Текст книги "Признание шефа разведки"

Автор книги: Боб Вудворд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 43 страниц)

Кейси хорошо представлял, что он должен сказать, и поэтому свои речи обычно писал сам или подвергал основательной правке написанное другими. По этому поводу его коллеги часто шутили над ним. Один из них заявил так: «Составителю твоих речей не позавидует и президент Ливана».

До конца недели Пентагон официально объявил о том, что на Гренаде было около 1100 кубинцев. Из них захвачено в плен 600 человек, остальные ушли в горы. Кейси настаивал на быстром получении точных данных: какое количество кубинцев находится в горах? Действительно ли из Гренады, как утверждал президент, намечалось «сделать главный военный бастион для экспорта террора»?

Рано утром в воскресенье 30 октября в Пентагоне собрались аналитики из основных правительственных ведомств. К вечеру они подготовили на 10 страницах секретную оценку положения на Гренаде, которая была сразу же отпечатана и разослана.

В понедельник оценку получил Кейси. Ее содержание явно противоречило публичным заявлениям президента, самого Кейси и Пентагона. В оценке, во-первых, утверждалось, что кубинцев в горах нет: все они были захвачены или убиты американскими войсками, которых насчитывалось около 6 тысяч. Первоначальные завышенные оценки были даны после допроса первых захваченных кубинцев. На цифры повлияло также то сопротивление, с которым столкнулись необстрелянные американские подразделения.

Во-вторых, в оценке указывалось, что обнаруженные на Гренаде запасы оружия и боеприпасов предназначались для местной армии и полиции и их было недостаточно для организации свержения правительств на соседних островах. В-третьих, кубинские строительные рабочие не являлись переодетыми солдатами, хотя они и прошли какую-то стрелковую подготовку и оказали американцам сопротивление.

Кейси заявил, что в оценке отсутствует воображение. Она носила секретный характер и не была предана гласности.

Оценка привела в бешенство некоторых консервативных членов администрации. Помощник Кейси Герб Мейер заявил: «Она воняет». Константин Менгес из Совета национальной безопасности ранее предлагал администрации попытаться добиться того, чтобы Кастро обратился по радио к своим войскам на Гренаде с предложением сдаться американцам. Теперь оказалось, что на Гренаде нет никаких кубинских войск. В качестве альтернативы Менгес выступал за то, чтобы не освобождать захваченных кубинцев. По его мнению, кубинцев нужно заставить пострадать.

– Мы победили, – отвечал Тони Мотли, сразу же отвергая эти идеи. Кубинцы были освобождены.

Роль Гренады как политического символа в деятельности администрации увеличивалась. По примеру прошлого, она была использована для демонстрации жесткости, обращения к доктрине Монро, дипломатии «большой дубинки», антикоммунизму. Идолами стали возвращающиеся с Гренады студенты, целующие американскую землю по выходе из самолета, премьер-министр Юджиния Чарльз, стоящая рядом с Рейганом и провозглашающая Соединенные Штаты спасителем демократии в Карибском бассейне.

Через несколько дней после вторжения на Гренаду никарагуанский министр внутренних дел Борхе вызвал к себе посла США. «В любое время, когда у вас возникнет потребность или желание эвакуировать из Никарагуа американских студентов, – сказал Борхе, – это можно будет сделать. Мы вам в этом окажем помощь. Проблем никаких не будет».

В Лэнгли Кейси с удовольствием прочитал это сообщение. Никарагуанские лидеры были, очевидно, обеспокоены.

Позднее, когда Тони Мотли встречался в Никарагуа с Даниэлем Ортегой, он затронул вопрос о судьбе бывшего премьера Гренады Мориса Бишопа. «Некоторым левым лидерам угрожают свои же левые, – сказал Мотли. – Вы, очевидно, не хотите быть никарагуанским Морисом Бишопом?»

Когда бы ни звонила Мотли премьер-министр Доминики Юджиния Чарльз, он всегда отвечал на звонок, утверждая, что уже взял в руку карандаш и готов записать любую просьбу. Он чувствовал себя в роли местного мэра и производителя общественных работ, когда организовывал строительство тридцатимильной дороги, обошедшейся США в 10 миллионов долларов. В конечном счете американская помощь Доминике включала в себя еще 2 миллиона долларов на строительство школ и 150 тысяч на возведение мостов через реки острова.

