Текст книги "Пандора (сборник)"

Автор книги: Билл Рэнсом

Соавторы: Фрэнк Герберт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 92 страниц)

– Это мы. – она показала на окончание дуги. – мы направляемся сюда курсом один-сорок один и два. – Затем она кивнула в сторону циферблата с красной стрелкой, расположенного прямо на панели перед ними. Стрелка стояла на 141.2.

– И это все?

– Все? – улыбнулась Скади. – Да вокруг всей Пандоры сотни передающих станций, целый производственный и обслуживающий комплекс – и все они работают на то, чтобы мы добрались отсюда сюда.

Бретт взглянул на экран. Линии перемещались, пока ярко-зеленое пятно не заняло место на курсе. 141.2 по-прежнему горело в левом нижнем углу экрана.

– Если нам понадобится сменить курс, он подаст звуковой сигнал и покажет новые цифры, – пояснила Скади. – Он нацелен на базу.

Бретт посмотрел на воду, на след от судна, расплескиваемый волнами, и подумал, как бы пригодилось такое устройство Вашонскому рыболовному флоту. Солнце жарко светило на него сквозь плаз, но воздух был хорошим. Свежий морской воздух поступал через систему вентиляции. Скади Ванг была рядом, и внезапно Пандора перестала казаться ему тем жестоким противником, которого Бретт себе всего представлял. Даже если это место и было смертоносным, в нем была и своя доля красоты.

Единая мера человечности определяет все попытки исправить сотворенное зло. Понять, что сотворенное есть зло – значит совершить решающий шаг.

Из дневников Раджи Томаса

Тень Паниль прикрыл мертвую муть. Он вымыл руки спиртом в тазике возле операционной каталки. Отовсюду слышалось клинк – это стальные инструменты лязгали о поднос. От нескольких групп поглощенных работой докторов и медтехников исходили односложные команды и восклицания. Паниль посмотрел через плечо на длинный ряд таких же каталок посреди комнаты; возле каждой из них было полным-полно врачей. Кровавые пятна покрывали их серую униформу, а взгляды поверх масок с каждым часом делались все более усталыми и безнадежными. Из всех уцелевших только двое избежали физических травм. Паниль напомнил себе, что травмы бывают разные. Что сотворило пережитое с их рассудком… Паниль сомневался, можно ли назвать их уцелевшими.

Муть, которого прикрыл Паниль, умер под скальпелем от недостатка крови для переливания. Медицинская служба не была подготовлена к приему такого количества истекающих кровью. Он услышал, как у него за спиной Карин Алэ сбрасывает снятые перчатки.

– Спасибо за ассистирование, – сказала она. – Жаль, что ему не удалось выжить. Он был почти спасен.

Паниль смотрел, как одна из групп вывозит каталку по направлению к послеоперационной палате. Ну хоть кому-то удалось. А один из его людей сказал, что они собрали вместе несколько рыбацких лодочек, которым удалось удрать прочь. Паниль потер глаза и тут же пожалел об этом. Их обожгло спиртом, и слезы хлынули ручьем.

Алэ взяла его за плечо и отвела к раковине возле люка. Кран у раковины был расположен высоко, так что Тень смог засунуть голову под струю воды.

– Пусть вода промоет глаза, – посоветовала Алэ. – Поморгай, это тоже поможет.

– Спасибо.

Она вручила ему полотенце.

– Расслабься, – сказала она. – Это был последний пациент.

– Как долго все это продолжалось?

– Двадцать шесть часов.

– И скольким удалось выжить?

– Не считая тех, что в шоке, человек девяносто в послеоперационной еще дышат. Несколько сот отделались легкими травмами. Не знаю. В любом случае меньше тысячи, а шестерых еще оперируют. Ты веришь тому, что нам рассказал последний пациент?

– Насчет субмарины? Учитывая обстоятельства, трудновато будет списать это на бред или галлюцинации.

– Он был в полном сознании, когда его нашли. Ты видел, что ему удалось сделать со своими ногами? Скверно, что ему не повезло выжить; он старался больше других.

– Обе ноги оторваны ниже колена – и он сумел самостоятельно остановить кровотечение, – вздохнул Паниль. – Не знаю, Карин. Похоже, я просто не хочу ему верить. Но верю.

