Текст книги "Признание шефа разведки"

Автор книги: Боб Вудворд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 43 страниц)

Во время одной из бесед Дональд Риган спросил: «Будет ли использовано ядерное оружие?» От неожиданности все даже подпрыгнули. Ответ был отрицательный.

Руководитель аппарата Белого дома заявил, что он хотел лишь убедиться в том, что оно не будет применено.

До начала операции «Прейри Файр» Уайнбергер поехал в Лондон на встречу с командующим 6-м флотом вице-адмиралом Франком Б. Кельсо II. Министр обороны дал распоряжение шире использовать «умное» оружие, если США придется отвечать на провокацию или нападение. Это высокоточное оружие наводится на специальные цели и причиняет более ограниченный ущерб по сравнению с бомбами. Уайнбергер приказал свести жертвы к минимуму, «стрелять по колесам», избегать ненужных бомбардировок или военных действий.

Пойндекстер и его заместитель Фортьер, наоборот, считали, что, если ливийские военные понесут большие потери, офицеры Каддафи сделают вывод, что их неприятности стали следствием террористических авантюр их лидера. Тогда они, возможно, поднимутся и свергнут Каддафи. Кейси в этом был не совсем уверен. Угроза военных действий, определенное запугивание, являвшееся составной частью совместного американо-египетского плана нападения на Ливию, сами по себе хороши и обоснованны. Он полностью их поддерживал. Однако такие действия, а также реализация плана проведения тайных операций против Каддафи усилят его позиции внутри страны и среди дружественных ему арабских государств. Это вызовет симпатии к Каддафи и придаст больше достоверности его заявлениям, что Соединенные Штаты являются империалистом номер один.

Ливийские эмигранты не выполняли отведенной им роли. Макмагон был прав, это были бойскауты, любители, слабаки. ЦРУ обратилось к израильской разведке с просьбой дать идеи, как убрать Каддафи. Однако Моссад отказалась. По мнению французов, в отношении Каддафи следует действовать тайно, они выдвигали смелые планы. Но когда их попросили помочь, также отказались, заявив, что американские военные или тайные акции только разозлят Каддафи, поскольку при их проведении не преследуется цель покончить с ним навсегда.

Кейси считал, что единственный выход из создавшегося положения состоит в том, чтобы изменить директиву президента – разрешить ЦРУ действовать самому против Каддафи, а не через эмигрантов или в союзе с ними. Однако все внимание Белого дома в то время было сосредоточено на операции «Прейри Файр».

Она должна была начаться в субботу 22 марта, ночью. Однако из-за штормового ветра в заливе Сидра ее пришлось отложить на один день. Учения в открытом море начались в воскресенье 23 марта с появления на горизонте американской армады: 45 кораблей, 200 самолетов и даже самых современных атомных подводных лодок класса «Лос-Анджелес-688». Три корабля пересекли 32-ю параллель, так называемую «линию смерти» Каддафи, находящуюся в 120 милях от побережья страны и установленную вопреки общепринятой 12-мильной зоне. Более 100 самолетов прикрывали корабли в воздухе, образуя своеобразную защитную арку. В течение двух часов ливийцы выпустили 2 ракеты СА-5 по американским разведывательным самолетам. В цель ракеты не попали. Потом по самолетам США было выпущено по меньшей мере еще 4 ракеты.

С расстояния примерно в 40 миль американские штурмовики А-7 нанесли ответный удар высокоточными ракетами «Харм». которые поразили ливийскую радиорелейную станцию, вывели ее из строя. В течение следующих двух дней американцы потопили как минимум два патрульных катера Ливии.

Регулярно получая данные о ходе операции, президент постоянно интересовался потерями американцев. Их не было. По данным американской разведки, ливийцы потеряли 72 человека.

В среду 26 марта около 1 часа 30 минут дня по вашингтонскому времени учения «Прейри Файр» были прекращены. В тот же день газета «Вашингтон пост» изложила некоторые детали планировавшихся американцами действий и сооощила, что полгода тому назад Пойндекстер и Фортьер совершили тайную поездку в Египет «для координации возможных совместных военных акций против Ливии».

Позднее в тот же день мне позвонил сотрудник Совета национальной безопасности, заявивший, что звонит по поручению Пойндекстера и Фортьера.

