Текст книги "СООБЩЕСТВО И ЗЕМЛЯ"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Ухо Тревица уловило тихие настойчивые сигналы. Он сказал:

– Меня вызывает компьютер. Наверно, он получил указание насчет таможенной станции. Я ненадолго. – Он прошел в каюту пилота, сел за стол и положил руки на контуры, обозначавшие контакты компьютера. Оказалось, пришли указания, на какую из таможенных станций должен направиться корабль, ее координаты относительно линии, проходящей через центр Компореллона к его северному полюсу, и предписанная траектория сближения.

Тревиц отправил сообщение о своем согласии, снял руки с контактов и откинулся на спинку кресла.

План Селдона! Давно уже Тревиц не вспоминал о нем. Первая Галактическая Империя начала распадаться, и пять веков Сообщество росло, соперничая со слабеющей Империей, а после ее распада, на развалинах Империи, – в полном соответствии с Планом.

На некоторое время Галактику покорил Мул. План оказался перед угрозой срыва, но Сообщество выжило, возможно, с помощью вечно скрывавшегося Второго Сообщества, а возможно, с помощью еще лучше скрывавшихся геян.

Теперь План подвергся более серьезному испытанию, чем при Муле.

Вместо создания Империи замышлялось нечто совершенно небывалое в истории – Галаксия. И Тревиц сам согласился с этим!

Но почему? Может быть, в Плане есть просчет? Фундаментальный просчет?

На мгновение Тревицу показалось, что просчет действительно есть и что он понимает, в чем этот просчет заключается, и понимал уже давно, еще тогда, когда принимал решение: но это понимание, если оно и было, исчезло так же быстро, как появилось, оставив Тревица ни с чем.

Может быть, это была иллюзия – и тогда, когда он принял решение, и теперь? В конце концов, о Плане ему ничего не известно, кроме общих положений, на которых строилась психоистория. Притом он не знал никаких подробностей из психоисторической математики.

Он сидел, закрыв глаза, и думал…

Ничего не приходило в голову.

Может быть, ему тогда помог компьютер? Он положил ладони на контакты и почувствовал, как компьютер тепло и мягко взял его за руки. Он снова закрыл глаза.

Но из этого тоже ничего не вышло.

12

На груди у компореллонца, который, вошел в корабль, было прикреплено голографическое удостоверение личности. Оно поразительно точно воспроизводило круглое лицо с короткой бородкой, а под изображением стояло имя: «А.Кендрей».

Небольшого роста, весь такой же мягкий и округлый, как его лицо, таможенник держался бодро, двигался проворно и рассматривал корабль с неподдельным интересом.

– Как это вы так быстро спустились? – спросил он. – Мы вас ждали только через два часа.

– Это корабль новой модели, – ответил Тревиц невинным тоном.

Но Кендрей только с виду казался молодым и неопытным. Он вошел в каюту пилота и сразу сказал:

– Гравитика?

Отпираться не было смысла.

– Да, – без выражения подтвердил Тревиц.

– Очень интересно. Одно дело услышать, совсем другое – увидеть. – Двигатели в корпусе?

– Там.

Кендрей посмотрел на компьютер.

– Похоже, компьютер?

– Он. Так мне сказали. Внутрь я не заглядывал.

– Хорошо. Мне нужна корабельная документация, номер двигателя, место изготовления, номер паспорта и все такое. Я уверен, в компьютере все это есть и он, наверно, может выдать мне официальную справку за полсекунды.

На это ушло немногим больше. Кендрей снова огляделся.

– Вы трое – единственные люди на борту? – спросил он.

– Это так, – ответил Тревиц.

– Есть ли на борту какие-нибудь животные? Растения? Каково состояние вашего здоровья?

– Нет, нет, хорошее, – лаконично ответил Тревиц.

– Хм, сказал Кендрей, делая пометки. – Пожалуйста, положите руку вот сюда. Простая формальность… Правую руку, пожалуйста.

Тревиц неодобрительно посмотрел на аппарат. Такие устройства все более распространялись по Галактике и все усложнялись. По одному взгляду на микродетектор можно было судить о техническом уровне планеты. Этот прибор имели даже самые отсталые планеты. Начало было положено, когда Империя развалилась и каждый ее осколок захотел защитить себя от болезней и микроорганизмов с других планет.

