Текст книги "Пандора (сборник)"

Автор книги: Билл Рэнсом

Соавторы: Фрэнк Герберт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 92 страниц)

– Я спросила судью, – промолвила Скади, – не мог ли вулкан уничтожить Гуэмес.

– И что он сказал? – спросил Бретт, отрываясь от изучения схем.

– Что слишком много людей не только обожжены, но и разорваны на части. – Скади прижала ладони к глазам. – Кто мог сотворить… такое?

– В одном Киль прав, – заметил Бретт. – мы должны это выяснить как можно скорее.

Он вновь сосредоточился на стопке коллоидных карт с загадочными лабиринтами. И внезапно их простота потрясла его. Он понял, что ни один морянин не смог бы путешествовать по островам, где большинство ориентировалось только по памяти. Он принялся заучивать схемы наизусть со всеми их лифтами и транспортными переходами. Бретт закрыл глаза и уверенно прочел карту, как бы отпечатавшуюся на внутренней поверхности его век. Скади у него за спиной расхаживала по комнате. Бретт открыл глаза.

– Мы могли бы выбраться отсюда? – спросил Бретт, кивком указав на запертый люк.

– Через люк я могу нас вывести, – отозвалась Скади. – И куда ты собрался?

– Наверх.

Скади посмотрела на люк, и ее голова отрицательно качнулась из стороны в сторону.

– Когда мы откроем люк, об этом станет известно. Электронная сигнализация.

– А что с нами сделают, если мы уйдем вместе?

– Вернут нас обратно, – ответила она. – По крайности, попытаются. И шансы на их стороне. Никто не может передвигаться внизу скрытно для всех. У моего отца была эффективная организация. Поэтому он и нанимал таких людей. – Скади кивнула в сторону люка. – Мой отец заправлял очень крупным бизнесом – пищевым. Он много торговал с островитянами…

Скади отвела глаза от Бретта, затем посмотрела на него вновь и обвела жестом стены и потолок.

– Это строение принадлежало ему, все целиком. Оно высокое, как сигнальная башня. – Палец ее указал на схему. – Вот это.

Бретт слегка отодвинулся от нее. Ей принадлежала территория, сравнимая с небольшим островом. Точнее, принадлежала ее отцу. Бретт знал, что по морянским законам Скади, вероятнее всего, эту территорию унаследовала. Скади не просто работает в море, не просто волны вычисляет…

Скади, увидев в его взгляде отторжение, коснулась его руки.

– У меня своя жизнь, – напомнила она. – Как и у моей матери. Мы с отцом едва ли знали друг друга.

– Не знали друг друга? – Бретт был потрясен. Он чувствовал себя чужаком по отношению к собственным родителям, но знать он их знал. Это точно.

– Почти до самой своей смерти он жил в Гнезде – это город километров за десять отсюда, – пояснила Скади. – И за все это время я ни разу его не видела. – Она сделала глубокий вдох. – Незадолго до смерти отец как-то пришел ночью в наше жилище и говорил о чем-то с моей матерью. Не знаю, о чем они там беседовали, но она после его ухода была просто в ярости.

Бретт призадумался над тем, что она сказала. Ее отец владел и управлял огромным богатством – большей частью морянского общества. Наверху состояния, подобные владениям Райана Ванга, находились в собственности семей или даже ассоциаций, но никогда не в единоличной. Общность была законом.

– Он контролировал большую часть вашей островной промышленности, – продолжила Скади, и кровь прихлынула к ее щекам. – Почти все это он заполучил при помощи взяток. Я знаю, потому что я слышала, а когда он погиб, я использовала его комм.

– А что это за место, это самое Гнездо? – поинтересовался Бретт.

– Это город с очень большим процентом островитянского населения. Там было первое поселение после Войны Клонов. Слыхал об этом?

– Да, – отозвался Бретт. – так или иначе, а все мы произошли оттуда.

