Текст книги "Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)"

Автор книги: Борис Никольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 47 страниц)

…Противник прорвался к орудиям 134-го гаубичного артполка дивизии, одновременно был окружен КП 134-го ГАП. Командир дивизиона капитан Н.Ф. Постой вызвал огонь орудий своего дивизиона на себя. Чтобы вести огонь по противнику с максимальной точностью и не задеть КП 122-мм гаубицы выкатили на прямую наводку. Первой открыла огонь батарея младшего лейтенанта Умеркина. При этом сама батарея была атакована ротой автоматчиков. Отбивались гранатами, не прекращая огня для прикрытия КП…».

«…Особо упорные и тяжелые бои велись в районе Томатного завода, обороняемого подразделениями 2-го батальона 514-го полка. По ним били артиллерия, минометы, танки, их атаковала и обходила пехота, а воины целых двое суток держались и били врага. Свыше шестисот гитлеровских трупов осталось перед опорным пунктом. Но и наши люди понесли большие потери. Погибли почти все воины 2-й пулеметной и 5-й стрелковой рот с их героическими командирами старшим лейтенантом Васильевым и лейтенантом Волобуевым. Лишь в ночь на 9 июня оставшиеся в живых красноармейцы, двумя группами, возглавляемые политруком роты Кудрявцевым и командиром взвода младшим лейтенантом С.В. Малаховым, по приказу отошли на новые позиции. Остатки 747-го полка заняли позиции в районе полустанка Мекензиевы Горы и сразу же вступили в новый бой. Группа Малахова только в течение дня 10 июня ручными и противотанковыми гранатами подбила пять танков. В ходе боев Малахов был трижды ранен».

 В воспоминаниях немецких солдат указывалось, что высота 104.5 была полностью захвачена немецкими войсками еще накануне. По советским (официальным) данным получается, что высота была захвачена к вечеру 8 числа. В воспоминаниях ветеранов указывалось, что высота 104.5 и опорный пункт «Томатный завод» сражались до ночи 9 июня. Если командование дивизий еще имело связь с войсками, то командование СОР получало информацию с опозданием и оперативно управлять войсками не могло.

Командующий СОР Ф.С. Октябрьский продолжал управлять оборонительным районом посредством телеграмм: «Петрову и Чухнову. Мой приказ восстановить положение 79-й бригады и 172-й дивизии не выполнен, потому что было упущено время. Запоздали c подтягиванием 2-го полка морской пехоты. Положение в IV секторе таково, что полковник Ласкин потерял высоту 49.0 (высота 104.5) район, где был его КП. Его части продолжают отходить на рубежи третьей линии обороны. Приказываю: В течение ночи 8 на 9 перебросить всю 345-ю стрелковую дивизию район III-IV сектора. Продумать выгодные рубежи для ее полков. Прочно занять войсками 95-й, 172-й, 345-й стр. дивизий и 79-й бригадой рубежи: дер. Любимовка-выс. 38.,4, дальше по третьей линии обороны, противотанковому рву на восток – отм. 38.0, памятник на стыке с 25-й стр. дивизией. Объявить лично всем командирам дивизий – Капитохину, Коломийцу, что дальше этого рубежа отходить некуда. Отходить дальше без моего разрешения запрещаю... Врага остановить и обескровить. В течение ночи лучше окопаться, рыть ходы сообщения, все, что возможно укрывать в скалы. На 100% использовать дивизион РС. Просмотреть огневые позиции с точки зрения смены и маскировки. 8.06.42 17.53 Октябрьский, Кулаков».

