Текст книги "Смертельное наследство"

Автор книги: Билл Видал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Второй документ представлял собой официальное заявление Тома Клейтона, где указывалось, что, осуществляя свои законные права и действуя на основании завещания своего отца, он отправился в «Юнайтед кредит банк» в Цюрихе, с тем чтобы забрать деньги с отцовского счета. И был чрезвычайно удивлен, обнаружив на счете дополнительно к ожидаемым пяти миллионам долларов огромную сумму в тридцать восемь миллионов долларов. Не зная, откуда взялись эти деньги, он, Том Клейтон, решил оставить их на счете, после чего обратился к душеприказчику отца, адвокатской конторе «Суини, Таллей и Макэндрюс» в лице мистера Ричарда Суини, за разъяснениями. Мистер Суини признал, что один из его клиентов, некто Хосе Салазар, использовал этот счет в течение длительного времени, регулярно подделывая подписи Патрика Клейтона и Майкла Клейтона. Кроме того, мистер Суини сообщил, что деньги, находящиеся на упомянутом счете, заработаны посредством криминальной деятельности. Мистер Суини, принимавший личное участие во всех этих махинациях, приехал в Лондон, чтобы забрать не тридцать восемь, а сорок три миллиона долларов у Томаса Клейтона, утверждая, что его клиент хочет получить с данного счета все деньги, и в случае невыполнения его требования угрожал лишить Томаса Клейтона жизни.

В восемь тридцать Том закончил составлять оба документа. Перечитав их еще раз и спрятав в кейс, он вернулся к компьютеру и с удивлением обнаружил, что все еще имеет доступ к файлам своего банка. Как выяснилось, швейцарский франк отыграл у фунта еще шесть пенсов. Это вызвало у Тома немалое удовольствие по двум причинам. Первая: осуществленные им с разрешения начальства сделки на сумму двадцать пять миллионов фунтов принесли его банку ощутимую прибыль, что он мог использовать в случае конфронтации с Гринхольмом.

И второе: потенциальные потери «Тауруса» сократились еще на миллион долларов. У Тома так и чесались руки немедленно увеличить объем сделок вдвое, но из осторожности он решил не спешить с этим.

В девять Том позвонил Стюарту Хадсону, извинился, что не предупредил заранее, и попросил о срочной встрече для обсуждения нескольких важных документов. Хадсон согласился его принять и предложил приехать к нему в офис в десять тридцать.

Потом Том позвонил в Скотленд-Ярд и после небольшого ожидания получил возможность лично переговорить со старшим инспектором Арчером. Том представился и сказал инспектору, что ему необходимо обсудить с ним одно срочное дело. При этом он не забыл упомянуть, что обратился к старшему инспектору по рекомендации Пита Эндрюса. Арчер разговаривал с Томом весьма доброжелательно, поинтересовался самочувствием Пита, после чего сказал, что будет рад принять Тома Клейтона в Скотленд-Ярде около двух часов дня.

Том не хотел пререкаться с Суини по телефону, поэтому послал на его адрес в отеле «Кларидж» факс, где сообщил, что приедет к нему в три тридцать.

– Неплохо, – сказал Хадсон с улыбкой, прочитав проект соглашения с Суини. – Очень неплохо. Во всяком случае, для банкира.

– Как я уже говорил тебе по телефону, Стюарт, мне требуется безукоризненный с юридической точки зрения документ, причем срочно.

– Нет проблем. – Адвокат еще раз просмотрел бумагу, кое-что в ней изменив, переписав и поменяв местами. Потом отдал секретарше печатать.

Когда девушка вышла, Хадсон сосредоточился на официальном заявлении Тома. И тут улыбка на его губах увяла, а на лбу проступила морщина озабоченности.

Пока он читал документ, Том, чтобы занять себя, бросал в стену офиса дротики.

– И что ты намереваешься с этим делать? – спросил Хадсон, положив заявление Тома на стол.

– Хотел бы оставить у тебя. На всякий случай.

Том бросил в стену очередной дротик.

Хадсон снова перечитал заявление.

