Текст книги "Признание шефа разведки"

Автор книги: Боб Вудворд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

Двумя неделями позже, 20 сентября, Кейси и Шульц предстали перед сенатским комитетом по разведке, чтобы отстоять никарагуанскую операцию. Действуя в соответствии с запросом комитета четырехмесячной давности, Рейган наконец подписал новую директиву, прокладывавшую средний курс между простым пресечением поставок оружия и свержением сандинистов. Совершенно секретный документ на двух страницах состоял из пяти пунктов – самая объемистая директива, когда-либо подписанная Рейганом. Директива предписывала «оказывать материальную поддержку никарагуанским группам сопротивления и обеспечивать руководство ими».

В директиве устнавливались следующие цели:

– заставить сандинистское правительство в Никарагуа начать переговоры с соседними странами;

– оказывать давление на сандинистов и их союзников, с тем чтобы прекратить с их стороны передачу оружия, средств контроля и связи, а также обучение и предоставление убежища левым повстанцам в Сальвадоре.

Итак, практической целью являлась демократизация Никарагуа, с тем чтобы добиться осуществления прав человека, гражданских свобод, свободы прессы и участия оппозиции в политической жизни. Как считал Кейси, эта цель должна понравиться демократам, а также умеренным в обеих партиях конгресса. Он, конечно, отлично понимал, что именно за такую компромиссную формулировку выступал Эндерс, за что он подвергался критике и в конце концов был уволен с поста помощника госсекретаря по Латинской Америке. Но привлечение на свою сторону центристских сил в конгрессе оставалось его единственной надеждой. Палата представителей проголосовала против выделения 80 миллионов долларов на секретную программу для Никарагуа. Голосование в палате, которое закончилось с результатом 228 против ассигнований и 195 – за, последовало после чрезвычайного трехдневного публичного обсуждения никарагуанской операции. Кейси считал это обсуждение просто неприличным излиянием либералами их эмоций, основной смысл которых заключался в том, что весь конгресс, не говоря уже об администрации, несет вину за никарагуанскую операцию.

Кейси нравилось работать вместе с Шульцем. В правительстве он считался умеренным. Но когда они вдвоем разрабатывали новую директиву, дела у них шли отлично.

Мойнихэн думал о том, что вот так, наверное, начиналась вьетнамская война. Да, конечно, сейчас все иначе, но глубинные течения те же самые – за одним кажущимся рациональным шагом следовал другой такой же рациональный шаг, сопровождающийся отрицанием подлинного значения некоторых действий, их рекламированием как благотворительных, в то время как они таковыми вовсе не являлись. По его мнению, Кейси и Шульц дурачили либо самих себя, либо сенатский комитет по разведке.

Каждый, кто внимательно прочитал директиву, как это сделал он, не мог не увидеть ее последствий, хотя они были тщательно спрятаны или вообще не упоминались. В директиве говорилось, что ЦРУ стремится не допустить распространения революции – главной цели внешней политики сандинистов, а также изменить их внутреннюю политику в отношении выборов, гражданских прав и свобод, а в конечном счете изменить структуру их правительства. Это все равно что объявить о своем намерении вышибить кому-то мозги, но не убивать его.

Мойнихэн не мог больше оставаться спокойным. Он попросил слова и попытался изложить свою точку зрения на обсуждавшийся вопрос. Даже если ЦРУ говорит, что директива не направлена на свержение режима в Никарагуа, сказал он, чистый совокупный эффект предлагаемых действий дает совершенно ясное представление о том, чего хочет администрация.

Выступая от правых республиканцев, сенатор Уоллоп в основном согласился с анализом директивы, сделанным Мойнихэном, но предложенное им решение было иным:

– Почему нам не сказать прямо, что мы думаем?

– Для меня это звучит резонно, – сказал Г олдуотер.

– Мы должны их свергнуть, – вставил реплику сенатор Джейк Гарн, консервативный республиканец из штата Юта.

Нет, сказали Кейси и Шульц. Они намерены придерживаться запрета, содержащегося в поправке Боланда, – ничего не предпринимать с целью переворота. Вопрос, поднятый Мойнихэном, скоро потонул в разгоревшейся дискуссии. Кейси считал, что демократам была брошена хорошая кость в виде гуманитарной упаковки принципиального. незыблемого антикоммунизма администрации Рейгана. Сенаторы – реалистичные политики. Эта директива – лучшее из того, что они могли получить. Сенатский комитет по разведке попросил переделать старую директиву, что и сделано. Члены комитета сами вот уже почти два года участвуют в осуществлении тайной операции, а в новой директиве просто излагается то, что происходило. Отклонить ее означает отречься от собственного участия в этом деле. На это, как рассчитывал Кейси, сенаторы едва ли пойдут.

