Текст книги "Признание шефа разведки"

Автор книги: Боб Вудворд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)

Политическая линия была, таким образом, разработана.

Один из участников совещания позднее заметил: «Они подписались бы даже под сомнительными идеями».

Было принято решение о проведении широкого спектра действий, осложняющих внутреннюю обстановку в Ливии. Вопросы, касающиеся терроризма и военных действий, на совещании не рассматривались.

16 августа на подпись президенту была представлена двухстраничная директива по вопросам национальной безопасности. В ней указывалось, что дезинформационные программы могут осуществляться на основе предыдущей директивы президента по Ливии. Были поставлены цели: «Добиться отказа Каддафи от террористической деятельности, вызвать смену руководства, свести до минимума возможность укрепления советских позиций в Ливии».

Рейган директиву подписал. Ей был дан гриф «Совершенно секретно» и определено название «Пелена».

Через 9 дней в газете «Уолл-стрит джорнэл» появилась передовая статья «США и Ливия вновь на пороге столкновения». В статье утверждалось, что Каддафи замышляет новые террористические акты, а США разрабатывают план совершения еще одного воздушного налета. На следующий день Пойндекстер публично похвалил статью в «Уолл-стрит джорнэл», а представитель Белого дома Лэрри Спике назвал ее обоснованной.

Другие средства массовой информации, в том числе «Вашингтон пост», также подхватили дезинформационные действия администрации и опубликовали статьи о том, что новая стычка между США и Ливией неизбежна. В течение последующих нескольких дней представители администрации то подтверждали, то опровергали содержание этих статей.

Такие действия приводили в ужас экспертов по Ливии в ЦРУ и Пентагоне. Ставя Каддафи в центр мировых событий, администрация США «будила в нем дикого зверя», приводила его в возбуждение. Хотя не было планов распространения дезинформации по Ливии через средства массовой информации США, Белый дом специально допускал утечку фальсифицированных сведений. В частности, появились сообщения, что Ливия планирует осуществить новые террористические акции в ответ на широко разрекламированную конфронтацию США с этой страной. Было предотвращено нападение на военную базу США без огласки этого факта. Однако 5 сентября четверо преступников в аэропорту Карачи обстреляли самолет авиакомпании «Пан-Америкэн». Погиб 21 человек. Был взят под наблюдение араб с ливийским паспортом на имя Салмана Тараки, который звонил в ливийское народное бюро в столице Пакистана и докладывал, что он выполнил «специальное задание ливийской разведки». Позднее он вместе с четырьмя другими нападающими на самолет лицами был арестован и подвергнут интенсивному допросу.

Кейси всегда с удовольствием посещал все мероприятия ветеранов Управления стратегических служб. 19 сентября он выступил на их собрании, состоявшемся в вашингтонском отеле «Мэйфлауэр».

– Ныне здравствующие коллеги, – обратился он к ним, – благодаря богу мы собрались здесь.

Аудитория была небольшой и состояла в основном из престарелых лиц. Присутствовали Хелмс и Колби. Сидя в первом ряду, жена Кейси София внимательно слушала его речь, продолжавшуюся около часа, подавая кому-то из сидящих за столом знаки, чтобы Кейси пододвинул к себе микрофон.

Основное внимание директор ЦРУ уделил двум вопросам: во-первых, по мнению их «духовного отца» генерала Донована, психологические акции и нетрадиционные военные действия могли бы составить ядро тайных операций и, во-вторых, в период второй мировой войны наибольшие неприятности Управлению стратегических служб доставляли сотрудники Белого дома. «Любой из сотрудников, имевший доступ к президенту, мог действовать, как ему вздумается».

Спустя пять дней я рассказал Кейси, что видел несколько совершенно секретных меморандумов под кодовым названием «Пелена» и «Вектор», касавшихся дезинформационной кампании против Каддафи. Он свирепо уставился на меня и пробурчал, отвернувшись: «Не знаю, о чем вы говорите».

