Текст книги "Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)"

Автор книги: Борис Никольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 47 страниц)

В период между штурмами за счет пополнений приступили к формированию третьего батальона полка. Именно силами формируемого 3-го батальона были достроены доты № 35 и 36 и восстановлены доты № 1 и 2. Все пулеметные точки в секторе были дерево-земляными. До настоящего времени они не сохранились.

Александр Неменко проделал колоссальную работу, подняв пласт архивного материала по долговременным сооружениям, определился на местности с каждым объектом исследования. Если эти долговременные сооружения с установленными на них орудиями и пулеметами, являлись костяком основой обороны, то исчерпывающие данные о них и судьбе их расчетов призваны стать основой в освещении многих спорных или малоизученных эпизодов борьбы за Севастополь.

Если бы перед нами стояла задача выяснить расход цемента и арматуры при сооружении дотов и огневых позиций батарей, то и эта проблема была бы решена. Сейчас же нам достаточно общей картины оборудования рубежей и, благодаря исследователю, она обретает вполне реальные черты.

ЗИМНИЙ ШТУРМ, ДЕНЬ ЗА ДНЕМ

17 декабря, среда.

День 17 декабря оказался одним из самых трагичных и тяжелых за всю оборону Севастополя. Ванеев пишет: «...в 6 ч 10 минут началась короткая, но мощная немецкая артподготовка». Но штурм начался намного раньше. В 4 ч 30 минут на участке 8-й бригады морской пехоты разведывательный батальон 22-й немецкой дивизии произвел диверсионную операцию и вырезал передовое охранение правого фланга бригады. Впереди штурмовой группы батальона шли около двух десятков предателей, переодетых в советскую морскую форму (из числа местных жителей и военнопленных). Идея принадлежала герою 11-й армии полковнику фон Боддену, командиру разведывательного батальона 22-й пехотной дивизии. Передовые посты 8-й бригады приняли немцев и их пособников за свою возвращающуюся разведку и были бесшумно уничтожены. Из воспоминаний Д.С. Озеркина: «...я наклонился к раненному бойцу, его лицо было страшно изуродовано. «Как же вы немца проглядели?», – спросил я. «Не проглядели мы, товарищ батальонный комиссар, предатели впереди шли, переодетые в нашу форму, когда опомнились мы, поздно было ...». Я с ужасом посмотрел на его лицо, изрезанное ножами, на лбу моряка была вырезана звезда, кровь в виде звездочки просочилась через бинты...».

В некоторых источниках указывается на участие в этой операции взвода из состава учебного полка «Бранденбург» – немецкого диверсионного подразделения в составе Абвера. Подтверждений этому найти не удалось. Не подтверждают эту версию и немецкие источники. Из воспоминаний бывшего военнослужащего 22-й дивизии Мюллера: «...за бокалом крепкого вина, оберст фон Бодден поделился подробностями задуманной операции, при этом он заметил, что от добровольных помощников из числа местного населения отбоя не было, особенно старались крымские татары. Из их числа было отобрано человек пятьдесят наиболее пригодных для операции... Еще в октябре 1941 года, в селении Ак-Шейх, нами был захвачен большой склад с обмундированием, которое было решено использовать для операции. ...Командир разведчиков 22-й дивизии был неистощим на выдумки... Тогда еще никто не знал, что скоро нашего героя не станет...».

А вот житель Крыма Панов-Никитский, в годы войны сотрудничавший с немцами, пишет: «На начальном этапе татары не особенно охотно шли служить в немецкие подразделения. Они организовывали отряды местной самообороны, получая от немцев оружие и обмундирование, занимались реквизицией излишков продовольствия... или охраной своих сел. В немецких частях татар практически не было, не говоря уж о румынских. Утверждения о том, что татары в 1941-42 г. служили в немецких частях – не более чем выдумки. Лишь в 1943 г. с изменением немецкой политики, и с походом Советской армии к границам Крыма, их отношения изменились... В 1941 году немцы чаще всего, вербовали своих помощников среди пленных, чаще всего солдат, моряки, одурманенные большевистской пропагандой, почти всегда отказывались от сотрудничества с немцами, предпочитая быть расстрелянными...».

