Текст книги "Пандора (сборник)"

Автор книги: Билл Рэнсом

Соавторы: Фрэнк Герберт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 92 страниц)

– Но рвачи, – настаивал Бретт, – они могли ведь добраться и до второго… если он вообще был.

– Ворсинки меха рвачей полые, – пояснил Твисп. – Для лучшей плавучести. Ныряльщики из них хреновые, – Твисп посмотрел на Бретта в упор и добавил: – А как насчет семьи, которая ждет этого парня дома? Вот и заткнись.

Он знал, что малыш обиделся – но какого черта! Если Бретт собирается связать свою жизнь с морем, ему следует поучиться, как на море жить. Никому не нравится подвергнуться внезапному нападению или оказаться покинутым. И никому не нравится оказаться на одной палубе с незатыкаемым треплом. К тому же Твисп уже предчувствовал близость Морского Суда и все связанные с ним неудобства, и решил, что пора бы ему начать размышлять над своими показаниями. Изловить в сеть одного из морских людей – дело серьезное, даже если это и не твоя вина.

Внушающие ужас могут стать особо опасными, когда добиваются власти. Они становятся демоничны при виде непредсказуемости окружающей их жизни. Видя силу в той же мере, как и слабость, держатся они исключительно слабости.

Изречение Корабля, из Анналов

Не считая движений операторов и их случайных реплик, в Контрольном Центре Зондирования стояла тишина. От дневного света, разлитого над поверхностью, отделенной сотней метров водной толщи и толстыми стенами комплекса, исходил покой. Однако этот покоренный простор наполнял Кея Теджа тревогой. Он знал, что все его чувства смятены необычностью Морского Народа, окружением, чуждым для большинства островитян, но сам источник беспокойства оставался скрытым для него.

«Тишина какая», подумалось ему.

О толще воды над головой Тедж не беспокоился. Этот страх он преодолел, когда отбывал службу на островитянских субмаринах. Высокомерное отношение, которое он ощущал в окружавших его Морских людях – вот подлинный источник его беспокойства! Тедж посмотрел влево – туда, где стояли остальные наблюдатели, держась подальше от единственного в их компании островитянина.

ДжиЛаар Гэллоу склонился поближе к стоящей рядом женщине, Карин Алэ.

– Почему запуск отложен? – спросил он.

– Я слышала, – ответила Алэ мягким модулированным голосом, – кто-то говорил, что это приказ капеллана-психиатра… что-то в связи с благословением.

Гэллоу кивнул, и прядь светлых волос свалилась на его правую бровь. Он откинул ее назад небрежным движением. Гэллоу был едва ли не самым красивым мужчиной, которого Тедж когда-либо видел – этакий греческий бог, если можно доверять на сей счет истории. Будучи островитянским историком, Тедж истории доверял. Золотые волосы Гэллоу ложились длинными мягкими волнами. Его темно-синие глаза требовательно взирали на все окружающее. Его ровные белые зубы искрились в улыбках, не затрагивающих ничего, кроме рта – словно он просто демонстрировал великолепные зубы как принадлежность своего великолепного лица исключительно ради блага присутствующих. Поговаривали, что он перенес операцию по удалению перепонки между пальцами рук и ног – но это могло оказаться завистливой ложью.

Тедж исподтишка изучал Алэ. Ходили слухи, что моряне высказывали Алэ просьбу спариться с Гэллоу ради красивого потомства. Лицо Алэ представляло собой изысканно пропорциональный овал с полными губами и широко расставленными голубыми глазами. Ее носик, слегка вздернутый, отличался гладкой прямой переносицей. Ее кожа, великолепно оттеняемая темно-рыжими волосами, отливала прозрачно-розовым – Тедж еще подумал, что когда долг призывает ее на поверхность, ей требуются кремы и мази, чтобы уберечь кожу от неласковых солнц.

Тедж взглянул поверх голов на большую консоль с панелями управления и большими экранами. На одном экране виден был ослепительный солнечный свет над вознесенной далеко над ними океанской поверхностью. Другие демонстрировали подводную трубу пусковой установки, где водородный зонд готовился к всплытию и вознесению в бурную атмосферу Пандоры. На заднем плане виднелись редкие заросли келпа.