– Ты уверен, Том, – мрачным тоном осведомился он, – что Суини угрожал тебе? Этот Салазар… Кто он, собственно, такой? Он что, действительно способен убить?

– Не знаю, – откровенно ответил Клейтон. – Но думаю, скоро выясню это.

– По-твоему, дело того стоит?

– Не забывай, что на ставке пять миллионов долларов!

– Я могу одолжить тебе пять миллионов, коли есть такая необходимость, – предложил Хадсон то ли в шутку, то ли всерьез.

– Иди ты к черту, Стюарт! – Том с устрашающим видом замахнулся на адвоката дротиком. – Делай свое дело и помалкивай.

– А ты не думал обратиться со всем этим в полицию?

– Я пойду туда, как только выйду из твоего офиса. У меня уже назначена встреча в Скотленд-Ярде.

– Ты собираешься оставить им копии этих двух документов?

– Нет, – твердо сказал Том. – Но покажу копию моего заявления Суини, чтобы Салазар знал, что эта штука всплывет, если со мной что-нибудь случится. Потому-то я и прошу, чтобы ты оставил заявление у себя. Перепоручаю, так сказать, высокую честь разоблачения злодеев тебе.

– В таком случае, – перешел на сугубо деловой тон Хадсон, – коль скоро все это делается для страховки, нам необходимо заполнить некоторые пробелы.

Том в недоумении уставился на него.

Хадсон разъяснил свою позицию:

– Я имел в виду, что тебе предстоит еще много чего рассказать мне. Назвать конкретные фамилии, адреса, суммы. Чтобы Суини не сомневался, что твоя угроза имеет под собой реальную основу. Раз эти люди такие дурные, как ты говоришь, именно подробная информация о них поможет тебе сохранить жизнь.

Том согласился с мнением приятеля, и последующие тридцать минут наговаривал необходимые сведения на его диктофон. Рассказал всю историю с самого начала, не забыв упомянуть о бутлегерстве Пата Клейтона, о его вовлеченности в дела Салазара, о том, как обманывали его отца, и о том, как он, Том, наткнулся на выписку из этого счета, перебирая вещи деда. Кроме того, Том показал Стюарту документы из «Юнайтед кредит банк» и передал ему содержание своей беседы с Суини, ничего не опустив и не утаив.

Когда он закончил свои воспоминания, вошла секретарша Хадсона и принесла отпечатанное соглашение. Адвокат передал ей диктофонную пленку и попросил сделать расшифровку. Том недоверчиво посмотрел на девушку, но Стюарт сказал, что ей не впервой заниматься такими вещами. Потом они оба еще раз просмотрели первый документ, после чего Стюарт вручил Тому две его копии: одну тот должен был отдать Суини, а вторую оставить себе. Третьей копии предстояло храниться в офисе Хадсона.

– Строго говоря, – сказал адвокат, – на этих бумагах должна стоять подпись Салазара. Но предложенный мной вариант соглашения позволяет Суини сделать это за него.

Когда секретарша вышла и прикрыла за собой дверь, Хадсон некоторое время хранил молчание, потом со смущением в голосе произнес:

– Между прочим, мне звонила Кэролайн.

– Кэролайн?! И что же она хотела?

– Спокойно, Том. Не надо принимать все так близко к сердцу. Просто она беспокоится за тебя.

– И в этой связи решила обратиться к старому дружку. Так, что ли? – сварливо сказал Том и немедленно пожалел об этом.

– Послушай меня внимательно. – В голосе адвоката появились жесткие ноты. – Ты нашел кучу подозрительных денег. Ты играл в глупые игры с фьючерсами. Тебя отправили в административный отпуск. И все это ты обрушил на нее в течение какой-нибудь недели. Да, я ее старый друг, и ты знаешь об этом. Я, конечно, ничего не стану делать без твоего одобрения, но, возможно, при случае смогу чем-нибудь вам помочь.

Старый друг? Может, давний любовник? И давний ли?

Том посмотрел на Стюарта холодным отстраненным взглядом, но в следующее мгновение ему стало стыдно, что позволил себе подумать такое. Кэролайн этого не заслуживала.