Двумя днями позже комитет 13 голосами против 2 одобрил новую директиву. Оппозицию составили сенаторы Лихи и Байден.

Летом 1983 г. в окружении Рейгана возникла первая серьезная трещина. Руководитель персонала Белого дома Бейкер заявил, что он в свое время получил от Кейси подборку кратких обзоров документов, которыми пользовался президент Картер при подготовке к телевизионным дебатам с Рейганом во время президентской избирательной кампании в 1980 г. Конгресс и ФБР приступили к расследованию возникшего дела.

– Я не припоминаю, чтобы я получал, слышал или каким-то другим путем знал о существовании такой подборки, – заявил Кейси. Он с Бейкером просидел все воскресенье, пытаясь решить, могут ли они как-то смягчить противоречие или даже найти основу для полного устранения разногласий.

– Скажи, что ты видел подборку, – уговаривал его Бейкер, обещая, что это не доставит Кейси никаких неприятностей. Но Кейси упорно держался своей линии: нет, он никогда не видел подборки и не передавал ее или вообще какие-то документы ни Бей-керу, ни кому-нибудь другому.

Начали появляться на свет документы и записи времен президентской избирательной кампании. Одна из записей принадлежала Хьюджелу, который тогда был помощником Кейси. В ней говорилось, что команда Рейгана имела «подсадную утку» в лагере Картера. Этот соблазнительный кусочек информации заставлял предполагать, что Хьюджел выполнил первое шпионское задание Кейси задолго до того, как они оба поступили на работу в ЦРУ.

Я хотел выяснить, имела ли место организованная шпионская операция во время президентской избирательной кампании 1980 г. С этой целью я 28 сентября 1983 г. отправился к Кейси в его кабинет в правительственном здании рядом с Белым домом, с тем чтобы взять у него интервью. До этого я никогда не встречался и не беседовал с ним. Кабинет Кейси представлял собой очень большую богато украшенную комнату в викторнансхом стиле, словно специально оборудованную для торжественных церемоний. Он тепло, даже сердечно поприветствовал меня, хотя избегал смотреть в глаза. Его телосложение оказалось значительно крупнее, чем я ожидал. Походка отличалась какой-то неуверенностью, как будто он боялся упасть. Лицо казалось не то чтобы старым, но осунувшимся. Одет он был в хорошо сшитый, строгий синий костюм, хорошо отглаженную рубашку с твердо накрахмаленным воротничком и дорогим галстуком.

Я бросил взгляд на письменный стол. Кипы папок и бумаг, на папках красные наклейки с надписью: «Совершенно секретно». Так помечаются материалы перехватов каналов связи. Кейси вышел из-за стола и сел в кресло. Он проявлял легкое нетерпение, словно говорил: «Давайте, что у вас».

Я быстро и кратко изложил то, что до меня дошло.

– Это слухи, – не произнес, а почти прошипел Кейси. Когда я попытался что-то записать, он резко сказал: «Это не для протокола». Затем он разъяснил, что я могу прийти еще раз на следующий день, если я хочу кое-что записать для цитирования, а сегодняшнюю встречу он намерен использовать для моего общего ознакомления с проблемой. Он хотел, чтобы я понял, насколько абсурдно обвинение Бейкера. По тону и поведению Кейси я понял, что окажусь в вестибюле, если выражу несогласие.

Каждый раз, когда я затрагивал какой-то вопрос, он показывал документ, подтверждающий его позицию. Так, он предъявил памятную записку на 6 страницах, затем передал мне подборку документов в голубом переплете, составленную Хьюджелом во время избирательной кампании. Я начал листать ее. Стандартная канцелярщина, пресс-релизы, длинные списки групп и лиц, поддерживавших Рейгана. Макулатура.

Кейси подошел ко мне и почти выхватил подборку из моих рук. «Никаких секретов здесь нет, вы же видите», – сказал он.

Я намекнул, что хотел бы повнимательнее посмотреть подборку. «Нет», – ответил Кейси.

– Поскольку речь зашла о Хьюджеле, – сказал я, – что вы можете сообщить о его упоминавшейся записке?