Справа от Теджа плазмагласовое стекло тройной толщины также открывало вид на пусковую установку и плавающих вокруг нее морян. Одни пловцы, с ног до головы затянутые в костюмы для подводного плавания, носили кислородные трубки. У других красовалась на спине органическая рыба-дыхалка, созданная биоинженерами островитян, впервые предпринявших длительную работу под водой.

«Мы можем ее создавать – но у нас нет свободы передвижения под водой, чтобы ее использовать».

Тедж отчетливо видел, где рот рыбы-дыхалки присоединяется к сонной артерии ближайшего пловца. Он представил себе тысячи ресничек, накачивающих кислород в кровеносное русло работника. Время от времени тот выпускал отработанный углекислый газ из уголка рта вереницей всплывающих пузырьков.

«Интересно, каково это – нестесненно плыть в океане, завися от симбиотических отношений с рыбой-дыхалкой?» Мысли островитянина, полного горьких сожалений. Биоинженерия островитян превосходила таковую у морян, но все, что островитянский гений мог создать, тут же выменивалось из-за страшной нужды в выгодном бартере.

«Как и я сам хотел бы оказаться выменянным. Можно подумать, мне есть на что надеяться!»

Тедж подавил приступ зависти. Он видел собственное отражение в плазмагласе. Комитет по Жизненным Формам без малейших затруднений нарек его человеком. Он явно приближался к типу внешности морских обитателей. И все же – его тяжеловатое тело, невысокий рост, крупная голова с темно-каштановыми волосами торчком, густые брови, широкий нос, широкий рот, квадратный подбородок… все это не шло ни в какое сравнение со стандартами, воплощенными в ДжиЛааре.

Сравнение – штука болезненная. Тедж пытался себе представить, о чем думает этот высокий, исполненный презрения морянин. «И что означает это вопросительное выражение при виде меня?»

Гэллоу вновь обратил свое внимание на Алэ, коснулся ее обнаженного плеча, засмеялся каким-то ее словам.

Новая вспышка активности вокруг базы, новые огоньки света в пусковой установке, которая направит старт зонда в его пути к поверхности.

– Еще несколько минут, – произнес стоящий у консоли управляющий запуском.

Тедж вздохнул. Этот жизненный опыт обернулся совсем не так, как он ожидал… как ему мечталось.

Он усмехнулся над самим собой. «Фантазер!»

Когда он был избран островитянским наблюдателем за запуском зонда к престолу Корабля, Тедж преисполнился восторга. Первый его визит в самое сердце морянской цивилизации! Наконец-то! И фантазиями он тоже преисполнился: «Может быть… возможно, я смогу найти способ быть принятым в морской народ, смогу расстаться с нуждой и жалким существованием наверху.»

Узнав, что его сопровождающим будет Гэллоу, Тедж воспылал надеждой. ДжиЛаар Гэллоу, управляющий Морским Экраном, тот, кто мог проголосовать за прием островитянина в число морян. Но Гэллоу, похоже, избегал его. А в презрении этого человека и вовсе никаких сомнений не было.

Только Алэ проявляла теплоту и гостеприимство – но она ведь была членом морянского правительства, дипломатом, работающим с островитянами. Тедж с удивлением обнаружил, что она еще и доктор медицины. Поговаривали, что она прошла сквозь все тяготы медицинского образования в пику своему семейству с его долгими традициями службы в дипломатическом корпусе и вообще в морянском правительстве. Победу явно одержало семейство. Алэ уверенно занимала положение среди власть имущих – и власти она имела больше, чем любой другой член ее семьи. И морянское, и островитянское общество опомниться не могли от недавнего известия о том, что Алэ принадлежит главная доля в наследстве покойных Райена и Элины Ванг. И Алэ была назначена опекуном единственной дочери Вангов, Скади. Никто еще не пытался оценить стоимость владений Вангов, но старший директор «Мерман Меркантайл», вероятно, был богатейшим человеком Пандоры. Элина Ванг, последовавшая за своим супругом менее чем через год, не прожила достаточно долго, чтобы внести серьезные изменения в управление компанией. И вот, пожалуйста – Карин Алэ, красивая, могущественная и способная найти подобающие слова в любой ситуации.