– Позволь мне все-таки сделать так, как я задумал, – примирительно сказал он. – А если мне понадобится твоя помощь, то я обязательно приду к тебе. Что же касается Кэролайн… Если будешь с ней разговаривать, то скажи… заверь ее, что я…

И Клейтон замолчал, не закончив фразы.

– Не волнуйся, я найду что сказать, чтобы успокоить ее.

– Я не хочу потерять ее, Стюарт.

– Этого не случится, – с чувством сказал Хадсон.

Том подумал, что хотел бы испытывать в этом вопросе такую же уверенность.

Пока готовилась расшифровка и перепечатывалось официальное заявление Клейтона, приятелям совершенно нечего было делать, и они не менее часа швыряли в стену дротики.

Глава 11

Моралес выслушал Шпеера молча, а когда заговорил, приложил максимум усилий, чтобы голос не выдал обуревавших его чувств. Задав адвокату пару вопросов, наркобарон попросил его не отходить далеко от телефона. Сказал, что подумает, как быть дальше, а потом перезвонит.

Бросив отстраненный взгляд на модели домов и зданий, которые могли так и остаться моделями, Моралес отправился на прогулку по саду, с головой уйдя в свои мысли. Скрывавшимся в лесу охранникам сообщили, что босс вышел на прогулку, и они удвоили бдительность. Тупак неслышно следовал за Моралесом, отставая на несколько шагов.

Итак, его кинули на пятьдесят миллионов. Приходилось – хочешь не хочешь – принимать это как данность. Но если его счета в Испании и Уругвае заморожены одновременно – значит, в деле участвуют американцы. Возникает вопрос, как они узнали об этих счетах.

Утечка могла произойти как в Нью-Йорке, так и здесь, в Медельине. Моралес сильно сомневался в причастности к этому Салазара. Был, правда, момент, когда он задавался вопросом, не заключит ли Прачка сделку с федералами, если те его прижмут, но Шпеер заверил Моралеса, что подобное невозможно. Банкирская контора отмывала деньги множества людей, включая деньги различных мафиозных сообществ. Так что если бы Салазар вздумал перекинуться на другую сторону, его бы быстро вычислили и ликвидировали в конце концов какие-либо криминальные структуры. Моралес тоже склонился к этой мысли. Да и Салазар не относился к тому типу людей, которые способны влачить жалкое существование под эгидой программы защиты свидетелей.

Может, Шпеер?

Тоже маловероятно. Энрике был слишком амбициозным парнем, а кроме того, рассчитывал на обеспеченное и спокойное будущее. Моралесу же не составило бы труда при необходимости послать в Коста-Рику своего человека, чтобы тот взорвал Шпеера вместе с его домом к чертовой матери. И он знал, что адвокат тоже прекрасно это понимает. Нет, Шпеер на такое не пойдет.

Может, Ромуальдес? Или де ла Крус? Нет, они бы не осмелились. Тогда кто?

Что ж, он все равно узнает ответ на этот вопрос, но несколько позже. А пока ему необходимо продумать свои дальнейшие действия. Если не вложить в дело пятьдесят миллионов, фонд все равно что мертвый. Но для его подпитки Моралесу придется совершить немыслимое: взять свои «узаконенные» деньги и вернуть туда, откуда они пришли, – в Медельин. При этом он рисковал оставить след, который мог связать его безупречные вложения с наркобизнесом. В прошлом месяце Моралес отправил на Каймановы острова еще шесть миллионов, которые находятся сейчас в руках Прачки. Дома у него еще полмиллиона, и два – в Нассау. Но всего этого явно недостаточно для фонда. Между тем Ромуальдес уже сообщил подрядчикам, что они могут получить деньги за поставки. И к уик-энду распространится слух, что денег нет и счета остаются неоплаченными, который в самое ближайшее время дойдет до Кали. И Норьега или Ортега решат, что сейчас самое время покончить с Моралесом. Все произойдет очень быстро. Не пройдет и нескольких дней, как его люди узнают, что их хозяин не в состоянии оплачивать свои счета, и начнут разбегаться. А потом на джипах и грузовиках среди ночи нагрянут люди конкурирующего картеля, выволокут его с женой и детьми из дома и убьют. Ирония заключается в том, подумал Моралес, что он может рассчитывать как на своих защитников лишь на полицейских, чьи блокпосты разбросаны вокруг Медельина.

