Текст книги "Пьесы"

Автор книги: Беги Суханов

Соавторы: Аширмурад Мамилиев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

А х м е д. Не знаю, бай-ага. Они не сказали мне. Пошли, и все.

К о н у р д ж а – б а й. Ты лжешь, собака! Подойди ко мне!

А х м е д. Валла, бай-ага, они не сказали мне, куда идут. Кто я для них?

К о н у р д ж а – б а й. Подойди, подойди, не бойся, бить не буду.

А х м е д. Подошел, бай-ага. Что прикажете?

К о н у р д ж а – б а й. Скажи мне: ты кто?

А х м е д. Я – ваш раб.

К о н у р д ж а – б а й. Тогда почему ты не оправдываешь тот хлеб, которым я кормлю тебя?

А х м е д. Разве не оправдываю, бай-ага? Но ведь я стараюсь… Очень стараюсь.

К о н у р д ж а – б а й. Ты был ребенком, когда я взял тебя в свой дом.

А х м е д. Верно, бай-ага, верно. Взяли.

К о н у р д ж а – б а й. Я вырастил тебя, сделал из тебя человека.

А х м е д. Сделали, бай-ага, сделали.

К о н у р д ж а – б а й. И не так уж часто я обижал тебя.

А х м е д. Не часто, бай-ага, не часто.

К о н у р д ж а – б а й. Как тебя звать? Я забыл, запамятовал… Старею…

А х м е д. Ахмед.

К о н у р д ж а – б а й. Да, да, Ахмед… Так вот слушай меня, Ахмед. Пойди следом за Мередом и Ковшутом. Узнай, о чем они говорят, что замышляют. Потом расскажешь мне.

А х м е д. Хорошо, бай-ага. Если что-нибудь узнаю, расскажу. Валла!

К о н у р д ж а – б а й. Тогда чего стоишь? Иди догоняй их… Живо!

А х м е д. А кто вам, бай-ага, кальян подаст, если я уйду?

К о н у р д ж а – б а й. Подадут, подадут! Делай то, что я сказал тебе! Ступай!

А х м е д. Иду, бай-ага, иду. (Уходит.)

К о н у р д ж а – б а й. Проклятие! Даже этот несчастный раб пытается обмануть меня! Дурачка из себя разыгрывает! Эх, времена, времена! До чего мы дожили? Приходится лисой изворачиваться перед рабом.

Появляется  М о в л я м. Видно, что он с дороги.

Вернулся, сынок? Все ли благополучно?

М о в л я м. Устал чертовски, отец! (Достает ведром поду из колодца, пьет из ведра.)

К о н у р д ж а – б а й. Остынь сначала, не пей очень много. Как там Сирен-бай? Жив-здоров? Что он сказал тебе, что посоветовал?

М о в л я м. Пусть дом обрушится на голову того, кто в тех местах живет лучше Сирен-бая! Но он ничем не утешил меня. Напротив, только огорчил.

К о н у р д ж а – б а й. Что же он сказал?

М о в л я м. Говорит, всем нам надо держаться вместе, иначе, говорит, погибнем.

К о н у р д ж а – б а й. Спаси нас, аллах!

М о в л я м. Твой аллах бессилен перед урусами, отец! Чабаны переходят на их сторону. Куда бы они ни пришли, все валится, рушится! Мир рушится!

К о н у р д ж а – б а й. Думаешь, Мовлям, они придут и сюда – к нам, в пески?

М о в л я м. Что для них пески, отец? Таких горы не остановят!

К о н у р д ж а – б а й. Что же нам делать?

М о в л я м. Сирен-бай говорит, надо брать в руки оружие и действовать сообща.

К о н у р д ж а – б а й. О всемогущий аллах, помоги нам!

М о в л я м. Отец, сейчас не время уповать на аллаха. Надо самим действовать! Действовать!

К о н у р д ж а – б а й. Может, пронесет как-нибудь? В наших местах пока все тихо и спокойно.

М о в л я м. Вот именно – пока. Если уж твой родной сын пошел против тебя, то что можно ожидать от таких, как Ковшут?

К о н у р д ж а – б а й. Ты прав, сынок.

М о в л я м. Надо проучить как следует и того, и другого, обезвредить. А то потом будет поздно.

К о н у р д ж а – б а й. Надо сделать попытку образумить Мереда, наставить на путь истины. Его знания могут пригодиться нам. Как ты думаешь?

М о в л я м. Я сам поговорю с ним. А теперь о другом… Сирен-бай сказал мне: «Мы посылали сватов к Конурдже, но определенного ответа до сих пор не получили. Или он не хочет породниться с нами?» Что ты ответишь ему, отец?

К о н у р д ж а – б а й. А ты как считаешь?

М о в л я м. Я считаю, отец, надо отдать Гюлялек за него.

