Текст книги "Три короны для Мертвой Киирис (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Глава шестнадцатая
Рунн забрался в лохань, отчего часть воды выплеснулась на пол. Ни слова ни говоря, Киирис придвинулась к нему, усаживаясь так, чтобы обнять его ногами. Он громко выругался, когда она как бы невзначай потерлась о его возбужденный член.
– Так откуда они? – Киирис потянулась за мочалкой, вылила на нее щедрую порцию пенного масла и принялась растирать кожу наследника едва ли не до красноты.
– Боги, девчонка, ты всерьез хочешь поговорить об этом сейчас? – Он откинулся на край лохани, попытался свалять дурака, но Киирис снова потерлась о его возбужденную плоть, и Рунн оказался способен лишь на очередную порцию ругани, на этот раз приправленную хриплым стоном.
– Я собираюсь услышать сказку, – передразнивая его в день их первой встречи, прошептала она, свободной рукой поглаживая твердые мышцы его живота. – И стоит ее придумать, если ты не знаешь ни одной.
– Вряд ли я способен соображать, когда все, о чем могу думать, сосредоточено между твоими восхитительными ножками. – Он все-таки выдавил улыбку, обнажил чуть более длинные и острые, чем у обычного человека, клыки. – Уверена, что это не может подождать?
– Уверена, что ты достаточно умел, чтобы контролировать себя, – продолжала дразнить она, опуская ладонь вниз по его животу. Когда пальцы сомкнулись на твердой плоти, Наследник тени прикрыл глаза и в его улыбке скользнул хищный сладострастный оскал. – Я жду, Рунн.
Он натянуто рассмеялся, перехватил ее руку и взгляд.
– Я делаю что-то не так? – Она намеренно игриво улыбнулась. После напряженного дня теплая вода и дурман благовоний расслабили ее, превратили мысли в вялый поток. Сейчас все то, что было сложным, превратилось в нестоящую внимания ерунду.
– О нет, пташка, я завелся от одних твоих пальцев. – Немного поколебавшись, он повел ее руку вниз и вверх, показал ритм. – Только делай это вот так, чтобы я не кончил слишком рано. Теперь, когда ты сдалась, это будет непростительной оплошностью.
Она снова погладила его, чувствуя, как влажная плоть в ее руках становится по настоящему каменной, как по выпуклым венам пульсирует кровь. Сейчас, в это мгновение, Наследник тени казался настоящей одой соблазну: разгоряченный, с влажными, прилипшими ко лбу волосами и тонкой свежей царапиной через щеку. И он целиком отдался ее власти, покорился, ничуть не смущаясь своей слабости.
– Я сделал рушти на спор, – сказал он и облизал губы. Потом снова запрокинул голову, застонал, когда ее пальцы сжались чуть сильнее. – Я тогда только собирал Воронов, носился по всей империи и находил самых отъявленных и беспринципных головорезов, которые отчаянно нуждались в деньгах и императорском помиловании. Была среди них одна зараза из-за моря. Черная, как грех, и такая же похотливая. Кажется, она сосала лучше всех женщин, которые у меня были.
– Это вызов?
Рунн вскинул голову, резко подтянул Киирис к себе – так, что ее рука оказалась пленницей между их телами. Одной рукой Наследник тени обхватил ее затылок, пальцами другой очертил линию ее рта. Сглотнул, прижался к ее губам в мимолетном поцелуе.
– У тебя просто восхитительный рот, рас'маа'ра. Не сомневаюсь, что вещи, которые ты способна им сделать, сведут меня с ума.
– Я польщена твоим доверием, – шутливо подразнила она и вернула поцелуй.
Его губы были сочными, словно вызревший экзотический плод. Одновременно твердыми и мягкими. И он совершенно точно знал, как завести женщину одним только поцелуем.
– Дай мне свой язык, Киирис, – шепотом потребовал он прямо в ее раскрытые губы.
Она выставила кончил языка, дала Рунну скользнуть по нему своим языком, обхватить губами, посасывая так заманчиво многообещающе. Она выдохнула, когда тенерожденный отпустил ее затылок и погладил ладонью спину, опускаясь ниже и ниже, пока не прихватил ягодицу. Другая его ладонь сомкнулась у нее на груди. Пальцы перекатывали твердый сосок, то сжимаясь, то отпуская. Не прекращая ласкать ее язык, Рунн соблазнительно толкнулся бедрами, напоминая о том, что его стояний член обделен вниманием.
