Текст книги "Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)"

Автор книги: Борис Никольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 47 страниц)

«Единственным укрепленным узлом, в задачу которого входило сдержать большевиков в случае их быстрого продвижения, являлась станция Мекензия. Противотанковым расчетам и двум ротам 22-й дивизии, которые обороняли станцию, была поставлена задача сдержать напор большевиков до утра 2-го января, а затем отойти на новые позиции на «Масляной горе». После чего 4-го января они должны были отойти к пункту сбора. Уже утром первого января начались ожесточенные атаки противника, которые были успешно отбиты. Мы несли большие потери, но противник нес потери во много раз большие. Две роты пришлось свести в одну, теперь ими командовал фельдфебель, т.к. все офицеры были убиты или ранены...» (В. Мюллер).

Да, безусловно, границы СОР необходимо было срочно отодвигать от города, по результатам второго наступления немецких войск город, бухта и аэродромы оказались в зоне огня вражеской артиллерии. Однако, действовать необходимо было не одновременно во всех секторах, а сосредоточить усилия на одном, наиболее удобном для атаки участке. Но войска СОР продолжали атаковать противника на всех направлениях. Наибольший успех был достигнут в полосе четвертого сектора, ибо здесь противник просто отступил на удобные для обороны позиции. Понимая, что противника нужно сдерживать на удобных для обороны рубежах, 4 января немецкие войска окончательно отошли к Камышловскому оврагу и на правый берег реки Бельбек. Обратимся к материалам суточной сводки: «Наши части (345-я и 95-я дивизии и 79-я бригада) выбили немцев со ст. Мекензиевы Горы, овладели высотами 192.0 и 104.5 и вышли к Бельбекской долине. Наступление своим огнем поддерживали корабли Черноморского флота. По противнику с эсминцев ЧФ было выпущено 80 шт. 130-мм снарядов...». Но по воспоминаниям ветеранов боев все было иначе: «...мы, не спеша, без боя, занимали оставленные немецкими войсками укрепления. Двигались вперед очень осторожно, бросая, на всякий случай, в землянки и блиндажи гранаты. Дважды натыкались на немецкие посты, которые быстро отходили, не вступая в бой...». Поэтому, по кому вели огонь эсминцы ЧФ, выпустив более 80 снарядов – совершенно непонятно.

Утром 2-го января командованием СОР была получена телеграмма на имя Ф.С. Октябрьского: «1. Директивой ... от 30.XII.41 г. Вам была поставлена задача о переходе с утра 31.XII.41 г. в наступление Приморской армии. 2. Директивой ... от 31.XII.41 г. первая задача подтверждалась указанием создания ударных кулаков на важнейших направлениях и организацией десантов с целью охвата флангов западного и юго-восточного побережья Крыма. Было приказано предоставить мне к 23.00 31 декабря план операции. Изложенное Вами не выполнено полностью без объяснения причин. Вы сообщили 1 января, что Вами решено провести последовательные захваты отдельных рубежей и две десантные операции на Евпаторию и Ялту. Поставленные в моих директивах задачи путем последовательного захвата отдельных рубежей Вы не решаете. Требую с утра 4 января перейти в решительное наступление по всему фронту СОР, используя высадку десантов в пунктах по Вашему усмотрению, не отрывая средств, выполняющих основные задачи по перевозке войск. Конкретный план наступательной операции донести точно к 15.00 3.01.42 г. Получение подтвердить. Козлов. Шаманин». Такая телеграмма была получена Ф.С. Октябрьским в ночь на 2 января.