– Что это? – негромко поинтересовалась Блисс, наклоняя голову, чтобы рассмотреть прибор.

– Я полагаю, это называется микродетектором, – сказал Пелорат и добавил: – В нем нет ничего таинственного. Это устройство автоматически проверяет часть тела внутри и снаружи на микроорганизмы, способные переносить болезни.

– Этот еще классифицирует микроорганизмы, – с нескрываемой гордостью добавил Кендрей. – Его разработали у нас на Компореллоне… Позвольте вашу правую руку.

Тревиц засунул правую руку в устройство и пронаблюдал, как цепочки красных значков сплясали танец на сетке горизонтальных строчек. Кендрей нажал кнопку, и из машинки выползла цветная факсимильная копия.

– Распишитесь здесь, сэр, – сказал он.

Тревиц расписался и спросил:

– Ну и как я? Смерть мне пока не грозит?

– Я не терапевт, – ответил Кендрей, – так что подробно сказать не могу: но символов, которые потребовали бы поместить вас в карантин или отправить обратно, прибор не показал. А больше меня ничего не интересует.

– Рад это слышать, – сказал Тревиц, тряся рукой, чтобы избавиться от легкого покалывания.

– Теперь вы, сэр, – обратился Кендрей к Пелорату.

С некоторой нерешительностью Пелорат вставил руку, затем подписал факсимильную копию.

– Теперь вы, мэм.

Кендрей изумленно уставился на результат Блисс.

– Никогда ничего подобного не видел, – сказал он и посмотрел на Блисс с восхищением. У вас все показатели отрицательные. Вообще все.

– Очень приятно, – кокетливо улыбаясь, сказала Блисс.

– Да, мэм, поздравляю вас. – Кендрей посмотрел на первую факсимильную копию и сказал: – Ваше удостоверение, мистер Тревиц.

Тревиц предъявил. Посмотрев на удостоверение, Кендрей опять удивился.

– Вы член Терминусского Законодательного Совета?

– Да.

– Занимаете высокое положение?

– Да, – холодно сказал Тревиц. – И давайте поскорее закончим.

– Вы капитан этого корабля?

– Да, я капитан.

– Цель визита?

– Касается безопасности Сообщества, и других комментариев не будет. Надеюсь, вы это понимаете?

– Да, сэр. Вы надолго?

– Не знаю. Возможно, на неделю.

– Очень хорошо, сэр. А другой джентльмен?

– Это доктор Янов Пелорат. У вас есть его подпись, и я за него ручаюсь. Он терминусский ученый и мой помощник в деле, связанном с этим визитом.

– Понимаю, сэр, но мне необходимо видеть его удостоверение. Надеюсь, вы понимаете, сэр, правила есть правила.

Пелорат предъявил свои документы.

Кендрей кивнул.

– А вы, мисс? – спросил он.

– Незачем беспокоить даму, – спокойно сказал Тревиц. – За нее я тоже ручаюсь.

– Да, сэр. Но я должен видеть удостоверение.

– Боюсь, у меня нет никаких бумаг, сэр, – сказала Блисс.

Кендрей нахмурился.

– Юная леди не взяла их с собой, – сказал Тревиц. – Просто по недосмотру. Все в полном порядке. Всю ответственность я беру на себя.

– При всем желании, – сказал Кендрей, – я не имею права нарушать процедуру. Ответственность лежит на мне. При данных обстоятельствах ничего страшного нет. Будет нетрудно получить дубликаты. Я полагаю, молодая женщина тоже с Терминуса?

– Нет, она не с Терминуса.

– В таком случае с какой-то планеты Сообщества?

– Собственно… нет, – пробормотал Тревиц.

Кендрей внимательно посмотрел на Блисс, потом на Тревица.

– Тогда это сложнее, член Совета. На получение дубликатов с некоторых планет, не входящих в Федерацию Сообщества, может уйти больше времени. Мне нужно, мисс, название планеты, на которой вы родились, и планеты, гражданкой которой вы являетесь. После чего вам придется подождать, пока придут дубликаты документов.

