Текст книги "Во всем виноваты лишь Малфои (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Только не торопитесь. Сивилла преподаёт в школе почти тридцать лет, и мне бы хотелось, чтобы она достаточно отдохнула и пришла в себя, – неожиданно Дамблдор почувствовал, что женщина уходит из-под его контроля:

– Это не я! Меня заставили! – закричала прорицательница, как только почувствовала, что её дар позволяет сопротивляться заклятию.

– Не волнуйтесь, мы всё понимаем, мы вылечим вас, – успокаивающе произнёс один из целителей.

– Всё хорошо, профессор, мы справимся, не беспокойтесь, – заверил Дамблдора Зильберман.

–Это не я! Не я! – тщетно надрывалась женщина, пытаясь вырваться из рук целителей.

«Не она… ветер… её околдовали!» – дошло до Люпина, который тут же невербально наложил на женщину ментальный щит. Директор, попытавшись заново наложить свои чары, потерпел неудачу. А целители, не рискуя с сумасшедшей отправляться через камин, повели её к выходу из замка.

Когда целители спустились в холл, на крики женщины из Большого зала, где как раз заканчивался ужин, вывалили студенты и в шоке остановились, смотря на связанную прорицательницу.

Тедди, Лоренц и Итон протиснулись между старшекурсниками, желая увидеть, что же происходит в холле. Но стоило Трелони увидеть их, как она замолчала, в упор уставившись на них:

– Вы. Вам угрожает опасность. Вы бросили вызов Лорду… – голос вновь стал резким, но никто не понял, о ком она говорит (ну не могут же её слова относиться к первогодкам?), – Он… Вас защищает Он… Вам дано узнать правду… Основатели не строили Хогвартс…

– Что? Что за бред? – понеслось со всех сторон.

Троица переглянулась. Они поняли две вещи: первая – женщина говорила о них, и второе – она не сумасшедшая, она хочет их предупредить.

– Прошу разойтись по своим гостиным. Профессору Трелони нездоровится, и она отдохнёт несколько недель в Святом Мунго, – наверху лестницы появился Дамблдор в сопровождении всех профессоров.

– Он! Он – Лорд! – глаза за очками стали ещё больше и в них появилось понимание, – Сова поможет… береги сову…

Остальные слова женщины потонули в поднявшемся шуме. Все переводили взгляд с прорицательницы на Дамблдора и обратно. Директор был недоволен, а Трелони всё пыталась ещё что-то сказать, пока Зильберман не послал в неё сонное заклятие, и женщина не повисла на руках целителей.

– Она ненормальная! Я всегда это знала, – послышался чей-то громкий голос.

– О чём она говорила? – справа от ребят спросил какой-то шестикурсник.

– Да кто её разберёт, – ответил ему староста Райвенкло.

– Какая сова? Что она там про Основателей?

– ТИХО! – перекрыл гомон голос директора, – Повторяю: профессору нездоровится, она не понимает, что говорит. Будьте добры вернуться в свои спальни.

Недовольно бурча, студенты подчинились, не прекращая обсуждать только что увиденное. Ремус подал троице знак, что будет их ждать. Незаметно кивнув, друзья вместе со своим факультетом спустились в подземелья.

* * *

– Она явно знала, что говорит, – ходил по комнате Лоренц: ребята справедливо решили выждать часок, прежде чем идти к Ремусу, тем более, карта Мародёров показывала, что все учителя опять в кабинете директора.

– Дамблдор – Лорд, а это неплохо, – усмехнулся Итон, водя перед собою рукой, будто что-то рисовал.

– О чём ты? Это ужасно! – приподнялся на локтях Тедди, гладивший свою королеву.

– Лоренц, а ты можешь рисовать граффити? – вместо ответа, посмотрел на блондина шатен.

– Чего? – не поняли друзья.

– Ну граффити. Маглы так называют уличную живопись – рисунки, которые делают на стенах домов, – пояснил Итон, вспоминая, как дедушка Джо говорил о красивых рисунках и надписях на полуразрушенной стене около одного из магазинов в Лондоне.