К о н у р д ж а – б а й. Я тоже так считаю. Надо известить Сирен-бая и назначить день свадьбы.

М о в л я м. А как мои дела, отец? Ты понимаешь, о чем я? Сейитли согласен?

К о н у р д ж а – б а й. Что нам его согласие? Станем мы еще спрашивать чабана об этом! Джерен будет твоей, не беспокойся!

М о в л я м. Надо торопиться, отец. Время тревожное. Никто не знает, что случится завтра.

К о н у р д ж а – б а й. Сынок, это доброе дело – твое дело! – мы сделаем в ближайшие дни. Теперь слушай меня… Меред и Ковшут ушли вместе. Явно, они замышляют что-то. Я велел Ахмеду выследить их, но на этого проклятого раба нельзя положиться. Ты должен сам заняться своим братом.

М о в л я м. Отец, если ты разрешишь мне, я займусь ими обоими.

К о н у р д ж а – б а й. Да, проучи их как следует! Проучи их, сынок!

М о в л я м. Я знаю, как это сделать.

К о н у р д ж а – б а й. Пошли в дом. За чаем все обсудим.

Мовлям и Конурджа-бай уходят. Появляется  А х м е д.

А х м е д. Отец с сыном замышляют что-то недоброе. У-у, волки! Надо помешать им! Надо обязательно предупредить Мереда. Чувствую, будет жестокая схватка. (Уходит.)

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Стан чабанов в Каракумах. Колодец. Ч а б а н ы, п о д п а с к и  сидят и полулежат на песке.

Здесь же  М е р е д  и  К о в ш у т.

М е р е д. Люди, не буду отнимать у вас время долгими разговорами. Я коротко расскажу вам то, что видел своими глазами. Бедняки туркмены, живущие в городах и вблизи городов, уже обрели свои права. Они были такими же, как вы, полуголодными, неимущими, обездоленными. Теперь у них есть все, что нужно человеку для нормальной жизни, – еда, работа, равные со всеми права. А главное – всего этого они добились своими же руками.

П е р в ы й  ч а б а н. Как же это им удалось?

В т о р о й  ч а б а н. Мне кажется, такого не может быть. Мы не можем заставить баев заплатить нам даже те жалкие гроши, которые мы заработали, ишача на них день и ночь много лет, а тут… равные со всеми права, сытая, нормальная жизнь! От баев такого не дождешься!

Т р е т и й  ч а б а н. Верно! Я тоже так считаю. Если уж ты, Меред-бай, такой добрый и справедливый, то отдай нам хотя бы одну отару своего отца, мы поделим ее между собой!

К о в ш у т. Да подождите вы! Имейте терпение! Дослушайте до конца!

В т о р о й  ч а б а н. Что нам его слушать, этого байского сына? Чем он лучше своего отца?

М е р е д. Люди, я говорю вам правду!

Т р е т и й  ч а б а н. Если ты такой правдивый и умный, пойди и вразуми своего отца!

М е р е д. Прежде всего эту правду должны понять вы. Баям, богачам эта правда не нужна! Это – не их правда!

В т о р о й  ч а б а н. Чудеса! Оказывается, на свете есть нечто такое, что не нужно богачам!

Общий смех.

П е р в ы й  ч а б а н. Меред-бай, раз эта штука не нужна богачам, может ли она пригодиться нам?

Общий смех.

К о в ш у т. Ну что за народ?! Да вы сначала послушайте, о чем речь-то идет! Богачи, баи в правах не нуждаются. Зачем им права?

М е р е д. Верно, Ковшут. Чего богачам не хватает? Овцы у них есть, хлеб – тоже. Им принадлежат и земля, и колодцы. Они живут в свое удовольствие. О каких правах можно говорить с ними? Они и не поймут меня. Нет.

В т о р о й  ч а б а н. А сам-то ты, Меред-бай, как понял все это? Ты ведь из той же, байской, породы!

К о в ш у т. Перестань болтать! Люди, или вы не знаете нашего Мереда? Да, он – байский сын. Но есть ли среди вас хоть один, которого бы он когда-нибудь обидел, оскорбил?

П е р в ы й  ч а б а н. Чего не было – того не было.

В т о р о й  ч а б а н. В народе говорят: что белая свинья, что черная – все равно.

К о в ш у т. Да заткнись ты! В народе и по-другому говорят! И от черной овцы, говорят, может родиться белый ягненок. Меред по-братски хочет помочь вам, а вы, неблагодарные, не желаете даже выслушать его!

В т о р о й  ч а б а н. Кого же из них двоих, баев, нам слушать? Отец говорит одно, сын – другое. Не знаешь, кому верить.

Т р е т и й  ч а б а н. И у того, и у другого уста источают мед. Жаль только, в наши желудки ничего не попадает.

Появляется  А х м е д.

