Текст книги "Пьесы"

Автор книги: Беги Суханов

Соавторы: Аширмурад Мамилиев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

В и з и р ь. Слушайте шахский указ!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Высочайший шахский указ! Да здравствует солнцеподобный шах-ин-шах! Да здравствует свобода от снов!

З а н а в е с.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Городской базар. Ночь. Темно. Однако люди бодрствуют, сонные, как мухи. У некоторых в руках фонари, у других свечи. У всех очень замедленные движения.

Появляется вор  И б р а г и м, хлопает себя по щекам.

И б р а г и м (зевает). О аллах, помоги мне! Дай мне бодрости! Залез одному в карман, а там было так скучно, так пусто, что я едва не уснул. Мог бы и завалиться… (Зевает.)

Как бы в ответ ему зевает весь базар.

Появляется  М а м е д. В отличие от остальных, он бодр.

П е р в ы й  т о р г о в е ц (зевает). Ну что за жизнь! Что за жизнь! Шах все обещает и обещает… (Мамеду.) Эй, сынок, когда же будет хорошо? Не знаешь?

М а м е д. Хорошо уже было, дядя! (Уходит.)

В т о р о й  т о р г о в е ц (зевает). Гранаты, покупайте гранаты! Грузинские, хорасанские, самаркандские! Стамбульский инжир! Хурма из Египта! (Зевает, клюет носом.)

И б р а г и м. Эй, земляк, почем?.. (Одну инжирину кидает в рот, две – в карман.)

Торговец дремлет.

Почем, спрашиваю, эй? (Повторяет операцию несколько раз.) Фу, даже неинтересно работать! (Выворачивает свои карманы, возвращает украденное торговцу, который продолжает клевать носом.) Послушай, братишка, проснись! (Хлопает торговца по плечу.) Почему не продаешь фрукты нашей родины? Чем они хуже заморских?

В т о р о й  т о р г о в е ц (зевает). Задай этот вопрос нашему шаху, друг. Мы покупаем все это у придворных, шахских купцов-поставщиков вдвадорога и продаем вам, народу, втридорога. За торговлю платим огромный налог, так что почти весь барыш уходит в казну шаха.

И б р а г и м. Чистая работа! А еще говорят, будто шах наш – дурак. (Одну инжирину кидает в рот, две – в карман.)

П е р в ы й  т о р г о в е ц. Да, вот так и живем. Как говорят: купил орехи, продал орехи – остался в кармане один треск!

В т о р о й  т о р г о в е ц (зевает, лениво). Эй, эй, проваливай, воришка! (Зевает, клюет носом.)

И б р а г и м. Что, мешаю тебе спать? Смотри, угодишь на плаху! У шаха есть везде глаза и уши! (Хочет уйти.)

П е р в ы й  т о р г о в е ц. Стой, Ибрагим, погоди. Ты – бродяга, везде бродишь, все знаешь. Верно ли говорят, что если найдется человек, видевший шахский сон, и вернет этот сон шаху, он получит кувшин золота?

И б р а г и м. Шах может дать за сон и полказны, а затем… (Проводит ребром ладони по горлу.) Хюшт! И ты, правоверный, уже в раю!

П е р в ы й  т о р г о в е ц (зевает). Ладно, проваливай! Объяснил… (Зевает.)

Т р е т и й  т о р г о в е ц (пробудившись). Башмаки! Башмаки! Покупайте башмаки! Европейские! Индийские! Византийские!

И б р а г и м. Мать честная! И тут импорт! Будто нет своих мастеров! Будто мы обувь шить разучились! Эй, приятель, давно ты из Европы?

Т р е т и й  т о р г о в е ц. Из Европы? А что это такое?

И б р а г и м. Спросим иначе. Эй, откуда у тебя весь этот товар?

Т р е т и й  т о р г о в е ц. Приобрел по знакомству у маклера. А он – у личных лавочников-поставщиков шаха. Вдвадорога беру – втридорога продаю. Все сто процентов от выручки идет в казну.

И б р а г и м. Действительно, в кармане один треск! Словом, трещим на всю Европу по всем швам! Даже скучно… И в сон потянуло. (Зевает.)

Третий торговец тоже зевает и клюет носом.

Постой, постой, вот ты и спишь! А шахский указ?!

Т р е т и й  т о р г о в е ц (вздрагивает, пробуждается). Да не спал я. Отвяжись, шайтан! (Зевает.) Да накажет аллах того, кто издал этот указ! Да заболеет он навеки сонной болезнью!

Появляется  м а к л е р.

М а к л е р. Продаю что угодно! Покупаю что угодно! Беру всякий товар! Любой возможный товар! Продаю! Покупаю! Продаю! Покупаю! Что угодно! Как угодно! Где угодно! Кому угодно!