Так или иначе, почти все передовое охранение на участке 8-й бригады морской пехоты было снято, и бригада почти полностью потеряла первую линию обороны на правом фланге. Отчаянное сопротивление оказали только три дзота на левом фланге, своим огнем подняв тревогу. Их мужественное сопротивление позволило вывести часть минометного дивизиона и сохранить часть минометов бригады. Однако уже через полчаса в 5 ч 30 м дзоты, оставшиеся без пехотного прикрытия, были забросаны гранатами и умолкли. Противник атаковал из деревни Чоткара (Малодворное) по дороге и от деревни Калымтай вдоль балки Коба-Джилга. Около роты 1-го батальона 8-й бригады оказалось в окружении. В 6 ч 10 минут началась общая артподготовка немецких войск, а в 6 ч 50 минут немецко-фашистские войска перешли в наступление по всему фронту обороны Севастополя.

Противник ввел в бой пять немецких пехотных дивизий (72-ю, 50-ю, 24-ю, 132-ю и 22-ю), 1-ю румынскую королевскую горнострелковую бригаду, а также части 5-й и 6-й румынских бригад. Нужно отметить хорошую работу немецкой войсковой разведки. Большая часть ударов наносилось на стыках наших разнородных соединений и секторов обороны. На острие главного удара были 22-я и 132-я немецкие дивизии, которые с двух сторон обходили Бельбекскую долину по господствующим высотам. 22-я дивизия атаковала слабо укрепленный стык 8-й бригады морской пехоты и 241-го полка. 132-я била в стык между 3-м и 4-м секторами: между 241-м полком 95-й дивизии и 287-м полком 25-й. Части 132-й дивизии попытались отсечь от основных сил 1-й батальон 287-го полка и батарею 69-го артполка, оборонявшихся на выступе высоты Яйла-баш. 22-й дивизии сопутствовал успех, первым ночным броском был почти полностью уничтожен многострадальный 1-й батальон 8-й бригады, попали под артиллерийский огонь и понесли потери второй третий и пятый батальоны бригады. Основной удар немцы наносили по дороге, которая по диагонали пересекает плато и выходит в Бельбекскую долину. Дорога превосходно сохранилась и по сей день и идет из современного села Краснозорье, мимо поселка Семиренко, и далее мимо воинской части к Симферопольскому шоссе. Атакой передовых частей немецкой 22-й дивизии удалось вклиниться в оборону до холма Азис-оба, на котором находился КП бригады. Линия обороны на правом фланге бригады откатилась сразу на два-три километра.

Особенно упорный бой разгорелся в районе горы Азис-Оба, где оборонялись подразде¬ления 2-го и 3-го батальонов бригады. Несмотря на превосходство противника в силах, бойцы стойко оборонялись, неоднократно пе¬реходя в контратаки и отбрасывая гитлеровцев. Политрук В.Н. Загальский трижды поднимал за собой краснофлотцев в контратаку. На помощь подоспела рота 5-го батальона, и пози¬ции были удержаны.

Тогда враг снова начал усиленную обработку боевых порядков бригады артиллерийско-минометным огнем и ударами с воздуха. Подразделения 2-го и 3-го батальонов понесли большие потери. Когда противник снова атаковал, ему удалось вклиниться в нашу оборону, а затем около 12 часов окружить холм Азис-Оба, на котором находился КП бригады. На КП засел взвод охраны штаба и раненные краснофлотцы с расположенного рядом перевязочного пункта. Через час высота была взята, но за это время бойцы 2-го и 3-го батальонов успели организовать оборону в 700 м позади КП. Против них действовало два полка 22-й дивизии, поддерживаемые двумя батареями штурмовых орудий Stug III. Из воспоминаний Г.И. Иванченко: «Залегли в чистом поле, слегка припорошенном снегом: цепочка моряков в черных шинелях. Вдоль цепи шел комиссар И.И. Малыгин. Он шел, не сгибаясь, и кричал: «Окапываться, всем окапываться!» Взяло зло, я ткнул лопаткой землю, и под мерзлой землей зазвенела скала. «Как тут окопаешься?! Скала!» Комиссар обернулся и спокойно сказал: «Хочешь жить? Грызи скалу зубами, но окопайся!». После чего повернулся и пошел дальше, больше комиссара я не видел».

