Текст книги "Цепная реакция (CИ)"

Автор книги: Ая Баранова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

На кухне за год ничего не изменилась. Все такая же большая оранжевая кухня. Отец достаёт мою любимую кружку и даже моет её, прежде чем отдать мне. Как он объяснил потом, она покрылась пылью, потому что никто из неё не пил: она ждала моего возвращения. Мы завариваем себе чайничек зелёного чая и очень долго разговариваем о том, что произошло за этот год. Мы обсуждаем парижскую жизнь, говорим о маме, бабушке с дедушкой, потом папа заводит разговор о нас с Эм. Это его любимая тема.

– Я надеюсь, что вы сейчас подросли и будете общаться более мудро и по-дружески, чем год назад. Вы близнецы, у вас особая связь и понимание друг друга, я поражаюсь вашему враждебному настрою друг к другу. Мари, я обращаюсь к тебе как к более мудрой, прошу тебя, все эти грубые замашки Эммы... Старайся смотреть на них сквозь пальцы. Она повзрослеет. Попозже. Она ещё ребёнок, который играет в ролики с мальчиками. Ты старше своих лет, умнее, ты должна понимать её грубость. Я прошу тебя, как более взрослого человека, попытаться найти с ней общий язык. Когда нас с мамой не будет, вы останетесь друг у друга и будете поддерживать, чтобы не случилось. Она твоя сестра. Друзей, парней, мужей и детей у тебя может быть сколько угодно, но Эмма у тебя одна, так что береги её.

Я кивала ему – так было всегда. Сестре её грубость и бестактность прощались, но я должна вести себя хорошо, быть умницей и терпеть все её замашки. За завтраком, если родители разрешали нам посмотреть передачу по своему усмотрению, она включала дебильный спортивный канал, в то время как я предпочла бы посмотрела показ мод. У сестры был неоспоримый аргумент, почему мы должны были смотреть на вонючих скейтбордистов за завтраком:

– Модель из тебя как из сельской водокачки – Эйфелева башня, а у меня еще есть шанс стать известной спортсменкой, так что мне просмотр телевизора принесет больше пользы!

– Да, папа. Да если честно мы так соскучились за этот год друг по другу, что нам будет не до ссор. Она вернётся завтра, и мы наверно полдня будет делиться впечатлениями, как мы тут жили, – я натянуто улыбаюсь и стараюсь поверить в то, что говорю.

Мы болтаем еще около часа, после чего расходимся. Я медленно вхожу в свою комнату – здесь тоже ничего не изменилось с тех пор, как я уехала. Только очень душно, и я на-полную распахиваю огромное окно. Приятно веет прохладой. На набережной все меньше и меньше машин. Гуляют парочки, и слышен чей-то смех.

В комнате очень чисто: пыль вытерта, ковер и мягкая мебель пропылесосена. Я не знаю, работает ли у нас до сих пор наша домработница, но мне почему-то кажется, что уборку сделала для меня сестра. На письменном столе – небольшая картонная коробка. На ней знакомым крупным почерком написано: «С возвращением домой!». Внутри – стеклянная статуэтка дельфина, потрясающе красивая. Я не могу сдержать улыбки и ставлю её на самое видное место. Что-то подсказывает мне, что может и в правду наши отношения изменятся в лучшую сторону.

Я думаю и о других отношениях. С ним. Мне кажется невозможной мысль, что я теперь все время буду видеть его, но то, что было раньше, теперь просто прошлое. Я вынимаю из сумки ноутбук, ложусь на любимый диван, вытянув ноги, и начинаю «поднимать» свою старую жизнь со всеми её социальными сетями, фотографиями, песнями, коллажами и сайтами. В Париже я почти не сидела в Интернете, пользовалась лишь электронными энциклопедиями для учебы и читала новости, но сейчас у меня огромная потребность воскресить всё то, что так было давно.

