Текст книги "Своенравная наследница"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Элизабет глубоко вздохнула. Ей только что поведали глубоко интимные детали, которых ей знать не следовало. Бедная Анна! Неужели ей некому исповедаться, кроме как деревенской девчонке из Камбрии? Но Анна Болейн не глупа. Она освободилась от душевного бремени, считая, что Элизабет долго при дворе не пробудет.
– Король может делать все, что ему угодно, – тихо напомнила она приятельнице.
– Мудра я или глупа, Бесс? Что ты скажешь?
– Я здесь чужая, Анна. Слишком много интриг, слишком много сплетен. Слишком много заговоров, которые ничем не кончаются. Король женат на Екатерине Арагонской, которая сейчас в немилости и вряд ли помирится с мужем, если только не уступит ему. Это знают все. Король нуждается и законном наследнике, а значит, ему требуется новая жена. Поскольку Екатерина не соглашается на аннулирование брака или развод, король ищет способа разорвать брачные цепи. Есть, конечно, и еще вариант: королева должна умереть естественной смертью, но в ближайшем будущем это вряд ли случится. Значит, любой ребенок, рожденный от короля, не сможет унаследовать трон. Вы часто повторяете, что не похожи на сестру. Но что, если вы сдадитесь на уговоры короля и подарите ему свою добродетель? И родите сына. Может, и второго. Оба будут считаться бастардами, незаконнорожденными. Допустим, король наконец будет свободен. Женится ли он на вас? А не убедят ли его советники, что он вполне способен иметь детей, если судить на примере вашей сестры, вас и мистрис Блаунт? Вот он и позволит им устроить следующий брак с настоящей принцессой. Короли обычно очень заботятся о своей репутации. Согласитесь ли вы смириться с такой ситуацией?
– Никогда! – яростно бросила Анна.
– Тогда не слушайте вашего дядю и никого, кто советует вам отдаться королю. Они поступают так в надежде, что он устанет от вас и женится на принцессе, которую ему выберут, когда развод с Екатериной будет получен. Тот, кто договорится об успешном браке, получит огромную власть. Тот, кто потерпит неудачу, будет уничтожен, подобно кардиналу.
– Отвратительный коротышка! – мрачно буркнула Анна. – Он ненавидел меня. Я ненавидела его. Не вмешайся он, я была бы счастливой женой Гарри Перси.
– Но теперь вы держите на ладони сердце короля. Разве вам не радостно это сознавать? Сам король вас любит.
– Любит ли? – последовал искренний ответ. – Может, просто хочет того, чего не может получить? – Она нетерпеливо тряхнула темной головкой. – Я так несчастлива…
– Вы очень любили Гарри Перси? – спросила Элизабет и, почувствовав, что сейчас допускает полную откровенность, прибавила: – А вы любите короля?
– Я любила Гарри. И как ни странно, понимаю, что люблю короля. Когда мы одни, он становится самым чудесным на свете человеком. Но как ни удивительно, думаю, вряд ли он сейчас счастливее меня. История с королевой крайне его беспокоит. Я утешаю его, как могу, но вы правы, Бесс, когда советуете мне хранить целомудрие до того момента, когда я смогу пойти с ним к алтарю. – Она тихо рассмеялась. – Знаете, есть такие, кто говорит, будто я его околдовала.
– Знаю, – кивнула Элизабет. – Но двор буквально населен глупцами. Если король и околдован, то лишь вашим умом, красотой и обаянием.
Анна сжала руки Элизабет.
– Раньше у меня никогда не было подруг, – грустно проговорила она. – Неужели вам так необходимо возвращаться во Фрайарсгейт?
– Я здесь чужая, Анна. И смогла продержаться так долго только потому, что меня грели мысли о доме. Именно во Фрайарсгейте я черпаю силы. Мне пора туда возвращаться.
– Я могла бы заставить вас остаться. Если попрошу короля, он вам прикажет.
– Могли бы, – согласилась Элизабет. – Но если вы действительно мне друг, то не сделаете этого. Вы отпустите меня. И в разлуке не потеряете моей дружбы. Моя мать всегда дружила с королевой Екатериной и Маргарет Тюдор, несмотря на расстояние между ними. Я навек останусь вашей подругой, Анна Болейн. А когда вы станете королевой, я по-прежнему буду с гордостью повторять, что мы друзья. Но сейчас мне нужно вернуться домой.
