Текст книги "Цепная реакция (CИ)"
Автор книги: Ая Баранова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
– Алешка! Алешка! – Катя тянет меня за руку и хлопает чёрными ресницами. Она еще не выговаривала букву «ж» поэтому я из Олега стал Алёшей. – Ну, пойдем на гекола смотреть, пойдём!
Олег смотрит на часы: у него были планы на вечер! Кудрявая хотела собрать нас и обсудить детали поездки. Я слышал, что у Эм и Себы поломались машины и поэтому, скорее всего, нам придётся ехать общественным транспортом, ибо в машину Коноплёва 9 человек не уместится, даже если запихнуть нас туда с помощью мыла.
Я устал от города. Ненавижу мегаполис. Всю жизнь бы жил загородом, но это невыгодно, потому что так придётся тратить по два-три часа, чтобы всем доехать до работы, вуза или отвезти Катю в детский сад. Скорее бы прочь из этой пыльной Москвы. Андрей смеется над нами. Говорит, шило на мыло меняем, там будет то же самое. Разве что лес и речка под боком и небольшая изолированность от людей. Из-за смога и жары больше половины участников отказалось туда ехать, и в общей сумме отдыхающих будет человек 200, не больше. Андрей считает, что глупо тратить тучу денег на этот отдых вкупе с соревнованиями, где первые места все равно уже известны и нам ничего не светило. Как всегда в своём духе. С высоты своих 25 лет Дрон считает, что в этой жизни он всё знает лучше всех.
– Ты, небось, надеешься, что куклу свою наконец-то закадришь? – хохотал он сегодня за завтраком. Мама с папой переглянулись между собой, Катя заговорщически посматривала на меня, понимая, что это интересный компромат. Андрей как всегда в своём духе топил меня: – Я думаю, если ты действительно на что-то решишься, то 2 недель тебе будет мало. Если бы вы туда на годик свалили, то да, я бы уверен в том, что мой брат по окончании отпуска вернётся с девушкой. А так нет, прости, Олег!
– Камикадзе, ты достал.
– Мальчики, не ссорьтесь! Андрей, заканчивай завтрак поскорее, а то опоздаешь! – наша маленькая любимая мама, которая достает нам с братом до плеча, всегда выступала в роли примирительницы. Отец чаще принимал сторону Дрона, ибо считал его более адекватным, чем меня. «Учиться в природоохранном институте! Ты что, девица какая-то! Пошел бы как Андрей на финансиста, работал бы на моей фирме, я был бы спокоен за твое будущее!» Мама же склонялась на мою сторону, потому что уважала мой личный выбор.
С девушками – да. Мне трудно. Впрочем, мне трудно со всеми, не зависимо от пола и возраста. Я довольно зажатый в себе человек, интроверт. Мне кажется, что мое мнение никому не интересно. Да и с какой стати? У всех голова загружена своими проблемами. Я уверен, что до великой философии красивейшего Олега Марьянова никому нет дела. Пусть любуются, но свои мысли я предпочитаю никому не навязывать.
– Алешка! Ну, пошли в зоопарк! – Катя тянет меня за руку, и я встаю с дивана, положив на стол книгу о природоохранных организациях, которую с удовольствием читаю уже две недели.
– Пошли, Кать, собирайся! – с вымученной улыбкой говорю я, и счастливый ребёнок бежит в гостиную искать свою волшебную палочку и корону. Как же, мама вчера купила, специально к новому платьицу. Я пойду в зоопарк со смуглой черноволосой феей в розовом платьице, а меня не дай Бог опять будут принимать за её отца. Почему-то в Дроне, который вполне в 25 лет может быть отцом 5летней девочки, все видят старшего брата – хорошего, доброго, справедливого. На них всегда умиляются люди, вот мол, посмотрите, какие красивые брат и сестра. А меня записали в ряды молодого папаши, и я всегда вызываю у посторонних усмешку.
Мамуля проверяет, ровно ли Катя надела платье и застегнула босоножки, делает ей красивый хвостик и целует нас.
– Только смотри, чтобы она не перегрелась, Олежка! Купи ей воды, только не сладкой!