Кейси ответил, что ФБР получило записку Хьюджела из архива документов избирательной кампании 1980 г.

– О чем в ней говорится?

Кейси пожал плечами. То ли он не знал, то ли ему было безразлично, то ли он не хотел ответить.

– Но такая записка существует?

Он утвердительно кивнул, однако ничего не сказал, позволив мне насладиться молчанием. Его нетерпеливые движения подталкивали, торопили, но он сидел молча.

Что известно о записях Тони Доулана, которого Кейси ввел в команду Рейгана во время кампании и который сейчас является составителем речей в Белом доме?

Еще раз пожав плечами, Кейси повернулся к своим бумагам и показал мне записку, в которой упоминался «источник» Доулана в одном из ведомств.

– Можно мне снять копию?

Кейси вежливо, но энергично отобрал у меня записку. Нет, сказал он.

Кейси начал быстро перебирать документы, повторяя при этом, что все это ерунда, обычные информационные материалы о кампании. «Есть две записки, одна – Доулана и вторая – Хьюджела, в которых говорится о наличии у них источников, но никакой разведывательной операции не было, это все чепуха».

– Вы готовы подтвердить это под присягой?

– Конечно, с удовольствием, – ответил он, – задрав голову и задумчиво поглаживая подбородок, словно удивляясь, зачем я трачу его время на такие вопросы. – Это дело чистое.

В то же время он просто оставлял без внимания вопросы, отвечать на которые, по его мнению, не имело смысла. Это были с первого взгляда мелкие вопросы, но ответы на них, любые ответы, могли бы вывести его на тропинку, на которую он не хотел вступать или которая вела к неприятностям и противоречиям. Он старательно избегал пускаться даже в добродушно-шутливые, но рискованные высказывания о том, с чем он согласен, а с чем нет, что уже могло оказаться для меня полезным.

Я попытался вернуться к одному ранее уже затронутому вопросу.

Но Кейси поднялся со своего кресла: «Мне пора на совещание». Он взял со стола толстую пачку бумаг с грифом «Совершенно секретно» и начал запихивать ее в портфель. Это не сразу ему удалось. Наконец он закрыл портфель, а когда мы вышли из кабинета, отдал его своему телохранителю.

Кейси, видимо, опаздывал к назначенному сроку. Когда мы расстались, он почти побежал по коридору.

ФБР и конгресс так и не провели настоящего расследования, и «новый уотергейт» не состоялся. Старый приятель Голдуотера и Кейси генерал Уильям Куин с удовольствием наблюдал за всей этой историей и даже иногда удовлетворенно хихикал. Для него это дело не представляло загадку. Чутье старого офицера военной разведки говорило ему, что Кейси действительно сделал то, что ему приписывалось. Куин, конечно, ничего не мог доказать. Кейси играл по правилам, как и всякий настоящий офицер разведки. Одно из первых правил шпионажа гласило: береги хороший источник. Часто осуществлялись тщательно разработанные отвлекающие маневры, хитроумно запутывались следы, чтобы уберечь такой источник. Лгать, даже лгать публично или под присягой, было ничто по сравнению с риском, который брал на себя источник. И может быть, ничто не внушало источнику такого чувства уверенности или обоюдной и разделенной опасности, как вид его офицера-руководителя, висящего в петле на суку. Секретный источник, наверное, спит хорошо только тогда, когда знает, что его разоблачение означает конец и для его ведущего офицера, а таковым может, как в данном случае, оказаться и сам директор центральной разведки.

14

Утром в один из дней Тони Мотли вместе с Кейси ехал в Капитолий. Там они должны были давать показания о ходе никарагуанской операции. Кейси называл сенаторов «эти болваны». А их идеи и заявления – «дерьмо».

Кейси вел себя в комитете по разведке надменно, пренебрежительно, крайне замкнуто. Мотли был поражен. Он также был свидетелем реакции сенаторов, ворчавших при выходе из зала заседаний комитета, что они не могут доверять «этому сукину сыну».

К счастью, вопрос о налете на аэропорт Манагуа больше не поднимался, поэтому Кейси, Мотли и Клэридж считали, что они могут продолжить планирование и проведение акций военного характера. Президент подписал новую директиву, которая, по мнению Кейси, позволяла ему развернуть подрывные действия и в экономической области.

– Нагоним страху на этих негодяев, – заявил Кейси Мотли и Клэриджу на одном из совещаний.