– Я завидую вам, Бесс Мередит, – вздохнула Анна. – У вас есть дом и цель в жизни. Мой же дом там, где я сейчас нахожусь. Моя цель – любым способом помочь своей семье. Таков закон Говардов: продвигаться вперед и подниматься выше.
– Девиз моей семьи – "Tracez votre chemin", – усмехнулась Элизабет, – что означает: "Следуй своим путем".
Анна улыбнулась:
– Хороший девиз, Бесс, и подходит вам, поскольку, невзирая на мнение окружающих, вы поступаете именно так.
– Это верно, – согласилась Элизабет.
– Но вы должны выйти замуж, Бесс. Как все девушки. Что будет теперь, когда поездка оказалась неудачной?
– Не знаю, – пожала плечами Элизабет. – Не верю, что моя семья силой заставит меня идти к алтарю. Это не в духе моих родственников. Полагаю, моя судьба зависит исключительно от Господа Бога нашего. Иного быть не может.
– Думаю, и моя тоже, – вздохнула Анна. – Надеюсь, Он будет милостив к Его смиренным служанкам Анне Болейн и Элизабет Мередит.
Глава 7
Элизабет никому не рассказала о разговоре с Анной Болейн. Даже дядюшке Томасу. И уж тем более Филиппе. Она была очень польщена доверием той, которая, очевидно, предназначена для великих дел. Она понимала: мистрис Болейн требовалось облегчить душу перед кем-нибудь, кому можно доверять и кто вскоре уедет. И все же ей было не по себе.
Никогда больше она не сможет смотреть в глаза королю, а воспоминание о картинах, которые рисовала Анна, вызывали краску у нее на щеках.
Генрих Тюдор, однако, был в восторге, узнав, что предмет его желаний подружился с дочерью Розамунды Болтон. Ее дочери, полагал он, так же благоразумны и осмотрительны, как их мать. И все же сознание того, что девушка, которую он знал в юности, уже стала бабушкой, еще сильнее напомнило о быстротечном времени. Как необходим ему законный сын!
Снисходительно усмехаясь, он наблюдал, как Анна и его приятели играют в жмурки на газонах Гринвичского дворца. День был восхитительно теплым, солнце ярко светило, и на душе Генриха было легко.
Элизабет ничего не видела из-за повязки на глазах. Только слышала шаги, шелест тканей и смешки. Она осторожно продвигалась вперед, вытянув руки, ожидая, пока кто-то сделает ошибку. За спиной, кто-то стоял. Она была в этом уверена.
Быстро обернувшись, она схватилась за чей-то камзол, радостно вскрикнула и сняла повязку.
– Флинн Стюарт, вы так шумели, что я легко вас поймала.
– Ба, мистрис, я просто вас пожалел!
– Лгун!
Она проворно завязала ему глаза и, закружив, отпустила. Наверняка найдется смазливая девица, которая нарочно встанет у него на пути в надежде, что ее поймают.
И точно: две хихикающие особы уже состязались за эту честь.
Флинн легко схватил одну и отдал повязку. Теперь уже девушка старалась найти себе добровольную жертву. Шотландец поскорее отошел к Элизабет.
– Прогуляйтесь со мной, – попросил он. – Хватит с меня игр.
– С меня тоже. Пустая трата времени, – согласилась она. – А придворным, похоже, больше делать нечего. Чем вы занимаетесь, Флинн, когда не служите королевским курьером?
– Я состою при короле. Охочусь, ловлю рыбу, играю в кости и гольф. Сижу рядом с ним в совете, слушаю перепалки его графов. Выделяю информацию, которая может быть ему полезна. Моя жизнь полна. Я, конечно, гораздо старше короля. Когда он был мальчишкой, я учил его держаться в седле.
– А она была рядом с ним? Я имею в виду его мать, – с любопытством поинтересовалась Элизабет.