Быть может, мне кто-нибудь объяснит, почему командующий СОР вице-адмирал Октябрьский, зная о том, что на большинстве карт, использующихся в войсках, высоты обозначены в метрах, в своих телеграммах и приказах упорно дает даные по высотам в саженях? Мы бесконечно рады, что у командующего СОР была старая, откорректированная морская карта, но зачем изначально способствовать путанице, отдавая боевые распоряжения? Есть и другое, более логичное объяснение этой «путанице» (?). Осенью 1945 года, когда приводились в порядок и систематизировались отчеты о боевой деятельности СОР, в распоряжении «рабочей» (?) группы штаба флота, в которую входили генерал-лейтенант Моргунов, контр-адмирал Васильев, генерал-майор Жидилов и прочие, не оказалось старых карт с обозначениями высот в саженях, и наши, не особенно щепетильные в подобных вопросах «стратеги» при новой «редакции» отчетов использовали карты более поздних выпусков, на которых высоты обозначались в метрах…

В своей телеграмме адмирал Октябрьский обвиняет командование 4-го сектора в медленной реакции на изменяющуюся обстановку, в задержке с исполнением приказаний СОР. Приказ о выдвижении на позиции полков 345-й дивизии был отдан с явным опозданием. С учетом же того, что полки 345-й дивизии начали выдвигаться на позиции только на следующие сутки, возникает вопрос, в чем причина этой задержки, по сути имевшей роковые последствия? Посмотрите на схему боевых действий в период июньского наступления немцев (7-16 июня 1942 года). На схему нанесены места дислокации полков 345-й дивизии до момента их выдвижения на позиции. 1165-му полку предстояло совершить переход в 4 километра, 1163-му и 1167-му – в пять километров. Прогулочным шагом такая дистанция проходится менее чем за час. Для марш-броска батальона, с учетом времении подготовки – менее 40 минут.

По воспоминаниям оставшихся в живых ветеранов 345-й дивизии – приказ о выступлении в помощь войскам 3-го и 4-го секторов в полках не был получен. Остается предположить, что предлагаемая нам редакция приказа командующего СОР несет все признаки послевоенной правки… Последующие события – явное тому подтверждение.

День третий, 9 июня.

Всего за два дня боев противник вышел к тыловому рубежу Северной стороны. Рубеж был неплохо оборудован и в случае, если бы его занимало достаточное количество войск, он мог бы стать серьезной преградой на пути немцев. Но войск не хватало. Вернее, они были и находились всего в часе пешей ходьбы от передовой – полки 345-й дивизии, дислоцируясь с вечера 7 числа в районе Графской балки, находились в готовности выполнить приказ командования. Оставалось только этот приказ отдать…

К рассвету 9 июня из окружения стали прорываться части 172-й дивизии, занимавшие до начала штурма позиции в первом эшелоне. В срочном порядке из отошедших частей дивизии численностью не более двух строевых рот, специальных, тыловых частей и подразделений дивизии формируется сводный батальон. В качестве первой роты в батальон вошел личный состав дивизионной школы младших командиров. И.А. Ласкин вспоминает: «Да, наша оборона и раньше была неглубокой, а теперь она представляла собой совсем узенькую ленточку, в которую почти вплелись и огневые позиции артиллерийских батарей. Позади нашей ослабленной дивизии уже было никаких сил и огневых средств. Ясно, что судьба такой обороны могла быть очень тяжелой. И мы с надежной ожидали подхода армейского резерва – 345-й дивизии.... Огневые позиции артиллерийских батарей были почти в боевых порядках пехоты, они стали как бы островками обороны, островками упорства и огневой мощи, вокруг которых собиралась и оборонялась пехота».

Именно в этот момент, утром 9-го июня, нужно было вводить в бой армейский резерв, но... или информация запоздала, или долго принимали решение. Увы, к утру 9 июня 4-й сектор подкреплений не получил и 172-я дивизия продолжала сражаться в одиночку. Около 11 часов противник прорвался к КП 172-й дивизии. Из воспоминаний полковника Д. Пискунова: «Танки противника с посаженными на них автоматчиками, прорвав оборону, рванулись вперед и быстро вышли в район наблюдательного пункта командира дивизии.