«Мы рады приветствовать вас среди морян, островитянин Тедж»

Какой она казалась открытой и дружелюбной.

«А была всего лишь вежливой… дипломатичной».

Персонал возле консоли продемонстрировал еще одну вспышку активности. Экран с изображением поверхности ярко мигнул несколько раз, и прежний вид сменился лицом Симоны Роксэк, капеллана-психиатра. Задний план кадра давал понять, что говорит она из своего обиталища в центре Вашона вдали от поверхности.

– Приветствую вас во имя Корабля.

Гэллоу едва подавил фырканье.

Тедж видел, как передернулось его классических пропорций тело при виде КП. Тедж, привычный к островитянским вариациям, не обращал внимания на внешность Роксэк. Теперь же он увидел ее глазами Гэллоу. Серебристые волосы Роксэк дикой гривой вздымались над теменем ее почти идеально круглой головы. Ее красные глаза альбиноса тянулись к крохотным отросткам надбровий. Рот, едва заметный под складками серой кожи, представлял собой крохотную красную щель, под которой не было и следов подбородка. Плоть спускалась под острым углом ото рта прямо к толстой шее.

– Помолимся, – сказала КП. – Эту молитву я только что вознесла в присутствии Вааты. Я повторю ее и теперь, – она откашлялась. – Корабль, чьим всемогуществом мы были закинуты в бесконечные воды Пандоры, даруй нам избавление от Первородного Греха. Даруй нам…

Тедж отключился. Он слышал эту молитву, в той или иной ее версии, не единожды. Его сотоварищи, несомненно, тоже. Моряне со скучающим видом уставились на свои панели.

«Первородный Грех!»

Исторические исследования пошатнули веру Теджа в традиции. Он обнаружил, что моряне считали Первородным Грехом убийство разумного келпа Пандоры. Их покаяние заключалось в том, чтобы обрести келп в своих собственных генах и вновь наполнить море бесконечными джунглями ветвящихся стеблей. Теперь уже не обладающих разумом. Просто келп… под контролем морян.

С другой стороны, фанатичные БогоТворители с острова Гуэмес настаивали, что Первородный Грех есть отказ от БогоТворения. Большинство островитян, однако, соглашались с толкованием КП: Первородным Грехом стал путь биоинженерии, избранный Хесусом Льюисом, давно покойным гением, положившим начало нынешним отклонениям от стандартной человекообразности. Льюис создал Клоны и «избрал иных преображенных, дабы приуготовить их к выживанию на Пандоре».

Тедж покачал головой, слушая заунывный голос КП. «Кто наилучшим образом выживает на Пандоре?» спросил он самого себя. «Моряне. Нормальные люди».

Моряне превышали островитян числом по меньшей мере десятикратно. Простейшая функция доступного жизненного пространства. Под водой, в безопасности от причуд Пандоры, было куда больше жизненного пространства, нежели на ее бурной, опасной поверхности.

– В руки Корабля предаю вас, – возгласила КП. – Да пребудет благословение Корабля на этом дерзании. Да ведает Корабль, что мы не замышляем святотатства, вторгаясь в небеса. Да приблизит нас это деяние к Кораблю.

Лицо КП исчезло с экрана, сменившись видом базы запуска. Медленное течение сместило кабеля влево.

– Готовность – зеленый свет, – произнес управляющий запуском за консолью слева от Теджа.

Из совещания, предшествовавшего процедуре, Тедж уяснил, что слова эти означают полную готовность к запуску. Он взглянул на другой экран, передававший вид на поверхность по кабелю, идущему с гиростабилизированной платформы наверху. Белая пена вздымалась на верхушках длинных волн. Опытным глазом Тедж определил скорость ветра в сорок узлов – по меркам Пандоры тишь да гладь. Зонд будет быстро дрейфовать – но также и быстро подыматься в верхние слои атмосферы, туда, где, для разнообразия, появился просвет в облаках, и одно из солнц Пандоры заливало их верхушки расплавленным серебром.

Управляющий запуском наклонился поближе к панели, чтобы лучше видеть показания.

– Сорок секунд, – сказал он.

