Текст книги "Двадцать невымышленных историй"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Ростислав Самбук,Григорий Глазов,Василий Глотов,Анатолий Стась,Дорошенко Мария,Юрий Звягин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Ну, чего смотришь, не видела, что ли?

А я действительно остолбенела, когда увидела полный чемодан кусков мануфактуры. Сначала хотела спросить, откуда это у него, а потом вдруг возникло подозрение, но сдержалась и говорю:

– Омерзительный этот ваш преподаватель, и чего вы с ним дружбу водите.

Поэтому сделала я вид, будто ничего не заметила, а через час все разошлись. Сегодня вечером обещали прийти познакомиться с братом и забрать «барахло», как они говорят.

– Вот и всё, – закончила Оксана, – Только я уверена, что это никакие не студенты, а спекулянты какие-то, и я теперь не знаю, что со мной будет, – сказала девушка, чуть не плача.

– Ничего страшного не будет, Оксана, – сказал Зотов, чтобы успокоить её, – Сделала ты совершенно верно, что пришла к нам и рассказала. А теперь мы вместе с тобой сделаем вот что...

...Вечером, когда Вера и Софья вместе со студентами и преподавателем пришли к Оксане, она, как будто забыв о вчерашнем, познакомила их со своим братом Андреем, высоким мужчиной в форме лейтенанта авиации, и его другом – старшим лейтенантом Григорьевым, который приехал вместе с Андреем.

Гостей ждали. Стол был заранее заставлен закусками, среди которых стояли бутылки с разными этикетками. Несмотря на такую, казалось бы, праздничную обстановку, среди собравшихся не чувствовалось обычного в таких случаях оживления, непринуждённости.

Преподаватель со своими студентами сидел в углу, они о чём-то вполголоса разговаривали. Андрей и его друг стояли возле письменного столика с книгами и настольной лампой с абажуром-прожектором и рассматривали альбом. Оксана с девушками хозяйничала на кухне.

В это время зазвонил звонок, и Оксана побежала открывать дверь.

Вошло двое мужчин. Один из них был в тёмно-синем пальто и такого же цвета фетровой шляпе, второй одет в жёлтый кожаный реглан с каракулевым воротником, а на голове – каракулевая шапка-ушанка.

Андрей быстро подошёл к ним, резко обернулся в сторону студентов и преподавателя и сказал:

– Знакомьтесь, товарищи!

Мужчина в кожанке взглянул на преподавателя. Взгляды их встретились, и на какое–то мгновение воцарилась тишина. Слышно было, как тикал будильник на окне, а на кухне посвистывал дымящийся чайник. Среди этой тишины особенно отчётливо прозвучал голос «двадцатого»:

– Это он, бандит, и его банда!

– Да, это те самые «обэхаесовцы». Я их хорошо запомнил, – сказал тот, что был в тёмно-синем пальто.

«Преподаватель» порывисто поднялся со стула, сделал шаг на середину комнаты и неожиданно ударил чем–то по лампочке под потолком. Послышался взрыв, на пол посыпалось стекло. Темноту вдруг прорезал луч настольной лампы-прожектора.

Зотов, он же Андрей, стоял с револьвером в руке над «преподавателем», который лежал на полу лицом вниз с выкрученной рукой, возле которой валялось оружие.

«Студенты» продолжали сидеть на своих местах с поднятыми вверх руками и настороженно поглядывали на револьвер в руке Григорьева.

Из кухни слышались всхлипывания двух девушек, которые пытались в суматохе выскользнуть в дверь, но были задержаны нарядом милиции, прибывшим вместе с подполковником Дещенко.

Преступников обыскали и повели под конвоем.

Оксана достала из ящика стола целую лампочку, и Зотов вкрутил её вместо разбитой. В комнате снова засветился яркий свет.

Дещенко повернулся к человеку в тёмно-синем пальто и сказал, пожимая ему руку:

– Спасибо вам, товарищ... – он запнулся на мгновение, – ...товарищ художник! Без вашей помощи нам было бы очень трудно поймать преступников, ограбивших артель. Спасибо и вам, товарищ «двадцатый», – улыбнулся подполковник, обращаясь к мужчине в реглане.