На наблюдательном пункте кроме комдива Ласкина были начальник штаба дивизии подполковник Лернер, четыре работника штаба, в том числе я, и человек двенадцать бойцов. Вскоре мы все оказались в полуокружении врага. Комдив разделил нас на две группы. Первая, которую он возглавил сам, оставалась на НП, а вторая под командованием начальника штаба выдвигалась вправо. Он приказал нам уничтожать автоматчиков, а артиллерии – бить только по танкам. Однако, немцам удалось подойти к нам еще ближе. Комдив был ранен, но продолжал стрелять из винтовки и руководить боем. Комиссар дивизии П.Е. Солонцов побежал к 76-мм артиллерийской батарее из состава противотанкового дивизиона, находившейся неподалеку, но вскоре был тяжело ранен и отправлен в медсанбат. А примерно через час попало в окружение командование 514-го полка – подполковник И.Ф. Устинов и комиссар полка О.А. Караев. С небольшой группой автоматчиков они пытались прорваться. Завязалась перестрелка. Устинов и Караев были ранены. В этом бою командир полка Устинов, комиссар Караев, адъютант командира полка Можайский и большинство автоматчиков погибли. В командование полком вступил начальник штаба полка капитан П.М. Островский. Впрочем, в 172-й дивизии уже не было ни полков, ни батальонов, она представляла собой отдельные группы бойцов, сражавшиеся в окружении. Большинство офицеров были убиты или ранены, и все же дивизия сражалась. Удивительно, но по состоянию на 12 часов 345-я дивизия еще не выдвинулась на позиции. С 11 часов 30 минут бой шел на тыловом рубеже обороны, в бой вступили расчеты дотов, однако, пользуясь почти полным отсутствием пехотного прикрытия, противник обходил обороняющиеся укрепления, занимая пустые окопы. Время было упущено, противнику удалось продвинуться вглубь обороны и полностью прорвать тыловой рубеж. Полустанок Мекензиевы горы был захвачен. Однако, возле полустанка продолжала сражаться группа бойцов 172-й дивизии, занявшая оборону вокруг артиллерийского дота № 7 и двух пулеметных дотов. К 17 часам противнику удалось подавить и этот очаг сопротивления. Пользуясь тем, что у защитников закончились снаряды к 75мм орудию, немцы выкатили 105-мм орудие на прямую наводку и подавили дот. В этот же день совершил свой подвиг и дот № 9».

 Из тех же воспоминаний: «…Дот, стоявший рядом с нами, расстреляв весь боезапас, умолк. Краснофлотцы стали отбиваться стрелковым оружием, но враг обошел дот и, подкравшись сбоку, пустил струю огня из огнемета в амбразуру. Почти все погибли. Враг, осмелев, попытался войти в дот. Неожиданно прогремел мощный взрыв, уничтоживший и дот и немцев. Куски бетона, рельсы взлетели в воздух на высоту метров двадцать-двадцать пять». Захватив почти без сопротивления укрепления тылового рубежа, противник подошел вплотную к 704-й батарее береговой обороны. Фактически в обороне зияла брешь шириной в 2,5 км. На этом участке немецкие войска продолжали рвать оборону на части и просачиваться за линию тылового рубежа и противотанкового рва. К моменту подхода полков 345-й дивизии была уже захвачена станция Мекензиевы горы, бой шел на подступах к 365-й зенитной батарее. Немецкие автоматчики на двух бронемашинах появились даже в районе КП сектора, на Братском кладбище. Группа была уничтожена ротой охраны, но ситуация продолжала оставаться отчаянной. Реально – опоздание с выходом на позиции 345-й дивизии привело к потере большого участка территории в 4-м секторе обороны. Задержка с выходом подкреплений привела к ухудшению положения и на участке 79-й бригады. Из остатков 3-го батальона, тыловых частей 79-й бригады, минометного дивизиона и артиллеристов создали слабый заслон, который прикрывал участок обороны от Камышловского оврага до шоссе. Остатки 79-й бригады были сведены в один батальон. Продолжали сражаться и окруженные остатки 1-го батальона бригады и рота ПТР. Несмотря на все усилия противника, батальон по-прежнему держался стойко. Раненые после наскоро сделанных перевязок продолжали биться с врагом. К концу дня противнику все же удалось захватить расположение роты 125-го танкового батальона (гора Panzerberg ), но последние очаги сопротивления в этом районе были подавлены только 12 июня. Большинство машин 125-го танкового батальона были подбиты в ходе боев, в резерв была отведена только одна рота (8 машин).