– Послушайте, мистер Кендрей, – сказал Тревиц.– Я не вижу смысла заострять внимание на этом вопросе. Я государственный служащий Сообщества и нахожусь здесь с важной миссией. Не станете же вы задерживать меня из-за пустяковых формальностей.

– Это зависит не от меня, член Совета. Будь это в моей власти, я бы вас сразу пропустил, но у меня есть целый том правил, в которых расписано каждое мое действие. Я должен подчиняться правилам, чтобы на меня в случае чего не свалили ответственность… Наверно, в нашем правительстве есть какой-нибудь деятель, который вас ждет. Если вы мне скажете, кто это, я с ним свяжусь, и если он мне прикажет вас пропустить, вопросов больше не будет.

– Это неудобно, – сказал Тревиц после некоторого колебания. – Я лучше поговорю с вашим непосредственным начальником, мистер Кендрей.

– Пожалуйста… Но только к нему не так просто попасть.

– Я уверен, что, как только он поймет, что говорит с государственным служащим Сообщества, он сразу сам сюда явится и…

– Знаете, – сказал Кендрей, – между нами говоря, так выйдет еще хуже. Мы ведь не входим в метрополию Сообщества. Мы подчиняемся только Конфедеративному правительству, и у нас этим очень гордятся. Мы не марионетки Сообщества – я не хотел вас обидеть, но так у нас говорят – и по всякому поводу демонстрируем свою независимость. Мой начальник решит, что заработает дополнительные очки, если не станет оказывать любезность правительственному служащему Сообщества.

Тревиц помрачнел.

– А вы? – спросил он.

– Я ниже политики, сэр, – Кендрей покачал головой. – Мне дополнительных очков никто не даст. Я доволен тем, что получаю свое жалование. Но штрафные очки я могу заработать, и даже очень легко. Приятного мало.

– Учитывая мое положение, я мог бы о вас позаботиться.

– Нет, сэр. Извините, если это звучит непочтительно, но я так не думаю… И, сэр, хотя невежливо так говорить, не предлагайте мне ценностей. Мне не улыбается попасть в число офицеров, примерно наказанных за взятки; в наши дни таких очень ловко вылавливают.

– Я не собирался подкупать вас. Я подумал о том, что может сделать с вами Мэр Терминуса, если узнает, что вы помешали моей миссии.

– Член Совета, я в полной безопасности, пока действую по уставу. Если члены компореллонского Президиума получат нагоняй от Сообщества, это их проблема… Если хотите, сэр, я могу пропустить вас и доктора Пелората. А леди мы на время задержим на таможенной станции и пришлем ее на Компореллон, как только получим дубликаты документов. Если же ее документы не подойдут, мы отошлем ее обратно на ее планету ближайшим коммерческим транспортом. Боюсь, однако, что в этом случае кто-то из вас должен будет оплатить доставку.

Тревиц заметил, какое лицо сделалось у Пелората при этих словах, и сказал:

– Мистер Кендрей, могу я поговорить с вами наедине в каюте пилота?

– Хорошо, сэр, только мне нельзя долго задерживаться на борту, чтобы не вызвать вопросов.

– Мы быстро, – сказал Тревиц.

В каюте пилота Тревиц разыграл спектакль с плотным закрыванием двери, а потом, понизив голос, сказал:

– Я бывал во многих местах, мистер Кендрей, но нигде не видел, чтобы так настаивали на второстепенных правилах иммиграции, в особенности по отношению к людям из Сообщества, тем более к правительственным служащим Сообщества.

– Но молодая женщина не из Сообщества.

– Тем не менее.

– Это у нас такой период, – сказал Кендрей. – У нас недавно было несколько скандалов, и сейчас все гайки закрутили. Может быть, если вы вернетесь через год, никаких трудностей не будет, но сейчас я ничего не могу сделать.