Дальнейшие действия адмирала Октябрьского требуют тщательного анализа и объяснений. В первой части исследования нами была рассмотрена глава о Черноморских десантах января 1942 года, поэтому повторяться не станем, но уточнить отдельные «детали» ситуации придется. Командование фронтом требовало от командующего СОР «…создания ударных кулаков на важнейших направлениях и организации десантов с целью охвата флангов западного и юго-восточного побережья Крыма». В течение нескольких предыдущих дней в адрес штаба фронта шли сообщения о «поразительных успехах» войск Севастопольского оборонительного района. Речь шла о «захвате» (?) целых участков позиций врага, о значительном улучшении своих позиций и проч. Оценивая «резко возросшие» (?) возможности войск СОР, командующий фронтом был вправе ожидать от дальнейшей боевой деятельности войск на севастопольских рубежах существенной поддержки войскам советской десантной группировки в районе Керчи и Феодосии. И, исходя из этих соображений, ставил им задачу. Что же теперь оставалось делать адмиралу Октябрьскому и генералу Петрову? Объяснять генералу Козлову, что они «несколько» поспешили обрадовать его своими успехами, а фактически из последних сил сдерживают противника на своих рубежах? Теперь, вызавая искренний гнев у командования фронтом своей «медлительностью» и «нерешительностью», Октябрьский и Петров были обязаны «оправдать доверие», оказанное им фронтовым командованием. Изображая боевые действия в соответствие с требованиями Директивы, командование СОР судорожно пыталось организовать атаки немецких позиций. С учетом явно недостаточных сил и средств, приходилось действовать не «кулаком», а скорее – «растопыренными пальцами». Как мы убедимся, даже эти «показушные», вымученные атаки обернутся для наших войск большой кровью. В числе требований штаба фронта была высадка тактических десантов в Ялте и Евпатории. О том, как была «исполнена» эта составляющая часть натупательной операции мы уже вели речь. Во всей этой «истории» самое печальное в том, что сама идея высадки десантов возникла не в штабе генерала Козлова, а была предложена адмиралом Октябрьским. Места высадки «тактических десантов», средства их доставки, поддержки должен был определить командующий флотом. И именно он являлся автором идеи высадить десант в Евпатории. Десант в Евпаторию стоил Севастополю тысячи защитников, Черноморскому флоту боевого корабля, а жителям Евпатории многих тысяч жертв. Кратко этот боевой эпизод был рассмотрен в главе, посвященной десантам.

Командующий СОР (он же командующий флотом) в точности выполнил требования директивы, но выполнил он их... или неумело, или формально. События развивались следующим образом. К исходу дня 2 января 1942 г. части СОР вышли на рубеж реки Бельбек. 79-я бригада заняла высоту 192.0 (гора Трапеция). 345-я стрелковая дивизия к 15 час. вышла на перекресток железной дороги и шоссе на Симферополь. 95-я стрелковая дивизия заняла высоту 104.5.

Одновременно происходило переформирование частей. Остатки 40-й кд были выведены из боя и сосредоточены в районе казарм на Северной стороне. Остатки 8-й бригады морской пехоты (около 300 человек) были сведены в две роты (!) с одной минометной батареей и переданы в подчинение 1-му Севастопольскому полку, который срочно «преобразовывался» в 8-ю бригаду морской пехоты (2-го формирования). «Старая» 8-я бригада несмотря на то, что она вынесла на себе основную тяжесть второго штурма и сохранила знамя, была расформирована. Только 3-го числа было начато формирование «ударных кулаков». П. Моргунов пишет: «Испытанная в боях 172-я стрелковая дивизия полковника И.А. Ласкина передала свои позиции во втором секторе накануне доставленной с Кавказа 386-й стрелковой дивизии (командир – полковник Н.Ф. Скутельник, военком – старший батальонный комиссар П.П. Медведев, начальник штаба – полковник Л.А. Добров, начальник политотдела – старший батальонный комиссар А.Д. Ульянов), и вместе с приданым ей еще в ноябре 31-м полком 25-й стрелковой дивизии скрытно перешла к Инкерману, а затем к Бельбекской долине». По тексту можно понять, что целая дивизия и приданый ей полк снимаются с рубежа во втором секторе и перебрасываются в 4-й. Но если вспомнить состав дивизии, то она и состояла из «приданного» ей 31-го полка, 514-го полка и 1-го Севастопольского полка.