Вражеская авиация подвергла наши боевые порядки ожесточенной бомбежке. Сбрасывали не только бомбы, но и железные бочки, тракторные колеса, рельсы и другие предметы, создававшие сильный шум. В районе плато Мекензиевых гор, на Балаклавских и Инкерманских высотах в труднодоступных местах иногда и до сих пор иногда находят паровозные колеса, железные бочки рельсы и т.д. Это следы тех самых «психологических» бомбежек.

Бой шел уже у бывших казарм лесной стражи кордона Мекензия № 1 (совр. лесничество). Каменные казармы, окруженные стеной, стали как бы опорным пунктом. Только к 15 часам на участок фронта, занимаемый остатками 172-й СД, ввели в бой 345-ю стрелковую дивизию (командир – полковник Н.О. Гузь, военком – старший батальонный комиссар А.М. Пичугин). Первым вступил в бой 1163-й стрелковый полк (командир – полковник И.Ф. Мажуло).

Из воспоминаний Ласкина: «Когда командир 345-й дивизии выслал разведку и стала ясна ситуация на этом участке, комдив своим приказом немедленно ввел в бой и второй полк дивизии: 1167-й (командир – майор И.П. Оголь). Полк под обстрелом и бомбежками бросился закрывать брешь в обороне... Бойцы первого батальона полка, невзирая на обстрел, бежали бегом по дороге, которая вела к станции...».

Т.е. решение на выдвижение полков принимал комдив 345-й, а не командование СОР. Уже в который раз возникает вопрос: «А управлял ли кто-нибудь войсками?» Складывается впечатление, что кто-то тупо и упорно мешал Петрову и Крылову ввести в бой армейский резерв. Как вы думаете, кто обладал такой властью?

Последний 1165-й полк дивизии (командир – полковник В.В. Бибиков) временно оставался в резерве. Он был введен в бой только на следующий день. Г.И. Ванеев пишет: «...во второй половине дня 9 июня по приказанию генерал-майора И.Е. Петрова 345-я стрелковая дивизия сменила понесшую большие потери 172-ю стрелковую дивизию». Так указано в большинстве официальных источниках, но это очевидная ложь. Остатки всех подразделений 172-й дивизии были объединены в один сводный двухбатальонный полк (численностью 978 человек). Спустя два часа полк опять был введен в бой, с целью вернуть полустанок Мекензиевы горы. Левее, на участке 95-й стрелковой дивизии все атаки 132-й немецкой пехотной дивизии были отбиты и наши части в основном удержали обороняемые ими рубежи. Оборона 4-го сектора на участке 95-й дивизии имела большое количество бетонных и деревоземляных укреплений, немалую роль сыграло надежное прикрытие береговых батарей (в т.ч. и 30-й) и все атаки немецкой 132-й дивизии здесь были отбиты с большими потерями. В бой даже не вводились дивизионные резервы (241-й полк оставался в противодесантной обороне).

Оборона удерживалась в основном огнем полевой артиллерии и береговых батарей. Участок в районе полустанка Мекензиевы горы удавалось удерживать только благодаря огню двух батарей: 365-й зенитной и 704-й (115-й) батареи береговой обороны. Береговая батарея № 704 (командир – старший лейтенант В.Г. Павлов и военком – политрук В.Е. Праслов), укомплектованная моряками с крейсера «Червона Украина» и находившаяся почти на передовом рубеже обороны у ст. Мекензиевы Горы, подвергалась непрерывным ударам авиации и артиллерии противника.

Несмотря на это батарея не прекращала вести огонь по вражеской пехоте и танкам. Поздно ночью 9 июня было получено распоряжение Генерального штаба о передаче в состав СОРа 138-й стрелковой бригады. Предлагалось немедленно перебросить ее в Севастополь. На следующий день заместитель командующего Черноморским флотом контр-адмирал И.Д. Елисеев сообщил, что 138-я стрелковая бригада будет переброшена 12 июня на крейсере «Молотов» и эсминцах.