Тедж шагнул вперед, чтобы лучше видеть оборудование и самого управляющего запуском. Этот человек представился как Дарк Паниль – для друзей просто «Тень». Он не выражал неприятия открыто – всего лишь сожаление специалиста о том, что наблюдателей пускают в его рабочее пространство без его разрешения. Будучи мутантом-сенситивом, Тедж немедленно обнаружил, что Паниль несет в себе гены келпа – притом ему по меркам Пандоры еще повезло, ибо он не остался безволосым. Паниль носил свои длинные черные волосы заплетенными в одну косу – в семейном стиле, как сказал он в ответ на вопрос Теджа.

Внешность Паниля отчетливо соответствовала морянским нормам. Наличие в его генах келпа выдавала по большей части смуглая кожа с явственным зеленоватым оттенком. У него было узкое лицо с несколько острыми чертами, с резкими линиями скул и носа. Взгляд крупных карих глаз под прямыми бровями выдавал изрядный ум. Рот был прямым, словно на подбор бровям, и нижняя губа была полнее верхней. Глубокая ямочка сбегала вниз ото рта к узкому решительному подбородку. Тело Паниля было небольшим, с гладкими мускулами, типичными для морян, по большей части живущих под водой.

Имя Паниля заинтересовало Теджа как историка. Предки Паниля сыграли свою роль в выживании человечества во время Войн Клонов и после отбытия Корабля. Это имя было прославлено в истории.

– Пуск! – скомандовал Паниль.

Тедж бросил взгляд через стекло. Пусковая установка задралась кверху из поля зрения в зеленые воды сквозь редкую поросль келпа – темные красно-коричневые стволы с яркими, неравномерно чередующимися отблесками. Эти отблески колыхались и подмигивали, словно взволнованные чем-то. Тедж перенес свое внимание на экраны, ожидая чего-то зрелищного. Дисплей, на котором сосредоточились остальные, демонстрировал только подъем шара аэростата внутри установки. Его отмечали поочередно вспыхивающие огоньки по ее стенкам. Сморщенный мешок аэростатного баллона по мере подъема расширялся, разгладив под конец оранжевую ткань заполнившим его водородом.

– Есть! – выдохнула Алэ, когда зонд покинул жерло трубы. За его дрейфом наперерез морскому течению наблюдала камера, установленная на морянской субмарине.

– Главные мониторы – проверка, – произнес Паниль.

Большой экран в центре консоли уже не прослеживал подъем. Он переключился на камеры зонда, подвешенного под водородным мешком. Экран демонстрировал вид морского дна – тощенькие заросли келпа, каменистая поверхность. По мере того, как Тедж наблюдал, они потеряли отчетливость. Экран в верхней правой части консоли переключился на камеру гиростабилизированной платформы. Камера совершила головокружительную дугу панорамного обзора вправо, после чего уставилась на вздыбленную ветром водную ширь.

Боль в груди подсказала Теджу, что он задержал дыхание, глядя, как зонд рвется к поверхности. Тедж выдохнул и глубоко вдохнул. «Есть!» Пузырь поднялся к океанской поверхности и не лопнул. Ветер примял бок водородного мешка. Он поднимался, все быстрее и быстрее. Поверхностная камера следила за ним – этакий оранжевый цветок, плывущий в синей небесной чаше. Визоры переключились на болтающийся зонд, с которого все еще стекала вода, рассеиваемая ветром.

Тедж взглянул на центральный экран, ведущий передачу с камер самого зонда. Он демонстрировал море под ним, странно плоское; волны, из которых недавно вынырнул зонд, были едва различимы.

«И это все?» подивился Тедж.

Он чувствовал себя разочарованным. Ощутив нервную испарину, он утер свою толстую шею. Исподтишка бросил взгляд на двух морянских наблюдателей – они тихонько беседовали, едва лишний раз взглянув на экраны. А сквозь стекло было видно, что моряне уже прибирают площадку для запуска.