514-й полк, стоявший на острие немецкого удара вдоль ялтинского шоссе, по сути, сохрапнивший лишь один батальон неполного состава, убыл в 4-й сектор еще 30-го числа. Первый Севастопольский полк остался на своих рубежах, тогда кто же «перебрасывался» в 4-й сектор? Штаб дивизии? Ничего не скажешь... «кулак»! да еще «ударный»! Но даже передислокация этого «кулака» потребовала два дня. Это было связано с большими потерями 31-го и 514-го полков, части требовали хотя бы доукомплектования офицерским составом и восстановления материальной части. На это потребовалось время.

5 января, спустя четыре дня после получения телеграммы от командующего фронтом ген. Козлова, вице-адмирал Октябрьский дал телеграмму Военному совету Кавказского фронта с анализом обстановки, состояния и действий войск СОРа:

«1. Вашу директиву войска Приморской армии выполняли, но продолжавшееся наступление (?) противника в направлении Камышлы – Северная сторона вынудило под давлением превосходящих сил противника наши части отойти на рубеж кордон Мекензи № 1 – южнее ПСТ М.Г. (полустанка Мекензиевы Горы – Б.Н.). Понеся большие потери в предыдущих боях, скованная беспрерывными атаками противника на всем фронте, армия утром 1 января не могла перейти в контрнаступление. С утра 2 января войска перешли в наступление. Противник отошел на рубеж Камышлы и севернее реки Бельбек. 3 января части возобновили наступление и к утру 4 января вышли на рубеж высоты восточнее Камышлы и реки Бельбек. Остальных участках фронта успеха не было. Против фронта действуют четыре пехотные дивизии... с артиллерией. Переход в наступление на всем фронте не выполнен по причинам: а) в связи с большими потерями... были выведены из строя 8-я брмп, 2-й полк мп, 40-я кд, 241-й сп. Остальных частях осталось штыков: 2-я сд – 2382, 172-я сд – 2274, 7-я брмп – 2620, 25-я сд – 2069, 95-я сд – 2876, 79-я бр – 982, 345-я сд – 820 и 388-я сд – 1693.

б) 386-я стрелковая дивизия в боях не участвовала – закончено сосредоточение.

Сейчас части готовятся и 6.1.42 г. перейдут в наступление на фронте IV сектора. Отряд кораблей «Красный Крым», БТЩ и четыре катера МО-4 выходят с десантом в Алушту. Из Севасюполя в Евпаторию высажен десант 5.1.42 г. В Севастополе готовится второй батальон для усиления в Евпатории. Октябрьский. Кулаков».

Содержание этой телеграммы требует некоторых пояснений. Во-первых, говорить о «наступлении» противника 5 января некорректно, как и «беспрерывных атаках». К этому времени противник уже три дня отходил и оборонялся. Да, потери СОР были велики, но в город к концу декабря было доставлено много маршевых пополнений и полнокровная 386-я дивизия. Приведенная в телеграмме численность войск СОР ужасающе мала, но стоит обратить внимание на то, что командующий СОР дает не общую численность воинов в дивизиях, а количество «штыков», т.е. численность рядовых бойцов и только в пехотных подразделениях. Да, отдельные части, такие как 345-я дивизия, 8-я бригада морпехоты, 40-я дивизия, 241-й полк понесли чрезвычайно высокие потери и по существу перестали существовать. В СОР было достаточно много боеспособных частей, но их непосредственная подготовка для наступления началась только после получения телеграммы от командующего фронтом, несмотря на заверения Ф.С. Октябрьского, данные Козлову еще в середине декабря. Еще одна деталь: десант в Евпатории уже сутки как был высажен, а в Севастополе еще только шло формирование второй волны десанта. Хотя для, так называемой, «второй волны десанта» ничего формировать не требовалось, под рукой были уже сформированные, боеготовые части. Ведь во вторую волну десанта планировали послать остатки Второго полка морской пехоты. Ни с первой «волной» десанта, ни со второй не проводилось никакой подготовки. Людей сняли с огня передовой и бросили в полымя десанта. Для высадки на таком расстоянии от линии фронта должны быть собраны войска, численностью не менее дивизии, в противном случае, высаживать десант нужно было непосредственно за линией обороны немецких войск, например, в устье Качи. Обо всем этом мы уже вели речь в главе, посвященной десантам января 1942 года.