Уорд Киль, стоя в затененном коридорчике, ведущем из кабинета Райана Ванга, прислушивался к их беседе вот уже несколько минут. Он вздрогнул, подумав, не пора ли прервать разговор и потребовать от этой молодой женщины кое-каких ответов. Но горечь в ее голосе удерживала Киля.

– А эти островитяне из Гнезда работали на твоего отца? – спросил Киль.

– Некоторые – да, – ответила Скади, не отворачиваясь от Бретта. – Но ни один островитянин не занимал высокое положение, ничего даже подобного. Они находятся под контролем правительственной службы. По-моему, за это отвечает посол Алэ.

– Мне сдается, что возглавлять службу по делам островитян должен островитянин, – заметил Бретт.

– Она с моим отцом собирались пожениться, – пояснила Скади. – Политическая сделка между двумя семьями… для морян это все уже устаревшая история.

– Ваш отец и посол – это объединило бы правительственную власть и пищевую промышленность под одним одеялом, – сообразил Бретт. Озарение снизошло на него настолько быстро, что он даже напугался.

– Это все дела минувшие, – заметила Скади. – Теперь она, вероятно, выйдет за ДжиЛаара Гэллоу. – В ее словах звучала такая скрытая горечь, что Бретт утратил дар речи. Он понимал эту мрачную растерянность в глазах девушки, понимал ее подавленность оттого, что ей приходится быть пешкой в игре без правил.

В тени коридорчика Уорд Киль кивнул в ответ на собственные мысли. Он вышел из кабинета Ванга с чувством безнадежного гнева. Для опытного глаза в комме было все, что нужно – и переход контроля из одних рук в другие, и тихая и безжалостная концентрация власти, и возрастание обособленности. Термин из Анналов всплыл в его памяти: национализация. Почему это вызвало у него столь сильное чувство утраты?

«Суша будет восстановлена.»

«Начнется лучшая жизнь.»

«Вот почему Корабль даровал нам Пандору.»

«Нам – морянам – а вовсе не островитянам.»

Киль попытался сглотнуть, и горло отозвалось болью. В основе всего лежал проект «келп», и он зашел слишком далеко, чтобы его можно было приостановить или свернуть. Напротив, проект был ускорен. Оснований для этого нельзя было отрицать. Комм покойного Райана Ванга был заполнен этими основаниями: без помощи келпа два солнца будут все сильнее взламывать кору Пандоры, и постоянные землетрясения и извержения вулканов сметут все с ее лица, как много поколений назад.

Лава выстраивала криволинейные подводные платформы. Моряне воспользовались этим при выполнении проекта. Последняя водяная стена была вызвана вулканической деятельностью, а вовсе не гравитационными возмущениями морей Пандоры.

– Хотел бы я посмотреть на это Гнездо и живущих в нем островитян, – заговорил Бретт. – Возможно, туда нам и следует отправиться.

«Устами младенца…» подумал Киль.

– Нас там запросто отыщут, – покачала головой Скади. – Там Служба безопасности не то, что здесь – нагрудные значки, документы всякие…

– Тогда нам надо удрать наверх, – сказал Бретт. – Судья прав. Он хочет, чтобы мы рассказали островитянам, что здесь творится.

– А что здесь творится? – спросила Скади.

Киль выступил из тени, говоря на ходу.

– Пандора меняется – физически, политически, социально. Вот что творится. Прежняя жизнь вскоре станет невозможной – что наверху, что внизу. Я думаю, что отец Скади мечтал о великих свершениях, о преобразовании Пандоры, но кто-то перехватил его мечту и сделал ее кошмаром.

Киль остановился, глядя на двух молодых людей. Они ответили ему взглядами, исполненными потрясения.

«Могут ли они осознать происходящее?» гадал Киль.

Беззаконная алчность трудилась над захватом контроля за новой Пандорой.

Скади указала пальцем на схему в руках Бретта.

– Пусковая База и станция номер двадцать два, – сказала она. – Вот здесь! Они находятся на линии дрейфа Вашона. Конечно, до острова от них сейчас не меньше дня пути, но все же…

– Что ты предлагаешь? – спросил Киль.