Кейси был убежден в необходимости усиления пропагандистского воздействия на государства Карибского бассейна. Он подготовил проект совершенно секретной директивы, предусматривавшей выделение 7 миллионов долларов на приобретение радиопередатчиков и громкоговорителей, являвшихся традиционным латиноамериканским инструментом для проведения силами ЦРУ пропагандистской работы в районе Карибского бассейна. Рейган воспринял директиву с энтузиазмом и сразу же подписал ее.

Политическое будущее Гренады оказалось неопределенным. Единственной политической организацией на острове оставалась разгромленная левая партия Мориса Бишопа «Нью Джуэл». Кейси и другие старшие чины администрации старались не допустить потери в ходе возможных выборов того, что было завоевано силой. Поэтому по другой президентской директиве было ассигновано еще 675 тысяч долларов из фондов ЦРУ, используемых на проведение политических кампаний. Эти деньги предназначались на покрытие нужд острова в области образования, а также проведение кампании при подготовке к предстоящим выборам.

ЦРУ даже изучило возможное поведение избирателей на выборах и проанализировало полученные данные, с тем чтобы с уверенностью зафиксировать появление какого-то проамериканского лидера. Через тринадцать месяцев после вторжения поддерживаемая США коалиция во главе с политическим ветераном Гренады Гербертом Блейзом одержала убедительную победу на выборах. Первым актом Блейза в качестве премьер-министра было обращение к президенту Рейгану с просьбой оставить на острове 250 американских солдат.

15

Пресечение полета южнокорейского авиалайнера над территорией СССР, террористический акт в Бейруте против морских пехотинцев США и вторжение на Г ренаду – все это создало атмосферу, которая помогла Кейси получить в конце концов 24 миллиона долларов на проведение операций в Никарагуа.

Обстановка в мире представлялась опасной, и вряд ли кому-либо удалось бы доказать, что для американцев пришло время отступать. Кейси смог убедить общественность в необходимости ужесточения позиции США. У тех, кто возражал против этого, появилось несколько подходящих аргументов. В подготовленной и разосланной новой национальной разведывательной оценке был сделан вывод, что «контрас» не в состоянии свергнуть правительство сандинистов: невозможна ни военная, ни политическая победа. Это, в свою очередь, свидетельствовало о том, что никарагуанская операция была не столь крупномасштабна, как об этом говорили ее противники. В окончательном варианте совершенно секретной сводки Белого дома говорилось, что президент Рейган стремится добиться общей амнистии для «контрас». А это давало какие-то надежды на окончательное политическое решение никарагуанского вопроса.

Состоялась согласительная встреча между представителями сената, который одобрил выделение 24 миллиардов долларов на никарагуанскую операцию, и палаты представителей, проголосовавшей за прекращение ее финансирования. Сенаторы перешли в наступление. Они доказывали, что нет необходимости возобновлять действие поправки Боланда, запрещавшей выделение денег на свержение сандинистов, так как в новом документе Белого дома ясно говорилось, что отстранение от власти сандинистского правительства не является теперь конечной целью.

Боланду удалось добиться единственной уступки: 24 миллиона являлись окончательной суммой – деньги должны расходоваться в течение всего следующего года, или администрации придется еще раз обращаться с просьбой о выделении дополнительных средств.

9 декабря 1983 г. президент Рейган своей подписью превратил это решение конгресса в закон. Кейси победил. Теперь он обратил свое внимание на разработку планов по минированию никарагуанских портов. От Клэриджа он требовал регулярных сообщений. Есть ли нужные люди? Испытаны ли мины? Директор ЦРУ настаивал на максимальной секретности.

В декабре 1983 г. заканчивался третий год пребывания Кейси на посту директора центральной разведки. Было ясно, что интенсивное обсуждение в конгрессе и в средствах массовой информации никарагуанского вопроса в определенном отношении сыграло на руку Кейси. Как и в гольфе, любимом виде спорта директора ЦРУ, руководство разведкой напоминало процесс восстановления сил.