– А как насчет его слов, что субмарина перевернулась кверху брюхом прежде, чем нырнуть? – спросила Алэ. – Может, это значит, что кто-то потерял контроль над управлением? Безусловно, ни один морянин не сделал бы такого намеренно.

– Этот пациент, – Паниль махнул рукой в сторону каталки, – утверждал, что морянская субмарина намеренно потопила их остров. Он сказал, что видел все как было, что субмарина направилась прямиком к их центру, и…

– Это была островитянская субмарина, – настаивала Карин. – Должна быть.

– Но он же сказал …

Карин глубоко вдохнула и выдохнула.

– Он ошибся, дорогой мой, – сказала она. – И чтобы избежать серьезных неприятностей, мы должны это доказать.

Они оба посторонились, когда двое медбратьев вывезли каталку с покойным через люк, ведущий в сторону морга. Карин произнесла слова, которым, по мнению Паниля, предстояло сделаться официальным заявлением морян:

– Это же муть. Их органы функционируют не вполне исправно даже в нормальных обстоятельствах.

– Ты проводишь слишком много времени в обществе Гэллоу, – отрезал Паниль.

– Но ты только посмотри, с чем нам пришлось иметь дело, – сказала она почти шепотом. Панилю это не понравилось, не понравился ему и оборот, который приняла беседа. Усталость и потрясение вызвали к жизни ту сторону натуры Карин, которую он не знал прежде.

– Недостающие конечности, лишние конечности, неправильно размещенные конечности. – Карин жестом изобразила в воздухе некую загадочную фиоритуру. – Как их медики анатомию учат, у меня в голове не укладывается. Нет, Тень, это должна оказаться островитянская субмарина. Какие-то их внутренние разборки. Да что мы можем выиграть таким образом? Ничего. Давай-ка мы с тобой пойдем выпьем. Выпьем и все забудем? Что скажешь?

– То, что он описывал, не было островитянской субмариной, – настаивал Паниль. – То, что он описал – это субмарина для работы в толще келпа, с резаками и манипуляторами.

Карин отвела его в сторонку, словно мамаша непослушного ребенка во время БогоТворения.

– Тень! Ты ерунду говоришь. Если это моряне утопили остров, зачем тогда трудиться, высылать спасательные команды? Почему бы просто не дать им умереть? Нет, мы надрывались что есть сил, чтобы спасти, кого только возможно. Хотя это и ни к чему.

– Что значит «это ни к чему»?

– Ну ты же видел их, видел, в каком они состоянии. Даже самые здоровые из них голодают. Кожа да кости. Они выглядят, как старая мебель.

– Значит, мы должны их накормить, – сказал Паниль. – Райан Ванг не для того развил крупнейшую пищевую промышленность в истории, чтобы люди умирали с голоду.

– Накормить их легче, чем хоронить, – отозвалась Алэ.

– Они же люди! – взорвался Паниль.

Быстрый взгляд Алэ метнулся от Паниля к медицинским бригадам и обратно. Губы ее дрожали, и Паниль с изумлением понял, что она еле-еле удерживает себя в руках.

– Может, этот пациент и муть, – настаивал Паниль, – но он не дурак. Он рассказал то, что видел, и сделал это абсолютно ясно.

– Я не хочу ему верить, – возразила Алэ.

– Но ты веришь. – Паниль обнял ее за плечи.

Алэ вздрогнула от его прикосновения.

– Нам надо поговорить, – сказала она. – Ты меня не проводишь до моей квартиры?

Они поехали труболетом. Голова Алэ покоилась на плече Паниля. Она слегка всхрапнула, покачнулась и прижалась еще теснее. Панилю нравилось ощущение того, как тепло ее тела просачивается в его собственное. Когда их кабинка начала поворачивать, он покрепче ухватил Алэ, чтобы движение кабинки не разбудило ее, а сам тем временем задумался. Карин хотела поговорить. А может, и убедить? И как же она будет его убеждать? Может, собственным телом?

Паниль решил, что эта мысль недостойна его. Он ее отмел.

