Текст книги "Инстинкт"

Автор книги: Бен Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Трое дежурных повернулись к своему командиру. Уэбстер кивнул.

– Вы трое, можете быть свободны до тринадцати ноль-ноль.

Отсрочка мучений была воспринята с энтузиазмом, и солдаты тут же отправились в спальню, чтобы рухнуть на свои лежанки.

– Заглянем в двадцать третью лабораторию. – Уэбстер настраивал мониторы для охвата всей зоны вокруг помещения Хита. Целый ряд экранов теперь отображал в деталях коридор, дверь и вид лаборатории снаружи. Последние три экрана показывали лабораторию изнутри и давали возможность отчетливо рассмотреть находящихся там ос. Лора еще не пришла в себя после потрясения, которое испытала от видеозаписи, показанной Бишопом. Открывшееся зрелище заставило ее с новой силой пережить ощущение, будто ледяные пальцы сжимают сердце.

На этот раз, впрочем, там не было доктора Хита, и Лора нашла в себе силы наблюдать за осами с большей степенью профессионального хладнокровия. Хотя насекомые достигали размеров кирпича, а их крылья были не меньше снегоступов, двигались они с поразительной быстротой, перепархивая с места на место с живостью обычных ос. Впрочем, хладнокровие уступило место человеческим чувствам, когда Лора увидела уже изъязвленные кости, лежащие на полу. По их расположению было видно, в какой позе застала смерть Дэвида Хита, Фрэнка Роуча и Хейли Мартин – руки закрывают голову, колени поджаты к ребрам, челюсти раскрыты, словно в отчаянном крике, который издавали гибнущие люди, прежде чем парализующий яд попал в их кровь. Было нетрудно представить себе последние секунды их жизни: зная, что смерть неизбежна, они молили, чтобы этот кошмар закончился. Белизна костей оттенялась темными пятнами под ними и вокруг них – сгустками запекшейся крови, следами от содержимого кишечника и мочевого пузыря, непроизвольно извергнутого в мгновения непреодолимого страха. Лора обратила внимание на отсутствие одежды. Затем она перевела взгляд выше, на огромное гнездо, и поняла, куда она подевалась.

Все кости были усыпаны мелкими углублениями, как будто их долго грызла собака, и сотнями темных царапин, следами соскабливания. Лора не смогла сдержать дрожи при виде следов этой свирепости.

Внезапно одна из ос подлетела к камере, толкнула ее и попыталась вцепиться в объектив жвалами. Четверо наблюдателей инстинктивно отпрянули от экрана, не сразу поняв, что им ничего не угрожает. Теперь камера заглядывала прямо в пасть осы. Она жевала и глотала словно машина, хотя никакой пищи не было.

– Ее, по-видимому, привлекает жужжание камеры, – заметил Уэбстер. – Это дает представление об уровне агрессии, с которым мы столкнулись.

– Не эта ли оса показалась вам лидером, господин Бишоп? – спросила Лора.

Уэбстер удивился и стал с интересом ожидать ответа Бишопа. Он не слышал о таком предположении и чувствовал себя незаслуженно обделенным информацией.

– Трудно сказать. Даже, пожалуй, невозможно, – сказал Бишоп, не отрывая глаз от главного экрана. – Они мне кажутся одинаковыми. – Он взял лист бумаги и набросал схему комнаты. – Мы можем наблюдать один и тот же вид под шестью различными углами. Вот здесь, слева, находится дверь. В противоположном углу – компьютер, над ним – гнездо. Скелет лежит головой к гнезду, другие компьютеры находятся справа от него.

Возбуждение ос усилилось. Сначала Лора решила, что их потревожили камеры, но затем в углу одного из экранов она различила какой-то предмет на полу.

– Вы можете перемещать камеры? – спросила она.

В ответ Уэбстер подвигал джойстиком, и на экране появилось панорамное изображение всего помещения. Сразу несколько ос атаковали объектив и корпус камеры, и та сильно завибрировала.

– Вот, смотрите. – Лора показала на что-то темное в углу монитора. – Можно направить камеру в эту точку и увеличить изображение?