– А зачем тебе это? – удивился блондин.

– Было бы прикольно нарисовать что-нибудь эдакое напротив кабинета директора, – мечтательно протянул Итон, – Картин там нет, так что за нами шпионить не будут.

– А что, идея! – Лоренц так мстительно улыбнулся, что друзья не сомневались, что директору произведение художника ну очень понравиться.

– Отлично, тогда сегодня закажем девочкам раздобыть баллончики с краской, – потёр рёки Итон.

– Баллончики? Зачем? – уставился на друга блондин.

– Не будешь же ты рисовать карандашами? Надо всё сделать быстро, чтобы ни профессора, ни Филч со своей кошкой, ни приведения не засекли, – коварно улыбаясь, объяснил юный Блек.

* * *

– Да, я тоже думаю, что она говорила о директоре, и при этом была в своём уме, – сказал Ремус.

– Но какую сову она имела в виду? – уселся на парту Лоренц.

– Думаю, Малышку, – пожал плечами Итон, – Она из лунных сов и продавец сказал, что это большая редкость.

– Хорошо, – кивнул мужчина, – Тедди, ты можешь поискать информацию о лунных совах?

– Да, пап, – кивнул мальчик, – Это не так сложно. А вот что она имела в виду, говоря, что «Основатели не строили Хогвартс»?

– Ну, может, только то, что Основатели руководили строительством, а строили будущие ученики и эльфы, – предположил блондин, – Тем более она знает, что нас охраняет Слизерин. Может, она хотела, чтобы мы продолжили копать под Основателей? Вдруг найдём что-то важное?

– Этим и займёмся, – согласился с другом Блек.

– Значит, в ближайшее время никаких сюрпризов школе не будет? – уточнил Люпин.

– Это почему же? – хором возразили ребята, зловеще улыбаясь.

Глава 34. Месть по-слизерински

Узнав у Ремуса пароль к кабинету директора, ребята в пятницу ушли с ужина. Сначала они забрались в кабинет Бёрна. Среди находящихся зелий Итон быстро нашёл Сыворотку правды. Забрав небольшой пузырёк, они забежали в комнату и взяли новое магловско-магическое изобретение близнецов – что-то вроде жучка, который в течении нескольких дней мог вести запись, а потом воспроизводить её. Изобретение ещё не было доведено до совершенства, и запись невозможно было перезаписать, но вот перемотка была, как и пауза.

К горгулье ребята примчались где-то к середине ужина. Поднявшись по винтовой лестнице, они с помощью детектора чар (опять спасибо Фреду и Джорджу) выяснили, что дверь никто и не думал запирать. Первым в кабинет протиснулся Итон и тут же закрыл дверь, отрезая друзей от себя: они забыли про портреты! Почувствовав вопрос друзей, мальчик передал с помощью Салина изображение кабинета и, в частности, любопытно смотрящих на него портретов. Ощутив их волнение, Итон попытался с помощью чувств и знакомых образов сказать, чтобы ребята подождали его в комнате Слизерина. Когда от обоих пришло изображение комнаты, где они втроём сидят у камина, мальчик понял, что друзья будут его ждать далеко отсюда, а, значит, он может действовать: встречи с директором всё равно не избежать, а за друзей можно теперь не волноваться.

– И как же вас зовут, молодой человек? – ехидно спросил один из директоров.

– Вы пришли к Альбусу? – поинтересовался другой.

– Я жду ответ на свой вопрос, – напомнил первый.

– Итон, мня зовут Итон Блек, – решив, что легче ответить, чем слушать этот противный голос, который явно не отвяжется, сказал мальчик, уверенно подходя к столу директора.

– БЛЕК?! – воскликнул портрет, – Так это правда? Ты – мой потомок? А я-то думал, что Дамблдор окончательно спятил на почве неограниченной власти.

– Ваш потомок? – мальчик остановился и удивлённо посмотрел на него, не придавая значения полувозмущённому-полуодобрительному шуму среди портретов, – Вы… Фине-мм… – мальчик помнил, что кто-то из Блеков был директором, но вот какое у него было имя?