«Двадцать шесть часов в операционной», подумал он. Вскоре Алэ предстоит столкнуться с политикой, которая потрудней хирургии. Он уже заметил, какими темными кругами бессонные ночи обвели прекрасные глаза Алэ. По крайней мере за одно Паниль был благодарен этим часам в операционной: они вновь разбудили в Алэ врача – ту часть ее личности, которая за время ее короткой связи с Райаном Вангом превратилась едва ли не в привидение. Хотя она оставалась бодрствующей и готовой ко всему во все время Гуэмесского кошмара, Алэ заснула еще прежде, чем за ними закрылся люк транспортной кабинки. И он видел, как мрачнели ее глаза над маской по мере того, как островитяне один за одним умирали под скальпелем.

– Они такие хрупкие, – сказала она. – Такие слабые!

Донорская кровь закончилась через два часа. Плазма и кислород – через шестнадцать. Ассистирующие хирурги предложили простерилизовать морскую воду и использовать ее вместо плазмы крови, но Алэ отказалась.

– Пользуйтесь знакомыми средствами, – сказала она. – Сейчас не время для экспериментов.

Рука спящей Алэ обняла Паниля за талию и притянула его поближе. Ее волосы пахли антисептиками и потом, но эта смесь запахов успокаивала его, потому что принадлежала ей. Ему нравилось, как ее волосы щекочут его голую шею. Собственные его волосы так пропитались потом, что Паниль был рад, что носит их заплетенными. Ему хотелось под душ даже больше, чем в постель. Паниль понял, что задремал, когда кабинка вздрогнула и остановилась. На панели над их головами высветилась надпись: организация и Распределение.

– Карин, – окликнул он, – мы приехали.

Она вздохнула и сильнее обняла его за талию. Паниль свободной рукой нажал на блокирующую кнопку.

– Карин?

– Я слышу, Тень. – Новый вздох. – Просто я так устала.

– Мы приехали, – повторил он. – У себя тебе будет удобнее.

Она посмотрела на него, но не шелохнулась. Глаза ее покраснели и опухли от недосыпания, но ей все же удалось улыбнуться.

– Я впервые познакомилась с тобой, – промолвила она. – Я только думала, что знаю тебя, но уж теперь-то я тебя из виду не упущу.

Он прижал палец к ее губам.

– Я сейчас отведу тебя домой. Поговорить можно и позже.

– И что заставляет тикать этого загадочного Паниля? – шепотом спросила она и поцеловала его. Это был короткий поцелуй, но крепкий и жаркий. – Ты не возражаешь, а? – спросила она.

– А как насчет Гэллоу?

– Ну, – отозвалась она, – чем скорее мы отсюда выберемся, тем скорее жизнь пойдет своим чередом.

Они расцепились друг от друга. Ему нравилось, как теплые участки на его коже приятно щекочутся. Алэ вышла из люка и протянула стройную руку, чтобы помочь ему выйти.

– Ты красивая, – сказал он, и Алэ с силой притянула его к себе и прижалась к нему. И снова он отмел свои сомнения в ней.

– Умеешь ты обращаться со словами, – сказала она.

– Это у нас в семье наследственное.

– Ты мог бы стать хирургом, – промолвила Карин. – У тебя хорошие руки. Я бы с удовольствие поисследовала твои руки подольше.

– Мне это нравится, – мурлыкнул он ей в волосы. – Я всегда хотел познакомиться с тобой поближе. Ты же знаешь.

– Должна предупредить тебя, я храплю.

– Я заметил, – отозвался он. Держась друг за друга, они ступили на палубу. – И потеешь.

– Не хами. – Она ткнула его под ребра. – Леди не потеют.

– А что это за мокрое пятно у меня на плече?

– Как неприлично, – сказала она. А потом взяла его за руку и повела по направлению к своей квартире.

– Дожидаясь, пока станет повеселей, можно и помереть, – сказала Карин, оглянувшись на Тень. – Давай не будем дожидаться.

Паниль ощутил, что двигатель его жизни только что завелся на полную мощность. Несмотря на усталость, он купался в искрах энергии, которые Карин рассыпала вокруг себя. В ее походке появился новый ритм, которого в операционной и признаков не было. Ее тело плавно и быстро двигалось по прихожей, занавешенной черными портьерами, и он не отставал ни на шаг. Когда они вошли в посольские апартаменты, они по-прежнему держались за руки.