– Нет, это вас надо благодарить, товарищи работники милиции, – ответил тот. – Если бы не вы, не видать мне своей шапки, как своих ушей, – засмеялся он. – Бандиты и реглан сняли бы с меня тогда ночью, если бы вдруг не появилась недалеко группа людей.

Дещенко подошёл к Оксане, обнял её за плечи и сказал:

– А вам, Оксана, самое большое спасибо! Лейтенанту Зотову и комсомолке Ткач за проявленную бдительность и отличное выполнение операции по задержанию банды преступников объявляю благодарность! Ну, а теперь можете продолжать свою вечеринку. Зотову разрешаю остаться у «сестрички».

– А это что за «братик» здесь появился? – послышался вдруг голос у двери. – А ну, давай его сюда!

– Андрюша! – Оксана бросилась с разгона на шею брату.

Тот положил на пол чемодан, поднял сестру и закружил её по комнате. Оксана смеялась и кричала:

– Пусти, медведь, задушишь!

Вокруг улыбались радостные лица.

Зотов включил радиолу и поставил вальс «Амурские волны».

И. Динец, Ростислав Феодосьевич Самбук
Дело № 317

Неожиданный гость.

Автобус Киев – Львов остановился возле Оперного театра. Вместе с другими пассажирами из него, не спеша, вышел мужчина средних лет в модном сером костюме. В руке он держал коричневый чемодан.

Через две-три минуты прибывший уже ехал в такси по проспекту В. И. Ленина. Машина повернула направо и затерялась в переулках. В одном из них рядом с улицей Энгельса пассажир попросил водителя остановиться. Рассчитался щедро, дав «на чай» десять рублей, и уверенно направился к воротам большого дома.

Водитель удивился: давно не давали ему таких чаевых. Но ещё больше удивился бы он, если бы увидел, что почти сразу после его отъезда пассажир вышел из ворот, оглянулся и поспешил в соседний переулок, к старинному особнячку, окружённому небольшим фруктовым садом. На вопрос «Кто?» ответил тихо, но чётко:

– Пани Мария сообщила, что здесь сдаётся комната. Отдельная, с диваном.

За дверью было тихо. Потом кто-то немного приоткрыл дверь, которая держалась на цепочке.

– Диван уже продали... – в щёлку выглянул низенький поседевший человечек с глубоко запавшими глазами, – но ещё остался хороший шкаф...

Щёлкнула цепочка, и дверь открылась.

– Мистер Кри... – он не закончил. Гость предостерегающе поднял палец и прошептал:

– Тише, Мысак... Да пропустите же меня...

В комнате приезжий сначала поставил на пол чемодан, окинул заинтересованным взглядом чистенькую, бедно обставленную комнату и, обращаясь к хозяину, сказал:

– Привет вам от Гетмана, Мысак!

Через час, переодевшись, прибывший сидел в кресле и с наслаждением пил чай.

Мысак занимал скромную должность бухгалтера в одном из небольших львовских учреждений. К работе относился добросовестно, с начальством не спорил. Вот уже несколько лет его избирали членом месткома.

С неожиданным гостем Мысак познакомился несколько лет назад. Познакомил их Гетман – краевой проводник ОУН, который бежал за границу. Познакомил и предупредил: помогать во всём, с чем он обратится к нему. И вот они встретились. Интересно, с чем он пришёл...

Гость не заставил долго ждать. Открыв чемодан, он вынул из потайного днища сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул, положил на стол и пригладил рукой.

– Подходите ближе, Мысак, садитесь! – пригласил он хозяина.

Мысак подошёл, сел. Он увидел обыкновенный, начертанный чернилами план какого–то помещения.

– Видите этот план? – приезжий подсунул его к собеседнику. Тонкий костлявый палец с большим перстнем бегал по чернильным линиям. – Это план кафе, которое раньше принадлежало Гетману. – Он прочитал немалое удивление на лице Мысака. – Что, не понимаете? Ничего, всё вам станет ясно. Так вот. Перед тридцать девятым годом Гетман пристроил это помещение, – палец остановился на краю бумаги. – Пол настелил паркетом. А под паркетом, в том месте, где стоит красный крестик, остался канализационный люк. Через этот люк люди Гетьмана в 1940 и 1941 годах приносили в кафе оружие из соседнего двора. Люк и теперь открыт.