– Что окажет наибольшее экономическое воздействие? – спрашивал Клэридж и сам себе отвечал: – Нефть.

Клэридж разработал план нападения на никарагуанские береговые нефтехранилища. Его должны осуществить не «любители» из числа «контраст, а настоящие профессионалы. ЦРУ должно было координировать план. Клэридж создал так называемую контролируемую группу агентов ЦРУ из числа латиноамериканцев. Они должны были создать впечатление, что в операции участвуют «контрас».

Кейси хорошо знал, как вести дела с Белым домом. Он представил этот план президенту и советнику по национальной безопасности Кларку, обрисовав его логически как следующий шаг по выполнению предыдущей президентской директивы, с которой пришлось согласиться конгрессу.

На рассвете 11 октября быстроходные катера ЦРУ, команды которых были укомплектованы специально подготовленными агентами-латиноамериканцами, совершили налет на нефтехранилище в никарагуанском порту Коринто на тихоокеанском побережье. Было подорвано пять баков, в которых хранилась большая часть нефтяных резервов страны. Из-за возникшего пожара пришлось эвакуировать окаю двадцати тысяч жителей Коринто.

Кейси ликовал. Сделано большое дело, которое не идет ни в какое сравнение с некоторыми тривиальными операциями в приграничных районах Никарагуа. Соответствующие аэрофотоснимки Кейси сразу же показал Рейгану. По мнению советников, президент в этот момент был похож на школьника, которому вручили табель с хорошими оценками.

В ЦРУ возникли вопросы, как расценивать столь масштабные операции. Некоторые сотрудники считали, что это акт войны. На что Клэридж отвечал: «Все сделано в соответствии с пожеланиями президента. Он знает об этом, и ему такие действия нравятся».

Через три дня подвергся нападению Пуэрто-Сандино, другой важный никарагуанский порт.

Мотли попросил американские нефтяные компании оценить размер нанесенного ущерба. Он хотел знать, будут ли носить последствия рейдов долгосрочный или краткосрочный характер. Компании сообщили Мотли, что они потребовали от никарагуанцев выплаты всей суммы за ремонт нефтяных резервуаров. До того, как они к этому приступят.

Кейси и Клэридж были довольны складывающейся ситуацией. Никарагуанцы обычно всячески оттягивают выплаты причитающихся с них сумм. Ремонт поэтому затянется. Однако ко всеобщему удивлению одна из американских нефтяных компаний получила от никарагуанцев чек на 100 тысяч долларов с просьбой немедленно приступить к ремонту.

Это доставило Кейси и другим даже большее удовлетворение – значит, рейды причинили значительный ущерб.

В результате проведенной ЦРУ операции был поврежден нефтепровод, проходивший по территории Никарагуа, а группа компаний из «Эксон корпорейшн» поставила Никарагуа в известность о том, что они не могут предоставить ей танкеры для транспортировки нефти. Однако всего этого показалось мало. Однажды, когда начальник информационной службы ЦРУ по странам Латинской Америки Джон Хортон был у него на докладе, директор ЦРУ спросил:

– Что еще мы можем сделать с экономикой Никарагуа, чтобы до смерти запугать этих негодяев?

– Немногое, – ответил Хортон.

– Мы должны что-то сделать, будь они прокляты. Просто должны. У ЦРУ есть средство для этого: полномасштабная экономическая война. Наш следующий шаг загонит сандинистов в угол, – Кейси хотел покончить с ними.

Хортон упомянул о поправке Боланда.

– Именно она и дает зацепку, – ответил Кейси.

Кейси усилил давление на рабочую группу Мотли, требуя от нее новых идей, пытаясь заставить ее мыслить по-крупному. Мотли несколько раз менял название группы, максимально ограничил ее численный состав, чтобы сохранить в тайне проводившуюся работу.

Ее самое последнее название – Межведомственная группа узкого состава. Мотли, Клэридж и подполковник Норт из Совета национальной безопасности составляли ее ядро. Норт считал, что Белый дом согласится с рекомендациями группы. Допуская, что Шульц или еще кто-то воспротивится этому, Норт как-то заметил: «Государственного секретаря в расчет можно не принимать». Мотли отверг две из трех предложенных Клэриджем идей, однако последний был настойчив, обладал большим воображением и его непросто было переубедить. Правда, он не всегда ясно излагал свои мысли, но из его нескольких идей могло возникнуть хорошее предложение.