– Иногда. Но шотландцы так ее и не приняли. Конечно, я верю, она любила мужа, но разрывалась между ним и братом-англичанином. После смерти короля Якова IV она, вероятно, поняла, что лишилась защитника, и решила позаботиться о себе. Сначала вышла за Ангуса, но он женился на ней ради власти, которую она могла ему дать. Осознав это, Маргарет развелась с ним. И теперь замужем за человеком, намного ее моложе. Но должен признать, она очаровательная женщина, и этот Стюарт ее обожает.
– Вы весьма проницательны, – отметила Элизабет.
– Как и полагается шпиону, – пошутил он.
– Но вы сказали, что не занимаетесь этими делами, – напомнила Элизабет.
– Каждый чужеземец при здешнем дворе по той или иной причине шпион, ягненочек мой, но, разумеется, никто в этом не признается, – усмехнулся он.
– Я не нахожу происходящее здесь особенно интересным или стоящим запоминания, – серьезно сказала Элизабет.
– Верно, – согласился Флинн. – По крайней мере не сейчас. Но время от времени случается нечто, достойное внимания моего короля.
– Поэтому вам неинтересны повседневные события, – уточнила Элизабет.
– Вы правы. Кого интересует, сколько раз король посетил туалет, конечно, если он не стар и не умирает?… – вздохнул Флинн и, меняя тему, спросил: – Итак, вы готовы участвовать в состязании лучников?
– Готова. Вы достойный наставник.
– Возможно, нам стоит еще попрактиковаться, – предложил он.
– Если мечтаете снова меня поцеловать, Флинн Стюарт, – лукаво прошептала Элизабет, – предлагаю забыть о луках и найти укромный уголок, где можно ласкать друг друга, не опасаясь посторонних глаз.
– Пытаетесь обольстить меня, ягненочек? Если таково ваше намерение, буду счастлив услужить вам.
К его восторгу, она густо покраснела.
– Нет! Нет! Я не желаю быть соблазненной, но мне понравилось целоваться с вами, а вы и не пытались подойти ко мне с того дня, как мы стреляли излука, – пояснила Элизабет. – Или вы не находите меня достойной вашего внимания?
– О нет; ягненочек, я нахожу вас более чем достойной, – заверил он и, взяв ее за руку, повел к маленькой рощице, отделявшей дворец от дома ее дяди.
– В саду дядюшки нас никто не увидит, – смело заявила Элизабет и, сунув руку в потайной карман розового платья, вытащила ключ от калитки.
Флинн остановился и подтолкнул ее к старому дереву.
– Смотрю, вы, ягненочек, – дерзкая штучка! Но не стоит играть в подобные игры, если не готовы платить полную цену.
– Мне говорили, что в любовных играх нет выигравших, – засмеялась она.
Он стоял совсем близко, и она жадно вдыхала исходивший от него запах мужчины.
– Кто вам это сказал? – прошептал он, коснувшись губами ее лба.
– Моя мать.
– Мудрая женщина, – признал он и, приподняв ее подбородок, завладел губами в пылком поцелуе.
Его губы были теплыми. Сухими. Жесткими.
Она закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Он осторожно приоткрыл губами ее губы и проник языком в рот. Элизабет вздрогнула, но он крепко держал ее. И искал ее язык своим. Она отступала. Он наступал. Наконец их языки соприкоснулись.
Она затрепетала, словно по жилам разлился жидкий огонь. Жар и холод одновременно охватили ее. Непонятно, как она ухитрялась оставаться на ногах, и с трудом поняла, что он крепко ее держит.
Наконец Элизабет вздохнула и отстранилась.
– Очень мило, – прошептала она.
– Похоже, у вас большие способности к поцелуям, ягненочек, – засмеялся он.
– Приятно это слышать. Я только недавно начала целоваться.
– Ах да, другой шотландец, – вспомнил он. – Мне следует ревновать?
Теперь настала очередь Элизабет рассмеяться:
– Ни к кому не стоит ревновать. Я целую вас, позволяю вам целовать меня, потому что мне это нравится.
– Будьте поосторожнее с подобными речами, Элизабет, – остерег он. – Я знаю, как вы прямы и откровенны. Но другой мужчина на моем месте может понять вас неправильно и сочтет вас распутницей. Я-то вижу, что это не так. Но я человек честный – в отличие от большинства придворных. А вы… помимо всего прочего, вы водите дружбу с Анной Болейн.