Я долго вспоминаю пароли, логины, после чего, наконец, вижу на экране знакомые синие окна «Контакта». У меня 200 сообщений, на которые я не ответила, 30 предложенных встреч, на которые не сходила, отметки на фотографиях, спам на стенах в виде рекламы наращивания ресниц в Москве. Я написала на стене "приехала в Москву до конца лета", и через несколько секунд вижу, что под надписью начинают загораться сердечки. 2, потом резко 8, 14, 22... Под тем, что я написала, друзья начинают оставлять комментарии, что очень рады тому, что я вернулась. Я не успеваю всем отвечать – знакомые словно сговорились строчить мне по несколько сообщений сразу. Через несколько минут я увижу новую заявку на добавление в друзья. «Ольга Коноплева хочет добавить Вас в друзья». Я добавляю её, и через минут 10 от неё приходит сообщение: "привет мари.. классные фотки, ты очень фотогенична.. чем занимаешься завтра?"

Я пишу ей, что свободна. Она предлагает съездить за покупками и просто пообщаться. Пишет, что я ей понравилась. После незамысловатой беседы мы обмениваемся сотовыми, после чего она прощается и уходит спать. Около "Мои друзья" загорается ещё одна единичка. Наверно Вероника. Или у Эммы совесть проснулась добавить в контакт родную сестру. Но к моему удивлению, это не сестра, и не ее подруга. Это Семён. Его наглое красивое лицо улыбается мне с экрана и предлагает дружбу.

Мы даже не здороваемся. Мы начинаем общаться так, словно этого года не было, и мы не расставались. Мы говорим, говорим, без конца, меня не интересуют другие люди, которые тоже решили стать моими друзьями – я поглощена только одним разговоров. Как и всегда была поглощена – только им.

ЭММА

И так, мы едем. Наконец-то наступил этот долгожданный день! Мы с ребятами договорились встретиться в 8 30, на Речном вокзале. Оттуда в 9 часов отходит наш рейсовый автобус, которому выпала честь везти нас до «Ручейка». Из-за этого многие подавлены, потому что нет ничего более жуткого, чем ехать в жару в общественном транспорте. За рулем вечно сидят водилы-извращенцы, либо рвут по шоссе со скоростью под сто пятьдесят километров час и тебя выворачивает наизнанку, либо тащатся, как черепахи. Не дай Бог, если нам попадётся второй вариант: мы полдня будем пилить по жаре в этой огромной жёлтой гусенице без кондиционера, туалета, музыки и всяких удобств. Сегодня снова обещали плюс сорок, мне страшно подумать, чем закончиться наша поездка.

До Речного мы с Мари доезжаем вовремя. Мы на месте в восемь пятнадцать: из наших видим только Глеба и сонную Ольгу, копающуюся в чемоданах. Та машет нам в знак приветствия и продолжает искать что-то в сумках. На ней очень красивое платье ярко-бирюзового цвета, которое идёт к её темным кудрям и смуглой коже. Глеб чуть ли не плавках и майке, смотрит на нас снисходительно.

– Привет, Мари.

– Привет, Глеб, привет Оля, – приветливо здоровается Мари с обоими и целует в щеку Ольгу. Та чуть ли не обнимает её и сетует на ужасную жару! Со стороны кажется, что они подруги не разлей вода. Когда они успели найти общий язык, они же только позавчера познакомились? Так быстро? Я за три года не смогла найти подхода к скандальной Ольге, а Мари за два дня сумела? Сестра достает из небольшой сумки сигареты и закуривает – дым от её сигареты летит прямо на Глеба, который не переносит запах табака и не жалует курящих девушек. Он морщится, но говорит при этом без злости:

– Эмм, милая, ты можешь курить в другую сторону?

– Я Мари, а не Эмма, – сестра несколько резковато поправляет парня, приняв типичное мычание Глеба за сокращение моего имени. Чтобы не показаться слишком грубой, она красиво улыбается, и Глеб, как и все, поддаётся её очарованию.

– Я к твоей сестре обращаюсь по фамилии, – с красивой улыбкой говорит Глеб. – А «Эммм» это вставная конструкция.

– Почему ты всё время зовёшь меня по фамилии! – с обидой в голосе произношу я. – У меня имя есть, дебил, имя! Как бы оно тебе не нравилось, зови меня, пожалуйста, по имени! Или по "вставной конструкции", как тебе больше угодно!