И б р а г и м. Эй, безбородый, лицо – сырая лепешка! Что ты можешь продать, если у тебя за плечами нет ни хурджуна, ни мешка? И в руках – ничего.

М а к л е р. У меня все здесь! (Хлопает себя ладонью по лбу.) Я – деловой человек!

И б р а г и м. А чем сейчас занят?

М а к л е р. Ищу сны! Сны! Старые и новые! Сейчас в моде сны! Покупаю сны! Продаю сны! Покупаю, продаю! Продаю, покупаю! Эй, у кого есть сны? Кому надо сны?

И б р а г и м. Неужели с этого имеешь что-нибудь? (Делает характерный жест тремя пальцами.)

М а к л е р. А ты как думал!

И б р а г и м. Ну-ка, лицо – сырая лепешка, покажи свой товар.

М а к л е р. Э-э, глупец!.. Сон разве можно показать? Его можно только увидеть – и то во сне!

И б р а г и м. Выходит, приобретая товар, ты должен погружаться в сон? Плюешь на шахский указ?

М а к л е р (отталкивает Ибрагима). Отстань, иди своей дорогой. Ты что, на службе у шаха?! (Говорит вполголоса речитативом, обращаясь к прохожим.) Если вы хотите, не покидая родины, стать счастливым, если вы хотите взлететь к седьмому небу на жар-птице, если вы хотите плыть по семи морям и семи рекам на спине огромной рыбы, если вы мечтаете искупаться в озере из меда и молока, покупайте сны! Покупайте сны!.. Берите сны!.. Сны, сны!.. Сновидения!

Появляется Х а д ж и – а г а.

М а к л е р. Салам, караван-сарайщик Хаджи-ага! Привет, друг бедняков и нищих! Салют, чудак-человек! Как поживаешь? Как твоя хибара – караван-сарай? Не рухнула еще? Не развалилась?

Х а д ж и – а г а. Салам, безбородый обманщик! Как всегда, ищешь, кого бы надуть?

М а к л е р (ухмыляется). Тише, тише, земляк! Не отпугивай моих клиентов, которых я учу уму-разуму!

Х а д ж и – а г а. Отдать бы тебя в руки правосудия, плут! Да где оно у нас?

М а к л е р (ухмыляется). Наше правосудие – солнцеликий шах. А он мне ничего плохого не сделает. Мы нужны друг другу.

Х а д ж и – а г а. Вот как?

М а к л е р. А ты как думал? Что-то вид у тебя слишком бодрый, Хаджи-ага. Уж не спишь ли ты тайком по ночам? Бьюсь об заклад, спишь. Значит, нарушаешь шахский указ. Постой, постой… Я вспомнил. О тебе мне кто-то говорил, будто ты мастер видеть интересные цветные сны. Длинные-предлинные! По нескольку снов за ночь. Верно ли это?

Х а д ж и – а г а (вздыхает). Верно. Точнее, было когда-то верно. Сейчас нам не до снов. Шахский указ! Сам знаешь, безбородый. Хитришь! Хочешь подловить?

М а к л е р (понизив голос, насмешливо). Какой указ, Хаджи-ага?! Мы-то с тобой – взрослые люди, понимаем, что не спать человек не может. Все спят тайком, втихомолку. Короче, если у тебя есть свеженькие, еще не забытые тобой сны, продай – куплю!

Х а д ж и – а г а. Свеженьких нет, безбородый. (В сторону.) Продай – куплю… Провокатор проклятый!.. Стукач!.. Думаешь перехитрить. Не выйдет номер.

М а к л е р. А старенькие есть? Что-нибудь интересное… эдакое! (Прищелкивает пальцами.)

Х а д ж и – а г а. Например? Что тебя интересует, безбородый? Конкретно.

Появляется  М а м е д, прислушивается к разговору Хаджи-ага и маклера.

М а к л е р. Что-нибудь про зверей, про птиц, про животных, Хаджи-ага. Про дворец, про шаха… В этом вот роде… Подумай, вспомни!

Х а д ж и – а г а (задумывается, после паузы). Видел я недавно один странный сон – с белым драконом и райской птицей Бильбильгойэ, которая вначале кружила над головой нашего шаха, а потом вдруг села на мою голову, после чего дракон кинулся к шаху и обезглавил его…

М а к л е р. Что?! Шахский сон?! Ты видел шахский сон, Хаджи-ага?!

Х а д ж и – а г а (в сторону). Тьфу! Проговорился! Проклятый склероз! Как я не хотел ввязываться в эти придворные дела! Ну, кто меня тянул за язык? (Маклеру.) Ну, видел. Ну, шахский! Но учти, безбородый, это было еще до указа!