В бой вступили основные силы 22-й немецкой дивизии, поддержанные еще одной батареей самоходных (штурмовых) орудий Stug III.

Части 22-й пехотной дивизии немцев нанесли удар в стык 2-го (командир – капитан Е.И. Леонов, военком – старший политрук И.И. Шульженко) и 3-го (командир – майор С.Н. Бутаков, военком – старший политрук Г.Г. Кривун) батальонов бригады. Несмотря на сопро¬тивление морских пехотинцев между батальонами стал образовываться разрыв. Командир бригады направил на опасный участок 5-й батальон (командир – лейтенант Н.С. Паняшкин, военком – политрук И.И. Малыгин) с задачей восстановить положение. Противник не выдер¬жал штыковой атаки моряков и отступил. В бою пал смертью героя политрук И.И. Малыгин, находившийся в первых рядах атакующих.

Несмотря на большие потери левый фланг бригады удержал свои позиции. Немцы продвинулись вглубь обороны бригады только на правом фланге вдоль дороги над Бельбекской долиной. Лишившись почти всех приданных ей орудий и минометов, 8-я бригада запросила поддержки береговой артиллерии. Но в 13 часов вышла из строя одна из самых сильных батарей СОР, 35-я. Из-за технических неполадок произошел взрыв в орудийной башне, полностью уничтоживший ее.

Натолкнувшись на упорное сопротивление 8-й бригады в районе плато, немецкие части и бронетехника по грунтовой дороге спустились вниз на Симферопольское шоссе, выходя в тыл 241-му полку 95-й дивизии. По большому счету назвать полком часть, оборонявшую Бельбекскую долину, сложно. По сути, это был все тот же героический 18-й батальон морской пехоты. Второй батальон полка еще только начали формировать в районе станции Мекензиевы горы из бойцов, прибывших с Кавказа. По другую сторону долины ситуация складывалась не менее сложная.

Если посмотреть на карту театра военных действий СОР, то между селами Верхнесадовое (Дуванкой) и Фронтовое (Орта Кесек и Биюк Отаркой) находится урочище Кизил-Баир – холмистое невысокое плоскогорье, покрытое редким лесом. От горы Кая-Баш (возле современного села Холмовка) тянется гряда высоких гор до станции Верхнесадовая. Продолжение этих гор идет под прямым углом вдоль речной долины до Камышловского оврага. Горы имеют довольно крутые склоны, понижаясь лишь в двух местах: в районе ЖД полустанка, в районе горы Яйла-баш и в районе станции Верхнесадовая. Гора Яйла-Баш (тюркск. – «Плоская вершина») является отрогом гряды гор, выступающим вперед почти на 2,5 километра.

С одной стороны высота имеет пологий склон в урочище Кизил-Баир, с другой – обрывистый склон в долину, где расположены села Холмовка и Красный Мак. Этот обрывистый склон имеет седловину между горой Яйла-Баш и основной грядой гор. По этой седловине из долины (от села Холмовка) поднимается дорога. На плато эта дорога соединяется с Екатерининской дорогой, идущей от села Фронтовое, обходя высоту Яйла-Баш с другой стороны. Эти две дороги, соединяясь «у трех дубов» (местный топоним – Б.Н.), поднимаются на плато Мекензиевых гор и идут к Севастополю. Вторая дорога, построенная русскими саперами в середине ХIХ века, шла от основной дороги Севастополь-Симферополь, мимо Пироговки (Хаджикой), пересекала ж/д полотно, реку Бельбек (возле ж/д полотна сохранился даже мост над сухим руслом) и шла через урочище Кизил-Баир, поднимаясь на плато в районе второго понижения гор. Дорога проходила параллельно речной долине, выходя в один из отрогов Темной Балки (Камышловский овраг). Эти две дороги, идущие параллельно через массив Мекензиевых гор, имели (и имеют по сей день) хорошее гравийное покрытие и проходимы для автотранспорта и для боевой техники до сих пор.