– Рунн… – Она откинулась назад, потерлась промежностью о его живот, наслаждаясь новой порцией стона, который Наследник тени явно не без усилий вытолкнул из горла.
– Еще раз, – потребовал он. Мягко отвел руку на спину, побуждая ее доверчиво откинуться назад. – Ты просто само совершенство, пташка.
Его губы сомкнулись вокруг ее соска, прихватили и потянули, словно в его руках она превратилась в какой-то экзотический музыкальный инструмент. Киирис вскрикнула, когда вслед за мягкой лаской губ, он прикусил плоть зубами.
– Рунн, – повторила она, нарочно растягивая каждый звук. Похоже, этому мужчине доставляло особенное удовольствие слышать, как она перекатывает на языке его имя.
– Хватить зажиматься, пташка, – прошептал он, вновь целуя ее губы. – Ты готова отдаться, так какого дьявола продолжаешь держать себя в клетке?
Киирис до предела откинулась назад позволила волосам растечься по водной глади рыжим пятном. Пальцы снова сомкнулись вокруг его члена, яростно заработали вверх и вниз. Рунн подхватил бедрами ее ритм.
Нужно отпустить. Нужно выбросить из головы мечты и желания. Тело просит дать ему хотя бы немного передышки, оно само нашло лазейку и теперь проталкивает в нее распаленное до бела желание. Ну и что, что она бы отдала всю оставшуюся жизнь ради одного поцелую хозяина непроницательных темных глаз. Ну и что, что ее влага между ног вся без остатка принадлежит ему, потому что с того момента, как Дэйн, играючи, подарил ей пару поглаживаний она буквально горит от одной лишь мысли…
– Дэйн… – выдохнули губы с болезненной страстью неудовлетворенной самки. – Боги, Дэйн…
– Если бы ты хоть раз повала меня вот так… – ответил ей грубый мужской голос. Бешенный и дикий одновременно.
– Проклятье, Дэйн!
Киирис встрепенулась, повернула голову так резко, что боль пронзила каждый шейный позвонок. Она так завелась, вспоминая его, что теперь у нее галлюцинации? Но почему они так реальны, и почему Рунн отодвинулся от нее и ругается так, будто повстречал саму смерть.
Хозяин Нэтрезской империи стоял в арочном проеме, оборванный полог валялся под его ногами. Вид Дэйна не сулил ничего хорошего. Он даже не скрывал, что в мыслях уже множество раз разорвал на куски каждого из них, предал таким изощренным пыткам, о которых инквизиция не могла и помыслить.
– Дэйн, – совсем тихо произнесла она. Зачем-то прикрылась руками, хотя все они видели ее обнаженной.
– Заткнись, Киирис, – предупредил он. От резкой интонации задрожали оконные стекла. – Не смей открыть рот, пока я не разрешу. Поняла?
Она просто кивнула.
Рунн успел выбраться из лохани и в два счета влез в штаны. Удивительно, как ему это удалось за столь короткое время. Наверняка не обошлось без многолетней практики побегов от молодых жен накануне возвращения их увенчанных рогами супругов.
– Не помню, чтобы приглашал тебя присоединиться, – сально пошутил Наследник тени. – Я, знаешь ли, предпочитаю иметь в постели двух или даже трех женщин, но ни одного мужика. Не люблю смотреть на чужой член на своей территории.
– Ты пообещал вернуть ее в замок. – Дэйн с хрустом сжал кулаки.
– Как видишь, мы решили задержаться по уважительной причине.
– Вижу, что твоя рожа просит моего кулака, – предостерегающе зарычал император. Киирис впервые видела его таким бешенным. Он разве что не сжигал и не крошил все вокруг.
– Эй, погоди, – Рунн шутливо заглянул ему через плечо. – А где же твоя невестушка?
– Вон!
– Что?