– Мы не долго, я через полтора часа приведу её домой. Мне вечером надо встретиться с ребятами.
– Не надо! Твой отец будет вечером в районе Баррикадной, позвони ему! Катя на машине доедет с ним до дома! А ты поезжай сразу, куда тебе нужно, не трать время! – мама обнимает меня и закрывает за нами дверь.
Мы выходим на жаркую улицу. А у нас говорят, самое прохладное место в Москве, потому что дома выходят на набережную. Я бы все сейчас отдал, чтобы вернуться домой, но сестра с большим энтузиазмом идёт в сторону станции метро. По пути мы заходим в небольшой магазин, купить воды и мороженного – девушка, выбивавшая бутылку «Пепси» на кассе, кажется мне знакомой. На ней большие солнечные очки, но по волосам и фигуре, я почти уверен, что это Вероника.
Катя мои сомнения рассеивает мгновенно: с восторженным воплем «Ника!» она обнимает мою близкую подругу, чем её ни капли её не смущает.
– Ай, кого я вижу! – смеется Ника и, взяв сдачу у продавщицы, садится на корточки и обнимает Катю. – Привет, красавица! Какое платье у тебя красивое! А кто тебе его подарил? Расскажи мне?
Эта девушка обожает маленьких детей и домашних животных, от собак и кошек до тараканов и рыбок, и получает огромное удовольствие от возни с ними. В Кате она просто души не чает; сестра же полностью отвечает ей взаимностью, считая, что из всех моих друзей «хоросая только Ника». Где-то по большей части я с ней согласен. Проведя минутный диалог с Марьяновой-младшей, Вероника встает и обнимает с не меньшей радостью меня.
– Вы куда намылились, такие красивые, в короне и платье? Тебе Оля прислала смс, что мы встречаемся в 6?
– Да. Мы в зоопарк, на часок, а ты?
– Да, я от Эммы шла, мне колы захотелось, решила купить, – она улыбается и снимает очки с лица. Ника в хорошем настроении, что меня несказанно радует. В последнее время я чаще видел её подавленной, нежели веселой.
– Может, с нами скатаешься?
– Давай! С удовольствием, не хочу дома сидеть, там нет никого и скучно!
Перспектива поехать в зоопарк с Вероникой мне нравится: это уже не скучный поход с младшей сестрой, а прогулка с отличным собеседником и хорошим другом.
– А чего Эмма с тобой никуда не пошла? – спрашиваю я, когда мы садимся в метро.
По её лицу бежит тень печали – неужели поругались?
– Да... У неё семейные дела сегодня, она занята.
– В кафе-то придёт, я надеюсь?
– Конечно, куда денется! Она так хочет скорее туда поехать, все уши прожужжала, она уже тренируется вовсю, так что ты не думай, Эм по-прежнему – крепкий орешек!
– Да? Я её сто лет на Поклонке не видел, – с сомнением в голосе говорю я. – У тебя-то как с репетициями?
Всю дорогу до зоопарка мы с диким хохотом обсуждаем Никины репетиции в театре – не смеяться здесь просто невозможно. Слава богу, что мы не стоим в огромной очереди и все трое проходим быстро и бесплатно, Катя из-за возраста, а мы по студенческим билетам. Мы минуем клетки с красивыми птицами, волками, дикими кошками – и пошли прямиком к террариуму, где моя сестра видит долгожданного ящера.
Геккон Катю разочаровывал. Она надеялась увидеть огромную яркую ящерицу изумрудного цвета, как на картинке в детской книжке, но на деле это оказалось сонное, убитое от жары существо серого цвета. Катя не долго грустит по этому поводу и несется в другой конец зоопарка – смотреть ара и других попугаев. Мы с Вероникой, утомленные жарой, тащимся за ней. После птиц следует сонный лев со всеми своими женами, потом моющийся в огромной луже слон, жираф и медведь.
У клетки с огромным гризли, длина которого метра 2, не меньше, мы немного задерживаемся. Время половина шестого. Мы с Никой решаем, что сейчас самое время выпить по соку и либо везти Катю домой, либо сплавить её моему отцу. Катя крутится между нами и клеткой: уж больно впечатлил её огромный бурый мишка. Животное выглядит несколько угрожающе: такое впечатление создалось из-за того, что у него на лбу два белых пятна, в форме бровей. Катя дёргает меня за руку и просит подойти с ней к летке поближе, а одна она боится.