– А вы попробуйте, мистер Кендрей, – вкрадчиво сказал Тревиц. – Я хочу положиться на ваше великодушие и обратиться к вам как мужчина к мужчине. Мы с Пелоратом уже давно в этой поездке. Только он и я, вдвоем. Мы хорошие друзья, но все равно страдаем от одиночества, если вы меня понимаете. Недавно Пелорат нашел эту маленькую мисс. Я не могу рассказать вам, как это случилось, но мы решили взять ее с собой. Для нашего здоровья полезно иногда пользоваться ее услугами… У Пелората на Терминусе осталась семья. Я-то чист, понимаете, но Пелорат находится в том возрасте, когда мужчины несколько… шалеют. Они хотят вернуться в молодость или что-то в этом роде. Он не может бросить даму. А если ее официально упомянуть, старину Пелората на Терминусе ждут большие неприятности… Тут нет никакого криминала, понимаете. Мисс Блисс, как она себя называет – хорошее имя для ее профессии – не очень смышленая девочка, но для нас это не важно. Может быть, вообще о ней не упоминать? Вы не можете зарегистрировать только меня и Пелората? Когда мы улетали с Терминуса, только нас с ним внесли в список экипажа. Не отмечайте никак эту женщину. В конце концов, у нее нет абсолютно никаких болезней. Вы это сами отметили.

Кендрей поморщился.

– Я вообще-то не стремлюсь устраивать вам неприятности. Я понимаю, в каком вы положении, и сочувствую. Не думайте, что мне очень весело торчать месяцами без отпуска на этой станции. На Компореллоне вообще не особенно веселая жизнь. – Он покачал головой. – И у меня у самого есть жена, так что я понимаю… Но если я вас пропущу, на Компореллоне сразу обнаружат, что у вашей… э… леди нет документов, и она попадет в тюрьму, а вы с мистером Пелоратом влипнете в историю, которая дойдет до Терминуса. Ну, а я, конечно, вылечу с работы.

– Мистер Кендрей, – сказал Тревиц, – положитесь на меня. Как только я попаду на Компореллон, я буду в безопасности. Я поговорю о своей миссии с нужными людьми, и после этого неприятностей не будет. А если даже что-нибудь откроется, в чем я сомневаюсь, я возьму всю ответственность на себя. Я даже могу рекомендовать вас повысить, потому что Терминус может оказать давление на всех, кто будет колебаться… И мы дадим Пелорату шанс.

Кендрей задумался.

– Хорошо, – сказал он наконец, – я пропущу вас, но предупреждаю: с этой минуты я начинаю готовить план спасения собственной шкуры на случай, если это дело всплывет. Вас я спасать не собираюсь. И учтите: вы не знаете Компореллона, а я знаю. Для нарушителей порядка это суровая планета.

– Спасибо, мистер Кендрей, – сказал Тревиц. – Уверяю вас, неприятностей не будет.

4. На Компореллоне

13

Все осталось позади. Таможенная станция превратилась в быстро уменьшающуюся звездочку, и через два часа «Далекая Звезда» уже пересекала слой облаков.

Гравитическому кораблю не приходится спускаться по длинной, медленно сужающейся спирали, но и нырнуть вниз слишком быстро он тоже не может. Свобода от тяготения не означает свободы от сопротивления воздуха. Можно спускаться по прямой, но осторожно и без излишней спешки.

– Куда мы летим? – растерянно спросил Пелорат. – В этих облаках я ничего не могу разобрать, старина.

– Как и я, – ответил Тревиц. – Но у нас есть официальная голографическая карта Компореллона, и на ней показаны очертания континентов с утрированным рельефом суши и морского дна. А также административное деление. Я ввел карту в компьютер. Он соотнесет ее с очертаниями суши и моря на планете, сориентирует корабль и доставит нас к столице по циклоидной траектории.

– В столице, – сказал Пелорат, – мы окажемся среди политиков. Если на этой планете настроены против Сообщества, как сказал нам таможенник, мы нарвемся на неприятности.

– Но, с другой стороны, столица – интеллектуальный центр планеты, и если мы где-нибудь получим информацию, то только там, – возразил Тревиц. – И я сомневаюсь, что они будут так уж открыто демонстрировать враждебность к Сообществу. Пусть Мэр и не очень любит меня, но она не потерпит дурного обращения с членом Совета. Она не допустит прецедента.