Прежде чем кто-то успел понять, что происходит, Дэйн схватил брата за глотку. Рунн пытался увернуться, но расслабление после ванной определенно притупило его инстинкты. Императору понадобилась всего одна рука, чтобы оторвать брата от земли. Рунн вскинул руки и почти высвободился от его хватки, но Дэйн сам разжал пальцы. Наследник тени отскочил на пару метров, его босые ноги неустойчиво заскользили по полу.
– Я сказал – убирайся вон, пока я не исполнил свое обещание. Видят боги, сейчас я как никогда близок к тому, чтобы перегрызть тебе глотку.
– Что такое, Дэйн? – не желал отступать тенерожденный. – Обидно, что я поимел кого-то, на кого ты положил глаз? Обидно, что кто-то, кого ты выбрал для себя, не смог передо мной устоять?
Дэйн вопросительно посмотрел на Киирис.
Ну и глаза! Она едва не задохнулась от того, как беспощадно он подавил ее попытки сопротивляться.
– Мы не… – только и смогла сказать она, безошибочно угадав, что именно желает услышать этот беспощадный тиран.
– Я разрываю наш договор, Рунн. Больше никакого дележа, никаких сраных четных и нечетных дней, никакого сна в одной постели. Рас'маа'ра принадлежит мне, а вы, если желаете оспорить мое право владеть ею единолично, можете попробовать меня убить. Вдвоем или поодиночке.
Киирис громко выдохнула, все еще сомневаясь, что услышанное – не плод ее воображения. Он только что сказал, что не желает делить ее ни с кем? После стольких дней безразличия, унизительного отсутствия внимания – он вдруг пожелал владеть ею? Что успело произойти, из-за чего император превратился в жадного собственника?
«Он просто осознал, что тебя может не оказаться рядом, – сладко выдохнула Соблазнительница. – С мужчинами так иногда случается, особенно если они пытаются отмахнуться от женщины, которая успела проникнуть в их голову».
Пока мужчины убивали друг друга взглядами, Киирис выбралась из лохани, обернулась в одну из простыней, которые ровной стопкой лежали на узкой скамье у стены. Приторные благовония полностью растворились в запахе Дэйна: горячем, обжигающей аромате мужественности и злости, силы и власти.
Она едва не согнулась пополам от острого приступа сладкой боли между ног. Стоило взглянуть на его громадную фигуру, которая, казалось, вытолкнула наружу все свободное пространство, как в голове вспыхивали образы один другого непристойнее.
– Пташка, – Рунн раздраженно оценил ее заинтересованность братом. – Ты хочешь остаться с ним? Хочешь дать этому кретину снова получить то, что он хочет? Ты всего лишь трофей для него, игрушка, которую он сломает и бросит. Отдавшись ему, ты себя погубишь. Так было всегда и со всеми.
Хотела ли она остаться с ним?
– Разве я могу выбирать? – Она сама поразилась немыслимой горечи в столь малом количестве слов. – Могу сказать, чего хочу для себя?
– Нет, не можешь, – обрубил ее Дэйн. – И Рунну, хочет он того или нет, придется убраться. Или сдохнуть.
«Боги, этот мужчина должен сегодня быть в тебе. – Соблазнительница издала низкий гортанный стон. – Если ты ему откажешь, я сделаю так, что тебе приспичит поиметь кого-то, когда поблизости будет команда голодных моряков. Представляешь, в какую потасканную тряпку ты превратишься после такого знакомства?»
Интересно, они могут в самом деле… причинить друг другу зло? Рунн, в отличие от Дэйна, совершенно безоружен – их одежда осталась в комнате, там же лежат его клинок и кинжалы. Впрочем, император не выглядит человеком, окончательно потерявшим голову. Вряд ли он дойдет до того, чтобы убить безоружного брата. Какие бы странные отношения между ними ни были.
И все же – что он тут делает? Как их нашел?
– Тебе придется убить меня, Дэйн. – Тенерожденный снова нахлобучил одну из своих непроницаемых насквозь фальшивых улыбок, за которыми имел привычку прятаться всегда, стоило делу или разговору приобрести серьезный оборот. – Можешь сделать это прямо сейчас, я не буду сопротивляться, – Рунн развел руки. – Как видишь, оружия у меня нет.
