Текст книги "Признание шефа разведки"

Автор книги: Боб Вудворд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)

После обеда Кейси и Бандар вышли в сад. Когда они удалились на достаточно большое расстояние от дома и охранников, Кейси вытащил из кармана небольшую карточку и передал ее послу. На ней от руки был написан номер банковского счета в Женеве. На него нужно было перевести 3 миллиона долларов.

– Как только я переведу эти деньги, – сказал Бандар, – я закрою счет и сожгу все документы.

Он хотел быть уверенным в том, что следов с саудовской стороны не останется.

– Не беспокойтесь, – заверил Кейси. – С нашей стороны тоже не будет следов. Свой счет мы тоже закроем.

Бандар нередко сталкивался с наивностью американцев, но сейчас он имел дело с человеком без предрассудков. Он считал Кейси Эдгаром Гувером в ЦРУ. Бандар знал, как вести разговор, который должен кануть в небытие. В адрес «контрас» он переправил многие миллионы долларов. Подозрения на этот счет были широко распространены. Он обычно просто отрицал их, сопровождая свои слова самоуверенным смехом и длинной тирадой о недостоверности подобных слухов. Между ними сложились добрые отношения, которые ценились как Кейси, так и Бандаром. При таких отношениях влиятельные люди могли вести откровенные, но легко опровержимые беседы и приходить к только им понятным договоренностям. Бандар и Кейси согласились, что сокрушительный удар по террористам служил бы интересам США и Саудовской Аравии. Им было известно, что главным организатором терроризма являлся лидер мусульманских фундаменталистов шейх Фадлалла, лидер партии «хизболла» в Бейруте. Фадлалла был причастен ко всем трем взрывам американских учреждений в Бейруте. Его необходимо устранить – таково было мнение Бандара и Кейси.

Позднее, особенно по мере того как в ЦРУ росло сопротивление проведению активных действий против террористов, было принято решение передать саудовцам оперативный контроль над этой операцией. Саудовцы предложили привлечь к делу одного англичанина, служившего в специальной воздушно-десантной службе Великобритании, элитном подразделении войск особого назначения. Этот человек много ездил по странам Ближнего Востока, неоднократно посещал Ливан. Он мог бы стать идеальным руководителем этой сложной операции. ЦРУ, конечно, было бы не причастно к ликвидации неугодных ему лиц. При необходимости саудовцы поддержали бы любое опровержение ЦРУ относительно его соучастия или осведомленности об этом деле. Контакты с разведывательными службами других стран были единственным видом деятельности, не подлежащим контролю со стороны конгресса. Кейси наотрез отказался дать комитетам по разведке какие-либо сведения об этой щепетильной работе. И в данном случае ЦРУ, как правительственное учреждение, «не располагало» об этом никакими сведениями. Ничего не фиксировалось, протоколов никаких не велось. Переведенные саудовцами на счет одного из женевских банков 3 миллиона долларов были «отмыты» посредством их перевода с одного счета на другой, поэтому нельзя было обнаружить источник поступления этой суммы.

Англичанин организовал оперативные группы для претворения в жизнь отдельных частей плана убийства. Связь между этими группами осуществлялась только через него. Было нанято несколько человек для приобретения большой партии взрывчатки, еще одному человеку было поручено позаботиться о транспорте. Выплачивались деньги осведомителям, которые должны были следить за передвижениями Фадлаллы. Нанята группа людей для разработки дезинформационных действий, чтобы отвести подозрения от саудовцев и ЦРУ. Ливанская разведка подыскала людей для выполнения самой операции.

8 марта 1985 г. в один из пригородов Бейрута въехала нагруженная взрывчаткой машина и остановилась примерно в 50 ярдах от резиденции Фадлаллы. При взрыве было убито 80 и ранено 200 человек. Взрывом разметало и разрушило окрестные здания, возникли пожары. Все лица, находившиеся в непосредственной близости, были убиты, ранены или до смерти перепуганы, но Фадлалла не пострадал. Его сторонники перед разрушенным зданием вывесили большой плакат: «Это дело рук США».

Когда Байдар увидел сообщения о взрыве, у него перехватило дыхание. Нужно было тщательно замести следы. Были распущены слухи, что это дело рук израильтян. Но саудовцам нужно было сделать что-то большее для доказательства своей непричастности.