В гольфе после неудачного удара, или «козла», необходимо найти максимально удобную позицию. Так же и в разведке. Никарагуанский вопрос, рассуждал Кейси, заставил администрацию занять определенную линию. Во-вторых, появилось широкое политическое понимание необходимости борьбы с коммунизмом, и в-третьих, операция привлекла к себе внимание и вызвала интерес как со стороны конгресса, так и средств массовой информации. В результате появились определенная устойчивость и отвлечение внимания, на первых порах, естественно, непреднамеренное, от некоторых других важных операций разведки по сбору информации.

С первых дней своего пребывания на посту директора ЦРУ Кейси уделял большое внимание агентурной работе. Он требовал от оперативного управления конкретных результатов по вербовке новых агентов. Кейси хотел иметь хорошую и многочисленную агентуру. Когда поступало сообщение о каком-то молодом перспективном политическом деятеле или многообещающем министре, Кейси писал на полях: «Можем ли мы его завербовать», или «Вербуйте» и ставил знак «!»– «очень важно». Вербовка становилась все более дорогостоящим, рискованным и поглощающим очень много времени мероприятием. Заместитель Кейси Макмагон и оперативное управление предупреждали директора о «нереальных задачах с точки зрения времени», так как другим разведкам требуются десятилетия для создания работоспособного агентурного аппарата и его внедрения в нужные места. Но настойчивость Кейси давала свои результаты.

В начале декабря 1983 г., когда Кейси боролся за 24 миллиона долларов для Никарагуа, Вашингтон посетил президент Судана Нимейри, который провел совершенно секретное совещание с лидером ливийской оппозиции доктором Мохамедом Магариффом, бывшим генеральным инспектором в правительстве Каддафи, который в 1979 г. бежал в Египет, где выступил с яростными нападками на своего бывшего босса. Магарифф образовал Национальный фронт за спасение Ливии, целью которого было уничтожение Каддафи и свержение его режима.

В секретном сообщении источника оперативного управления ЦРУ от 5 декабря 1983 г. давался полный отчет о встрече Нимейри с Магариффом. Из сообщения явствовало, что Каддафи будет подвергаться еще большей опасности. Источником этой информации являлся, по принятой в оперативном управлении классификации, «высокопоставленный суданский деятель, который знал, что его информация дойдет до правительства США». Другими словами, платный агент или добровольный информатор. Агент передавал эту информацию или с согласия самого Нимейри, или без его ведома. Для зашифровки источников Кейси использовал в широко распространяемых сообщениях сокращения, однако он нередко задавал вопрос: «Кто этот человек?» Заместитель директора ЦРУ по оперативным вопросам сообщал Кейси необходимую информацию или передавал ему дело агента.

О враждебном отношении Нимейри к Каддафи было широко известно. Считалось, что Нимейри оказывает определенную помощь антикаддафовским силам в изгнании. Но на указанной встрече, согласно секретному сообщению агента, Нимейри обещал «увеличить поставки оружия и боеприпасов, расширить возможности для подготовки людей, предоставлять больше суданских паспортов и других документов для совершения поездок». Последнее было очень важно для оперативного прикрытия действий противников Каддафи на территории самой Ливии.

«Нимейри дал доктору Магариффу карт-бланш на проведение любых действий против Ливии, в том числе военных». Без официального объявления войны это был максимум, на который может пойти страна, – предоставить свою территорию в качестве плацдарма для нанесения военного удара. Нимейри также заявил, что антиливийские силы могут и дальше использовать службу безопасности Судана и при возникновении каких-то проблем могут обращаться к нему непосредственно.

Согласно сообщению агента, доктор Магарифф сказал, что Судан и США являются его единственными друзьями. Он также сказал, что после некоторого подготовительного периода планирует начать очередную антиливнйскую кампанию, которая создаст его организации больший авторитет.

В сообщении имелось замечание агента о том, что «доктор Магарифф не конкретизировал, какую кампанию он имел в виду. Однако подразумевались военные действия, возможно, на территории самой Ливии».

Магариффа особенно беспокоил тот факт, что ливийцы «проникли в службу безопасности Марокко. Для него стало небезопасно посещать эту страну, а его организации действовать с территории Марокко».