Образ принадлежит тому, что умеет видеть форму бесформенного. Жизнь принадлежит тому, кто может говорить без слов.

Лао Цзы, из Корабельных архивов

Оба солнца стояли высоко на темно-синем небе, подымая с поверхности воды теплые испарения. Чувствительные глаза Бретта, защищенные солнечными очками, которые отыскала для него Скади в одно из ящиков в рубке, оглядывали море. Грузовоз несся над волнами со скоростью, которая опьяняла его. Бретт восхищался тем, как быстро все его чувства приспособились к этой скорости. Ощущение свободы, того, что им удалось спастись, успокаивало его. Погоня не сможет двигаться так же быстро. Опасность могла ждать их только впереди, там, где испарения искривляли линию горизонта. Или, как выражался Твисп, «в будущем».

Когда Бретт совсем еще мальчиком впервые стоял с матерью на краю Вашона, водяные испарения населяли длинноусые драконы. Сегодня солнце грело его руки и лицо, словно впервые, просвечивая сквозь иллюминатор прямо на панель управления. Солнца зажигали золотые искры в черных волосах Скади. И никаких драконов.

Скади склонилась над пультом, озирая и море, и показания приборов, и экран над головой. Ее рот стянулся в резкую прямую линию, лишь тогда смягчавшуюся, когда девушка поглядывала на Бретта.

Широкая полоса келпа темной тенью тянулась через воду по правому борту. Скади направила судно вдоль келпа, выводя его на свободную воду. Бретт углядел внутри келпа зеленое яйцевидное образование. В самом центре овала зеленый цвет был ярким, как солнечные лучи. Чем дальше от центра, тем сильнее зелень темнела, пока не выцветала до желтого, а по краям так даже коричневого.

– Внешние края отмирают, – пояснила Скади, перехватив его взгляд, – а потом подворачиваются вовнутрь и укрепляют собой все слоевище.

Некоторое время они плыли молча.

Внезапно Скади, к вящему испугу Бретта, заглушила мотор. Огромное судно остановилось, взбрыкнув на волне.

Бретт бросил на Скади перепуганный взгляд, но она была совершенно спокойна.

– Заводи, – скомандовала Скади.

– Что?!

– Заводи, – повторила она со спокойной настойчивостью. – А вдруг я буду ранена?

Бретт занял свое кресло и посмотрел на пульт управления. Под экраном в самом центре панели располагались четыре переключателя с подписью «старт».

Он прочитал инструкцию и нажал на кнопку с подписью «зажигание». Послышалось жаркое шипение водородных двигателей.

Скади улыбнулась.

Следуя инструкции, Бретт посмотрел на экран. Крохотный контур судна обвел зеленое пятнышко на экране. Из него протянулась красная линия. Бретт нажал на кнопку, подписанную «вперед» и слегка добавил скорости, крепко держа управление свободной рукой. Он чувствовал, что у него вспотели ладони. Судно начало приподниматься на волнах.

– Приподыми, – напомнила ему Скади.

Он слегка повернул штурвал и добавил еще немного скорости. Судно плавным движением приподнялось из воды, и Бретт снова добавил газу. На спидометре замигали числа, после чего он замер на отметке 72. Зеленое пятно следовало по красной линии.

– Отлично, – воскликнула Скади. – А теперь давай я. Главное, не забывай следовать инструкциям.

Скади увеличила скорость. В кабине стало свежее, когда в нее ворвался внешний морской воздух.

Бретт разглядывал горизонт, насколько его отсюда было видно – урок Твиспа, который он усвоил почти бессознательно. Это был привычный для него пейзаж, вид, знакомый ему с раннего детства – открытое море с длинными волнами, там и сям с полосами келпа, серебристыми течениями и гребнями пены. Во всем этом был ритм, дававший ему удовлетворение. Все разнообразие становилось единством внутри него, как и в море все делалось единым. Солнца двигались раздельно, но и они встречались прежде, чем закатиться за горизонт. Волны сливались одна с другой и говорили о том, чего не увидишь глазами. Все было единым. Он попытался поговорить об этом со Скади.

