Текст книги "Признание шефа разведки"

Автор книги: Боб Вудворд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 43 страниц)

В субботу 2 ноября я позвонил Кейси – его друг и коллега по Управлению стратегических служб Джон Шейхин скончался за день до этого – и выразил директору ЦРУ свои соболезнования.

– Да, это был хороший человек, – ответил Кейси задумчиво.

Я сказал, что мы собираемся опубликовать статью о том, что Рейган разрешил ЦРУ осуществлять подрыв позиций Каддафи с помощью тайных операций. «Вашингтон пост» не намеревается давать каких-либо подробностей, за исключением упоминания о том, что это будет достигнуто посредством оказания ЦРУ помощи тем странам и эмигрантским организациям, которые стремятся к свержению Каддафи.

– Некоторые люди возражали бы против такой статьи, – сказал Кейси. – Не смогу ли я отговорить вас от этого шага?

Учитывая важность дискуссий и споров внутри администрации и в комитетах конгресса по разведке, я ответил, что не знаю, почему нам не следует публиковать такую статью.

Кейси хмыкнул в ответ.

Я упомянул вопрос об убийствах, именно на него будет обращено внимание в статье.

– Но, – сказал Кейси, – мы не убиваем.

Казалось, что Кейси как-то не уверен в себе. Он вежливо попрощался, не добавив ничего.

В течение следующего получаса он позвонил мне, чтобы обратить внимание на следующий факт президент, государственный секретарь и он, Кейси, заинтересованы в обуздании терроризма, а не в оказании помощи в деле убийства Каддафи. Он сказал, что при рассмотрении операций на самом высоком уровне правительства основное внимание уделяется достижению именно этих конечных целей.

Я ответил, что эта мысль нашла полное отражение в статье.

Кейси больше ничего не сказал и повесил трубку.

Этот разговор напомнил мне о случае с Брэдли, который рассказал о мягкости возражений Кейси против публикации три с половиной года тому назад его статьи о никарагуанской операции. Тогда директор либо признавал неизбежность разоблачений, либо считал, что сообщение об этой тайной операции будет в интересах ЦРУ и его самого.

Статья по Ливии появилась на следующий день, в субботу 3 ноября 1985 г. Позднее в этот день вернувшийся из Кэмп-Дэвида президент Рейган отмахнулся от всех вопросов, связанных с этим делом. Белый дом опубликовал следующее заявление: «Не полагаясь на бездоказательные утверждения и выводы, сделанные в статье «Вашингтон пост» по поводу сообщений о Ливии, президент отдал распоряжение провести расследование источников утечки информации из документов разведки США, использованных в данной статье, чтобы выяснить, кто допустил эту утечку, и принять соответствующие меры».

На самом деле в Белом доме испытывали определенное облегчение. Была раскрыта информация только об операции «Тьюлип» – секретном плане ЦРУ, – об остальных же вопросах говорилось в самой общей форме. В тайне остался совершенно секретный военный аспект операции «Роуз».

Кейси отправился на прием к президенту. В кабинете он бросил на его стол копию статьи из газеты «Вашингтон пост». «Просмотрите, – заявил директор ЦРУ, – как я и говорил, контроль со стороны конгресса не срабатывает. У этих негодяев язык не держится за зубами». Кейси объяснил президенту, что вопрос об убийстве Каддафи был как раз тем вопросом, по которому он получил головомойку от комитетов по разведке конгресса.

Утечка произошла на слушаниях комитетов. Есть соответствующие доказательства.

Рейган направил в комитеты по разведке письмо на двух страницах, в котором утверждал, что утечка секретной информации произошла по их вине и что это недостойный способ добиваться прекращения тайной операции, против которой возражает лишь меньшая часть членов комитетов. Далее президент указывал, что сам факт утечки информации – это почти самое худшее, что могло бы случиться в сфере национальной безопасности, и это ставит под сомнение целесообразность контроля со стороны конгресса. Фактически президент обвинил членов комитета в измене.