– Не, почему, имя милое, – дружелюбно начинает Глеб, и я напряженно жду язву в свой адрес.– Правда, когда я его произношу, мне кажется, что я изображаю мычание коровы. Хотя, на корову ты не очень похожа, коровы не дерутся.

– Знаешь что, мне твоё имя мне напоминает тупую квадратную буханку хлеба, и мама правильно тебя назвала, потому что такта и мозгов у тебя не больше, чем у батона «кирпича»! – злобно говорю я.

– Ну, Эм, ты уже проявляешь признаки остроумия, неплохо! – добавляет масла в огонь Ольга, а сестра заливается противным хохотом. Настроение резко падает. Ситуация, которую я вижу в своей жизни много раз, сейчас повторяется снова: Мари становится всеобщей любимицей, в то время как я на её фоне – полное посмешище.

Ровно в половину девятого приезжает Ника – честно говоря, при виде её у меня поднимается настроение, а пять минут спустя и Саша с Олегом, и Коноплёва переключается на них. Слава богу, что хоть у Головешко с чувством юмора всё в порядке, и он несколько раз подряд ставит Ольгу на место, после чего беседа приобретает более миролюбивый тон. Мы уже думаем идти искать наши автобусы, как понимаем, что не дождались главного члена нашей команды, Семёна. Он, будучи метрах в 20 от нас, что-то нам кричит.

– Чего стоим, как стадо баранов? – говорит он, подойдя к нам ближе и быстро пожав руки парням. Прикид на нем по стилю похож на тот, в котором я видела его ранее, только ещё более чудной и яркий, в сиренево-голубых тонах. – Давно бы сели уже, места заняли, Глеб, я тебе что вчера сказал сделать? Разместиться, я предупредил, что поздно приеду. Всё, встали, пошли!

Глеб мычит что-то невразумительное, но не пререкается: хоть кто-то может заткнуть его! Я уже заранее прониклась симпатией к Семёну, хотя бы за то, что он не дает много разговаривать этому уроду. Надо будет с ним подружиться – мне кажется, он довольно адекватный парень. А если он и дальше будет указывать Глебу на его тупость и недальновидность, коими Коноплёв обладает в излишке, я стану его лучшим другом!

Наконец-то, мы, стадо, вваливаемся в автобус – огромный, жёлтый и просторный, как в американских фильмах. В 9.05 мы трогаемся. Автобус взрывается аплодисментами и свистом – у всех такое отличное летнее настроение, что многие не могут сдерживать эмоции. Нам так хорошо, что мы вырвались из плена шумной столицы и едем в прохладное Подмосковье. Во всяком случае, мы надеемся, что там будет прохладно, потому что дорога пока оставляет желать лучшего. Жара стоит страшная. Не понимаю, как ещё не растаяла крыша автобуса и не начал плавиться асфальт на дороге. Голова кружится – правда, наверно ни сколько от жары, сколько от общего шума, ора и духоты. Ищу в сумочке бутылку с водой – чтобы совсем не сдуреть, выливаю на голову немного прохладной жидкости. По щекам и волосам текут прохладные струи воды. Я открываю окно, и прохладный ветер врывается в салон. Я сползаю в кресло и смотрю в окно. Там прекрасно. Синее яркое небо, палящее солнце и зелёно-песочные луга. Где-то вдалеке начинается лес – не знаю, большой или нет, но отсюда он кажется довольно густым. На небе – ни облака. Первый раз такое вижу: небо кажется от этого каким-то искусственным, ощущение, что мы едем под ярким полотном, окрашенным на заводе в яркую синтетическую краску.

Пейзаж не меняет яркости вплоть до самого «Ручейка». Наконец-то, мы выходим из душного автобуса навстречу прохладному лесу! Мы, с чемоданами в руках, минуем сначала ворота, после чего вступаем на широкую бетонную дорогу, идущую далеко вперёд.

По бокам от неё плотный, красивый лес, сочный и ярко-зелёный, как на фотографиях после обработки в фотошопе. Вижу клёны с характерными большими листьями, толстые мощные дубы, каштаны, сосны, липы, ели, березы – почти всех представителей смешенных лесов России. Обидно, что не получится увидеть эту красоту осенью – когда все это деревья раскрасятся во всевозможные оттенки алых, оранжевых и жёлтых красок здесь будет очень красиво. Да, до завидного красиво. А я это не увижу.