– Почему вы не женаты? – неожиданно спросила она, меняя тему. – У вас есть любовница? Насколько я понимаю, почти у всех Стюартов они есть.
– Я не женат, потому что мне нечего предложить жене. Хотя мой отец – король, но я считаюсь бастардом, и у меня почти ничего нет, кроме громкого имени: ни земли, ни дома, почти никаких владений. Я служу своему единокровному брату, отдавая ему любовь и верность. Я не могу позволить себе иметь жену, не говоря уже о любовнице. Любовницы обходятся куда дороже, чем жены.
– Но наверное, вашему брату стоило бы вознаградить вас за службу, – предположила девушка. – Вы находитесь в таком же положении, как когда-то мой отец. Однако, его наградили рукой моей матери, а в те времена именно она была наследницей Фрайарсгейта. Вам нужна богатая жена.
Что, во имя Господа, она мелет? Неужели предлагает себя этому человеку только потому, что он ее поцеловал? Нет! Она находила его общество приятным, а поцелуи пьянящими. Конечно, это неплохое основание для замужества, тем более что родные твердят: пора идти к алтарю. Бедный человек из хорошей семьи не осмелился бы добиваться ее. Значит, это она должна добиться его.
– Богатая жена-шотландка, – мягко поправил он, подчеркнув слово "шотландка". – Я всегда буду служить своему королю, ягненочек. Моя преданность простирается дальше уз крови. Мое рождение было случайностью, и все же отец дал мне свое имя, был добрым и любящим. Когда умерла моя мать и меня фактически выгнали из дома, опекун брата признал меня и принял к себе. Мне дали цель в жизни, мне подарили доверие. Я шотландец, ягненочек, и всегда им останусь.
– Думаю, мне хотелось бы получить еще один поцелуй, – объявила Элизабет, обнимая его. – Хотите целоваться со мной, Флинн Стюарт?
Он отвергал любые предложения: прямые и завуалированные. А ведь мог бы стать ее мужем. Но возможно, она сумеет его убедить. В конце концов, ее отчим – шотландец, и это обстоятельство никого не волнует, если не считать короля.
Подняв голову, она одарила его обольстительной улыбкой.
Но к ее стыду, он рассмеялся и покачал головой:
– Вы настоящая плутовка, Элизабет Мередит, и быстро усвоили правила придворных игр. Не уверен, что мне это нравится. И все же я был бы глупцом, отвергнув то, что мне так легко предлагают.
Флинн снова поцеловал ее, но на этот раз поцелуй не был сладостным и невинным. Он оказался яростным, требовательным, исполненным жгучей страсти. Элизабет едва не потеряла сознание от нестерпимого наслаждения, но ответила ему с таким же пылом. Он чуть отстранился и прижался губами к ее сомкнутым векам, проложил дорожку вниз, к горлу и соблазнительным бугоркам, которые так и стремились вырваться из корсажа. Элизабет, наверное, позволила бы ему куда больше, но он застонал и отпустил ее.
Элизабет прислонилась к стволу дерева, чтобы не упасть. Она никак не могла отдышаться: воздух с трудом проникал в грудь.
– Что случилось? – выдавила она наконец, ибо он побледнел как полотно.
– Я не могу играть с вами в любовные игры, – вздохнул он.
– Почему?!
– Потому что вы девственница, богатая, из хорошей семьи и с влиятельными друзьями. А я хочу большего, чем поцелуи. Однако я не могу получить вас, ягненочек. Между нашими королями не слишком сердечные отношения. Достаточно малейшей искорки, чтобы разгорелся огонь войны.
– Но на границе существует немало смешанных браков, – возразила она.
– Зато во Фрайарсгейте есть только одна хозяйка. Вы не аристократка. Но ваши земли, отары, торговля сукном дают вам власть, силы которой вы даже не понимаете. Вы – драгоценный приз. Отец короля отдал вашу мать одному из самых своих преданных рыцарей, чтобы тот защищал часть границы, на которой расположен Фрайарсгейт. Когда вы приехали ко двору, круг замкнулся, ягненочек.
– Мой отец любил мою мать! – вскричала Элизабет.