Возможность проведения каких-то антикаддафовских военных действий внутри самой Ливии особенно привлекала Кейси. Это свидетельствовало бы об определенной силе Магариффа и его организации. Пока этого не произошло, Кейси было трудно получить согласие президента на оказание поддержки антикаддафовскому движению.

Со своей стороны Кейси требовал от своих работников усилить сбор информации о Каддафи, который, по его мнению, создает угрозу для безопасности всего региона Северной Африки и Среднего Востока. Ни по одному другому вопросу не готовилось так много разведывательных документов – проектов, оценок и официальных бумаг. Число проведенных в ЦРУ совещаний по Каддафи и внимание к нему было столь велико, что временами Ливии уделялось больше внимания, чем Советскому Союзу.

На «разработку Каддафи» были направлены все имевшиеся агентурные возможности, его старались всегда держать в поле зрения. Следили за ним, фотографировали, сопровождали при выездах в Сахару, расшифровывали его дипломатические сообщения, подслушивали телефоны, записывали разговоры. Хотя проведение этих мероприятий и было затруднено в связи с отсутствием в Триполи посольства США, однако Кейси настаивал на своих указаниях и нередко спрашивал: «Что делал Каддафи на этой неделе?»

Задачей первостепенной важности стала для Кейси вербовка агентуры и расширение разведывательных возможностей в Советском Союзе. Еще за три года до того как Кейси стал директором центральной разведки, Колби выдвинул ее в число первоочередных, другие директора ЦРУ тоже постоянно указывали на важность этой работы. Китай и СССР были «трудными объектами». Россия более тяжелый объект, мало поддающийся проникновению. Советское общество сделало почти невозможными любые действия своих граждан, которые позволяли бы оперативному работнику устанавливать контакты и работать с ними. Почти все вызывало подозрения: телефонный звонок, невинная встреча, неконтролируемая поездка. Не было безопасного места даже внутри американского посольства в Москве.

Кейси понимал: можно получать много информации, но не иметь ответов на главные вопросы, например, каковы действительные намерения СССР. Отвечавший за аналитическую работу в ЦРУ Гейтс и другие руководители убедили Кейси в том, что Советскому Союзу, в равной степени как и США, трудно понять намерения друг друга. Возможно, аналитик КГБ сейчас сидит где-то в Сибири за то, что в 1976 г. не смог предсказать победу арахисового фермера, а еще один – за неспособность предвидеть победу голливудского актера над фермером и что это приведет к самому крупному в США наращиванию вооружений в мирное время.

Еще в 70-е гг. были заложены основы улучшенной программы вербовки агентуры, когда был введен объективный принцип и участие в вербовочной работе стало условием для служебного роста. Программой предусматривалось, что сотрудники оперативного управления должны иметь конкретный вербовочный результат. Это требование многими воспринималось критически, так как вербовка за рубежом нередко зависит от удачи. Оперативному сотруднику, работающему под прикрытием посольства США, годами приходится развивать отношения с каким-то чиновником или военным офицером страны пребывания до того, как сделать ему вербовочное предложение. Согласно принятым правилам, сотрудник-разработчик не должен делать вербовочное предложение, чтобы не расшифровать свое прикрытие. В этом случае он знакомит кандидата на вербовку со своим «другом», сотрудником ЦРУ. Если вербовочное предложение отвергнуто, первый оперативный работник сможет все отрицать. Если предложение принято, все лавры получает второй оперативный работник, приложивший для этого минимальные усилия.

Кейси считал, что при Тэрнере вербовочной работе уделялось недостаточное внимание. Хотя у ЦРУ и были определенные успехи, в оперативном управлении считали, что Тэрнер смирился с трудностями вербовочной работы в Советском Союзе. Кейси со всей настойчивостью изыскивал пути преодоления этой проблемы. Советские люди, например, стали совершать больше поездок за рубеж, и там с ними легче устанавливать контакты. Кейси был уверен, что среди них есть люди, питающие отвращение к своей системе и правительству. Он считал, что предложение работать на Соединенные Штаты должно восприниматься ими как признак особой благосклонности.