– Должен вам сказать, – начал он, – что статья вызвала у нас неприятные чувства. Опасно упоминать имена Пойндекстера и Фортьера в связи с их секретной миссией в Египте. Раскрытие их фамилий подвергает их риску. Они беспокоятся за членов своих семей. Пойндекстер и Фортьер могут стать вероятными объектами нападений, – заявил он, указав, что имеются подтверждающие это данные.

Далее этот сотрудник сказал:

– Я никогда не видел Фортьера таким подавленным… Он хочет позвонить вам. Своей публикацией вы увеличили степень риска для Пойндекстера и Фортьера. Это мешает их работе. Что можно сделать в данной ситуации – я не знаю.

Через два дня, в пятницу 28 марта, около 16 часов Пойндекстер позвонил Брэдли.

– Я звоню, чтобы заявить протест по поводу статьи Боба Вудворда, – заявил адмирал. – Особенно в связи с упоминанием моей фамилии и фамилии Фортьера. Когда имена людей упоминаются в газете, на них сосредоточивается внимание террористов.

– Вы подразумеваете, – сказал Брэдли, – что упоминание ваших фамилий увеличило возможность попадания вас в список смертников Каддафи?

– Вот именно!

Брэдли ответил, что это, по его мнению, преувеличение. Ведь Каддафи легко может узнать, кто принимал участие в принятии решений, затрагивающих вопросы национальной безопасности.

– Я просто хочу зафиксировать свой протест, – заявил Пойндекстер, намекая, что, если его тело или тело Фортьера будут найдены изрешеченными пулями или разорванными на части, ответственность ляжет на «Вашингтон пост». Еще раз заявив протест, Пойндекстер сказал:

– Боб Вудворд никому заранее не позвонил и не сообщил, что в статье будут названы фамилии.

– Мы говорили со многими людьми, как вам, очевидно, известно, – сказал Брэдли.

– Конечно, у вас своя работа, у меня своя, – заметил Пойндекстер.

Позднее Брэдли прислал мне краткую записку с изложением разговора с Пойндекстером.

Через несколько дней в беседе с ответственным чиновником администрации я рассказал ему о страхах Пойндекстера и Фортьера.

– Ну, что вы, – сказал он, – они были расстроены только прекращением военных действий. Но они где-то возникнут вновь, – заметил он, – так как желание «достать» Каддафи, нанести ему ощутимый удар увеличивается с каждым днем.

На этот раз заметка в «Вашингтон пост» об осуществляемом совместно с Египтом секретном планировании не прошла незамеченной в Каире. Главный редактор полуофициальной газеты «Аль-Ахрам» Ибрагим Нахеф, человек, близкий к президенту Египта Мубараку, отметил: «Соединенные Штаты неоднократно пытались организовать совместные военные действия против Ливии». Он указал на три подобные попытки, которые Египтом якобы были отвергнуты. Однако в секретной телеграмме в Вашингтон американский посол Велиотес сообщал, что Мубарак конфиденциально информировал его о том, что Египет будет продолжать принимать участие в планировании и что разоблачениям в американской прессе не следует придавать слитттком большого значения. «Это просто ухабы на большой дороге».

Хотя военные учения «Прейри Файр» и удар по Каддафи проходили вроде без участия ЦРУ, Кейси понимал, что президент ждет от него активных действий по изменению режима в Ливии. Однако для любого упредительного или ответного удара не хватало доказательств, неоспоримых свидетельств, что Ливия причастна к конкретному террористическому акту. Кейси приказал задействовать все возможности ЦРУ, АНБ и космической разведки. Ему нужны были факты. Решению этой проблемы было уделено первоочередное внимание, задействованы все источники. Захват террористов, угнавших судно «Акилле Лауро», показал, как много значат хорошие разведывательные данные.

За несколько недель до учений в заливе Сидра сотрудники Кейси стали регулярно перехватывать и расшифровывать сообщения, исходившие из штаб-квартиры ливийской разведки, расположенной в центре Триполи. Это был большой успех. Использованный при этом метод держался в строгом секрете. По одним данным, было получено и расшифровано 388 телеграмм. 25 марта, сразу же после учений «Прейри Файр», из Триполи была направлена телеграмма в восемь народных бюро (ливийский эквивалент посольств). В этом трехстрочном документе, подписанном начальником ливийской разведки, давалось указание быть готовыми к нападению на американские объекты и к реализации «плана».