Горечь и зависть заполонили Теджа. Он смотрел на консоль, возле которой Паниль вполголоса отдавал указания операторам. Какие эти моряне богатые! Тедж подумал о грубых органических компьютерах, которыми довольствовались островитяне, о вони островов, о толпах и об охране жизни, вынуждающей крохоборствовать над каждым ничтожным источником энергии. Островитяне, словно нищие, принуждены были обходиться несколькими радио – и навигационными спутниковыми приемниками и сонаром. А вы только взгляните на этот контрольный пункт! На эту небрежную демонстрацию богатства. Если бы островитяне могли бы позволить себе такую роскошь, Тедж знал, что она осталась бы втайне. В обществе, где все зависело исключительно от единства всеобщих усилий, демонстрация роскоши разъединяла людей. Островитяне считали, что инструмент следует использовать. Право собственности признавалось, но инструмент, лежащий без дела, мог позаимствовать кто угодно… и когда угодно.

– А вот и шаляй-валяй, – заметил Гэллоу.

Тедж напрягся. Он знал, что моряне именовали острова «шаляй-валяй». Острова дрейфовали неуправляемо, и моряне таким образом издевались над их бесконтрольным передвижением.

– Это Вашон, – сообщила Алэ.

Тедж кивнул. Несомненно, то был его родной остров. Органическая плавучая метрополия имела четкие обводы, известные всему населению Пандоры – Вашон, самый большой из ее островов.

– Шаляй-валяй, – повторил Гэллоу. – Полагаю, они в половине случаев сами не знают, где находятся.

– Ты не очень-то вежлив с нашим гостем, ДжиЛаар, – упрекнула Алэ.

– Правда часто невежлива, – отрезал Гэллоу, продемонстрировав Теджу ничего не выражающую улыбку. – Я заметил, что островитяне частенько намечают несколько целей, поскольку их не слишком интересует их достижение.

«Он прав, будь он проклят», подумал Тедж. Привычка к дрейфу глубоко укоренилась в психике любого островитянина.

Когда Тедж смолчал, в его защиту заговорила Алэ.

– Островитяне вынуждены больше ориентироваться по ветру, больше вглядываться в горизонт. Это и не удивительно. – Она сделала в сторону Теджа вопросительный жест. – Всех людей формирует окружающая среда. Не правда ли, островитянин Тедж?

– Островитяне считают, что не менее важно, как мы доберемся до цели, чем добраться до нее вообще, – ответил Тедж. Он и сам знал, что это слабый ответ. Тедж повернулся к экранам. Два из них вели передачу с зонда. Один следил за гиростабилизированной платформой. Он показывал, что платформа уже убрана в безопасное подводное пространство. Другой экран следил за дрейфом зонда. Туша Вашона располагалась прямо под ним. Тедж сглотнул при виде родного острова. Никогда прежде он не видел его с такого ракурса.

Высотомер внизу экрана сообщал, что это вид с высоты восемь тысяч метров. Координатная сетка, нанесенная на изображение, определяла длину острова километров этак в тридцать и ненамного меньшую ширину. Вашон представлял собой гигантский дрейфующий овал с неровными краями. Тедж различил гавань с рыбацкими судами и субмаринами. Лишь немногие суда Вашона можно было разглядеть на воде.

– Каково его население? – поинтересовался Гэллоу.

– Кажется, около шестисот тысяч, – ответила Алэ.

Тедж нахмурился при мысли о том, какая скученность соответствует этому числу в сравнении с просторностью морянских жилищ. Вашон втискивал более двух тысяч человек на каждый квадратный километр… хотя пространство точнее измеряется километрами кубическими. Кубик на кубик – что вверх над водой, что вниз под ее поверхностью. А на некоторых островах поменьше размером плотность населения еще ужаснее – видеть надо тамошнюю толкотню, чтобы в нее поверить. Пространство освобождалось только тогда, когда иссякала энергия – мертвое пространство. Необитаемое. Подобно людям, умирающая биомасса гнила. Мертвый остров был гигантским плавучим скелетом. И случалось это неоднократно.

– Я бы не стерпел такой скученности, – заявил Гэллоу. – Я бы мог только убраться.

– Все не так плохо! – вспыхнул Тедж. – Мы хоть и живем в тесноте, зато помогаем друг другу.

– Уж я надеюсь! – фыркнул Гэллоу. Он повернулся к Теджу и спросил, – Каков ваш послужной список, Тедж?