Анализ карт и схем, прилагаемых к различным историческим исследованиям, показал, что их авторы наверняка не побывали в этих местах и не имеют ни малейшего представления о местах событий. Они полностью игнорируют рельеф, искажая реальность. Это касается и немецких источников. Стрелки немецких ударов с нарисованными на них значками танков смело пересекают горные хребты. На самом деле все было совершенно не так. Немецкие военные хорошие специалисты своего дела, почти всегда воевали вдоль дорог. Обладая хорошей разведкой и грамотными добровольными помощниками, они умело пользовались теми проселками и старыми дорогами, которые не принимались во внимание нашим командованием, привыкшим «воевать» по старым неоткорректированным картам.

Основные события начали разворачиваться около 9 часов утра. За два часа до этого противник нанес отвлекающий удар в районе хутора Мекензия. В 8 час 35 мин силою до двух батальонов немецкие войска атаковали вдоль долины между высотами 319,6 и 278,4 по дороге, идущей через седловину. Их поддерживали семь штурмовых орудий и две батареи минометов. Огневую поддержку атаки осуществляли три немецкие батареи крупного калибра, расположенные в долине у села Заланкой (Холмовка ), и высоты Кая-Баш. Удар пришелся на стыке позиций 287-го стрелкового полка (командир – подполковник Н.В. Захаров, военком – старший политрук Я.Г. Лебедев) и 2-го Перекопского полка морской пехоты (командир – воентехник 3 ранга И.Н. Кулагин, военком – батальонный комиссар Н.М. Толстиков), занимавшего оборону на высоте 319,6. Наиболее ожесточенным атакам первоначально под-верглись позиции 1-го батальона, оборонявшего выступ. Наши пехотинцы при поддержке 69-го артиллерийского полка (командир – майор А.И. Курганов) упорно обороняли свои позиции. Артиллеристы подбили и уничтожили несколько штурмовых орудий. Но противник, не сбавляя темпа атаки, вводил в бой все новые силы, и, наконец, ему удалось ворваться в окопы 1-го батальона 287-го полка. Противник потеснил роту под командованием младшего лейтенанта А.Ф. Попова и политрука Ф.Г. Дворникова, защищавшую седловину и дорогу, но, атакованный бойцами роты лейтенанта Г.3. Волкова и политрука М.М. Серегина со стороны Яйла Баш, вынужден был отступить.

Чуть позже в 9 часов был нанесен второй удар силами примерно трех батальонов при 10 штурмовых орудиях. Удар наносился по узкому участку в стык между 241-м и 287-м полками из урочища Кизил-Баир. Войска немцев атаковали вдоль старой Инженерной дороги. Участок прикрывал второй батальон полка. В траншеях 5-й роты (командир – младший лейтенант П.С. Богачев, политрук – Н.3. Комликов) завязался рукопашный бой, в котором погибли почти все бойцы роты. Особенно отличился комсорг полка младший политрук Н.И. Голубничий, заколовший штыком шесть фашистов. Будучи раненным, он не покинул поля боя и продолжал сражаться. Напряженными были бои и на участке 2-го Перекоп¬ского полка морской пехоты. Особенно трудно приходилось бойцам 2-й (командир – старший лейтенант Д.С. Гусак, младший политрук В.В. Прокофьев) и 4-й (командир – младший лейтенант Я.П. Сенкин, политрук – В.И. Ширяев) рот 1-го ба¬тальона. Здесь неоднократно дело доходило до рукопаш¬ных схваток. После трех атак немцам удалось прорвать тонкую линию обороны в районе дороги, и, развивая наступление, два немецких батальона двинулись по ней, в сторону Камышловского оврага. В задачу прорвавшихся частей входил глубокий охват 241-го полка, защищавшего долину и дальнейшее соединение в тылу у него с частями, атаковавшими по высоте Кара-Тау, с другой стороны долины. Добившись местного успеха, немецкое командование активно вводило в разрыв новые части. Этому интенсивно противодействовала батарея 69-го артполка, располагавшаяся на высоте Яйла-Баш. Поэтому вторая волна атакующих силами около батальона при поддержке штурмовых орудий повернула влево, вдоль хребта, и атаковала советские войска, прикрывавшие седловину между основным хребтом и г. Яйла-Баш. Седловина между высотой и хребтом оказалась атакована с двух сторон и взята в клещи. Стремление немцев отрезать войска на высоте вполне понятно, дальнобойные 76-мм орудия «УСВ» 69-го артполка с высоты простреливали все подходные пути, не позволяя противнику перебрасывать подкрепления для развития успеха.