2 октября на основе этих меморандумов мы напечатали пространную статью под заголовком: «Каддафи являлся объектом секретного плана США. Тщательно разработанная кампания предусматривала проведение мероприятий по дезинформации Каддафи, которые подавались в американской прессе в качестве достоверных».

2 октября в 11 часов в Белом доме Рейган и Пойндекстер встретились с сотрудниками средств массовой информации. Президент заявил: «Я сомневаюсь в правдоподобности всей этой истории с дезинформацией, о которой с ужасом прочел сегодня утром. Да, согласен, ходят памятные записки об этом деле и о соответствующей информации. Поэтому, хотя я ставлю под вопрос правдоподобность этой статьи, я не могу отрицать, что при ее подготовке авторы на чем-то основывались.

В скором времени мы довели бы Каддафи до такого состояния, когда, ложась спать, он думал бы о том, что мы можем с ним сделать».

Президент добавил:

– Я пришел к выводу, что у Вудворда, очевидно, «длинные руки».

В тот вечер Шульц занял по этой проблеме другую точку зрения.

– Честно говоря, меня не беспокоит маленькая психологическая война против Каддафи, – сказал он репортерам на брифинге. – Если бы я был частным лицом, то, читая о том, что наше правительство пытается ввести в заблуждение кого-то, кто осуществляет террористические акции и убивает американцев, я бы сказал себе: «Пусть это будет правдой». Если есть возможность заставить Каддафи нервничать, то почему бы не сделать это. Есть прекрасная книга, которую вы, возможно, читали, о второй мировой войне. В качестве ее названия взята цитата из Уинстона Черчилля: «В военное время правда настолько дорога, что должна быть окружена личной охраной из лжи».

На следующий день в газете «Нью-Йорк тайме» появилось пять статей о дезинформационных операциях и был поставлен вопрос о доверии правительству.

Норт выразил готовность пройти проверку на детекторе лжи, чтобы доказать, что не он повинен в утечке информации о Ливии. В переданном Пойндекстеру по компьютерной связи сообщении он просил: «Пожалуйста, разрешите нам пройти проверку на детекторе лжи в связи со скандалом вокруг статей Вудворда. Вы, я, президент – все обязаны найти человека, который этим занимается».

В субботу 4 октября меня вызвал в Белый дом заместитель Пойндекстера Алтон Кил, который разъяснил, что в администрации нет ни намерений, ни какого-то политического курса на то, чтобы вводить в заблуждение средства массовой информации страны, допускать утечки информации или инспирировать соответствующие публикации. Употребление в памятной записке государственного департамента слова «убийство» явилось «неудачным фразеологическим оборотом». Оно было использовано потому, что в Ливии нельзя исключать убийство, совершенное другими лицами.

В ту осень у Кейси были большие трудности с комитетом сената США по разведке, который уже более года расследовал различные случаи шпионажа. Комитет подготовил разгромный материал «по поводу года шпионов». У Кейси была копия совершенно секретного доклада, который комитет намеревался рассекретить и предать гласности. Основное внимание в докладе уделялось четырем крупным случаям шпионажа. В нем утверждалось, что в каждом случае американские спецслужбы заблаговременно получали сигналы о возможном шпионаже, нередко за несколько лет до их раскрытия, и что странное поведение впоследствии разоблаченных лиц должно было бы привлечь к ним внимание значительно раньше.

Начальников Пелтона должны были бы насторожить его финансовое банкротство во время работы в АНБ и дисциплинарные проступки в период службы в ВВС. Имелись также данные о том, что его увольнение из АНБ в 1979 г. было вынужденным. Он несколько раз совершал поездки в Вену. ФБР зафиксировало его звонки в советское посольство. Но наиболее тревожным был совершенно секретный доклад ВМС, подготовленный в 1982 г. относительно операции «Айви беллз». В нем утверждалось, что в 1981 г. Советский Союз обнаружил подслушивающее устройство, потому что информацию об этом русским сообщил какой-то агент. В докладе исключалось случайное совпадение или удача: русские знали, где и что искать. Этот доклад и подозрения о наличии шпиона были скрыты от комитета по разведке, так как АНБ и ВМС, несомненно, не хотели отвечать на вопросы членов комитета и боялись, что конгресс урежет средства на проведение рискованной шпионской операции с использованием подводных лодок.