Итак, на первый взгляд у него только две возможности выпутаться из этой заварушки: или заплатить, или удариться в бегство. У Салазара все еще находятся шестьдесят миллионов долларов его денег. Все отмыты, однако вложены в долговременные проекты. Так что если даже Моралес потребует их немедленного возврата, пройдут дни, а то и недели, прежде чем он получит баксы. Ну а если слушок о его неплатежеспособности дойдет до Прачки, то неизвестно, получит ли он их вообще.

Как выясняется, выбора у него нет и надо срочно уезжать из Колумбии. На частном самолете он доберется до Панамы, а там купит билеты на первый же рейс в южном направлении. Для начала подойдет Рио или Буэнос-Айрес, а куда ехать дальше, он решит позже. Человек с шестьюдесятью миллионами долларами может многое себе позволить, в том числе обзавестись нужными друзьями и содержать дорогих адвокатов. Но первым делом он должен разобраться с Медельином. Если американцы получили информацию о Моралесе из здешних источников, то весь город должен понять, что за это придется ответить и что с доном Карлосом шутки плохи.

И начнет он с Ромуальдеса.

Но прежде Моралес позвонил Шпееру и попросил вывести его деньги из-под контроля фирмы «Салазар и К°».

Том Клейтон приехал в Скотленд-Ярд пятью минутами раньше обговоренного срока и был препровожден к Арчеру. Его кабинет находился на четвертом этаже и представлял собой просторный современный офис с прекрасным видом на Темзу. Старший инспектор показался Клейтону таким же доброжелательным, как и его голос, который он слышал по телефону. Детектив находился в предпенсионном возрасте, был худ и высок и носил чуть коротковатый и далеко не новый темный двубортный костюм, который, однако, очень хорошо гармонировал с его внешностью доброго дядюшки и чуть старомодными манерами. Поздоровавшись с Клейтоном, старший инспектор предложил ему присесть на большой, обитый кожей стул красного дерева, который вместе с письменным столом в стиле «шератон» выбивался из казенной обстановки и походил скорее на предмет мебели, привезенный из дома.

Когда они уселись, Арчер со значением постучал курительной трубкой о край пепельницы, словно предлагая тем самым посетителю основательно обдумать свое заявление, прежде чем излагать его, потом заново набил трубку, долго ее раскуривал и лишь после этого осведомился, чем может быть полезен.

Клейтон предложил вниманию Арчера сокращенный вариант своей истории. Адвокатская фирма Ричарда Суини представляла интересы его семьи более чем полвека, но совсем недавно выяснилось, что у этой конторы был другой, неизвестный Тому клиент, который требует с него деньги. Он объяснил, что получил наследство, однако клиент конторы Суини также заявил на них свои права. Том был бы только рад вернуть этому человеку его часть денег, но тот подобной готовности к компромиссу не демонстрирует.

– Как там поживает Пит Эндрюс? – озадачил его неожиданным вопросом старший инспектор.

– Хорошо поживает. Да и сам он очень хороший человек.

– Так вы утверждаете, что не знаете имени клиента мистера Суини? – небрежно осведомился Арчер между двумя затяжками трубки.

Тому послышался в его тоне тревожный звонок.

– Откровенно говоря, инспектор, кое-какие имена назывались. Но лишь вскользь. Так что я не знаю наверняка, кому принадлежат эти деньги. Знаю только, что Суини приехал сюда, чтобы забрать их.

– Эти деньги… Ваше наследство, как вы говорите… Где они сейчас?

– Та часть, что принадлежит мне, находится в Лондоне. Остальные же я оставил в Цюрихе – там, где и нашел их.