– Финеас Найджелус, – обиженно выдал портрет.

– О, да, вы правы! – воскликнул Итон прежде, чем осознал, что подсказал тот же портрет, который и назвал его «потомком», – Ой, простите, – поспешил извиниться мальчик.

– И за что мне такие потомки? – со вселенской скорбью произнёс портрет, – Давай уж, делай, что хотел. Или ты учишься не в Слизерине?

– В Слизерине. А вы не расскажите Дамблдору? – не подумав, ляпнул парень.

– Обязательно. А то у директора нет других дел, чтобы выслушивать нас о шалостях малолетнего хулигана, – язвительно произнёс Финеас.

– А вы… вы ведь меня уже видели.

– Ты думаешь, что кроме как разглядывать посетителей Дамблдора, мне нечем заняться?

– А есть чем? – чисто автоматически спросил Итон, но в кабинете поднялся такой шум, что мальчик замахал над головой руками, – Простите, я не хотел вас обидеть. Я просто не знаю, что делают здесь портреты, я же не портрет.

– Железная логика, – похвалил какой-то старец с пенсне.

– Ты воспитывался у маглов? – насторожился Найджелус.

– Нет, просто у нас дома нет портретов, только один, в гостиной, где деда с папой и крёстным, но он не двигается.

– Портрет оживает, если он магический, только после смерти всех, кто на нём изображён, – назидательно произнесла какая-то женщина в фиолетовой шляпе.

– Нет, если даже это семейный портрет и умрёт только один, то фигура этого человека оживает, – не согласился с ней смуглый мужчина, – Так было с моим кузеном, когда он умер, а я ещё нет, так что я уверен.

– Оживает, но двигаться не может: только смотрит, говорит и моргает, а это не в счёт, – заспорила женщина. А через минуту уже все портреты включились в спор на тему: «Какой же портрет можно назвать живым? И сколько должно умереть человек: все, кто изображён, или достаточно половины?».

На мальчика в пылу спора перестали обращать внимания, и Итон незаметно проскользнул к директорскому столу и так, чтобы даже случайно портреты ничего не увидели, приклеил снизу столешницы на обычную жвачку изобретение близнецов и включил его.

После этого, мальчик быстро просмотрел лежащие на столе бумаги, но, не обнаружив ничего интересного или хотя бы понятного, огляделся в поисках чайника и лимонных долек (все знали, что профессор их обожает). Найдя искомое на подоконнике, Итон добавил в чай директору несколько капель сыворотки. Подумав, он вылил полбутылька в сахарницу, а оставшуюся часть – на лимонные дольки, после чего воспользовался просушивающим заклятием, посчитав, что всё равно часть зелья впиталось, и оно должно подействовать.

– Эй, мальчик, хочешь исправить оценки, копия журнала в нижнем ящике, – подсказал ближайший портрет, которому, видно, надоело спорить, и он опять переключился на студента, незаконно проникнувшего в директорский кабинет.

– У меня хорошие оценки, спасибо, – отказался мальчик. Несколько разочарованных вздохов были ему ответом.

– Тогда, может, хочешь стащить шляпу или меч Гриффиндора? Или слабо? – поддел мужчина в зелёной мантии.

– Зачем мне они? – удивился мальчик.

– Но ведь зачем-то ты пришёл сюда? – пропустившие всё самое интересное портреты пытались понять: что хочет мальчик? Ну не лимонные же дольки он собирается украсть у директора? Стоит только заикнуться, и Дамблдор готов был любого так обкормить этими дольками, что человек потом всю оставшуюся жизнь на них смотреть не сможет.

– Хотел поговорить с директором, – без зазрения совести соврал Итон, поняв, что директора его манипуляций не заметили, – А вы разве не должны ругать нарушителей, а не подсказывать им?

– Да как ты мог подумать? Да разве мы? А ты сам попробуй провисеть тут пару сотен лет! – охваченные праведным гневом, возмущались портреты.