– Я не намерен играть в твои дурацкие игры, – отмахнулся от щедрого предложения Дэйн. – Убирайся, пока я не вышвырнул тебя в окно. Видят боги, сейчас это доставит мне величайшую радость.
Не успели слова императора смолкнуть, как Рунн, словно ягуар, налетел на него. Если бы их разница в росте и весе была менее выразительной, ему бы наверняка удалось сбить старшего брата с ног. Дэйн устоял, но под напором Рунна сделал несколько шагов назад. Наследник тени размахнулся для удара в лицо, император предсказуемо отклонился – и схлопотал кулаком под ребра. Он глухо выдохнул, а Рунн ударил снова, уже справа и под печень. Со стороны его тычки выглядели смазанными и простыми, но судя по тому, что после второго император снова попятился, Наследник тени точно знал, куда и как бить, чтобы заставить соперника прочувствовать каждый оттенок боли.
«Пусть бы они убили друг друга, – не без интереса наблюдала за происходящим Кровожадная. – Тогда бы остался только малолетний сумасшедший девственник, рядом с которым ты бы стала самой настоящей императрицей. Он будет молиться на тебя всю жизнь, когда ты лишишь его невинности каким-нибудь изощренным способом».
На этот раз Киирис смогла отгородиться от ее слов. В груди, в области сердца, растекалось тяжелое и обжигающее отчаяние. Она чувствовала, что должна сделать хоть что-то, чтобы остановить эту вакханалию – и знала, что не должна вмешиваться. Не смеет. Ведь именно сейчас происходит то, ради чего она здесь – волки вцепились друг другу в глотки, и их силы почти равны. Они могут достаточно сильно покалечить друг друга, чтобы не дожить до утра. И тогда…
– Дэйн… – вырвалось у нее, когда император перехватил занесенную для следующего удара руку брата. Схватил за запястье – и с силой вывернул за спину. Раздался противный многозначительный хруст, низкий вой Рунна.
Не обращая внимания на боль тенерожденного, Дэйн протаранил его лицо кулаком. От удара Рунн потерял равновесие, упал навзничь, неловко пытаясь шевелить сломанной рукой. Кровь щедро хлестала из его свернутого набок носа и разбитой губы.
Кровь… Киирис попыталась закрыть лицо руками, но древняя теургия, наконец, взяла свое. Силы всколыхнулись в животе, превращаясь в неконтролируемую стихию, потекли по венам, сжигая и разрушая каждую эмоцию.
– Прости, пташка, что именно мне приходится это делать. – Рунн смотрел на нее с какой-то невозможной нежностью. Его голос дрогнул, но рука, с приставленным к ее горлу кинжалом, осталась крепка. – Ты знаешь, что так должно быть.
– Разве не я просила тебя об этом? – улыбнулась она в ответ и зажмурилась, чувствуя, как холодная сталь неумолимо вторгается в плоть…
Дэйн взял Рунна за шиворот, поднял. Он не считал нужным скрывать триумф победителя. Рунн пытался огрызаться, шипел и брыкался, но даже всего его мастерства оказалось недостаточно, чтобы одноруким противостоять сильному сопернику.
– Благодари богов, что сегодня мне хватит своей сломанной руки, – бросил император. К нему понемногу возвращалась прежняя холодность и отрешенность. – Но ты больше не притронешься к рас'маа'ре.
– Лучше сразу убей меня, – в вялой улыбке Рунна мелькнули окровавленные зубы. – Я ведь тоже тебя достал, да, непобедимый император нэтрезов?
Киирис громко выдохнула, когда теургия подскочила к самому горлу, сдавила невидимыми ледяными пальцами. По губам и подбородку Дэйна растекалось алое кружево.
– Пожалуйста, Дэйн… – Она стояла на коленях рядом с его стремительно теряющим кровь телом. – Пожалуйста…
Из его груди торчал обломок топора, в правом боку виднелась рукоять кинжала. Доспехи, некогда блестящие и идеально-чистые, были смяты и перепачканы грязью сражения.
– Дэйн, Дэйн…
– Береги… их… – Из последних сил пробормотал он. Попытался поднять руку, но ладонь замерла на полпути к ее лицу – и безжизненно упала.