– Катя, нельзя близко подходить к клеткам! – тоном старшей сестры говорит ей Ника, убрав телефон в карман. – Ну что, мы идём?
– Ну, Никочка! – Катя берет её за руку и самым чистым и невинным взглядом смотрит на девушку. – Ну... на минуточку!
Вероника сдается и, посильнее сжав маленькую руку сестры, подходит поближе к медведю. Я делаю несколько шагов и встаю за ними. Чтобы Кате было лучше видно, я беру её на руки.
– А почему он такой вялый? – недовольно спрашивает сестрёнка.
– Посмотри, какая у мишки толстая шкурка! Мишке элементарно жар...
Подруга не успевает закончить фразу: гризли резко встает со своего местечка в тени и с каким-то диким остервенением... несется в нашу сторону! Буквально в три секунды он достигает клетки, встает на задние лапы, став просто невероятного огромного размера, и с диким ревом начинает бить по прутьям, которые так и трещат под его немаленьким весом! Вероника с ужасом делает несколько шагов назад, для меня же нападение гризли стало таким неожиданным, что я, ощутив слабость в ногах, споткнулся и упал на спину. Медведь ревет как ненормальный: люди сбегаются на звук его воплей и в ужасе смотрят на нас. Я пытаюсь встать или хотя бы отползти назад, но я сильно ушиб спину. Гризли тем временем разрывает верхнюю часть сетки, которая кажется мне до ужаса ненадежной и хлипкой!
Вероника вырывает у меня из рук Катю, тащит её назад, после чего помогает мне встать: у меня до того вступило в поясницу, что я практически не могу двигаться, я словно парализован!
Сетка рвется – медведь ставит на оторвавшийся край лапы и пытается перелезть через неё. Люди орут от ужаса, и в панике разбегаются.
– Вызовите работников зоопарка! – кричит какая-то женщина в толпе. – И помогите парню встать, он же упал!
К нам несется несколько мужчин в форме: на одного из них я облокотился и встаю, другие пытались усмирить медведя, который уже наполовину вылез из клетки! Сильным движением шеи он отталкивает работников зоопарка в сторону, перепрыгивает через прогнувшие прутья и оказывается снаружи... Люди, стоявшие вокруг нас, вопят от страха: фыркнув, медведь с диким ревом несется в нашу сторону. Ника и мужик тащат меня назад, но мы понимаем, что сейчас он прыгнет на нас троих и просто разорвет в клочья... Но в метре или полуторе от нас гризли как-то странно спотыкается, покачивается на месте и... тяжело падает на раскаленный от солнца бетон.
– Боже мой! – плачет красная от жары и страха Вероника, собрав рукой волосы в хвост. – Мамочки! Как страшно!
– Дайте пройти! Я ветеринар! Дайте пройти! – активно расталкивая людей, которых скопилось вокруг нас слишком много, просачивается какой-то мужчина в белом халате. Он решительно садится рядом с поверженным взбесившимся зверем, после чего, без тени страха на лице, начинает ощупывать его лапы. Через минуту он резко встает и без капли сомнения громко говорит:
– Медведь мёртв!
Мне помогают сесть на ближайшую лавку – спина по-прежнему болит, но боль немного стихает, я могу ходить и двигаться без посторонней помощи. Вероника садится рядом со мной, вцепившись обеими руками в мою сестру. Кажется, что напуганы и все, от случайных прохожих, до нас с Вероникой. Все, кроме Кати, которая не поняла, что произошло.
ГЛЕБ
Гвалт за столом не прекращается ни на минуту: мы сидим без малого два часа, и уже три раза заказывали спиртное. Сегодня прозвучало много хороших тостов и потрясающих шуток! Прекрасная посиделка! Себа травит анекдоты и байки, от которых хохочет весь стол, Оля незамедлительно отвечает ему остротами, иногда подливает масла в огонь Рома. На нас оборачиваются и смотрят другие посетители кафе – некоторые смеются вместе с нами, но по большей части горят желанием заткнуть нам рот. Пожилая пара, сидящая к нам ближе всех, просит радоваться потише, но как тут уж тут потише, когда мы так давно хорошо не отрывались!