Натиск противника все усиливался, в 13.00 левый фланг 287-й полка, а затем и весь полк начал отходить к деревне Камышлы. В 16 ч 30 мин подразделения полка закрепились на рубеже 800 м восточнее деревни, а 9-я рота (командир – лейтенант А.Т. Воробьев, младший политрук М.Д. Галкин), прикрывая отход товарищей, вела бои в окружении. Отход полка прикрывали артиллеристы 69-го полка. Прямой наводкой артиллеристы подбили 2 самоходных орудия, уничтожили много живой силы противника. Выполнив задачу, они буквально из-под самого носа врага снялись с позиций и перешли на новый рубеж обороны. Высота Яйла-Баш была оставлена, кроме того, левый фланг обороны 287-го полка загнулся вдоль Инженерной дороги, которую теперь заняли немецкие войска и начали окапываться вдоль нее. Образовался прорыв в нашей обороне, по которому немецкие войска устремились к Камышловскому оврагу. Вторая колонна 132-й немецкой дивизии встретилась с частями 22-й дивизии в Бельбекской долине. 241-й полк был окружен в районе станции Бельбек (Верхнесадовая). Бой продолжался в районе церкви Преображения в 3 км от станции. Дальнейшими атаками Немцы вынудили части 3-го сектора занять оборону вдоль Камышловского оврага, далее – на 1 км южнее хутора Мекензия и до скатов в долину Кара-коба. Большая часть плато Мекензиевых гор была потеряна. В середине дня 17 декабря ожесточенные бои завязались в районе хутора Мекензия.

После тяжелых изнурительных боев 287-й стрелко¬вый полк к исходу дня отошел к северо-восточным ска¬там Камышловского оврага, а 2-й Перекопский полк морской пехоты – к западным скатам высоты 264.1. От¬ход опять прикрывал своими шестью 76-мм пушками «УСВ» 69-й артполк (командир – майор А.М. Кур¬ганов, военком – батальонный комиссар А. Арбузов). Сплошной оборонительной линии в 4-м секторе уже не существовало. К 15 часов 17 декабря немецким войскам в Бельбекской долине противостояла... только одна рота, преграждая им путь к Севастополю. Это была пулеметная рота, состоявшая из моряков Электромеханической школы под командованием лейтенанта М. Садовникова из батальона капитана Жигачева. Шесть дзотов первой линии и шесть СЖБОТов второй линии против двух дивизий. 135 комсомольцев и два коммуниста, которые дали друг другу клятву не отступить ни на шаг.

Из воспоминаний М. Садовникова: «По предложению комсорга тринадцатого дзота Шевкопляса защитники Бельбекской долины дали клятву: «Над нашим родным городом, над главной базой, над всеми нами нависла смертельная опасность. Враг рвется в наш любимый город Севастополь. Мы клянемся Родине: не отступать назад ни на шаг; ни при каких условиях не сдаваться в плен; драться с врагом по-черноморски, до последней капли крови; быть храбрым и мужественным до конца». Текст клятвы, комсорг роты краснофлотец Луговской написал на листе фанеры и обошел дзоты. На ней расписались все 135 комсомольцев».

Примем на веру эту красивую легенду, представленную в политдонесении 17 декабря.

Легко сбив передовые части и окружив в районе станции Бельбек (Вернесадовая) 1-й батальон 241-й полка (бывший 18-й батальон морпехоты), немцы рассчитывали, что путь к Северной бухте открыт. Они повели наступление силами трех батальонов при поддержке штурмовых орудий вдоль Симферопольского шоссе и... завязли. Продвижение противника было задержано почти на два дня двумя артдотами береговой обороны и двенадцатью пулеметными огневыми точками, которые занимала рота моряков. Чуть позже из района станции Мекензиевы горы был срочно переброшен до конца не сформированный 2-й батальон 241-го полка. Но это было уже к вечеру, а три часа оборона держалась только огнем нескольких дотов и дзотов. Вот вам пример прочности обороны, опирающейся на систему дотов и дзотов.