– Да, мне говорили, что он полюбил ее с первого взгляда. Но разве подобное часто встречается? Я удивлен, что король не отдал вашу руку одному из своих фаворитов, но пожелай вы выйти за шотландца, он наверняка отказал бы. Это и понятно, Элизабет Мередит. Он исполняет свой долг перед Англией, и вам не мешало бы сделать то же самое.
– Король не посмеет устроить мой брак, поскольку хорошо знает мать. А она никогда не позволит отдать меня тому, кто не согласится жить на севере и помогать мне управлять землей. И никто не заставит меня выйти замуж силой! – рассердилась Элизабет.
– Я по натуре своей не фермер! – жестко отрезал Флинн. – Я придворный! Совсем как ваша сестра, графиня Уиттон. Расцветаю, вдыхая воздух, окружающий сильных мира сего, вникая в их интриги и заговоры. Мне быстро наскучит жизнь в деревне, ягненочек. Ведь скучна же вам жизнь при дворе.
– Почему же вы целовали меня, Флинн Стюарт? – выпалила она.
– Потому что вы хороши собой, соблазнительны и созрели для обольщения.
– Но вы не обольстили меня, – возразила она, – и всегда вели себя как джентльмен.
– Обольщение по всем правилам требует времени, Элизабет. Сначала волк должен заслужить доверие ягненочка. А когда доверчивое создание совершенно потеряет голову, он и нападает! – пояснил Флинн, хватая ее в объятия. – Хотите, чтобы я погубил вас? Думаете, если я так поступлю и вы пожалуетесь мистрис Анне, меня заставят жениться? Нет, ягненочек. Меня бросят в Тауэр, а мой брат, король, если будет подходящее настроение, заступится за меня. И меня с позором вышлют в Шотландию. Если же мой брат умоет руки, я буду вечно гнить в тюрьме. Вас же, ягненочек, вместе с дядюшкой отошлют домой, сопроводив длинным списком подходящих женихов, из которого вашей семье придется выбрать для вас мужа, при условии, конечно, что мое семя не укоренится в вас. Сами знаете, как плодовиты Стюарты. И тогда вы родили бы бастарда.
– Которого бы я вырастила и воспитала добрым англичанином. И у меня был бы наследник. Это гораздо лучше, чем идти к алтарю с нелюбимым человеком, которого, вероятно, придется убить, когда он попытается отнять у меня власть! – вызывающе воскликнула Элизабет.
Флинн снова рассмеялся, весело блестя глазами.
– Я не стану выступать в роли племенного барана, ягненочек. Нет, не стану. И пока вы остаетесь при дворе, не позволю вам наделать глупостей. Здесь вы никого не найдете. Но возможно, когда вернетесь во Фрайарсгейт, более снисходительно взглянете на кого-нибудь из соседей.
Он погладил ее по щеке.
– К тому же, ягненочек, я никогда не стану покорным мужем и постоянно буду держать вас в постели, чтобы у вас не осталось времени ни для кого и ни для чего, кроме меня.
И он поцеловал Элизабет сладостным поцелуем, лишившим ее разума.
Наконец она отстранилась и, отворив маленькую калитку, вошла в сад.
– Вы глупец, Флинн Стюарт, – бросила Элизабет, прежде чем захлопнуть калитку у него перед носом.
К своей великой ярости, она услышала громоподобный смех и, злобно фыркнув, поспешила к дому. Он невозможен, а она вела себя как круглая дура. Но как восхитительны его поцелуи!
Ей требовалось подумать. Поэтому Элизабет ушла к себе и легла в постель. Филиппа хлопотала над ней, уверенная, что сестра заболела. А ведь праздник уже через два дня!
– Я думала, что тебе не нравится мистрис Болейн, – лукаво заметила Элизабет.
– Так оно и есть, но зато она нравится королю. Анна задумала праздник ради тебя. А это считается большой честью. Если ты не сможешь присутствовать на нем, это будет нарушением всех приличий.
– Пожалуй, я смогла бы пойти, будь ты рядом, сестричка, – чуть слышно вымолвила Элизабет. – Остается надеяться только на тебя и твое знание придворных обычаев.
– Ты маленькая лгунья, – проговорила Филиппа обличительным тоном, – и я подозреваю, что с тобой все в порядке.
Но все же она улыбнулась и погладила сестру по голове.