– Наконец-то! Добрались! – улыбаясь, говорит Глеб. – Посмотрите! Вон туда!

Впереди висит огромный плакат приветствия, а под ним лозунг соревнований, нарисованный крупными алыми готическими буквами на черном фоне:

«ОДНИМ – ЭКСТРИМ, ДРУГИМ – ЖИЗНЬ!»

САША

Первое, что я вижу, и что приводит меня в неимоверный восторг, это две огромных, просто гигантских площадки с прекрасно укатанным асфальтом – о таком и мечтать нельзя! Асфальт то, что надо: ровный, без трещин. На таком и в колдунов с метлой поиграть, и слалом потренировать, и просто погонять в своё удовольствие. По бокам от неё настроили длинные зрительские трибуны в несколько ярусов с небольшим ярким навесом от солнца – видимо, там и будут проходить соревнования. Чёрт, но при такой жаре пропадает всякое желание кататься. Сейчас бы на речку и купаться – много, долго, не вылезал бы из воды.

Пока мы идем по аллее, видим справа и слева несколько металлических столов и лавок, вкопанных в землю – на них располагаются прибывшие роллеры, ставят свои вещи, попьют воду, валяются на травке. Глеб предлагает и нам «сбросить балласт» и посидеть где-нибудь в теньке. Выбираем себе стол под огромным, раскидистым дубом, почти около бетонной площадки для катания. Я с удовольствием ставлю на траву рюкзак и сумку и снимаю со спины гитару. Даже шея затекла.

– Кайф! – стонет Олька и без всякого смущения разваливается на траве, размахивая в воздухе руками и ногами. – Как хорошо, как мягко, я с места не сдвинусь до конца отдыха! Оля-ля!

Вид у неё при этом до умиления счастливый, но я не могу удержаться от остроты.

– Аха-ха, – ржу я. – Приятной тебе ночки, Оль, сегодня легкий дождик обещали. Правда, тебе, может, повезёт, и ты спрячешься под этим деревом.

Олька поднимает голову и метает в меня убийственный взгляд.

– Противный мальчишка! – дурачится она. Учитывая, что я всего на год её моложе, я не такой уж и мальчишка по сравнению с ней.

– Сейчас дам дрозда, знать будешь, какой я мальчишка, – дразню я Ольку и в шутку даю ей пинка. Девица начинает хохотать, тянет меня за ногу и валит на траву, в шутку устраивая потасовку. Её не удается даже ущипнуть – она уворачивается и в шутку бьет меня, а сдачи ей давать я боюсь – сломаю ещё что-нибудь, разбирайся потом с Глебом, что я его сестре какой-то жизненно-важный орган повредил. Сёма как-то недовольно кривится, глядя на нас, закуривает и через плечо бросает:

– Ну, вы как дети малые... Лёль, Саша, перестаньте мутузить друг друга.

Ерошу кудрявую голову Ольки – она всегда бесится, если кто-то портит её прическу. Девица начинает гневно пищать и бьёт меня худыми ногами – она не такая слабая, как мне казалось.

– Ай! – ору я, когда она бьёт по ушибленному месту на спине. – Дура, перестань, Глеб, скажи ей, чтоб не била меня!

Глеб игнорирует эту просьбу, и Олька, видя, что её проказы остаются безнаказанными, уже бьёт меня чуть ли не по-настоящему. Увернувшись, хватаю ее за руки и не даю ей вырываться. Видать тут я перестарался, потому что она сразу же прекращает военные действия и пищит.

– Больно! – она округляет карие глаза и по-детски надувает губы. Милашка. Эта кукла знает, насколько она обаятельна, и постоянно этим пользуется. Сейчас она напускает на себя вид обиженного ребёнка, от которого я должен растаять и попросить прощения. – Больно, Саша, у тебя не руки, а клешни какие-то.

– Ах ты, Боже мой! – театрально вставляет Себа. Ужасно не люблю, когда он смотрит на меня сквозь свои очки: этот тип сам по себе чокнутый, так ещё из-за жёлтых стёкол его взгляд делается совсем ненормальным. Как его здесь вообще терпят, он же невменяемый!