Подвиг дзота № 11 общеизвестен благодаря записке А. Калюжного, найденной в противогазной сумке, но он сражался на самом правом фланге роты, и этот дзот не оказывал решающего влияния на ситуацию. Основной удар приняли на себя пулеметные дзоты, находившиеся в Бельбекской долине № 12, 13, 14, 15 и артдоты береговой обороны № 4 и 39, о подвиге которых почти ничего не пишут. Именно они приняли бой во второй половине дня 17 декабря. Командующий 11-й армией Манштейн после войны признал: «...50-я и 24-я пехотные дивизии, наступавшие с востока на бухту Северную, не продвинулись сколько-нибудь заметно в поросшей почти непроходимым кустарником горной местности. В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери».

17 декабря 1941 года, 15 часов. Первым о появлении в Бельбекской долине гитлеровцев доложил по телефону на командный пункт роты командир 13-го дзота старшина 2-й статьи Романчук. Тринадцатый дзот находился впереди остальных на скате взорванного железнодорожного моста через Камышловский овраг. Его поддерживал своим огнем дот № 39, находившийся неподалеку. Одновременно вступили в бой дот № 4 на левом фланге и дзоты № 12 и 11 на правом. Дот № 4 остановил продвижение противника по Симферопольскому шоссе.

Дзот № 12 остановил немцев на грунтовке, но был быстро подавлен артиллерией. И. Еремков, посланный за поддержкой в 11-й дот, вернуться уже не смог, 12-й был уничтожен. Немцам удалось засечь дзот и по нему вели огонь два 37-мм орудия. Чуть позже подошло штурмовое орудие и тоже открыло огонь по дзоту. После него вступил в бой 13-й. М. Садовников так описывает бой дзота № 13: «Дзот № 13 атаковало более роты фашистов. Подпустив гитлеровцев метров на пятьдесят, Романчук открыл огонь из «максима». Тут же Шевкопляс ударил из трофейного пулемета. Раздались винтовочные выстрелы. Первую атаку отбили. Захлебнулась и вторая. Тогда гитлеровцы выкатили 37-мм противотанковую пушку и стали бить по дзоту прямой наводкой. Осколками снаряда был ранен Романчук, упал сраженный насмерть краснофлотец Шевкопляс, потом погибли еще двое. После обстрела враги вновь пошли в атаку, но их снова остановил меткий пулеметный огонь. К концу дня в живых остались трое: тяжело раненный Романчук, краснофлотцы Зинченко и Деркач. Пулемет был разбит, к трофейному пулемету кончились патроны. Зинченко вызвался уничтожить орудие. Оно стояло метрах в двухстах от дзота и продолжало вести огонь. Взяв связку гранат, краснофлотец пополз. Спустя несколько минут там, где стояло орудие, прозвучал раскатистый взрыв... Вечером дзот умолк, связь с ним прекратилась».

Вечером 17-го декабря бой вокруг дзота смолк, но немецким войскам не удалось прорваться по дороге, их встретил огнем СЖБОТ № 25, стоявший во второй линии в 50 метрах от дороги.