– Что случилось, Бесси? Только не говори, что ничего. Я старше и мудрее и все вижу.
– Я бросилась на шею мужчине, который решительно меня отверг, – призналась Элизабет. – И не зови меня Бесси!
Она сама не знала, почему откровенничает с Филиппой, – просто не могла держать это в себе.
– Вот как! Значит, и ты способна поддаться искушению. Я боялась, что ты отдала сердце своим овцам, сестрица. Кто этот джентльмен? Может, он станет тебе хорошим мужем? В том случае, разумеется, если его сердце не занято и ты не так глупа, чтобы броситься к ногам мужчины, влюбленного в другую женщину.
– Он не влюблен. Даже любовницы у него нет. Я спрашивала, – отозвалась Элизабет.
Филиппа закрыла глаза и проглотила просившийся на язык упрек. Ее сестра совсем неопытна и не разбирается в обычаях двора.
– Ты назовешь его имя, Элизабет?
– Он говорит, что не подходит мне и нам не разрешат пожениться, – ответила та.
– Правда? – заинтригованно спросила Филиппа.
Джентльмены обычно бывают не столь правдивы, и теперь ее разбирало любопытство.
– Это шотландец. Флинн Стюарт, – пробормотала Элизабет и приготовилась к неминуемому взрыву.
– Должна признать, что он красив, – спокойно ответила Филиппа, чем сильно удивила Элизабет. – Но разумеется, он абсолютно прав. Однако нужно отдать должное его благородству. Не ожидала, что он будет настолько чистосердечен.
– Мы целовались, – сообщила Элизабет.
– Но ничего больше? – насторожилась Филиппа.
– Ничего, – ответила Элизабет так грустно, что Филиппа едва не обняла ее.
– Повезло, что объект твоей неразделенной любви был честен с тобой, – вздохнула графиня Уиттон. – Здесь найдется немало таких, которые не задумались бы воспользоваться твоей наивностью.
– Наверное, потому, что он тоже с севера. Потому что тоже чужак. Потому что он не заставляет меня чувствовать себя такой чертовски неотесанной. Он показал мне дворцовый сад и познакомил с Анной, ставшей единственной моей подругой. Он был добр, Филиппа. Даже ты должна признать, что здесь для меня жениха не найдется. Как в свое время не нашлось и для тебя. Ты же понимаешь, не приобрети дядюшка земли, граничащие с Брайарвудом, ты не нашла бы своей истинной любви. Я в отличие от тебя люблю Фрайарсгейт. Там осталось мое сердце. Я надеялась, что Флинн разделит со мной судьбу, но его верность принадлежит брату.
– Ты любишь его?
– Не думаю. Но он мне нравится, и я смогла бы прожить с ним жизнь. Страсть может умереть, сестрица, а вот дружба живет вечно.
– Да, дружба – крепкая основа для долгой любви, – тихо заметила Филиппа. – Но если Стюарт таков, как ты говоришь, значит, он не для тебя. И не для Фрайарсгейта.
– На границе бывает много смешанных браков, – напомнила Элизабет. – Возьми хотя бы нашу мать.
– Но ни у кого нет таких больших поместий, как у нее. Мать отдала Фрайарсгейт тебе, потому что видела, как искренне ты его любишь. И кроме того, это позволило ей уехать в Клевенз-Карн вместе с Логаном и растить своих детей. Наши братья женятся на шотландках. А ты должна выйти за англичанина, потому что сама англичанка.
– Я старая дева, – кисло пробормотала Элизабет. Филиппа невольно рассмеялась:
– А я думала, что ты не желаешь выходить замуж, потому что хочешь единолично управлять Фрайарсгейтом.
– Так и было, но сейчас я поняла, как важно иметь наследника. А для этого необходим муж. Я хочу домой! Там мне легче. Там все, что я люблю.
Филиппа обняла сестру.
– Прежде всего отдохни, затем отправляйся на праздник, а уж потом можешь собирать вещи и ехать домой. Ложись спать. У тебя круги под глазами, а ты в свой день рождения должна выглядеть ослепительно. Я пойду с тобой и надену тот великолепный костюм павлина, который заказал дядюшка. Он знал, что я не устою перед такой роскошью. А после маскарада я тоже вернусь домой, в Брайарвуд, потому что нынешний двор мне не по вкусу. Но я не хочу потерять милость короля, поскольку это отразится на моих сыновьях и их карьере.