М е р е д. Что случилось, Ахмед? Почему такой встревоженный?

А х м е д. Осел сорвался с привязи!

М е р е д. А пояснее можешь сказать?

А х м е д. Сюда идет Мовлям, сейчас он будет здесь.

К о в ш у т. Паршивый пес! Выследил нас!

М е р е д. Да, он нам здесь не очень нужен.

К о в ш у т. Будь что будет, Меред. Так или иначе, а схватки не миновать!

Т р е т и й  ч а б а н (показывает рукой). Смотрите, ребята, кто идет! Старший сынок Конурджа-бая! Может, он несет нам подарки от своего отца? (Хохочет.)

Появляется  М о в л я м.

М о в л я м. Так, ну, что же замолчали? Продолжайте, продолжайте! О чем вы тут беседовали? Интересно.

В т о р о й  ч а б а н. Меред-бай, давай говори! Может быть, твой брат, Мовлям-бай, поймет тебя, согласится с тобой.

М о в л я м. О чем шла речь? Что я должен понять? (Обводит взглядом присутствующих.) Ну, так что же я должен понять? Объясните!

К о в ш у т (насмешливо). Мне кажется, ты уже и сам все понял, Мовлям-бай.

М о в л я м. Это опять ты?.. Вырос там, где тебя не сеяли! Ублюдок!

М е р е д. Откуда в тебе столько злости к людям, брат?

М о в л я м. Так, понятно. Значит, это ты, Меред, верховодишь здесь? Ну, ну, расскажи чабанам, что нового в городе, откуда ты приехал? Нам-то с отцом ты уже рассказывал.

М е р е д. Было бы лучше, если б ты ушел отсюда, Мовлям! Уходи!

М о в л я м. Я уйду, но вместе с тобой, Меред. Ясно тебе? Пошли! Отец ждет тебя дома.

М е р е д. Уйти придется тебе, Мовлям!

М о в л я м (чабанам). Чего расселись, бездельники? Расходитесь! Живо!

К о в ш у т. Не ты нас собрал, Мовлям-бай, не тебе и разгонять нас!

М о в л я м. Ах ты, голодранец! Получай! (Бьет Ковшута плетью.)

М е р е д (пытается перехватить плеть). Мовлям, не смей! Остановись!

М о в л я м. Вот и тебе! (Бьет брата.)

К о в ш у т. Бешеный пес!

М о в л я м. Сейчас я тебе покажу, батрак, кто из нас пес! (Набрасывается на Ковшута.)

Ковшут, изловчившись, валит Мовляма на землю и садится на него сверху.

К о в ш у т. Как себя чувствуешь, Мовлям-богатырь?

М о в л я м (чабанам). Помогите, собаки! Чего стоите разинув рты? Бейте его! Скоты неблагодарные! Ублюдки!

М е р е д. Ковшут, отпусти его! Хватит! Для него это будет уроком!

Ковшут отпускает Мовляма. Тот встает, отряхивается.

К о в ш у т. В другой раз будет знать!

М о в л я м. Собака!

М е р е д. Уходи, Мовлям, пока цел! Умей проигрывать с достоинством!

М о в л я м. Ну, погодите, сволочи! Я с вами рассчитаюсь! (Ковшуту.) А с тобой, пес, – в первую очередь! (Уходит.)

К о в ш у т (весело). Если б не ты, Меред, я бы намял ему бока как следует. (Чабанам.) Ну, видели, кто свинья?

В т о р о й  ч а б а н. Вот теперь я верю, что Меред на нашей стороне.

А х м е д. Сильно он тебя ударил, брат?

М е р е д. Ерунда, Ахмед! Один удар – это ничто! Да и мы не остались в долгу. На удар ответили ударом. Это должно стать законом нашей жизни.

П е р в ы й  ч а б а н. Меред, на нас не обижайся, брат. Говори, что ты хотел сказать.

К о в ш у т. Разве вы даете?

М е р е д. Люди, вы живете здесь, в песчаной пустыне, и не знаете, что творится на свете! Как я уже сказал вам, в мире произошли большие перемены. В России строится новая жизнь. И в Ашхабаде уже власть перешла в руки народа. Теперь у нас, в Туркмении, не будет ни бедных, ни богатых. Скот станет общим…

Т р е т и й  ч а б а н. Постой, постой, Меред! Как это – скот станет общим? Допустим, у меня есть одна паршивая коза и осел, а у Конурджа-бая – тысячные стада овец. Выходит, мы с ним должны объединить свой скот и разделить пополам? Так? Половина – ему, половина – мне?

В т о р о й  ч а б а н. Я не согласен! Конурджа-бай уже съел свою долю. Его надо исключить из дележа. Мы с тобой, Чары, все и разделим на двоих.