Дот № 4 сдерживал противника до вечера. Его атаковали пионерные (саперные) части численностью до двух рот при поддержке 37-мм орудия и 2-см Flak (зенитного автомата). Немцы установили орудия рядом с дорогой, в кювете. Дот вел непрерывный огонь и разбил одно из орудий, но, окруженный со всех сторон, был взорван после того, как закончился боезапас. Судьба личного состава неизвестна. К вечеру умолк и 39-й артдот. Около 14 часов к доту прорвались три моряка с крупнокалиберным пулеметом и заняли оборону около дота. Около 15 часов к доту прорвался 16-летний комсомолец– самокатчик с приказом командира батальона. Попав под пулеметный огонь, он бросил велосипед и добрался к доту ползком. В этот момент немецкий снаряд попал в то место, откуда вели огонь из пулемета краснофлотцы. Пулемет был уничтожен, а самокатчик, матрос Васильев был ранен осколками. Из воспоминаний Васильева: «Отдав пакет, я ползком добрался в район дорожного тоннеля в районе бывшего томатного завода. В этот момент на месте дота прогремел взрыв...». Немецкие саперы забросали дот гранатами, обойдя его с тыла. При этом сдетонировал остававшийся боезапас. Взрыв полностью разрушил левую часть дота. Ожесточенные бои во второй половине дня шли и на плато. 22-я немецкая дивизия вновь атаковала позиции 8-й бригады морской пехоты. Гитлеровцам удалось от¬теснить 2-й, 3-й и 5-й батальоны и опять овладеть бывшим КП бригады на холме Азис-Оба. Из воспоминаний Д.С. Озеркина: «… За день мы трижды отбивали холм, где когда-то был наш КП, и трижды отходили на новую линию обороны в 700 метрах. Орудий не было, оставался один 82-мм миномет и несколько пулеметов. В строю оставалось не более трети личного состава».

Сражавшийся в долине 1-й батальон 241-го полка (командир полка – капитан Н.А. Дьякончук, военком – старший политрук В.А. Жуковский) отбил все атаки и оборонялся вокруг станции. Группа немецких ав¬томатчиков просочилась в его расположение, но была уничтожена моряками. Безуспешными оказались и попытки вражеской пехоты рассечь оборону на левом фланге сектора на участке 90-го полка (командир – майор Т.Д. Белюга, военком – батальонный комиссар И.Ф. Синченко). Полк поддерживали установленные на его участке морские орудия дотов № 77 и 78. По воспоминаниям на участке вели огонь два 130-мм и два 100-мм орудия, установленных в дотах береговой обороны. На равнинной местности в районе устья Качи огонь морских орудий оказался исключительно эффективным. Зафиксировано попадание прямой наводкой в румынскую танкетку 100-мм морского снаряда. Огнем дотов наступление противника в районе Качи было остановлено, а румынский эскадрон, прорвавшийся по дороге, огнем бойцов полка был рассеян. Еще два эскадрона с танкетками были рассеяны авиацией. Отбиты все атаки противника на стыке полка и 8-й бригады вдоль р. Кача, где моряки 8-й бригады, наученные горьким опытом предыдущих боев, держались крепко, не теряя связи с соседями из 90-го полка.

Во втором секторе 50-я пехотная дивизия немцев атаковала на участке 2-го морского полка (командир – майор Н.Н. Таран, военком – старший политрук Н.И. Калашников), 514-го стрелкового (командир – подполковник В.В. Шашло, военком – батальонный комиссар О.А. Караев) 172-й дивизии и 31-го (командир – подполковник К.М. Myxaмедьяров, военком – батальонный комиссар В.Т. Швец) полка 25-й стрелковой дивизии. Первыми приняли на себя удар бойцы 105-го отдельного саперного батальона. По официальной версии они находились в боевом охранении. На деле они были заняты строительством заграждений на дороге, входящей в долину. Около 11 часов противник атаковал курсантский взвод младшего лейтенанта В.И. Соколова, находившийся в боевом охранении 105-го отдельного саперного батальона 25-й стрелковой дивизии. Бой завязался в районе дороги. Первоначально враг обрушил на позиции взвода артиллерийско-минометный и пулеметный огонь, а затем на курсантов устремилась рота вражеской пе¬хоты. Разгорелся неравный бой. Курсанты стояли насмерть, но кончился боезапас. Виктор Соколов приказал подчиненным отходить, а сам с тремя бойцами остался прикрывать их отход. Тяжелораненного Соколова и его боевых товарищей схватили враги. Они пытались допросить Соколова, вы¬ведать у него нужные сведения, но Виктор молчал. Фа¬шисты зверски пытали командира, но он не сказал ни слова. К утру следующего дня противника удалось выбить с захваченных позиций. Курсанты похоронили изувеченное тело своего командира на высоте рядом с дорогой. К сожалению, ныне его могила утрачена, местоположение ее неизвестно.