Одним из совершенно секретных агентов ЦРУ в Советском Союзе был Толкачев, сотрудник одного из московских институтов, который был завербован еще до Рейгана. Для связи с Толкачевым сотрудник оперативного управления в Москве использовал очень сложную систему, позволявшую регулярно получать от агента секретные материалы.

Кроме того, были еще и «инициаторы». Кейси обнаружил, что в ЦРУ к таким лицам относились со слитттком большим подозрением. Конечно, ЦРУ должно быть очень осторожным, чтобы под видом «инициатора» не получить подставное лицо. Однако он считал, очень важно постоянно давать понять, что дверь любого американского учреждения за рубежом открыта для «инициаторов». Использование «инициаторов» во многих отношениях имело ряд преимуществ: через короткий промежуток времени можно было приступать к делу, не было необходимости тратить годы на разработку объекта, которая могла и не дать результатов. Хотя большая часть «инициаторов» могла быть бесполезной или являться потенциальными агентами КГБ, Кейси считал естественным, что какой-то советский или восточноевропейский гражданин вынашивает мысль об оказании помощи Западу.

Кейси проявлял необычайную настойчивость, вновь и вновь поднимая вопрос в элитном советском отделе оперативного управления ЦРУ об усилении вербовочной работы. Он ясно давал понять, что готов идти на риск. «Да, – говорил Кейси, – будут ошибки». Он ожидал ошибок. Он считал, что некоторые советские граждане с возмущением отвергнут вербовочное предложение. «Ну и что? – говорил Кейси. – Это лишь доказывает, что мы активны». Если нет ошибок, значит, не было и стремления что-нибудь сделать. Каждую наводку необходимо доводить до конца. Ни один намек, идея, субъективное предчувствие не должны оставаться не проработанными при просмотре картотеки ЦРУ на советских граждан. Это длительная и сложная игра с главным противником. Кейси хотел, чтобы она велась продуманно и агрессивно.

Была расширена координация с ФБР, которое занимается контрразведывательной работой на территории Соединенных Штатов. На основании анализа поведения советских граждан за границей резиденты ЦРУ составляли списки возможных кандидатов на вербовку. Кем бы ни были советские граждане – сотрудниками КГБ, дипломатами, специалистами, – их фамилии и копии имевшихся на них материалов направлялись в ФБР в случае их приезда на работу в США, в торговое представительство СССР или посольство. В свою очередь, ФБР передавало в ЦРУ данные на советских граждан, работавших в США, а затем направленных в другую страну, где резидентура ЦРУ могла бы продолжить их изучение. В ЦРУ считали, в этом обмене выигрывает ФБР, поскольку физические и психологические условия в Соединенных Штатах наиболее благоприятны для вербовок советских граждан. Разрабатывая предоставленные ЦРУ наводки, ФБР сделало на территории США несколько потенциально важных вербовок.

В течение первых лет пребывания администрации Рейгана у власти Кейси удалось воспользоваться трещинами в «железном занавесе», особенно в Восточной Европе. Много внимания уделялось Польше. Чиновники других восточноевропейских стран выезжали за границу даже чаще. Движение между Востоком и Западом расширялось, что позволяло сравнительно легко и дешево изучать людей на предмет их подкупа или склонения на свою сторону.

Через три года у Кейси появилось более двадцати пяти агентов, регулярно поставлявших информацию из Советского Союза и стран восточного блока. Почти все они были объектами разработок во время его пребывания на посту директора ЦРУ. Агенты опирались на источники из разных сфер – военной, разведывательной, научной.

Кейси испытывал особую гордость по поводу одного из своих агентов. Когда небольшое число наиболее высокопоставленных должностных лиц, получавших информацию по узкой рассылке, носившей название «Бигот», узнавали о положении этого агента, это производило на них сильное впечатление.

Кейси признавал, что ни один агент ЦРУ не может сравниться по важности с полковником Олегом Пеньковским, самым удачным приобретением 60-х гг. Пеньковский был офицером советской военной разведки, который в течение шестнадцати месяцев до своего ареста передал ЦРУ большое количество документов. Он предоставил материалы, на основе которых было установлено наличие советских ракет на Кубе, приведших к кризису 1962 г.