Им пришлось подождать, пока осам надоест биться о камеру и они переместятся в другое место, перестав закрывать объектив.

– Неужели это… – начал Гарри.

– Думаю, так и есть, – подтвердила Лора. Теперь они все смотрели на двух ос, сцепившихся в борьбе за волокнистый черно-желтый сплющенный комок.

– Что так и есть? – резко спросил Бишоп.

– Они пожирают друг друга, – сказала Лора, глядя на фрагменты ног и крыльев, над которыми уже трудились жвала.

– Но почему? – спросил Бишоп.

– Им надо что-то есть, – спокойно сказал Гарри.

– Полагаю, вы знаете, что некоторые виды ос питаются насекомыми, – пояснила Лора. – Думаю, эти осы воспринимают друг друга как такую пищу. Для некоторых насекомых, например мокриц, каннибализм – обычное дело, но я никогда не встречала такого у ос. Думаю, это связано с тем, что в обычных условиях открытого пространства осы, какими бы голодными они ни были, всегда могут найти себе другую пищу, но здесь… Как сказал господин Мерчант, им надо что-то есть.

Когда от жертвы почти ничего не осталось, между двумя осами села еще одна, покрупнее. Похоже, она обладала большей агрессией и имела более высокий статус, поскольку первые две осы улетели. Новая оса сгребла своими жвалами остатки пищи и взлетела с ними к гнезду.

Лора нахмурилась.

– Есть еще одна причина такого поведения. Могу только догадываться, что произошло с их поведенческой установкой, поскольку у нормальных ос каннибализм не зафиксирован, но здесь мы, возможно, наблюдаем механизм выживания сильнейшего в действии. Похоже, они совершенствуют качество роя, удаляя из него слабых особей и одновременно снабжая пищей более сильных. Если у них существует лидер, или царица, то остальные осы должны ее кормить.

– Что ж, по крайней мере такая стратегия уменьшает их численность, – заметил Бишоп.

Гарри повернулся к Лоре – его интересовало, разделяет ли она это мнение.

– Необязательно, – сказал он.

Бишоп взглянул на Гарри с недоумением, которое сразу же сменилось испугом.

– Уж не хотите ли вы сказать, что они… размножаются?

Гарри снова посмотрел на Лору. Она повернулась к Бишопу и ответила на его вопрос:

– Это возможно.

– Да быть того не может! Во-первых, все они – самки. Но если допустить возможность однополой репродукции, все равно во всех наших экспериментах мы до сих пор следовали строжайшему правилу: подопытные особи должны быть не способны к скрещиванию друг с другом. Даже Дэвид не мог проявить такую безответственность и наделить их способностью к саморазмножению.

– Этого мы не знаем, – возразил Гарри. – Мы понятия не имеем, какими способностями обладают эти осы. Мы даже не ведаем, являются ли они продуктом преднамеренной деятельности Дэвида или что-то в его экспериментах пошло не по плану. Скажем, он хотел добиться одного, а получил нечто иное. В моей лаборатории такое случается сплошь и рядом. Уверен, пока мы не заполучим эту книгу, – Гарри показал на блокнот, зажатый между монитором и системным блоком, – мы не сможем с ними справиться. Кстати, рано или поздно осы поймут, что записи Дэвида могут послужить превосходным строительным материалом для гнезда. Вот когда мы окажемся на краю бездны.

– О Господи, – выдохнул Бишоп. – Положение становится все серьезней…

– Серьезней некуда, – добавила Лора.

– Нам нужен план действий, и мы не можем покинуть эту комнату без такого плана, – глухо заговорил Бишоп. – Приветствуются любые предложения, поскольку в настоящий момент у нас нет ровным счетом ничего.

– Решение очевидно, – сказала Лора. – Перекройте воздуховод. Немедленно. У вас нет выбора.

– Не торопитесь. Откуда нам знать, что такая мера окажется эффективной? Ведь мы ничего не знаем об этом виде ос. Так как же я могу согласиться на уничтожение всех результатов, полученных здесь Хитом, не будучи уверенным, что таким образом мы окончательно справимся с проблемой?

– Господин Бишоп! У вас. Нет. Выбора.