Из туалета появилась Блисс. Еще влажными после мытья руками она машинально поправила юбку и сказала:

– Между прочим, здесь отходы, наверно, полностью регенерируются?

– А как же, – ответил Тревиц. – Надолго ли хватило бы нам воды без регенерации? Как вы думаете, на чем поднимается тесто для ароматных булочек, которыми мы разнообразим нашу еду из замороженных продуктов?… Надеюсь, я не испортил аппетита догадливой Блисс.

– Еще чего! Как вы думаете, откуда берется вода и пища на Гее, и на Компореллоне, и на Терминусе?

– На Гее, – сказал Тревиц, – отходы, конечно, такие же живые, как и вы.

– Не живые, а обладающие сознанием. Это не одно и то же. И уровень сознания у них, конечно, очень низкий.

Тревиц с шумом втянул носом воздух и осуждающе посмотрел на Блисс, но не стал развивать эту тему.

– Я иду в каюту пилота, – сказал он. – Хочу составить компанию компьютеру. Хотя он во мне и не нуждается.

– Можно и нам присоединиться? – попросил Пелорат. – Я никак не привыкну, что он может самостоятельно совершать посадку, и чувствует другие корабли, бури – и что там еще?…

– Ничего, привыкнете, – Тревиц широко улыбнулся. Компьютер управляет гораздо надежнее, чем я. Но, конечно, идемте. Вам будет интересно.

Корабль теперь летел к дневной стороне планеты, потому что, как объяснил Тревиц, компьютеру легче привязать карту к реальной местности при свете солнца.

– Это очевидно, – сказал Пелорат.

– Не так уж очевидно. Компьютер мог бы привязать карту и на ночной стороне. Ему ничуть не труднее воспринимать инфракрасный свет, который поверхность излучает даже в темноте. Но привязывать карту труднее, потому что изображение в ночном излучении гораздо менее четко и контрастно, чем в отраженном дневном свете. А я стараюсь, если нет каких-нибудь препятствий, создавать компьютеру максимум удобств.

– А если столица на ночной стороне?

– Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Но после того как карта будет привязана, мы сможем перелететь на ночную сторону. И откуда бы мы ни приближались к столице, мы примем сигнал, передаваемый микроволновым лучом, и получим указания, к какому космопорту направиться… Беспокоиться не о чем.

– Вы уверены? – спросила Блисс. – У меня нет документов, и я ни в коем случае не имею права сообщить этим людям название своей планеты. Что мы будем делать, если у меня потребуют документы?

– Это маловероятно, – сказал Тревиц. – Они решат, что все проверено на таможенной станции.

– А если все-таки потребуют?

– Когда потребуют, тогда и будем думать, а пока незачем зря ломать голову.

– Тогда может оказаться поздно.

– Ничего, положитесь на мою гениальность.

– Кстати о гениальности, как вам удалось уговорить таможенника?

Тревиц посмотрел на Блисс, и на лице его появилась ехидная улыбка.

– Голову на плечах надо иметь, – сказал он.

– Что же вы сделали, старина? – спросил Пелорат.

– Нужно было только найти к таможеннику правильный подход, – ответил Тревиц. – Я попробовал угрозы, намекнул на подкуп, воззвал к его логике и лояльности к Сообществу. Ничего не помогло, и мне пришлось прибегнуть к последнему средству. Я сказал ему, что вы, Янов, обманываете свою жену.

– Жену? Но, мой дорогой друг, у меня нет жены.

– Я знаю, но он-то не знал.

– Под женой вы подразумеваете постоянную партнершу мужчины? – спросила Блисс. – Более того, – сказал Тревиц. – Партнершу, обладающую вследствие своего положения определенными юридическими правами.

– Блисс, у меня нет жены, – нервно сказал Пелорат. Когда-то у меня была жена, какое-то время. Но уже давно у меня жены нет. Если ты хочешь совершить официальный обряд…

– О, Пел, – сказала Блисс, жестом отметая ненужные выражения, – какое мне до этого дело? У меня есть огромное количество партнеров. Они мне так же близки, как левая рука близка правой. Только изоляты, страдающие от отчуждения, вынуждены прибегать к искусственным соглашениям, чтобы создать суррогат истинной близости.