Мы сидим в нашем любимом кафе, «Алейхан». Его года два или три назад случайно обнаружили Ольга с Машей, когда гуляли по центру и попали в грозу. Это крылечко было первым, под которое можно было спрятаться, и поэтому девушки, не задумываясь, решили переждать непогоду именно тут. То, что это оказалось заведение с отличным персоналом, прекрасным меню и неплохими ценами, стало сюрпризом. С тех пор мы ходим только сюда и с удовольствием перекусываем и беседуем среди яркой праздничной атмосферы востока. Мы находимся в абрикосово-оранжевом помещении, яркие стены обиты красивой блестящей тканью, типа вискозы с люрексом, под потолком на тонких золотых бусах развешены красные и золотые фонарики. Столы преимущественно большие, потому что сюда заходят компаниями, человек по десять, и беседующих парочек здесь не встретишь. Скругленные расписные столы, очень удобные кресла плетеные из бамбука, в которых расслабляются все мышцы спины и с которых совершенно не хочется вставать. Обилие тёплых красок и рисунков в восточном стиле, в какое бы время года мы сюда не заглянули, всегда невольно расслабляет.
Огромные, висящие на стене, золотые часы с витиеватыми стрелками показывают почти половину девятого вечера. Пока я еще сохранил остатки трезвости и ясности ума, надо перевести разговор в нужное русло. Но мне мешает то, что слишком уж смешно острит Себа, да и не весь народ приехал, хотя мы договаривались о встрече на два с половиной часа раньше!
Нас всего пять пьяных веселых роллеров, хотя шума от нас столько, словно тут отмечается корпоратив. Официантка просто с лица сошла, когда Оля попросила не забирать у нас свободные стулья, потому что придут ещё трое. Я хотел было поправить её на «четверо», но решил не портить сюрприз. Хотел полюбоваться на полные удивления и ужаса лица друзей, когда Беркетова приедет со своей сестрой-близнецом. Её отец, Андрей, позвонил мне вчера вечером, когда я был с Себой в «СтарМаркете». Он быстро ввёл меня в курс дела, сказав, что купил сестре Беркетовой путёвку и договорится обо всем с администрацией – меня же он попросил включить её в список команды, чтобы она могла жить вместе с сестрой. Признаюсь, мне стоило огромного труда придать голосу уверенность и твёрдость, словно я всю жизнь знал обеих сестёр Беркетовых, и само собой разумеется, что их две. Я едва удержался от соблазна рассказать всё сначала Себе, хотя ему это было бы совсем не интересно: он не знаком ни с одной из них. А вот сестре было бы о чем посплетничать с Машей, но боюсь, тогда бы городская трубка а бы занята не 2 часа, как вчера, а весь вечер! Но сейчас меня нервирует, что опаздывает не только Беркетова, но и Олег с Вероникой!
Сестра недовольно смотрит на часы и, видимо, думает о том же, о чем и я. Она делает глоток «Маргариты» из запотевшей рюмки и с хитрой ухмылкой говорит:
– Наверно, этих троих похитили инопланетяне. Сейчас зелёные человечки впали в размышление, у кого из них больше мозгов и чьи же сожрать первым.
– Я думаю, Вероникины, – многозначительно ухмыляется Себа, играя пачкой сигарет. – У меня сложилось впечатление, что из отсутствующей тройки она самая здравомыслящая.
– Не фига, Беркетову, по-любому! – говорит Сашка, не отрываясь от написания смс-ки.
– Ну, слушай, то, что она сечёт в компьютерах это, конечно, серьёзно, – сокрушенно качает головой сестра. – Но отчего ты решил, что именно ей выпала честь быть первой?
– Да задолбала там всех, решила им паяла начистить, иноплонетяшки испугались её и сжевали первой, – противным голосом шутит Саша и наконец-то кладет телефон на стол. Почему-то эта картинка так ясно встает у меня перед глазами, что меня распирает на смех. Остальные за столом шутку оценили ещё больше и чуть не давятся от смеха.