Тон Лоры предполагал, что другие аргументы уже не требуются.

– Но должен существовать еще какой-то способ! Мы обязаны исчерпать все прочие возможности, прежде чем решиться на столь разрушительные действия. Нет нужды напоминать всем присутствующим, что мы производим этих ос для военных целей. Дело примет достаточно скверный оборот, если мы сообщим Пентагону, что не смогли справиться с определенной угрозой базе, а уж если мы скажем, что наши действия были не последним средством…

– Скверный оборот, вы сказали? Лучше посмотрите сюда. – Гарри показал на осу, которая оторвала голову своей сестрице, обработала добычу жвалами и проглотила.

– Господин Бишоп, – сказала Лора, – эти осы станут еще опаснее, причем очень скоро, если судить по тому, что мы наблюдаем. Знания и опыт исследователей останутся при вас, база сможет начать работу заново.

Бишоп бросил взгляд на Уэбстера, но тот сделал вид, что ничего не заметил.

– Да, если холод подействует… – Он задумался. – Нет, я не готов. Мне недостаточно оснований для того, чтобы остановить весь проект. Как долго находятся здесь эти осы?

– Судя по записям пункта наблюдения, около двух недель, – ответил Уэбстер.

– Что ж, в таком случае еще час или два не имеют большого значения. Что вы скажете о яде?

– Мы испробовали обычные комбинации ацетамиприда, пиметрозина и новалурона, но ожидаемого эффекта не добились. Можно увеличить дозу, наполнить помещение ядовитыми веществами. Тогда при существующей системе вентиляции войти туда мы сумеем только через сутки или в масках.

Бишоп с удовлетворением отметил про себя, что Уэбстер не исключает возможности снова послать своих людей в лабораторию. Он ожидал, что подобное предложение будет встречено категорическим отказом. Тем временем за неимением другого плана можно попробовать инсектициды.

– Что ж, идея не нова, – сказал он. – Майор Уэбстер, пока у нас нет других вариантов, считайте этот рабочим и приступайте к его реализации.

Уэбстер направился в жилую зону военных – выполнять приказ, Гарри продолжал наблюдать за гнездом, а Бишоп с Лорой вернулись в его кабинет. Лора старалась не показать, до какой степени увиденное за последние минуты ее встревожило.

– Я не хочу здесь оставаться, господин Бишоп, – сказала она.

– Простите?

– Если не возражаете, я возьму Эндрю, и мы подождем вылета на поверхности.

– Вы не можете покинуть нас прямо сейчас, доктор Трент. Прошу вас, подождите, мы только начали изучать возможные шаги.

– Все так, но я не хочу находиться здесь, пока вы занимаетесь этим изучением.

– Неужели вы боитесь?

– Просто хочу перестраховаться.

– Доктор Трент, уверяю вас, о распространении угрозы за пределы лаборатории мы будем знать заранее. И даже случись такое, у нас есть средства управиться с миллионом таких ос. Вся база работает в обычном режиме, большинство сотрудников понятия не имеют о том, что произошло в лаборатории Хита. Мы вполне владеем ситуацией. – Он увидел, что решительность Лоры поколеблена, и продолжил: – Мы залучили вас сюда, потому что только вы способны найти наилучшее решение возникшей проблемы. Без вас наши шансы выйти из положения достойным образом будут таять на глазах. Прошу вас, доктор Трент, не ради меня – ради всех остальных… Не покидайте нас сейчас. Дайте нам еще хотя бы два часа…

Отвергнуть эту просьбу, не показав себя черствой и себялюбивой, она не могла. К тому же не исключено, что Бишоп прав и непосредственной опасности пока не существует. Разве может она отвернуться от всех этих людей, которых только-только узнала, если помочь им вполне в ее силах?

– Еще час, господин Бишоп. Через час мы уходим.

Глава 18

– Как дела? – спросила она Эндрю.

Хотя от одноклассников он слышал о «Семи» самые восторженные отзывы, ему самому фильм показался нудноватым, и через час он переключился на «Терминатора-2». Мама уже разрешала Эндрю смотреть эту ленту, так что он мог спокойно дожидаться возвращения Лоры, глядя на экран.