– Думаю, что смогу доставить нас на двадцать вторую станцию, – ответила девушка. – Я там работала. А на станции я смогу определить точное местоположение Вашона.

Киль посмотрел на схему в руках Бретта. Приступ ностальгии нахлынул на судью. Вернуться в собственное жилье… и рядом Джой, которая может о нем позаботиться. Ему вскоре предстоит умереть – так насколько же лучше умирать в привычном окружении. Уорд подавил это чувство так же быстро, как оно возникло. Спастись? У него не хватит ни сил, ни скорости. Он может только цепляться за юную парочку. Но он видел готовность Скади и решимость, с которой Бретт взялся за дело. Им может и повезти. Острова должны узнать, что происходит.

– Вот что мы сделаем, – произнес Киль, – и вот какое послание вы должны передать…

Упорство приводит к успеху.

И Цзин, из Корабельных Архивов

Стая диких крикс пролетела за кормой, их крылья со свистом рассекали тусклый серый утренний свет. Твисп повернул голову, чтобы наблюдать за полетом птиц. Они сели на воду метров за пятьдесят от него.

Тедж от внезапного звука сел; на лице его явственно читался страх.

– Это просто криксы, – успокоил его Твисп.

– А-а, – Тедж снова откинулся, привалясь спиной на прежний лад.

– Если мы их покормим, они поплывут за нами, – сказал Твисп. – Я никогда не видел их так далеко от островов.

– Мы уже приближаемся к Базе, – сообщил Тедж.

Когда они приблизились к плывущей стае, Твисп кинул немного отбросов за борт. Птицы заторопились за подачкой. Те, что поменьше, так заработали ногами, что едва не выскакивали из воды.

Твисп решил, что его в этих птицах привлекают глаза. В их глазах присутствует нечто такое, чего он никогда не видел в глазах прочих морских созданий. В ответном взгляде крикс было нечто от мира людей.

Тедж поднялся и сел повыше, чтобы взглянуть на птиц и на горизонт за ними. «Да где же эта треклятая пусковая База запропастилась?» Движения птиц по-прежнему привлекали его взгляд. Твисп сказал, что они повинуются древнему инстинкту. Вероятно, так и есть. Инстинкт! Сколько времени нужно, чтобы вытравить инстинкт? Или чтобы развить его? И которым из этих путей движется человечество? Насколько сильно движут людьми эти скрытые силы? Вопросы истории волновали его.

– Эта невзрачная крикса – самка, – сказал Тедж, указывая на стаю. – Интересно, почему самцы настолько колоритнее?

– Должно быть, это как-то связано с выживанием, – отозвался Твисп. Он взглянул на стаю, следующую за лодкой и высматривающую новую подачку. – Да, это точно самка. – Тень набежала на его лицо. – Одно можно сказать в пользу этой курицы: она никогда не попросит хирурга сделать ее нормальной!

За его горечью Тедж расслышал обычную островитянскую историю. А в последнее время она сделалась еще более обычной: один из любовников делает операцию, чтобы выглядеть нормальным по морянским стандартам, а потом навязывает своему партнеру то же самое. А в результате – множество яростных ссор.

– Похоже, ты на этом обжегся, – заметил Тедж.

– И поджарился, и даже обуглился, – кивнул Твисп. – Должен признать, поначалу это было забавно… – после минутного колебания он добавил. – Но я надеялся, что это будет не просто забава, а что-то более прочное. – Он покачал головой.

Тедж зевнул и потянулся. Стая восприняла его движение как угрозу и рассыпалась в каскаде брызг и громогласных воплей.

Твисп смотрел на диких птиц, смотрел – но не видел их.

– Ее звали Ребекка, – сказал он. – И ей нравилось, когда я обвивал ее своими руками. Она никогда не жаловалась на их длину, пока не… – он умолк во внезапном приступе застенчивости.

– Пока она не прошла хирургическую коррекцию? – подхватил Тедж.