– Hey, guy, так нельзя шутить! – отсмеявшись, говорит Рома и показывает Саше большой палец.
– Блин! – Ольга подскакивает на стуле, словно села на кнопку. – Я знаю, кто был первым! Я знаю! Знаю! Олег!
– О как! – наигранно серьёзно спрашивает Рома. – Почему же, Кудрявая?
– Ну как же? – в тон Роме отвечает Ольга. – Девушки первые!
Я не знаю, сколько времени все смеялись, пока мы не заметили, что кто-то к нам подсаживается. Вероника и Олег, почему-то приехавшие на два с половиной часа позже, чем договаривались, и этом подозрительно потные и уставшие. И при этом вместе.
– Вы гляньте! – дурачится Саша. – Олег, Ника, это что это вы так вдвоём приехали, ммм? – при этом он как-то странно смотрит на меня, словно ждёт моей реакции. Я жму руку другу, кивает Веронике и делаю вид, что собственно, ничего такого не произошло. Мне совершенно всё равно, почему они приехали вместе, причем так сильно опоздав. Хотя... они сейчас так смотрят друг на друга, словно у них очень большой секрет ото всех. Неужели встречаться стали? Олег и Ника? Они вместе? Да нет, не может быть, друг бы не стал встречаться с моей бывшей девушкой, даже если бы она ему нравилась. Нет, Олег бы не стал, тем более так рано, он же знает, что я еще скучаю по ней, что я...
– Олег, друг, как бы тебе так помягче, мы договаривались встретиться намного раньше! Ты же не Эм, чтоб так поздно приезжать! – громогласно говорит Ольга.
– О, Оля! – тяжело выдохнув, отвечает вместо него Вероника и делает какой-то непонятный жест рукой. Взяв мой стакан с махито – у неё осталась привычка пить из моего стакана и есть из моей тарелки – она почти залпом выпивает напиток, после чего начинает тараторить: – На нас в зоопарке напал медведь! Гризли! Он вылез из клетки и чуть не сожрал нас! Нас! Меня Глеба и Катю!
Олег отбирает у неё мой стакан и допивает всё, что в нём осталось. Ничего не жалко для друзей.
– Почему не сожрал? – с сожалением в голосе спрашивает Себа, а Ольга смеется.
– Он умер! – выпаливает Олег, сделав жалкое выражение лица, а мы заливаемся новым приступом хохота. Умеет же Олег говорить глупости!
– Что значит «умер»? – хохочет Саша. – Это он при виде вас сначала взбесился, потом коньки отбросил?
– Да! Мы так испугались! Очень! Ну, кроме Кати, она просто не поняла, что произошло!
– Просто пятилетняя Катя умнее вас двоих вместе взятых. Ну, слава Богу, что гризли всё-таки не стал вас кушать, и вы живы, – качает головой Ольга и дает понять, что разговор окончен. – Ну что, а эта дура где? Набрать ей что ли, она вообще собирается нас почтить своим присутствием?
– Ты знаешь, я видел на улице девушку, со спины очень похожую на Эм, но она была с какой-то блондинкой. Они покупали сигареты у киоска, наверно, это все-таки была не она, – подает голос Олег.
–Ты что-то много разговариваешь! – морщится Ольга и начинает копаться в телефоне. – Поешь лучше.
– Да, и не из моей тарелки желательно! – недовольно добавляю я, кивнув на свой стакан. – Держи меню, друг!
– Глеб! Тебе для друга стакана воды жалко! Ты невозможная жадина! – начинает нудить друг.
Я улыбаюсь: за столько лет дружбы с Марьяновым я привык к его капризному нраву и частым, но кратковременным обидам. Когда вокруг много народу, он всегда ведёт себя либо по-дурацки, либо просто отмалчивается, но при личном общении он предстаёт в другом свете. Он говорит всегда взвешенно, много анализирует, никогда не скажет и не сделает, не подумав. Ему, конечно, временами надо действовать более решительно, потому что его сдержанность и медлительность часто становятся препятствием к знакомству с девушками. Хотя с такой внешностью у него просто не может быть комплексов: у Олега очевидная примесь восточной крови, которая в выгодную сторону выделяет его среди русских парней.