Тедж уставился на него в мгновенном остолбенении. Это не островитянский вопрос. Островитяне знали послужной список их друзей и знакомых, но уважение к частной жизни не позволяло задавать подобные вопросы.

– Ваш послужной список? – настаивал Гэллоу.

Алэ положила руку на плечо Гэллоу.

– Островитяне обычно считают такие вопросы невежливыми, – напомнила она.

– Ничего страшного, – ответил Тедж. – Как только я стал достаточно взрослым, морянин Гэллоу, я работал на Стене.

– Это такая служба наблюдения, предупреждающая о появлении водяных стен, – пояснила Алэ.

– Мне знаком этот термин, – отмахнулся Гэллоу. – А потом?

– Ну… поскольку у меня хорошее зрение и хороший глазомер, я служил наблюдателем дрейфа… и на субмаринах. Потом, когда я выказал способности к навигации, меня обучили на лоцмана.

– Ах да, лоцман, – сказал Гэллоу. – Из тех, что рассчитывают местоположение острова. Не слишком точно, насколько я знаю.

– Достаточно точно, – возразил Тедж.

Гэллоу только хмыкнул.

– Правда ли, островитянин Тедж, что ваш народ считает, что моряне похитили душу келпа?

– ДжиЛаар! – воскликнула Алэ.

– Нет, пусть он ответит! – настаивал Гэллоу. – Я недавно прослышал о фундаменталистских настроениях на островах – таких, к примеру, как Гуэмес.

– Ты невыносим, ДжиЛаар! – выпалила Алэ.

– Я ненасытно любопытен, – возразил Гэллоу. – Так что вы скажете на этот счет, Тедж?

Тедж знал, что должен ответить, но когда он заговорил, собственный голос показался ему удручающе громким.

– Многие островитяне верят, что Корабль вернется, чтобы простить нас.

– И когда это будет? – поинтересовался Гэллоу.

– Когда мы достигнем Коллективного Сознания!

– А-аа, старые истории о Великом Переходе, – фыркнул Гэллоу. – И вы в это верите?

– История – мое хобби, – заметил Тедж. – Я верю, что нечто важно произошло с человеческим сознанием во время Клоновых Войн.

– Хобби? – переспросил Гэллоу.

– Должность историка для островитян не оплачивается полностью, – пояснила Алэ. – Это дополнительная работа.

– Ясно. Продолжайте, Тедж.

Тедж стиснул кулаки, стараясь подавить гнев. Гэллоу не просто важничает… он и в самом деле важная фигура… а для надежд Теджа и вовсе ключевая.

– Я не верю, что мы украли душу келпа, – произнес Тедж.

– Тем лучше для вас! – На сей раз Гэллоу улыбнулся по настоящему.

– Но я верю, – добавил Тедж, – что наши предки, возможно, с помощью келпа, уловили некоторые проблески сознания… некое мгновенное единение всех разумов всех, живущих в то время.

Гэллоу прикрыл рот ладонью странно пугливым жестом.

– Хроники согласны с этим, – признал он. – Но можем ли мы им доверять?

– Вне всяких сомнений в человеческом генофонде присутствуют гены келпа, – ответил Тедж. Он взглянул через все помещение на Паниля, который внимательно прислушивался к разговору.

– И кто знает, что может случиться, верни мы келпу разум, а? – произнес Гэллоу.

– Вроде того, – согласился Тедж.

– А что вы думаете о том, что Корабль покинул нас здесь?

– ДжиЛаар, пожалуйста! – перебила его Алэ.

– Пусть он ответит, – сказал Гэллоу. – У этого островитянина активный ум. Он может оказаться тем, кто нам нужен.

Тедж попытался сглотнуть, но в горле, как на грех, пересохло. Это что – проверка? Неужто Гэллоу испытывает его перед тем, как принять в морянское общество?

– Я надеялся… – Тедж вновь попытался сглотнуть. – Я имею в виду, раз уж я все равно здесь… я надеялся получить доступ к материалам, которые получены морянами из старого Редута. Возможно, ответ на ваш вопрос… – голос его пресекся.

Установилось неловкое молчание.

Алэ и Гэллоу обменялись загадочным взглядом.