На одном из совещаний, проходивших в ситуационной комнате Белого дома, Клэридж предложил осуществить минирование никарагуанских портов. В Русском институте Колумбийского университета Клэридж когда-то провел исследование хода русско-японской войны 1904–1905 гг. и сделал вывод об эффективности минирования. Командующий русским флотом погиб, когда его флагманский корабль затонул, подорвавшись на мине.

Клэридж предложил менее обширную программу минирования. Поскольку нефть из Мексики и других стран поступает в Никарагуа морским путем, задача состояла в том, чтобы запугать поставщиков нефти. Необходимости в потоплении судов не возникало. Лондонская страховая компания «Ллойд» будет отказываться страховать суда, входящие в заминированные порты, или значительно повысит страховые ставки, что заставит транспортные фирмы отказываться от обслуживания этих портов.

Нужно только найти мину, которая создавала бы впечатление об опасности, «громкую хлопушку», – сказал Мотли.

Рабочая группа утвердила план, предусматривавший использование мин с малой взрывной силой, но создававших «большой шум». Мотли затащил Клэриджа в свой кабинет на шестой этаж здания государственного департамента: «Расскажи еще раз, как все это будет работать?» Ответы у Клэриджа были наготове.

И вновь Кейси сумел представить этот план Рейгану и советнику по национальной безопасности Кларку как логическое продолжение мероприятии по выполнению последней директивы президента. Рейган план утвердил.

Шульц на совещании не присутствовал, и о результатах Могли проинформировал его позднее. По словам государственного секретаря, план его удовлетворил.

Вскоре выяснилось, что на складах американской армии имелись лишь мощные мины, предназначенные для потопления судов. Поэтому ЦРУ подыскало в штате Каролина завод, некогда принадлежавший компании «Мартин Мариэтта», на котором могли быть изготовлены мины-хлопушки. Некоторые из них имели до 300 фунтов взрывчатого вещества. ЦРУ зафрахтовало большое судно-буксир, корма которого была достаточно широка для посадки двух вертолетов. Оно должно было выполнять роль матки, обслуживающей быстроходные катера и вертолеты, с которых будет осуществляться постановка мин. Судно станет своеобразным «оперативным центром в международных водах», с помощью которого ЦРУ намеревалось в течение нескольких месяцев претворить в жизнь задуманное.

Кейси узнал, что один из его главных союзников теряет свой пост в Белом доме. Билл Кларк был по горло сыт внутренними интригами в Белом доме. В последнее время он уезжал домой поздно и с сильными головными болями. Он почти не разговаривал с Дивером. Знал, что Бейкер и Дормэн постоянно высказывают в его адрес злые критические замечания, иногда открыто, но чаще – за его спиной.

Кейси пытался убедить Кларка не реагировать на эти выпады, ведь в Белом доме идет настоящая война. Но 13 октября президент немало удивил Вашингтон, назначив Кларка министром внутренних дел вместо Джэймса У. Уотта, которому после критики в его адрес пришлось уйти в отставку.

О Кларке Кейси высказался следующим образом: «Билл любил ранчо. И президент дал ему самое большое в стране. Но он не исправился».

Кейси всегда считал недостаточно серьезными «этих выходцев из Калифорнии», от которых по выходным дням пахнет Калифорнией и которые всегда стремятся обойти вас на пути к президентскому вертолету.

Теперь Кейси мог выходить на Белый дом только через Миза, но тот был слитттком неорганизован, или через Дилана, далеко отстоявшего от центра событий. В качестве замены Кларку он начал продвигать кандидатуру Джин Киркпатрик, постоянного представителя США при ООН. Кейси был нужен советник по национальной безопасности, придерживавшийся консервативных взглядов. Если группа Бейкер – Дивер – Дормэн сумеет внедрить на этот пост своего человека, у ЦРУ будет меньше возможностей для реализации идей.

Через несколько дней, когда Кейси присутствовал на заседании Группы планирования по вопросам национальной безопасности (рассматривался вопрос о положении на Ближнем Востоке), Кларк послал по кругу записку.

Это было довольно необычно, и Кейси видел, что с этой запиской обращаются как с гранатой, у которой выдернута чека. Когда записка достигла Кейси, он развернул ее и с удивлением прочел, что, пользуясь уходом Кларка, президент намеревается осуществить реорганизацию Белого дома. На пост советника по национальной безопасности предполагается назначить Бейкера, Дарман будет его заместителем, а Дивер станет новым руководителем персонала Белого дома. Готовится соответствующий пресс-релиз.