И все же я смирею под его тяжёлым взглядом и отпускаю Ольку. По мне так лучше с ним не связываться – в глубине души я боюсь его, он хоть и моложе меня. Лучше его не выводить из себя, буду заигрывать с ней, когда этот урод не видит. Сёма не сводит с меня глаз – делаю нарочито тупое выражение лица, чтобы сбить его с толку, и он теряет ко мне интерес.

Олька, подобрав нужную паузу, кокетливо отворачивается и незаметно для других подмигивает мне – мол, мы с тобой ещё пообщаемся. О! Чувствую, как внутри у меня что-то загорелось – может, она все-таки тоже ко мне неравнодушна? Может, я ей все-таки нравлюсь? Хотя бы на четверть от того, как сильно она нравится мне…

Она зацепила меня сразу, как только я её увидел: сначала она была только сестрой Глеба, никто не знал её имени, просто знали, что у нашего бравого роллера имеется симпатичная сестра с кудрявыми волосами. Я окрестил её про себя Кудрявая – уж больно красивые у неё волосы. Оля плохо каталась на роликах, поэтому, чтобы не позориться и лишний раз не получать тычков в свой адрес, она сидела на бордюре, курила и общалась со всеми, кто к ней подсаживался. Так со временем народу она полюбилась; к ней стали прислушиваться и поэтому бросали ролики. Многие приезжали на Поклонку ради общения с ней. Я же готов был слушать часами её рассказы о маме, папе, кошке, поездках, её работе в баре, учёбе... Все это казалось мне таким интересным, таким важным и особенным. Ольга же вроде всегда хорошо относилась ко мне. Но насколько хорошо – не знаю.

С некоторым сожалением отрываю от неё взгляд и осматриваюсь по сторонам. Народу – тьма. Все с вещами, яркие, летние, готовятся к отдыху и хорошему катанию.

Некоторые роллеры уже надели коньки и хотят покататься, но организаторы соревнований просят не разбегаться по территории пансионата и оставаться за столиками. Вижу, что к нам тащится какой-то смазливый белобрысый парниша в красной майке, с массой папок, листочков и еще какой-то ерунды. А, это видимо куратор нашей команды, сейчас будет записывать о нас всю информацию, брать наши телефоны и по ходу соревнований он будет помогать нам разруливать проблемы с жильем, питанием, соревнованиями и прочим.

Блин. Почему парень? Почему нельзя нам дать красивую девчонку?

– Хай, народ, – здоровается он с нами. Парням всем жмет руки, девицам приветливо кивает. – Я ваш вожатый, по всем вопросам, которые у вас возникнут, обращайтесь ко мне. Меня закрепили за вашей командой, так что сейчас все обменяемся координатами, чтобы вы легко могли меня отыскать. Зовут меня Стас, – вежливо представляется он и достает из папки один листок и ручку. – Кто у вас капитан?

– Я, – рявкает Сёма.

– Окей, – кивает наш куратор и очаровательно улыбается всем нашим бабам сразу. Стас заполняет всю анкету, вводит наши данные, потом оставляет нам свои координаты.

– По мобильному я доступен всегда, если проблемы с номером, что-то сломалось, потерялось, у вас в команде какие-то разногласия или ссоры, я всегда на связи. Обязательно звоните, я что-то придумаю.

Ты-то придумаешь, как же!

– Теперь некоторые моменты, которые я должен вам сказать. Видите вон тот корпус? – он показывает на двухэтажное здание из светлого кирпича, с небольшой пристройкой сбоку. – Большой корпус – это столовая, можете там есть в любое время, готовят там вкусно и недорого. Рядом небольшая пристройка – это административный пункт. Туда вы заглядываете раз в неделю, по пятницам – расчётный час у нас в двенадцать ноль-ноль. Вы бронировали номера заранее?

– Да, – кивает Глеб. – Мы бронировали на десять человек два коттеджа у леса.