– Как интересно, – протянул Гэллоу.

– Мне говорили, – гнул свое Тедж, – что когда вы получили базу данных Редута… то есть… – он кашлянул.

– Наши историки работают полный рабочий день, – заявил Гэллоу. – После Катастрофы все, включая материалы из Редута, подвергнуты тщательному анализу.

– И все же я хотел бы увидеть эти материалы, – повторил Тедж, мысленно выругав себя: до того жалобно звучал его голос.

– Скажите мне, Тедж, – поинтересовался Гэллоу, – каков будет ваш ответ, если из этих данных вы узнаете, что Корабль – искусственный объект, созданный человеческими существами, а вовсе никакой не Бог?

– Ересь Искусственников? – поджал губы Тедж. – Разве это не…

– Вы не ответили на мой вопрос, – заметил Гэллоу.

– Я хотел бы увидеть данные и вынести суждение самостоятельно, – ответил Тедж. Он так и замер. Ни один островитянин не поучал еще доступа к архивам Редута. Но то, на что намекнул Гэллоу… это бомба!

– Мне было бы весьма интересно услышать, что может сказать островитянский историк о материалах Редута, – заявил Гэллоу, взглянув на Алэ. – Ты видишь хоть какую-то причину отказать ему в этом, Карин?

Та пожала плечами и отвернулась; выражение ее лица Тедж не мог понять. «Отвращение?»

Гэллоу одарил Теджа оценивающей улыбкой.

– Я так понимаю, что Редут имеет для островитян мистическое значение. Но не уверен, что хочу питать их суеверия.

«Мистическое?» подумал Тедж. Когда-то суша выступала из моря. Это место было выстроено на континенте, на твердой земле, которая не дрейфовала, и оно последним подверглось Катастрофе. Мистическое? Да что Гэллоу – играет с ним, что ли?

– Я квалифицированный историк, – напомнил Тедж.

– Вы говорили о хобби, – покачал головой Гэллоу.

– Архивы Редута сохранились в неприкосновенности? – отважился задать вопрос Тедж.

– Они были запечатаны, – ответила Алэ, снова поворачиваясь к Теджу. – Наши предки устроили воздушную камеру прежде, чем прорубаться через пласталь.

– Все находилось так, как было оставлено, когда они покидали это место, – добавил Гэллоу.

– Так это правда, – выдохнул Тедж.

– Но будете ли вы поддерживать суеверия островитян? – настаивал Гэллоу.

– Я ученый, – сухо ответил Тедж. – Я не буду поддерживать ничего, кроме истины.

– Откуда столь внезапный интерес к Редуту? – спросила Алэ.

– Внезапный? – Тедж изумленно уставился на нее. – Мы всегда хотели допуска к архивам Редута. Люди, которые его оставили, являются и нашими предками.

– Если можно так сказать, – бросил Гэллоу.

Тедж почувствовал, что кровь бросилась ему в лицо. Большинство морян верило, что острова населены исключительно клонами и мутантами. Так Гэллоу и в самом деле верит в эти бредни?

– Возможно, мне следовало спросить, что возобновило интерес? – поправилась Алэ.

– Мы, знаете ли, слышали о движении обитателей Гуэмеса, – добавил Гэллоу.

Тедж кивнул. БогоТворение среди островитян переживало подъем.

– Имеются отчеты о неопознанных объектах в небе, – ответил Тедж. – Кое-кто верит, что Корабль уже вернулся к нам и прячется на орбите.

– А вы в это верите? – спросил Гэллоу.

– Это возможно, – признал Тедж. – Наверняка я знаю только, что КП занята по горло, обследуя людей, заявивших, что им было видение.

– Ну надо же! – фыркнул Гэллоу.

Тедж вновь ощутил горечь. Они играют с ним! Все это – жестокая морянская игра!

– Что тут забавного? – спросил он.

– ДжиЛаар, прекрати! – возмутилась Алэ.

– Карин, посмотри внимательно на островитянина Теджа, – произнес Гэллоу, воздев руку. – Разве он не мог бы сойти за одного из нас?

Алэ окинула Теджа быстрым взглядом и повернулась к Гэллоу.

– Ты что творишь, ДжиЛаар?