Рубеж обороны, занятый частями III и IV секторов на Северной стороне, к концу дня 9 июня проходил: безымянная высота в 1 км южнее высоты 192.0 – Симферопольское шоссе-отм. 60,0( современная высота Героев, на которой в то время находилась 365-я батарея) – высота с отм. 42.7. Т.е были прорваны все построенные рубежи обороны на участке шириной 5,5к м. Длина оборонительной линии СОР в этом районе увеличилась за счет глубокого «прогиба» в южном направлении.

Из-за эффективной «работы» немецкой авиации многие укрепления оказались непригодны для дальнейшей обороны и защиты войск. В частности оказалось невозможным разместить бойцов в старых земляных укреплениях времен Крымской войны. Эти укрепления представляли собой вершины невысоких холмов, окруженные земляными рвами и валами высотой около 3-х метров, усиленные по углам дзотами c бетонными оголовками. Долговременных бетонных казематов и укреплений на этом участке почти не было, а доты тылового рубежа БО ГБ № 7, 8, 9 оказались разбиты и захвачены противником. Однако, дот № 10 по-прежнему прикрывал Симферопольское шоссе, а 704-я батарея надежно сдерживала противника, не позволяя прорваться ему дальше. От авианалетов ее прикрывала 365-я зенитная батарея, находившаяся на соседней высоте. Линию фронта удалось ненадолго стабилизировать.

Немецкие источники указывали: «Наше наступление наталкивается на планомерно оборудованную, сильно минированную, с большим упорством защищаемую систему позиций. Непрерывный губительный огонь артиллерии противника ведется по всем немецким позициям. Он поминутно разрушает разветвленную телефонную сеть. Первые дни показывают, что под адским артиллерийским огнем противника наступление дальше вести невозможно».

Командование обороной Севастополя с помощью телеграмм продолжалось: «Новикову I сектор, Скутельнику II сектор, Жидилову, Горпищенко и командиру 388-й стрелковой дивизии Швареву. Возможно ожидать сегодня перехода противника в решительное наступление ваших участках. Противник будет стремиться прорвать оборону. Будьте бдительны! Ни в коем случае не допустить занятие хотя бы одного нашего окопа. Если где будет явная угроза распространения вклинившегося противника, все силы обрушивать на него, выбить, истребить. Ни на один час не допустить закрепляться противнику. В этом, только в этом успех. Первые два дня вы показали образцы героизма. Уверен в дальнейшем Вашем успехе. Октябрьский, Кулаков».

Знакомя вас, читатель, с телеграммами Ф.С. Октябрьского в адрес членов СОР и комендантов секторов, я сознательно испытываю ваше терпение – других следов деятельности командующего не сыскать. Надеюсь, что количество этих телеграмм, с учетом их непревзойденного «качества», помогут нам сделать правильные выводы по эффективности руководства.

День четвертый, 10 июня.

Позиции сторон с подходом 345-й дивизии несколько стабилизировались. С утра, после мощной артиллерийской и авиационной подготовки пехота и танки противника при непрерывной поддержке большого количества авиации, продолжали ожесточенные атаки в третьем и четвертом секторах обороны, в основном на участке станция Мекензиевы Горы – кордон Мекензия № 1. Главный удар приняли на себя малочисленные остатки 172-й дивизии, 1167-й и 1163-й стрелковые полки 345-й стрелковой дивизии.

К середине дня пришлось вести в бой последний – 1165-й полк дивизии. Командир дивизии полковник Н.О. Гузь приказал командиру 1165-го стрелкового полка подполковнику В.В. Бибикову выбить немцев со станции. Полк с марша вступил в бой и выполнил задачу. Однако, к исходу дня противник, подтянув свежие резервы, вторично овладел станцией.

Противник прорывался к позициям 365-й зенитной батареи, обойдя ее слева вдоль железнодорожного полотна, и справа– вдоль ветки на Северную сторону. Позиции батареи обстреливались артиллерией особо крупного калибра. Утром того же дня был ранен в челюсть командир батареи Н. Воробьев. Командование батареи перешло к его заму – лейтенанту Матвееву. Но в тот же день он был тоже тяжело ранен. На должность командира 365-й батареи назначают ст. лейтенанта Ивана Семеновича Пьянзина, ранее командовавшего батареей № 80, уничтоженной врагом. В два часа ночи 11 июня старший лейтенант Иван Пьянзин прибыл на высоту 60.0 и вступил в командование батареей.