К 6 января командованию СОРа, наконец, удалось создать «ударную» (?) группировку численностью чуть больше полка и перейти в наступление, которое, как пишут наши официальные историки «...носило демонстративный характер». Неправда это... «Демонстративный» характер это наступление могло иметь лишь для командования фронтом.

Ни о каком «демонстративном» наступлении речь не шла. Нет слова «демонстративный» ни в одном документе. В документах есть слова «последний», «решающий» и.т.д. Нет этого слова и в воспоминаниях участников тех событий. «...Мы надеялись, что еще немного, и мы сможем прорвать немецкую оборону. Нам не хватало одного: поддержки артиллерии и танков» (В. Васильев). Несколько неожиданно читать такие строки в воспоминаниях бывшего начальника штаба СОР капитана 1 ранга В. Васильева. Уж он то более других должен располагать информацией о численности и боеспособности частей СОР в описываемый период. Кстати, Васильев за трагедию Евпаторийского десанта и различные спекуляции по «десанту» (?) в Алушту по своей должности должен нести не меньшую, чем командующий СОР ответственность.

К концу второго штурма в Севастополь было доставлено большое количество боезапаса, артиллерии, гвардейские минометы, танки тоже были. «Демонстративная» составляющая этого наступления предназначалась исключительно для отчета командования СОР перед командованием фронта. Во всяком случае, складывается такое впечатление. Уж больно слабым был «кулак», собранный командованием СОР для наступления.

Вот ведь незадача какая, можно сколько угодно материться про себя, но всякий раз обращаемся к мемуарам П.А. Моргунова: «6 января в 11 часов утра после артподготовки 172-я и 95-я стрелковые дивизии перешли в наступление на фронте IV сектора в направлении Аранчи – Азис-Оба, но встретили упорное сопротивление врага. В результате ожесточенного двухдневного боя наши войска овладели деревней Бельбек, вышли к северным отрогам долины Бельбек и закрепились на рубеже: 500 м восточнее дер. Бельбек, южные скаты высоты 103.9 и 1,5 км севернее дер. Любимовки…». Опять тот же лукавый прием: «172-я и 95-я стрелковые дивизии» на деле представляли собой сводные батальоны из состава 514-го и 161-го полков общей численностью чуть более тысячи бойцов. Потеряв до половины личного состава в кровопролитных атаках, эти батальоны смогли продвинуться вперед лишь на 700-900 метров и вынуждены были залечь под плотным огнем немецкой артиллерии. Атаковать такими силами немецкие войска, занимавшие господствующие высоты правого берега реки Бельбек было, мягко говоря, неразумно. Если бы атакующие части поддержал 1-й Севастопольский полк, ранее входивший в состав 172-й дивизии, можно было рассчитывать на успех, но... история не терпит сослагательного наклонения.

Действия по высадке десанта в Евпаторию и переходу в наступление были предприняты явно несвоевременно. Только 8 января Военный совет Кавказского фронта отдал директиву, по которой войска 51-й и 44-й армий должны были перейти в наступление 12 января (!!!) и к 14 января выйти на намеченные рубежи. Одновременно с Крымским фронтом должна была начать наступление Приморская армия, нанося удар левым флангом в направлении Дуванкой – Бахчисарай и к 14 января выйти на р. Кача. Черноморскому флоту предписывалось высадить тактический десант в Евпаторийском заливе, тем самым воздействовать на правый фланг бахчисарайской группировки противника, а также провести демонстративные высадки в Алуште и Ялте. Кораблям предписывалось поддерживать артогнем 44-ю армию в районе Коктебель – Судак и Приморскую армию в районе Евпатория – Саки. Но к этому моменту десант в Евпатории уже погиб, а части, брошенные в наступление на Бельбеке, понесли серьезные потери. Кто виноват в этой несогласованности – сейчас сказать сложно. Скорее всего, большая часть вины лежит на командующем СОР, который упорно не желал наладить конструктивные отношения с командующим и установть деловое сотрудничество со штабом Кавказского фронта.