После совещания Кейси, Кларк, Миз и Уайнбергер обратились к президенту с просьбой принять их. Кларк и Миз говорили наиболее долго и горячо. Кейси и Уайнбергер поддержали их доводы. Все четверо заявили президенту, что эти назначения дадут неправильный сигнал русским. Бейкер занимает умеренные позиции, истинным консерватором он не является. Дарман – либерал, протеже Эллиота Ричардсона, помощника Ричарда Никсона, «мастера на все руки». Русские не смогут работать с этими людьми.

Кейси особенно удручала перспектива видеть Бейкера на посту советника по национальной безопасности. «Это было бы невыносимо», – заявил он Рейгану с дрожью в голосе. Советник по национальной безопасности – это в определенном смысле канал, который директор центральной разведки использует для связи с Белым домом. Все усилия двух с половиной лет пробить внешнеполитическую линию Рейгана через бюрократический аппарат и донести ее до внешнего мира могут эти назначения свести на нет. Кейси вновь предложил кандидатуру Киркпатрик.

Столкнувшись с возражениями со стороны своих четырех главных советников, которые были готовы уйти в отставку, если не прислушаются к их мнению, президент обещал подумать до принятия окончательного решения.

Бейкер видел, что правое крыло администрации сплотилось против него. Он мог бы взять над ними верх, но ведь со своих постов они не уйдут. В качестве советника по национальной безопасности к каждому рассматриваемому вопросу ему нужно будет подходить с позиций «настоящего консерватора». Поэтому Бейкер позднее зашел в Овальный кабинет и предложил президенту предать эту идею забвению.

Президент, как обычно, поблагодарил. Возможно, даже и лучше, что в течение предстоящей президентской кампании Бейкер останется на посту руководителя персонала Белого дома.

Кейси продолжал вести кампанию в пользу Киркпатрик. Он посетил ее. Киркпатрик сидела дома с сильной простудой. Посол США при ООН обмотала себя пледом, глотала таблетки, читала Алекса де Токвилла. Если пост помощника президента по национальной безопасности Киркпатрик не получит, то Кейси просил ее согласиться занять должность, например, старшего советника вместо Миза. Консерваторы хотели бы видеть ее в Белом доме. Прагматики количественно будут преобладать над консерваторами, если последние не будут вести себя осмотрительно.

Киркпатрик жаловалась на плохое отношение к себе. Она не имеет прямого выхода на президента. Отовсюду идут разного рода слухи. Судя по одному из них, ее в скором времени сместят с поста посла США в ООН.

Кейси посоветовал Киркпатрик не обращать внимания. Если бы он реагировал на все слухи из Белого дома, ему давно пришлось бы уйти с государственной службы.

Между тем Кларк и Бейкер сошлись на компромиссном кандидате – Макфарлейне, заместителе Кларка в Совете национальной безопасности. Президент утвердил компромиссный вариант.

Макфарлейн относился к людям с замедленной реакцией, был из тех, кто «волны не поднимет». Послужной список Макфарлейна свидетельствовал о том, что по складу характера он – штабной службист: в морской пехоте не смог подняться выше подполковника. В течение двух лет был помощником Киссинджера по военным вопросам, еще два года работал в аппарате комитета сената США по делам вооруженных сил. Его назначение на пост советника по национальной безопасности усилило позиции Бейкера, а последний направлял внешнеполитический курс страны так, чтобы он удовлетворял конгресс.

17 октября Рейган объявил о назначении Макфарлейна. Примерно в течение часа он доброжелательно беседовал с Киркпатрик, которая после этого заявила, что остается на посту посла США в ООН.

16 октября в Ливане в результате террористического акта были убиты шесть морских пехотинцев. На пресс-конференции один из репортеров спросил Рейгана о том, почему 1300 морских пехотинцев тем не менее остаются в Бейруте.

– Потому что их присутствие в Ливане, по моему мнению, исключительно важно для безопасности Соединенных Штатов и западного мира, – ответил Рейган с металлом в голосе.

Через шесть дней, в воскресенье 23 октября в 6 часов 22 минуты по бейрутскому времени большой желтый грузовик марки «Мерседес» въехал в расположение морских пехотинцев в Ливане. В результате взрыва находившихся в грузовике 12 тысяч фунтов взрывчатки погиб 241 американский военнослужащий.