М а к л е р. Прекрасно! Беру твой сон оптом! Раз, два, три, четыре, пять – вышел зайчик погулять!.. Куплено!

М а м е д. Такой сон и я бы купил! Он может мне пригодиться.

М а к л е р (оборачивается к Мамеду). Пожалуйста, приятель. На то я и маклер! Купил – продал. Бери сон с ходу! Двадцать туманов.

М а м е д. Десять!

М а к л е р. Пятнадцать!

М а м е д. Одиннадцать!

М а к л е р. Тринадцать!

М а м е д. Двенадцать с половиной!

М а к л е р. Согласен. Давай деньги!

М а м е д (отдает маклеру деньги). На.

М а к л е р. Вот тебе сон! (Хлопает по ладони Мамеда.)

Х а д ж и – а г а. Зачем, парень, даешь этому безбородому провести себя?!

М а м е д. Хаджи-ага, мне нужен любой повод, чтобы попасть в шахский дворец. Там, в темнице, сидит Табиб Кемал – мой исцелитель и мой будущий тесть. Я должен его спасти. А он спасет мою любимую – Гюльбахар! (Убегает.)

Х а д ж и – а г а. Бессовестный ты человек, безбородый! Обманул парня! Я-то ведь еще не продал тебе свой сон. (В сторону.) Да и нельзя это сделать.

М а к л е р. Продал, продал! Да это уже и неважно, Хаджи-ага. Деньги-то у меня в кармане. Вот тебе туман за твой сон. (Кидает на землю монету.) Дело сделано. (В сторону.) А теперь я продам визирю самого парня, скажу: у парня шахский сон. Опять денежки! На то я и коммерсант!

Хаджи-ага и маклер уходят.

Появляется  с л е п о й  н и щ и й.

С л е п о й  н и щ и й. Подайте слепому! Подайте, ради аллаха, слепому! (Понизив голос.) И пусть тот, кто пожалеет меня и поможет мне, станет таким же, как я! Подайте слепому! Подайте слепому!

Появляется  М а м е д. С удивлением прислушивается к словам слепого нищего.

М а м е д. Странный ты человек, земляк! Просишь помощи – и тут же проклинаешь того, кто тебе помогает. Не очень-то это красиво!

С л е п о й  н и щ и й. Ты уверен в этом, прохожий?

М а м е д. Уверен. Меня звать Мамед. Не могу ли я помочь тебе чем-нибудь?

С л е п о й  н и щ и й. Увы, раб божий, ты бессилен помочь мне!

М а м е д. И все-таки всегда очень хочется сделать кому-нибудь хорошее. Хотя бы чуть-чуть. Ведь добро – как семя тополя. Маленькое – но из него непременно вырастет большое дерево. Пусть даже ты не увидишь его, не посидишь в его тени – другие увидят, другие насладятся. А семена от этого дерева разлетятся по свету. Взойдут другие деревья. Еще, еще! Так и тебе достанется!

С л е п о й  н и щ и й. Разные есть семена, Мамед. И зло творит зло! И злые семена тоже разлетаются по свету. И добро, случается, оборачивается злом против того, кто это добро совершил. Так случилось со мной.

М а м е д. Сочувствую тебе, брат. Расскажи мне, пожалуйста, свое горе.

С л е п о й  н и щ и й. Я был кяризником, Мамед, рыл колодцы, каналы для воды, идущие под землей, находил людям воду. Словом, делал добро. Жил я далеко отсюда, в городе Ниса. Может, слышал?

М а м е д. А как же!

С л е п о й  н и щ и й. И вот однажды, когда я рыл колодец, я увидел: мимо проходит караван. А за караваном шел шелудивый осел. А за ослом плелся нагой человек, одна рука которого была привязана к хвосту осла. Он шел и рыдал. Я спросил караванщиков, кто этот человек. Они мне сказали: «Это – Рябой Реджеб. Он совершил вероломную подлость. Нанялся к нам в охранники, а сам ночью хотел угнать десять верблюдов с товаром. Мы поймали его с поличным. И вот теперь водим по всему краю, показываем вора людям, бесчестим!» Я пожалел беднягу, дал купцам много денег, выкупил его. Привел домой, одел, накормил, уложил спать. А утром проснулся в пустом доме. Ночью мой гость сложил в мешки весь мой домашний скарб, погрузил на моего же осла и был таков. Я взял у соседа лошадь и погнался за неблагодарным. Вскоре нагнал. Говорю ему: «Как же так можно, правоверный?! Ты заплатил за мое добро черной неблагодарностью! Ведь я спас тебя от позора!»

М а м е д. А он что? Очень интересно!