10 января Ф.С. Октябрьский доложил командующему Кавказским фронтом о нецелесообразности высадки десантов, намеченных директивой от 8 января, так как флот несет большие потери, а поставленные цели не достигнуты.

Командующий фронтом в уточнение директивы от 8 января предложил высадить небольшие десанты в районе Мамашай – Кача (т.е., в отличие от «опытного флотоводца» и «признанного стратега» Ф.С. Октябрьского, предложил тактически грамотное, диктуемое обстановкой решение) с целью воздействовать на тылы противника. Но и это предложение было отвергнуто командованием СОР. Севастопольский оборонительный район перешел к глухой обороне.

Пассивность советских войск в районе Севастополя для немецкого командования явилась полной неожиданностью. Подождав пять дней, 14 января, немецкие войска провели разведку боем с целью выяснить причину этого бездействия. Части севастопольской обороны «мужественно отразили» вражеские атаки, предпринятые силами трех немецких взводов (!) с южных скатов высоты 103.9, и вдоль Качинского шоссе.

К 15 января после интенсивной переписки удалось договориться с Крымским фронтом о взаимодействии и о совместном наступлении. Правда, действия командования СОР оригинальностью не отличались. Удар был намечен в том же месте, на стыке 3-го и 4-го секторов и... опять явно недостаточными силами. К этому времени немецкими войсками были восстановлены захваченные еще осенью советские укрепления, и в этот район было стянуто большое количество артиллерии. Утром 16 января после очень непродолжительной артподготовки перешли в наступление части 95-й и 172-й дивизий. Опять атака велась силами двух сводных батальонов, не обеспеченных резервами для развития и закрепления успеха. Одновременно перешли в атаку части 3-го сектора, причем, атаковали они по всему фронту, без сосредоточения усилий на каком-то одном участке. В середине дня в наступление перешел второй сектор в районе горы Гасфорта. Такое распыление сил опять не принесло успеха нашей стороне. Упорные бои продолжались весь день. К вечеру части II сектора вели бой на высоте с Итальянским кладбищем, войска III сектора овладели высотой 1 км юго-восточнее Камышловского оврага, а войска IV сектора вели упорный бой на рубеже: южные скаты высоты 103.9 (высота над дер. Фруктовое) – 2,5 км севернее дер. Любимовка. Т.е. ни на одном участке решающего успеха достигнуть не удалось. Потери атакующих советских войск были очень велики. Только за один день боев в госпиталя поступило более тысячи раненых.

С утра 17 января наши войска продолжали наступление, но встретили яростное сопротивление врага. Бои приняли ожесточенный характер вплоть до штыковых атак, но продвинуться частям, атаковавшим по всему фронту, не удалось. В боях 16-18 января 172-я дивизия потеряла большую часть своего личного состава. По состоянию на 19 января в ней оставалось всего... 350 «штыков«. Понесли потери и другие части СОР.

19 января Военный совет СОРа дал телеграмму командующему Кавказским фронтом: «Продолжать наступательные действия под Севастополем из-за отсутствия боезапаса невозможно, прошу выделить боезапасы. 19/1 – 42 г. Октябрьский, Кулаков».