Более года назад, еще 23 июля 1982 г., в одной из оценок ЦРУ было высказано предположение, что присутствие в Ливане американских подразделений по поддержанию мира создаст непредвиденные политические и военные проблемы. По подсчетам Кейси, разведывательные ведомства в течение шести месяцев после взрыва американского посольства в Бейруте более 100 раз высказывали предупреждения о возможности новых акций с использованием начиненных взрывчаткой автомашин.

После взрыва посольства Кейси направил в Бейрут для проведения расследования несколько сотрудников ЦРУ, которые установили, что следы ведут к сирийской разведке. Для получения показаний при допросах подозреваемых был использован электрошок, в результате один из арестованных умер. Сотрудника ЦРУ пришлось уволить, а так называемое расследование прекратить ввиду бесполезности.

Г ибель такого большого числа американских военнослужащих причинила администрации большую политическую и эмоциональную травму. Кейси попросил израильскую разведку провести расследование, которое было поручено секретной секции 40, координирующей мероприятия по борьбе с терроризмом.

На протяжении многих лет израильская разведка уделяла большое внимание созданию агентурной сети в Сирии. Было осуществлено немало очень сложных и рискованных мероприятий, в том числе с использованием чужого флага: сотрудники Моссад выступали в качестве бизнесменов из Ливана, других арабских стран, Европы, не только Западной, но и Восточной. А в некоторых случаях они представлялись советскими гражданами. За информацию израильтяне платили большие деньги. Использование чужих флагов и другой атрибутики создавало иллюзию правдоподобия и вводило в полное заблуждение объект разработки. Поскольку ставки были слишком высоки – речь шла о выживании Израиля – соответственно большими были усилия и затраты.

Вскоре израильская разведка сообщила ЦРУ, что следы убийц ведут в Иран и Сирию. В разведывательной информации сообщалось о том, что иранское посольство в Дамаске выплатило 50 тысяч долларов ливанскому финансовому эмиссару по имени Хассан Хамиз, что разработкой планов террористической акции занимался какой-то подполковник сирийской разведки. В Дамаске был замечен пожилой человек в белом тюрбане и коричневой рубахе. За три дня до взрыва он вошел в дом, где, по-видимому, обсуждались планы акции. Описанный выше человек – шейх Мохаммед Хусейн Фадлалла – являлся одним из руководителей экстремистского шиитского движения.

В целом израильтяне установили тринадцать человек, причастных к взрыву в расположении морских пехотинцев и к террористической акции в штабе французских войск в Бейруте, унесшей жизни 58 французских солдат.

Эти данные произвели на Кейси впечатление. Чего нельзя было сказать об экспертах оперативного управления ЦРУ, начальнике ближневосточного отдела Чарлзе Когане и старшем оперативном офицере Дике Холме. «Возможно, израильские источники заслуживают доверия, – заявили они, – но нет возможности проверить их сведения». Хотя информация обширная – сирийская разведка, иранцы, действующие в Дамаске, шейх Фадлалла, – но убедительной картины не складывается. «Отсутствуют доказательства», – заявил Холм. Он отметил, что все основные сирийские и иранские сотрудники, которые якобы замешаны в этом деле, имеют дипломатические прикрытия. Для связи они используют курьеров и дипломатическую почту.

Рейган одобрил ответный бомбовый удар по объектам в долине Бекаа, которая являлась плацдармом для террористов. В последнюю минуту он отказался от своего решения, предоставив такую возможность израильтянам и французам, которые пытались бомбить несколько объектов, где якобы проходили подготовку террористы, включая так называемый госпиталь Хомейни. Израильтяне были убеждены, что бомбы, которые закладываются в автомашины, собираются в мечети. Однако мечеть находилась за пределами зоны и поэтому бомбардировке не подвергалась.

Мотли курировал более чем тридцать стран Латинской Америки, имевших свой герб и флаг. Но в последние десять дней большую часть своего времени он уделял крошечному карибскому островному государству Гренаде, площадью всего 133 квадратных мили, с населением 110 тысяч человек, производившему около трети потребляемого в мире мускатного ореха. Ситуация на острове начала вызывать определенное беспокойство у президента. Руководитель этого государства Морис Бишоп, молодой, энергичный марксист, начал строительство взлетно-посадочной полосы, способной принимать реактивные самолеты. Строительство полосы велось с помощью Кубы. Советскому Союзу было разрешено ее использовать.