– В Цюрихе, говорите? – Полицейский с неудовольствием повторил название города. – Это всегда усложняет дело. – Потом, затянувшись трубкой и глядя на поднимавшиеся к потолку колечки дыма, продолжил: – Мне представляется, мистер Клейтон, что вам следовало обратиться с этим делом к адвокату, а не в полицию. Вы уже побывали у адвоката?

– Да, побывал. И он посоветовал мне пойти в полицию.

Полицейский раздумчиво кивнул в знак того, что принимает информацию к сведению. Он не очень-то верил в рассказанную ему Клейтоном историю, так как нашел в ней много нестыковок и шероховатостей.

Два часа назад к Арчеру пришел с визитом джентльмен, приехавший из Америки. Это был Джереми Харпер из ДЕА, службы по борьбе с наркотиками министерства юстиции США. Он рассказал старшему инспектору о цепочке Моралес-Салазар, операциях по отмыванию денег, а также о своем намерении прижать к ногтю Суини в Лондоне. В конце разговора Харпер упомянул о Томасе Клейтоне, проживающем в Лондоне американском банкире, который каким-то, неясным пока, образом связан с преступниками. При упоминании имени Томаса Клейтона старший инспектор многозначительно улыбнулся и стал выколачивать трубку о край пепельницы, а покончив с этим, рассказал удивленному Харперу, что указанный банкир должен явиться к нему в два часа дня собственной персоной – предположительно, чтобы попросить о помощи. Детективы договорились первым делом выслушать Клейтона, а потом уже принимать решения. Арчер предложил американцу занять место в сопредельной комнате, послушать его беседу с посетителем и появиться на сцене событий в любой момент, который сочтет для себя удобным.

– Ваш адвокат объяснил, почему этим должна заниматься полиция? – спросил старший инспектор.

– Потому что я сообщил ему, что мистер Суини, с которым мы вчера имели беседу, угрожал мне. Сказал в частности, что, если я не отдам ему все деньги, включая свою часть, его клиент меня убьет.

– Даже так? Ну, это уже больше похоже на дело! – оживился Арчер. – Свидетелей этих угроз у вас, случайно, нет?

– Нет. Но сегодня в три тридцать мне снова предстоит встретиться с Суини, и я уверен, что он повторит эти угрозы.

– И где должна состояться встреча?

Том сообщил, и Арчер записал в блокноте название отеля и номер комнаты.

– Итак, мистер Клейтон, – ободряюще сказал инспектор, откладывая блокнот, – я уверен, что мы сможем помочь вам. – С этими словами он поднялся с места и направился к двери, находившейся в глубине кабинета. Клейтон, не зная, куда отправился инспектор, хотел было последовать за ним, но Арчер жестом предложил ему оставаться на месте. – Тут вас дожидается один человек. – И распахнул дверь.

В кабинет вошел широкоплечий, атлетически сложенный мужчина выше шести футов ростом. Его толстая шея и короткая, с сединой, стрижка больше подходили к форме морского пехотинца, нежели штатскому костюму, в который он был облачен. Подойдя к Клейтону и протянув ему руку, он суровым голосом отрекомендовался:

– Ред Харпер из министерства юстиции Соединенных Штатов.

Том пожал ему руку без всякого энтузиазма.

Ред не стал ходить вокруг да около и сразу сказал, что имя Томаса Клейтона всплыло во время расследования, ради которого ему, Харперу, пришлось пересечь океан.

– Для начала извольте зарубить себе на носу, – добавил он, – что вам непозволительно вводить нас в заблуждение, придерживать информацию и как-либо иначе затруднять нашу работу.

– Вы что же, обвиняете меня в чем-то, мистер Харпер? – саркастически осведомился Клейтон, чувствуя, как кровь бросилась ему в лицо.

– Пока нет, – все в том же недоброжелательном тоне ответил человек из ДЕА. – Но мне требуется, чтобы вы прояснили нам некоторые вопросы.

– Задавайте их, коли требуется. – Клейтон не сделал даже попытки скрыть овладевшее им недовольство.

– Давайте начнем с вас. Итак, кто вы такой и чем занимаетесь?