«…С 18 января по 26 февраля в некоторых (?) секторах СОРа происходили «бои местного значения за улучшение рубежей обороны и по отражению разведывательных действий мелких групп противника» (из обзорной сводки). Что значит: «в некоторых секторах»? На момент написания донесения видимо не выяснили, в каких… Несмотря на эту обтекаемую формулировку, потери за этот «отчетный» период в Севастопольском оборонительном районе составили 5272 человека! В том числе невозвратные потери превысили две тысячи человек. Для «боев местного значения» цифра очень высокая. Совершенно очевидно, что войска СОР продолжали безрезультатно атаковать противника. В противном случае объяснить столь высокие потери просто невозможно.

Вопрос требует более тщательной проработки, но некоторые эпизоды этого периода известны. Так, 28 января батальон 7-й бригады морской пехоты попытался атаковать. Продвинувшись всего на 100 м западнее гребня высоты 154.7 атакующие попали на минное поле, после чего были накрыты плотным минометным огнем. Однако и немецкие части, атаковав на следующий день на этом же участке, понесли серьезные потери. Второго февраля ударная группа в составе двух рот 90-го полка попыталась атаковать противника в 1,5 км от Любимовки, но, потеряв до трети личного состава, была отбита. Пятого февраля в третьем секторе два взвода 25-й дивизии в процессе атаки левее хутора Мекензия попали в окружение. Из семидесяти бойцов обратно к своим пробились только трое.

Из воспоминаний участника боя: «В январе-феврале мы рвали оборону немцев на куски, закреплялись на отбитых рубежах, но немцы почти мгновенно перебрасывали подкрепления и закрывали дыры. Тогда многие наши попали в плен...».

Но ни в одном официальном источнике об окружении наших частей в этот период не пишется. Откуда же такое количество потерь при ведении боев «демонстративного» характера?

Все это время, вплоть до начала марта, в Севастополь поступал боезапас и подкрепления. Во многих мемуарах указывается, что снабжение города в январе – феврале ухудшилось. Это не соответствует истине, все заявки командования СОР в этот период по мере возможности выполнялись. Было доставлено много боезапаса, артиллерии и маршевого пополнения. Войска готовились вместе с Крымским фронтом перейти в совместное наступление.

10 февраля в связи с подготовкой наступления в Крыму начальник Генерального штаба запросил командование СОРа о его Силах и средствах. 11 февраля командующий СОРом Ф.С. Октябрьский донес о составе войск:

«1. Приморская армия в составе: 7 стрелковых дивизий, 1 кавалерийской дивизии, 2 танковых батальонов, 2 армейских артиллерийских полков, 1 отдельного минометного дивизиона и 1 гвардейского минометного дивизиона («катюши») общей численностью 69853 человека, в том числе штыков 21 454, сабель – 1173, в артиллерии 14 883 человека и в автобронетанковых частях – 450 человек.

7-я, 8-я и 79-я бригады морской пехоты, 2-й Перекопский и 3-й полки морской пехоты, находящиеся в оперативном подчинении Приморской армии,– 12128 человек.

– Береговая оборона численностью 4096 человек (артиллерийские и специальные части).

– Части ВВС и противовоздушной обороны; всего в ПВО – 3153 человека.

– Охрана водного района и корабли флота, базирующиеся на Главную базу.

Протяженность фронта – 36 км. Плотность на 1 км фронта: Орудий разных калибров – 5,3. Средних и крупных минометов – 10,8. Станковых пулеметов – 13,6. Ручных пулеметов – 22,0. Из этого количества 30% пулеметов эшелонировано в глубину во 2-й и 3-й линиях обороны в стационарных точках. Плотность артиллерии показана без учета артиллерии береговых батарей и артиллерийских дотов Береговой обороны, а также артиллерии ПВО. Обеспеченность материальной частью артиллерии составляла к штатному составу: в противотанковой артиллерии – 37,2%, в полевой артиллерии – 44,4%, в минометах крупных и средних калибров – 44,3%».