Майор И.К. Семенов, зная, что батарея понесла большие потери и практически окружена, направил в помощь Пьянзину сорок добровольцев во главе с лейтенантом Пустынцевым.

Весь день шел бой вокруг НП 704-й ББ. 10 июня в район самой батареи просочилась большая группа вражеских автоматчиков. Вражеская авиация непрерывно штурмовала позиции батареи. Противник вел сильный артиллерийский огонь, а затем переходил в атаку при поддержке танков. Из докладной или объяснительной (подпись автора неразборчива, начинается с буквы П): «...автоматчики противника обошли НП батареи вдоль ж/д путей и атаковали орудие 130-мм № 1. Личного состава почти не оставалось, поэтому, пройдя от орудийной позиции по крытому ходу сообщения в дзот, я открыл огонь из ручного пулемета, отсекая пехоту. Противотанковый ров вокруг батареи был во многих местах засыпан. 5 танков противника ворвались на территорию батареи. Прямым попаданием 75мм снаряда было повреждено 130-мм орудие № 1. Краснофлотец Ф.С. Коробка из противотанкового ружья подбил два танка. Но еще один вражеский танк, прорвавшись, выстрелом в упор вывел из строя другое 130-мм орудие. Мне сообщили, что осколками был тяжело ранен командир батареи В.Г. Павлов. Т.к. противник прорвался в тыл, мне пришлось выйти из укрытия, чтобы отсечь пехоту, в этот момент меня ранило...».

Донесение написано на листе из «амбарной» книги, подписи нет: «…Батарея смогла отразить все атаки противника. Батарейцы уничтожили все 5 танков и до роты пехоты. В строю оставалось два 100-мм орудия батареи, находившиеся в бывших дотах № 11 и 11А. Однако уже в ходе следующей атаки орудие в доте № 11А было повреждено, а расчет погиб. За командира остался старший лейтенант И.К. Ханин, за комиссара – старшина 1-й статьи Н.П. Алейников, которые продолжали руководить боем и удерживать позиции батареи. Исключительное мужество и отвагу проявили оставшиеся в живых младший лейтенант Н.В. Кустов и краснофлотцы Яшин, Горбунов, Белецкий, Федоров, Шахтеров. Особенно отличились Алейников и старшина Косов. Ночью бой прекратился. Из 57 человек личного состава, находившихся на позициях батареи, погибло тридцать пять. В ночь на 11 июня батарейцам удалось восстановить орудие в доте № 11…».

Как же реагировало командование СОР на критическую ситуацию, складывающуюся в 4-м секторе обороны?

Из протокола заседания СОР от 10-го июня: «…Вечером состоялось первое с начала штурма совещание у командующего СОР Ф.С. Октябрьского, на котором присутствовали Н.М. Кулаков, И.Е. Петров, И.Ф. Чухнов, П.А. Моргунов, В.В. Ермаченков и другие командиры. На совещании генерал-майором И.Е. Петровым было предложено срезать немецкий клин. Было принято решение контратаковать вклинившегося противника в районе ст. Мекензиевы Горы с двух направлений – из района кордона Мекензи № 1 силами специально созданной ударной группы 3-го сектора и из района городка 30-й батареи группой 4-го сектора».

В ударную группу третьего сектора были выделены: батальон 54-го стрелкового, остававшиеся в резерве два батальона 2-го Перекопского и батальон 31-го стрелкового полков. Командование группой поручено командиру 54-го стрелкового полка 25-й стрелковой дивизии подполковнику Н.М. Матусевичу, а общее руководство возглавил комендант сектора генерал-майор Т.К. Коломиец. Кроме того, в состав группы придавались все остававшиеся в строю танки 125-го танкового батальона. В состав ударной группы четвертого сектора выделялись: весь состав 241-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии (численностью около батальона) и два батальона 7-й бригады морской пехоты. Командование группой возлагалось на командира 7-й бригады морской пехоты генерал-майора Е.И. Жидилова, общее руководство осуществлял комендант четвертого сектора полковник А.Г. Капитохин.