Когда она поняла, что видения отпустили ее, в купальне было пусто. Лишь кровь на полу и расплесканная вода указывали на то, что случившееся не было плодом ее воображения. Киирис обхватила себя руками, подтягивая простынь к груди. В костях поселился озноб. Потребовалось время, чтобы собрать мысли в охапку и кое-как справится с трясущимися коленями.
Она видела то, что не должна была видеть.
Киирис до боли прикусила губу. Боль немного, но отрезвила затуманенное всплеском теургии сознание.
– Похоже, она нас игнорирует, – произнесла насмешливая Кровожадная.
– Дай ребенку прийти в себя, – урезонила ее Соблазнительница.
Киирис медленно – едва ли не так же, как солнце оборачивается вокруг земли – повернулась. Боги, сделайте так, чтобы все это ей показалось, чтобы все это было каким-то ужасным сном, от которого она вот-вот проснется.
Они были там: белая, как снег, откуда она родом, дочь завоевателя навалилась плечом на стену; смуглая и гладкая, с кожей оливкового цвета соблазнительница сидела на лавке, лениво перекатывая в ладони крохотную бутылочку с ароматическими благовониями.
– Хватит таращиться на нас так, будто мы какие-то зловредные призраки, – огрызнулась Кровожадная. – Мы сидели в тебе все это время, можно было бы привыкнуть.
– Она имеет право испугаться, – вступилась за Киирис Соблазнительница. – Согласись, не каждый день получается вот так мило побеседовать со своим сердцем или почками. А мы все же куда ближе, чем внутренние органы. Мы – часть ее сознания.
Кровожадная искривила губы в злой усмешке, из-за чего ее красивое лицо махом потеряло половину своей привлекательности.
– Я – не часть этой бесхребетной поганки, – разграничила она. – И коль скоро теургия снова в ней, собираюсь воспользоваться шансом и вернуть свое тело.
– Это невозможно, ты же знаешь, – грустно выдохнула Соблазнительница.
– Возможно, вот только нашей чудесной рогатой оболочке, боюсь, придется потерять так много…
Киирис мелко задрожала. Это происходит на самом деле? Или теургия, которую она пока не может контролировать, превращает ее мозги в студень? Она никогда не видела тех двоих… живыми. Помнила лишь два накрытых тканью тела, которые находились на самой грани между жизнью и смертью. А потом, когда ритуальный кинжал отправил ее на тот свет, она с трудом осознавала саму себя. Она знала о них так много, но и помыслить не могла, как Скованные выглядели при жизни.
– Я контролирую вас, – сказала она после того, как приструнила часть страха. – Вы не можете покинуть мое тело.
– Очень даже можем, – мягко уверила Соблазнительница. – Но в твоей власти…
– Закрой рот! – прикрикнула на нее Кровожадная. Она нервничала – Киирис чувствовал каждую ноту ее волнения, потому что они все еще каким-то непостижимым образом были и ее собственным волнением.
– С кем ты, дьявол задери, разговариваешь?
В проеме появился император. Он пошарил взглядом по купальне и остановился на Киирис.
Глава семнадцатая
Скамейка у стены была пуста.
– Со своими демонами, мой император, – глухо отозвалась она. Вода на полу совсем остыла и теперь ее пятки покалывало от холода. – Мне нужно одеться, мой император. Могу ли я попросить разрешения с честью принять наказание?
Он подошел к ней: огромный, широкоплечий, настоящий таран, а не смертный мужчина. Какое-то время просто молча рассматривал ее лицо, как будто силился найти какое-то свидетельство снедавшим его мыслям.
– Ты правда собиралась позволить ему взять тебя?
– Да, – честно призналась она.
Император скрипнул зубами.
– Почему?
– Потому что ты сам меня отдал. Им двоим. Потому что каждому из вас я нужна лишь для этого.
– Ты говоришь чушь, – резко пресек ее слова Дэйн.
– Я говорю правду, мой император. В конечном счете, каждый из вас, получив меня до конца, начал бы мечтать о том, как избавиться от ставшей ненужной игрушки. Рунн прав – я всего лишь экзотическое нечто, достаточно загадочное и непонятное, чтобы удерживать интерес трех таких разных мужчин.