– Во Фрайарсгейте жизнь проще, – заметила Элизабет.
– Жизнь простой не бывает, – улыбнулась Филиппа.
– Когда ты сельская жительница… – пояснила Элизабет.
– Но не когда ты придворная дама.
Они дружно рассмеялись, после чего Филиппа ушла, а Элизабет попыталась заснуть. Боже, как глупо она вела себя с Флинном Стюартом. Повезет, если она не погубила их дружбу.
Элизабет по-прежнему считала, что из него может выйти прекрасный муж.
Под конец она все-таки решила, что не любит Флинна и что ее сердце не разбито.
Пока девушка размышляла о случившемся, Флинн начал сомневаться в правильности выбранного им пути. Слова Элизабет не давали ему покоя. В самом деле: почему брат не вознаградил его чем-то еще, кроме назначения в Англию. Неужели он не достоин иметь свой дом? Небольшой домик в Эдинбурге? Или шотландскую невесту, которая поймет его предназначение и согласится с ним? Все же преданность должна хоть как-то вознаграждаться.
Но король Шотландии был человеком холодным и бессердечным, хотя при случае умел показать себя просто очаровательным. Свою силу духа он приобрел в те годы, когда находился под опекой графа Ангуса, второго мужа матери. Когда герцог Леннокс, ближайший родственник покойного Якова IV, вернулся во Францию, Ангус стал опекуном мальчика-короля и объявил о его вступлении во власть, когда юному королю исполнилось четырнадцать. Это был предлог, чтобы править от имени пасынка. Королю в отличие от его предшественников почти не дали образования, зато позволяли распутничать в надежде, что многочисленные любовницы отвлекут его от государственных дел. Флинну оставалось бессильно наблюдать, как граф пытается погубить пасынка.
Втайне он заставил Якова практиковаться в письме, чтобы его подпись на государственных бумагах была разборчивой. В отсутствие Ангуса Флинн заставлял короля читать документы, лежащие на письменном столе.
– Ты король, – твердил он брату, – и всегда должен читать то, что будешь подписывать.
– Зачем? – допытывался Яков.
– Ну, скажем так: я не хотел бы, чтобы ты по неведению подписал приказ о собственной казни, – ухмыльнулся Флинн. – Потом ты будешь ужасно об этом жалеть.
Но было две области, где молодой король преуспевал: музыка и военное искусство. Странно, что и Яков V, и его дядя Генрих VIII были прекрасными музыкантами. Будь они друзьями, наверняка делили бы общие интересы. Но друзьями они небыли. Не знали друг друга. Не доверяли друг другу. Ибо в отличие от простых смертных представляли Англию и Шотландию.
В шестнадцать лет Якову V удалось вырваться из клещей графа Ангуса и отомстить бывшему опекуну и его родичам. Он стал править самостоятельно. И едва ли не первое, что он сделал, – отослал Флинна к своему дяде, назначив личным курьером короля. Флинн не хотел ехать.
– Вы нуждаетесь во мне. Я ваши глаза и уши, милорд, – твердил он брату.
– Поэтому я и отсылаю тебя, Флинн. Ты единственный во всем мире, кому я могу довериться. Я знаю, тебя нельзя подкупить. Нельзя склонить на предательство. Мои послы выражаются языком дипломатов. Похоже, они не в состоянии говорить прямо и откровенно. Они ищут милости у моего дяди. Но ты, брат, будешь говорить правду о том, что творится при английском дворе. Будь осторожен, и никто не подумает, что тебя следует опасаться.
– Мне это не по душе, милорд. Я всегда был рядом с вами и отдал бы за вас жизнь.
– Знаю, – кивнул король. – Я отсылаю тебя не навсегда, Флинн, но ты должен сделать это для меня. Я еще молод, а мой дядюшка готов украсть у меня королевство, представься ему такая возможность. И он попытается сам выбрать мне жену. А я уже решил жениться на Мадлен, дочери короля Франциска, но она еще слишком мала. Так что придется пока отвергать все предложения дядюшки Генриха.