Сенатор Дюренбергер позвонил Дону Ригану: «Мы организуем расследование, чтобы выяснить, по чьей вине это произошло». Оба комитета провели расследование, в результате которого выяснили, что в упомянутой статье содержались цитаты из совершенно секретного (на 29 листах) документа «Оценка уязвимости», в котором делался вывод о том, что недовольных из числа ливийских военных «можно было бы склонить к убийству Каддафи». Никто из членов комитетов не видел этого документа. Это почти неопровержимо говорило о том, что утечка произошла в одном из эшелонов администрации. Примерно через неделю в направленном Рейгану ответном письме комитеты сняли с себя обвинения. На письмо Рейган не ответил.

Посол США в Египте Велиотес встретился на Кипре с министром обороны Газалла. Тот был огорчен утечкой информации, особенно в части, касающейся тайной акции, которую готовило ЦРУ. Он спросил Велиотеса, как же Египет может доверять Соединенным Штатам. Его беспокоила военная часть планируемой операции. Не повторится ли залив Свиней? Не отступят ли вновь Соединенные Штаты в последний момент?

Велиотес ответил, что президент весьма огорчен имевшей место утечкой информации, что будут приняты меры в отношении тех, кто разгласил ее. В то же время, заявил Велиотес, следует учитывать, что эта история скоро забудется, поскольку в ней нет политической подоплеки. В Соединенных Штатах все хотят избавиться от Каддафи.

Кейси поручил одному из аналитиков осуществить детальное изучение положения в Ливии на предмет выделения объектов для нанесения ударов. В подготовленном совершенно секретном документе указывалось, что лучший момент для нанесения ударов – предрассветное время. Однако Пентагон провел свое собственное исследование, касающееся развязывания США прямых военных действий, в котором отметил небольшие шансы на успех, что было равносильно отказу от проведения операции. Планом предусматривалось внезапное нападение на Ливию вместе с Египтом. По мнению Пентагона, такая военная операция потребует шесть дивизий в составе примерно 90 тысяч человек. Стратеги Пентагона хотели выяснить политические цели данной операции. Хотим ли мы войны с Ливией?

Уайнбергер и Объединенный комитет начальников штабов ответили на это отрицательно.

Той осенью Кейси прошел медицинское обследование. Он знал, что у него со здоровьем не все в порядке. Ему был поставлен диагноз – рак предстательной железы. Шансы на излечение с учетом его 72-летнего возраста были не очень хорошими. Он попросил подобрать ему всю имеющуюся литературу об этой болезни и согласился пройти интенсивный курс ежедневного облучения и химической терапии. Этой ужасной новостью он поделился со своей женой Софией, но решил, что об этом никто ни в администрации, ни в ЦРУ ничего не должен знать. Президенту о своей болезни он рассказал сам.

Кейси понимал, что его время ограничено. Нужно решительно браться за дела.

Вечером 21 ноября он позвонил Клэриджу. После скандала с минированием никарагуанских портов его переместили с поста начальника отдела стран Латинской Америки на пост начальника европейского отдела.

– Норт не может получить разрешение на посадку в Португалии израильского самолета, – сказал он.

По своему личному каналу Клэридж направил в Португалию сверхсрочное сообщение-«молнию», которым резидент вызывался в посольство к 3 часам ночи. В серии последовавших переговоров он дал резиденту указание: «Устранить все препятствия».

– Использование израильского самолета – это инициатива Совета национальной безопасности, и правительство США тоже заинтересовано, – сказал Клэридж резиденту. – Португалии следует сказать, что поддержка этого мероприятия не пройдет незамеченной или должным образом неоцененной. Посла информировать не следует.

Резидент должен был встретиться с генералом Секордом, который под именем Ричарда Компа вылетал в Лиссабон. Однако Португалия в посадке самолета отказала. Тогда Норт попросил назвать ему надежную авиакомпанию, у которой можно зафрахтовать самолет.

ЦРУ предложило частную авиакомпанию «Сэнт-Люсия эйрвэйс», иногда выполнявшую тайные задания разведки.

Клэра Джорджа не месте не оказалось, поэтому Клэридж проверил эти данные у исполняющего обязанности заместителя директора ЦРУ по оперативным вопросам Эда Юхневича. Последний рассказал Норту, что «Сэнт-Люсия» выступает также и в качестве коммерческого предприятия. Поэтому она оказывает помощь любому, кто готов платить за предоставляемые компанией услуги.