О странном поведении сотрудника ЦРУ Ховарда было хорошо известно. И снова была проигнорирована телеграмма, направленная в 1984 г. резидентом ЦРУ из Москвы, в которой утверждалось, что причиной провалов агентов и операций в Советском Союзе могла быть только чья-то шпионская деятельность. Комитет по разведке заслушал резидента, который объяснил, что обстановка в Москве тяжелая и что все операции как с людьми, так и с техникой довольно рискованны, при шансах 50 на 50. Он сказал, что, возможно, ему не везет, как случается, например, когда десять раз подряд при бросании монеты выпадает «орел». Риск поощряется и хорошо оплачивается. Однако сотрудники резидентуры боялись, что их объявят персона нон грата и вышлют из страны за шпионаж. В профессиональном плане это для них равносильно списанию из рядов активных разведчиков. Еще памятны случаи выдворений десятилетней давности. Однако сотрудники резидентуры предпочитали работать, примирясь с мыслью о возможной расшифровке.

В 1985 г. был арестован и обвинен в шпионаже в пользу Израиля Джонатан Джей Поллард, штатский аналитик контрразведывательной службы ВМС, специалист по вопросам террора. На протяжении многих лет Поллард заявлял разным знакомым, в том числе заместителю начальника своей службы, что он работает на Моссад. И вновь ему никто не верил и не задавал никаких вопросов. У израильской разведки был такой хороший доступ к материалам американских спецслужб, что они передали Полларду список национальных разведывательных оценок с просьбой получить последние данные по освещавшимся в них вопросам. Поллард уведомил израильтян о своем почти неограниченном доступе к компьютерам ВМС. Хотя данных, подтверждающих это утверждение, не получено, очевидно, следует считать расшифрованной всю хранящуюся в компьютерах информацию, к которой он имел доступ.

По размерам причиненного США ущерба шпионская деятельность офицеров ВМС Джона Уокера и Джерри А. Уитворта равнозначна работе Пелтона на русских. Старшему радиоспециалисту Уитворту русские заплатили тысячи долларов за передачу (2–4 раза в год) в период с 1976 по 1985 г. 25–50 отснятых фотопленок. КГБ рассматривал операции с Уокером – Уитвортом как самые важные в своей истории. Работавшие с этими людьми сотрудники КГБ были щедро награждены: один получил звание Героя Советского Союза, а два других – ордена Красного Знамени. Уитворт, отвечавший за хранение секретных публикаций на атомном авианосце «Энтерпрайз», имел доступ к самым важным шифровальным документам, в том числе к инструкциям по ремонту, электросхемам и ежедневным «ключам» к шифровальным машинам. Благодаря его помощи, русские круглогодично могли читать все радиограммы, передававшиеся с «Энтерпрайз». Они смогли расшифровать более миллиона сообщений, получить данные о самом современном шифровальном оборудовании, использовавшемся в американских вооруженных силах и в спецслужбах.

В конце 70-х гг. командующий атлантическим флотом адмирал Исаак К. Кидд был встревожен действиями советских подводных лодок, которые во время учений передвигались так, словно читали сообщения американских кораблей. Кидд поручил своим офицерам подготовить доклад. Был сделан вывод об утечке информации, которая шла, очевидно, через радиоспециалиста, имевшего широкий доступ к шифроматериалам. Доклад был изучен специалистами АНБ, однако никаких мер не было принято. Вопрос был снят через семь лет, в 1985 г., после ареста Уокера и Уитворта. Наводку ФБР на Уокера дала его жена.