Ольга с лукавой улыбкой глядит на Олега и уже хочет отмочить какую-то шутку, как в трубке, видимо, раздались позывные Беркетовой и Ольга, с мгновенно изменившимся выражением лица начинает шипеть в трубку:
– Где тебя черти носят? А?! А, ты здесь уже? У красных торшеров наш стол. Да! Я тебя вижу! Машу тебе рукой... Ой. Ой, – Ольга расслабляет руку, и телефон падает, неудачно приземлившись на тарелку с греческим салатом. Её взгляд устраняется куда-то вдаль и с каждой секундой ставится все более... удивленным.
– What the fuck! – ругается Рома и даже встает из-за стола. – Я не верю тому, что я вижу! Просто не верю!
– Придется тебе в это поверить, Рома! – спокойно отвечает ему Вероника, из чего я делаю вывод, что ей Беркетова всё рассказала.
Олег нервно елозит на стуле, не понимая, куда устремлено общее внимание. Себа, не смотря на приобретенный на жарких югах загар, становится бледнее простыни и сжимает пачку сигарет в какой-то бесформенный комок. Я слышу за спиной шаги. Я не оборачиваюсь, хотя меня распирает любопытство. Наконец, перед нашим столом встают две совершенно одинаковые девушки. До того одинаковые, что мне кажется, будто у меня двоится в глазах. Они одинакового роста, в одинаковых светлых шортах и майках, с одинаковыми светлыми волосами и одинаковыми чертами лица.
– Привет, друзья, – сиплым голосом говорит одна из них. – В общем, простите. Что опоздала. Так получилось. Это Мари. Моя сестра. Она с нами теперь.
За столом становится тихо. Наверно, все вокруг дико счастливы, что мы наконец-то перестали ржать как лошади. Одна из них (какой чёрт их дернул одинаково одеться!) вешает на спинку свободного стула свою сумку, но садиться не торопится. Она довольно спокойно смотрит на нас, потом её взгляд замирает на Себе – вижу слабое подобие улыбки, быстро сменившееся усталостью. Рот застыл в улыбке, но в глазах – презрение. К нам. Неожиданно приятным и мягким голосом, особенно после крикливости и энергичности своей сестры, Мари нарушает затянувшееся молчание:
– Вы простите, что так некрасиво вышло. Давайте знакомиться. Я Мари. Я приехала из Парижа, где жила год с мамой, после того, как развелись наши родители. Папа предложил, чтобы я поехала с вами, пообщалась с сестрой и пожила немного в Москве. Простите, что создала небольшую сумятицу, и сестра из-за меня опоздала. Будем дружить, – она отодвигает стул и садится, при этом некрасиво ссутулившись.
Ольга с натянутой улыбкой кивает Мари и обращается к Беркетовой, молча севшей рядом с сестрой:
– Вот оно как? Эм, дорогая, скажи мне, пожалуйста. Мы знакомы с тобой три года. За это время мы были друг у друга дома, отмечали вместе дни рождения, праздники, мы знаем твоего папу, наши же родители знают тебя. Я играла с твоей собакой и кошкой у тебя дома, а ты у нас с Глебом ночевала несколько дней, когда твою квартиру затопило. Прости, конечно, дорогая Эмма! – тут она повышает голос. – Может, мы для тебя там особо не близкие люди, но всё-таки ты могла бы проявить к нам каплю уважения и сказать, что у тебя есть сестра! Не обязательно о нас знакомить, заставлять Мари нас обожать и клясться в вечной любви и дружбе, но можно было один раз об этом сказать! Один! Упомянуть! При знакомстве! – сестра делает выразительную паузу. – Может, ты нам ещё что-то не сказала? Валяй, сейчас самое время для чистосердечных признаний. Может ты незаконнорожденная внучка английской королевы, или племянница Билла Гейтса? Или ты владеешь телекинезом, телепатией, ты наполовину инопланетянка, больна СПИДОМ, умрешь через полгода года?