– Да. – Твисп сглотнул. «И почему я вдруг разговорился о Ребекке с этим чужаком? Неужели я настолько одинок?» Ей нравилось по вечерам кормить крикс с борта. Твисп наслаждался этими вечерами сильнее, чем мог выразить, и подробности всплыли в его памяти потоком, который он перекрыл, едва тот возник.

– Она тебя бросила после операции? – осведомился Тедж, уставясь на собственные руки.

– Бросила меня? Не-а, – вздохнул Твисп. – Это было бы легко пережить. Я знаю, что после операции всегда чувствовал бы себя рядом с ней этаким уродцем. Муть не может себе позволить так себя чувствовать, никогда. Вот почему те из нас, у кого мутации особенно очевидны, избегают морян. Дело в их взглядах и в том, как мы после них думаем о себе – словно наши собственные глаза так на нас смотрят из зеркала.

– А где она теперь? – спросил Тедж.

– В Вашоне, – ответил Твисп. – Полагаю, к центру поближе. Готов заложиться на большие деньги, она там, где живут богатые и власть имущие. Ее работа заключалась в психологической подготовке людей к операции – этакая живая модель того, как прекрасна будет жизнь, если избрать правильный путь.

– Она свой выбор сделала, и для нее он сработал.

– Если достаточно долго говорить о чем-то таком, оно становится манией. Она вечно говорила: «Изменить тело легко. Хороший хирург попросту знает, где резать. А вот разум изменить потруднее.» Мне сдается, она не очень-то прислушивалась к собственным словам.

Тедж посмотрел на длинные руки Твиспа, и его внезапно осенило.

Твисп проследил направление его взгляда и кивнул.

– Так и есть, – сказал он. – Она хотела, чтобы я себе руки укоротил. Она ничего так и не поняла, несмотря на всю свою психологическую лабуду. Я не боялся ножа хирурга и прочей хрени в том же роде. Просто мое тело стало бы ложью, а я не выношу лжецов.

«Он никак уж не обычный рыболов», подумал Тедж.

– В конце концов я в ней разобрался, – добавил Твисп. – Стоило ей хлебнуть лишний глоточек бормотухи, и она тут же начинала разглагольствовать о том, что мы все должны выглядеть «настолько нормально, насколько это возможно». Вроде тебя, Тедж.

– У меня никогда не было подобных мыслей.

– Потому что тебе и не надо. Ты и так готов присоединиться к морянам у них на суше на их условиях.

Тедж не нашел, что ответить. Он всегда гордился своей по-морянски нормальной наружностью. Он и без операции выглядел нормально.

Твисп ударил кулаком по борту. Это потревожило сидящих в клетке крикс, и они расселись, взволнованно распушив перья.

– Она хотела детей… от меня, – сказал Твисп. – Можешь себе представить? Подумай, что за сюрпризы обнаруживаются в детской после того, как вся эта подправленная лживая муть займется любовью. А как насчет детишек, которые подрастают и обнаруживают, что они-то муть – а вот родители у них выглядят нормально? Это не по мне! – Голос его звучал мрачно. – Ни за что!

Твисп смолк, погрузившись в собственные воспоминания.

Тедж прислушивался к пошлепыванию волн о борта лодки, к тихой возне крикс, суетящихся в своей клетке. Он гадал, сколько любовных связей разбилось вдрызг о принципы, подобные Твисповым.

– Будь проклят Хесус Льюис! – пробормотал Твисп.

Тедж кивнул сам себе. «Да, вот тогда-то проблемы и начались. Или, по крайности, были приуготованы». Историки задавались вопросом: «Что же совершил Хесус Льюис?» Тедж посмотрел на руки Твиспа – мускулистые, хорошо развитые, загорелые и вдвое более длинные, чем полагается. Выбор возлюбленного на островах все еще оставался генетической лотереей – спасибо Хесусу Льюису и его биогенетическим экспериментам.

Твисп все еще злился.