С л е п о й  н и щ и й. Да, говорит, спас. А теперь, говорит, я сам себя спасу от позора. Поднял с земли огромный камень и как даст мне им в лоб! Да так дал, что я тотчас ослеп. С тех пор вот нищенствую. А Рябой Реджеб, говорят, сейчас служит у шаха начальником стражи.

М а м е д. Точно. Его имя Рябой Реджеб.

С л е п о й  н и щ и й. С тех пор, Мамед, я обозлился на весь мир, на всех людей и поэтому желаю каждому, кто подает мне, помогает, моей же участи. Знаю, что это плохо, а поделать с собой ничего не могу. Вот если бы зрение вернулось ко мне!.. Я услышал, в Мерве живет чудодейственный лекарь Табиб Кемал. Много месяцев я добирался сюда в надежде: может, он исцелит меня? Увы! В тот день, когда я вошел в этот город, шах, говорят, велел казнить Табиба Кемала.

М а м е д. Говорят и другое, земляк. Говорят, что Табиб Кемал жив. Он в темнице. Я хочу освободить его. Подумай, земляк, как бы это сделать! Он нужен нам! Он нужен народу! Подумай! Говорят, одна голова – хорошо, а две – лучше. Что же касается добрых и недобрых семян, учти: многое зависит от почвы. Гнилая почва родит ядовитые травы. Сад на болоте не даст хороших плодов! Почву надо менять в нашей стране, почву! Всю нашу жизнь!

Слышны голоса: «Дорогу шахскому визирю!.. Дорогу начальнику шахской стражи!..»

Мамед и слепой нищий уходят.

В окружении стражников появляются  в и з и р ь  и  н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. К ним тотчас подбегает  м а к л е р.

М а к л е р. Салам, ваши превосходительства!

В и з и р ь. Ну, безбородый плут, какие новости? Что разнюхал? Что в твоих сетях?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Есть ли подозрительные люди?

М а к л е р. Ваши превосходительства, есть тут один старик Хаджи-ага – хозяин караван-сарая для голытьбы. Он видел шахский сон – белого дракона и райскую птицу Бильбильгойэ. Птица села ему на голову…

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Не завидую я этой голове!

М а к л е р. Села, отвергнув шаха! Нахалка!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Теперь мы отвернем голову от туловища. (Стражникам.) Эй, тащите этого крамольника Хаджи-ага сюда!

Стражники убегают и вскоре возвращаются с караван-сарайщиком  Х а д ж и – а г а, волокут его по земле, кидают к ногам визиря.

В и з и р ь. Эй, старик, нахал из нахалов, наглец из наглецов! Говорят, ты видел шахский сон? Где он? Гони его сюда! Ты слышал шахский указ?

Х а д ж и – а г а. Сон я, ваше превосходительство, видел. Шахского указа не слышал. Я ведь старик, глуховат, склероз у меня, все это знают, у меня есть свидетели. (В сторону.) Да простит меня небо за мою ложь! (Визирю.) А сна у меня уже нет, ваше превосходительство. Я продал его.

В и з и р ь. Продал шахский сон? Кому?

Х а д ж и – а г а (возводит глаза к небу, делает вид, будто вспоминает). Кому же я продал свой сон? Дай бог памяти… Ага, вспомнил! Вот ему, безбородому!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Этому плуту?!

Х а д ж и – а г а. Ему, ему!

М а к л е р. Клянусь аллахом, он врет!

В и з и р ь. Как ты посмел, старик? Кто ты такой, чтобы разбазаривать сны его величества нашего шах-ин-шаха, четырежды луно– и солнцеподобного?! Эй, стражники, всыпать ему плетей! Хватайте старика!

Х а д ж и – а г а. Ваше превосходительство, но ведь я не знал! А этот безбородый плут ничего не объяснил мне толком. Значит, я не виноват, ваше превосходительство!

В и з и р ь. Дайте и безбородому как следует! Поработайте плетками, эй!

М а к л е р. Пощадите, ваше превосходительство! Я не покупал шахского сна! Да и разве сны продаются, покупаются?!

В и з и р ь. Что?! Ты берешь под сомнение шахский указ, мудрость нашего четырежды луно– и солнцеликого?!

М а к л е р. Нет, нет, извините, оговорился! Был сон, покупал я сон…

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Где же он в таком случае? Отвечай, безбородый плут!

М а к л е р. Да вертелся здесь один парень. Мамед! Он схватил у меня шахский сон и удрал.

В и з и р ь. Найти Мамеда!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Сейчас найдем! (Убегает.)

В и з и р ь. Безбородый, учти, ты можешь лишиться нашего доверия!

Появляется  н а ч а л ь н и к  с т р а ж и, ведет впереди себя  М а м е д а.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Безбородый, этот Мамед?