В докладе комитета подробно рассматривались проблемы обеспечения безопасности в здании посольства США в Москве. Отмечалось, что микрофоны были обнаружены даже в пишущих машинках, а здание нового американского посольства было напичкано всевозможными подслушивающими устройствами. Большинство упоминаний о Москве из доклада было изъято, так как Кейси не хотел, чтобы русские что-либо знали об осведомленности американцев. Оставшаяся часть доклада была рассекречена, но из нее вычеркнуты фактически все детали.

Однако Кейси не чувствовал себя спокойным. В письме сенатору Дюренбергеру он указал, что хотя в докладе не осталось ничего секретного, тем не менее в целом он является секретным. Между ними произошел острый разговор. Упоминания о Ховарде и Пелтоне были сведены к двум коротким предложениям, в которых повторялось в основном все то, что говорилось об этом в прессе. Кейси, однако, сопротивлялся публикации доклада, заявляя, что он не понимает, почему нужно заниматься «кровопусканием на публике». Дюренбергер указал, что в любом случае с этим придется считаться и что, если Кейси хочет провести бюджет ЦРУ через сенат, ему лучше согласиться на публикацию рассекреченного варианта доклада.

Наконец, в октябре 1986 г. 156-страничный доклад был предан гласности. Он носил название «Борьба со шпионажем: обзор американских программ в области контрразведки и безопасности». О секретных делах в нем говорилось общими словами.

Кейси настойчиво стремился добиться результатов в решении иранской проблемы. Это включало в себя не только продажу оружия для ублажения Хомейни, не только лишение Советского Союза возможностей оказывать не оспариваемое никем влияние и даже освобождение американских заложников. В течение ряда лет ЦРУ осуществляло тайные операции по свержению Хомейни и по содействию победе Ирака над Ираном.

Начиная с 1982 г. ЦРУ оказывало поддержку (100 тысяч долларов в месяц) основному антихомейнистскому иранскому движению в изгнании, базирующемуся в Париже, – Фронту за освобождение Ирана. Кейси не ожидал, что эта группа в состоянии когда-либо совершить переворот, но контакты с ней давали определенную разведывательную информацию.

20—30 тысяч долларов ежемесячно предоставлялись радиостанции «Освобождение», которая в течение 4 часов ежедневно транслировала антихомейннстские передачи на Иран с территории Египта.

ЦРУ создало прямую совершенно секретную линию связи Вашингтон – Багдад, по которой Ираку оперативно передавалась получаемая со спутников информация. Кейси встречался с ответственными должностными лицами Ирака, чтобы убедиться в эффективном функционировании этого канала и содействовать организации нанесения по Ирану новых ударов, особенно по его промышленным объектам.

В середине августа Ирак внезапно осуществил воздушный налет на иранский нефтяной терминал на острове Сирри, который ввиду своей удаленности ранее считался недосягаемым для иракской авиации.

В сентябре ЦРУ предоставило телеканал для организации нелегальной одиннадцатиминутной передачи на Иран с участием Реза Пехлеви, сына последнего шаха. «Беби шах», как его назвали в США, провозгласил: «Я еще вернусь!»

Что касается разведывательной информации, которая передавалась Ирану в качестве части пакета «оружие – заложники», то, по мнению Кейси, ее можно «приправлять» определенной долей дезинформации. В своем меморандуме Пойндекстеру Норт указывал, что, «по мнению Кейси, Тветтена и Кейва, информация не обязательно должна быть точной… Мы полагаем, что на встрече с иранцами можно передать последним смесь из правдивой и фальсифицированной информации, которая удовлетворит их беспокойство в отношении нашей «доброй воли».