– Морянам никогда не понять, что это такое – расти островитянином! Кто-нибудь рядом всегда слаб, а то и умирает… кто-нибудь близкий. Моя сестричка была такой славной девчушкой… – Твисп покачал головой.

– Мы не произносим слова «мутация» иначе как технический термин, – подхватил Тедж. – А «уродство» – скверное слово. Ошибки – вот как мы это называем.

– Знаешь что, Тедж? Я намеренно избегаю людей с длинными руками. В нашем поколении их совсем немного. – Твисп поднял руку. – Это ошибка? Это делает ошибкой меня?

Тедж не ответил.

– Будь все проклято! – воскликнул Твисп. – Мой ученик, Бретт, вовсю переживает из-за размера своих глаз. Рыбья срань – да по его виду вообще ничего не заметно, но его в этом не убедить. Корабль всемогущий! Как он видит в темноте! Это что, ошибка?

– Это лотерея, – сказал Тедж.

Твисп скорчил гримасу.

– Не завидую я работе Комитета. Представляешь, какие гротескные и опасные формы жизни им приходится судить? Как они могут это сделать? И как они могут определить умственные отклонения? Обычно они становятся заметными только со временем.

– Но и у нас есть свои плюсы, – запротестовал Тедж. – Моряне считают, что наши ткани – самые лучшие. Ты же знаешь, какие цены платят внизу за островитянское тканье. А наша музыка, наши картины… да все наше искусство.

– Еще бы, – усмехнулся Твисп. – Слыхал я, как моряне об этом толкуют. «Как мило! Очень забавно. О! прелестно, не правда ли? Эти островитяне такие забавные».

– Такие мы и есть, – пробормотал Тедж.

Твисп просто посмотрел на него в упор. Тедж призадумался, не ляпнул ли он нечто непростительное.

Внезапно Твисп улыбнулся.

– А ты прав. Пропади все пропадом! Моряне и понятия не имеют, как развлекаться навроде нас. У нас или уж горе и отчаяние – или песни и пляски всю ночь, потому что кто-то женился, или родился, или новые барабанчики купил, или вернулся с большим уловом. У морян маловато праздников, как я слыхал. Вот ты видел, чтобы моряне праздновали?

– Никогда, – признал Тедж. Ему припомнилось, как Накано из команды Гэллоу толковал о морянской жизни.

«Работать, жениться, завести пару ребятишек, еще поработать и умереть», сказал тогда Накано. «Всех развлечений – это перерыв, чтобы кофе хлебнуть, или переезд на новую станцию».

Может, поэтому Накано и присоединился к движению Гэллоу? Драгоценное по жизни внизу развлечение, немного возбуждения. Спасение островитян. Работа по возведению барьеров. Тедж не считал, что жизнь внизу для таких, как Накано, является мрачной. Просто скучной. Их не манит интеллектуальная цель, они не ощущают даже близости горя, которая заставила бы их цепляться за радость. А наверху – наверху и шум, и краски, и очень много смеха.

– Если мы вернемся на открытую сушу, все будет по-другому, – произнес Тедж.

– Что значит «если»? Всего несколько минут назад ты уверял, что это неизбежно.

– Есть моряне, которые хотят только подводной империи. И если они…

Тедж не договорил, поскольку Твисп внезапно указал вперед и вскрикнул: «Корабль и его яйца! Это что еще такое?

Тедж обернулся и увидел почти прямо перед ними серую башню в белом кружеве прибоя у основания. Она была похожа на толстый стебель громадного небесного цветка, синего цветка, окунутого в розовый. Шторм, который несколько часов вертел их, обвел этот вид ореолом черных облаков. Башня, почти того же мрачного оттенка, что и облака, вздымалась из глубин, словно гигантский кулак.

Твисп изумленно уставился на башню. Она не была видна за пятьдесят километров, как утверждал Тедж, но выглядела она впечатляюще. Корабль! Твисп не ожидал, что она окажется настолько большой.