Мысак внимательно слушал, толком не понимая, к чему ведёт гость. А тот спокойно продолжал:

– Теперь, Мысак, перехожу к главному. В этом помещении находится ювелирный магазин, а именно здесь, – он снова ткнул пальцем в крестик, – кладовка, где хранятся самые ценные золотые вещи и драгоценные камни. Теперь поняли? Никто об этом люке не знает... Короче, нужна ваша помощь, мой голубчик.

Мысак весь покраснел, глаза его жадно блестели. Но неожиданно для гостя он возмущённо замахал руками.

– Простите, то, что вы сейчас мне предлагаете, – обыкновенный грабёж... – он запнулся и добавил: – Самая обыкновенная уголовщина. Ведь я не преступник, а идейный борец за независимую Украину! Вы должны это понять...

– Слушайте, вы! Самостийник! – гость громко рассмеялся. Лицо его вмиг сделалось жестоким. – Вы что, меня ребёнком считаете? Плевать я хотел на вашу идейность! Видели такого?! Хватит. Я знаю вас лучше, чем вы сами себя. Кто скупает ворованное? Я или вы? Кто над львовскими карманниками хозяйничает? Подумаешь, идейный! Потомок Мазепы нашёлся! – Он подошёл к двери, прислушался... Потом приблизился к Мысаку и процедил сквозь зубы: – А может, мне маленькое письмо чекистам написать? Мол, скромный бухгалтер Мысак, честный советский гражданин, активист и член месткома, на самом деле никто иной, как...

Мысак не дал ему закончить.

– Ладно. Хватит! Что мне надо делать? – из красного он стал белым как бумага, руки его дрожали.

– Это уже другой разговор. Он мне нравится. – Лицо гостя снова смягчилось. – На «дело» я вас не возьму, не бойтесь. Такие трухлявые пеньки мне не нужны. Найдёте мне людей. Шустрого помощника и обязательно водителя с машиной. Ясно?

Владелец синей «Победы».

Прошёл первый час ночи. Дежурство шло спокойно, без каких-либо событий и телефонных звонков, и лейтенант Перегудов, который сегодня дежурил в четвёртом отделении милиции, неспешно доедал бутерброд. Потом закурил, подошёл к открытому окну, за которым время от времени ещё раздавались шаги запоздалых прохожих, и сел на подоконник.

Из соседнего скверика пряно пахло гвоздикой. Кто-то дребезжал там на гитаре и напевал «Чёрные глаза». В ответ тихо смеялась девушка.

«Людям хорошо, а ты сиди здесь», – с грустью подумал Перегудов.

Полутёмную улицу вдруг осветил ослепительный свет фар автомобиля, вынырнувшего из-за угла. Светло-зелёный «Москвич», заскрежетав тормозами, неожиданно остановился перед отделением милиции. Из машины выскочил мужчина и бросился к подъезду. Всё это произошло очень быстро, но Перегудов успел заметить, что мужчина плохо держался на ногах. «Видимо, парень лишнего выпил», – подумал и отошёл от окна. В этот момент из коридора послышался приглушённый шум, будто что-то тяжёлое упало на пол.

Встревоженный лейтенант выбежал из комнаты. На освещённой лестнице, раскинув руки, лежал мужчина лет тридцати пяти, одетый в красивый синий костюм. Кровь стекала на шёлковую рубашку.

Человек был без сознания.

Перегудов бросился к телефону, набрал номер. По профессиональной привычке внимательно посмотрел на часы. Было шестнадцать минут второго...

Вскоре на улице раздался протяжный гудок. Это примчалась машина скорой помощи. Вслед за ней у подъезда остановилась синяя «Победа» с красной полосой на кузове. Лейтенант Перегудов доложил о случае начальнику уголовного розыска подполковнику Кондакову, человеку с волевым лицом и острым взглядом чуть прищуренных глаз.

Подполковник внимательно выслушал дежурного.