Успехи Кейси в деле проникновения в советские секреты не считались в Белом доме столь значительными. Высшие чиновники администрации, особенно советники по национальной безопасности Аллен, Кларк и Макфарлейн, выражали недовольство по поводу отсутствия разведывательной информации непосредственно из Политбюро. Администрация хотела бы иметь такую политическую разведывательную информацию, которая была бы полезна для президента, а на этот счет Кейси особо похвастаться не мог. Белый дом был одержим идеей получения таких данных, которые помогли бы президенту перехитрить советское руководство. Лидерство президента определяется, хотя и частично, его умением вести дела с русскими. Информация непосредственно из Политбюро была бы бесценна, однако у Кейси ее не было.

Кроме того, Белому дому была необходима такая информация, которая позволяла бы президенту утвердить свою роль как главного архитектора американской внешней политики. А сведения изнутри советского руководства, позволявшие осуществлять удачные дипломатические или другие шаги против Советов, могли бы принести большие дивиденды. Полезной была бы любая информация, используя которую президент мог бы обойти Советы в области воздействия на мировое общественное мнение своевременно произнесенной речью.

Однако Кейси знал, что самая ценная информация – это та, что идет для третьей, самой важной области президентских полномочий – главнокомандующего вооруженными силами США. Эта информация включала сведения, касающиеся военно-технической политики СССР. И хотя Кейси понимал, что эта информация не является совершенной, но она давала президенту Рейгану все необходимое, чтобы избежать военных сюрпризов со стороны русских. Конечно, большая часть таких сведений поступала от технических средств. Это касалось спутникового контроля за движением войск в пограничных районах, а также перехвата информации станциями слежения Агентства национальной безопасности.

Добывая важные сведения и передавая их в Белый дом, Кейси с гордостью отмечал, что в период нахождения у власти администрации Рейгана Советам не удалось сделать какого-либо неожиданного для американцев военного шага. Исключением, возможно, был случай с южнокорейским лайнером KAJI-007, но это была скорее ошибка русских, а не план, который ЦРУ могло бы предвидеть.

Директор ЦРУ также стремился сохранить и расширить агентурную сеть в дружественных США странах. Делать это было рискованно, но необходимо, если Кейси хотел дать Белому дому полную и достоверную картину состояния дел в мире.

Надежный и проверенный агент, присутствующий на всех заседаниях правительства, нередко бывает более полезен, чем объемные стенографические отчеты о каждом заседании, полученные посредством использования электронных подслушивающих устройств. Такой агент может участвовать при принятии решений вне зала заседаний, быть в курсе событий, положения в партиях, знать разговоры, сплетни. Ему может быть известно, что слова лидеров, произнесенные во время закрытых форумов, заседаний, в ходе телефонных разговоров, могут не отражать реального положения дел. Хороший источник может просеять факты, проникнуть сквозь их дымовую завесу, проявить житейскую мудрость. Он – действительно ценный тайный источник, своего рода круглосуточно действующая система предупреждения.

В большей части политически нестабильных регионов мира – в Азии, Африке, Латинской Америке и на Среднем Востоке – испытываемый лидерами страх за свое положение содействовал расширению разведывательных возможностей ЦРУ. Основную озабоченность лидерам этих стран доставляли усилия по дестабилизации обстановки, предпринимаемые как справа, так и слева: заговоры, террористические акты, политические убийства. Почти везде правящие режимы стремились обезопасить свое положение. А это означало предоставление этим странам возможностей для подготовки персонала, передача им наиболее современного оборудования, а также приобретенного опыта. И ни одно государство мира не было лучше подготовлено к защите других стран, как Соединенные Штаты. И ни одно правительственное учреждение США не обладало таким опытом в оказании тайной поддержки зарубежным лидерам, как ЦРУ.

Действия ЦРУ по оказанию влияния на события в какой-либо стране относятся к категории тайных операций и требуют специального решения президента. Под это определение подпадали любые действия резидентов ЦРУ по оказанию помощи главам государств или руководителям их спецслужб.

В последние годы появилась специальная категория тайных операций, заключающихся в предоставлении иностранным государствам помощи в области обеспечения безопасности и в подготовке сотрудников их спецслужб.