– Все хорошо. Сколько мы еще здесь пробудем?

Лора присела на корточки рядом с сыном и погладила его руку.

– Недолго.

– Три дня или пять минут?

– Часа два.

Эндрю внимательно посмотрел на Лору.

– Ну ладно. Правда, мне уже становится скучно.

– Еще бы. – А вот мне совсем не скучно, подумала она. – Но ведь ты же знаешь, милый, почему я здесь.

– Ну да, ты профессор по насекомым и что-то с этими насекомыми должна тут сделать. Это вроде как большая лаборатория в джунглях. А я должен смотреть фильмы, пока ты не освободишься, и потом мы полетим домой.

– Все правильно, милый. Я – профессор по насекомым, мне надо тут кое-что сделать, а потом мы отправимся домой.

– Мам, можно мне еще чем-нибудь заняться, кроме как кино смотреть?

– Я узнаю.

В этот момент Бишоп открыл дверь и понял, что ребенок не вполне доволен.

– Могу я чем-то помочь?

На рассеянную улыбку Бишопа Эндрю не ответил.

– Похоже, можете, – сказала Лора. – С Эндрю довольно фильмов. Нельзя ли его занять чем-нибудь еще?

– В жилой зоне есть бильярд. А еще я мог бы попросить майора Уэбстера послать одного из его людей вместе с мальчиком наверх, скажем, поиграть в футбол.

– Как тебе это, милый? Хочешь выйти на улицу?

– Лучше я поиграю на бильярде.

– А я бы предпочла, чтобы ты поднялся наверх. Вы можете это устроить, господин Бишоп?

– Разумеется. И военным это понравится. Сейчас я распоряжусь.

– Ну что, милый, пойдешь с солдатами наверх?

– Хорошо. Только перестань называть меня «милый», ладно?

Когда двери лифта закрылись за Эндрю и лейтенантом Картером, Лора пожалела, что не пошла с ними. Хотя сотня метров и десяток мощных дверей с запорами отделяли ее от осиного гнезда, Лоре казалось, что оно совсем рядом, и она остро ощущала исходившую оттуда угрозу. Стоило ей закрыть глаза, как она видела эти ненасытные пасти, вцепившиеся в Хита, как поросята в сосцы свиноматки.

– Доктор Трент.

Это был Гарри Мерчант. Он бесшумно появился за спиной Лоры и нависал над ней как верблюд – высокий, с крупными зубами и ощутимым запахом.

– Да, господин Мерчант, – отозвалась Лора, сбросив оцепенение.

– Простите, что беспокою вас, но при сложившихся обстоятельствах я не уверен, что нам представится другая возможность обсудить некоторые неотложные энтомологические проблемы, о которых, по моему глубокому убеждению, вам следует знать.

– Вот как?

– Именно. Если вы согласитесь пойти со мной в лабораторию, я покажу вам кое-какие образцы, так мне будет легче объяснить вам некоторые особенности нашей работы.

Лора была несколько озадачена.

– Что ж, если вы считаете это важным…

– Очень важным, – сказал Гарри и повел ее к своей лаборатории.

Лоре впервые представилась возможность близко познакомиться с лабораторным оборудованием базы. Как и говорил Бишоп, оно не шло ни в какое сравнение с теми приборами, которыми она пользовалась в Британской энтомологической ассоциации. Фотопериодический цикл здесь можно было регулировать до миллисекунды, температуру в термокамерах – до тысячной доли градуса. Лора даже не знала, что такая точность достижима. Даже самые простые устройства, используемые всеми энтомологами – аспираторы, увеличительные стекла, расправилки, блоки для накалывания, – выглядели так, будто их только что доставили из магазина.

– Это термоциклер? – спросила Лора.

– Да, но он служит для непродолжительных опытов. Вон те – поинтересней. – Гарри показал на три похожих, но значительно более крупных устройства в корпусах из матированной стали. – Они позволяют расширить диапазон любых генетических исследований. Это касается и временного периода, и размера объекта.

Лора улыбнулась.