Через 10 дней, 4 апреля, была перехвачена телеграмма из восточноберлинского народного бюро в штаб-квартиру разведки в Триполи, в которой говорилось: «Триполи будет в заголовках завтрашних газет». А через несколько часов, ранним утром 5 апреля, в другой перехваченной из Восточного Берлина телеграмме говорилось, что «операция продолжается сейчас» и ее следы не приведут к ливийцам из Восточного Берлина. Через 10 минут, в 1 час 49 минут утра по берлинскому времени взорвалась бомба в дискотеке «Ля Белле» в Западном Берлине, в котором проводили время свободные от службы американские военнослужащие. Один американец, сержант Кеннет Форд, и одна молодая турецкая женщина были убиты, 250 человек ранено, в том числе около 50 американских военнослужащих. Перехваченная телеграмма могла стать предупреждением, которое предотвратило бы трагедию. Но власти опоздали с эвакуацией «Ля Белле» на 15 минут.

Теперь в руках Кейси имелись телеграммы, которые можно было толковать по-разному. Однако при желании в них можно было также увидеть элементы преступления: мотивы, время, место, последствия. Приказа о взрыве в дискотеке из Триполи не поступало, но такие вопросы решаются на месте.

Немедленно приступили к разработке секретных планов ответных действий. В течение последующих десяти дней от администрации исходили противоречивые сигналы: некоторые свидетельствовали о решимости нанести ответный удар, а другие, наоборот, опровергали это. Все говорило о замешательстве в руководящих кругах США. Широко распространилось мнение, что Рейган вообще никогда не решится нажать на спусковой крючок. В числе сомневающихся был и подполковник Норт.

Среди тех, кто принимает решения, всегда найдутся люди, которые найдут причину, чтобы удержать президента или отговорить его от активных действий.

Перехваченная информация была настолько необычной, что некоторые высокопоставленные лица просто не могли удержаться, чтобы с кем-нибудь не поделиться. Так, например, посол США в ФРГ Ричард Р. Барт по поводу взрыва в «Ля Белле» публично заявил: «Имеющиеся доказательства говорят о причастности к этой акции Ливии». В одной из своих речей командующий вооруженными силами НАТО генерал Бернард У. Роджерс тоже сказал об имеющихся «неопровержимых доказательствах ливийской причастности».

Агентство национальной безопасности США с опозданием разослало «секретное предупреждение», подобного рода высказывания серьезно снижают его возможности по получению информации. Плюс к этому была введена новая, более высокой категории секретность на информацию, значительно ограничена рассылка материалов перехвата и расшифровки.

В понедельник 14 апреля между 7 часами вечера и 2 часами утра около 30 бомбардировщиков ВВС и ВМС США нанесли удар по Триполи и порту Бенгази в 450 милях от столицы. Восемь, возможно, девять бомбардировщиков Ф-111, каждый с четырьмя 2000-фунтовыми бомбами лазерного наведения на борту, должны были обрушить свой груз на казармы Каддафи «Сплендид Гейт». Предполагалось, что по крайней мере 32 бомбы Ф-111 достигнут цели. В объект попали только четыре, а возможно, и две бомбы. Некоторые самолеты Ф-111 были вынуждены с полдороги вернуться обратно в Великобританию, не осилив 2800-мильного пути, на преодоление которого требуется 14 часов. (Маршрут удлинился, так как Франция не разрешила пролет над своей территорией.) Это говорило о ненадежности техники. Естественно, информацию об этом держали в большом секрете. Подробные данные не сообщили даже аналитикам РУМО. Ночевавший в бедуинской палатке Каддафи не пострадал. Двое его сыновей получили ранения, погибла пятнадцатилетняя девочка, которая, по сообщению ливийской прессы, была приемной дочерью Каддафи.

В 9 часов вечера во время выступления по телевидению Рейган объявил о налете, который длился одиннадцать с половиной минут. Он привел «неопровержимые» доказательства причастности Ливии к берлинскому взрыву, рассказал о содержании трех перехваченных ливийских телеграмм, заявил, что налет был совершен в целях «самообороны».

«Сегодня, – заявил президент из Овального кабинета, – мы сделали то, что должны были сделать. При необходимости мы повторим это».

23

В течение шести месяцев Кейси занимался еще одним совершенно необычным контр разведывательным делом.