Том дал четкие, исчерпывающие ответы. Назвал свое полное имя, адрес и род занятий.

– И какое положение вы занимаете в банке?

Том описал свою работу, намекнув на очень высокий уровень оплаты. Он давно уже заметил, что такого рода сведения основательно сбивают спесь с правительственных чиновников. Кроме того, он сообщил, что, прежде чем переехать в Лондон, проработал пять лет на Уолл-стрит и что его отец был профессором, а сестра и ее муж якшаются с сенаторами и бывшим президентом, – и прочие вещи такого рода.

– Я, собственно, хочу сказать, – продолжил Том, чувствуя, что произвел подобающее впечатление на Харпера, – что пришел в полицию, – тут он посмотрел на Арчера, – только для того, чтобы сделать заявление относительно направленных в мой адрес угроз. Вы же, – он быстро повернулся к Харперу, – врываетесь сюда и ведете себя так, как если бы я был виноват в каком-то преступлении. Настоятельно предлагаю вам перестать относиться ко мне подобным образом. Тогда, возможно, мы до чего-нибудь и договоримся.

– А я предлагаю вам сообщить мне, какие дела действительно связывают вас с Ричардом Суини. – При всем том, что Харпер был впечатлен статусом Клейтона, он не слишком верил в его версию, изложенную Арчеру. И в любом случае подозреваемого предпочтительнее выслушать несколько раз, ибо так его легче поймать на лжи.

Том подумал о двух лежавших у него в кейсе бумагах. Предъявлять свое официальное заявление, на основании которого можно было хоть сейчас заводить уголовное дело, он не хотел: тогда деньги обязательно заморозили бы, и не только те, что лежали на цюрихском счете, но и его пять миллионов. Проект же соглашения с Суини такой угрозы не представлял.

– Я сделаю больше. – Том открыл кейс, вынул обе копии соглашения и вручил их по отдельности Харперу и Арчеру. – Вот почитайте. Это объяснит вам все.

Оба детектива в молчании прочли документ. Первым поднял глаза на Клейтона американец:

– Сколько денег осталось в Швейцарии?

– Не знаю, – соврал Том, пытаясь по возможности держаться в стороне от явно криминальных денег.

– А как вы узнали, что пять миллионов принадлежат вам?

Том объяснил, что дедушка оставил на депозите свыше пятисот тысяч долларов. Это было в 1944 году, и с тех пор деньги никто не трогал.

– Насчет процента мне пришлось-таки поспорить со швейцарцами, – добавил он. – В конце концов мы остановились на трех и девяти десятых, точнее – на трех и девяноста двух сотых годовых. Итого пять миллионов долларов. Я сказал, чтобы эту сумму переслали на мой счет в Лондон. Этот факт зафиксирован в моей налоговой декларации.

– Почему в таком случае Суини ищет вас, чтобы получить остальное? – осведомился Харпер, продолжая гнуть свою линию.

– Не имею представления, – холодно сказал Клейтон. – Возможно, по той причине, что после смерти отца те деньги, которые находились на счете тайно, автоматически перешли в мою собственность.

– А банкиры, значит, так и не сообщили вам, сколько всего денег находится на этом счете?

– Не сообщили.

– Странно, не находите?

– Просто вы не знакомы с тем, как поставлено банковское дело в Швейцарии. Там до сих пор пользуются денежками, оставшимися от Третьего рейха.

– А нам они дадут информацию об этом счете? При наличии соответствующей судебной поддержки, разумеется? – спросил Арчер.

– Государство Израиль пытается получить от них определенную информацию вот уже пятьдесят лет, – терпеливо пояснил Том, – но швейцарцы упорно хранят молчание.

– Но почему вы их не спросили? – Харпер становился все более настырным.

– А мне это неинтересно. Я хочу одного: чтобы Суини и те, кто стоит за ним, забрали деньги, которые они положили на счет моего ничего не подозревавшего отца, и оставили меня в покое.

– Но они, похоже, оставлять вас в покое не собираются и даже, по вашим словам, угрожают убить, – пробормотал уголком рта старший инспектор Арчер, раскуривая очередную трубку.