– Солнца поступают так из-за своих эллиптических орбит, – ответила она. – А про волны я знаю. Все, что с ними связано, говорит нам о себе.

– Эллиптических? – переспросил Бретт.

– Мать мне говорила, что когда она была совсем молодой, солнца встречались в полдень.

Бретт нашел эти сведения интересными, но сообразил, что Скади его не поняла. Или не захотела обсуждать эту тему.

– Должно быть, ты многое узнала от матери.

– Она разбиралась во всем, кроме мужчин, – ответила Скади. – По крайней мере, так она сама говорила.

– Она злилась на твоего отца?

– Да. Или на других мужчин с малых станций.

– А что такое эти станции?

– Такие места, где нас мало, где мы тяжело работаем и ведем совсем другой образ жизни. Когда я бываю в городе или даже на пусковой базе, я всегда чувствую, что я другая. Я говорю по другому. Меня на этот счет предупреждали.

– Предупреждали? – Бретт ощутил намек на какие-то дикие нравы в морянской среде.

– Моя мать говорила, что если я буду в городе говорить так, как на станции, я не смогу слиться с общим фоном. Люди будут воспринимать меня как чужака – а это опасно.

– Опасно? – переспросил Бретт. – Видеть мир с другой точки зрения?

– Иногда. – Скади взглянула на Бретта. – надо сливаться с фоном. Ты выглядишь, как все, но я по твоему выговору сразу поняла, что ты островитянин.

Скади пытается предупредить меня, подумал он.

«Или научить.»

Он уже заметил, что говорила она совсем иначе, нежели дома. Дело было не столько в выборе слов, сколько в том, как она их произносила. Теперь в ней ощущалась некая новая уверенность. И еще большая прямота.

Бретт посмотрел на быстро мчащийся вдоль борта океан. Он размышлял об этом морянском единообразии, об этом морянском обществе, которое усматривало опасность в произношении. Словно встречные волны, течения в морянском обществе образовывали завихрения. Интерференция, вот как это явление называют физики; это он помнил.

Легкость, с которой Скади управляла громадным грузовозом, кое-что говорила Бретту о ее прошлом. Ей довольно было взглянуть на экран, а затем на море, чтобы сразу во всем разобраться. Она избегала зарослей келпа и уверенным курсом вела судно к загадочной пусковой базе.

– Здесь все больше дикого келпа, – заметил Бретт. – И никакие моряне за ним не ухаживают.

– Пандора когда-то принадлежала келпу, – откликнулась Скади. – А теперь келп растет и распространяется с экспоненциальной скоростью. Ты понимаешь, что это значит?

– Что чем больше келпа, тем быстрее он распространяется и растет, – ответил Бретт.

– Это больше похоже на взрыв, – добавила Скади. – Или на момент кристаллизации в пересыщенном растворе. Стоит добавить крохотный кристаллик, и весь раствор выпадет в осадок огромным кристаллом. Именно так и произойдет с келпом. А пока он учится самостоятельно заботиться о себе.

– Я знаю, что написано в исторических хрониках. – Бретт покачал головой. – Но все же… разумное растение?

Скади отмахнулась от его недоверчивости.

– Если КП права – если все они были правы – то ключом к келпу является Ваата. Она – тот кристалл, который стимулирует его разумность. Или душу.

– Ваата, – прошептал он с детским восторгом. Он не БогоТворил, но уважал человеческое существо, которое пережило столько поколений. Ни одному морянину покуда не удалось этого проделать. Неужели Скади верит во всю дребедень капеллана-психиатра?

Бретт спросил ее об этом.

– Я только знаю, какие выводы я могу сделать, – пожала плечами Скади. – Я видела, как келп учится. Он действительно разумен, хотя пока и в малой степени. А разум не требует волшебства – только времени и жизни. У Вааты есть гены келпа, это тоже факт.

– Твисп говорит, что в прошлый раз пробуждение заняло у келпа миллионы лет. Как же мы можем знать…

– Мы помогли ему. Остальное зависит от него.

– А что у Вааты с этим общего?

– Я точно не знаю. Подозреваю, что она – нечто вроде катализатора. Последнее естественное звено, ведущее к предшественникам келпа. Тень говорит, что Ваата на самом-то деле в коме. Что она впала в кому, когда келп умер. Вероятно, из-за шока.