– Отличный выбор, там самые лучшие места, вам повезло, будете утром просыпаться, и видеть сосновый бор из окна, – рекламным голосом заводит парень. – А окна первого этажа, кухонные, выходят на речку. Она чистая, не очень глубокая, купаться можно, не боясь за свою жизнь. Кроме того, у нас с десяти утра до пяти вечера работает прокат лодок. Хочу закончить насчет питания, раз я начинал говорить про столовые. У нас есть два больших ресторана с баром и танцполом, где сегодня будут проходить дискотеки по открытию заезда, и несколько кафетериев на открытом воздухе.

Чувствую, что я уже хочу жрать. И пить. Но первое больше.

– Для тех, кто не любит реки, или может быть аллергия на воду из природных водоемов, пансионат предоставляет крытый бассейн. Он находится на другом конце территории, отсюда налево и до упора вглубь, минут пятнадцать идти. Там, на втором этаже, к вашим услугам массажисты, косметологи и врачи, если не дай бог будут травмы во время соревнований, – зачем-то выжидает паузу, потом продолжает:

– Теперь о том, где будут проходить соревнования. Видите перед вами две больших бетонных площадки? На той, что больше, будут проходить соревнования, в то время, на ней кататься нельзя. В вашем полном распоряжении вторая – пусть вас не смущает, что она меньше, вам с головой хватит места, я вас уверяю.

Если вы пройдёте по аллее и свернете направо, не доходя до столовой, увидите две рампы – из-за деревьев их отсюда не видно – а рядом ремонт роликов, если что-то у вас сломается. И наконец, как проходят соревнования. Вам надо будет за день до соревнований подойти в администрацию и записаться на ту или иную дисциплину. Мы не ограничиваем вас в выборе и количестве. Главное сделать это до определенного часа. Я закончил, в принципе, – красавчик подводит итог своему рассказу. – Отличного вам отдыха, роллеры, и больших побед! Приходите в три часа дня в столовую, там вам расскажут кое-что, о чем не упомянул я, и накормят вкусным обедом. Сейчас пусть ваш капитан сходит со мной в администрацию за ключами от ваших коттеджей.

– Ой, а можно я с ним? – встревает Олька. – Он рассеянный, сейчас все перепутает и потеряет.

– Ну, можно, – рассеянно соглашается Стас. – Зачем вы его выбрали, если он такой?

Иногда я задаю себе тот же вопрос.

Домики – офигенные! Мне они уже нравятся – довольно просторные, светлые, из клеёного бруса. Отлично, что Глеб, золотой чувак, подсуетился пораньше и забронировал нам самые лучшие номера. Теперь у нас, парней и девушек, по своему домику. В каждом по три душа, четыре спальни, гостиная, кухня с большим баром, прихожая – и стоит не дорого, всего на пару тысяч дороже, чем обычные номера в корпусе.

Пять коттеджей, находящиеся приблизительно в двадцати, тридцати метрах друг от друга, окружены густым лесом. Мне нравится, что из окон не видно бетонных дорожек и корпусов – ощущение, что ты далеко от городского шума, машин и всяких проблем, которыми сыт по горло. Я вообще люблю уединенность. Крыши – ненормально люблю крыши высоток, на которых, как на ладони виден город. Ночью, ранним утром, жарким днём, зимой, летом – не важно. Ты на высоте, выше всех людей, видишь их маленькую муравьиную жизнь; опасность все время дышит в затылок, можно поскользнуться, упасть, сломать что-то! Всегда хотел пригласить на свидание девушку именно туда – сидеть, свесив ноги, болтать, целоваться, слушать плеер – а в наушниках любимая музыка. «Люмен», «Рыночные отношения», «Вульгарный тонн», Гуф, «Чёрная Экономика», «Жёлтая ветка»... Настоящие пацаны, грубые голоса, мат, искренние, берущие за душу тексты – я жил с ними, рос, отдавая предпочтение то одним солистам, то другим. Они словно близкие друзья, вытягивали меня из трудностей, помогали переживать сложные периоды в жизни – когда я получил серьезную физическую травму во время одного из занятий паркуром и лежал в больнице; когда меня бросали девки, когда вылетел из Универа после зимней сессии и когда предал близкий друг...