– Щупак, Стецюк, Горовой – со мной! – коротко приказал он. – Лейтенант останется возле «Москвича».

Кондаков пошёл на второй этаж, где врачи скорой помощи разговаривали между собой, как люди, которым здесь уже нечего делать.

Неизвестный был мёртв.

Сотрудник научно-технического отдела старший лейтенант Горовой сделал несколько снимков убитого и дал место немолодому человеку в белом халате. Натянув на тонкие пальцы резиновые хирургические перчатки, судебно-медицинский эксперт склонился над трупом.

На теле убитого была обнаружена глубокая рана, причинённая очень острым ножом и с большой силой. Эксперт сделал несколько измерений на трупе с помощью металлической рулетки и, записав результаты, начал что-то подсчитывать.

– Взгляните, товарищ подполковник, – эксперт подал Кондакову листок со своими записями, – Или удар нанесли из-за спины, или...

– Или убийца – левша, – не дал закончить эксперту начальник уголовного розыска.

Выявить личность потерпевшего удалось сразу, без всяких хлопот. Паспорт на автомашину, найденный при нём, свидетельствовал, что владельцем «Москвича» был гражданин Чмир. Кроме паспорта, семи рублей и клочка бумаги, видимо какого-то счёта, в карманах Чмира ничего больше не было. Подполковник разрешил забрать труп для вскрытия.

Когда носилки с телом убитого вынесли из подъезда, мимо них прошла высокая светловолосая женщина лет двадцати – двадцати двух. На мгновение остановилась, быстро взглянула на носилки и, ускорив шаги, исчезла в темноте. Но на мгновение глаза женщины встретились с глазами одного из оперативных работников.

– Вишь какая разрисованная, – пробормотал лейтенант Щупак, шагая к машине.

«Москвич» стоял посреди безлюдной улицы, зловеще поблескивая фарами. Первое, что бросилось в глаза работникам розыска, был тяжёлый гаечный ключ, лежавший на переднем сиденье, словно забытый. На его массивной гранённой головке чётко проступали бурые пятна крови.

Подполковник долго держал ключ в руках, рассматривая его со всех сторон в лупу. Наконец он, осторожно сняв с головки присохшую к крови короткую чёрную волосинку, спрятал её в конверт. Затем открыл дверцу и внимательно осмотрел кузов. Всё здесь было на месте, всё внешне исключало даже предположение о том, что нападение на Чмира было совершено непосредственно в машине.

Вдруг он почувствовал слабый запах духов. Сев в машину, Василий Илларионович закрыл дверцу и понял, что не ошибся: в закрытой машине запах слышен был сильнее. Подполковник задумался. Версия ограбления не находила никакого подтверждения. Очевидно, Чмир хорошо знал своих пассажиров и предвидел возможность нападения. Выходя с ними из машины, захватил с собой ключ для защиты. Не носил же он его в кармане праздничного костюма! То, что Чмир защищался этим ключом, не вызывало сомнения.

Углубившись в мысли, подполковник не заметил, как к нему подошёл лейтенант Щупак.

– Позвольте доложить, товарищ подполковник. Сейчас звонили из управления. Чмир, оказывается, с пятном: он зарегистрирован у нас как человек, связанный с криминальным миром. Известен под кличкой Джаги.

Василий Илларионович улыбнулся. Сообщение лейтенанта подтверждало его собственные мысли.

Следствие начинается.

Кондаков молча ходил по комнате, мял пальцами потухшую папиросу. По многолетнему опыту он знал, что направление, в котором начнётся розыск преступника, часто имеет решающее значение для успеха всей операции. Поэтому он не спешил с выводами, снова и снова анализируя предположения и возможные версии, возникшие в результате первого впечатления.