У них был только один выход. Они выдали достоверные данные, наведшие Фадлаллу на след нанятых боевиков. Бандар разъяснил это следующим образом: «Я стреляю в вас. Вы подозреваете меня. Тогда я выдаю своего шофера и говорю, что это сделал он. Вы снимаете с меня свои подозрения».

Однако после этого проблема с Фадлаллой даже осложнилась. Саудовцы установили с ним контакт с целью выяснения, не будет ли он за деньги оповещать их о подготовке акций против саудовских и американских объектов. Они выплатят ему 2 миллиона долларов наличными. Предложение Фадлалла принял, заявив, что хотел бы получить вознаграждение в виде продовольствия, медикаментов и оплаты расходов на образование некоторых из его людей. Это повысило бы его авторитет в глазах своих сторонников. Саудовцы предложение приняли.

Террористы Фадлаллы больше на американцев не нападали.

– Его легче было подкупить, чем убить, – заметил Бандар.

Кейси был изумлен, что с помощью такой сравнительно небольшой суммы удалось решить такую сложную проблему.

По просьбе Кейси Бандар осуществил еще две тайные операции. Одна из них – оказание помощи антикаддафовским силам в Чаде. Она обошлась саудовцам в 8 миллионов долларов. Другая операция имела целью помешать приходу к власти в Италии коммунистов. Она потребовала 2 миллиона долларов. Эти операции никому не были раскрыты и не вменялись в вину саудовцам.

Хотя осуществить убийство Фадлаллы не удалось, несмотря на свою незначительную роль в этой операции, ливанская разведка стала ставить ее себе в заслугу. Продемонстрировать силу было необходимо. Равным образом следовало бы показать, что на кровь будут отвечать кровью, на террор – террором. Кейси не знал, что делать. Связь ЦРУ с ливанской разведкой в деле подготовки подразделений к нанесению упреждающих ударов поставила управление в опасное положение. Это слишком походило на заговор с целью убийства. Не осведомленный о роли саудовцев в этом деле, Макмагон хотел полностью от него отмежеваться: он сразу же заявил, что ЦРУ не занимается подготовкой групп по борьбе с террористами. Директива об упреждающих ударах была аннулирована – другого выхода у Кейси не было.

Некоторые контакты с ливанской разведкой пришлось тем не менее поддерживать, поскольку с ее помощью ЦРУ добывало разведывательную информацию, укомплектовывало пункты подслушивания, обеспечивало безопасность. Позднее в марте в Вашингтон на трехнедельные курсы по переподготовке руководящих кадров были приглашены два полковника и три майора ливанской разведки. Их поселили в Джорджтауне в гостинице «Фор сизонс» и ежедневно доставляли на конспиративную квартиру в Маклине, где они прослушивали соответствующие лекции, встречались с руководящими сотрудниками ЦРУ.

Потребности никарагуанских «контрас» в деньгах не уменьшались. С октября 1984 г., когда конгресс полностью запретил финансирование «контрас», Кейси пришлось действовать в соответствии с законом, позволявшим выделять лишь незначительные суммы. В этом законе указывалось, что выделяемые ЦРУ средства нельзя тратить «на цели, связанные с прямой или косвенной организацией военных или полувоенных операций в Никарагуа со стороны государств, организаций, групп, движений или отдельных лиц».

Кейси одобрил направление телеграммы следующего содержания: «Резидентуры должны прекратить и впредь воздерживаться от действий, которые могут быть истолкованы как оказание любой помощи, прямой или косвенной, какой бы то ни было организации, с которой мы имели дело в рамках никарагуанской операции. Все контакты с «контрас» должны осуществляться только, повторяю, только с целью получения разведывательной или контрразведывательной информации в интересах Соединенных Штатов».

Даже когда посол Саудовской Аравии Бандар прямо поставил перед Кейси вопрос о «контрас», последний в присутствии стенографа ответил: «По закону, ваше высочество, мне запрещено обсуждать с вами эту тему».

Когда бывший сотрудник Управления стратегических служб генерал-майор в отставке Джон Синглауб, занимавшийся сбором частных пожертвований для «контрас», затронул этот вопрос в разговоре с Кейси, тот отйетил: «Джон, еще одно слово – и я выброшу тебя из своего кабинета».

Однако в ходе многочисленных встреч с лидером «контрас» Адольфом Калеро, называвшим Кейси в неофициальной обстановке «дядюшкой Биллом», директор центральной разведки внимательно выслушивал сообщения об успехах «контрас» и приносил извинения за отсутствие у ЦРУ возможности оказывать прямую поддержку.