П е р в ы й  ч а б а н. А как же я, ребята? Обо мне забыли? Имейте совесть, Аман, Чары!

А х м е д. Да, да, имей совесть, Аман! Ведь где-то должна быть и моя доля!

В т о р о й  ч а б а н. Ну вот, о совести заговорили!.. Когда я в течение многих лет день и ночь, без сна, без отдыха приумножал отары Конурджа-бая, никто не вспоминал про совесть, а сейчас, когда наконец настал час расплаты, вы кричите: совесть, совесть!

К о в ш у т. Перестаньте спорить, ребята! Слишком легко и просто все у вас получается.

Т р е т и й  ч а б а н. Но ведь Меред сам только что сказал, что скот будет общим.

М е р е д. Да, будет! Но весь вопрос в том, как, каким образом сделать его общим. Поэтому-то я и пришел к вам – посоветоваться. Если вы сейчас придете к баям и скажете: «Отдайте нам ваши отары», они вам вместо отар надают хороших оплеух.

В т о р о й  ч а б а н. За оплеухами к баям ходить не приходится, они сами приходят к нам и раздают оплеухи!

К о в ш у т. Погоди, Аман, не перебивай. Лучше послушай, что тебе говорят.

М е р е д. Итак, весь вопрос в том, чтобы вместо оплеух получить то, что вам принадлежит по праву. Для этого мы должны сплотиться. Наше единство – наша сила. Это залог победы в борьбе за справедливую жизнь на земле. Как говорится: «Дружным да согласным сам бог помогает!» Будем действовать сообща – достигнем цели. А что надо делать – я вам скажу. Но я хочу, чтобы вы полностью доверяли мне. Мой путь – не с отцом, не с Мовлямом, не с баями. Мой путь – с вами, чабаны!

К о в ш у т. Братья, даю вам голову на отсечение, Меред говорит искренне! Верьте ему! Ради нас он не пожалеет своей жизни. Он – брат не Мовляма, он – наш брат!

П е р в ы й  ч а б а н. Не разбрасывайся своей головой, Ковшут, она у тебя одна. Мы и без того верим Мереду. Не так ли, ребята? Веди нас, Меред! Мы пойдем за тобой. А там – будь что будет!

М е р е д. Мы с Ковшутом должны побывать и у других колодцев, в других кошах, поговорить с другими чабанами. Затем мы соберемся все вместе и разработаем план конкретных действий. Будьте наготове, ребята!

А х м е д. Меред, ты, я вижу, задумал поднять наших чабанов на большую борьбу!

М е р е д. А ты как думал, Ахмед-джан! Как говорится, кто сел в седло, должен взять в руки плеть.

З а н а в е с.

КАРТИНА ПЯТАЯ

Вечерние сумерки в Каракумах. По авансцене проходят  К о в ш у т  и  М е р е д.

К о в ш у т. Пока все идет хорошо, Меред. Чабаны поняли тебя, а главное – поверили. Ты – молодец, сумел убедить их.

М е р е д. Ладно, ладно, не очень-то расхваливай меня. Сглазишь.

К о в ш у т. Тебе удалось зажечь их сердца надеждой. Уверен, эти люди пойдут за тобой в огонь и в воду.

М е р е д. Да, думаю, на наших чабанов можно положиться. Боевые ребята!

К о в ш у т. Раз можно положиться, не пора ли начинать?

М е р е д. Не горячись, Ковшут. Для борьбы нужно оружие. С кулаками на врага не бросишься.

К о в ш у т. Для начала можно пойти и с кулаками. Уничтожим нескольких – вот тебе и оружие.

М е р е д. Так нельзя.

К о в ш у т. Почему?

М е р е д. Наивная ты душа, Ковшут. Борьба предстоит серьезная. Некогда и я рассуждал по-твоему. Жизнь переучивала. К революционной работе я приобщился в Питере. Как началось? Однажды мой близкий друг Сергей Сорокин взял меня на сходку молодежи. Говорили о свободе, равенстве, справедливости на земле. Честно говоря, многое я тогда не понял. Потом спрашивал у Сергея – он объяснял. Заставил меня прочесть несколько серьезных книг. Еще были сходки, еще были книги. Постепенно я втянулся в революционную деятельность. У меня появилась благородная цель в жизни: сделать всех людей на земле счастливыми, уничтожить социальное неравенство между людьми. Случилось так, что двух наших товарищей исключили из университета. Можно сказать, ни за что ни про что. В знак протеста мы организовали во дворе университета митинг.

К о в ш у т. Молодцы!

М е р е д. Университетское начальство вызвало жандармов. Митинг, конечно, разогнали. Организаторов митинга обвинили в тайной связи с большевистской организацией Питера. Многих выгнали из университета, многих отправили в ссылку, в том числе и меня. Там, в сибирской глуши, я познакомился с Иваном Трапезниковым, профессиональным революционером-ленинцем. Он был моим самым толковым учителем в жизни.