– А как насчет Дьюка? Или любого из нас – включая морян – кто несет в себе гены келпа? почему мы не можем стать этим катализатором?

– Ни один человек не содержит в себе всех генов келпа – такое существо было бы келпом, а не человеком, – ответила она. – И у каждого эти гены могут быть в совершенно различных комбинациях.

– Дьюк говорит, что Ваата сновидит его.

– Некоторые особо религиозные типы говорят, что Ваата всех нас видит во сне, – сказала Скади и фыркнула. – Но мы с тобой были пленниками и удрали, и это факт, а не сон. – Она одарила юношу жарким взглядом. – Мы с тобой – отличная команда.

Бретт покраснел и кивнул.

– Когда мы доберемся до пусковой базы? – спросил он.

– Еще до ночьстороны, – ответила она.

Бретт подумал о предстоящем испытании. Пусковая база – это значительное место со множеством людей. И среди этих людей могут оказаться те, кто намеренно уничтожил Гуэмес. Его островитянский акцент может навлечь на него опасность. Он повернулся к Скади и попытался заговорить с ней на эту тему как бы между прочим. Он не хотел ссориться с нею или пугать ее. Однако немедленно стало ясно, что Скади думала о том же самом.

– В красном ящике около главного люка, – сказала она, – лежат ныряльные костюмы и спецпакеты. Около пусковой базы вода холодная.

– Переохлаждение убивает, – процитировал он. Эти два слова, написанные на красном ящике желтыми буквами, напомнили ему о самых ранних уроках выживания. Островитяне учили своих детей тому, что холодная вода опасна, едва ли не раньше, чем ходить. Похоже, моряне усваивали тот же самый урок, хотя Твисп и утверждал, что моряне лучше переносят холод.

– Поищи там костюмы подходящего для нас размера, – сказала девушка. – Если нам придется прыгать за борт… – она не окончила фразу, понимая, что и не нужно.

Вид стопки серых костюмов для подводного плавания вызвал улыбку на лице Бретта. Органические костюмы островитянского производства и конструкции представляли собой ту область, в которой островитяне имели преимущество над морянами. Он выбрал пакеты с надписью «малый» и «средний» размеры и вскрыл пакеты, чтобы активировать костюмы. Он взял два оранжевых спецпакета и затолкал их под кресла в рубке.

– А что это за спецпакеты? – поинтересовался он.

– Аварийный набор, – пояснила Скади. – Непотопляемый плотик, нож, веревки, болеутоляющее. Там есть даже гранаты с репеллентом против рвачей.

– А тебе приходилось использовать эти гранаты?

– Нет. Но матери однажды пришлось. Один из членов ее команды так и не сумел спастись.

Бретт содрогнулся. Рвачи редко подбирались близко к островам, но рыбаки, случалось, пропадали – а еще были всякие истории о детях, которых рвачи утаскивали прямо с края острова. Внезапно океанская ширь вокруг их судна утратила свою нежную теплоту, свою защищающую привычность. Бретт тряхнул головой, чтобы привести мысли в порядок. Ведь они с Твиспом жили в этом океане на крохотной лодке-скорлупке. Во имя Корабля! Не может же это судно оказаться уязвимее, чем скорлупка. Да, но у них нет крикс, и если им придется прыгнуть в воду в ныряльных костюмах… смогут ли собственные органы чувств предупредить их об опасности вовремя? Рвачи передвигаются с ослепительной быстротой.

Два солнца заметно приблизились друг к другу в предвосхищении своего закатного свидания. Бретт глядел вперед, стараясь высмотреть их пункт назначения. Он знал, что его страх перед рвачами был сущей глупостью, над которой он когда-нибудь сам посмеется…

Что-то, прыгающее по волнам впереди, приковало к себе все его внимание?

– Что это? – спросил он, указывая на это пятно.

– По-моему, лодка, – ответила Скади.

– Нет, – протянул он, – что бы это ни было, там два предмета.

– Две лодки?

Быстроходное судно приближало их к спорному объекту с ошеломляющей скоростью.

– Две лодки, – произнес Бретт еле слышно.

– Одна ведет другую на буксире, – добавила Скади, направив судно к ним.