Дэйн схватил ее за руку, выволок в комнату. Сейчас она уже не казалась такой просторной и соблазнительно пахнущей. Всего лишь четыре стены в дешевом декоре, с похабной кроватью, которая кричала, что на ней совокуплялись все, кто мог заплатить.
– Знаешь, зачем я приехал сюда?
– Мой император сам сказал – чтобы владеть мной единолично.
– Я не мог выдерживать вой Раслера, – сквозь зубы прошипел он. Схватил ее за горло, поглаживая большим пальцем артерию. Киирис сглотнула, когда его жесткое дыхание пощекотало ее искусанные в кровь губы. – Я люблю младшего брата. Оказалось, что люблю. Так сильно, что решил отыскать его игрушку и вернуть до того, чтобы он перестал биться башкой в стену.
Ему потребовалось одно движение, чтобы сорвать с Киирис простыню, прижать ее к себе. Сердце императора билось ровно и глухо, вколачивая в грудь Киирис каждое невысказанное слово.
– Ты отравила меня, мейритина, – прошептал он с таким злым отчаянием, что на миг его пальцы сжались сильнее, лишив Киирис способности дышать. – Я могу сколько угодно тебя игнорировать, но ты все время со мной.
– Дэйн… – Признание выбило из нее остатки воздуха.
– Возможно, самым разумным было бы отдать тебя королеве, – продолжал свои размышления император. – Дать ей убить тебя, чтобы эта пытка для нас троих, наконец, закончилась.
– Возможно, – не стала спорить она. Его губы так близко, они делали ее мысли вязкими, похотливыми. Готова ли она разменять одну ночь с ним на всю оставшуюся жизнь? Да! Тысячу раз да! – Возможно, ты должен убить меня прямо сейчас.
«Вопреки моим собственным видениям. И тогда ты спасешься».
– Проклятье, Киирис! Хоть раз в жизни скажи, чего хочется тебе самой!
Она отдалась в плен его жестоким, полным необузданной злости глазам. Утонула в них, распласталась на самом дне, с садистским удовольствием наслаждаясь той болью, какую испытает, когда все закончился. Но это будет когда-то потом.
– Я хочу тебя, Дэйн, – впервые в жизни она была настолько обнаженно-откровенной. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Убежать – и приколотить себя гвоздями к этому мужчине, чтобы стать для него всем. – Только тебя, Дэйн. Всегда тебя. Я люблю тебя, мой император, и готова повторить это даже если ты прямо сейчас задушишь меня или свернешь мне шею. Поэтому, пожалуйста, прекрати меня мучить – и сделай то, что должен.
«Может быть, если это будет не Рунн, все изменится…»
– Некоторые вещи нужно делать сразу и наверняка, поэтому, мой император, если мне позволено последнее желание, я бы хотела попросить себе легкую и быструю смерть.
– Почему же ты так любишь болтать, – прорычал он и обрушился на нее с поцелуем.
Если бы поцелуи могли покорять, это должны были быть именно вот такие поцелуи. Он не пробовал, не просил и не прикасался к ней украдкой, как вор. Дэйн взял то, что считал своим – и не собирался расшаркиваться на такие мелочи, как согласие.
«Я только-что вручила себя ему, разве это не больше, чем согласие на поцелуй?»
– Ты такая мелкая, – прошептал он в ее раскрытые губы. Кажется, император даже улыбнулся.
И подхватил ее под бедра, поднимая выше. Киирис обхватила его ногами, обвиваясь вокруг него, словно росток вокруг живительного источника. Поддавшись желанию, запустила пальцы ему в волосы, оттянула голову назад.
– Хочу смотреть на тебя все время, мой император, – призналась с оглушившей ее саму откровенностью.
У него было совершенно потрясающее лицо в эту минуту: чуть сошедшиеся у переносицы брови, приоткрытые губы, хоть нижняя все еще кровоточила. Киирис намотала его волосы на кулак, обнажая острые скулы и крепкую шею. Откуда там шрам?
«Я же говорила, что он – само совершенство, – Соблазнительница издала гортанный стон. – Создан для того, чтобы объезжать таких упрямых девчонок, как одна рогатая дурочка».