«Сэнт-Люсия» предоставила два самолета «Боинг-707». На них можно было доставить противозенитные ракеты «Хок» в Израиль, где эти ракеты подлежали перегрузке на израильские самолеты для отправки в Иран.

Финансирование этой операции Норт осуществлял через швейцарский банк (счет 386–430—22—1, «Лейк Ресорсиз Инкорпорсйтед»), За быстрое установление связи с авиакомпанией Норт предложил Пойндекстеру наградить Клэриджа медалью.

Но Израиль тоже отказался принять самолеты, на которых ракеты должны были быть отправлены транзитом в Иран. По словам Норта, Израиль сделал это для «экономии долларов». И тогда у Норта появилась идея. Ему удалось изменить маршрут одного из самолетов Сикорда, который должен был доставить никарагуанским «контрас» боеприпасы. «Прошу помочь, – сообщил Норт в 7 часов 20 минут вечера Пойндекстеру по внутренней компьютерной системе. – Мне еще никогда не приходилось попадать в такую запутанную ситуацию».

В понедельник 25 ноября Джона Макмагона поставили в известность о том, что ЦРУ запросило разрешение на использование воздушного пространства Португалии для доставки оружия в Иран. Макмагон поднял шум. С учетом запрета на поставки оружия Ирану, а также в связи с тем, что сотрудники ЦРУ непосредственно занимаются этим делом, по его мнению, осуществляется тайная операция. Тогда где директива президента?

Юхневич сообщил, что ЦРУ непосредственно этим делом не занималось. Норт обращался к ним, однако получил отказ. Норт уже нашел компанию «Сэнт-Люсия», и его договоренность с ней была коммерческой сделкой, а не тайной операцией.

– Это другое дело, – сказал Макмагон. Он не сразу распознал в подобных действиях тайную операцию.

Клэридж обменялся примерно двумя десятками телеграмм с Португалией и резидентурами ЦРУ в двух других странах.

Ситуация осложнялась тем, что после Уотергейта в ЦРУ было введено строгое правило не предоставлять какой-либо оперативной поддержки сотрудникам Белого дома без предварительного получения на это согласия директора центральной разведки или его заместителя. Этот порядок получил название «правило Г. Гордона Лидди», так как именно его группа взломщиков получила в свое время от ЦРУ удостоверения личности на вымышленные имена, устройство для изменения голоса и рыжий парик. Сейчас это правило снова нарушалось. Кейси находился в Китае, и Макмагон, вызвав Споркина, дал указание подготовить проект директивы, «задним числом разрешающей использование в этом деле собственных авиалиний ЦРУ», «Я пошлю к вам нескольких оперативных работников, и они ознакомят вас с этим вопросом», – сказал Макмагон. За двадцать минут сотрудники изложили Споркину общую ситуацию. Речь шла об обмене оружия на заложников.

Споркин привлек к делу нескольких своих юристов. Он вытащил из кармана пиджака свой громоздкий, толщиной в несколько сантиметров бумажник и положил его на стол, давая тем самым понять, что работа затянется на всю ночь. Он сознавал важность момента.

– Давайте попробуем сделать так, чтобы получить разрешение президента, – сказал Споркин своим юристам. – Директива президента подстрахует действия ЦРУ и Кейси. Президент своей властью защитит. Это было бы разумным шагом.

Возникшие вопросы были наиболее щепетильными из всех, с которыми ЦРУ когда-либо имело дело: поставки оружия Ливану, заложники, их безопасность, судьба резидента Бакли, находившегося в руках террористов уже 20 месяцев, возможно, все еще живого, а возможно, и нет. Утечку информации об этих делах допустить нельзя. Ранее уже обсуждался вопрос о том, чтобы не ставить об этом в известность комитеты конгресса по разведке. Кейси считал, что именно из комитетов шла информация о директивах президента, сведения о нанесении упреждающих ударов по террористам, о подрыве позиций Каддафи. И об этом деле тоже может просочиться информация, и тогда проведение операции будет осложнено.

Закон, предусматривающий «своевременное» уведомление комитетов по разведке, имел лазейку. В нем предполагалось, хотя эта мысль и не была зафиксирована, что могут возникнуть обстоятельства, когда комитеты не будут уведомляться заранее, хотя президент «должен изложить причины отказа от предварительного уведомления».