Определенное впечатление на Кейси оказали новые источники получения информации из Ирана. Одним был племянник председателя парламента Ирана, другим – начальник разведки стражей иранской революции. Когда племянник секретно прибыл в Вашингтон на встречу с Нортом, было разрешено использовать электронное оборудование для тайной записи беседы. По компьютерной связи Норт сообщал Пойндекстеру: «Переговоры идут очень хорошо. Искренне верю, что Рональд Рейган может сыграть решающую роль в прекращении ирано-иракской войны подобно тому, как Рузвельт в русско-японской войне 1904 года. Мы добиваемся для Рональда Рейгана такого же признания».

25

Чарли Аллена, старшего аналитика ЦРУ и специалиста информационно-аналитической службы по вопросам борьбы с терроризмом, очень беспокоила иранская операция, поскольку она все больше выходила из-под контроля ЦРУ. Все осуществлялось под наблюдением Совета национальной безопасности: ни Горбанифар, ни израильтяне, ни другие посредники не могли сделать и шагу, чтобы это осталось незамеченным СНБ. Аллен начал отмечать невероятный рост цен на поставляемое Ирану вооружение. Пропадали миллионы долларов: не было документов о расходовании 3,5 миллиона долларов, оставшихся от первой поставки оружия в 1985 г., 24 миллиона долларов остались на счету одного из швейцарских банков от декабря 1985 г., не получены проценты от одного срочного вклада на сумму 3 миллиона долларов.

Обычно расходы на проведение тайной операции контролировались с точностью до цента. В ходе иранской операции появились большие суммы дополнительных наличных денежных средств. Аллен ознакомился с материалами радиоперехвата: отмечено большое число жалоб от иранцев и от лиц, вложивших в операцию свои собственные деньги, например от Кашогги. Одни и те же люди (генерал Секорд и его команда) занимались поставками оружия для «контрас» и для иранцев. Аллен отправился к Гейтсу.

– Меня очень беспокоят, – заявил он заместителю директора центральной разведки, – требования кредиторов по поводу погашения задолженности. Если не принять мер, все может выплыть наружу. Возможно, часть денег была переадресована «контрас». Но я не могу это доказать.

Г ейтс заявил, что он ничего не хочет слышать и не желает ничего знать о финансировании «контрас»: причастность ЦРУ к этому делу является нарушением закона, и чем меньше он будет знать, тем лучше.

В ответ Аллен сказал, что это не слухи, а выводы, сделанные на основе анализа перехваченных материалов.

Почувствовав беспокойство, Гейтс дал понять, что об этом лучше доложить Кейси. В течение последующих шести дней сделать это не удалось.

7 октября Аллен доложил Кейси о возможной переадресовке средств на нужды «-контрас». Кейси ответил, что он только что разговаривал со своим старым другом и клиентом Роем Фурмарком, бизнесменом из Нью-Йорка и адвокатом Кашогги. По словам Фурмарка, инвеститоры, помогавшие Кашогги получить ссуду, равную примерно 10 миллионам долларов, очень обеспокоены и недовольны: чувствуя себя обманутыми, они грозятся обратиться в суд и предать дело огласке. Тогда будет раскрыта причастность США к этой сделке.

Аллен согласился изложить свои соображения на бумаге.

9 октября Норт приехал в Лэнгли, чтобы позавтракать с Кейси и Гейтсом. Они встретились в тихом кабинете на 7 этаже. Норт изложил результаты своих последних встреч с иранцами. Как обычно, он был настроен оптимистически. По крайней мере одного заложника, возможно, удастся освободить. Но, к сожалению, не резидента ЦРУ в Бейруте Уильяма Бакли, которого, вероятно, уже нет в живых. Согласно полученной от иранских источников информации, есть запись показаний Бакли на 400 листах, полученных от него под пыткой. Возможно, им удастся получить копию этих показаний.

Кейси беспокоил вопрос обеспечения безопасности операции: бывший агент ЦРУ Г орбанифар может что-то разболтать.