Богатый руководитель одной из колорадских пивных фирм и давний друг Кейси Джозеф Коорс, будучи на приеме у директора в старом здании административного управления, попросил директора оказать помощь «контрас». «Обратись по этому вопросу к Олли Норту», – недвусмысленно ответил Кейси. Коорсу, щедро предоставлявшему деньги на цели консерваторов, было предложено зайти в кабинет Норта. Последний убедил Коорса выделить 65 тысяч долларов на приобретение легкого самолета, для которого необходимы короткие взлетно-посадочные полосы.

Показывая Коорсу фотографию самолета, Норт называл его «ваш аэроплан». Названный «Мол», этот самолет был передан в хозяйство генерала Скиорда, которое было создано Макфарлейном и Нортом с помощью Совета национальной безопасности.

В начале 1985 г. Кейси отдал распоряжение подготовить по Никарагуа четыре разведывательные оценки по следующим проблемам: увеличение сандинистской армии до 65 тысяч человек, усилия сандинистов по укреплению своей власти в Никарагуа, помощь сандинистам со стороны русских и кубинцев, усилия сандинистов по экспорту революции в Сальвадор и в другие страны Центральной Америки. Сводя суть этих четырех документов к одному предложению, Кейси заявил президенту: «Советский Союз и Куба создали и укрепили в Никарагуа свой плацдарм, вложили сотни миллионов долларов в ведение агрессивной подрывной деятельности».

После 20 января 1985 г. (второй инаугурации Рейгана) Кейси с удовольствием наблюдал, как Бейкер и министр финансов Дональд Т. Риган поменялись постами: Бейкер перешел в министерство финансов, а Риган, старый друг Кейси с Уолл-стрита, стал руководителем аппарата Белого дома. У Бейкера всегда были честолюбивые замыслы, он оказывал на президента большое влияние. Имея трио в лице Бейкера, Миза и Дивера, Рейган располагал своего рода системой конкурирующих руководителей. Каждый из них стремился выделиться. При таком положении ни один не мог добиться чего-либо существенного. Дон Риган, миллионер, бывший руководитель фирмы «Мерилл, Линч», был заинтересован в реализации как можно большего числа пожеланий президента. Для этого у него был в подчинении сплоченный коллектив сотрудников Белого дома. И с некоторых пор Кейси стал замечать, что Рейган стал себя чувствовать более свободно и непринужденно. Чаще стал высказывать свои мысли и идеи. На заседаниях в Белом доме Рейган теперь с меньшим вниманием относился к тому, что говорят в Конгрессе, о чем пишут средства массовой информации, как учесть интересы «вашингтонской верхушки», выразителем которой был Бейкер. Дон Риган «расковал» президента. Во всем этом Кейси усмотрел новые возможности выбить деньги для контрас. Но на заседаниях комитетов по разведке от него по-прежнему требовали ответа, когда же они услышат о том, что контрас добились каких-то результатов. Однако Кейси в ответ мог лишь сказать, что пока он не располагает приятными сообщениями.

Первым во второй президентский срок нанес государственный визит в США король Саудовской Аравии Фахд. Он прибыл в Вашингтон в начале февраля 1985 года. За несколько дней до визита состоялась встреча Макфарлейна и Бандара. Они обсуждали вопрос – как обеспечить королю особый прием, и сошлись на том, что знаком особого отношения к королю будет личная аудиенция. На встрече Макфарлейна с Бандаром встал вопрос и о контрас Бандар предложил свои услуги и заявил, что саудовцы готовы довести свою помощь контрас до 2 миллионов долларов ежемесячно. В целом же они могут дать по меньшей мере еще 15 миллионов долларов.

12 февраля состоялась короткая встреча Рейгана с Фахдом. Король дал понять президенту, что саудовцы увеличат свои пожертвования «контрас», чем вызвал благодарность Рейгана. Макфарлейна, однако, беспокоил тот факт, что это была лишь временная мера. По его мнению, политика оказания помощи «контрас» будет эффективной лишь в том случае, если она найдет поддержку со стороны конгресса. Необходимо найти возможность получить новые ассигнования непосредственно от министерства финансов США.

Президент последовал совету Кейси и заявил публично, что «контрас» – «наши братья» и «в этот трудный момент мы не можем отвернуться от них». Он сказал, что наша цель – нанести сандинистам поражение. В одной из последующих речей Рейган добавил: «Оказание помощи «контрас» соответствует морали отцов-основателей Соединенных Штатов».