Бретт вскочил и перегнулся через пульт управления, всматриваясь в лодки. Он махнул Скади рукой ладонью вниз: «Глуши ход!» Она уменьшил скорость, и Бретт ухватился за пульт, чтобы удержать равновесие, когда судно качнуло на волне.

– Это Квитс! – заорал Бретт, указывая на человека за штурвалом. – Корабль и его зубы – да это же Квитс!

Скади выключила один двигатель и завернула судно против к лодкам с подветренной стороны. Бретт распахнул иллюминатор и высунулся наружу, чтобы крикнуть, благо до лодок было не больше пятидесяти метров: «Твисп! Квитс!»

Твисп встал и прикрыл глаза ладонью, как козырьком; его длинная рука неуклюже свешивалась вдоль тела.

– Малыш!

– Идешь с полным трюмом? – прокричал ему Бретт традиционное рыбацкое приветствие.

Твисп стоял у штурвала, пока лодку мотало из стороны в сторону, воздев руки кверху и сложив их высоко над головой.

– Ты живой! – орал он. – Ты живой!

Бретт спрыгнул обратно в рубку.

– Скади, подведи нас поближе.

– Значит, это и есть Квитс Твисп, – сказала она. Она вновь завела двигатель, медленно подавая судно вперед. Оно обогнуло лодки по широкой дуге и подошло к передней лодке, открыв боковой люк, когда лодки достаточно приблизились.

Твисп схватил причальный конец и меньше через минуту уже был в рубке. Его длинные руки обхватили Бретта, а огромные кулаки замолотили парня по спине.

– Я знал, что найду тебя! – Твисп отодвинул Бретта на всю длину своих вытянутых рук и обвел широким жестом судно, Скади, его одежду и темные очки. – Что все это значит?

– Это очень долгая история, – ответил Бретт. – Мы направляемся на морянскую пусковую базу. Ты что-нибудь слышал…

Твисп опустил руку и мигом отрезвел.

– Мы там были, – ответил он. – По крайней мере, настолько близко, что разницы никакой. – Он обернулся, указывая на другого пассажира скорлупки. – Этот кусок планктона зовут Кей Тедж. Я пытался доставить его на пусковую базу по очень неприятному делу.

– Пытался? – переспросила Скади. – А что случилось?

– Кто эта жемчужинка? – спросил Твисп, протягивая руку. – Меня зовут Квитс Твисп.

– Скади Ванг, – сказала девушка в один голос с Бреттом, и оба засмеялись.

Твисп изумленно уставился на нее. Так это и есть юная и прекрасная морянская спасительница, которая представилась ему в грезах? Да нет же! Глупости это все.

– Так вот, Скади Ванг, – заявил Твисп. – Нас не захотели выслушать на пусковой базе – нас и вообще туда не пустили. – Твисп поджал губы. – Прогнали нас с судна еще большего, чем это. И велели держаться подальше. Мы так и сделали. – Он оглядел рубку. – А вы оба что тут делаете? И где команда?

– Мы и есть команда, – ответил Бретт.

Бретт объяснил, почему они направлялись на базу, что произошло с ними, с Верховным судьей и с политической обстановкой. Тедж вошел в рубку как раз когда Бретт заканчивал свой рассказ. Его слова явно возымели эффект: Тедж побледнел и задышал короткими толчками.

– Они нас опередили, – выдавил Тедж. – Я так и знал. – Он уставился на Скади. – Ванг, – промолвил он. – Вы – дочь Райана Ванга.

– Что с ним творится? – спросил у Твиспа готовый вспылить Бретт.

– Совесть у него нечиста, – ответил Твисп и тоже взглянул на Скади. – Это верно? Ты дочка Райана Ванга?

– Да.

– Я же говорил тебе! – взвыл Тедж.

– Ох, да заткнись! – оборвал его Твисп. – Райан Ванг помер, а я устал выслушивать твою лабуду. – Он повернулся к Бретту и Скади. – Малыш сказал, что ты спасла ему жизнь. Это верно?

– Да, – ответила Скади со свойственным ей легким пожатием плеч. Ее глаза не отрывались от панели управления.

– Есть еще что-нибудь, о чем мы должны бы узнать?