– Ольга, между прочим, друзья Мари тоже не знают о существовании Эммы! – с возмущением прерывает её Вероника. – Я понимаю, Коноплёва, что тебе лишь бы поскандалить, но сёстры без твоего совета для себя решили, что у каждой будут свои друзья и своя жизнь, отдельно друг от друга.
Вероника, конечно, использует любую возможность сказать Оле слово поперек, но нельзя не признать, что сейчас она права.
– Тебя вообще сейчас тут никто не спрашивал!
Кабы предотвратить ссору, Рома решает разрядить обстановку, поэтому в своей искренней душевной манере толкает речь:
– Oh, ladies and gentelmen! Ну что вы так плохо начинаете знакомство! Нехорошо так набрасываться на людей! Мари, мы рады тебе! Мы любим твою сестру и с радостью примем тебя в наши ряды. Меня Рома зовут! Вот эта бранчливая дама – будь с ней осторожна – Ольга, но её все зовут Кудрявая. Это Олег, Вероника, Саша, Глебушка и Семён! А теперь давайте поешьте и ещё саке закажем, всё-таки не просто так собрались! Сейчас середина лета, мы едем отдыхать в замечательное место, к тому же сегодня мы приняли в наши ряды ещё одну красивую девушку.
Ступор проходит у народа минут через 15. Через час мы уже почти спокойно реагируем на то, что их две; нам даже начинает казаться, что так было всегда. Мари вежливо отвечает на все вопросы, которые сыплются на неё в огромном количестве, и с каждой минутой она нравится нам всё больше и больше. Она оказалась на удивление приятной девушкой! Когда народ получил всю информацию и удовлетворил своё любопытство, лед растаял окончательно и нас вовсе перестает смущать, что три года Беркетова не говорила нам о ней. Какое-то время придётся присматриваться, чтобы различать их, но не думаю, что это затянется надолго. Все-таки небольшие различия во внешности я у них обнаружил. У Беркетовой лицо кажется более собранным, такое ощущение, что она занята решением очень важной проблемы, Мари же выглядит более приветливой и дружелюбной, но как ни странно, менее красивой.
Когда тарелки с едой и стаканы опустевают, мы подзываем официантку снова – уже в 10 раз наверно. Большинство из нас уже и сыты, особенно те, кто брали салат или суп – я же до сих пор голоден, хоть и съел три порции калифорнии. Все-таки удивительно несытные эти суши, надо было сделать как Саня с Олегом: взять рамен – сейчас был бы сыт и не так пьян. Мы так же берем двухлитровую бутылку саке на парней, и сейчас я чувствую, что соображаю немного с запозданием. Мне нужно выпить чаю. Олег же наоборот – заказывает себе покрепче. Видимо, неравносильный бой с ужасным гризли отобрал у него все силы и нервы.
– Да я тебе говорю, это ужас! – убеждает меня друг. – Он хотел нас сожрать, а что самое жуткое, он потом умер! Ветеринар потом сказал, что у него не выдержало сердце, но мы жутко перепугались! Я чувствую, это плохой знак! Очень плохой знак!
– А что такое, Олег? – наконец подаёт голос Беркетова, не проронившая ни слова с тех пор, как они с сестрой пришли. – Что за медведь?
Олег уже было обрадовался, что есть еще человек, которому можно рассказать об ужасном триллере, произошедшем в зоопарке, как Ольга перебивает его на полуслове и кратко рассказывает инцидент.
– Ерунда в общем, Эм. Ничего страшного по факту, одни эмоции.
– Вообще я Олега спрашивала, а не тебя, но спасибо за удивительно интересный и подробный рассказ, Ольга.
– Как твоё самочувствие, кстати, Эм? Спина как? – меняет тему Олег.
– Я ездила кататься пару дней назад на ВДНХ, я выдержала 4 часа без остановки. Почти как раньше! Слалом у меня немного механический, но, думаю, сойдёт. Но с рампой я распрощалась навсегда, это точно.
Все как один вздрагивают: все помнят, какой ужас пережили, когда видели её падение и то, как она лежала без сознания. Кажется, что жизнь остановилась для нас всех, когда она, вопреки обыкновению, не встала, выругавшись, а продолжала лежать без движений. Бестолковый молодой врач в «Скорой», не нащупав у неё пульса, сказал, что она умерла. Тот час, что мы ехали с ней до больницы и уже мысленно были готовы к похоронам, был не самым лучшим в нашей жизни.