К о в ш у т. Так ты и в Сибири побывал, Меред? Холодно там, наверное?

М е р е д. Побывал, дружище, побывал. Когда свергли белого царя, нас освободили. Мы вернулись в Питер. Мне и Трапезникову дали специальное задание – направили сюда, в Туркмению.

К о в ш у т. Специальное задание?! Ого! Да, я вижу, голова у тебя толково работает, брат! Молодец ты!

М е р е д. Но и мы с тобой, Ковшут, не избежали ошибки. Не следовало нам связываться с Мовлямом у Змеиного колодца. Только обозлили, насторожили его. Надо было действовать с головой.

К о в ш у т. Но ты видел?.. Я одолел его.

М е р е д. И все-таки в настоящий момент Мовлям сильнее нас. Не забывай этого.

К о в ш у т. Но мы проучили его, щелкнули по носу! Меня удержало еще то, что я уважаю тебя, Меред, а не то бы…

М е р е д. Прошу тебя впредь не поступать опрометчиво, Ковшут. Будешь делать только то, что я скажу. Договорились?

К о в ш у т. Обещаю, брат.

М е р е д. Пустить в ход кулак всякий может, для этого не требуется-большого ума. А теперь идем, Ковшут! До следующего колодца еще шагать и шагать!

Меред и Ковшут уходят.

Открывается занавес. Часть двора и комната в доме Конурджа-бая. Вечер. Горит керосиновая лампа.

На ковре сидят  Г ю л я л е к  и  Д ж е р е н. Гюлялек показывает Джерен книгу.

Г ю л я л е к. Ох, Джерен-джан, видела бы ты, как запросто читает наш Меред эти книги!

Д ж е р е н. Неужели это так интересно – читать книги? Для чего они нужны людям, книги? Что в них, Гюлялек? Не представляю.

Г ю л я л е к (пожимает плечами). И я не знаю. Но Меред сказал мне: «Погоди, сестренка, придет время, я и тебя научу читать».

Д ж е р е н. Конечно, Гюлялек, научишься. Раз Меред сказал…

Г ю л я л е к. И ты научишься, Джерен. Раз другие читают, и мы, наверное, сможем.

Д ж е р е н. Тебя-то научит твой брат, а вот кто меня?

Распахивается дверь. Входит, пошатываясь, М о в л я м.

М о в л я м. Воды… Дай воды, сестра! Гюлялек. Что с тобой, Мовлям? Кто порвал твой халат? Где ты был?

М о в л я м. Не твоего ума дело! Воды – скорее!

Г ю л я л е к. Сейчас (Убегает.)

Джерен идет следом за ней.

М о в л я м. А ты куда? Подожди! (Пытается схватить Джерен за руку.)

Д ж е р е н. Не трогай меня! (Убегает.)

М о в л я м. Далеко не убежишь, глупышка!

Входит  К о н у р д ж а – б а й.

К о н у р д ж а – б а й. О аллах, аллах! Что это значит, Мовлям? Что произошло, сынок? Что за вид?

М о в л я м. Постой, отец, дай немного прийти в себя. Пить хочу – умираю!

К о н у р д ж а – б а й (кричит). Эй, вы, там! Сдохли, что ли? Дайте воды!

Входит  Г ю л я л е к, ставит на ковер кувшин с водой и тотчас уходит. Мовлям жадно пьет из горлышка кувшина.

Ну, так что случилось, Мовлям? Рассказывай!

М о в л я м (зло). «Что случилось, что случилось»!.. Дом твой обрушился на твою голову, отец!

К о н у р д ж а – б а й (растерянно смотрит по сторонам). Мой дом? Обрушился? Где? Какой дом? Что ты мелешь? Кто обрушил его?

М о в л я м. Твой младший сын.

К о н у р д ж а – б а й. Меред?

М о в л я м. Кто же еще?

К о н у р д ж а – б а й. Объясни.

М о в л я м. Как ты велел мне, я пошел следом за Мередом и Ковшутом. Настиг их у Змеиного колодца. Они собрали вокруг себя чабанов-голодранцев и призывали их взбунтоваться против тебя. Против нас!

К о н у р д ж а – б а й. Какой позор! Бессовестный сын! Да накажет его аллах!

М о в л я м. Наглецы! Они подняли на меня руку! Смотри, что они сделали со мной, отец! (Показывает разорванный халат.) Будь я проклят, если сегодня же не отправлю на тот свет обоих!

К о н у р д ж а – б а й. Не горячись, сынок, не горячись! Сейчас мы все спокойно обсудим. Иди приведи себя в порядок, переоденься. Пошли на мою половину.

М о в л я м. Что тут обсуждать? Все ясно, отец. Или мы – их, или они – нас. Я пристрелю обоих!