М а к л е р. Он самый.

В и з и р ь. Эй, Мамед, признавайся, ты брал у безбородого сон? Да не вздумай врать!

М а м е д. Брал.

В и з и р ь. Давай его сюда! Живо!

М а м е д (размышляет несколько мгновений). Это невозможно, ваше превосходительство.

В и з и р ь. Почему?!

М а м е д (в сторону). Сон ни в коем случае нельзя отдавать, хоть его у меня и нет, равно как и ни у кого! Сон, даже такой, фиктивный, – это пропуск в шахский дворец, где, как говорят, в тайной темнице-зиндане-заначке сидит Табиб Кемал, которого надо непременно спасать. (Визирю.) Я вернул сон этому безбородому. Подумал: зачем мне шахский сон? И вернул. Продал. Перепродал.

В и з и р ь. Безбородый! Где сон!

М а к л е р. Клянусь хлебом и солью, это наглая ложь, ваше превосходительство!

М а м е д. Верно, ложь! Безбородый дурит вас, ваше превосходительство.

М а к л е р. Клянусь аллахом, нет!

В и з и р ь. Не ври, безбородый, говори правду! Иначе мы вытянем ее из тебя раскаленными щипцами вместе с языком!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Уж не разыгрываешь ли ты нас, парень? Эй, Мамед!

М а м е д. Да зачем мне ваш сон?

В и з и р ь. Верно – зачем он ему? Но на всякий случай мы вас обоих бросим в бездонный колодец на бесконечной веревке. Будете днями лететь, ежесекундно ожидая – бенц! Очень трудное ожидание! А когда по плану у нас не будет хватать единиц для казни, мы извлечем вас оттуда с мокрыми штанами!

М а к л е р. Ой, а у меня ревматизм! Клянусь, у меня нет шахского сна! Мамед врет! (В сторону.) Вот влип я в историю! Доигрался в сны!

М а м е д. Если не верите, можете обыскать меня. Вот, вот… (Выворачивает карманы, распахивает халат.) Смотрите, смотрите! Что, есть?!

В и з и р ь. Как ты думаешь, Реджеб, у кого из них высочайший шахский сон?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Возможно, и у безбородого. Он ведь известный на всю страну плут.

В и з и р ь. А как узнать точно?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Погадать надо.

В и з и р ь. Гадай, Реджеб!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и.

 
Раз, два, три, четыре, пять —
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в зайчика стреляет.
Пиф-паф! Ой-ой-ой,
Умирает зайчик мой…
 

Все, безбородый, сон у тебя! На тебе кончилось!

М а к л е р (падает к ногам визиря). Уважаемый, достопочтеннейший визирь, ваше превосходительство!..

В и з и р ь. Мошенник! Лгун! Преступник! Реджеб, в колодец его! На веревку!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (стражникам). Эй, ребята, в бездонный колодец лгуна!

М а к л е р. Пожалейте, ваши превосходительства, я еще пригожусь!.. Ведь я ваш самый результативный доносчик! Лучший стукач!

Стражники хватают сопротивляющегося маклера и уволакивают.

Г о л о с  м а к л е р а. Я пригожусь! Я еще пригожусь!

В и з и р ь. Теперь ты можешь пригодиться только Азраилу – ангелу смерти!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. А что делать с этими, визирь? (Показывает на Хаджи-ага и Мамеда.)

В и з и р ь. Прихватим их с собой во дворец. Чем не вещественные доказательства того, как мы стараемся? А, Реджеб?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Обоих? Или кого-нибудь одного? Только возня с ними!

В и з и р ь. Можно одного – вот его, старика. Сон-то он видел. Я так считаю.

Х а д ж и – а г а. Умоляю вас, люди добрые, оставьте меня в покое!..

В и з и р ь. Не надо было видеть шахский сон. А теперь уже поздно… Не ной!

Х а д ж и – а г а. Но ведь я не виноват! Сон – это сон, природное явление. Что я мог с собой поделать?

В и з и р ь. У шахского трона, старик, тебе объяснят – что. Пошли! Не вопи, будь мужчиной!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (хватает Хаджи-ага за шиворот). Пошли, пошли!

М а м е д. Ваши превосходительства, старик ни в чем не виноват. Да и сна-то у него уже нет. Он ведь продал его безбородому маклеру.

Вбегает  И б р а г и м.

И б р а г и м. Салам, салам, высокочтимые придворные! Отраженно источающие аромат нашего владыки! Что вы хотите делать с этим стариком?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Он – нахал, осмелился созерцать шахский сон! Сон четырежды луно– и солнцеподобного! Крышка ему, конечно, за это! И еще какая!