– Теперь мне кажется, что мой термоциклер наспех сколотили гвоздями и перевязали шнурками от ботинок.

– Это модели прошлого года, и их должны вот-вот заменить. Что нам действительно помогает, так это молекулярные динамические имитаторы и программы визуализации. – Гарри показал на стол в углу лаборатории. – Мы финансируем группу из сорока аспирантов в Массачусетском технологическом институте, которая разрабатывает и поддерживает это матобеспечение.

Лора слегка покачала головой.

– Подумать только, что бы я могла сделать, имея такую поддержку!

– Кое-что мы уже сделали, но мне важно узнать ваше мнение, куда следует направить их дальнейшие усилия. Впрочем, об этом позже. А теперь я бы хотел, чтобы вы взглянули на образцы. Это там. – Гарри кивнул в сторону электронного микроскопа в дальнем конце помещения. – Как вы можете убедиться, доктор Трент, – продолжал он, указав на окуляры, – обитатели этой искусственной среды функционируют весьма необычно.

Лора всматривалась в объектив, но видела только пустую чашку Петри. Озадаченная, она не сразу поняла, что Гарри имеет в виду вовсе не насекомых.

– Э-э-э… пожалуй. Это похоже на правду.

– И последние события не являются столь необычными, как вам пытаются представить.

– Вот как?

– Именно. Похожие случаи характерны для базы с самого начала ее деятельности.

– В самом деле? Это пугает.

– Меньше всего мне хотелось бы вас пугать, но, получив представление о реальных фактах, вы сможете более отчетливо понять происходящее. Кое-кто из нас полагает, что демонстрация гнезда свежему взгляду человека со стороны может привести к определенным последствиям.

– Каким именно?

– Грубо говоря, к мысли, что наилучшим решением для всех обитателей этого комплекса может стать его ликвидация.

– Я с вами согласна, но у меня сложилось убеждение, что провести подобное решение в жизнь очень нелегко.

– Вы правы, доктор Трент. Просто я подумал, что вы захотите узнать, к чему кое-кто из нас стремится.

Лора отодвинулась от микроскопа и встретилась глазами с Гарри. В этот момент она заметила над его плечом камеру наблюдения, которая смотрела прямо на нее.

– Благодарю вас, господин Мерчант.

– Не могли бы вы называть меня Гарри? Здесь-то, как правило, обращаются друг к другу по фамилии, и это напоминает мне годы в школе-интернате. Человеческого тепла в таком обращении немного.

– Я вас понимаю, Гарри. Может быть, нам стоит вернуться и посмотреть, что задумал господин Бишоп?

Глава 19

Гарри и Лора вернулись в пункт наблюдения порознь – чтобы избежать подозрений. Однако, как выяснилось, беспокоились они напрасно: Бишопа гораздо больше интересовало изображение на мониторах. Рядом с ним сидел Уэбстер и по рации давал указания Уэйнхаусу, который находился в помещении технического обслуживания и загружал инсектицид в трубопровод, соединенный с вентиляционной системой.

– Хорошо, Уэйнхаус, в первые тридцать секунд закачивай медленно. Нам надо видеть реакцию.

В ответ рация прохрипела: «Понял вас!» – и все в пункте наблюдения приникли к экрану, на котором отражалась панорама лаборатории с гнездом.

Две осы с жужжанием кружили у вентиляционной трубы – так ведут себя обычные осы, обнаружив смятый фантик со следами шоколада. Уэйнхаус делал свое дело, и в лабораторию стали проникать струи холодного тумана, завиваясь в кольца по углам.

Уже через несколько секунд осы заметили, что происходит нечто необычное. Первая пара зажужжала громче и пронзительней, посылая сигнал тревоги. В ответ на него из гнезда тут же показалось несколько новых особей. Считаными секундами позже все они исчезли в бурых сотах гнезда. Лаборатория опустела, наступила тишина.

Прошла минута, но никто не дал команды Уэйнхаусу остановиться. Все не отрывали глаз от экрана – осы вели себя весьма необычно.

– Что они делают? – спросил Бишоп.