Стоит обратить внимание на то, что в документе кроме «штыков» еще указано количество «сабель» – 1173. Полный численный состав 40-й кавалерийской дивизии на 10 февраля составлял 2225 человек. Это означает, что единственная в СОР кавалерийская дивизия была пополнена почти до первоначального состава. Почему на это стоит обратить внимание? Потому, что в марте дивизия будет расформирована, и в ее составе останется всего... 56 человек, да и те погибнут по пути на Кавказ на потопленном немецкой авиацией транспорте.

В феврале сухопутные войска СОРа распределялись по секторам обороны следующим образом:

– в I секторе – 109-я и 388-я стрелковые дивизии;

– во II секторе – 386-я стрелковая дивизия, 7-я и 8-я бригады морской пехоты второго формирования (т.е., 1-й Севастопольский полк морской пехоты, усиленный специальными частями);

– в III секторе – 25-я стрелковая дивизии, 79-я морская стрелковая бригада, 2-й Перекопский полк и 3-й полк морской пехоты;

– в IV секторе – 95-я и 172-я стрелковые дивизии и местный стрелковый полк.

В резерве армии находились: 345-я стрелковая, 40-я кавалерийская дивизии, 125-й и 81-й танковые батальоны (по состоянию на 10.02.42 г. 43 танка и 12 эвакуированных подбитых танков, числившихся неисправными).

24 февраля Военный совет Крымского фронта отдал директиву, в которой приказывалось привести войска фронта в боевую готовность к 25-26 февраля. Пехоте и танкам в ночь на 27 февраля занять исходное положение, указанное в директиве от 6 февраля, с тем, чтобы в 4 час 00 мин 27 февраля быть готовыми к переходу в наступление. Вечером 24 февраля командующий Крымским фронтом приказал командующему Черноморским флотом и СОРом приступить к выполнению задач, поставленных в директивах, предоставив ему право сроки начала действий установить по своему усмотрению. На сей раз наступление готовилось очень тщательно и намечено оно было на 27 февраля. Удар наносился на участке фронта шириной около 5 км всеми наличными силами. Наступление 27-29 февраля 1942 года, о котором почти нет упоминания в литературе, обещало быть удачным. 27.02.42 г. в 07.00 после 30-минутной артиллерийской подготовки части третьего и четвертого секторов СОР перешли в наступление, нанося главный удар в направлении Заланкоя. Вспомогательный удар наносился в направлении реки Кача. 95-я и 172-я стрелковые дивизии четвертого сектора, преодолев упорное сопротивление, продвинулись на 300-400 м, захватив несколько передовых окопов противника, к вечеру приостановили наступление. Части третьего сектор, наносившие основной удар, прорвали оборону противника в верховьях Камышловского оврага, но потеряли много личного состава. К концу дня для развития достигнутого успеха в прорыв были введены три роты 345-й дивизии и 40-я кавдивизия, но... Достигнув к концу дня успехов и прорвав линию обороны противника, части 3-го сектора почему-то остановились. В сумерках наступление продолжили только подразделения 345-й дивизии, 40-й кавдивизии и рота 2-го Перекопского полка. Наутро комендант 3-го сектора обнаружил, что немецкие войска надежно закрыли пробитую в обороне брешь.

На возвышенности над улицей, названой в честь 345-й дивизии, в деревне Фронтовое, есть обелиск. Обратите внимание на дату, стоящую на обелиске: «Здесь над деревней и на высоте Яйла-баш сражались в окружении остатки батальона 345-й дивизии, бойцы 40-й дивизии и два взвода 2-го Перекопского полка».

Из тетради, найденной в полусгнившем противогазе на высоте над деревней Холмовка: «...Нас осталось около роты, человек восемьдесят, три пулемета, два ручника. Разбитую пушку пришлось бросить, кончились снаряды. Выручают два ротных миномета. Здесь в основном все из 345-й, в основном, все русские. Нас, моряков, здесь трое, один из 25-й дивизии. На всех пять цинков патронов. Из еды – сухой паек. Воды нет, вода внизу, но там немцы, хотя говор на немецкий не похож (далее текст испорчен)... Заняли свои же старые окопы, второй день ждем подмоги. Немцы снова пытались атаковать, отбились. Если кто-то найдет (текст испорчен) Сообщите (текст испорчен) Севастополь, ул. (неразборчиво) 14» (текст без правок, подлинный).