Мовлям и Конурджа-бай уходят. Появляется  Г ю л я л е к.

Г ю л я л е к. О аллах, они убьют Мереда! Они убьют обоих! Надо предупредить их.

Входит  А х м е д.

А х м е д. Гюлялек, сестра, что случилось? Что произошло? Чем ты встревожена?

Г ю л я л е к. Я сама толком ничего не знаю. Но ты должен помочь мне, Ахмед-джан.

А х м е д. Что надо сделать, Гюлялек? Я готов.

Г ю л я л е к. Как можно скорее найди Мереда и Ковшута. Предупреди их: отец и Мовлям затевают что-то недоброе против них.

А х м е д. Гюлялек, прикажи мне: умри – я умру! Все сделаю, сестра. (Хочет уйти.)

Входят  М е р е д  и  К о в ш у т.

К о в ш у т. Гюлялек, где Джерен?

Г ю л я л е к. О аллах, это вы?

М е р е д. Гюлялек, что случилось? Почему такая встревоженная?

А х м е д. Меред-джан, тебе и Ковшуту надо исчезнуть на некоторое время. Быстро уходите отсюда, Мовлям замышляет недоброе против вас.

М е р е д. Этого следовало ожидать.

К о в ш у т. Меред, нет смысла идти на попятную. Воевать так воевать, брат!

А х м е д. Заклинаю вас аллахом, уходите поскорее. Иначе случится непоправимое…

Г ю л я л е к. Да, да, уходите, оба погибнете!

Вбегает  Д ж е р е н. У нее испуганное лицо.

Д ж е р е н. Гюлялек!.. Ой, и вы здесь?! Ковшут, брат мой!.. Меред!.. Вас ищут! Конурджа-бай и Мовлям идут сюда.

К о в ш у т. Джерен, за нас не волнуйтесь, мы будем где-нибудь поблизости, в соседнем ауле.

А х м е д. Скорее, скорее! Сейчас не время долгих речей! Торопитесь, джигиты!

К о в ш у т. Меред, пошли.

Ковшут, Джерен и Гюлялек выходят.

М е р е д. Ахмед, брат мой, у меня к тебе просьба. В доме остались мои книги, береги их.

А х м е д. Не беспокойся, Меред-джан. Я спрячу их в надежном месте. Никто не найдет.

В комнату врывается  М о в л я м.

М о в л я м. Ага, вот ты где, предатель?! Сейчас я с тобой рассчитаюсь!

Меред кидается к двери. Мовлям набрасывается на него. Ахмед ногой толкает Мовляма, тот падает. Меред убегает. Ахмед выскакивает из комнаты вслед за ним и запирает дверь снаружи на замок.

Мовлям колотит в дверь кулаками.

Эй, проклятый раб! Открой, открой!

Во дворе появляется  К о н у р д ж а – б а й. Подходит к двери, прислушивается.

К о н у р д ж а – б а й. Что за шум? Мовлям, где ты? Мовлям, сынок!

М о в л я м (из дома). Открой, тебе говорят! Собака! Немедленно открой, иначе я сдеру с тебя кожу живьем!

К о н у р д ж а – б а й. Кто это? Аллах, аллах! Голос Мовляма! Мовлям, это ты, сынок?

М о в л я м. Поскорее открой, отец!

К о н у р д ж а – б а й. Что произошло? Опять голодранцы напали?

М о в л я м. Выпусти меня, отец! Скорее! Они убежали!

К о н у р д ж а – б а й. Кто?

М о в л я м. Меред и Ковшут! Предатели!

К о н у р д ж а – б а й. Что?!

М о в л я м. Да, Меред и Ковшут! Собаки! Дверь, дверь открой, отец!

К о н у р д ж а – б а й (пытается ножом открыть замок). Тьфу, проклятие! У меня нет ключа. Эй, Ахмед, Ахмед!

Во двор вбегает  А х м е д.

А х м е д. Я здесь, хозяин! Что угодно? Кальян приготовить?

К о н у р д ж а – б а й. К черту кальян! Неси ключ!

А х м е д. Ключ у хозяйки. Сейчас принесу! Я мигом, хозяин! (Убегает.)

Конурджа-бай топором сбивает замок. Мовлям выскакивает во двор.

М о в л я м. Где этот проклятый раб? Где Ахмед?

К о н у р д ж а – б а й. Зачем тебе Ахмед?

Мовлям кидается за угол дома. Нечаянно толкает отца, тот падает.

Слышится крик Ахмеда: «Вай!.. Вай!..»

Появляется  О г у л ь н и я з.

О г у л ь н и я з. Отец, они убили тебя?! Люди, на помощь! Скорее! О аллах, помоги!

К о н у р д ж а – б а й (поднимается с земли). Заткнись, Огульнияз! Перестань вопить!