– Так вот, товарищи! – начал подполковник, обращаясь к собравшимся в кабинете оперативным работникам, – Дело трудное, тёмное, начинать приходится вслепую. Обстоятельства преступления для нас пока что загадочны. Неизвестны нам также мотивы убийства. Однако думаю, что версия ограбления не имеет оснований. Что мы знаем? Преступление совершено в начале второго часа ночи, точнее в десять, двенадцать минут второго. Машина подъехала к отделению милиции в четверть второго. По заключению эксперта, убитый мог оставаться живым с такой раной не более трёх-пяти минут. Значит, место преступления находится где-то близко, на расстоянии не более километра. Что можно предположить? Видимо, убийство произошло недалеко от машины и убили люди, которых Чмир знал лично. Надо полагать, что в машине была ссора и, зная, с кем он имеет дело, Чмир, выходя, захватил ключ – единственную вещь, которой он мог защищаться. Я думаю, что участников преступления двое. Второй, вернее вторая – женщина, возможно, только свидетель убийства. Почему? Вы, очевидно, обратили внимание на то, что в машине чувствуется запах духов? Дальше. Дежурный заметил, что машина выехала из-за угла. Следовательно, она могла ехать сюда только с улицы Кривоноса. – Подполковник подошёл к большому плану Львова, который висел на стене. – Здесь, – продолжал он, – на противоположных концах улицы, как видите, самые удобные для преступников места, безлюдные в ночное время. Расстояние от них до участка примерно одинаковое: минута–полторы езды на машине. Поэтому я и обращаю ваше внимание на эти пункты. – И подполковник сделал на карте красным карандашом два жирных креста.

– Вот пока что всё. К сожалению, очень мало, но убийцу надо разыскать во что бы то ни стало и в кратчайшие сроки. Понимаю, что будет трудно, но это дело нашей чести, наш долг. Розыск будут вести лейтенант Щупак и капитан Стецюк. Старшим группы назначаю Щупака. Группу будем расширять по мере необходимости. О ходе розыска докладывать мне ежедневно!

Подполковник попрощался с работниками и, дойдя до дверей, неожиданно обернулся и добавил:

– Кстати, Щупак, думаю, вам полезно будет знать, что убийца – черноволосый, небольшого роста, левша...

После отъезда подполковника следственные работники некоторое время сидели молча. Каждый сравнивал высказанные начальником догадки с собственными наблюдениями и впечатлениями. Щупак что-то записывал в старенький обтрёпанный блокнот.

Криминалисты хорошо знают, что каким бы опытным, ловким и осторожным ни был преступник, он всегда на месте преступления оставит свои следы. Незаметные, невидимые на первый взгляд, они много говорят натренированному глазу. И многое из того, что сейчас было загадочным в убийстве Джаги, могло выясниться при обнаружении места, где произошло нападение на него.

– Я думаю, Иван, сделаем так, – обратился Щупак к Стецюку, – Ты поговоришь с семьёй Чмира и с соседями. Обрати внимание на личную жизнь Чмира. Вообще, ориентируйся на месте. Пригласи жену к нам. Встретимся с тобой в управлении в двенадцать часов. А мы с вами, товарищ Горовой, попробуем пойти по следу «Москвича».

Ожидая, что скажут товарищи, Щупак посмотрел на часы, как бы напоминая: времени прошло много и надо действовать.

– По следу пойти можно, – заметил эксперт, – но надежды на это мало. Улица мощёная, следы на ней почти совсем незаметны. Если бы покрышки были старыми, мы бы смогли по ним определить след, а то ведь новые во всех «Москвичах», одинаковые, как близнецы, – попробуй здесь отличить. Разве что поможет нам ночное время, – уже бодрее продолжал Горовой, – других следов должно быть мало. Может, и повезёт?

В июне ночи короткие, рассветает рано. Когда Горовой и Щупак вышли на улицу, было пять часов утра. Роса покрывала траву на газонах. После прокуренной, душной дежурной Щупак немного щурился от предутренней прохлады. Редкие ещё прохожие с удивлением оглядывались на двух взрослых мужчин, которые шли друг за другом, все время наклоняясь, и старательно осматривали мостовую, что-то измеряли.

Дважды на расстоянии 30-40 метров их внимание привлекли отпечатки колеса, чётко видные на тротуаре. Горовой рассматривал следы протектора. Для него, опытного криминалиста-эксперта, решение этой задачи не было трудным.

– Вот смотри, – Горовой показал Щупаку на тротуар, где ясно были видны два одинаковых следа, – То самое переднее левое колесо... Машина резко срезала углы. Не иначе, как водитель спешил или вёл машину очень неуверенно.