В ту весну Кейси с ужасом наблюдал, как одна несущественная проблема вывела из равновесия Белый дом. Скандал разразился в связи с намерением Рейгана посетить нацистское кладбище в Битбурге, Западная Германия. На Рейгана посыпались обвинения в антисемитизме и бессердечности. Это парализовало администрацию, метавшуюся между нерешительностью и желанием дать отпор.

Кейси беспокоило отсутствие у Белого дома плана действий, касавшихся рассмотрения в конгрессе вопроса о финансировании «контрас». Однако его личные возможности в этом отношении были ограничены. У него была отрицательная репутация, поэтому активно действовать он не мог. В ту неделю, когда должно было проходить голосование, он уехал в Питтсбург, чтобы произнести там речь и посетить редакции газет. В Белом доме царило уныние. Демократы – противники «контрас» поставили в палате представителей 24 апреля вопрос на голосование. Предложение о выделении «контрас» 14 миллионов долларов на предоставление невоенной помощи было провалено 215 голосами против 213. Кейси был поражен. Такая небольшая разница в числе голосов: один голос за предоставление денег привел бы к ничейной ситуации, два голоса – к победе.

«Если бы у О'Нила не было писем монахинь из Морикнолла, – заметил Кейси, – у нас были бы деньги на оказание помощи «контрас».

Кейси регулярно посещал различные города страны, где выступал с речами.

Первая речь, которую я слушал, была произнесена 17 апреля 1985 г. на конференции Флетчеровской школы права и дипломатии в Кембридже, штат Массачусетс. Кейси говорил о терроризме. В течение 45 минут он зачитывал с трибуны свою речь на 21 странице, говорил невнятно, глотая слова, едва слышно. В экземпляре, который он передал мне перед выступлением, я подчеркнул два предложения: «Мы не можем и не будем воздерживаться от насильственных действий для предупреждения и срыва террористических акций, когда обстоятельства потребуют применения силы. Многие страны, в том числе и Соединенные Штаты, имеют специальные подразделения и располагают возможностями для проведения операций против террористических групп».

По какой-то причине Кейси не сделал выводов и не довел свою речь до логического конца. Он просто прекратил говорить, и никто из присутствовавших не понял, что Кейси закончил свою речь, пока он не сказал: «Спасибо за внимание». Раздались жидкие хлопки. В течение двадцати минут он отвечал на вопросы, не скрывая своей скуки.

Один из присутствовавших, по всей вероятности не относившийся к собравшимся в зале консервативным ученым, спросил: «Какая разница между «контрас» и палестинцами?» Кейси сердито отреагировал: «Что вы сказали?» После того как вопрос был задан вторично, Кейси стушевался и наконец сказал: «Контрас» имеют свою родину и пытаются отвоевать ее. А палестинцы родины не имеют».

Начальник центральной разведки знал, что я собираюсь написать книгу о ЦРУ. Он поинтересовался, не хочу ли я возвратиться в Вашингтон на его самолете. Было около 10 часов вечера, я уже оформил для себя номер в гостинице, где проходила конференция, но сумел быстро выписаться. Он вышел из гостиницы в кое-как застегнутом дорогом новом плаще, как мальчишка, не умеющий одеваться и за одеждой которого следит мать.

У Кейси был винтовой самолет «Гольфстрим». Полет обещал быть спокойным и не быстрым. Кейси занял кресло, ослабил галстук и попросил одного из охранников принести виски и баночку с орешками, которые он горстями начал отправлять в рот. Охранник опустил тяжелые шторы, и мы без перерыва беседовали в течение двух часов. Директор сказал, что он испытывает определенную неловкость по поводу того, что беседует со мной один на один. Напомнил мне о том, что он не разрешает сотрудникам ЦРУ встречаться с журналистами в одиночку. Однако Кейси ответил на все возникавшие в ходе беседы вопросы, в том числе о генерале Доноване, новом всепогодном спутнике «Лакросс», операциях в Никарагуа, похищенном резиденте ЦРУ в Бейруте Бакли, съездах республиканской партии, на которых он присутствовал с 1940 г., о Рейгане, его администрации, Макмагоне и ЦРУ. О своем отце он лишь заметил: «Всю жизнь он работал в системе пенсионного обеспечения в Нью-Йорке».