28 февраля в 09.30 войска СОР возобновили боевые действия. В третьем секторе части 25-й и 345-й стрелковых дивизий и 79-я морская стрелковая бригада атаковали в том месте, где накануне был прорыв, но только смогли незначительно продвинуться вперед. К исходу дня 25-я дивизия вела бой за хутор Мекензия и овладела безымянной высотой в 2,5 км северо-западнее высоты 319,6. 79-я морская стрелковая бригада овладела северо-восточной кромкой Камышловского оврага. 172-я стрелковая дивизия продвинулась вперед на 300-400 м. 95-я стрелковая дивизия смогла продвинуться лишь на 100-300 м и, встретив сильное сопротивление противника, остановилась. Наступательные бои продолжались до 1 марта. Противник оказывал упорное сопротивление. В результате трехдневных боев 345-й стрелковой дивизии удалось занять высоту в 2,5 км северо-западнее высоты 319.6. Противник, перебросив резервы из других секторов, пытался контратаковать, но был отбит. 2 марта части СОР, потеряв почти 5 тыс. бойцов, 9 орудий, перешли к обороне. Наступление провалилось, хотя имело все шансы на успех.

Результаты боев были печальные: полностью уничтожена 40-я дивизия, которая была расформирована приказом командующего Приморской армией от 25 марта 1942 года. 345-я дивизия понесла серьезные потери, от пехотных частей 172-й дивизии осталось не более роты. Интересно то, что в боях опять оказались задействованными одни и те же части: 40-я кавдивизия, 172-я и 345-я стрелковые дивизии. Серьезные потери понес и отдельный танковый батальон. Было потеряно десять танков. До середины 70-х годов на береговом откосе в районе Любимовского гарнизона ржавело шасси танка Т-26, напоминавшее о том «забытом» (?) наступлении.

Логично было бы задать вопрос, а чем в это время занималось командование и штаб СОР? Ответ, ставший уже традиционным, – организационно-штатными мероприятиями… Как следствие неудачных боевых действий, 9 марта вышел приказ командующего СОР Ф.С. Октябрьского. Текст этого приказа, по причине его величайшей значимости и несомненной «своевременности», привожу полностью:

«…Несмотря на мои неоднократные разъяснения, до сих пор существует неправильное понимание организационной структуры в Севастопольской обороне. Вместе с тем многие командиры неправильно истолковывают оперативное подчинение.

Разъясняю:

– Высший военный орган в Севастополе, созданный Ставкой Верховного Главнокомандования четыре месяца назад, – Севастопольский оборонительный район.

– В Севастопольский оборонительный район (СОР) входят как отдельные боевые соединения:

а) корабли Черноморского флота;

б) ОВР ГБ Черноморского флота;

в) Береговая оборона Черноморского флота;

г) ПВО Черноморского флота;

д) авиация Черноморского флота;

е) соединения морской пехоты Черноморского флота;

ж) Приморская армия Крымского фронта. Соединения морской пехоты, обороняющие Главную базу Черноморского флота, приданы в состав Приморской армии и командиры бригад и полков морской пехоты оперативно подчинены командующему Приморской армией;

з) ряд управлений, тыловые и др. органы.

3. Командиры, военкомы всех вышеперечисленных соединений каждый подчиняется непосредственно мне.

4 Начальником гарнизона города Севастополя был и остается комендант Береговой обороны Главной базы генерал-майор Моргунов, непосредственно подчиненный во всех отношениях (?) мне.

– Никто не имеет права без моего ведома создавать в городе или СОРе какие бы то ни было новые военные органы…».