Появляется  М о в л я м, вытирает полой халата кровь с ножа.

М о в л я м. Проклятый раб! Будет знать!

К о н у р д ж а – б а й. Ты убил его?

М о в л я м. Пустил ему кровь!..

К о н у р д ж а – б а й. Не надо было, сынок. Напрасно.

Появляется  Г ю л я л е к.

Г ю л я л е к. Там… нашего Ахмеда… ножом… Кто это сделал?

О г у л ь н и я з. О аллах! Что происходит в нашем доме?! Спаси нас, всевышний!

М о в л я м. Что, подох этот раб?

Г ю л я л е к. Нет, в руку ударили…

М о в л я м. Выходит, промахнулся я. Ничего, сейчас я добью собаку!

К о н у р д ж а – б а й. Не надо, сынок! Прошу тебя! Он нам еще пригодится… Ты наказал его – хватит. Пойдем. (Жене и дочери.) Перевяжите рану этого мерзавца!

Мовлям и Конурджа-бай уходят. Вслед за ними уходят Огульнияз и Гюлялек.

Вскоре появляются  Г ю л я л е к  и раненый  А х м е д.

Г ю л я л е к. Ахмед-джан, потерпи, брат! Сейчас я приложу бальзам из трав к твоей ране.

А х м е д. Да вознаградит тебя аллах за твое доброе сердце, сестра! Ты ведь знаешь, у меня нет ни родных, ни близких. Умру – меня и не похоронят по-человечески.

Г ю л я л е к. Жить тебе тысячу лет, Ахмед-джан! Вспомни поговорку: раны на теле заживают, а вот в душе нет.

А х м е д. Золотые слова, сестра. Душевные раны остаются навеки. Спасибо тебе, Гюлялек!

Г ю л я л е к (занимается рукой Ахмеда). Не переживай, Ахмед. До свадьбы заживет. Через неделю сниму повязку.

А х м е д. Все-таки я дал возможность Мереду и Ковшуту скрыться.

Г ю л я л е к (шутливо). Ты – герой, Ахмед-джан! Ты – наш Кёроглу! Джигит!

З а н а в е с.

КАРТИНА ШЕСТАЯ

По авансцене идут  М е р е д  и  К о в ш у т.

К о в ш у т. Передохнем немного, Меред-джан. Ноги гудят. Который день ходим!

М е р е д. Да, присядем, Ковшут. Мы имеем право. Кое-что нам удалось сделать, братишка. Как ты считаешь? Чабаны округи пойдут за нами, они рвутся выступить против баев. Сколько в простом народе ненависти к ним! Святой ненависти!

Меред и Ковшут садятся на землю.

К о в ш у т. Еще бы! Изо дня в день сосут нашу кровь. И у отцов, и у дедов наших пили!

М е р е д. Теперь осталось самое главное – поднять оружие! Но его у нас пока нет. За оружием надо ехать в город. Трапезников ждет вестей от меня.

К о в ш у т. А что будет потом?

М е р е д. Когда потом?

К о в ш у т. После того, как мы поднимем оружие.

М е р е д. Мы, Ковшут, хотим создать новое общество, в котором будет царить справедливость. Не будет ни баев, ни бедняков. Все люди станут равноправными. А главное – труд перестанет быть принудительным, рабским. От каждого – по способности, каждому – по труду! Этот принцип ляжет в основу нового общества. Мы будем стараться превратить пески Каракумов в плодородные поля, цветущие сады, щедрые пастбища. Туркменская земля хранит в себе много богатств. Она отдаст их нам, людям.

К о в ш у т. Эх, дожить бы до этих дней!

М е р е д. Эти дни не за горами. Мы, Ковшут, приближаем с тобой эти дни, кочуя по пескам от аула к аулу, от колодца к колодцу, от коша к кошу.

К о в ш у т. Уже неделю ходим.

М е р е д. Час настал! Сегодня мы расстанемся с тобой на несколько дней.

К о в ш у т. Разлука – всегда плохо, брат.

М е р е д. Согласен с тобой, Ковшут. В каждой разлуке есть что-то от смерти. Ты должен выполнить важное задание. Поедешь в город, передашь от меня записку Трапезникову: мол, все готово, нужно оружие. Ждем оружие!

К о в ш у т. Не хочется оставлять тебя одного. Опасно сейчас в Каракумах.

М е р е д. Й все-таки тебе надо ехать, Ковшут. Ради нашего большого дела, ради людей, наших земляков, ради всех обездоленных, ради будущего Туркмении!

К о в ш у т. Нельзя ли послать кого-нибудь вместо меня? Подумай, друг.

М е р е д. Нельзя, Ковшут. Дело слишком ответственное. Поехать должен или ты, или я. Я нужен здесь.