– Я… я так не думаю, – ответила она.

Твисп поймал взгляд Бретта и решил вывалить все скверные новости разом.

– Этот кусок наживки для рвачей, – сказал он, пальцем указывая на Теджа, – управлял субмариной, которая потопила Гуэмес. Уверяет, что понятия не имел, что они задумали, пока субмарина не вгрызлась острову в брюхо. Говорит, что его обвел вокруг пальца морянский командир, парень по имени Гэллоу.

– Гэллоу, – прошептала Скади.

– Ты его знаешь? – спросил Бретт.

– Я его видела много раз. С моим отцом и Карин Алэ, часто…

– Я же тебе говорил! – опередил ее Тедж, тыкая Твиспу в ребра. Твисп схватил его запястье, неожиданно резко вывернул и только потом отпустил.

– А я тебе говорил заткнуться, – сказал Твисп. Бретт и Скади повернулись к Теджу.

– Почему вы так на меня смотрите? – спросил Тедж. – Твисп вам все расскажет… я не мог их остановить… – он смолк, потому что Бретт и Скади по-прежнему неотрывно смотрели на него.

– Они тебе не доверяют, – сказал Твисп. – И я тоже. Но если Скади доставит тебя в целости и сохранности на пусковую базу, может, это окажется только на руку Гэллоу. Если он такой манипулятор, его людишки ползают по всей политической арене. Ты можешь просто исчезнуть, Тедж. – Твисп потер затылок и тихо сказал. – Нам придется опередить их. Потом времени не будет. Мы с Бреттом можем взять лодки и вернуться в Вашон.

– Нет, – настойчиво возразил Бретт. – Я останусь со Скади вместе.

– Мне надо отправиться на базу самой, – предложила Скади. – Когда они увидят меня в одиночестве, то поймут, что мы разделились, и что другие все равно все узнают.

– Нет! – повторил Бретт и крепче обнял ее за плечи. – Мы ведь команда. Мы будем держаться друг друга.

Твисп взглянул на Бретта, и выражение его лица смягчилось.

– Так вот куда ветер дует?

– Именно туда он и дует, – ответил Бретт, крепко держа Скади за плечи. – Я знаю, ты можешь приказать мне отправиться с тобой. Я все еще твой ученик. Но я не послушаюсь.

– Тогда я лучше не буду ничего приказывать, – мягко сказал Твисп и улыбнулся, чтобы его слова не прозвучали слишком жестко.

– Так что мы будем делать? – спросил Бретт.

Тедж заговорил так неожиданно, что все вздрогнули.

– Давайте я возьму грузовоз и сам поплыву на базу. Я мог бы…

– Ты мог бы пошептаться с дружками и сообщить им, где они могут перехватить две медленные лодочки, – сказал Твисп.

Тедж побледнел еще сильнее.

– Да говорю же вам, я не …

– Ты сейчас неизвестная величина, – отрезал Твисп. – Вот кто ты такой. Если твоя история правдива, ты еще тупее, чем кажешься. Но в любом случае мы не можем доверять тебе – по крайней мере доверить тебе наши жизни.

– Тогда я вернусь туда в лодке, – сказал Тедж.

– И тебя опять прогонят. Только на этот раз еще дальше. – Твисп повернулся к Бретту и Скади. – Вы двое твердо решили держаться вместе?

Бретт кивнул, Скади тоже.

– Тогда мы с Теджем возьмем лодки, – решил Твисп. – Нам лучше разделиться, я в этом уверен, но нам нельзя терять связь друг с другом. Мы включим наш передатчик. Ты помнишь частоту, малыш?

– Да, но…

– Должен же быть на этом чудовище портативный пеленгатор, – заявил Твисп, оглядывая рубку.

– Маленький портативный пеленгатор есть во всех аварийных пакетах, – вмешалась Скади, ногой указав под сидения.

Твисп нагнулся, осмотрел оранжевый пакет и выпрямился.

– Держишь их поблизости, а?

– На случай необходимости, – ответила она.

– Тогда я предлагаю нам следовать за вами на лодках, – заключил Твисп. – Если вам придется прыгать за борт, вы сможете нас отыскать. Или мы вас.

– Если живы останутся, – буркнул Тедж.