Гейтс сказал, что, возможно, он прочитал слитттком много шпионских романов, но его очень беспокоит тот факт, что единственный экземпляр документа – директива президента по Ирану от 17 января об операциях по продаже оружия в целях освобождения заложников – находится в сейфе Джона Пойндекстера. Если эта директива исчезнет, многие люди, в том числе и они трое, окажутся в большой беде.

Кейси согласился с этим. Он попытается получить у Пойндекстера директиву президента. Норт обещал оказать ему в этом помощь.

Обсуждалось положение в странах Центральной Америки. За четыре дня до этого в Никарагуа был сбит самолет, доставлявший оружие «контрас». Сандинисты захватили его пилота Джона Хазенфуса. На пресс-конференции Хазенфус заявил, что он, очевидно, работал по заданию ЦРУ на «контрас».

Гейтс спросил, принимал ли кто-либо из сотрудников ЦРУ прямое или косвенное участие в финансировании «контрас» или в операциях по их снабжению.

– Нет, – ответил Норт.

Он делал максимум возможного, чтобы операции по Ирану и «контрас» не были увязаны друг с другом. В конце беседы Норт что-то упомянул о счетах в швейцарском банке и о «контрас». Он ничего не конкретизировал. И ни Кейси, ни Гейтс не стали обсуждать этот вопрос, но после завтрака Г ейтс зашел к Кейси.

– Вы что-нибудь поняли, о чем говорил Норт?

– Нет, ничего. Гейтс спросил:

– Следует ли нам получше разузнать? Кейси отмахнулся.

Через два часа Кейси и Г ейтс отправились в конгресс, чтобы заверить председателей и заместителей председателей комитетов по разведке сената и палаты представителей в том, что ЦРУ не имело отношения к полету Хазенфуса или к какой-либо операции по поставкам оружия «контрас».

Со своего компьютерного узла связи в Белом доме Норт направил следующее сообщение Пойндекстеру: «Нужно срочно найти влиятельного и благожелательного адвоката, который мог бы обеспечить юридическую защиту Хазенфуса. В течение нескольких следующих недель будет жарко. Во вторник швейцарскому адвокату, нанятому фирмой «Корпорейт Эйр сервиснз», следует быть в Манагуа. Мы не должны доверять этому человеку все дело, поскольку он получал от нас тайную поддержку». Норт сообщил, что он изыскал из частного источника 100 тысяч долларов для того, чтобы нанять еще одного адвоката для Хазенфуса. «Считаю необходимым срочно сделать все для того, чтобы закрыть это дело. Рональд Рейган проинформирован о том, что такой ход действий рассматривается».

Норт разговаривал с Кейси. Директор центральной разведки посоветовал: «Освободитесь от материалов. Уничтожьте все, что может вас скомпрометировать». После этого Норт предпринял «генеральную уборку». И прежде всего уничтожил записи, имевшие отношение к переводу денег для «контрас». По словам Кейси, кто-то должен быть готов принять удар на себя. Однако Норт занимает недостаточно высокий пост, чтобы стать пригодной для этого жертвой. Возможно, такой фигурой станет Пойндекстер.

14 октября Чарли Аллен передал Гейтсу записку на 7 страницах, содержащую три рекомендации. Прежде всего, в составе Совета национальной безопасности нужно срочно создать группу планирования, включив в нее людей типа Киссинджера или Ричарда Хелмса, с тем чтобы осуществить глубокий объективный анализ и поставить в связи с секретными операциями следующие вопросы: каковы были истинные цели, варианты действий и мотивы участников этой игры? Во-вторых, по мнению Аллена, Белый дом и ЦРУ должны быть готовы к публичному разоблачению этих действий. Горбанифар может обратиться к средствам массовой информации или в суд: как у бывшего агента ЦРУ, у него было несколько неприятных случаев, когда ЦРУ не выполнило своих обещаний. В-третьих, следует решить, как наилучшим образом закрыть источник, к которому имел отношение Горбанифар. На предпоследней странице Аллен писал: «Правительство Соединенных Штатов и правительство Израиля извлекли из этих операций значительные выгоды. Определенная часть доходов была перераспределена на осуществление других проектов США и Израиля».