Споркин сократил до одной страницы текст директивы, которую должен был подписать президент: «Я даю директору центральной разведки указание – не ставить в известность конгресс Соединенных Штатов… до тех пор, пока я не распоряжусь иначе».

По своей работе в комиссии по ценным бумагам Споркину было известно, что нередко некоторые виды деятельности санкционировались задним числом, если они отвечали проводившейся политике.

Для того чтобы оправдать сотрудников ЦРУ, уже помогавших Норту, Споркин написал: «Этим санкционируются все меры, ранее принятые правительственными служащими США в поддержку этой деятельности».

Кейси с большим трудом соглашался следовать обременительным правительственным процедурам, и президент, несомненно, ощущал, что бюрократия мешает работать. С учетом этого и действовал Споркин. Работу он завершил только поздно вечером. На следующий день Споркин передал проект распоряжения Макмагону, а тот отнес его Кейси, так как не собирался брать всю ответственность на себя. По мнению Кейси, проект являлся примером хорошей работы юриста, героическим актом, который давал президенту возможность воспользоваться своей властью.

Комитеты по разведке доводили Кейси до белого каления. Разногласия с председателем сенатского комитета Дюренбергером достигли своих пределов. Пришло время послать их к черту.

В начале ноября 1983 г. советский гражданин В. Юрченко сбежал от сопровождавшего его сотрудника ЦРУ в одном из ресторанов Джорджтауна и пробился в советское посольство. В Вашингтоне он устроил шумную пресс-конференцию, в ходе которой доказывал, что ЦРУ похитило его в Риме. Он также поведал о своем обеде с Кейси. Дюренбергер и сенатский комитет по разведке подняли вокруг этого дела большой шум, утверждая, что ЦРУ сработало довольно неумело. Почти ежедневно сенаторы выступали в прессе с язвительной критикой в адрес ЦРУ и его директора Кейси.

В результате проработки полученной информации о наличии в ЦРУ советского агента ФБР вышло на Эдварда Ли Ховарда. В 1981 г. в возрасте 29 лет он поступил на работу в ЦРУ. В 1972 г. Ховард с отличием закончил Техасский университет, два года работал в составе корпуса мира в Колумбии. Получил степень магистра в области управления в сапере бизнеса. Подвижной, с хорошими знаниями нескольких иностранных языков, легко завязывающий знакомства, Ховард как нельзя лучше подходил для заграничной работы в ЦРУ. Он хорошо владел личным оружием. Довольно много выпивал. В ЦРУ он рассказал, что употреблял наркотики, как и многие из его поколения, но заверил, что такого пристрастия больше не имеет.

Ховарда взяли на работу в элитный советский отдел, и ему предстояло выехать на работу в резидентуру ЦРУ в Москве под прикрытием посольства США. Он прошел интенсивный курс подготовки по наружному наблюдению и контрнаблюдению. В Москве он должен был действовать в качестве оперативного работника, одного из немногих сотрудников, работающих в городе с агентурой и теми, кто обслуживал технические средства по сбору информации.

До 1972 г. руководство разведывательной работой в Москве осуществлялось из Лэнгли, и оперативные работники резидентуры действовали в основном только по указанию из Вашингтона. Они не знали установочных данных агентов, не знакомились с информацией, поступавшей от источников или перехватываемой с помощью технических средств. Это повышало безопасность, но не позволяло заниматься настоящей разведывательной работой. После 1972 г. резидент ЦРУ в Москве вновь получил все необходимые полномочия. Штат резидентуры был невелик. Важность поставленных перед нею задач заставляла работать, невзирая на сложность обстановки в Москве. Немногочисленный состав был перегружен работой, и каждый от самого младшего по должности до резидента мог заменить любого из своих коллег.

В этой «лисьей норе» иерархия не соблюдалась, не существовало какого-либо функционального деления. Это означало, что все знали все. Любой новый сотрудник, такой, как Ховард, сразу по прибытии в Москву должен был хорошо ориентироваться в обстановке, быть готовым сразу же подключиться к работе, знать агентуру и методы работы. У других работников резидентуры не будет времени, чтобы вводить его в курс дела. У него не будет недель и даже дней на раскачку.