«Все, чего он заслуживает – сдохнуть в грязи», – злилась Кровожадная. Киирис до сих пор чувствовала ее злость из-за того, что Дэйн прервал игру с Рунном.
– Прочь из моей головы! – выкрикнула мейритина.
– Что? – Дэйн склонил голову набок, рассматривая свою ношу в ожидании ответа.
– Он – мой! – упрямо выкрикнула Киирис, снова притягивая его к себе. – Только мой. Убирайтесь!
– Ты снова играешь со своими демонами, Киирис?
– Нет, мой император, я прогоняю их, чтобы здесь и сейчас были только ты и я.
Он перебил ее откровение, поцеловал. Жесткие губы раскрыли ее рот горячим поцелуем, язык погладил нижнюю губу и проскользнул внутрь. Киирис задохнулась, когда их языки слились в немом танце. Она едва могла дышать, полностью растворяясь в этих новых чувствах. Когда Дэйн прикусил ее нижнюю губу, она сладко выдохнула и вернула ему ласку.
– Не помню, чтобы разрешал это, – с показной сердитостью пожурил император.
– Хочешь, чтобы я была тихой и смирной? – В знак непослушания она снова прихватила зубами его губу, слизнула кровь из крохотной ранки, глотнула. – Твоя кровь – как амброзия, мой император.
Он усмехнулся, принимая похвалу, как данность. Одной рукой продолжал поддерживать ее под бедра, а пальцами другой добрался до ее влажного места между ногами. Погладил, словно какой-то экзотический цветок: твердо и уверенно, как будто хотел раз и навсегда заклеймить ее своей лаской.
Киирис откинулась на его руке, запрокинула голову, раскрываясь для него. Она так долго ждала всего этого, но так долго пряталась от собственных желаний, что сейчас вся без остатка отдавалась каждой ласке. Дэйн раскрыл ее пальцами, нашел тугой комок удовольствия – и надавил. Она выкрикнула, дернулась, но он без труда удерживал ее даже одной рукой. Она закричала снова, словно была инструментом в руках опытного настройщика. Там, внизу, она словно загорелась, превратилась в соломинку, тлеющую в этой страсти.
– Мне нравится, как ты кричишь, Киирис, – похвалил Дэйн.
Она опомниться не успела, как оказалась прижатой его телом к постели. Посмотрела на его склоненное лицо так, будто он был сосредоточением всего мира. Дэйн приподнялся на локте, ни на мгновение не прекращая свои поглаживания. Она попыталась обнять его, но император отстранился.
– Лежи смирно, Киирис, – совершенно серьезно приказал он. – Иначе больше ничего не получишь.
Кажется, она хрипло засмеялась. Мысли путались, соскальзывали на обочину сознания, уступая место желанию, страсти, похоти. Боги, она сделает все, что угодно, лишь бы эта сладкая пытка длилась вечно.
– С этого момента, мейритина, – император обхватил ее лицо ладонью, пригвоздил к постели тяжелым взглядом, – ты – только для меня.
– Да, мой император, – покорилась она.
– Недостаточно громко. – Его палец лишь чуть-чуть скользнул в нее, выудил влагу и растер по клитору.
– Твоя, – выдохнула она самим сердцем.
– Громче, Киирис, – требовал он, потирая ее все сильнее и сильнее.
Боги, он тиран не только на троне!
– Всегда твоя! – выкрикнула она.
– Хорошая девочка, – он, наконец, получил желаемое.
И резко выпустил ее из рук, как раз, когда колени Киирис дрожали от подступающего удовольствия. О нет, она вцепится в него зубами, если это снова игра, попытка заставить ее расслабиться, чтобы выпытать о ключе.
Но нет: Дэйн присел на колени около кровати, схватил ее за лодыжки и потянул на себя. Развел ее ноги так широко, что заболели сухожилия. Киирис вскрикнула, когда почувствовала поцелуй на внутренней части бедра.
Боги, он собирается… сделать это?
Нельзя, нельзя… Ничего не получится, ведь она никогда раньше не получала ничего и близко похожего на удовольствие от таких ласк. Нужно заставить его остановиться.