ЦРУ получило данные о том, что в период с 1975 по 1980 г. советская разведка приобрела важного агента из числа сотрудников АНБ, который предложил свои услуги посольству СССР в Вашингтоне по телефону. Эти сведения были переданы ФБР, которое занялось проверкой своих старых записей разговоров разных абонентов с советским посольством. На пленке шестилетней давности они услышали голос неизвестного человека: «Я располагаю информацией, которую хотел бы передать вам…» Располагая данными о принадлежности информатора к АНБ, ФБР сосредоточило внимание на элитной группе сотрудников, занимавшихся советскими делами, в состав которой входило около тысячи человек. Запись была воспроизведена некоторым из них. По голосу они опознали своего бывшего коллегу Рональда В. Пелтона, который работал в советском управлении АНБ с 1965 г. В 1979 г. он ушел в отставку с должности с годовым окладом 24,5 тысячи долларов.

Хотя у Пелтона было невысокое служебное положение, по роду своей работы он имел широкий доступ к совершенно секретной информации о расшифровке материалов, передаваемых по 60 советским линиям связи, которые были объектами АНБ. Пелтон закупал оборудование, занимался бюджетными вопросами, планированием, решением некоторых других проблем. Тридцативосьмилетний Пелтон был настойчив, умел вести переговоры при заключении контрактов, обладал феноменальной памятью. Другими словами, он был настоящей находкой для советской разведки. Если бы ей предоставили право выбора среди тысяч сотрудников АНБ, она не смогла бы найти лучшего кандидата. Пелтон был одним из тех ключевых работников низшего звена, которые имеются почти в любом учреждении, обладающих техническими знаниями и широким общим кругозором.

В ноябре 1985 г. ФБР установило, что Пелтон занимается продажей моторных лодок в Аннаполисе (штат Мэриленд). Два агента ФБР допросили его в отеле «Хилтон» в Аннаполисе, и Пелтон частично признался в шпионской деятельности. В 1979 г., еще работая в АНБ, Пелтон объявил себя банкротом, но об этом никто не знал. После ряда деловых неудач он предложил свои услуги советской разведке. Пелтону заплатили 35 тысяч долларов за информацию о шпионском оборудовании стоимостью в десятки миллионов долларов.

Сразу же после допроса Пелтон был арестован по обвинению в шпионаже. В представленных суду документах ФБР указало, что Пелтон передавал сотрудникам советской разведки информацию «о проекте Соединенных Штатов по сбору разведывательных сведений о Советском Союзе». Это вызвало сенсацию в средствах массовой информации. Как могло случиться, что одна из важных операций АНБ была выдана противнику? На одном из судебных заседаний назначенный судом адвокат Пелтона упомянул об операции под кодовым названием «Айви беллз». Судья прервал допрос, запретив дальнейшее разбирательство дела.

Операция «Айви беллз» начала осуществляться в конце 70-х гг., когда Тэрнер был директором центральной разведки, и в 1981 г. она была уже провалена. Только после разоблачения Пелтона АНБ и Кейси удалось свести воедино все куски.

На восток от советского побережья, глубоко на дне Охотского моря АНБ и ВМС США с подводной лодки установили одно из самых современных и сложных подслушивающих устройств, при помощи которого снималась информация с глубоководного советского кабеля, обеспечивающего работу ключевых советских военных и других коммуникационных линий. Аппарат имел специальное облегающее кабель устройство, которое позволяло электронными методами проникать внутрь его, без физического контакта с отдельными проводами. Если бы русские стали поднимать кабель для обследования, они не обнаружили бы каких-либо признаков оборудования его подслушивающим устройством – оно легко бы отсоединилось от кабеля и осталось необнаруженным на дне моря. Записывающая аппаратура этого устройства могла фиксировать сообщения и сигналы, передававшиеся по различным линиям связи, в течение четырех недель.

Одним из наиболее сложных аспектов операции «Айви беллз» было изъятие из устройства пленок с записанной информацией. Специально оборудованная американская подводная лодка должна была регулярно появляться в Охотском море. Военные аквалангисты при помощи минилодки и даже подводного робота устанавливали местонахождение записывающего устройства и меняли пленки, которые затем направлялись в АНБ для расшифровки. Хотя сообщения имели месячную или даже большую давность, они содержали ценную информацию.

