Текст книги "Три короны для Мертвой Киирис (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
– Обо мне и так говорят много всего нелестного, детвору пугают на ночь глядя, я слыхал. Одной ересью большое, одной меньше – все равно. И эта девица мне не невеста, и тем более не будущая жена. Она лишь плод твоего навязчивого желания обременить меня детьми. Но об этом я, будь уверена, в состоянии позаботиться без костылей и свечки.
Когда королева вышла, Дэйн еще долго изучал алую дорожку вина, коротким ручейком вытекающую из перевернутого кубка. А Киирис покорно ждала разрешения заговорить. Но его так и не последовало.
Глава десятая
Остаток дня Киирис следовала за императором безмолвной бесправной тенью. Просто шла за Дэйном шаг в шаг, радуясь хотя бы тому, что государственные заботы отвлекают его от мыслей о таэрне и ключе.
Поразительно, как многое этот человек успевал сделать: рассмотреть несколько новых законов, пересмотреть целую кипу прошений с такими абсурдными просьбами, что когда он изредка зачитывал их вслух, Киирис с трудом сдерживала смех. Еще были приказы о казни и помиловании, разрешения на брак. Он едва ли знал, что такое отдых, но ни разу, ни единым жестом не выдал усталости. Лишь, когда время почти приблизилось к полночи, позволил себе устроиться в библиотеке перед камином и, скинув сапоги, протянуть ноги к самой каминной решетке.
– Я забыл, что обещал тебе щенка. – сказал он немного погодя, хотя к тому времени Киирис убедил себя, что император совсем позабыл о ее существовании. – Кажется, моя очередь «кружить» тебя будет теперь лишь послезавтра. Напомни мне об этом обещании, если вдруг я снова позволю себе слабину забыть.
Не хотелось это признавать, но облегчение, с которым Дэйн спешил передать ее на поруки Рунну, было до неприятного обидным. Словно он стряхивал с руки колючую рукавицу.
– Я обязательно напомню, мой император. Я с нетерпением жду обещанного подарка.
– Вот и славно. – Он вскинул палец, прислушиваясь. – Кажется, Раслер уже идет за тобой. – Киирис как раз собиралась спросить, откуда подобная проницательность, но Дэйн ее опередил. – Если бы ты шесть лет изо дня в день слышала его шаги каждую ночь, ты бы тоже научилась отличать их даже в полной вакханалии. Погоди, младший брат педант, он откроет дверь ровно после двенадцатого удара колокола.
В самом деле, где-то над их голова глухо и протяжно ухнул колокол. Один удар, второй, пятый… Седьмой. После двенадцатого дверь библиотеки распахнулась – и Раслер ворвался в их пахнущее горящими дровами и одиночеством, безмолвие, будто сквозняк. При этом взгляд у него был таким, будто Наследник костей собирался в одиночку воевать с целой армией, встань такая на пути к его цели.
– Полночь, – только и сказал он.
– Я же говорил, что педант, – сказал Дэйн.
Раслер протянул Киирис руку в перчатке, слегка склонил голову в вежливом поклоне и дождался, пока она вложит свою ладонь в его пальцы. Киирис испытывала смешанные чувства освобождения и грусти. Уже стоя за порогом оглянулась. Надеясь на что? И сама точно не знала. Но Дэйн продолжал смотреть на пляшущий в камине огонь.
Раслер вел ее за руку, целенаправленно и уверенно. Не спешил, как Дэйн, но шел достаточно бодро, чтобы порядком уставшая за день Киирис почти не замечала ничего вокруг. Была уверена, что Раслер ведет ее в свою комнату. Интересно, что он имел в виду, когда говорил, что хочет лишь спать с ней, лежать в одной постели – и ничего больше? В прошлый раз не было похоже, чтобы она совсем не заинтересовала Наследника костей.
И все же, когда они вновь очутились в его комнате, а Раслер не сбавил шагу, Киирис начала подозревать неладное.
– Мое особенное место, Кровь богов, – сказал он с лихорадочным безумством во взгляде, приподнимая теургическую завесу, замаскированную под продолжение стены. – Хочу, чтобы ты взглянула.
Киирис потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя после увиденного. Как она могла не заметить, не почувствовать такую мощную теургию под самым носом? Хотелось изловчиться и хорошенько пнуть себя под зад за эдакую невнимательность. То, что она до сих пор не очнулась после Сковывания таэрном, не могло быть достаточным оправданием для такой слепоты.
Завеса была безупречной. Никто, ни единая живая душа не догадалась бы, что в паре метров от кровати стена отсутствует. Наверняка камни и на ощупь как настоящие.
По ту сторону завесы стоял тусклый серебристый полумрак, а довольно просторный коридор заполнял плотный туман. Киирис утонула в нем почти по колени. Ведомая Наследником костей, мейритина позволила себе осмотреться, надеясь зацепиться взглядом хоть за какое-то несовершенство. Тщетно: таким идеальным могло быть лишь то, что сотворено теургией. Причем самого первоклассного уровня.
«Что же ты с собой сделал, Раслер, чтобы заполучить такую силу?»
Сейчас даже широкая спина Наследника костей не казалась достаточным свидетельством его силы. Возможно, именно так он глушит боль? Возможно, именно через самоуничтожение снова и снова пытается что-то доказать окружающим. Или самому себе.
Коридор быстро кончился, впуская их в просторный каменный зал, по всему периметру уставленный массивными полками. В центре, в кованой треноге тускло пульсировал метровой высоты кристалл.
– Что в них? – Киирис окинула взглядом одинаковые сундуки, которые отличались разве что размером. Те, что побольше, стояли отдельно, маленькие занимали все полки у правой стены. – Твои сокровища?
– Нет, – с уже привычной отрешенной улыбкой ответил Наследник костей. – Меня неуклюже попытались убедить, что там – моя невеста.
Киирис сглотнула – и настойчиво вытолкала из головы мысли о подсчете. Не важно, что сундуков определенно больше сотни. Не имеет значения, что некоторые из них настолько малы, что в голове не укладывается, какие именно части человека могут там находиться. Главное – молчать. И слушать. Он сам привел ее в свое «особенное место». Вот пусть и рассказывает.
– Я получил это через месяц после того, как королева сговорилась про нашу помолвку. До этого видел Феану только на гравюрах, и, если честно, в жизни не встречал девушки безобразнее. Тому художнику следовало отрубить руки вместе с головой. Но королева считала, что наш союз будет на пользу империи Дэйна, а мне, в четырнадцать лет, было все равно, на ком жениться.
– Разве к тому времени никто не покорил твое сердце, домин? – не удержалась от вопроса Киирис.
– Я и был покорен, мейритина. С того дня, как научился видеть слова за буквами, я безоговорочно покорился книгам и наукам. А в четырнадцать уродство будущей жены виделось едва ли не благословением богов. Никто бы не стал упрекать меня в том, что я посреди ночи бегу из супружеской постели в библиотеку. – Раслер позволил себе расслабленную и почти человеческую улыбку: такая вполне могла появиться на лице Дэйна или Рунна, но почему-то выглядела совершенно неуместной на их младшем брате. – А когда Феана приехала в замок, оказалось, что все не так уж плохо. По крайней мере, нос у моей невесты был куда меньше нарисованного, а щеки – не такими толстыми. Но все это не имело значения, ведь стоило Феане открыть рот, как стало ясно, что она безупречно, восхитительно умна.
В двенадцать-то лет? Хотя, возможно, книги – все, что было у некрасивой девочки, чтобы скрасить одиночество и укрыться от насмешек.
– Мы говорили дни и ночи напролет. Обо всем на свете. Вместе читали, вместе изучали древние свитки. Я не любил ее, надеюсь, ты это понимаешь.
– Я понимаю, что в ваши годы ни один не мог знать, что такое настоящая любовь, – уклончиво ответила Киирис.
– Мы были словно два проклятия, которые непостижимым образом встретились, чтобы превратить друг друга во что-то совершенно новое. И я до сих пор уверен, что та доверчивость была моей самой большой ошибкой. К сожалению, понимание этого пришло слишком поздно. К счастью – выводы остались со мной по сей день.
Он зачем-то окинул собеседницу долгим взглядом, а потом взял с полки стоящий отдельно ото всех маленький сундучок размером с ладонь.
– Через три недели нашей помолвки, Феана, со всей свитой, отбыла домой. И в тот же вечер я узнал, что эта мелкая кроткая тварь украла у меня кое-что важное. То, что я ценил выше собственной жизни. Я даже уговорил брата пуститься в погоню, но эта мера не пригодилась: мы получили письмо от людей, которые называли себя освободителями Рифина – брат битый месяц осаждал эту неприступную крепость, и считал покорение Рифина делом чести. Освободители Рифина были лаконичны: либо Дэйн отступает от их границ, и они заключают мир на выгодных Рифину условиях, либо невесту его младшего брата доставят к свадебному торжеству по кусочкам. Мне было плевать, что мясники с ней сделают, меня интересовала лишь моя пропажа. Ради нее я бросился Дэйну в ноги. – Раслер выждал паузу, как будто ждал ответных комментариев. – И мы даже почти нашли компромисс. Но было слишком поздно. Эти люди присылали сундуки по десять штук каждый день. Ровно столько, сколько длилась осада их треклятого города. И только последний сундук был один.
Наследник костей взвесил сундучок на ладони, но, к большому облегчению Киирис, не стал открывать. Лишь гипнотизировал взглядом хитроумные завитки вокруг замочной скважины.
– Там были глаза, Киирис, которые бестолочи наивно пытались выдать за глаза мелкой воровки.
– То есть ты хочешь сказать, что тебе прислали глаза какой-то другой девчонки?
– Мейритина, просто представь. – Он безразлично вернул сундучок на полку, поравнялся с гостей и с любопытством заглянул ей в глаза. – Ты проводишь время с человеком, который понимает тебя лучше, чем понимаешь ты сама, с которым все твои устремления не выглядят бредом сумасшедшего, а обретают смысл и суть. Вы вместе всегда и везде. Как думаешь, сможешь ли ты отличить цвет глаз этого человека от сотен других?
– Пожалуй. – Скупой ответ был единственной адекватной реакцией. – Возможно, те люди не были такими уж мясниками. Или хотели показать серьезность намерений.
– Я подумал точно так же. Тем более, что мне мерзавка позарез нужна была живой. Шли дни, недели, месяцы – а Феана так и не раскрыла себя. Словно сквозь землю провалилась.
Киирис хватило ума оставить при себе замечание о его ошибке. Раслер выглядел настоящим психом, когда рассказывал о проклятых глазах в коробке. Реакция на ее сомнение могла быть самой непредсказуемой.
– И так я понял, Киирис, что девчонка просто использовала меня. С самого начала, слово за слово втерлась в доверие к одиночке, выпытала у него все секреты – и, сбежав, мастерски замела следы. Это заслуживает похвалы. И я поклялся всем богам, что обязательно похвалю ее перед тем, как вырежу ее дрянные глаза ржавым тупым ножом.
От того, как резко тон Раслера с флегматичного перетек в неприкрытую холодную злость сумасшедшего, Киирис снова сделалось не по себе. Раслер не из тех, кто бросает слова на ветер, наверняка у него где-то и нож припрятан именно такой: тупой, зазубренный и весь в ржавчине. Возможно, на рукояти даже написано имя «Феана». А, возможно, он просто чокнутый мясник, как говорят люди, и нашел повод обозлиться на весь свет, когда узнал, что даже его общество не по душе даже маленькой уродине.
– Могу я поинтересоваться, что же обманщица у тебя украла? – мягко, будто пробовала носком первый снег, спросила Киирис.
– Голову моего отца, – был его ответ. – Я потратил несколько месяцев, за которые расплатился собственной жизнью, чтобы сохранить его голову в первозданном виде. За одни мысли о воровстве Феане следовало срезать крышку черепа и накапать в мозг яда мантикоры. Чтобы подыхала медленно, корчась в судорогах и извалявшись в собственных испражнениях.
Вот так. Ни древний артефакт, ни единственная в своем роде книга, ни семейная реликвия. Всего лишь забальзамированная теургией человеческая голова. Стоило представить подобное – и к горлу подкатила тошнота. Возможно, девчонка была под стать жениху.
– Все это, – Раслер обвел свои подземные владения широким взмахом, – свидетельство того, что я помню о клятве. И обязательно выполню ее.
– Но ведь теургия…
– Убивает меня, ты хотела сказать? – Еще одно одна бесцветная полуулыбка. – Мне все равно. Я с самого начала знал, что мне следовало родиться в каком-то ином мире, где мне будет с кем поговорить о чем-то более содержательном, чем деньги и политика. И твое появление здесь и сейчас, подтверждает эту веру.
Киирис знала, какие слова будут следующими, и на всякий случай прикрыла глаза, опасаясь – и не напрасно – что не сможет сдержать боль.
– С твоей помощью, Кровь богов, создам свой собственный Осколок.
– И что же ты собираешься сделать с помощью столь могущественной реликвии? – подавляя дрожь, уточнила она.
– Сотворю новый мир, чтобы хоть перед смертью узнать вкус идиллии.
«Только вот я к тому времени буду давным-давно мертва».
Должно быть, он снова читал ее мысли, словно открытую книгу, потому что в следующую секунду приблизился почти вплотную, с наслаждением истинного ценителя взял ее лицо в плен своих спрятанных в перчатки ладоней. Раслер долго, бесконечно долго и безмолвно изучал ее глаза, будто сомневался, настоящая ли она.
– Я не причиню тебе вред, Киирис, – уверил Наследник костей. – Ты слишком глубоко проникла мне под кожу, чтобы вырвать тебя без губительных последствий. Мне кажется, что я охотнее дал бы оторвать себе руку, чем позволил кому-то хотя бы помыслить о том, чтобы причинить тебе боль.
– Ты не можешь не знать, что тиеургия старшего порядка всегда забирает что-то взамен. – В эту минуту лицо Раслера было так близко, что его теплое дыхание ласкало ее губы. – Обычно – жизнь.
– Я знаю, как обхитрить смерть, – заговорщицки прошептал он, мягко прижимаясь губами к ее скуле. – Но для твоей же безопасности, не стану делиться знанием. Тебе придется просто довериться мне, Кровь богов.
Киирис задержала дыхание, когда Раслер осторожно, словно прикасался к смертельной отраве, прижался ртом к ее губам. Бережно разомкнул их поцелуем – и скользнул языком внутрь рта.
Его поцелуй больше походил на прикосновение призрака: одновременно и ощутимый, и невидимый, несуществующий. Словно в комнате появился кто-то третий, нагло вторгся в их одиночество – и проник сразу в обоих. Киирис даже дыхание задержала, боясь спугнуть эту внезапную эфемерную нежность.
– Ты на вкус – словно сама жизнь, – пробормотал Раслер, одновременно сжимая ее лицо все сильнее. – Настоящее блаженство.
Поцелуй наследника стал настойчивее, язык скользнул по внутренней части ее губ, потянулся к ее языку, приглашая к чему-то большему, чем мимолетное прикосновение губ, о котором они оба могли бы забыть уже к утру.
Киирис хотела отстраниться: чувства были слишком острыми и слишком хаотичными, чтобы принять их все разом, но… взгляд Дэйна сегодня был таким безразличным, а она так хотела тепла и внимания, и простой ласки. Хотела почувствовать себя способной получить хоть что-нибудь.
– А как же игра, Наследник костей? – Киирис позволила себе вольность сжать в кулаках его рубашку на груди. Слизнула с собственных губ вкус его поцелуя.
В сиреневых глазах Раслера вспыхнула искра азарта, а сам он настойчиво подтолкнул Киирис к кристаллу. Тот оказался невероятно теплым, мейритина с наслаждением потерлась о него лопатками.
– Желаешь сыграть, Кровь богов? – Одной рукой Наследник костей надежно удерживал ее за талию, другой провел по бедру. Он даже не пытался скрыть, что огорчен таким обилием одежды. Но все равно не торопился. – Я обещал лишь держать себя в своей постели всю ночь и до восхода солнца.
«Правильно боишься, что старший братец тебе руки оторвет, если станешь слишком много себе позволять, – внутри Киирис прошипела Соблазнительница. – Поэтому лучше просто сон, хотя бы из соображений безопасности… для всех»
На этот раз Киирис сделала вид, что не слышит ее. Проигнорировала каждый звук призрачного шепота в своей голове. В объятиях Раслера это оказалось не так уж сложно, а приправленная, невесть откуда выросшая обида на императора, стала финальным аккордом ее личной песни капитуляции. В конце концов, она заслужила немного иллюзии.
– Что ты хочешь, чтобы я рассказывала на этот раз, Наследник костей? – спросила мейритина, наслаждаясь тем, как пламя азарта все больше распаляет взгляд домина.
– Для начала, я хочу снять с тебя всю эту дрянь и уложить в свою постель, – не стал оригинальничать Раслер.
Из его убежища они возвращались быстрее, едва ли не бежали. А в комнате Раслер нагнал Киирис около самой кровати и без лишних церемоний потянулся к завязкам корсета. Мейритина с облегчением выдохнула, когда пыточное приспособление женской красоты упало к ее ногам. Следом полетела сорочка и штаны. Девственность определенно не помешала Наследнику костей приобрести определенные навыки по части раздевания. Киирис сама не заметила, как он избавил ее почти от всей одежды. Стыд украдкой просочился в ту часть сознания, которая, невзирая на пикантность момента, по-прежнему думала о другом.
– Сегодня, Киирис, будет сто слов о себе, – избавляясь от сорочки, плотоядно улыбнулся Раслер. – Хочу услышать каждую твою эмоцию, Кровь богов. Упиваться каждой гранью твоего экстаза. В прошлый раз мне дьявольски понравилось упоение, с которым ты меня дразнила.
– Я лишь послушно следовала правилам твоей игры, домин, – не без кокетства произнесла она, рассматривая его подтянутое крепкое тело. Повязки больше не было, а о ранении напоминал лишь темно-красный росчерк шрама. Киирис приподнялась на локтях, протянула руку и провела пальцами по выпуклой линии. – Так быстро зажило? Разве здешний лекарь так плох, что ты…? – Она не отважилась закончить.
– Если тебе интересует, использовал ли я теургию, то мой ответ – нет.
– Но ее так много в тебе, что она просачивается в каждый кусочек тела?
– Это мое личное проклятие, Киирис. Я что-то вроде носителя для этого паразита, и он делает все, чтобы не лишиться удобного тела.
«Мальчишка окончательно съехал с катушек, – брезгливо прокомментировала Кровожадная. – Хотя, лично мне азартно быть его первой»
– Я хочу попробовать тебя, – пробормотал он неожиданно ласковым шепотом, присаживаясь около кровати на колени. – Ты позволишь мне, Кровь богов?
Она зажмурилась, воображая, что будет дальше. Крохотная часть души противилась этой ласке, стыдилась тех чувств, которых может попросту не быть. В Кераке сестры частенько делали подобное, разучивая и эту форму любви на тот случай, если их пожелает приобрести женщина. Или если в их обязанности будет входить так же и забота об удовольствии жены хозяина. Наставницы говорили, что частенько наложницу покупают для того, чтобы держать третьей в постели, и лишь изредка – чтобы наслаждаться ее талантами единолично. Киирис никогда не нравились такие ласки. Было в них что-то… странное, ненастоящее, будто выдаваемая за молоко подкрашенная вода. А еще сестры и наставницы говорили, что притворщица она из рук вон плохая.
Поэтому, если Наследник костей сделает желаемое и не увидит надлежащей реакции, вряд ли это улучшит его настроение.
«Ну, так придумай что-нибудь, чтобы остановить его, – подсказала Соблазнительница. – Предложи другую игру, да не спрашивай – а делай, чтобы у него не было шанса возразить»
Киирис резко села, позволяя Страстной стать течением, по которому потекло ее сознание. Мгновение в глазах Раслера плескалось удивление, но ровно до тех пор, пока мейритина не вцепилась в его плечи и не потянула на себя.
– Надеюсь, домин, ты не будешь против, если на этот раз поведу я? – В пронизанном покорностью голосе, от настоящей Киирис не осталось ровным счетом ничего.
– Два раза подряд? – Только Наследник костей умел одновременно выглядеть и рассерженным, и увлеченным.
– Все, чтобы и в эту ночь ты так же сладко спал.
Ей пришлось широко раскинуть ноги, чтобы Раслер лег между ними. Штаны он по прежнему не снял, и когда руки Киирис скользнули ниже по его животу, перехватил ладонь, заведя ей за голову.
– Не сегодня, раз уж ты снова желаешь быть главной. Однако, ты все еще должна сто слов.
«И что, прикажете, с ним делать, если упрямый мальчишка даже штаны не разрешает снять? – На этот раз Соблазнительница откровенно забавлялась полученной, наконец, властью. – Ладно, настоящий секс мы прибережем для настоящего мужчины, а пока – лишь игра»
– Расскажи, какая ты между ног, Кровь богов, – потребовал Раслер, прижимаясь пылающей щекой к ее виску. – Расскажи так, чтобы я почувствовал.
Она вскинула бедра, недвусмысленно вильнула ими из стороны в сторону. Раслер зажмурился и в отместку довольно болезненно прикусил ее за ухо. Страстной нравилась эта игра: она завела ногу ему за спину и стукнула пяткой по ягодице. Домин позволил себе усмешку и взял в плен вторую ее руку, тоже убирая пленнице за голову.
– Ты прекрасна, когда пытаешься изображать непокорность, – разглядывая ее сверху вниз, похвалил он. – Я почти готов тебе поверить.
– Твой член уже верит, Раслер. – Киирис поерзала из стороны в сторону, наслаждаясь твердостью в его штанах. – Тебе нравится то, что ты видишь, но еще больше тебе нравится игра, иначе зачем держать себя на поводке столько лет?
– Возможно, чтобы не причинить тебе боль? – неожиданно серьезно ответил он.
«Нет, нет, нет, сейчас мы точно не будем обсуждать твое намеренное уродство и его причины»
– Я могу вытерпеть столь много боли, домин, что ты и представить не можешь. – «Но, кажется, ты не из тех мужчин, которым подобное по душе». – Но в твоей постели я готова подчиниться твоим правилам.
Она сползла чуть ниже, прижалась животом к его члену. Это стоило неприятной ноющей боли в суставах рук, которые Раслер продолжал крепко удерживать.
– Думаю, я бы тебе понравилась, домин, – глядя в его горящие глаза, начала она, одновременно поглаживая животом его выпуклость в штанах. – Влажная ровно настолько, чтобы принять тебя всего. Узкая, для твоего полного удовольствия.
Раслер зажмурился, осторожно подхватил ее ритм. Киирис нравилось, что сейчас они соприкасаются лишь там, потому что так ее голова могла оставаться достаточно ясной, а удовольствие – целиком контролируемым. От одной мысли о возможной близости с этим странным молодым мужчиной, в голове появлялись странные размытые образы, от которых соски мгновенно затвердели. Вот только в этих образах…
«Сейчас я главная! – взбрыкнула Соблазнительница, и бесцеремонно вытряхнула Киирис обратно на задворки сознания. – Мы же не хотим, чтобы маленькую рогатую бестию потом мучили бесконечные угрызения совести?»
– Если бы ты пожелал взять меня, – продолжала она с заметным придыханием, – то понял бы, что я – словно теплый жидкий шелк. И я бы приняла тебя так глубоко.
– Мокрая и податливая? – Раслер тоже опустился ниже, на этот раз прижимаясь членом к влажному месту между ее широко раскинутыми ногами. Толкнулся несколькими дразнящими движениями, каждый раз заставляя ее всхлипывать от плотного трения. – Горячая? Отвечай!
– Горячая, – подхватила она, и, повинуясь воспоминаниям, запустила руку между ног, скользнула пальцами внутрь, выгибаясь дугой.
– Что ты чувствуешь? – Он с силой толкнулся вперед, подталкивая ее пальцы еще глубже.
– То, что может подарить тебе удовольствие, Наследник костей. – Киирис высвободила ладонь, влажными пальцами очертила контур его рта. – Попробуешь?
Вместо ответа Раслер обхватил губами ее пальцы, соблазнительно слизнул влагу самым кончиком языка, одновременно наращивая темп.
– В следующий раз, Киирис, я должен буду попробовать тебя по настоящему, – пообещал он сбивающимся от страсти голосом.
Вместо ответа она вынула пальцы из его рта, хотя напоследок Раслер все же ухитрился их укусить – и поцеловала его. Сплела свой язык с его языком, впитывая рвущиеся из горла Раслера хрипы. Вот так, больше – никаких разговоров. Возможно, игры наследника нельзя назвать нормальными и привычными, но сейчас ей нравилось быть их участницей. И нравилось, что при других обстоятельствах она вполне могла бы отдаться им вся без остатка.
Их приглушенные стоны, всхлипывания, шелест простыней – все слилось в набирающую темп мелодию. Киирис чувствовала лишь восхитительный вкус его требовательного поцелуя, то подчиняясь – то забирая инициативу. Чувствовала, как яростно он вколачивает свою твердость ей между ног и рычит от негодования, что не может получить все сполна. В какой-то момент ее собственная ноющая слабость превратилась в сосредоточение удовольствия, в которое Киирис окунулась без оглядки.
Последний толчок был таким сильным, что кровать недовольно скрипнула. Киирис разорвала поцелуй, позволяя Раслеру выплеснуть свой долгий стон. Ее била мелкая дрожь, голова кружилась, а тело медленно раскачивалось на волнах полученного удовольствия.
– Воображаю, что подумают прачки, когда найдут мои штаны, – пошутил Раслер, когда к нему вернулась способность говорить.
– Они молча сделают свою работу, чтобы сохранить головы при себе.
На этот раз Раслер поцеловал ее едва касаясь губами губ, перевернулся на спину и раскинул руки.
– Кажется, сегодня я увидел обитель небесную, Кровь богов.