– Но я тоже изолят, дорогая.

– Со временем ты станешь меньшим изолятом, Пел. Не настоящей Геей, но меньшим изолятом, и у тебя тоже будет множество партнерш.

– Мне нужна только ты, Блисс.

– Ты просто ничего об этом не знаешь. Ты узнаешь со временем.

Во время этого диалога Тревиц не отрываясь смотрел на обзорный экран. Корабль как раз вошел в облачный слой, и все заполнилось серым туманом.

Микроволновый диапазон, подумал Тревиц, и компьютер тут же переключился на восприятие радарного эха. Облака исчезли, и появилась поверхность Компореллона в условных цветах, со слегка расплывчатыми границами между областями с разной структурой.

– Теперь так и будет? – удивленно спросила Блисс.

– Пока не спустимся ниже облаков и не переключимся на обычный свет.

Не успел Тревиц договорить, как вновь появился дневной свет и изображение стало нормальным.

– Понятно, – сказала Блисс. Потом спросила: – Но вот чего я не понимаю – почему для таможенника имело значение, что Пелорат обманывает жену?

– Я сказал этому парню, Кендрею, что если он нас задержит, то это может дойти до Терминуса, и жена Пелората все узнает. Тогда у Янова будут неприятности. Я не стал уточнять, какие неприятности, чтобы таможенник подумал, что крупные. Между мужчинами существует нечто вроде заговора. – Тревиц улыбался. – Мужчина не может предать товарища. Он даже поможет, если его попросят. Вероятно, из-за того, что в другой раз помощь может понадобиться самому помощнику. Я допускаю, – теперь он говорил серьезно, – что подобный заговор есть и среди женщин, но, не будучи женщиной, я не имел возможности в этом убедиться.

Хорошенькое лицо Блисс стало мрачным как туча.

– Это шутка? – грозно спросила она.

– Нет, я серьезно, – сказал Тревиц. – Правда, я не утверждаю, что Кендрей пропустил нас только ради того, чтобы спасти Пелората от гнева жены. Возможно, мужская солидарность просто послужила последним аргументом.

– Это ужасно. Ведь ваше общество держится на правилах. Как можно пренебрегать ими из-за каких-то глупостей?

– Если уж на то пошло, – сказал Тревиц, мгновенно переходя к обороне, – сами правила тоже можно иногда считать глупостью. В наши мирные времена, когда торговля благодаря Сообществу процветает, на большинстве планет нет особых строгостей со въездом и выездом. На Компореллоне по каким-то непонятным политическим соображениям все усложнили. Зачем нам переживать из-за этого?

– Не в этом дело, – сказала Блисс. – Если подчиняться только тем правилам, которые нам кажутся справедливыми и разумными, ни одно правило не устоит, так как всегда найдется кто-нибудь, кому оно таким не покажется. Это может кончиться анархией и разрухой.

– Общество не так легко разрушить, – сказал Тревиц. – Вы говорите как Гея, а Гее никогда не понять ассоциации свободных индивидуумов. Иногда правила, разумные и справедливые при введении, после изменения социальных условий становятся бесполезными и даже вредными. Тогда эти правила просто необходимо нарушать, чтобы обратить внимание на их непригодность.

– Так любой вор и убийца сможет доказать, что служит человечеству, – возразила Блисс.

– Это уже крайность, – ответил Тревиц. – В сверхорганизме Геи автоматически поддерживается консенсус, и нарушать правила никому не приходит в голову. Можно сказать, что Гея влачит растительное существование или вообще окаменела. В свободном обществе есть элементы беспорядка, но эту цену приходится платить за способность к переменам и нововведениям. Это разумная цена.

– Вы совершенно неправы, – голос Блисс зазвенел, – если считаете, что Гея не развивается. Наши взгляды и обычаи постоянно подвергаются самопроверке. Они не сохраняются по инерции за пределами разумного. Гея учится на опыте и изменяется по мере необходимости.