Скоро оперативникам пришлось остановиться. Перед ними была улица Кривоноса. Куда же идти: вверх или вниз? И, как на беду, поблизости ни одного подобного отпечатка.

– Пойдём вниз, – услышал Щупак голос Горового, который в нескольких метрах от него рассматривал немного примятый газон на краю тротуара.

Через некоторое время оперативные работники нашли то, что искали. Рядом с чётким следом «Москвича», который, очевидно, останавливался здесь возле спортивной площадки, на мягком грунте были видны отпечатки двух пар мужских ботинок. Они вели на площадку. Здесь грунт был твёрже, следы становились слабее и метров через двадцать исчезли.

Два человека, выйдя из машины, шли сюда рядом. Шли медленно, видимо, разговаривали друг с другом. А вот обратный след одного из них. Он ведёт к машине. Шаг очень широкий, будто человек бежал изо всех сил. След второго затерялся в траве, далеко сбоку. А вот женский след обнаружить не удалось. Видимо, женщина, если она вообще была, вышла из «Москвича» на мостовую, а не на тротуар, как её спутники.

Щупак с нетерпением ждал, пока эксперт измерит отпечатки обуви.

– Так и есть, один из двух следов принадлежит убитому... А второй? Второй принадлежит преступнику.

Горовой с завидным мастерством скопировал его контуры на бумагу.

Хотя старательный осмотр местности не дал больше ничего, что указывало бы на то, что преступление произошло именно здесь, Щупак уже не сомневался: он на верном пути.

«Подполковник будто в зеркало смотрел!» – подумал он.

* * *

Соседи, которых опрашивал капитан Стецюк, подробно отвечали на его вопросы. К сожалению, они очень мало знали Чмира. Ни с кем из них покойник не был в дружеских отношениях и ничего о себе никому и никогда не рассказывал. Некоторые вспоминали, что за последние полторы-две недели к нему как-то поздно вечером заходили двое неизвестных. Один совсем молодой, второй, наоборот, в летах, хорошо одетый, со шрамом на лице. Вместе с ними Чмир выезжал на своей машине и возвращался на рассвете. У одних это вызывало смутные подозрения, другие не видели в этих поездках ничего плохого.

Дворник припомнил, что в начале девяти часов вечера «Москвич» стоял у ворот. Значит, Чмир ещё был в это время дома. Все без исключения соседи с уважением говорили о жене Чмира. Она работала в школе, хорошо воспитывала двух своих детей и пользовалась репутацией честного, порядочного человека и хорошей соседки.

В семье Чмира уже знали о несчастье. Стецюк понял это, переступив порог квартиры. Женщина, лет тридцати, бледная, с припухшими, красными от слёз глазами, едва взглянув на красную книжечку капитана милиции, указала рукой на стул. Двое детей, плохо понимая, что происходит, прижались к матери и с интересом поглядывали на незнакомого «дядю».

– Не буду задерживать вас. Понимаю, что вам не легко, но нам необходимо поговорить с вами. Это очень важно. Прошу вас зайти к нам в уголовный розыск в два часа...

Капитан выдернул из блокнота листок и, написав на нём несколько слов, протянул женщине.

– Вот возьмите, здесь адрес.

Сведения, собранные Стецюком у соседей Чмира-Джаги, не давали следствию никаких данных для розыска преступника. Ничего существенного не обнаружил и Щупак, проведя целое утро в артели, где работал убитый. Все давали Чмиру не блестящую характеристику, примерно такую:

– Не знаем, за что зарплату получал. Электромонтёром работал. Примчится на своей машине, покопается в проводах полчаса – только его и видели... Однако выпить был не дурак...

Щупак сделал вывод, что служба была для Чмира лишь выгодной ширмой, чтобы использовать свой «Москвич» – для заработков.