– Я поеду, милорд, – в конце концов согласился Флинн.
Его жизнь посвящена брату. Однако Элизабет в чем-то права. Король принимал его преданность как должное. И теперь забыл о нем. С глаз долой – из сердца вон! И все же попроси он Якова о богатой невесте или клочке земли, тот рано или поздно пожаловал бы ему все это. Брат никогда не был скупым и мелочным.
Флинн вздохнул. Какая жалость, что Фрайарсгейт не находится по другую сторону границы! Элизабет не скрывала, что интересуется им, и боль в ее глазах, блеснувшая, когда он отверг ее, печалила его. Но английский ягненок не для него. Раньше или позже Англия начнет войну с Шотландией, и Элизабет, конечно, станет защищать свой любимый Фрайарсгейт, как сделала бы это ее мать. Он никогда не предполагал, что будет думать о женщине с такой нежностью, но Элизабет Мередит трудно не полюбить!
Ах, к чему все это?! Через неделю она уедет, и он вряд ли снова увидит ее!
Весь следующий день Элизабет пролежала в постели, заверив расстроенных родственников, что хочет отдохнуть.
– Придворная жизнь куда утомительнее, чем повседневная, – заявила она. – Дядюшка, передай Анне, что я польщена столь великой честью и завтра обязательно буду на празднике.
– Но Анна Болейн тем не менее забеспокоилась и в сопровождении лорда Кембриджа явилась навестить подругу.
– Вы так бледны, – заметила она.
– Я не привыкла допоздна оставаться на ногах, танцевать и играть в карты, – улыбнулась Элизабет. – Не могу спать два-три часа, а потом идти к мессе, парадно одетая и причесанная. Я сельская девушка и привыкла мирно спать всю ночь.
– Но разве вы не встаете с солнцем? – удивилась Анна. – А солнце летом поднимается рано.
– Да, но я и спать ложусь рано! Ваша жизнь меня утомляет. Я предпочитаю проводить целый день в седле, переезжая от одной отары к другой, чем тратить жизнь на пустое веселье. Прошу прощения, дорогая подруга, но я не привыкла к такому существованию.
– Но разве вы не веселились вместе с нами? – спросила Анна.
– Разумеется, веселилась, но-зато сегодня я лежу в постели, пытаюсь оправиться от чрезмерного напряжения.
Тем более завтра буду занята от рассвета до заката.
– Да-да! – воскликнула Анна. – Устроим гонки барок на реке и состязания лучников, для дам и джентльменов, а потом танцы! И пир! Я сама выбрала меню. У нас будет павлин, лебеди, пироги с дичью, говядина, утки и гуси! А еще марципан и миндаль в сахаре.
– Господи Боже! – воскликнула Элизабет. – Вряд ли я стою столь гигантских усилий, дорогая Анна. Многие позавидуют тому, что простой сельской девушке оказана такая честь.
– Знаю, – фыркнула Анна. – Забавно, не так ли?
Элизабет рассмеялась:
– С вашей стороны, Анна, нехорошо так поступать, но, думаю, ваши придворные это заслужили. Жаль, что они не знают вас так хорошо, как я. У вас доброе сердце, но с вами ужасно обращаются, и мне хотелось бы, чтобы это было не так.
– О, я переживу. Женщина в моем положении быстро учится или погибает. Я не позволю себя победить. Сделаю все, что должна сделать, и когда-нибудь стану королевой. Рожу сына своему повелителю, и он выживет в отличие от детей бедняжки Испанки Кейт [6]
[Закрыть]. Я сильная!
С этими словами мистрис Болейн вскочила на ноги.
– Нужно идти. Я только хотела убедиться, что с вами все в порядке. Лорд Кембридж, правда, убеждал, что так оно и есть, но мне нужно было убедиться самой. У вас интересный костюм для завтрашнего маскарада?
– Вы будете очень удивлены, когда меня увидите! – фыркнула Элизабет.
– Но узнаю ли я вас? – не унималась Анна.
– Легко, – заверила Элизабет. – Увидите завтра.
– В таком случае – до свидания, – сказала Анна и поспешила к выходу.
Двадцать второй день рождения Элизабет выдался ясным и теплым. Ее разбудили Филиппам Томас – они принесли цветы.