Чтобы успешно работать в советском отделе ЦРУ и в резидентуре в Москве, оперативным работникам необходима какая-то альтернатива «московской атмосфере недоверия», им нужно что-то общее, связывающее их вместе. Этой альтернативой являлась система полного доверия и взаимной групповой поддержки.

До принятия окончательного решения о направлении на работу в Москву Ховард прошел весь курс подготовки (совещания, инструктажи и т. д.) и ознакомился со всеми делами, относящимися к резидентуре ЦРУ. Накануне отправки в Москву в начале 1983 г. Ховард прошел проверку на детекторе лжи. Проверка выявила склонность Ховарда к обману, злоупотребление спиртными напитками, продолжительное употребление наркотиков, беспорядочные связи с женщинами и даже мелкое воровство. Вместо командировки в Москву Ховарда вообще уволили из ЦРУ. Но что с ним делать, упрятать в какое-то надежное место? А его конституционные права? Кейси даже не доложили о Ховарде, так как дело, представлялось, носило частный характер.

За год до этого резидент ЦРУ в Москве направил Кейси телеграмму, в которой говорилось о том, что происходят ужасные вещи: агентуру арестовывали, внезапно замолкали уже внедренные технические устройства по сбору разведывательной информации. Телеграмма напоминала вступление к шпионскому роману, никто не знал, что делать. Ключа к разгадке в то время не было. Возможно, имела место случайность. Ни агент, ни система по сбору информации не могут функционировать вечно. Затем летом того же года сотрудник ЦРУ Пол М. Стомбаух, работавший под прикрытием второго секретаря посольства США в Москве, был арестован и выслан из СССР.

Стомбаух работал со специалистом по авиационной технике Адольфом Толкачевым. Толкачева арестовали и приговорили к высшей мере наказания. Впоследствии были выдворены еще четыре сотрудника ЦРУ, работавшие в Москве под различными прикрытиями. Все это фактически привело к прекращению работы резидентуры и свертыванию всех ее операций.

Подозрения в отношении Ховарда усилились. ФБР обнаружило Ховарда в Мехико, где за ним было установлено плотное наружное наблюдение. Но поскольку Ховарда, очевидно, обучили, как добраться до Москвы, он, оторвавшись от слежки, ускользнул от ФБР и исчез. Позднее он объявился в Москве, где ему было предоставлено политическое убежище.

Из-за этого дела на ЦРУ обрушился сенатский комитет по разведке. Некоторые сенаторы задавали вопрос, есть ли в ЦРУ другие советские шпионы. Московская резидентура советского отдела ЦРУ была святая святых, нерушимая твердыня. Случай с Ховардом показал, что кто-то или все вместе заснули, перестали думать о действиях советской разведки. Дело было настолько серьезным, что, по мнению многих экспертов, могло перевесить все достижения Кейси.

Кейси пришлось то унижаться, то отчаянно защищаться. В гневе он метал громы и молнии на своих подчиненных. Одному из членов сенатского комитета по разведке он сказал; «Вы даете нам деньги, мы используем свои шансы. В нашу среду затесалась одна паршивая овца, наши порядки оказались небезупречными. Не сворачивайте нам шею. Мы разберемся с этим случаем. Мы понимаем, насколько дело серьезно. Но мы справимся с этим».

Когда Голдуотер был председателем сенатского комитета по разведке, его кабинет проверялся дважды в неделю на предмет обнаружения техники подслушивания. Однажды в его столе обнаружили микрофон со шнуром, но не смогли установить, как он туда попал. В другой раз обнаружили звукозаписывающее устройство, но установить, кто заложил его – КГБ или какая-либо другая иностранная разведка, – так и не удалось. Таким образом, секреты смогли утекать прямо из кабинета Голдуотера[27]27
  В интервью, которое Голдуотер 8 сентября 1981 г. дал автору, он подтвердил факт обнаружения двух подслушивающих устройств. – Прим. авт.


[Закрыть].