Особый интерес представляли сообщения, связанные с испытанием советских баллистических ракет. Ракеты завершали свой полет в водах Охотского моря в районе Камчатского полуострова, и вся информация о ракетах и испытаниях передавалась по этому кабелю.

Советские специалисты считали, что их глубоководные коммуникационные кабели и подземные линии связи фактически неуязвимы для перехвата со стороны Соединенных Штатов. Поэтому для зашифровки информации, передаваемой по некоторым каналам охотского кабеля, использовалась далеко не самая современная система кодирования. А некоторая информация вообще не кодировалась. Самые сложные системы кодирования информации использовались в наиболее уязвимой радиоволновой связи: в обычной радиосвязи, микроволновой или спутниковой.

Операция в Охотском море успешно осуществлялась до 1981 г. Но однажды на фотоснимке со спутника было отмечено большое скопление советских судов как раз в том участке Охотского моря, где к кабелю было прикреплено американское подслушивающее устройство. Один из советских кораблей был оборудован подводно-спасательной техникой. Ранее было зафиксировано участие этого судна в спасательных операциях в различных районах мирового океана. Позднее, когда американская подводная лодка прибыла для замены пленок, она установила, что устройство исчезло. Руководство АНБ пришло к выводу, что оно попало к русским и операция провалена. ВМС изучили всю имевшуюся разведывательную информацию, и был составлен настолько важный секретный доклад, что доступ к нему был предоставлен строго ограниченному кругу лиц. В этом докладе исключалась возможность простого совпадения или случайной удачи со стороны русских: они знали, что делают, и шли точно к месту нахождения записывающего устройства. Значит, имела место утечка информации, почти определенный шпионаж. В докладе был сделан вывод о том, что у русских в этих сферах есть агент.

Причины утраты в 1981 г. записывающего устройства были загадкой до получения информации, давшей ключ к разоблачению Пелтона в 1985 г. Кейси надеялся, что Пелтон будет осужден без раскрытия операции «Айви беллз», других секретных проектов или их результатов.

Основным недостатком операции «Айви беллз» был разрыв по времени между передачей русскими своих сообщений и их съемом с подслушивающего устройства с помощью подводной лодки. После провала проекта «Айви беллз» глава военно-морской разведки США адмирал Джон Баттс и руководитель аппарата Кейси по разведывательному сообществу вице-адмирал Эдвард А. Буркхалтер начали выступать за разрешение проблемы ликвидации разрыва между получением информации и ее реализацией.

Предлагалось скрытно провести из Гренландии глубоководный кабель и исходящие от него подслушивающие устройства подсоединить к советским подводным коммуникационным линиям в северных прибрежных водах. В этом случае информация сразу же попадала бы в АНБ. Расстояние между Гренландией и советским побережьем через Северный полюс составляет около 1200 миль. Кабель пришлось бы укладывать на дно океана, при цене около миллиона долларов за милю. Общие расходы – свыше миллиарда долларов – значительны, но они стоят того, доказывали оба адмирала. При всем скептицизме и снобизме законодателям было необходимо как-то показать, что они серьезно относятся к разведывательной деятельности. По другому проекту, стоимостью тоже миллиард долларов, предлагалось, используя такую же технологию, прослушивать все коммуникационные кабели мира.

Я узнал об операции «Айви беллз» в начале 1985 г., но, поскольку нам было неизвестно о ее провале, Брэдли решил задержать публикацию. После ареста Пелтона нам удалось установить, что одним из наиболее важных проваленных проектов по сбору разведывательной информации была как раз операция «Айви беллз». Поскольку русские захватили устройство и без труда могли установить его предназначение, Брэдли считал себя вправе рассказать о деталях этой операции, чтобы показать, какой ущерб может быть нанесен одним из многих тысяч клерков, техников, переводчиков и обработчиков информации, имеющих дело с последними достижениями в области технологии шпионажа.

5 декабря Брэдли и редактор-распорядитель газеты «Вашингтон пост» Леонард Дауни-младший прибыли к директору Агентства национальной безопасности генерал-лейтенанту Уильяму Одому. Десять лет назад подполковника Одома при администрации Картера устроили на работу в Совет национальной безопасности, что явилось трамплином для его карьеры. Худощавый, непроницаемый, с сильным характером человек, Одом считался «сверхъястребом» по отношению к Советскому Союзу. Он твердо верил в успех сбора информации с помощью технических средств. Статья об операции «Айви беллз», по словам Одома, раскроет перед русскими неизвестные им сведения, однако в течение последующих тридцати минут беседы он так и не пояснил, что имел в виду. В нем чувствовалась обеспокоенность. Он заявил, что на карту поставлены важные вопросы, затрагивающие национальную безопасность.