И б р а г и м. Ох, как здорово! Ура! Ура! Какая прелесть! За-ме-ча-тель-но!

В и з и р ь (хватает Ибрагима за грудки). Бессовестный! Человеку грозит смерть – а ты радуешься?!

И б р а г и м. Ваше превосходительство, я хоть и не знаю точно, кто вы, а только догадываюсь, тем не менее я готов бескорыстно открыть вам одну тайну, если вы дадите мне за это три таньги.

В и з и р ь (кидает на землю две монеты). Вот тебе две. Говори, бескорыстный!

И б р а г и м. Этот старик – не человек.

В и з и р ь. Как это – не человек? Кто же он?

И б р а г и м (отводит визиря в сторону). Заколдованная змея. Да, да, ваше превосходительство! Один мой знакомый дервиш прочел об этом факте в священной книге и рассказал мне. Имейте в виду, в тот день, когда этот старик умрет, его тело вновь превратится в змею, которая будет жалить в зрачки всех тех, кто при жизни делал ему плохое. Сам старик об этом не знает, иначе он давно бы уже наложил на себя руки, чтобы превратиться в змею и рассчитаться с недругами.

В и з и р ь (пятится назад). Эй, Реджеб, отпусти старика! Скорее! (Хаджи-ага.) Прочь с моих глаз, негодник! И не вздумай покушаться на свою жизнь!.. Реджеб, вместо старика берем этого парня – Мамеда! Ребята, свяжите ему руки!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Эй, Мамед, пойдешь с нами! Ясно тебе?

М а м е д. А куда?

В и з и р ь. Во дворец.

М а м е д. Будете морочить голову шаху из-за какого-то сна?! Кому это нужно?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Шагай, шагай! Что ты кумекаешь в государственных делах, щенок?!

Стражники уводят Мамеда. Визирь и начальник стражи удаляются за ними.

Х а д ж и – а г а (бьет себя ладонями по голове). Глупая башка! Ну, кто тебя тянул за язык?! Ну, увидел сон! Молчал бы – и все! А теперь из-за меня пропадет славный парень! Помоги ему, всевышний!

Появляется  с л е п о й  н и щ и й.

С л е п о й  н и щ и й. Подайте слепому! Подайте, ради аллаха, слепому! И пусть тот, кто сделал меня несчастным, станет таким же, как я! Проклятие Рябому Реджебу!

Х а д ж и – а г а. Аминь!

З а н а в е с.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Тронный зал в шахском дворце. Время – за полночь.

Ш а х  сидит на троне, дремлет. Возле трона пляшет  ш у т.

Поодаль на ковриках сидят  в и з и р ь  и  н а ч а л ь н и к  с т р а ж и, тоже клюют носами.

Ш у т (пляшет и напевает). Шах наш, шах наш, шах-ин-шах! Ты навяз у нас… в ушах! Тьфу! Почему же в ушах? Надо – в зубах! А ну-ка еще разок! Шах наш, шах наш, шах-ин-шах! Ты навяз у нас… в зубах! Не получилось. Нет рифмы. Еще раз!.. Шах наш, шах наш, трах-бабах!.. Ты навяз у нас в зубах! О! То, что надо! Трах-бабашки, трах-бабах! Ты навяз у всех в зубах!

Ш а х (пробуждается). Что?! Где трах-бабах?! Где я?! А, это ты, шут? Ты что шумишь, шут? Спать мешаешь.

Ш у т. А как же ваш указ, мой шах?

Ш а х. Какой еще указ?

Ш у т. Не спать по ночам.

Ш а х. Мне можно.

Ш у т. А визирю?

Ш а х. Нельзя.

Ш у т. А начальнику стражи?

Ш а х. Ему и подавно.

Ш у т. Оба храпят.

Ш а х. Что?! Как они смеют?!

Начальник стражи просыпается, толкает локтем в бок визиря. Тот, перепуганный, вскакивает на ноги, за ним – начальник стражи.

В и з и р ь. Что? Что угодно, наш солнцеликий? Трижды! Четырежды!

Ш а х. Ты спал, визирь!

В и з и р ь. Упаси аллах!

Ш а х. Храпел. Я слышал.

В и з и р ь. Храпел, чтобы не заснуть, ваше величество. Так сказать, будил себя. Верный способ.

Ш а х. Что вы сделали с тем стариком лекарем и немного волшебником?

В и з и р ь. Это с Табибом Кемалом-то?

Ш а х. Да, с Табибом Кемалом.

В и з и р ь (начальнику стражи, тихо). Что ты сделал с лекарем, Реджеб?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (тихо). Ты что, забыл? Проснись! Я сделал так, как ты велел. Он в темнице-зиндане-заначке, той, что возле Дэв-горы. Сегодня мы должны перебросить его в Волшебное ущелье, где он будет готовить нам обещанные снадобья.