– Потому-то я к вам и пришел. – Том обрадовался, что удалось повернуть разговор в нужное русло.

– Вы пойдете на встречу с мистером Суини, как договорились?

– А как же!

Арчер одобрительно кивнул.

– Коли так, у вас, надеюсь, не будет возражений, если мы послушаем ваш разговор? При таком раскладе, – торопливо добавил инспектор, прежде чем Том успел вставить хоть слово, – мы получим основания для его немедленного задержания, если он повторит угрозы на ваш счет.

Клейтон задумался. В том случае, если полиция и впрямь будет прослушивать гостиничный номер Суини, Том не сможет выбросить на стол свою козырную карту – заявление, которое должно сообщить Салазару, что он и его шайка ничего не выиграют, убив Клейтона, и что им лучше всего забрать тридцать семь миллионов, пока это возможно, и проваливать.

– Никаких проблем! – наконец объявил он. – Давайте накроем его с поличным! – При этом Клейтон отлично понимал, что теперь ему придется строить беседу с Суини совсем по-другому, тщательно взвешивая каждое свое слово.

Все необходимые приготовления были сделаны достаточно быстро. Появился некий тип по имени Уркварт, который сунул в карман пиджака Тома передающее устройство размером со спичечную коробку. Гибкую антенну длиной в фут разместили у Тома на спине и зафиксировали в нужных местах липкой лентой. Потом Арчер позвонил в «Кларидж» и некоторое время беседовал с главным менеджером отеля. Тот, осознав, что ему предлагают участвовать в организации прослушивания в собственном заведении, пришел в ужас, отказался от участия в этом деле и повесил трубку. Старшему инспектору ничего не оставалось, как позвонить директору коммерческой группы «Савой», владевшей «Клариджем», и изложить ему свою просьбу. По счастью, Арчер давно знал этого человека, и инспектору, хотя и не без труда, удалось добиться от директора согласия на проведение в отеле необходимых следственных мероприятий.

Утро мэра Ромуальдеса началось на подъеме, но довольно быстро покатилось под горку. С восходом солнца мэр позвонил де ла Крусу и попросил его прибыть в муниципалитет, с тем чтобы разобраться с накладными, которых ожидалось очень много. Банк уже выпустил несколько чековых книжек для «Малаги» и фонда Моралеса, не дожидаясь, когда на счета этих организаций придут деньги, ибо полностью доверял их директорам и учредителям.

Мэр, осознавая важность порученного ему дела, лично выписывал чеки, каковые передавал затем де ла Крусу, с тем чтобы тот поставил под ними и свою подпись. Не прошло и часа, как мэр распределил восемь миллионов песо. Воистину Мигель Ромуальдес – человек весьма значительный.

Около восьми снова начались звонки, но Ромуальдес не приказал, как обычно, своей секретарше любыми способами отделываться от звонивших, а, наоборот, велел переключать все звонки на него и лично беседовал с поставщиками, выговаривая им за недоверчивость и узость мышления и упирая на то, что дела такого масштаба в один день не решаются. Ромуальдес хотел приучить их к мысли, что незначительные задержки с оплатой поставок возможны и в будущем и что терпение в таких делах – основа взаимопонимания и благотворного сотрудничества. Тем, кто вел себя скромно, права не качал и собирался лично явиться за чеком, он назначал встречу после пяти, когда банки закрывались, но людям, демонстрировавшим нетерпение, особенно тем, кто в момент недавнего временного кризиса отказал ему в ранее обещанных услугах, строгим голосом говорил, что «Малага» производит все выплаты в установленном порядке, а чеки будут отосланы им по почте вечером.

В девять он позвонил директору «Банка Антигуа» и потребовал, чтобы тот отправил ему телефонограмму, как только деньги придут на нужные счета. В девять тридцать, так и не дождавшись желанной телефонограммы, он снова позвонил в банк и, выслушав извинения администрации – возможно, трансферты отправлены через Боготу, что является в таких случаях нормальной практикой, – потребовал, чтобы сотрудники банка позвонили в столицу и покрепче взяли за задницу окопавшихся там бюрократов.