После прочтения этого документа Г ейтс постучал в дверь, соединяющую его кабинет с офисом Кейси.

– Посмотрите это. Кейси прочел.

– Это динамит, – сказал Г ейтс.

Кейси согласился. Он позвонил Пойндекстеру и предложил незамедлительно созвать совещание. Его удалось провести только на следующий день, 15 октября. Когда Кейси и Гейтс прибыли в здание исполнительного аппарата президента, находящееся рядом с Белым домом, советник по национальной безопасности выкроил полчаса для директора центральной разведки и его заместителя. Кейси показал Пойндекстеру записку Аллена.

– Пусть юридический советник Белого дома сразу же займется этим делом, – сказал Кейси. – Скверно то, что голословные утверждения о противозаконных действиях могли широко распространиться. Следовало бы досконально все изучить, чтобы президент был готов к вопросам американской общественности, пока эта информация не просочилась в прессу.

Однако Пойндекстер с этим не согласился.

Возвратившись в Лэнгли, Кейси и Г ейтс вызвали Аллена. Кейси хотел, чтобы Аллен безотлагательно переговорил с Роем Фурмарком, обобщил все детали и подготовил развернутый меморандум. В тот же день Фурмарк связался с Кейси и еще раз подчеркнул настоятельную необходимость удовлетворения финансовых требований его клиентов.

На следующий день после встречи с Фурмарком Аллен сообщил о его рекомендации направить в Иран очередную партию оружия, чтобы «сохранить некоторое доверие у иранцев и обеспечить Горбанифара определенными средствами для расплаты с инвеститорами и финансирования дополнительных поставок».

Фурмарк хотел, чтобы поставки оружия не прекращались. По его мнению, это могло способствовать освобождению дополнительного числа заложников. Горбанифар сообщил, что, по словам Норта, 10 миллионов можно было бы выплатить из 100 миллионов, выделенных из фондов США на оказание помощи «контрас».

Аллен сказал, что они влезают в запутанное безнадежное дело.

22 октября Аллен выехал в Нью-Йорк для встречи с Фурмарком.

– Г орбанифар собирается утверждать, что почти все 15 миллионов долларов, полученных за майскую партию поставленного Ирану оружия, были направлены «контрас», – сказал Фурмарк.

В 9 часов 23 октября Аллен доложил эти сведения Кейси. Директор центральной разведки приказал Аллену подготовить за его подписью для Пойндекстера документ, в котором изложить эти сведения. Проект документа был направлен на рассмотрение Кейси.

Норт продолжал продавать оружие.

Иран перевел 3 миллиона долларов на счет в швейцарском банке и еще 2 миллиона за 500 ракет «Тоу», доставленных в Иран в конце октября.

Норт информировал Пойндекстера о заверениях, что «через несколько дней Соединенным Штатам будут возвращены еще два заложника».

2 ноября был освобожден Дэвид Якобсен. А на следующий день в ливанском журнале «Аль-Шираа» появилось сообщение о тайных поставках американского оружия в Иран и о секретном визите Макфарлейна в Тегеран. Шульц в это время находился на пути в Вену для переговоров с СССР о контроле над вооружениями. Он направил Пойндекстеру телеграмму с рекомендацией рассказать об иранском деле публично. Также телеграммой Пойндекстер ответил, что, по мнению Буша, Уайнбергера и Кейси, пока следует «держать язык за зубами».

В пятницу 7 ноября на встрече с Якобсеном в Белом доме президент заявил репортерам, что информация ливанского журнала «беспочвенна».

Освобожденный после 17 месяцев пребывания в качестве заложника, Якобсен раздраженно отвечал на вопросы о своем освобождении. Подняв в предостерегающем жесте руки, он заявил: «Ради бога, будьте благоразумны и не давите на меня».