Позднее Дауни заявил, что, по его мнению, Одом попытается установить источники нашей информации об операции «Айви беллз». Брэдли считал, что наши телефоны могут прослушиваться. Пэт Тайлер и я начали беседы с некоторыми людьми (естественно, не по телефону) и выяснили, что должностные лица разведки не хотели, чтобы предстоящий судебный процесс над Пелтоном был предан широкой огласке. Один из них отметил, что стратегия АНБ в отношениях с прессой состояла в том, чтобы добиться отсрочки публикации материалов и выиграть время.

Ни один агент и ни одна разведывательная операция не могут функционировать вечно, они действуют определенное время. Поэтому каждый день на счету. Несмотря на то что Пелтон все выдал русским, заявило это должностное лицо, возможно, у русских чего-то не хватает. В прошлом руководители американской разведки не раз убеждались, что пойманные шпионы по каким-то причинам не сообщали некоторых сведений русским, и те не смогли должным образом проанализировать и использовать полученную информацию.

Как выяснилось, кроме «Айви беллз» Пелтон выдал русским еще семь важных операций, одна из которых осуществлялась из американского посольства в Москве, а другая проводилась совместно с англичанами. Еще одна операция касалась нового и эффективного способа перехвата микроволновой связи русских. В руки русских попала также информация об оборудовании, при помощи которого сведения сразу же после их перехвата передавались для обработки на компьютерах. Официальные лица опасались, что предание гласности истории с «Айви беллз» вызовет у представителей прессы желание получить о ней больше информации. Может последовать серия статей, в которых будут вскрыты подробности операции. Все это очень деликатные вопросы. Что запомнил Пелтон? Что он не рассказал? Что именно сообщил русским? Как это было воспринято? Поверили ли ему? Провал не всегда означает, что какая-то возможность, технология или агент утрачены навсегда. Напечатанные в газетах статьи о Пелтоне откроют шлюзы, превратят АНБ в жертву репортеров. Так нам говорили. Но в то же время более десяти лет назад на первой странице газеты «Нью-Йорк тайме» Сеймур Херш сообщал о сомнительной операции американских подводных лодок вблизи советского побережья. Со ссылкой на источник Херш сообщал, что с подводных лодок США удалось подключиться к советским кабелям, проложенным по дну океана, и перехватывать таким образом поступающие с командных пунктов распоряжения и другие сведения, которые считались слишком важными, чтобы их можно было передавать по радио или другим, менее безопасным способом.

В 1976 г. в своем докладе о разведывательной деятельности США комиссия Пайка указывала: «За последние десять лет в ходе осуществления разведывательной программы с использованием специального оборудования подводных лодок во враждебных территориальных водах имело место по меньшей мере девять столкновений с судами противника, более ста десяти возможных обнаружений наших действий, и трижды информация просачивалась в прессу». Далее комиссия констатировала, что ВМС неправильно оценили эту программу как связанную с небольшим риском и что проведенный ВМС анализ носил «формальный характер».

Мы показали Брэдли результаты своих исследований. Ранее в беседе с Брэдли Одом доказывал, что сведения об оборудовании американских подводных лодок техническими средствами для прослушивания кабельных линий относятся к категории особых государственных секретов и их появление в прессе приведет к катастрофическим последствиям. Брэдли позвонил Одому.

– Я надеюсь, что вам не удастся найти в прессе такую информацию, – ответил директор АНБ.

Брэдли сказал, что его репортеры вновь займутся этим делом. Он чувствовал, что его пытаются одурачить. Его особенно расстроило появление в только что вышедшей из печати публикации «Ядерная война на море» ссылки на старую статью из газеты «Нью-Йорк тайме» о прослушивании подводных кабелей.

Если такие сведения могут появиться в других изданиях, то почему не в «Вашингтон пост»?