Но были и какие-то радости. Конгресс в конце концов согласился отменить поправку Кларка от 1976 г., которой запрещалось предоставление военной помощи ангольским повстанцам. Кейси считал это своей личной победой. На состоявшемся в том месяце в Белом доме заседании Группы планирования по национальной безопасности Рейган заявил: «Мы хотим, чтобы Савимби знал, что наша помощь ему на подходе». Президент подписал секретную директиву о предоставлении Савимби 13 миллионов долларов в рамках полувоенной помощи. Об этом также стало быстро известно. На этот раз президент решил подтвердить эти сведения. 22 ноября 1985 г. на встрече с репортерами и ведущими радио– и телепрограмм Рейган заявил: «Мы считаем, что тайная операция принесет большую пользу. Она сейчас имеет лучшие шансы на успех по сравнению с открытыми действиями». Это был необычный случай, сразу устранивший все притворство, но он прошел в основном незамеченным, так как об этой опасной операции многое уже было известно.

История с Ховардом наделала много шума. Дюренбергер был вне себя. В интервью он заявил, что под руководством Кейси ЦРУ потеряло ориентир и не понимает Советский Союз. Кейси планировал подготовить ответ через прессу. Один из помощников Дюренбергера позвонил Кейси и попросил не делать этого: у Дюренбергера трудные времена, вы нанесете ущерб себе и всем нам.

«Черт возьми, я скажу все, что хочу сказать», – закричал директор в трубку и бросил ее на рычаг аппарата. Из письма Кейси следовало, что у директора ЦРУ возникли ощущения, что его подводят и предают. Он заявлял, что Дюренбергер осуществляет надзор за разведкой «через средства массовой информации» и в результате «неоднократно расшифровывались секретные разведывательные источники и методы работы».

Дюренбергер переживал кризис, связанный с прохождением зенита жизненного пути. Он ушел от своей жены, поддерживал связь со своей секретаршей, которую рекомендовал на работу в Белый дом. Затем ударился в религию. Его коллеги по сенату отзывались о Дюренбергере как о «святом чудаке», «неуравновешенном человеке», который вот-вот свихнется. Таким был человек, с которым Кейси должен был делиться наиболее важными государственными секретами.

То, что произошло дальше, было в определенном отношении движением по уже наезженной дороге. Кейси направил в Белый дом проект директивы по Ирану, подготовленный Споркиным. В этой директиве содержалось чрезвычайное распоряжение президента о том, что директор центральной разведки должен воздержаться от уведомления конгресса о тайной операции. В прилагаемом к директиве меморандуме Пойндекстеру Кейси указывал, что «документ следует передать на подпись президенту. С ним не должен знакомиться ни один человек ниже вас рангом».

Вконец измотанный, на грани нервного срыва, Макфарлейн подал в отставку с поста помощника президента по национальной безопасности. Наиболее вероятным его преемником на этой должности казался Пойндекстер, он должен был ускорить решение вопросов, касавшихся Ирана, Ливии и «контрас». О предстоящем изменении узнал Майк Дивер, который в начале года ушел из Белого дома и открыл свою фирму по связи с общественностью. Он позвонил Нэнси Рейган и высказал свою озабоченность. По его мнению, военные не подходят на роль советников по вопросам национальной безопасности. «А что можно сделать?» – спросила Нэнси. Находившийся в Нью-Йорке Дивер позвонил Джорджу Шульцу.

– Подходит ли для этого Пойндекстер? – спросил он государственного секретаря. – Пойндекстер хорош как номер два, но, по мнению Дивера, он слитттком жесткий человек для столь высокой должности.

Шульц с этим не согласился.

– Мне кажется, Пойндекстер подходящий человек, – сказал он. – И уже слишком поздно. Президент подписал назначение. О нем будет объявлено через 15 минут.

Кейси с радостью встретил это сообщение. Пойндекстер был сторонником жесткой линии и не собирался заигрывать с конгрессом и средствами массовой информации.

Во время своего первого доклада президенту в качестве его помощника по национальной безопасности Пойндекстер представил Рейгану подготовленный ЦРУ проект директивы по Ирану. В течение недели Макмагон постоянно и настойчиво напоминал Пойндекстеру о необходимости подписания этой директивы, чтобы «снять ЦРУ с крючка». По мнению Пойндекстера, директива преследовала единственную цель – прикрыть ЦРУ. В кратком одностраничном документе упоминались лишь вопросы об оружии и заложниках и ничего не говорилось о более широких стратегических возможностях, касавшихся Ирана. Рейган, прочитав, подписал ее. Пойндекстер положил единственный экземпляр в свой сейф и через Норта передал ЦРУ, что директива президентом подписана.