Это всё в прошлом, говорю сейчас себе я. Никогда не смотрю назад, всегда стараюсь забыть горький опыт и жить сегодняшним днём. Сейчас у меня все хорошо. Все отлично... Кроме Оли. С ней трудно. Даже труднее, чем раньше. Я должен использовать этот отдых, чтобы сблизиться с ней. Должен! Второго такого шанса у меня не будет, либо сейчас, либо...

– Саня, ты чего, заснул? – ржёт мне в спину Глеб и слегка толкает меня. – Давай входи уже, не толпись!

Мы вваливаемся в наше временное жилище. Ромка, зашедший последний, громко хлопает дверью и громким голосом провозглашает «Welcome, my darlings!». Парни рассасываются по первому этажу, проверить состояние наполненности бара, оценить плазму в большой комнате, громкость колонок и прочее. Сёма с каменным выражением лица протягивает мне ключ от дома и сваливает в кухню, через которую здесь можно попасть в любую комнату на первом этаже.

Я несколько потерянно топчусь в прихожей; в наушниках играет песня «Жёлтой ветки». Особенно режут по живому строчки «...Пускай мне нечего вспомнить, но от этого не легче, перестал верить тем, кто говорю, что время лечит. Я лежу, я смотрю в потолок, но я не сплю, иногда я жалею, о том, что так тебя люблю...» С раздражением выдергиваю наушники и вынимаю плеер из кармана. По мне, так сейчас не лучшее время для меланхолии, в которую мне почему-то снова захотелось удариться. Поправив быстрым движением ирокез перед зеркалом, вхожу в кухню и, оперевшись о дверной косяк, наблюдаю за парнями. Глеб, Олег и Ромка явно в ударном настроении, наш капитан же их радость не разделяет.

– Парни, предлагаю поторопиться наверх, занять комнаты, – со смехом говорю Олег, с умильной улыбкой осматривая наше жилье и оценивающе посмотрев многочисленные бутылки алкоголя в баре. Неужели бухло – это самое важное на отдыхе? – Я в том плане, что мне хотелось делить комнату с Семёном. Опс, поторопимся!

Я ржу. Сейчас шутка Олега немного тормошит меня и возвращает к реальности, которая не так плоха, как рисуется мне. Мы с парнями, в шутку толкая друг друга и пихаясь, несёмся наверх по крутой широкой лестнице. Там – три спальни. Нас пятеро. Значит, по-любому кто-то один самый шустрый завоюет себе приватную комнату. В первую дверь влетает Ромыч – быстрее, сильнее, практичнее нас всех вместе взятых – и быстро хлопает дверью, мол, всё, моё! Хочу по-быстрому сунуться во вторую, и мы успеваем просочиться с Олегом, оставив Глеба за дверью. Быстро влетев, мы захлопываем за собой дверь и давимся от смеха, слушая стоны и хныканье Глеба: теперь он, бедняжка, будет коротать ночи с Себой. Глеб барабанит в дверь кулаками и наигранно недовольно вопит:

– Блин, я не хочу с ним спать! Я не хочу с ним спать! Пустите к себе третьим!

Мы хотим отмочить что-то веселое в ответ, как тут снизу раздаётся бас Сёмы и ломает всю комедию:

– Вашу мать, я буду жить один на первом этаже, в этой сраной тесной комнатушке с большой плазмой, большим диваном, мощными колонками и безлимитным выходом к кухонному бару. Гавнюки, если ваша нога коснётся моей комнаты, я оторву вам яйца. Так и знайте.

Мы с Олегом умолкаем – друг ошарашено таращится на меня. Нас обвели вокруг пальца. Как последних лохов!

Чёрт. Теперь в дураках мы – ну ладно, Олег хотя бы нормальный, я бы чокнулся жить в одной комнате с Семёном. Пусть хоть в туалете себе жильё соорудит, только пусть держится подальше от меня. И от Ольки. Олег, кажется, не расстроился – во всяком случае, лицо у него спокойное. Опс, или он любит делить номера с мальчиками? Тогда я попал. Хоть бы не узнала Олька – за Олегом одно время шел шлейф, мм, нетрадиционной ориентации, у Оли это была любимая шутка.