– Даже если это и так, изменения наверняка очень медленные, потому что на Гее нет никого, кроме Геи. В свободном же обществе, даже когда все согласны, обязательно находятся немногие несогласные. И если они достаточно умны, энергичны, правы, наконец, они побеждают и становятся героями грядущих эпох. Например, Хари Селдон. Он противопоставил свою мысль всей Империи, создал психоисторию, План, и в конце концов победил.

– Только до поры до времени, Тревиц. Вторая Империя, которую он планировал, не состоится. Вместо нее будет Галаксия.

– Будет ли? – резко сказал Тревиц.

– Это ваше решение. И сколько бы вы ни отстаивали право изолятов на свободу быть глупцами и преступниками, что-то в глубине вашего разума заставило вас согласиться со мной-нами-Геей, когда вы выбирали.

– Вот я и ищу, что скрыто в глубине моего разума, – еще резче сказал Тревиц. – Начну с этого, – добавил он, показывая на обзорный экран, где на горизонте показался обширный город, скопление построек разной высоты посреди полей, побуревших от заморозков.

– Как жаль, – сказал Пелорат, – я хотел наблюдать за посадкой, но, увлекшись вашим спором, все пропустил.

– Не огорчайтесь, Янов, – сказал Тревиц, – еще посмотрите, когда будем улетать. Обещаю вам, что мой рот будет закрыт, если вы уговорите помолчать Блисс.

А "Далекая Звезда", следуя микроволновому лучу, пошла вниз, к посадочной площадке космопорта.

14

Вернувшись на таможенную станцию, Кендрей с мрачным видом проследил за отлетом «Далекой Звезды». К концу смены он все еще был в дурном расположении духа.

За ужином к нему подсел сменщик, долговязый светловолосый парень с такими светлыми бровями, что он казался безбровым.

– Что случилось, Кен?

Кендрей скривил губы.

– Гейтис, корабль, который недавно прошел, – гравитик.

– Тот, чудной, с нулевой радиоактивностью?

– Потому и с нулевой. Он без топлива. Гравитик.

– Который нам велели засечь? – спросил Гейтис.

– Тот самый.

– И он достался тебе. Опять тебе повезло.

– Не так уж и повезло… Там была женщина без паспорта, и я о ней не сообщил.

– Что-о? Знаешь, я ничего не слышал. Ты мне ничего не говорил. Я ничего не хочу знать об этом. Хоть ты мне и друг, я не собираюсь становиться соучастником задним числом.

– На этот счет я спокоен. Почти. Не мог же я не пропустить корабль. Им нужен гравитик. Ты ведь знаешь.

– Конечно. Но ты, по крайней мере, мог доложить об этой женщине.

– Вот еще. Она не замужем. Они ее просто подобрали для… для развлечения.

– А сколько мужчин на борту?

– Двое.

– И они подобрали ее для… для этого? Они, наверно, с Терминуса?

– Точно.

– Чего только не вытворяют на Терминусе!

– Да уж.

– Мерзость. И все им сходит с рук.

– Один из них женат, и он не хотел, чтобы супруга узнала. Если бы я доложил об этой женщине, могло дойти до супруги.

– Но ведь супруга на Терминусе?

– Конечно, но все равно могло дойти.

– Ну и поделом этому типу.

– Правильно, но я не хочу, чтобы это вышло из-за меня.

– Тебе попадет за то, что не сообщил. Желание замять скандал еще не оправдание.

– А ты бы сообщил?

– Наверно, пришлось бы.

– Нет, и ты бы не стал. Правительству нужен этот корабль. Если бы я стал настаивать, люди на корабле могли раздумать садиться. Они бы развернулись и улетели на другую планету. Это бы правительству не понравилось.

– А тебе поверят?

– Надеюсь… А женщина симпатичная. Представь себе женщину, которая согласилась отправиться с двумя мужчинами, да еще женатыми. И у них хватило духу воспользоваться этим случаем. Какой соблазн…

– Не думаю, что тебе хочется, чтобы твоя миссис узнала об этих твоих словах. Или даже мыслях.

– А кто ей расскажет? – стал оправдываться Кендрей. – Ведь не ты?

– Ну-ну, ты же меня знаешь. – Сердитый взгляд Гейтиса смягчился, и он добавил: – Парней, которых ты пропустил, не ждет ничего хорошего.