Во втором секторе пехоте противника удалось овладеть окопами некоторых подразделений 2-го морского полка на высоте с Итальянским кладбищем и несколько потеснить подразделения 31-го полка, оборонявшегося левее.

«Бой сам не видел, но когда удалось выбраться из убежища, был поражен: весь склон высоты по правую сторону от дороги был усеян серыми шинелями. Гребень высоты, которую атаковали немцы, был усеян серыми фигурами особенно густо, они четко выделялись на свежевыпавшем снегу. Еще весной 1944 года, когда мы уезжали из родных мест на склонах горы лежали сотни черепов. Мы туда не ходили, опасно было...». Такую картину после боя на склоне горы Гасфорта воспроизводит один из местных жителей Р.С. Усеинов.

Во второй половине дня противник атаковал левее, усилив натиск на позиции 1-го Севастопольского полка морской пехоты (командир – полковник П.Ф. Горпищенко, воен¬ком – старший политрук П.А. Чапский). Фашистам уда¬лось сбить 2-й батальон полка (бывший батальон морской пехоты Дунайской флотилии, командир – капитан Петровский, военком – старший политрук Рыбаков). В ходе рукопашной погиб командир батальона, возглавивший контратаку, а сменивший его военком – тяжело ранен. Комендантом сектора полковником Ласкиным было принято решение восстановить положение войск сектора сила¬ми находившейся в его резерве 7-й бригады морской пехоты. Для атаки бригаду разделили побатальонно: 1-й батальон этой бригады (командир – капитан B.П. Харитонов, военком – политрук И.Д. Бурган) со¬вместно с 1-м батальоном 2-го морского полка (коман¬дир – капитан А.А. Бондаренко, военком – старший политрук П.И. Жулидов) контратаковали противника на горе Гасфорта и вернули утраченные позиции. Одновре¬менно 2-й батальон 7-й бригады (командир – капитан А.С. Гегешидзе, военком – батальонный комиссар А.П. Турулин) стремительно атаковал немцев на участке 2-го ба¬тальона 1-го Севастопольского полка и также отбросил их в исходное положение. В ходе боя батальоны понесли серьезные потери. В этом бою совешил свой подвиг бывший подводник, парторг роты И. Личкатый. Когда выбыли из строя все офицеры, он возглавил атаку моряков, которая увенчалась успехом. Его пробитый пулей партбилет хранится сейчас в музее КЧФ. А вот могила его на высоте, за которую шел бой, не сохранилась. 4-й батальон 7-й бригады (командир – капитан В.И. Родин, военком – старший политрук Т.И. Белов) был введен в бой на стыке 2-го и 3-го батальонов 31-го стрелкового полка, где он приостановил дальнейшее продвижение немецких войск.

5-й батальон 7-й бригады (командир – капитан К.И. Подчашинский, военком – старший политрук М.К. Вилявдо) совместно со 2-м и 3-м батальонами 2-го морского полка выбили противника с безымянной высоты южнее села Нижний Чоргунь. Оборону морских пехотинцев своим огнем поддерживали два крупнокалиберных пулемета, установленных в бывших артдотах № 70 и 71. 3-й батальон 7-й бригады оставался в резерве и находился на Северной стороне в районе станции Мекензиевы горы.

В первом секторе 72-я немецкая пехотная дивизия атаковала наши войска. Вражеской пехоте первоначально удалось вклиниться в передний край обо-роны 383-го полка (командир – подполковник А.Д. Дорофеев, военком – батальонный комиссар В.В. Прохоров) 2-й стрелковой дивизии. Полк лишь незадолго до штурма был выдвинут на позиции, сменив 1330-й полк. К исходу дня контратакой резервного батальона полка противник был отброшен в ис-ходное положение. Активно действовала авиация противника, которая произвела несколько налетов на город и порт, в которых участвовало 98 самолетов. На плавбатарею № 3, которую поставили на грунт в районе бухты Казачья было совершено пять налетов по 3-4 бомбардировщика в каждом. Они сбросили на ба¬тарею 45 бомб, но безрезультатно. Ее экипаж продолжал вести огонь и сбил один вражеский бомбардировщик.