Через две недели я летел в Нью-Йорк, чтобы присутствовать при произнесении им речи на обеде в клубе «Метрополитен».

«Когда меня просят выступить, я обычно говорю, что лишь затрону вопрос о разведке, – начал Кейси, – о которой я свободно говорить не могу. Поэтому я буду говорить о международных делах, которые я знаю хуже, но могу говорить более спокойно». Его слова были встречены продолжительным доброжелательным смехом. Здесь он, несомненно, чувствовал себя гораздо непринужденнее, чем в Кембридже. Отказ конгресса выделить деньги для «контрас» рассердил Кейси, и он разоткровенничался. Он заявил, что США фактически находятся в состоянии войны с Советами. «Но это – необъявленная война, – заявил Кейси и сравнил нынешнее время с годами, когда Гитлер не принимался всерьез. – Марксизм-ленинизм, – сказал он, – выпустил на свободу четырех предвестников апокалипсиса: голод, болезни, войну и смерть».

Кейси ударился в публичные разглагольствования, чего никогда не делал раньше. «В оккупированных странах – Афганистане, Камбодже, Эфиопии, Анголе, Никарагуа, – в которых марксистские режимы либо были навязаны, либо держатся за счет внешней силы… происходят разрушения, сравнимые с причиненными Гитлером Европе сорок лет тому назад».

Кейси вновь предложил мне лететь в своем самолете. Мы говорили о Рейгане, «контрас», Ливане, терроризме, его друзьях, денежных средствах, целях. Он рассказал о своем детстве в Квинзе, простых и постоянных привязанностях. Он вспомнил о драках, которые происходили на пути к школе. Это было после первой мировой войны, в 20-х гг., когда мальчишки сбивались в группы и устраивали драки. «Нас били, мы били», – говорил он. Помнит ли Кейси ребят, которые били его? «Конечно, вы думаете, что я что-то забываю?» Он жестко посмотрел на меня, его рот был полон орехов. «Особенно тех, от кого мне доставалось».

Он вернулся к вопросу о «контрас» и к поражению при голосовании в конгрессе. «Какая-то непонятная ситуация. Белый дом не может одновременно делать два дела. Президент интереса не проявляет. У него есть свои принципы, но он не обращает внимания на цели, не говоря о способах их достижения». Кейси горестно покачал головой.

– Президент не обращает внимания на советский ползучий экспансионизм.

Кейси поражала пассивность президента, безразличное отношение к своей работе и в целом к жизни. Он никогда не созывал совещаний и не определял повесток дня. Он ни разу не сказал Кейси: «Давай, сделай это» или «Выполните то-то», если такие просьбы не высказывались другими лицами или не подсказывались событиями. Внутри этого человека существовала какая-то эмоциональная стена. Возможно, это шло от отца, алкоголика и безработного в годы «великой депрессии». С удивлением Кейси обнаружил, что президент работает с девяти до пяти часов по понедельникам, вторникам и четвергам и с девяти до часу дня по средам, причем вторую половину дня он отводил верховой езде или физическим упражнениям. Между часом и тремя по пятницам он отправлялся в Кэмп-Дэвид. Во время работы в Овальном кабинете у президента нередко появлялось два или даже три часа свободного времени. В такие моменты он просил принести письма своих сторонников и отвечал на них. В своей резиденции многие вечера он проводил наедине с Нэнси. Они даже ужинали перед телевизором. По вечерам в субботу в Кэмп-Дэвиде, где они могли бы принимать любого гостя из любой страны мира, Нэнси и Рональд вместе с обслуживающим персоналом просматривали два старых или новых художественных фильма. Казалось, этим Кейси хотел сказать, что президент отказывался от применения данной ему власти и исполнения возложенных на него обязанностей.

Кейси находил Рейгана странным. Рейган ранее говорил, что остался бы в кино, если бы имел больший успех. Хотя он и был общительным человеком, настоящих друзей, кроме Нэнси, у него не было. Будучи по характеру ленивым и рассеянным, он, однако, обладал почти фотографической памятью и мог за несколько минут выучить наизусть страницу сценария или речь и затем прекрасно ее воспроизвести. Кейси серьезно изучал Рейгана, но, по его словам, понять его не мог.

Самолет приземлился на военно-воздушной базе Эндрюс, откуда Кейси сразу же отправился в десятидневную поездку по странам Дальнего Востока и Филиппинам, где сложилась трудная обстановка и где он планировал встретиться с президентом Маркосом.