7-я бригада морской пехоты занимала позиции во втором секторе. В срочном порядке ночью ее 2-й батальон (командир – капитан А.С. Гегешидзе), был снят со второй линии обороны 2-го сектора, 3-й батальон (командир – капитан Я.А. Рудь) снят с охраны аэродрома Куликово поле. В качестве усиления из состава бригады были выделены 76-мм четырехорудийная батарея и рота 82-мм минометов, ранее занимавшие позиции на Федюхиных высотах. Части были собраны на Царской (район нынешней Телефонной) пристани и переброшены на Северную сторону (на Инженерную пристань). К утру части бригады находились в исходном для атаки положении в районе 30-й батареи. Сюда же был направлен батальон 241-го полка.

Из воспоминаний Е. Жидилова: «Ночь проходит в хлопотах. В темноте наши второй и третий батальоны, четырехорудийная артиллерийская батарея 76-миллиметровых пушек и рота 82-миллиметровых минометов подтягиваются к бывшей Царской пристани в Южной бухте. На двух баржах еще до рассвета переправляемся на Инженерную пристань Северной стороны. Надо спешить, чтобы с утра начать наступление. Направив свой отряд к совхозу имени Софьи Перовской, мы с Ищенко разыскиваем командный пункт четвертого сектора».

День пятый, 11 июня.

К утру 11 июня положение войск в районе 3-го и 4-го секторов было следующим: 161-й полк удерживал позиции от берега моря в районе современного Любимовского гарнизона, до р. Бельбек. От реки Бельбек до КП 30-й батареи и далее до хутора Шишкова – 90-й полк. Т.е. линия фронта развернулась поперек линии укреплений, ранее проходившей вдоль реки Бельбек. От хутора Шишкова до КП зенитного дивизиона (форт «Молотов») – 241-й полк, далее позиции занимала 345-я дивизия до высоты 60.0 (высота Героев) и далее до шоссе. Линия обороны была слабо оборудована в инженерном отношении и опиралась лишь на цепочку земляных укреплений времен Крымской войны. Основу обороны составили две батареи – 365-я зенитная и 704-я береговая. На 704-й батареее в строю оставалось только одно орудие. Большинство огневых точек в этом районе были уничтожены огнем вражеской артиллерии и авиации. Боевые порядки войск 4-го сектора держались в основном за счет полевой артиллерии, т.к. в пехотных частях оставалось очень мало бойцов. 172-я дивизия практически перестала существовать, от нее оставались в строю только две батареи 134-го полка и минометный дивизион. Поддерживали части сектора еще две батареи береговой обороны № 12 и № 2. В строю оставались три дота БО: № 6, 10, 45 (80).

Третий сектор начинался от Симферопольского шоссе позициями крайне малочисленной 79-й Морской стрелковой бригады в составе минометного и противотанкового дивизионов, из пехотных частей в строю оставались две сводные роты из оставшихся моряков 2-го и 3-го батальонов.

Далее занимал оборону 2-й Перекопский полк (2 батальона) и 25-я дивизия в составе 287-го, 31-го, 54-го полков. Если внимательно взглянуть на расположение войск на схеме, то становится очевидным, что большая часть войск, намеченных для контрнаступления, уже была задействована в обороне. Противник активно подтягивал свои резервы – 4-ю румынскую дивизию, 33-й полк 10-й дивизии и два немецких полка, подошедших из-под Бахчисарая. Даже с учетом того, что утром 11 июня противник очевидной активности не проявлял, планируемый контрудар очень напоминал авантюру.

Наши ударные группировки, созданные в III и IV секторах, с самого рассвета начали готовиться к выполнению поставленной задачи. Для этого левая группа должна была наступать из района 30-й батареи вдоль по балке, в направлении виадука (пересечения железной дороги и Симферопольского шоссе), в 1500 м севернее ст. Мекензиевы Горы. С точки зрения организационной, данной операции придавалось серьезное значение,– действиями штурмовых групп руководили коменданты секторов Капитохин и Коломиец. Группа войск 3-го сектора получила более сложную задачу: выйти к виадуку, ударив из верховий Камышловского оврага. Если группе Жидилова для выполнения поставленной задачи требовалось пройти с боем около двух километров, то группе Матусевича почти вдвое больше.

