять на тыловом. В сумме получится 96, т.е. на двадцать один дот больше, чем в тексте. Помимо этого, в Приложениях к книге Г.И. Ванеева присутствует ряд других неточностей. Так, например, количество заминированных дотов и КП превышает количество построенных. А минирование окопов, вообще, непонятно и не соответствует истине. Все это заставляет настороженно относится к этому источнику. Для определения количества построенных дотов Г.И. Ванеев использовал архивные документы, хранящиеся в ЦГА ВМФ, в частности Отчет по обороне Севастополя, составленный в октябре 1942 г.

Именно в архивных документах и содержится эта явно завышенная информация. Руководителям обороны Севастополя нужно было отчитаться за проделанную работу, поэтому цифры были даны «дутые». Попробуем разобраться, сколько же всего вооруженных артиллерийских дотов было на рубежах Севастополя.

По данным историков получается 74 дота. Еще 8 дотов балаклавской группы. Т.е. всего получается 82 дота. Нумерация дотов вроде бы подтверждает эту цифру. Последний из намеченных к постройке дотов на плато Кара-тау, имел номер 82. Косвенно эту цифру подтверждает ряд документов. Из состава запасного артиллерийского полка были сформированы семьдесят четыре расчета, еще восемь были сформированы за счет школы младших командиров морпогранохраны и школы младших командиров БО и ПВО. Итого получается восемьдесят два расчета. Т.е. цифра как бы подтверждается. В том числе и приказами.

Перед самым началом обороны выходит приказ Командующего ЧФ от 31.10.1941 г. № 00311:

«Во исполнение приказа НКВМФ Союза СССР № 00356 от 6.10.41 года приказываю:

1. Сформированные моим приказом № 00206 от 2.9.41 г. и 00244 от 25.9.41 г. ДОТы БО ГБ числить в нижеследующем составе:

1-e управление группы ДОТов: (20 дотов).

– 1-й взвод – ДОТы №№ 15, 16, 17, 18, 19; (5 дотов);

– 2-й взвод – ДОТы №№ 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26; (7 дотов);

– 3-й взвод – ДОТы №№ 27, 28, 46; (3 дота);

– 4-й взвод – ДОТы №№ 14, 40, 41, 42, 43; (5 дотов);

2-е управление группы ДОТов: (20 дотов).

– 1-й взвод – ДОТы №№ 1, 2, 35,36, 37, 45; (5 дотов);