К о в ш у т. Боюсь я за тебя, Меред.

М е р е д. Ничего со мной не случится, Ковшут. А ты – в путь. Дойдешь до аула Колтук, там возьмешь коня у Худого Ораза, я с ним уже договорился. Помни, от тебя сейчас зависит успех всего нашего дела. (Достает из кармана лист бумаги, пишет записку, передает Ковшуту.) Трапезникова найдешь в исполкоме.

К о в ш у т. Поехали бы в город вместе, Меред-джан! Не будем разлучаться, прошу тебя!

М е р е д. Нельзя, Ковшут, повторяю. Ради будущего бедняков нашей родины ты выполнишь это задание. (Обнимает Ковшута.) Удачи тебе, друг!

К о в ш у т. Хорошо. Я слетаю в город как птица. Жди меня, Меред-джан! (Уходит.)

М е р е д (вслед ему). Ну, Трапезников, братишка, ждем твоей помощи!

Открывается занавес. Комната в доме Конурджа-бая.

К о н у р д ж а – б а й  сидит на ковре в задумчивости.

Входит  О г у л ь н и я з. Конурджа-бай не замечает жену.

К о н у р д ж а – б а й. О аллах! Что же это получается? Что за времена настали? Сын пошел против отца… Опозорил меня на всю округу! И, выходит, теперь я должен своими же руками убить родное дитя?!

О г у л ь н и я з. Отец… (Всхлипывает.)

К о н у р д ж а – б а й (не слышит). Нет, это не мой сын! Сын не поднимет руку на отца. (Замечает жену.) Что же нам делать, Огульнияз?

Огульнияз молча плачет.

Я с тобой разговариваю! Что, оглохла? Или язык проглотила? Говори, что мне делать? Ты родила этого ублюдка!

О г у л ь н и я з. Ругай меня, бей меня, отец, убей!.. Отведи на мне свою душу, но только…

К о н у р д ж а – б а й. Что «но только»?.. Что «но только»? Говорю, это ты родила такого отступника! Ты!

О г у л ь н и я з. На все воля аллаха, отец.

К о н у р д ж а – б а й. Воля аллаха, воля аллаха! Пойми, глупая баба, аллаху нет дела ни до кого из нас! Если бы аллах исправно делал свою работу там, на небесах, если бы он не был равнодушным, бессердечным слепцом, то здесь, на земле, не царила бы такая неразбериха! Мой сын Меред – мой кровный враг! Как же это так?!

О г у л ь н и я з. Он – наша плоть, отец, пойми!

К о н у р д ж а – б а й. Все, конец! Отныне при мне не произноси его имени!

О г у л ь н и я з. Как скажешь, отец.

К о н у р д ж а – б а й. Какой завтра день, Огульнияз? Кажется, пятница?

О г у л ь н и я з (считает на пальцах). Да, отец, пятница.

К о н у р д ж а – б а й. Значит, так… Слушай! Завтра, как только взойдет солнце, накиньте на голову дочери Сейитли халат и отведите ее в дом Мовляма. Ты поняла?

О г у л ь н и я з. Отец, как можно вот так, ни с того ни с сего, набросить халат на голову девушки и насильно потащить ее в чужой дом, будто скотину?!

К о н у р д ж а – б а й. Не твоего ума дело!

О г у л ь н и я з. Джерен не любит Мовляма. Она не пойдет к нему в дом. Она будет кричать!

К о н у р д ж а – б а й. Пусть кричит. А ты тащи ее волоком! Волоком тащи! За волосы!

О г у л ь н и я з. О аллах всемогущий, обрати на нас свой взор! Вмешайся в наши грешные дела! Рассуди нас и помоги, господи! (Идет к двери.)

К о н у р д ж а – б а й. Стой, хочу спросить! Как там рана этого раба? Заживает?

О г у л ь н и я з. Заживает, отец, заживает.

К о н у р д ж а – б а й. Пойди скажи ему, пусть придет сюда, он нужен мне.

О г у л ь н и я з. Скажу, отец, передам. (Выходит.)

Конурджа-бай опять погружается в раздумье. Входит  А х м е д.

А х м е д. Вы звали меня, хозяин?

К о н у р д ж а – б а й. Да, проходи, Ахмед, садись. Все-таки ты свой человек, Ахмед, близкий нам. Я отругал Мовляма как следует. Он не тронет тебя больше, не бойся.

А х м е д. Да вознаградит вас аллах за вашу доброту, бай-ага!

К о н у р д ж а – б а й. Ладно, ладно, не стоит меня благодарить. Долг каждого правоверного – помогать ближним.

А х м е д. Бай-ага, я к вашим услугам. Что прикажете? Может, кальян приготовить?

К о н у р д ж а – б а й. В доме оставались книги Мереда. Надо найти их и сжечь. Где они? Ты знаешь?