Тедж глубоко вдохнул и задержал дыхание.

– Каков был бы ваш ответ, Тедж, – поинтересовался Гэллоу после минутного изучения, – если бы я предложил бы вам вступить в морянское общество?

Тедж медленно выдохнул, вновь вдохнул.

– Я… я бы принял предложение. С благодарностью, конечно.

– Конечно, – эхом отозвался Гэллоу и улыбнулся Алэ. – Ну а поскольку Тедж будет одним из нас, нет ничего плохого в том, чтобы объяснить ему, что меня позабавило.

– На твою ответственность, ДжиЛаар, – бросила Алэ.

Движение у консоли привлекло внимание Теджа. Паниль уже не смотрел на него, но разворот его плеч продемонстрировал Теджу, что Паниль внимательно прислушивается. Спаси нас Корабль! Неужто ересь Искусственников верна? И в этом и состоит секрет морян?

– Эти видения, причинившие столько хлопот нашей обожаемой КП, – сообщил Гэллоу, – просто-напросто морянские ракеты, Тедж.

Тедж открыл рот, да так и закрыл его, не сказав ни слова.

– Корабль – не Бог и никогда им не был, – заявил Гэллоу. – Архивы Редута…

– Позволяют разные интерпретации, – вставила Алэ.

– Только дуракам! – отрезал Гэллоу. – Мы запускаем ракеты, Тедж, поскольку мы готовимся вернуть гибербаки с орбиты. Корабль – искусственный объект, созданный нашими предками. Другие объекты были оставлены на орбите, чтобы мы ими завладели.

От небрежности, с которой Гэллоу это заявил, у Теджа дух перехватило. О загадочных гибербаках – анабиозных камерах – среди островитян ходили легенды. Что могло содержаться в этих контейнерах, кружащих вокруг Пандоры? Вернуть эти контейнеры, увидеть воочию, что в них… за такое что угодно отдашь – хоть бы и веру в Божество Корабль, которую разделяло множество людей.

– Вы шокированы, – заметил Гэллоу.

– Я потрясен, – поправил его Тедж.

– Все мы воспитывались на вере в Вознесение. – Гэллоу указал вверх. – Там нас ожидает жизнь.

– Эти гибербаки, – кивнул Тедж, – наверняка содержат множество жизненных форм с… с Земли.

– Рыб, животных, растения, – подхватил Гэллоу. – И даже людей, – он ухмыльнулся. – Нормальных людей, – он махнул рукой в сторону сотрудников базы. – Таких, как мы.

Тедж с трепетом вздохнул. Да, хроники упоминали о гибербаках, где содержались люди, вообще не затронутые генетическими махинациями Хесуса Льюиса. Эти люди в камерах заснули в иной звездной системе, не подозревая о кошмарах, ожидавших их по пробуждении.

– Теперь вам известно все, – сказал Гэллоу.

– Мы и не подозревали, – ответил Тедж, откашлявшись. – То есть… КП ни словечком не обмолвилась…

– А КП ничего и не знает об этом, – пояснила Алэ. В ее голосе отчетливо слышалась предостерегающая нотка.

Тедж взглянул через плазмаглас на пусковую установку.

– Об этом она, конечно, знает, – добавила Алэ.

– Это дело благочестивое, – пояснил Гэллоу.

– Но наших ракет никто не благословлял, – подытожила Алэ.

Тедж уставился на иллюминатор. Он никогда не считал себя глубоко верующим, но эти морянские откровения его растревожили. Алэ явно сомневалась в том, как Гэллоу истолковал архивы Редута, но все же… благословение имело бы смысл… на случай, если…

– Каков будет ваш ответ, морянин Тедж? – спросил Гэллоу.

Морянин Тедж!

Тедж окинул диким взглядом Гэллоу, явно ожидавшего ответа на вопрос. Вопрос. О чем это он спрашивал? Теджу не сразу удалось припомнить слова этого человека.

– Мой ответ… да. А островитяне… я имею в виду, по поводу этих ракет… может, они все же должны быть проинформированы?

– Они? – Гэллоу расхохотался. Смех так и сотряс его прекрасное тело. – Вот видишь, Карин? Его прежние соотечественники уже «они».