27 января Брэдли, редактор по внутренней информации Роберт Г. Кайзер и я отправились в штаб разведывательного сообщества на встречу с Одомом и двумя его помощниками. У нас имелся вариант статьи об операции «Айви беллз», и мы надеялись, что они отметят в ней абзацы, которые были неприемлемы с точки зрения обеспечения национальной безопасности. Руководящие сотрудники АНБ несколько суетливо прочитали восемь страниц черновика. Мы ждали их реакции. Одом был осторожен в своих высказываниях, его помощники пробурчали что-то не очень внятное. Брэдли спросил, почему мы не можем опубликовать то, что хорошо известно русским. Они узнали об этом от Пелтона, изъяли устройство со дна океана, разобрали его и внимательно изучили. Почему сейчас, когда Пелтон скоро предстанет перед судом, мы не можем рассказать об этом общественности?

Одом сказал, что возьмет черновик с собой, изучит его, взвесит все мнения и вернет его Брэдли.

На следующий день, 28 января, через несколько часов после взрыва космического корабля «Челленджер», Одом позвонил Брэдли. Он, Одом, АНБ и правительство США возражают против публикации этой статьи. Он не собирается редактировать ее или готовить новый, приемлемый вариант, если бы это даже было возможно. Публикация вызовет к этой проблеме внимание, что опасно и не нужно, заявил Одом. Если даже русским все известно, они не знают точно, какими данными об их осведомленности располагают США. Расшифровку этого он и хотел бы не допустить. Вся эта история должна быть предана забвению, и задача Одома позаботиться об этом.

7 февраля Брэдли, Дауни, Кайзер и я обедали с одним из бывших высокопоставленных сотрудников ЦРУ, давно отошедшим от дел, но хорошо осведомленным о трениях между ведомствами, занимающимися обеспечением национальной безопасности, и средствами массовой информации. Брэдли изложил все, что мы знаем об операции «Айви беллз», предательстве Пелтона и предстоящем суде над ним.

– Почему они так противятся? – поинтересовался Брэдли.

– Мать, защищающая свое дитя, – ответил бывший сотрудник ЦРУ, – ничто по сравнению с офицером разведки, оберегающим свою операцию.

– Но русские все знают, – сказал Брэдли.

– Да, – ответил наш собеседник. – Но кто именно? Об обнаружении подслушивающего устройства могло быть доложено руководству страны как о крупном успехе. Но может случиться и так. Линия прослушивалась в течение длительного времени, и этот факт мог принести неприятности военным или КГБ. Будут ли они докладывать руководству? Вы можете ответить на эти вопросы? – спросил он. – Поэтому давайте посмотрим на проблему с позиции русских: они раскрыли американскую операцию, проводившуюся в одном из морей Советского Союза, и тем самым положили ей конец. В Америке прошел судебный процесс без раскрытия подробностей и все, вопрос закрыт. А в случае появления статьи? У советских военных или у КГБ возникнет чувство тревоги и возмущения, требующее соответствующего выхода. Ведь родина стала жертвой шпионажа (в таком-то месте и в такое-то время). А это можно рассматривать как удар по национальному самолюбию. Начнутся поиски новых шпионов, поднимется кампания шпиономании. В дипломатических переговорах русские станут менее сговорчивыми и именно по тем вопросам, в которых заинтересованы США. И наконец, это может привести к провалу других операций.

Цель разведки состоит в том, – заявил бывший сотрудник ЦРУ, – чтобы успокоить противоположную сторону, дать ей почувствовать себя в безопасности, усыпить бдительность. Поэтому американская разведка и возражает против появления какой-либо статьи. Кроме того, статья в газете «Вашингтон пост» может создать определенную проблему для нового советского руководителя Горбачева, который находится у власти всего одиннадцать месяцев.

Публикация о шпионаже США, – заключил он, – глубоко заденет его. – Возможно, некоторые факты скрываются от него точно так, как это делается у нас. Как ни крути, а прослушивание нами кабеля связи было их провалом.

Беседа подействовала на нас отрезвляюще и напомнила, что вопрос не такой простой. Последствия от публикации могли быть непредсказуемыми..

Мы показали статью еще в некоторых инстанциях в Вашингтоне в надежде найти авторитет, который бы санкционировал ее публикацию. Имея на руках официальные и неофициальные предупреждения, Брэдли заявил, что он хочет притормозить, чтобы ясно представить, к чему может привести публикация этих материалов.