Много раз приходилось лейтенанту Щупаку начинать розыск преступника, как и в данном случае, на ощупь, идти за ним по глубоко скрытым следам. Порой руководствовался он лишь собственной интуицией и схемой, построенной на догадках и предвидениях, возникших в результате первого впечатления. Но сейчас лейтенант был уверен в правильности версии, высказанной Кондаковым. Картина загадочного убийства, логически воссозданная в общих чертах подполковником, совпадала с тем, что «прочитали» Щупак и эксперт Горовой в обнаруженных на предполагаемом месте преступления следах.

Выработанный оперативный план розыска выглядел очень просто. Надо было выявить всех людей, с которыми в течение вчерашнего дня встречался Чмир, места, где он побывал, найти тех, кто видел его. И так шаг за шагом. Но всё это лишь внешне выглядело просто.

Ожидая жену Чмира, Щупак просматривал принесённый Стецюком протокол допроса соседей. Уличный шум, который врывался в распахнутое окно кабинета, не давал сосредоточиться. Лейтенант закрыл окно и посмотрел на часы. Только теперь он вспомнил, что не спал всю ночь и ничего не ел. А вскоре должна прийти жена Чмира. Что ж, придётся потерпеть.

Лейтенант вытащил из ящика папку и чётким крупным почерком вывел на ней: Дело № 317 «О загадочном убийстве гражданина Чмира С. В., 1922 года рождения. Начато: 3 июня 1957 года. Закончено: ...»

За стеной, в соседней комнате, стучала пишущая машинка. Напряжение бессонной ночи давало о себе знать, глаза лейтенанта слипались. Он склонил голову на руки и задремал.

Через несколько минут Щупака разбудил телефон. Лейтенант встряхнул головой, отгоняя сон, взял трубку. Звонил дежурный.

– К вам, товарищ лейтенант, женщина. Говорит, вызвали.

– Пропустите...

В кабинет вошла молодая, скромно, но со вкусом одетая женщина. Нерешительно подойдя к столу и протянув пропуск, спросила:

– Вы меня вызывали?

– Да. Садитесь, Вера Романовна.

Несколько секунд длилось молчание. На лице посетительницы лейтенант не прочитал ничего, кроме отчаяния и безграничного горя. Руки её, лежавшие на коленях, всё время дрожали.

– Вы знаете, почему мы пригласили вас сюда? – спросил Щупак.

Вера Романовна вздрогнула и ничего не ответила.

– Я понимаю ваше настроение и, поверьте мне, сочувствую вам. Но вы должны помочь нам... помочь нам, – он сделал ударение на этих словах, – поскорее найти убийцу вашего мужа.

Женщина качнула головой, до боли сжала руки. Щупак налил из графина стакан воды и подал ей.

Разговаривали они долго. Лейтенант спрашивал, жена Чмира отвечала сначала коротко, будто нехотя, но потом, успокоившись, разговорилась. Щупак внимательно слушал её, запоминая каждую мелочь. Оказалось, что она даже не подозревала о связях мужа с преступным миром. Щупак пытался разнообразными намёками, вопросами помочь женщине, но Вера Романовна не вспомнила ничего такого, что позволило бы ей хоть приблизительно назвать людей, с которыми мог встретиться её муж прошлым вечером.

В течение целого дня Чмир не выходил из дома. В девять часов вечера решил поехать на машине за «калымом». Во всяком случае, так он объяснил свой внезапный отъезд. Уже выходя, добавил, что поедет в Оперный театр. На замечание жены – «Не поздно ли?» – ответил, что пассажиры есть всегда.

И всё же в показаниях жены Чмира промелькнул для Щупака луч света. Хоть слабенький, не очень надёжный, он всё же дал в руки следствию тоненькую ниточку. Этой ниточкой был намёк женщины на стоянку автомашины возле Оперного театра.

* * *

...Перед семью часами вечера, когда после рабочего дня «щегисты» – любители лёгких заработков – собираются на площади перед театром, ожидая «клиентов», сюда прибыла серая «Победа» и заняла место в ряду машин, растянувшихся полукругом на площади. Из неё вышел водитель. Вынув из кармана пачку папирос, он стукнул по ней согнутым пальцем и вытащил губами папиросу. Видимо, ему очень хотелось курить, потому что, пощупав руками карманы и убедившись, что спичек там нет, поспешил к чёрной автомашине, возле которой собралось несколько шофёров.