Ос вообще не было видно. Единственным признаком, позволяющим судить об их местонахождении, были отчетливые черные и желтые полоски у многочисленных входов в гнездо.

– Они очень сообразительны, – заметила Лора. Эта мысль пришла к ней внезапно. – Закрыв собой отверстия, ведущие в гнездо, они перекрыли путь ядовитому туману. Если даже инсектицид убьет их – в чем мы не можем быть уверены, – они умрут, защищая остальных.

– Но они не могут там оставаться постоянно, – предположил Бишоп.

– Постоянно – нет, но довольно долго. Закрыв все входы, они могут впасть в состояние гибернации, – ответила Лора и отвела глаза от экрана.

– Тогда нам нужно рассчитаться с этими, – сказал Бишоп. – Они еще шевелятся. – Он показал на вход в гнездо, где яд не возымел действия даже на тех ос, в дыхальца которых проник.

– Неужели вам еще не хватает аргументов, что их следует выморозить? – спросила Лора.

– Да, доктор Трент. Все еще не хватает. Я уже объяснял вам, почему в данный момент это неприемлемо. Буду признателен за более конструктивные предложения.

Ответом ему было молчание. Лора, Уэбстер и Гарри понимали, что любое иное предложение означает уход от идеи вымораживания, которая им казалась правильной. Но они знали, что Бишоп не согласится снизить температуру, пока ситуация не достигнет критической стадии, а возможно, и вообще опоздает с этим решением. Что лучше – думали они, – искать менее эффективный путь, чтобы как-то поправить дело, или молчать и надеяться, что случится невозможное и Бишоп уступит? Впрочем, никакой альтернативы замораживанию они все равно не видели.

Молчание пришлось Бишопу не по вкусу. С каждой секундой его поражение становилось все более очевидным. Быть может, ограничив свои требования, ему удастся получить желаемый ответ?

– Послушайте, мы забыли о блокноте Хита. Если до него добраться, то по крайней мере станет понятней, с чем мы имеем дело. Можем ли мы лишить их активности на достаточное время, чтобы кто-нибудь из военных вошел в лабораторию и взял записи?

– Можем, если снизим температуру до того уровня, когда они станут вялыми и потеряют ориентацию, – уступила Лора.

– Ну да, если они вообще станут вялыми и потеряют ориентацию, – добавил Гарри с сомнением.

Бишоп постарался не сосредотачиваться на этой мысли, пока она не завладела умами остальных.

– Хорошо. Думаю, будет правильным снизить температуру на определенное время. Гарри, мы можем на этот период обеспечить сохранность других экспериментов? Речь идет о… десяти минутах. Этого хватит, майор? Что скажете?

Уэбстер кивнул.

– Для охлаждения зоны в непосредственной близости от гнезда можно ко всему прочему применить жидкий азот, но при этом температуру в лаборатории придется снизить до предельно возможного уровня. Тогда мои люди будут действовать с минимальной угрозой для собственной жизни. – Майор повернулся к Гарри. – Падение температуры на десять градусов не угробит эксперименты?

Гарри помолчал, потом ответил:

– Думаю, нет. Мы можем изолировать наиболее важные из них в отдельных обогреваемых зонах. Дело в том, что на этой стадии объекты экспериментов весьма чувствительны, и мы рискуем потерять несколько экземпляров. Но катастрофы не случится.

– Отлично! – оживился Бишоп. – Так и надо действовать: предлагать разумные решения, а не множить проблемы. Благодарю вас.

Гарри показалось, что Бишоп проявляет излишний оптимизм.

– Однако мы не знаем, сколько понадобится времени, чтобы эти осы среагировали на падение температуры. Лучше всего воспользоваться жидким азотом, но размер этих тварей предполагает, что они значительно менее чувствительны, чем даже модель А-22, которая была задействована в последних операциях.

– Разумеется, вы правы. Посмотрим, как сложится ситуация после снижения температуры, и примем решение, сообразуясь со здравым смыслом. Прекрасно, тогда за дело.

Хотя никто из присутствующих не нашел ничего прекрасного, они не стали возражать и направились к выходу из помещения, а Гарри тут же занялся приготовлениями к отключению нагрева.