Эти действия не были направлены на замену существующего режима, их цель, наоборот, состояла в том, чтобы укрепить его позиции.

Как это происходит?

За суммы от 300 тысяч до миллиона долларов ЦРУ направляет за границу группы, чаще всего состоящие из трех или четырех сотрудников. Руководство этими группами осуществляется специальным международным отделом ЦРУ. С помощью специалистов из отдела технических служб и оперативного управления эти группы создают лагеря по подготовке персонала и организуют поставки необходимого оборудования и снаряжения.

Подготовку проходят сотрудники службы безопасности и дворцовой охраны, а также разведки и местной полиции. В число поставляемого вооружения и снаряжения входят наиболее современное автоматическое и стрелковое оружие, сложные приборы для ночного видения, наиболее совершенное оборудование для поддержания связи, нередко с шифровальными устройствами, даже вертолеты (многие из этих стран стремятся получать современные вертолеты), а также системы для подачи сигналов тревоги, специальные замки, даже некоторое снаряжение, используемое для обеспечения безопасности президента Соединенных Штатов, к примеру легкие, но очень эффективные пуленепробиваемые жилеты. Местный персонал обучают современным методам внешней защиты зданий и дворцов, наблюдения за террористами, поддержания связи с разведывательными службами и полицией.

Одна из таких тайных операций по оказанию помощи осуществлялась в Марокко, где в течение многих лет ЦРУ предоставляло королю Хасану II необходимую помощь в вопросах подготовки персонала, связи и технических средств. Во время второй мировой войны молодой американский армейский офицер Вернон Уолтерс встретил наследного принца Хасана, которому в то время было только тринадцать лет. Так началась дружба, продолжавшаяся до 1972–1976 гг., когда Уолтерс стал заместителем директора центральной разведки и считался как бы оперативным руководителем короля Хасана.

Помощь со стороны ЦРУ помогла королю удержаться у власти в течение длительного времени, что стало своеобразным африканским рекордом. В благодарность Хасан позволил ЦРУ и АНБ действовать в Марокко практически бесконтрольно. С территории Марокко осуществлялись крупномасштабные важные разведывательные операции с использованием самого современного оборудования. Для США это было особенно важно, поскольку Марокко занимает стратегические позиции в Гибралтарском проливе, контролирующем доступ в Средиземное море.

Но есть и другая сторона медали в операциях по оказанию помощи в области разведки и безопасности. В ее основе лежит использование возникающих благоприятных возможностей и предельная бдительность – основополагающие предпосылки успешной разведывательной работы.

Степень доверительности отношений, что лежит в основе понятия дружбы, может меняться, как и национальные интересы. Король Хасан II по большинству вопросов может поддерживать Соединенные Штаты, и все же в чем-то могут неизбежно возникать какие-то разногласия.

В среде мафиози кредо «крестного отца» заключается в том, чтобы держать друзей близко, а врагов еще ближе к себе. Принцип разведывательных служб в обстановке, когда друзья и враги постоянно меняются, – держать близко к себе все страны, то есть максимально много знать о каждой из них.

Особенно перспективными являются агенты влияния или источники из числа высокопоставленных должностных лиц, которые могут быть использованы для получения информации по наиболее важным вопросам или выполнения разовых заданий. Нередко эти лица не знают, что работают на США, поскольку ЦРУ завязало с ними контакт, сославшись на лидера страны, придав отношениям оттенок «официально санкционированных». Другие оказывают помощь, не сознавая, какой характер она носит.

В результате достигается эффективное многосторонее проникновение (агентурное или техническое) в секреты дружественной страны. Многие в ЦРУ считают такие действия исключительно опасными, даже более опасными, чем разведывательные острые операции. В определенном смысле такие операции дают ЦРУ возможность внедрить в страну «своего замаскированного троянского коня».

Кейси считал преступлением не использовать эти возможности. Такие операции он иногда называл «обязанностью», «бизнесом». «Нет стандартов, нет правил, нет законов в отношении шпионажа, – говорил он, – за границей. Есть только одно правило – не попадайся. А если попался, ничего не признавай».