7 декабря Пойндекстер созвал в Белом доме еще одно совещание по Ирану. Вместо Кейси на нем присутствовал Макмагон. Шульц возражал против обмена заложников на оружие. Это было бы для иранцев сигналом, что они могут похищать людей с целью наживы. Уайнбергер заявил, что обмен дал бы Ирану и Израилю возможность шантажировать Соединенные Штаты. Макмагон поставил под сомнение основное допущение, что в Иране имеются умеренные силы, с которыми Соединенные Штаты могли бы иметь дело. Он сказал, что все они были перебиты или заключены в тюрьму, когда Хомейни пришел к власти. Но президент заявил, что для освобождения заложников следует использовать все возможности. Поэтому необходимо предпринять этот шаг. Макфарлейн, ставший частным лицом, и подполковник Норт были направлены в Лондон для встречи с иранским посредником Горбанифаром.

10 декабря Макфарлейн представил отчет Рейгану, Уайнбергеру и Кейси. Он высказал самое нелестное мнение о Горбанифаре как о нечестном человеке, которому нельзя доверять. Президент мягко настаивал на том, чтобы Израиль продолжил поставки оружия Ирану. По словам Рейгана, позднее такие действия можно было бы оправдать тем, что США пытались оказать влияние на будущую судьбу Ирана.

Кейси отметил, что прецедент подобных действий уже был. В течение многих лет Израиль тайно продавал аятолле оружие. На сумму 500 миллионов долларов. Ни одна страна не может игнорировать будущее Ирана.

Позднее в тот же день Кейси направил записку Макмагону: «После совещания у меня создалось впечатление, что президент не совсем отказался от того, чтобы поощрять Израиль на продолжение диалога с иранцами. Мне кажется, что он готов пойти на риск и в будущем, если это приведет к спасению заложников. Этим делом, очевидно, занимается Бад (Макфарлейн)».

Через девять дней Кейси встретился с Майклом Ледином, консультантом Совета национальной безопасности, человеком, близким к Норту и Макфарлейну. Ледин рассказал ему, что в скором времени Г орбанифар приезжает в Вашингтон с важными разведывательными данными и предложениями о проведении операций. Кейси свел Л едина и Норта с начальником иранской секции ЦРУ.

Горбанифар остановился в вашингтонской гостинице «Мэдисон» под фамилией Николаса Кралиса. Состоялся ряд встреч между Ледином, Нортом, Г орбанифаром и сотрудниками ЦРУ. Г орбанифар предложил провести довольно сомнительную операцию, затрагивающую Каддафи: за 10 миллионов долларов, полученных от Каддафи, организовать исчезновение лидера ливийских эмигрантов Магариффа, а затем его появление. Он сообщил также, что располагает разведывательной информацией о направлении в Европу террористической группы в составе 3 иранцев для уничтожения противников аятоллы. Горбанифар назвал свой источник, который ранее, об этом знало ЦРУ, давал фальшивые сведения.

Начальник иранской секции ЦРУ направил Кейси отчет о встрече, в котором указал, что «сообщение Горбанифара об этой группе очень напоминает его предыдущие сообщения о террористах, которые после исследования и проверки людей на детекторе лжи оказались сфабрикованными… В течение четырех лет, что мы знаем его, он действовал аналогичным образом. В его деле трудно найти хотя бы один случай, когда сообщения приводили к каким-либо существенным результатам».

За два дня до рождества Кейси направил президенту совершенно секретный план пяти операций по спасению заложников. Кейси также сообщил, что уезжает за город, и выражал сожаление, что не увидит президента в праздничные дни. Первые четыре операции затрагивали другие страны, которые тайно оказывали помощь ЦРУ, а пятая касалась Ирана. Что касается Горбанифара, то игра с ним опасна, но потенциально полезна. Информация Горбанифара о террористических группах может представить интерес. «Мы перепроверили передвижения этих групп, но не их цели, – сообщил Кейси президенту. – Это может быть обманом, чтобы произвести на нас впечатление. В разговоре с Горбанифаром следует быть осторожным. В то же время, когда наш человек в беседе с Горбанифаром в субботу предложил ему пройти проверку на детекторе лжи, он дал на это свое согласие. Мы считаем, что это следует сделать ради выяснения истины».