– Тебе бы поберечься в таком случае, если у тебя была серьёзная травма, – серьёзно говорит Себа. Она поднимает голову и рассеянно улыбается ему. – А то слушай, право, это не дело, заниматься таким экстремизмом.
– Да она у нас неубиваемая, – с неоднозначной интонацией говорит Саша и встаёт из-за стола. – Я это, мне отойти надо, скоро буду.
Минуя разноцветные столики, Саня прокладывает себе путь в WC.
– Ребят, ладно, давайте поговорим по поводу поездки, у нас, возникли две трудности, которые надо обговорить за сегодняшний вечер, – бойко начинает сестра и при этом так смотрит на меня, словно трудность это я.
– Чуваки, вы достали уже с решением ваших бесконечных проблем, – задорно бросает Рома. – Я хочу как следует отдохнуть, а тут вы грузите меня всякими близнецами, сломанными машинами и нападающими гризли!
Он не успевает закончить фразу: где-то в глубине кафе раздается негромкий мужской вопль – по-моему, ругательство – после чего, несколько секунд спустя в нашем зале с громким треском гаснет свет! Буквально за мгновение здесь становится так темно, хоть глаза выкололи! Тут нет окон: «Алейхан» располагается в подвальном помещении. До нас доносится запах горелого, отчего поднимается паника. Обслуживающий персонал кафе просит всех оставаться на своих местах! Интересно, как вообще возможно в такой темноте куда-то смыться? У барной стойки зажгли несколько ламп, слышатся возмущенные разговоры по сотовому – администрация вызвала электриков. Из дальнего угла зала, где по нашей памяти находился туалет, доносится рёв: до нас с запозданием доходит, что это орет наш Саша, и, судя по всему, он не может выбраться!
Я и Рома одновременно вскакиваем со своих мест и, едва различая в темноте людей и столы, бежим к туалетам – из мужской уборной, стуча кулаками, пытается вырваться наружу наш друг! Дверь заклинило – ручка дёргалась вверх-вниз, но Саша не может её открыть.
– Отойди! – орёт Рома и мы, на счёт три, выламываем дверь в туалет. Саша вылетает из уборной, как ошпаренный: там, в результате короткого замыкания, загорелась сушка для рук. Пролетев метра три, он чуть не падает, после чего откашливается и жадно глотает воздух. Небольшое пламя быстро тушат, но свет включают только через полчаса спустя: за это время больше половины перепуганных посетителей предпочли оплатить свой обед и уйти, но мы остаемся и без конца переспрашиваем Сашу, что произошло.
– Я помыл руки, включил эту сушку, ну такую, шшш, для рук, она, ***, сначала треснула как-то! Потом свет погас, а она загорелась! Я рванул как ошпаренный к выходу, но дверь заклинило! Я там чуть в штаны не сделал! Хорошо, вы вовремя подбежали!
Олю его рассказ напугал: она без конца кудахчет и ругается, задаёт много вопросов и курит; Олег же, совершенно не в тему, начинает лезть, что сегодня нам было предзнаменование, знак свыше, что нам не надо никуда ехать, а лучше остаться дома. Он такой суеверный, если ему перейдет дорогу черная кошка, он будет обходить это за 3 километра в страхе, что иначе с ним что-то случится.
– Да заткнись ты, Олег! – перебивает его Себа. Мы всегда ругались на почве того, что Олег слишком много придавал значения всякого рода мистической ерунде. – Извини меня, короткое замыкание случается сплошь и рядом, а то, что там мишка взбесился и помер, так они бы ещё полярного медведя у себя в зоопарке держали, придурки! Олег, сейчас всё можно объяснить тем, что температура на солнце плюс 43 градуса. Ты голову включи, сейчас что-то может нормально работать?
– Ты глупый! Трое из нас чуть не умерли сегодня, это плохой знак! Нам не надо ехать туда! – всё так же трагически вещает Олег. – У Эм и Глеба машины сломались, чтобы мы не поехали туда, я тебе говорю, что это всё не к добру!