В и з и р ь (тихо, начальнику стражи). Ага, вспомнил… Со сна память отшибло. (Шаху.) Ваше величество, как вы сказали, так мы и сделали. Старик Табиб Кемал был тщательно допрошен нашими ребятами, сознался во всем и казнен.

Ш а х. В чем же он сознался, интересно?

В и з и р ь. Легче сказать, в чем он не сознался, ваше величество.

Ш а х. А в чем он не сознался?

В и з и р ь. Он не сознался только в том, о чем мы не спрашивали его. А все остальное старик признал. Вы же знаете добросовестность наших молодцов, ваше величество.

Ш а х. Жаль!

Ш у т. Жаль, жаль!

Ш а х. Старик мог бы еще пригодиться мне. К тому же он еще немного волшебник.

В и з и р ь (в сторону). Нам с Рябым Реджебом он тоже пригодится. Волшебники на дороге не валяются. Он на нас поработает в Волшебном ущелье…

Ш а х. Я говорю, жаль старика, визирь!

В и з и р ь. Но у нас ведь план, ваше величество. План по сдаче снесенных голов… Вы же в курсе. Месяц как раз кончается. Вам ведь тоже, наверное, хочется получить премиальные.

Ш а х (уныло). План, план… Могли бы в счет плана отправить на плаху того, другого… этого… караван-сарайщика Хаджи-ага, видевшего мой сон. Напрасно отпустили.

В и з и р ь. Нельзя было не отпустить, ваше величество, Он – заколдованная змея. Такого бы наделал! Упаси, аллах, и помилуй!

Ш а х. Давайте сюда парня, купившего у маклера мой сон! Или продавшего? Или перепродавшего? Как его звать?

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Мамед, ваше величество.

Ш а х. Тащите сюда Мамеда!

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Слушаемся и повинуемся, ваше величество! Тащим Мамеда!

В и з и р ь. Вернее, везем, ваше величество! За ним еще надо ехать, за этим Мамедом.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Как – ехать?

Ш а х. Почему ехать? Разве он не здесь, не в нашей дворцовой темнице-зиндане?

В и з и р ь (тихо, начальнику стражи). Молчи, так надо… (Шаху, громко.) Да, ехать, ваше величество. Мы отправили Мамеда в темницу-зиндан, что у Змеиной горы. Там ведь дают только воду.

Ш а х. Сколько времени ехать туда, визирь?

В и з и р ь (прикидывает). Туда, обратно… К восходу солнца будем здесь, ваше величество.

Ш а х. Жду вас с Мамедом во дворце к восходу солнца! В дорогу, бездельники!

Визирь и начальник стражи, низко склонившись, пятятся к двери. Негромко переговариваются.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Что ты задумал, визирь?

В и з и р ь. К утру мы должны получить от Табиба Кемала то, что он нам обещал.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. К чему такая спешка?

В и з и р ь. А чего тянуть, Реджеб? Плод вполне созрел. Чуть качнем дерево – и…

Визирь и начальник стражи исчезают за дверью.

Вбегает подросток – ш а х – з а д е. В его облике много ослиного. Он галопирует по залу, взбрыкивая ногами.

Ш а х – з а д е. Па-па!.. И-а!.. Па-па!.. И-а!..

Ш а х, Дитя мое! Свет моих очей! Мой бедный заколдованный сыночек! Что ты хочешь? Что тебе дать, мой ненаглядный осленочек?

Ш а х – з а д е (останавливается перед троном). И-а!.. И-а!.. Папа, я видел сон. Мне приснилось, будто и ты превратился в осла. И мы с тобой вдвоем катаемся на дороге в пыли! Ах, как мы катались! Ах, ах!.. И-а!.. И-а!.. (Опять скачет по-ослиному.) Дайте мне кожуру дыни Вахарман!.. И-а!.. И-а!.. Ко-жу-ру! Ко-жу-ру! Хочу кожуру!

Ш а х. Эй, дайте моему сыну все, что он просит! Дайте! Дайте! Дайте! Иначе я велю набить соломой ваши шкуры! Иди, сыночек, иди, милый! У меня здесь государственные дела.

Ш а х – з а д е. Де-ла! И-а! Де-ла! И-а! (Убегает.)

Ш а х. Эй, шут!

Шут пишет что-то пальцем на мраморном столике, покрытом пылью, не обращая внимания на шаха.

Я тебе говорю, эй, шут! Подними голову или навеки потеряешь ее!

Ш у т (отмахивается). Я занят, мой шах, не мешай мне. Я пишу нечто вроде корана.