Киирис потянулась к плечам императора, попыталась отстраниться, но Дэйн жестко ухватил ее за ягодицы, приподнял и раскрыл, словно жемчужницу.
– Даже не вздумай сопротивляться, мейритина, – предупредил он и в дополнение к словам укусил Киирис за кожу на сгибе бедра. Острая и в то же время одурманивающая боль прошила ее насквозь.
– Я не…
– Ты не… что?
Он осторожно прижался губами к ее влаге, слизнул языком капли ее удовольствия. Киирис дернулась, вцепилась пальцами в покрывало.
Боги, что это такое?!
– Мне остановиться? – Он прервал «поцелуй», но тут же вошел в нее пальцем. – Проклятье, ты такая узкая…
Остановиться? Когда она готова взорваться от одних лишь намеков на ласку?
– Пожалуйста, мой император… – взмолилась она. – Пожалуйста!
Вид его, сидящего между ногами и до сих пор одетого, был самой возбуждающей вещью на свете. А то, как он слизал с собственных губ ее влагу, раскололо мир на части. Возможно, когда-то давно, она была испуганной похищенной девчонкой, и не знала, что мужские ласки могут быть такими, но сейчас это все выветрилось из головы, будто дурной сон.
– Дэйн… – Почему это так сложно сказать?
– Да, Киирис? – Его темный взгляд обещал самый бессовестный секс, который только мужчина может дать женщине. – Тебе нужно лишь попросить.
– Боги, Дэйн, хочу твой язык! – Собственные слова смели еще одну преграду, разметали без труда, словно тот волк из детской сказки.
– Хорошая девочка, – похвалил он.
Его рот снова прижался к ней между ногами, но на этот раз язык раскрыл складки и погладил изнутри, пробуя на вкус, словно какое-то лакомство. Пальцы продолжали скользить внутри, но каждый раз, когда они оказывались максимально глубоко, он усиливал ласку скользким, бесконечно развратным движением языка. Снова и снова, с каждым движением поднимая ее все выше, за облака.
Она металась на простынях, сминая ткань в пальцах, будто та была единственным, что удерживать ее от хлещущего по ногам вожделения. Грудь болела, твердые соски требовали ласки, по коже будто растекалось оголенное обжигающее наслаждение.
– Дэйн! – Она не сдержала крик, когда император вынул пальцы и мягко, но неумолимо, раздвинул складки нижних губ. – О, Дэйн!
– Я весь тебя слушаю, Киирис, – подразнил он и ударил по клитору кончиком языка. А потом снова и снова, посмеиваясь над тем, как она каждый раз вскидывается в его руках.
Силы покинули ее. Тело столько дней копило возбуждение, изнывало от невозможности получить желаемое, что теперь Киирис не могла – да и не хотела! – сдерживаться. Лишь на миг приподнялась на локтях, чтобы увидеть, как язык Дэйна бесстыже танцует у нее между ног. После этого Вселенная окончательно растворилась, и остались лишь они одни.
– Давай, Киирис, покричи для меня, – потребовал он.
Она запрокинула голову, когда Дэйн снова надавил языком на твердый бугорок, когда погладил его всей шершавой поверхностью, то усиливая ласку, то отступая, заставляя Киирис кричать и молить о пощаде. Его пытка была невыносимой, но всякий раз, когда Дэйн возобновлял ласку, она взлетала все выше и выше. Пока, наконец, не взорвалась в долгом хриплом крике.
Кажется, она барахталась в простынях так долго, что Дэну пришлось лечь рядом и крепко прижать Киирис к себе. Он закинул ее ногу себе на бедро, одной рукой обнял за шею, другой поглаживал вздрагивающий живот. И так до тех пор, пока она не пришла в себя.
– Это было что-то новое для тебя, мейритина? – спросил он, и Киирис почувствовала его губы где-то около своего виска.
– Да, мой император. – Когда страсть немного схлынула, ей на смену пришла сладкая теплая нега, в которой хотелось купаться, словно в чистом удовольствии. Киирис набралась смелости и потянулась к Дэйну. Он обнял ее еще крепче. – Я не знала, что может быть… так, – потихоньку призналась она, чувствуя себя распоследней развратницей.