– Знаю.

– Компореллонцы очень скоро все узнают, и если тебе это сойдет с рук, тем троим не сойдет.

– Знаю, – повторил Кендрей. – Но мне их жаль. Какие бы неприятности ни ждали их из-за женщины, это ничто по сравнению с тем, что их ждет из-за корабля. Капитан отпустил несколько замечаний… – Кендрей остановился, и Гейтис нетерпеливо спросил:

– Каких?

– Неважно, – сказал Кендрей. – Если эта история всплывет, они станут моим козырем.

– Я не собираюсь никому рассказывать.

– Я тоже. Но мне жаль этих терминусцев.

15

Всякий, кто побывал в космосе и испытал его однообразие, знает, что самое интересное наступает во время посадки на новую планету. Поверхность планеты проносится внизу с такой скоростью, что еле успеваешь разобрать очертания суши и воды и заметить прямые линии и многоугольники – вероятно, дороги и поля. Уже можно различить зелень растительности, серый цвет бетона, коричневый цвет голой почвы, белизну снега. Наибольшее любопытство возбуждают населенные места – города, которые на каждой планете обладают своими особенностями планировки и архитектуры.

На обычном корабле весьма ощутимы момент касания посадочной полосы и тормозной пробег. Но это не относилось к "Далекой Звезде". Она проплыла по воздуху, искусственно уравновесила силы тяготения и сопротивления воздуха, замедлилась и, наконец, остановилась над космопортом. Дул порывистый ветер, что вызывало дополнительные сложности. При посадке "Далекая Звезда" настроилась на низкую реакцию на притяжение, была легка, и если бы ее масса стала слишком близка к нулю, корабль могло унести ветром. Поэтому пришлось увеличить чувствительность к притяжению и использовать реактивные двигатели против притяжения планеты и против ветра. Если бы не компьютер, это не удалось бы осуществить.

Немного рыская то в одну, то в другую сторону, корабль спускался все ниже и ниже, пока не сел в отведенном ему месте.

Небо было голубым, с белыми облаками, даже у поверхности дул сильный ветер, уже не опасный для навигации, но холодный, и Тревиц сразу съежился. Стало ясно, что их одежда совершенно не подходит к компореллонскому климату.

Пелорат, наоборот, осмотрелся с восхищением и глубоко вдохнул воздух носом, радуясь глотку прохлады, по крайней мере в данный момент, и даже расстегнул пальто, подставив грудь ветру. Он знал, что скоро застегнется и поправит шарф, но пока хотел как следует ощутить атмосферу. На борту ее не почувствуешь.

Блисс плотно запахнула пальто и руками в перчатках натянула шапочку на уши. На лице ее было написано отчаяние.

– Это злая планета, – сказала она чуть не плача. – Не гостеприимная.

– Вовсе нет, дорогая, – ответил ей Пелорат. – Я уверен, что компореллонцам нравится их планета и что… э-э… они нравятся ей, если угодно. Скоро мы попадем в помещение, там будет тепло.

Спохватившись, он обернул Блисс полой своего пальто, а она прижалась к его груди.

Тревиц изо всех сил старался не обращать внимания на холод. Он получил у администратора космопорта магнитную карточку, проверил ее содержание карманным компьютером, чтобы убедиться, что в ней указаны ряд и номер площадки, название и заводской номер корабля и тому подобное. Он еще раз осмотрел корабль, убедился, что он в полной безопасности, и застраховал его на максимальную сумму от несчастного случая. (Что, собственно, было бесполезно, поскольку "Далекая Звезда" была неуязвима, а если нет, то никакая сумма не смогла бы возместить убытки.)

Стоянка такси находилась там, где ей полагалось находиться. Службы космопортов были стандартизованы на всех планетах по планировке и внешнему виду; иначе и не могло быть, учитывая многопланетную клиентуру.

Тревиц жестом подозвал такси. К ним двинулось, скользя на диамагнитных лыжах, слегка подрагивая от вибрации не совсем бесшумного мотора, темно-серое такси с белыми значками на задних дверцах. На водителе было черное пальто и белая мохнатая шапка.