Ш а х. Лжешь, шут! Вздор! Есть лишь один коран, тот, что написан пророком Мухаммедом!

Ш у т (насмешливо). Я пишу ваш персональный коран, мой солнцеликий шах-ин-шах! Трижды, четырежды!

Ш а х. Ты, шут, шути, шути, да не за… не за… Это самое… Не кощунствуй! У всех мусульман земли есть лишь один коран, как и аллах. Ясно?

Ш у т. Я пишу коран вашей жизни, мой шах-ин-шах. Я пишу историю вашей жизни.

Ш а х. Мою историю пишут мои мирзы, мои писари.

Ш у т. На истории, писанные писарями, следует, как правило, попи…

Ш а х. Что-о?!

Ш у т. Да.

Ш а х. Это почему же?

Ш у т. А вот потому. Кто вы такой?

Ш а х. Я?!

Ш у т. Да, вы, вы.

Ш а х. Ты что, чокнулся, шут? Забыл, кто я такой? Я – шах этой страны!

Ш у т. Прекрасно. Шах этой страны. Вот я возьму и напишу о вас всю правду, все так, как оно есть.

Ш а х. Напиши.

Ш у т. И напишу. А что будет?

Ш а х. Ну, и что будет?

Ш у т. Изумятся грядущие поколения. Неужели, скажут, были на свете такие безмозглые правители?

Ш а х. Это я-то безмозглый?

Ш у т. А то кто же?

Ш а х. Объясни, почему.

Ш у т. Кто запретил народу всей страны спать?

Ш а х. Ну, я.

Ш у т. Кто запретил народу всей страны видеть сны?

Ш а х. Я. Ну и что?

Ш у т. Разве не глупо?

Ш а х. Я уже предупредил тебя, шут! Ты, шут, шути, да не за… это самое! Учти, дошутишься!

Ш у т. Я говорю правду.

Ш а х. Значит, по-твоему, в моем государстве нет другого человека, который бы говорил правду? Выходит, ты, шут, один у нас такой правдолюб? (Пауза.) Тогда почему все мои придворные, моя свита, дворцовое духовенство пляшут от радости и наперебой восхваляют мой указ, запрещающий спать?

Ш у т. Э-ге-е! Посмей они возразить вам, вы бы перестали их кормить, платить им!

Ш а х. Ошибаешься, дурак! Мудрые люди, зрелые мужи не стали бы превозносить до небес глупый указ.

Ш у т. Они пекутся о своих шкурах, о своих головах, ваше величество.

Ш а х. По-твоему, в огромном государстве нет никого, кто не кривил бы душой?

Ш у т. Почему же нет? Есть. Народ. Люди.

Ш а х. Народ молчит. Люди молчат. Бараны!

Ш у т. Не молчат. Не успевают рта раскрыть, как ваши приспешники, ваши шпионы и стражники хватают их и волокут в застенки, на плаху.

Ш а х. Что ж, по-твоему, я – убийца?

Ш у т. Кто вы, об этом вам скажут в тот день, когда вы, ваше величество, на деревянной лошадке отправитесь в заоблачную деревню.

Ш а х (незлобно усмехается). Не боишься, шут, что я тебя за эти дерзкие, мало сказать – дерзкие, за эти твои наглые, нахальные, бесцеремонные слова четвертую? Не боишься?

Ш у т. Не боюсь, мой щах!

Ш а х. А почему? Думаешь, настроение у меня сегодня не кровожадное?

Ш у т. Да нет, не поэтому.

Ш а х. А почему не боишься?

Ш у т. Так ведь план месячный и квартальный у нас по этим самым делам… выполнен. (Проводит ребром ладони по горлу.) С какой вам стати, ваше величество, брать на свою душу лишний, незапланированный грех? Верно я рассуждаю?

Ш а х (удивленно). Верно, шут.

Ш у т. Да и скучно вам без меня будет, ваше величество. Верно?

Ш а х. Тоже верно.

Ш у т. Поэтому давайте, ваше величество, сосуществовать!

Ш а х. Давай, шут! Развлекай меня! Смеши! Сбреши что-нибудь!

Ш у т. Пожалуйста, ваше величество. Начинаю. Два дня назад на мельнице куры заклевали до смерти мельника! Ха-ха-ха!

Ш а х. Не смешно.

Ш у т. Он забыл покормить их. Ха-ха-ха!

Ш ах. Не смешно.

Ш у т. Ха-ха-ха! Так ведь на мельнице и без того повсюду рассыпано зерно. Это же смешно!

Ш а х. Не смешно.

Ш у т. Ах, нет, не то, не так! Они заклевали мельника за то, что он накануне отправил в суп единственного в округе петуха! Ха-ха-ха!