С утра 11 июня в III и IV секторах было тихо. Вскоре началась артподготовка, после чего группа Жидилова перешла в решительное наступление. Из воспоминаний Е.И. Жидилова: «В каком-нибудь километре от нас вырастает сплошная стена огня и взметенной взрывами земли. Мы нагоняем свой отряд юго-западнее высоты 92.1, в глубокой лощине, где он остановился на короткий отдых. С командирами батальонов Рудем и Гегешидзе, командиром артиллерийской батареи Пелых и командиром минометной батареи Зайцевым отправляемся на рекогносцировку. Забравшись на гребень высоты на правом фланге 30-й батареи, осматриваем Бельбекскую долину. Она вся занята немецкими войсками. Высота 107.2, примыкающая к долине с запада, тоже в руках противника. Наша задача выйти в виадуку, где скрещиваются шоссейная и железная дороги, идущие на Симферополь. Когда мы там встретимся с частями Чапаевской дивизии, немцы очутятся в мешке. Чтобы облегчить наше продвижение, 95-я стрелковая дивизия, входящая в четвертый сектор, сковывает фашистские резервы в Бельбекской долине и огневые средства противника на высоте 107.2.

Наступление я решил вести так: второй батальон Гегешидзе пойдет в первом эшелоне, за ним уступом влево – третий батальон капитана Рудя. Артиллерийская и минометная батареи будут поддерживать их с позиции у изгиба дороги, неподалеку от 30-й батареи. Затем по мере продвижения батальонов артиллерийские и минометные позиции переместим южнее высоты 92,1.

Мой командный пункт – в землянке, южнее 30-й батареи. Связь с подразделениями будет осуществляться по телефону и радио. В излучине дороги, южнее административного здания совхоза, наши батальоны развернулись в боевой порядок. Еще до начала артиллерийской подготовки разведчики прошли вперед и скрылись в кустах. Трудно вести разведку в полосе, где каждый метр просматривается и простреливается противником. Но разведчиков возглавляют опытные, проверенные в боях офицеры – командир взвода бригадной школы лейтенант Петр Степанович Пономарев и политрук разведывательной роты Иван Николаевич Павликов. Под гул артиллерийской стрельбы морякам удается пробраться в расположение противника. Вслед за разведкой продвигаются наши батальоны.

Мы с Ищенко наблюдаем за ними с кургана возле 30-й батареи. Вон, сгорбившись, сосредоточенно смотря вперед, идет Гегешидзе, и с ним трое связных. По его сигналу второй батальон развертывается. Левее и чуть позади него таким же рассредоточенным строем следует третий батальон.

Через 10-15 минут, как только разведчики врываются в расположение противника на высоте 92,1, завязывается перестрелка. А пройдена лишь треть пути. Автоматные очереди и огонь вражеских минометов вынуждают разведчиков залечь.

Лейтенант Пономарев с одним полувзводом ведет бой с гитлеровской ротой, которая находится всего в пятидесяти метрах от моряков. Метким огнем разведчики прижали немцев к земле. В это время Павликов с другим полувзводом заходит фашистам во фланг, бойцы устремляются в атаку, забрасывая противника гранатами. Маневр разведчиков настолько стремителен, что рота противника, потеряв не менее половины своего состава, разбегается, оставив на поле боя один миномет, одиннадцать автоматов и пять ручных пулеметов. Сюда спешит со своей четвертой ротой старший лейтенант Кирилл Георгиевич Русия. Он небольшого роста и, чтобы управлять бойцами в высоких зарослях, то и дело поднимает свою пилотку и энергично машет ею в сторону движения. Рота подошла вовремя, когда к месту боя немцы подтянули свежие силы с высоты 107.2. Завидя цепи фашистов, Русия скомандовал: