Текст книги "Три короны для Мертвой Киирис (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
Глава четырнадцатая
Прежде, чем Киирис успела понять, что происходит, Крыса бросилась на Рунна. Вещь, которую она принесла, с грохотом ударилась об пол, в другой руке девчонки уже ощерился кинжал. Киирис отпрянула, и с удивлением обнаружила, что налетела спиной на стену. Странно, комната казалась куда больше, но визг Крысы как будто заставил стены сдвинуться.
Прежде чем девчонка успела хотя бы попытаться нанести удар, Рунн легко, как будто играл, нырнул ей под руку, прижал к себе и одним коротким движением свернул Крысе шею. А потом разжал руки, брезгливо освобождаясь от тела. Крыса свалилась к его ногам и в ее остекленевшем взгляде Киирис увидела собственное изувеченное отражение. Как будто ее саму пропустили через каменную дробилку, а потом кое-как собрали по кускам.
Боги, это все происходит на самом деле?
Рунн подхватил оружие девчонки и молча бросил его Киирис. Кровожадная дернула ее руку вперед, ловко поймала кинжал за рукоять и взвесила на ладони.
– Мне нужна твоя помощь, пташка, – веселым голосом, будто их компанию не разбавляли целых два свежих трупа, сказал Рунн – и в комнату вторгся таран человеческих тел.
Киирис не собиралась пускать оружие в ход, она вообще не собиралась принимать участия в его кровожадно-бессмысленных играх, но у одной из ее ипостасей на сей счет имелось свое мнение. И чем больше мейритина сопротивлялась ее потребности контролировать тело, тем больше Кровожадная подчиняла каждый ее шаг. Пока Рунн в одиночку отбивался от десятка разбойников, Киирис проиграла собственному демону.
Как и всегда, когда Скованные подчиняли ее тело, стоило Кровожадной заполучить власть, для самой Киирис действительность превратилась в вялотекущий вязкий поток. В нем она барахталась в слабых попытках контролировать хоть что-нибудь.
«Просто расслабься и позволь ей делать то единственное, что она умеет делать хорошо – потрошить», – посоветовала Соблазнительница. Вот уж кто ни капли не переживал о происходящем. В самом деле, а с чего бы ей переживать? Ее собственное тело давно мертво, а участь провести всю жизнь в роли запертого в чужой голове паразита едва ли можно назвать радужной.
Кровожадная откинула волосы с лица, оскалилась и с низким звериным рыком бросилась в самую гущу поединка. Киирис и рада была бы закрыть глаза, но не могла. Когда ее рукой скованная вспорола брюхо одному из нападавших, и его теплая кровь обожгла ее кожу, Кровожадная окончательно вырвалась из-под контроля. Она завелась так сильно, так безудержно искала новую жертву, что этот азарт не мог не затронуть и саму Киирис. В своих мыслях она закрыла лицо ладонями, уговаривая себя не слышать и не видеть, но запах крови и сдавленные крики умирающих просачивались в нутро сквозь кожу будто дьявольская отрава. Сердце медленно и громко ударялось о ребра. Киирис даже начало казаться, что еще несколько таких толчков – и оно проломит грудную клетку, вырвется наружу свободолюбивой птицей.
Прошло меньше минуты, а от желающих отомстить за смерть главаря и его дочки остались лишь бездыханные тела на полу. Киирис рассеянно скользила взглядом по трупам, которые – это нельзя было не признать – были убиты с адской точностью. Что ж, по крайней мере, ни один из них не мучился перед смертью, зажимая в кулаке собственные внутренности.
– Славная пташка, – сбившимся, но еще более соблазнительным голосом, похвалил Рунн, поглядывая на свою напарницу из-под окровавленной челки. Смазанным движением откинул волосы с лица, обнажая россыпь красных капель на правой щеке. Чужая кровь смотрелась на нем… как изысканное украшение.
– Слишком быстро, – голосом Киирис проворчала Кровожадная, разглядывая стекающие с клинка тяжелые рубиновые капли. Мейритина буквально чувствовала ее разочарование из-за того, что потеха закончилась намного раньше, чем ипостась ею насытилась. – Здесь все такие бесхребетные трусы или за стеной хибары нас ждет продолжение?
– Там женщины и дети, и несколько десятков молодчиков, которые еще могут быть нам полезны, – пожал плечами Рунн. – Уверена, что хочешь утолить жажду кровью невинных младенцев?
– Тьфу на тебя.
Кровожадная метнулась взглядом к украшению, но Наследник тени опередил ее: носком сапога подцепил ошейник, подбросил ее в воздух и с легкостью поймал свободной рукой. Он с недоумением повертел таэрн так и эдак, как будто выискивал в нем что-то особенное. Потом помахал ошейником прямо перед носом Киирис.
– Это и есть та самая вещь?
Мейритина кивнула – и затолкала Кровожадную обратно. После путь и не полного, но насыщения своей единственной страсти, та стала заметно спокойнее и почти не сопротивлялась. Но в следующий раз ее своенравность может обернуться потерей полного контроля. Возможно, пройдет не так много времени, и она, Киирис, станет той, что сидит и наблюдает, пока одна из скованных наслаждается безграничной властью над ее телом.
– Это мой таэрн, – ответила Киирис и бросила кинжал, словно ядовитую гадину, которая невесть откуда взялась в ее кулаке.
– Выглядит дорогой, – он взвесил ошейник на ладони, – чертовски тяжелой безделушкой. Наверное, носить его не так уж легко.
– Мало приятного, – согласилась мейритина, лихорадочно думая над тем, как бы разубедить тенерожденого заковать в эту ненавистную вещь ее шею. – Что ты собираешься с ним делать?
– Разве это не очевидно?
«Как только ошейник снова будет на тебе – ты снова потеряешь связь с теургией, – напомнила Соблазнительница. – Тик-так, Киирис, тик-так… Пока ты корчишь из себя оскорбленную невинность, ушастый подходит все ближе».
В самом деле – Рунн сделал несколько шагов по направлению к ней, и теперь они стояли так близко, что его личный запах заглушил соленую вонь крови. Три самых крупных камня в оголовье таэрна поблескивали зловещим фиолетовым светом, как будто предупреждали не ввязываться в спор: «Пусть уже оденет этот проклятый ошейник, потому что если ты скажешь ему нет сейчас, можешь запросто пополнить компанию мертвецов на полу».
– Я не хочу снова носить его, – пробормотала Киирис. – Это словно… почувствовать вкус свободы, а потом умереть.
– Ну меня никогда не держали на цепи, но, полагаю, я понимаю о чем ты. – Рунн продолжал поигрывать ошейником, но не предпринимал попыток заклеймить им ее шею.
«Он дает тебе шанс переубедить его, дура!» – взвилась Кровожадная.
После кровавого развлечения ее возбуждение все еще щекотало Киирис нервы и пульсировало под кожей. Да, Кровожадная права: Рунн действительно как будто испытывает ее, ждет, на что она окажется способна ради призрачного шанса вернуть себе хотя бы часть силы.
– Только видишь ли… без ошейника ты превращаешься в что-то такое, что я сам не в состоянии понять. И твои поступки так же непредсказуемы, как и дождь зимой. Честно говоря, я не вижу ни единой причины оставлять тебя в таком состоянии, тем более, что мы знаем, как оно на руку королеве-матери.
– Дэйн отбил у нее желание восстанавливать Осколок.
Правда была в том, что Киирис сама не верила в то, что говорила. Мог ли поверить Рунн?
– Существует лишь один способ в чем-то разубедить ссуку Бергату – убить ее. – Наследник костей подбросил ошейник на ладони – и пристегнул его к поясу. – Видишь ли, пташка, дело в том, что мне, в некоторой степени тоже на руку, чтобы ты вышла из-под контроля. Возможно, когда ты станешь неуправляемой и не подчиняемой, рядом окажется кто-то… кто стоит на моем пути.
«Дэйн?» – мысленно спросила Киирис. Холодок страха пополз по позвоночнику, воткнулся куда-то в затылок, вытравливая из головы все прочие мысли, кроме одной: Рунну искал таэрн вовсе не для того, чтобы «усмирить» ее силу. Он собирается спрятать таэрн – и подсунуть ее брату, как отраву.
Мейритина сглотнула.
– Ты понятия не имеешь, с какими силами играешь, Наследнки тени, – предупредила она, прекрасно зная, что Рунн не из тех, кто прислушивается к словам рабыни.
Он погладил ее по щеке, выуживая из крови Киирис отголоски кровавого азарта ее безумной ипостаси. Кровожадной было плевать на то, что тенерожденный только что фактически признался в замысле убить императора, Кровожадная твердо решила, что этой ночью, где бы сумерки их не застали – в седле, в стогу сена или на лошадиной попоне – она отдастся этому мужчине вопреки желаниям самой Киирис. Оставалось одно: использовать этот шанс чтобы украсть таэрн. И уничтожить ошейник до того, как Наследник тени обнаружит пропажу и поквитается с воровкой тем единственным способом, который использовал со всеми, кто имел неосторожность его разозлить.
«Кажется кто-то передумал убивать императора?» – мурлыкнула Соблазнительница.
«Кажется, кто-то бесхребетное существо», – подхватила Кровожадная.
Киирис улыбнулась: если все получится, и если случится чудо и она останется жива… есть еще один способ покорить империю, не убивая человека, который ее создал.
«Например?» – заинтересовалось Кровожадная.
«Став императрицей, это же очевидно», – одобрительно улыбнулась Соблазнительница, и впервые в жизни Киирис почувствовала, что в этом они будут заодно.
Глава пятнадцатая
Из деревни разбойников они уезжали в гробовой тишине. Киирис немного опасалась, что кто-то обязательно перегородит им путь, захочет отомстит за резню, которую устроили Наследник тени и ее собственная рука, хоть в тот момент ею руководило чужое сознание. Но инстинкт самосохранения как всегда взял верх над чувством мести и справедливости – ни один житель поселка не встал у них на пути. На фоне ее собственной неспособности совершить завещанное предками правосудие, их поведение казалось более, чем оправданным. Кроме того, Киирис была уверена, что еще одна загубленная ни за что жизнь окончательно уничтожит остатки ее самообладания. В голове до сих пор стояли образы мертвецов, в которых Рунн с истинным наслаждением потрошителя превращал живых людей.
– Они были разбойниками, головорезами, – сказал Наследник тени немного погодя, когда поселение осталось далеко позади, а на черные кроны деревьев наползала ночная тьма. – Вряд ли хоть кто-то из них не заслуживал собачьей смерти. Скажем так, я еще сделал им одолжение, потому что Дэйн никогда не дарит таким людям быструю смерть. Тем более с оружием в руке.
На это Киирис было совершенно нечего возразить. Да, они заслуживали смерти, вне всякого сомнения. И если бы не мастерство тенерожденного, мертва была бы она.
– Мне казалось, ты сказал, что эти люди нужны Дэйну.
– Были нужны. Теперь найдет других. Как это обычно и случается. Головорезы – они как крысы, пташка. Их невозможно вывести полностью, но можно сделать так, чтобы они начали приносить хоть какую-то пользу. Главное не забывать проводить травлю, когда поголовье становиться больше необходимого максимума.
Рунн выглядел полностью безразличным, но заметно успокоился, как будто расправа утолила его жажду крови. В этом они с ним были до смешного похожи, с той лишь разницей, что в душу наследника не подсаживали чужое сознание, обладающее собственной волей и ни на мгновение не прекращающее попытки взять власть в свои руки.
– Тебе понравилось? – В сгущающихся сумерках его светло-серебряный взгляд сверкал каким-то демоническим любопытством.
– Мне – нет. Но разве тебя интересует мое мнение?
– Меня интересует так много вещей, рас'маа'ра, что если я начну перечислять, мы вернемся в замок раньше, чем иссякнет список.
– А мы вернемся в замок? – Киирис надеялась, что не выдала своего волнения, и, похоже, преуспела в этом.
– Не сегодня, пташка, я плохой парень, но держу свое слово.
Они выехали из леса уже в полных сумерках. В безлунной ночи их проводниками были смазанные языки пламени на факелах едущих впереди всадников. Свернули налево – и поехали прочь от виднеющихся на горизонте стен Мерода. Киирис на мгновение показалось, что оттуда раздался долгий протяжный вой, но …
– Тут неподалеку есть городишко под названием Красная яма. Весьма милое месте, тебе понравится, – перебил ее попытки услышать Рунн. – В тамошнем публичном доме великолепные куртизанки.
– Ты везешь рас'маа'ру в публичный дом? – Когда Киирис начала верить, что удивить ее больше нечем, Наследник тени снова все перевернул с ног на голову.
– Почему тебя это так удивляет? Хотя, знаешь, я вовсе не собираюсь довольствоваться объедками, в которых побывала добрая половина гвардейцев имперской армии. Но, увы, это единственное приличное заведение на мили вокруг, где кровати не скрипят и нет риска подхватить вши.
Да уж, в самом деле «милое место».
Дорога заняла еще какое-то время, но к тому времени, как они оказались перед крепкими каменными стенами, Киирис утомилась настолько, что клевала носом и мечтала не о похищении таэрна, а о постели и подушке. Не слишком хорошее подспорье в предстоящем мероприятии.
Тут Рунна знали даже городские стражники, потому что их впустили не задавая лишних вопросов, хоть на всадниках не было никаких опознавательных знаков и тем более положенного в таких случаях штандарта с гербом.
За стенами Красной ямы городская жизнь давно растеклась по домам и закоулкам. Мощенные побитым кирпичом улицы были гостеприимно пустынными, и Киирис, с молчаливого согласия Наследника тени, скинула капюшон. Они миновали торговую площадь, захламленную пустыми торговыми прилавками, свернули около лавки стекольщика и, проехав еще пару кварталов, оказались перед неприглядным серым зданием. Его единственным украшением была кованная дверь и вывеска в виде горящего стручка красного перца, на котором витиеватыми буквами значилось название: «Перчинка».
– Очень оригинально. – Киирис позволила себе реплику перед тем, как Рунн помог ей спешиться. Он нарочно задержал руки на ее талии, на миг придвинув к себе так тесно, что выдавил из груди Киирис остатки дыхания. – Разве нам не стоит прежде зайти внутрь?
– Будь моя воля, я бы взял тебя прямо на лошади, – осклабился он.
– Не уверена, что эта хорошая идея, Рунн. – Она позволила Кровожадной руководить ее действиями, и та, не мешкая, обвила руками шею Наследника тени. Их губы оказались в соблазнительной для поцелуя близости. – Мне нужна горячая вода, мягкая пена, масло. Полотенце в этот набор не входит.
Прежде чем он успел отреагировать, очевидно приятно удивленный ее реакцией, Киирис отодвинулась. Рунн растянул губы в плотоядной улыбке.
– Все, что захочешь, пташка, раз уж наши желания так идеально совпадают.
Внутри их взяли в плен запахи лаванды и земляники. Густые ароматы окутали Киирис, словно невесомый плащ, одновременно и успокаивая – и будоража странные желания. Нет, здесь определенно есть еще что-то, какой-то афродизиак, который расчетливая хозяйка подмешивает в масла для аромаламп. Вытяжка из корня полуночной росы или масло косточек сеархимских яблок. Этим премудростям наставницы из Керака обучали всех девушек. Знать, чем и как повлиять на похоть своего господина было так же важно, как и удовлетворить эту самую похоть. Иначе хозяин может решить, что игрушка ему наскучила и, чего доброго, избавиться от нее, чтобы завести новую.
Хозяйкой оказалась молодая женщина с перевязью на глазу. По щелчку ее пальцев все свободные девочки – целая стайка птиц в пестром оперенье крохотных клочков одежды – стеклись к Рунну, изображая трепет и восторг. Впрочем, после беглого изучения их лиц, Киирис нашла радость совершенно искренней. В те немногие моменты, когда Рунн позволял себе смелые ласки, ему удавалось заставить ее сердце биться быстрее, а это красноречиво свидетельствовало о его умении обращаться с женщиной. И судя по количеству улыбчивых и ждущих внимания девушек, многим из них перепала доля этого мастерства.
– Наследник тени. – Мадам поклонилась глубоко и почтенно, нисколько не смущаясь, что в ее низком декольте выглядывают края ореолов темно-коричневых сосков. – Позволь мне выразить радость по случаю твоего визита в наше скромное тихое местечко.
Рунн мимолетно поцеловал ей руку, одновременно небрежно поглаживая бедро прищипнувшей к нему брюнетки с ярко-голубых шароварах и обшитой разноцветными стекляшками короткой тунике.
– Скромное и тихое? – Тенерожденынй выгнул бровь. – Я точно не ошибся адресом? Потому что если с момента моего последнего визита все настолько переменилось, я, пожалуй, поищу место, где горячо и развратно.
Мадам, прикрыв лицо веером, засмеялась – и отошла в сторону, безмолвно предлагая наследнику располагаться, как ему удобно. Ее взгляд скользнул по лицу Киирис, затем уставился на рога мейритины. Одноглазую сжирало любопытство, но она не посмела приставать с расспросами к человеку, не отличавшемуся терпением.
– Я хочу мою любимую комнату, – высказал пожелание Рунн. Ему хватило одного взгляда, чтобы проститутки посторонились. Пальцы тенерожденого обвили запястье Киирис. – Много горячей воды и острого мяса. И еще фруктов – моя спутница та еще сладкоежка.
Рунн увлек спутницу на третий этаж, устремился в конец коридора, где их уже поджидал мужчина с огромной связкой ключей. Он молча открыл дверь, и Рунн, подхватив Киирис на руки, занес ее внутрь.
Первое, что она увидела, была поистине невероятного размера постель под простым, но идеально-белым покрывалом. Туда-то тенерожденный ее и бросил, и тут же улегся сверху, жестко проталкивая колено между ее ног. Киирис выдохнула через нос, чувствуя, что Кровожадная вот-вот завоет от предвкушения.
– Мне все еще нужно смыть дорожную пыль… и кровь, – прошептала Киирис. Его прозрачный взгляд действовал, словно заговоренная вещь, от которой невозможно оторваться.
– Мне тоже, – куда-то ей в шею выдохнул Наследник тени. – Но это не означает, что я не могу слизнуть крем с вишни. Боюсь, пташка, вид тебя с тем кинжалом, вскрывающую глотку очередному подонку, слишком сильно подействовал на мое возбуждение.
Киирис запрокинула голову, позволяя его губам настойчиво продвигаться выше, до самого уха. Рунн мягко прикусил мочку – и тут же сжал губами место укуса, мягко и многообещающе посасывая.
Она попыталась, шутя, вывернуться, но Рунн крепко держал ее. Киирис стрельнула в него негодующим взглядом, но Наследнику тени определенно было все равно.
– Рунн… – Мейритина собиралась еще раз напомнить, что они так и остались грязными, но в этот момент пальцы наследника как раз оказались на ее груди и его мягкие ловкие поглаживания поверх ткани выбили из нее воздух.
– Обожаю, когда ты называешь меня по имени, – мурлыкнул он, приподнимаясь на локтях и разглядывая ее с видом охотника, заарканившего, наконец, желанную добычу. – Ты точно не плод моего воображения? Я так часто видел тебя во сне вот такую: подо мной, с горящими глазами, извивающуюся и сладко постанывающую мое имя, что теперь происходящее кажется мне всего лишь очередной шуткой сознания.
«Дай ему то, что он хочет, трусиха, потому что даже тем, у кого нет собственных глаз видно, что этот длинноухий красавчик слишком заведен, чтобы спокойно в который раз принять твое «нет».
В предупреждении Соблазнительницы была вся суть сегодняшней ночи: Рунн не для того вывез ее за тридевять земель из замка, чтобы терпеть препирательства. Кроме того – чего уж там! – после всего произошедшего, после кровавого азарта и запала Кровожадной, она и сама была заведена до предела. Хотя, кого же она обманывает? Все дело в том, что здесь и сейчас…
«Даже не смей о нем думать, идиотка, – угрожающе прошипела Кровожадная, – не теперь, когда вы с Наследником тени, наконец, хотите одного и того же!»
Киирис на мгновение прикрыла глаза, но Рунн тут же напомнил о себе.
– Хочу, чтобы ты смотрела на меня, – приказал он с необычной серьезностью в прозрачно-сером взгляде. – Мне, знаешь ли, нравится осознавать, что, когда я трахаю очередную красотку, она не воображает на моем месте одного малолетнего девственника.
Она распахнула глаза – и застала тенерожденного за тем, что он стягивал окровавленную сорочку через голову. Киирис в который раз невольно залюбовалась прекрасным рисунком рушти на его теле: орнамент был словно создан для такого, как Рунн – острый и в то же время мягкий, вкрадчивый, но опасный, как случайный, наполненный смертельным ядом шип в сердце самого прекрасного цветка. Киирис не удержалась и погладила красную витиеватую нить, хитросплетенную со своими черными и сребристыми сестрами. Наследник тени швырнул сорочку куда-то себе за спину, проследил взглядом за движением пальца Киирис вдоль его предплечья к локтю.
– Откуда они? – она остановилась около плеча, вдруг осознав, что каждое прикосновение к его телу рождает в ней сладкие импульсы, сулящие так много наслаждения, что вряд ли она сможет противиться им сегодня. – Мне казалось, рушти не к лицу отпрыску благородной крови.
– Такой паршивой овце, как я, к лицу все, кроме смерти, – беззаботно отозвался он.
– Разве я прошу так много? – она удивилась, каким сладко-капризным стал вдруг ее голос. – Всего лишь одну историю.
– Это тяжело назвать просьбой, – согласился тенерожденный, а потом одним рывком заставил ее сесть. – Но если ты желаешь слушать байки, то тогда уж на моих условиях.
Он быстро расшнуровал ее корсет, потом недвусмысленно потянул за края блузки. Киирис помогла ему, вынув руки из рукавов. Когда на ней осталась лишь тонкий клочок ткани, прикрывающий грудь, Рунн вдруг перестал улыбаться. Его взгляд скользил по ее шее и груди, изредка недвусмысленно задевая пряжку ремня.
– Тебе определенно нравится то, что мои руки делают с твоим телом, – сказал он самоуверенно. Потом положил большие пальцы поверх сосков, поглаживая так, чтобы шершавая ткань плотно потирала затвердевшую плоть. – Одного не могу взять в толк: ты создана для секса, пташка, ты сама – чистая похоть, но при этом тебе удается оставаться дьявольски невинной. Это одна из твоих особенных сил? Внушать мужикам, что каждый раз с тобой он как первый?
– Я не могу ничего внушать, Рунн, и точно не способна заставить тебя думать что-то, чего ты сам не согласен придумать.
– Хочешь сказать, что трое здоровых половозрелых мужиков которую неделю носятся с тобой, как с драгоценностью, только потому, что им сами так хочется?
Она мягко пожала плечами, чувствуя едва ли не раздражения, что из-за болтовни его поглаживания сошли на нет. И тут же ее слуха коснулось мягкое позвякивание. Киирис напряглась, повертела головой.
– Успокойся, рас'маа'ра, это всего лишь знак нам, что вода готова и мы можем насладиться купанием. Здесь у них все так устроено, что в купальни вход с отдельной стороны, чтобы, пока служки таскают ведра, клиенты могли как следует разогреться.
Тенерожденый помог ей встать и снять сапоги. Свои снял сам. К ее обуви присоединились брюки и остатки одежды. Сам Рунн остался в штанах.
– Ну вот, пташка, теперь я точно знаю, что твоя настоящая красота скрывается под опереньем.
В попытках поддаться внезапному порыву стыдливости, Киирис попыталась прикрыться руками, но вместо этого Рунн накрепко прижал ее к себе, фактически лишив возможности двигаться.
– Нет, Киирис, только не со мной и не сейчас.
Наследник тени игриво прикусил ее за кончик носа, и в этой неожиданной, почти дружеской ласке она нашла свое спасение. В самом деле, к чему этот стыд и смущение, которое не даст ничего, кроме горького послевкусия, когда все, наконец, случится? Они нуждаются друг в друге без условий, без правил, обнаженные не только внешне, но и внутренне. Да, возможно, Рунн – распоследняя сволочь в империи и задумал погубить старшего брата, чтобы занять его место, но… разве в стенах этой комнаты это имеет хоть какое-то значение?
Вдвоем они зашли в арку, прикрытую расшитым пологом, за которой располагалась купальня. Конечно, все ее убранство не имело ничего общего с мраморными купальнями Замка туманов, но небольшая комнатушка оказалась чистой и облаченной в приятный полумрак, поддерживаемый парочкой толстых свечей в массивных держателях на стенах. Посреди стояла лохань – достаточно большая, чтобы без труда вместить двух человек. Рунн бережно опустил свою ношу в воду. Киирис зажмурилась от удовольствия, когда тепло просочилось буквально в каждую клеточку тела.
У Рунна было великолепное тело: сухое, поджарое, как у крепкого жеребца. И он нарочно, скинув штаны, не спешил забираться в лохань, давая ей возможность оценить его целиком. Когда взгляд Киирис опустился ниже, вслед за вензелями рунических орнаментов, которые обвивали живот и опускались к паху, она невольно задержала дыхание. У него был идеальный член: ровный, аккуратный, словно его форму долго и тщательно отливали в мастерской сами создатели.
– Мне нравится твой взгляд, – Рунн чуть склонил голову на бок, из взлохмаченный светлых волос показался кончик длинного, украшенного красной стальной бусиной уха. – Нравится, что мы убрали это дерьмо между нами и не будем разыгрывать стесняшку и насильника.
– Тебе бы язык укоротить за такие слова, наследник, – в шутку пожурила она.
Удивительно, как ему всегда удается разжечь в ней эту бесшабашную игривость? Как будто он один знает, где сосредоточены центры ее похоти. Любовь? Нет, определенно нет, но обжигающее желание и самые низменные инстинкты. И при этом – доверие, будто они старые друзья, между которыми давно нет неловкости.