Я если честно не в курсе, с чего это все решили, но «голубым» Олег у нас считался долго. Потом это дело вроде замяли, как неожиданно, после бурного отмечания Нового Года в квартире одного нашего общего замечательного друга Гоши, Олег вдруг выпалил «А вчера а голубая луна! Это символизирует начало нового лунного века!». Поддатый народ, в частности Олька, так смачно поглумились над этой темой, что парень весь из себя расстроился и ушёл, не дожевав оливье. Потом, правда, все хором ржали над Эмкой, слопавшей целую банку соленых огурцов, и про Олега забыли.

В столовую к трём часам набивается тьма народа. После жаркой, залитой солнцем и пылью улицей, по кайфу сидеть в таком прохладном помещении. Стены холодного, голубоватого цвета, кремовая керамическая плитка, на больших окнах синие занавески в клетку. Мы смогли занять стол на всех, но сидим мы явно в тесноте. Здесь алюминиевые столы – наверно метра два длиной, и такой же длинны лавки, на которых мы сидим, по пять человек с обеих сторон. Тесновато, но жаловаться мы не можем, все в таком положении.

Мы обедаем – как раз самое время. Жуя пиццу и какие-то гамбургеры, делимся первыми впечатлениями. Глеб с Ромой, перебивая друг друга, хвастаются, как обманули всех и выбили себе по свободной комнате – причем они пытаются все это сразу же показать. Ромыч активно жестикулирует руками, поэтому всякий раз, показывая какой-нибудь выпад Себы или Олега, попадает рукой Ольке по глазу, отчего та всякий раз обиженно пищит. Ника и Мари причитают, как старые бабки, Эмка язвит (по мне так не в тему, но все хохочут).

Наконец, нас просят помолчать. Видим в другом конце столовой нескольких людей – парочку взрослых роллеров и людей в деловых костюмах. Видимо, это приехавшие спортсмены и работники Дома отдыха. Сначала нас приветствует полноватый мужик в сером пиджаке – он рад, что к нему в гости приехало такое большое количество здоровой молодёжи, у которой есть свои цели в жизни и которая к ним стремится. Он повторяет нам рассказ Стаса о том, где нам жить, как нам питаться и как можно развлечься. Потом другая женщина, которая представляется его заместителем, добавляет пару слов о денежных вопросах.

Наконец, слово дают молодым приглашенным звездам роллер-спорта. Тут в зале становится тихо. Все напряжены.

– Привет, роллеры! – начинает один из них и в ответ раздаются дружеские овации. – Мы очень рады, что вы приехали к нам на соревнования по спидскейтингу, слалому и агрессивному катанию. Информация о соревнованиях в более подробных деталях будет передаваться вам через ваших вожатых, с которыми вы уже познакомились. У вас есть контакты друг друга, поэтому вы легко будете получать нужную информацию. Запись на участие проходит за день до нужного вам соревнования в административном пункте. Лично. Никто из участников команды, даже капитан, не имеет права записывать или вычеркивать других участников.

Теперь пару слов о том, что достанется Победителям. Мы за время Соревнования отберём себе в роллерскую школу пять человек. Без разницы, парней или девушек. Мы научим вас кататься так, как не научат ни где бы там ни было. Причем именно вас, пятерых счастливчиков, мы будем учить бесплатно! Так что дерзайте и показывайте, на что вы способны! – парень машет всем рукой, и снова раздаются аплодисменты.

Роллерская школа? Надо же, я не знал, что есть роллерская школа. Очень здорово! Да уж, тут есть за что повоевать. Безусловно, есть!

– Давайте через часок погоняем на бетоне? – предлагает Ника. Ее зеленые глаза уже горят от предвкушения хорошей игры. – Как раз жара спадёт!

Когда аплодисменты успокаиваются, снова начинает говорить женщина.

– Ну-ну, я уже вижу, как вы горите желанием пуститься гонку! Ребята, в силу того, что нам нужно утрясти некоторые моменты с расписанием, соревнования начнутся только с послезавтрашнего дня. То есть сегодня и завтра вы целиком предоставлены только себе, хотите – разминайтесь и тренируйтесь, хотите – отдыхайте, плавайте, загорайте. А сегодня, в двух наших диско-барах будет дискотека в честь вашего приезда! Приглашены все! Отличного вам отдыха!