Там, где серое море упиралось в серое небо, облака начали приоткрываться. Разорванный горизонт расцвет двумя яркими цветками, и ни один из двоих не мог глаз оторвать от пусковой башни, находящейся в центре гигантского облачного завихрения.

– Это пусковая база, – объяснил Тедж. – Сердце морянской космической программы. Все политические фракции считают, что они должны иметь здесь своих представителей.

– Это нипочем нельзя принять по ошибке за какую-нибудь плывущую на горизонте пакость, – вымолвил Твисп. – Она совсем не движется.

– Она возвышается над водой на двадцать пять метров, – сообщил Тедж. – Моряне этим похваляются. До сих пор они устраивали только беспилотные полеты. Но дела развиваются быстро. Вот почему Гэллоу и его люди начали действовать. Моряне вскоре собираются запустить ракету с пилотом.

– А еще они контролируют течения с помощью келпа, да? – спросил Твисп. – Но как?

– Не знаю. Я видел, как они это делают, но так ничего и не понял.

Твисп перевел взгляд с башни на Теджа и обратно. Пенящийся воротник прибоя вокруг базы выглядел все шире по мере того, как лодки приближались к нему. По прикидкам Твиспа, их от базы отделяло более пяти километров, но даже с такого расстояния он видел, что прибой простирается на сотни метров в обе стороны от башни. Здесь уже были видны следы человеческой деятельности. Одно из больших морянских судов стояло на спокойной воде за линией прибоя, тогда как маленькие суденышки сновали от него к башне и обратно. Поблизости висели зонды-аэростаты – то ли для наблюдений, то ли служащие подъемниками. Лодки уже достаточно приблизились, чтобы различить морян на приливной волне, которая веером расходилась от башни.

Большое судно с водородными двигателями, торчавшими наружу, словно сетки с яйцами, привлекло внимание Твиспа. Раньше он видел такие суда только издали или в головидео. Эта штука была, самое малое, пятьдесят метров в длину и легко двигалась на спрятанных под водой гребных винтах. Широкий боковой люк был распахнут настежь, и вокруг него суетились моряне, загружая что-то вовнутрь.

Тедж сидел, опираясь на одну руку и свободно свесив другую. Голова его было повернута от Твиспа в сторону башни, и все его внимание было сосредоточено на пусковой базе и на башне. Пока моряне не выказывали признаков того, что приближающиеся лодки замечены ими, но Твисп знал, что их заметили и курс их расчислили. Если поверить Теджу и его рассказам о Гэллоу, становится совершенно ясно, зачем он направился именно сюда. Маловероятно, чтобы на базе не было никого, кроме людей Гэллоу. А к базе приковано внимание всех морян. Рассказ Теджа услышат представители всех фракций. Вот только поверят ли?

– Ты подумал о том, как здесь примут тебя и твою историю? – спросил Твисп.

– Я не думаю, что мои шансы так уж высоки где бы то ни было, – ответил Тедж. – Но лучше здесь, чем где-то еще. – Он повернулся навстречу вопросительному взгляду Твиспа. – Я думаю, что я так или иначе уже покойник. Но люди должны все узнать.

– Весьма разумно, – ответил Твисп. Он завел мотор и потянул штурвал на себя, удерживая его у самого живота, пока две лодочки разворачивались медленно вокруг своей оси. Настало время выложить перед Теджем факты такими, каким их видел Твисп после целой ночи размышлений.

– Что ты делаешь? – спросил Тедж.

Твисп сложил обе руки на штурвале и воззрился на Теджа.

– Я заявился сюда, чтобы отыскать моего подручного. Я понимаю, это с моей стороны вроде как глупо. Честно тебе скажу – я не поверил, что есть такая штука, как эта база, но я думал, что хоть что-нибудь тут есть, вот я и притащился сюда с тобой, поскольку ты сказал, что обратиться к морянам за помощью будет разумно.