В десять зазвонил его личный телефон. Он взял трубку, раздраженно буркнул в микрофон «слушаю» и лишь после этого понял, что с ним говорит Моралес, голос которого мэр никак не ожидал услышать. Кокаиновый барон хотел, чтобы Ромуальдес приехал к нему как можно быстрее. Мэр, не успевший еще отделаться от чувства собственной важности, бросил в трубку, что очень занят, забыв на долю секунды, с кем разговаривает. Ответом ему послужило ледяное молчание, мгновенно его отрезвившее, после чего он быстро исправился, сказал «разумеется» и добавил, что сейчас же все бросит и приедет на виллу. Попросив прибывшего в мэрию де ла Круса посидеть в офисе – Ромуальдес не собирался отлучаться надолго – и ответить на звонки поставщиков, он сел за руль, предварительно отпустив водителя, как всегда делал в подобных случаях, и поехал по загородному шоссе в направлении виллы «Кармен».

Охрана без лишних слов пропустила его через ворота, и он покатил по подъездной дорожке, надеясь через минуту увидеть сидящего на веранде Моралеса. Однако когда его автомобиль подъехал к дому, дверцу распахнул один из индейцев, который, наставив на Ромуальдеса пистолет, потребовал, чтобы тот вышел из лимузина и пересел в стоявший рядом джип. Второй индеец из тех, что всегда ходили с Моралесом, уже сидел на заднем сиденье внедорожника. Тщетно пытаясь взять себя в руки, Ромуальдес трепещущим голосом осведомился о местонахождении дона Карлоса, но индейцы не удостоили его ответом. Потом Амайа повернул ключ в замке зажигания, тронул машину с места и покатил в глубь зарослей.

Через несколько миль они выбрались из джунглей и свернули на узкую дорогу в горы. Сделав еще несколько поворотов, джип подъехал к развилке, где из зарослей на обочине вышли вооруженные люди, которые, заглянув в салон и узнав телохранителей Моралеса, позволили им продолжать путь. Двадцать минут спустя внедорожник выехал на большую поляну, где мэр впервые в жизни собственными глазами увидел кокаиновую фабрику. Остановив машину в центре поляны, индейцы вышли из джипа и отконвоировали Ромуальдеса к деревянному строению.

Внутри находился Моралес, который определенно поджидал их.

Помещение представляло собой лабораторию. На расставленных рядами деревянных столах помещались реторты, колбы, весы, упаковочное оборудование… У стены стояли запаянные пятикилограммовые пакеты с продуктом.

Амайа подтолкнул Ромуальдеса к большому деревянному креслу и усадил на него.

– Что все это значит, дон Карлос? – спросил мэр надтреснутым голосом.

Моралес продолжал хранить молчание.

Тупак начал привязывать правую руку Ромуальдеса к плоскому деревянному подлокотнику. Мэр попытался было высвободить руку, но Тупак ударил его тяжелым кулаком в грудь, после чего вернулся к прерванному занятию. Через несколько минут мэр был привязан к креслу за руки и за ноги. Когда Тупак примотал веревкой к спинке кресла его торс, Моралес знаком приказал индейцам удалиться. Они вышли из помещения и закрыли за собой дверь.

– Зачем это? Что я такого сделал?! – возопил в отчаянии толстяк.

– Это вы мне скажите, Мигель. – Голос наркобарона был холоден, как арктический лед. – Кто-то только что, – прошипел он в лицо Ромуальдесу, – украл у меня пятьдесят миллионов. Пятьдесят миллионов, понимаете?

– Это не я! Клянусь Богом, дон Карлос, это не я! Когда я поехал к вам, деньги даже еще не были получены.

– Скажите мне одну вещь, Мигель. Вы представляете себе, сколько это – пятьдесят миллионов?

– Я не имею к ним никакого отношения, клянусь!

– Как, интересно знать, вы почувствовали бы себя, если бы эти деньги украли у вас? – Моралес натянул на правую руку резиновую перчатку.