«Никому ни слова», – приказал он мне. Затем он попросил остаться в самолете, пока он не пересядет в ожидавший его большой реактивный самолет. Я мог видеть, что у трапа самолета его ожидала большая группа сотрудников ЦРУ. Он сказал, что до такси я доберусь автобусом. «Могут подумать, что я проявил неосторожность, взяв вас с собой».

До сих пор я не понимаю, почему Кейси согласился на эту и другие беседы.

Спустя несколько дней после отказа конгресса выделить деньги для «контрас», президент Ортега вылетел в Москву с просьбой о предоставлении помощи. Это задело многих законодателей, голосовавших против помощи.

Некоторые из них заявили, что, если бы они знали об этом, то вели бы себя по-иному. Кейси не знал, кто больше не понял духа времени: Ортега или администрация Рейгана.

Кейси понял, что отказ конгресса не является окончательным. Сотрудник Совета национальной безопасности Норт разработал план обходных действий. В записке на имя Макфарлейна он предложил, чтобы президент публично выступил с просьбой о внесении частных пожертвований в пользу «контрас». Макфарлейн попросил Норта подождать, но одобрил идею создания фонда «Никарагуан Фридом Фанд, инк». Это была освобожденная от уплаты налогов организация, на счет которой можно было переводить свои пожертвования. Норт считал, что, если удастся собрать еще 15–20 миллионов долларов, численность «контрас» можно было бы увеличить до 35 тысяч человек.

Норт принял меры, чтобы Южная Корея и Тайвань также могли вносить свои пожертвования. Он же предложил потопить торговое судно «Монимбо», доставлявшее оружие сандинистам.

Уже больше месяца мне было известно, что Рейган подписал секретную директиву о формировании трех групп из числа ливанцев для нанесения упреждающих ударов по террористам. Представитель ЦРУ по связи с прессой Лаудер пытался отговорить газету «Вашингтон пост» от публикации статьи на эту тему. Нам стало известно, что эта секретная директива была аннулирована после взрыва в Бейруте автомашины со взрывчаткой, унесшего 80 человек. В то время мы знали о роли в этом деле ливанской разведки и не подозревали о тайном участии саудов-цев или о выделении ими на проведение операции 3 миллионов долларов. Мы не видели причин отказываться от публикации, поскольку операция провалилась, а директива стала достоянием истории.

– Это равносильно обращению со старой раной с помощью молотка, – в отчаянии заявил Лаудер. Статья была напечатана 12 мая под заголовком «План борьбы с террористами отменен…».

Через три дня Джордж Лаудер писал Кейси: «Представляется, что Вудворд планировал опубликование этой статьи вне зависимости от моих доводов. Со всей ответственностью я заявил ему, что статья искажает факты и является «приглашением к убийству». Я сказал ему, что, если бы он был на месте Фадлаллы и видел гибель своих сторонников, в том числе женщин и детей, а затем прочитал статью в «Вашингтон пост», у него несомненно появилось бы желание отомстить американцам. Я сказал Вудворду, что Джон Макмагон рекомендовал информировать его о том, что, если он опубликует эту историю, его никогда не будут принимать в этом здании.

Кроме того, я добавил, что такая безответственная статья поведает нам о том, что «Вашингтон пост» не только не питает никакого уважения к жизням американцев в Бейруте, но и продолжает свой традиционный поход против администрации, на этот раз вместе с членами и сотрудниками комитетов конгресса США по разведке, которые вмешиваются в тайные операции и создают проблемы для разведывательного сообщества.

Я также сказал, что его поведение и действия газеты «Вашингтон пост» достойны презрения. В будущем мы будем относиться к нему так же, как относимся к Джеку Андерсону и другим журналистам подобного пошиба».

Кейси позвонил мне в редакцию.

– Жизнь в опасности, – сказал он. – Я не уверен, достойна ли эта история того, чтобы ее предать гласности, но я не могу контролировать. Хотя, может быть, должен. История представлена в статье таким образом, как будто у нас была там своя ударная группа.

Кейси сказал, что статья сделает более трудной его жизнь и положение ЦРУ. Дело может иметь непредсказуемые последствия, сказал он, и следует учитывать не только его фактическую сторону, но и созданную статьей атмосферу. «Вам не следовало бы ее публиковать». Его тон был сначала беспристрастным, а затем ледяным: «Прежде чем все закончится, на ваши руки падет кровь».