– Конечно же! Кто-нибудь наверняка его уже подобрал, и…

– Но ты-то вляпался, Тедж. В дерьмо. По уши. И я тоже – просто потому, что я с тобой. А бросить тебя за борт или просто сдать морянам было бы скверно. – Квитс кивком указал на башню. – особенно если твоя история насчет Гэллоу окажется правдой.

– Если?

– А доказательства где?

Тедж попытался сглотнуть. Моряне уже подбирают мертвых и пострадавших с Гуэмеса. Это он знал наверняка. Отступать было некуда. Кто-нибудь на базе уже заметил две лодки с людьми у себя на экране. Кто-то вот-вот отправится, чтобы расспросить или отпугнуть их.

– Что же мне делать? – спросил Тедж.

– Да ты целый гребаный остров утопил, – буркнул Твисп. – И ты только теперь об этом спрашиваешь?

Тедж просто приподнял плечи и отпустил их в бесполезном пожатии.

– Гуэмес наверняка располагал маленькими лодками, и некоторые были на плаву на расстоянии видимости острова, – заметил Твисп. – Будут ведь и выжившие, и они тоже расскажут свою историю. Кто-нибудь из них мог заметить твою субмарину. Ты хоть представляешь, что именно они скажут?

Под тяжестью обвинений Твиспа Тедж так и скорчился.

– Ты управлял субмариной, – продолжал Твисп. – И тебя обвинят не только в этом. Ты это сделал, и из тебя вытянут все до малейших подробностей еще прежде, чем ты заговоришь хоть с кем-нибудь помимо морянской службы безопасности. Если служба безопасности тебя вообще выпустит.

Тедж уткнулся подбородком в колени. Он чувствовал, что его вот-вот стошнит. С громадным удивлением он услышал исходящий из его собственных уст переходящий в скуление стон: нннннннь… нннннннь… ннннннннь…

«Мне некуда бежать», думал Тедж. «Некуда, некуда.»

Твисп еще говорил с ним, но Тедж, затерявшийся в глубинах своего горя, уже не разбирал слов. Слова не могли достичь его сознания. Слова были призраками, которые преследуют его. Он не мог дольше выносить их преследование.

Шум включенного маленького лодочного мотора вытащил разум Теджа из его укрытия. Он не смел взглянуть, куда это Твисп везет их. Все «куда» были равно плохи. Кто-нибудь все равно убьет его, это всего лишь вопрос времени. Разум его погружался все глубже в море, а мускулы скручивали его в шар все туже и туже, чтобы он мог погружаться, ничего в этом море не задевая. Он слышал обращенные к нему крики, пронзительные вопли. Разум его был беззащитен перед вселенской бойней – разодранным островом, кусками растерзанной плоти. Сухие рыдания сотрясали его тело. Он ощущал, что лодка движется, но лишь едва-едва. Что-то изнутри него рвалось наружу. Чьи-то руки ухватили его за плечи, подняли и перегнули через борт. Голос произнес: «Сюда блюй. Ты же так насмерть захлебнешься.» Затем руки отпустили его, а голос выдал дополнительное замечание: «Тупой придурок!»

Кислый привкус разъедал все во рту Теджа. Он попытался заговорить, но каждый звук обдирал горло наподобие наждака. Его вырвало за борт; в носу стоял запах рвоты. Наконец он опустил руку в море и принялся плескать соленой морской водой себе в лицо. Только после этого Кей смог сесть и посмотреть на Твиспа.

– Куда же мне податься? – спросил он. – И что сказать?

– Правду, – ответил Твисп. – Пропади все пропадом. Я никогда не слышал о таких придурках, как ты, но я верю, что ты просто тупой придурок, а не убийца.

– Спасибо, – сумел выдавить Тедж.

– Знаешь, что ты сделал? – продолжил Твисп. – Ты себя пометил. Да ни на одну муть так не пялятся, как будут пялиться на тебя. И знаешь что? Я тебе ни капельки не завидую. – Твисп кивнул в сторону башни. – А вот и грузовоз выслали по наши души. Корабль всемогущий! Ну я и приплыл! Так я и знал.