– Спичек, ребята, не найдётся?

Один из водителей протянул коробку. Никто из них не обратил внимания на новичка. И, безусловно, никому из присутствующих не пришло в голову, что серая «Победа», на которой служебный номер предусмотрительно сменили на другой, с буквами «ЩГ», принадлежит уголовному розыску, а водитель, который с равнодушным видом курил папиросу, на самом деле жадно ловит каждое слово.

Щупаку не пришлось ждать, пока кто-нибудь затронет тему, ради которой он был здесь сейчас. В этот вечер разговор шёл преимущественно вокруг вчерашнего ночного убийства. В шофёрской среде покойника хорошо знали.

Лейтенант незаметно для других менял направление разговора, чтобы, не вызывая подозрения, получить ответы на интересующие его вопросы. Но услышал он очень мало. Да, Чмир был здесь вечером. Его видели, некоторые даже разговаривали с ним. В последний раз он уехал отсюда примерно в начале одиннадцатого. Куда уехал? Этого никто не знал.

Лейтенант возвращался в управление в плохом настроении. Что он доложит сегодня подполковнику? Опрос жены убитого, соседей и работников артели не раскрыл никаких связей Чмира-Джаги. Об убийстве ничего нового не было известно. Правда, как удалось установить Стецюку (подполковник Кондраков не ошибся), минут через двадцать-двадцать пять после убийства в аптеку № 14 обратился за помощью невысокий черноволосый юноша. Он сказал, что на него напали хулиганы и ударили камнем по голове. Действительно, у него на голове была рассечена кожа.

Дежурный фармацевт хорошо запомнила этого юношу, обратила внимание на то, что на нём не было верхней рубашки. Из-под пиджака, на котором были пятна неудачно замытой крови, выглядывала только майка. Из аптеки юноша ушёл, как только ему промыли рану на голове и оказали помощь. На предложение фармацевта вызвать скорую помощь и отвезти юношу в больницу, где ему сделают всё, что надо, тот отказался.

– Выбросил где-то окровавленную рубашку, мерзавец. Боялся привлечь к себе внимание, – громко, будто к кому-то обращаясь, со злостью сказал Щупак. Попробуй, найди его, когда не хватает внешних примет. Разве мало во Львове молодых черноволосых мужчин!

Да. Начало розыска было явно неудачным!

Ресторанный счёт.

Щупак мрачный сидел в кабинете подполковника Кондакова. Как ни странно, неутешительный доклад лейтенанта не вызвал у начальника обычной в таких случаях реакции. Василий Илларионович спокойно выслушал Щупака и даже повёл разговор в шутливом, ироническом тоне.

– Вы что же думали? Два дня прошло, а вам уже подавай преступника. Один в поле не воин! Вы эту книжную пинкертоновщину бросьте. Разве, может, ждёте, что преступник вам сам свой адрес пришлёт. Нет, дорогой мой! В наши дни преступника надо с умом искать. Больше с народом работать надо, люди – это наши лучшие помощники. А убийца от нас не сбежит. Под землёй найдем. И не вижу причины вешать нос. Ещё раз с соседями, с женой Чмира поговорите. Я уверен, если покопаться в прошлом Джаги, найдём, за что ухватиться.

Подполковник замолчал и несколько раз прошёлся по кабинету.

– Что для нас сейчас самое главное, – продолжал он. – Установить, где был Чмир после одиннадцати часов вечера. Показания всех, кто видел его до этого времени, показывают, что он был вполне трезв. А экспертиза установила обратное. Следовательно, между одиннадцатью и часом ночи Джага где-то успел хорошо набраться. Где? Мы подумали об этом? Нет. А надо было бы. Не верить жене Чмира у нас нет оснований, а с её слов, у мужа были деньги, примерно сто пятьдесят рублей. Установлено, что до одиннадцати часов он раз пять возил пассажиров, конечно, за деньги. Следовательно, было у Чмира примерно двести рублей. Оставить такую сумму в какой-нибудь пивной он не мог – времени не хватало. Пивные, как вы знаете, в одиннадцать уже закрываются. Вот и остаётся одно – ресторан. А ресторанов в городе не так уж и много...