В тот же день Фурмарк сказал Аллену, что его клиенты могут вскоре вновь дать знать о себе. Они собираются рассказать, что доходы от продажи оружия Ирану используются для военных нужд «контрас».

Кейси и Гейтс вновь пошли к Пойндекстеру. Кейси рекомендовал передать все дело юридическому советнику Белого дома Питеру Уоллисону.

Пойндекстер ответил:

– Я не уверен, что Уоллисон будет держать язык за зубами.

Трудности с сохранением тайны сделки «Иран» – «Контрас» и отсутствие единства мнений наверху по этой проблеме приводили Кейси в отчаяние. Личное соперничество, имевшее место в администрации Рейгана в течение многих лет, могло вырваться наружу. Шульц, противившийся иранской инициативе и возмущенный тем, что ее осуществляет Совет национальной безопасности, начал открыто высказывать свое несогласие с проводившейся политикой. Пентагон организовал утечку информации о мнении Уайнбергера относительно «абсурдности» идеи продажи оружия Ирану.

Дон Риган и Пойндекстер в присутствии президента вступили в спор относительно предоставления общественности какого-то объяснения. Президент встал на сторону Пойндекстера, по мнению которого можно выручить еще нескольких заложников, если все сохранить в тайне.

В понедельник 10 ноября Кейси отправился в Белый дом на совещание с президентом, Бушем, Шульцем, Уайнбергером, Мкзом и Пойндекстером. Выступление президента сводилось к тому, что слухи и сообщения прессы ставят под угрозу все, что делается, что, по его мнению, США имеют дело не с иранскими террористами, а с представителями умеренных фракций и что поставки оружия не являются выкупом за заложников. Далее он заявил, что нужно сделать заявление общего характера, не вдаваясь в детали операции. Так впервые Шульц узнал, что еще 17 января президент подписал директиву о поставках оружия Ирану.

Несмотря на разные мнения, было опубликовано заявление, что главные советники «единодушно» поддерживают президента; в заявлении осуждались «всевозможные спекуляции» и говорилось, что «политика США не делать никаких уступок террористам остается неизменной».

В разведывательном сообществе США стали распространяться слухи о каких-то серьезных неприятностях, связанных с полученными от продажи оружия Ирану деньгами. 12 ноября в ЦРУ появились следователи сенатского комитета по разведке и пытались получить перехваченные Агентством национальной безопасности США материалы по иранскому проекту. Кейси заблокировал эти попытки, заявив, что эти данные по-прежнему являются секретными.

Многие понимали, что президент собирается выступить с заявлением для общественности, в котором в наилучшем свете попытается представить иранский проект. На 13 ноября было запланировано его выступление по телевидению. А перед этим лидеры конгресса и руководители его комитетов по разведке были приглашены в Белый дом на брифинг Пойндекстера и Кейси. Советник по национальной безопасности начал свое выступление с сообщения директивы президента от 17 января, предписывавшей Кейси не информировать комитеты по разведке об этой операции. Лидеры конгресса были вне себя от ярости и не могли поверить в услышанное.

После брифинга Кейси предложил сенатору Лихи подвезти его. Лихи согласился. Более года они находились «на ножах» друг с другом. Еще в октябре 1985 г., сразу после захвата террористами судна «Акилле Лауро», Лихи заявил во время выступления по телевидению, что американской разведке было известно о том, что президент Мубарак лжет. Тогда Лихи сказал: «Когда вчера во время выступления в программе новостей Мубарак заявил, что захватившие судно лица покинули Египет, мы знали, что это не так. У нас была надежная, очень хорошая разведывательная информация». В последних словах содержался намек на то, что телефонные разговоры Мубарака подслушивались. Кейси направил сенатору предостерегающее письмо, обвинив его в серьезном нарушении конспирации. Фактически Лихи сказал не больше, чем официальный представитель администрации, но Кейси считал, что заявление заместителя председателя сенатского комитета по разведке имеет больший вес.