– А почему ваша семья не живёт в доме на Гриммо, а отдала дом этим Уизли? – Финеас единственный был абсолютно бесстрастен. Шум тут же прекратился, и директора стали следить за разговором.

– Крёстный говорил, что он в Лондоне, а мы не хотим жить в городе, – просто ответил мальчик, – А если я сейчас уйду, вы скажите Дамблдору, что я был?

– Обязательно, это ведь наша обязанность: следить за кабинетом и помогать действующему директору, коим на данный момент является господин Дамблдор, – гордо выдал один из портретов.

– Тогда я остаюсь, – к изумлению директоров, сказал мальчик.

Чтобы убить время, он стал осматривать кабинет. Вдруг его привлёк какой-то звук. Повернувшись, мальчик увидел красивую огненно-красную птицу, которую, видимо, разбудил шум в кабинете.

– Ты кто? – Итон, заворожено глядя на птицу и улыбаясь, стал подходить к ней, шепча, – Не бойся, я не причиню тебе зла. Ты же феникс? Я видел рисунок в одной книжке. Я прав?

Птица издала тихий звук, словно приободряя мальчика и говоря, что он прав. Подойдя, Итон осторожно провёл по перьям.

– А это что? Можно? – увидел он на жёрдочке золотую табличку. Надпись мешала разглядеть правая лапа феникса, который держался за жёрдочку в том месте. Словно поняв его, птица чуть отодвинулась, и мальчик прочёл вслух, – «Фоукс – феникс величайшего волшебника всех времён Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора», – кто-то из портретов закашлялся, когда он читал, но мальчик не обратил на это внимания, смотря в глаза птице, – Так тебя зовут Фоукс? Какой ты красавец!

– Мистер Блек?

Итон вздрогнул и, потеряв равновесие, сумел только немного скорректировать своё падение, чтобы не упасть на феникса или дракончика, который, почувствовав его страх, прижался к его груди. Раздался грохот, небольшой столик, на край которого и упал мальчик, перевернулся, все приборы, стоящие на нём, полетели на пол и в юного слизеринца, который чудом успел прикрыть голову (и, почему-то, сердце) и не получить по голове столешницей.

– Профессор, простите, я хотел поговорить с вами, – пролепетал мальчик, когда понял, что всё, что могло, уже упало и разбилось, – Простите, я не хотел, – нерешительно открыв глаза и осмотрев устроенный погром, виновато сказал подросток.

– Я бы хотел поговорить с вашими родителями, – «Вот и подвернулся повод вызвать моего шпиона» – мысленно потёр руки Дамблдор, – Сегодня. Вы не могли бы назвать адрес, по которому мне отправить письмо?

– Простите, но я не помню адреса, – честно сказал мальчик. Да, на самом деле, его и не было, просто «дом Блеков» и всё. «А это разве можно считать настоящим адресом?» – вспомнил мальчик адреса большинства домов, где обязательно было название улицы и номер дома, а в больших домах – и квартиры. «Хотя, у Лоренца тоже просто «Малфой-менор», а у Мэри – «Нора», может, «дом Блеков» и есть адрес?» – засомневался мальчик.

– Ты когда-нибудь путешествовал с помощью летучего пороха? Как ты называл свой дом?

– Папа говорит, что нельзя говорить название чужим, – поднимаясь и отряхиваясь от осколков стеклянных разбившихся предметов, сказал мальчик, мысленно сдерживая и успокаивая своего дракончика, которого падение не на шутку перепугало.

– Мистер Блек, я – директор школы, и я имею право знать, где находятся дома моих учеников, – строго посмотрел на него Дамблдор.

– Вы всё равно не имеете доступа в дом, – пожал плечами Итон, прекрасно зная, что их местонахождение по названию всё равно не вычислишь, а соваться без разрешения – просто самоубийство (как объяснил однажды дедушка Сев), – Мы называем его «домом Блеков».

– Это невозможно, – спокойно возразил Дамблдор, – Я знаю тех, кто живёт в доме Блеков.

– Вы о Гриммо 12? – в голосе юного Блека появились надменность и снисходительность, – Так моим родителям он не нужен, я о другом говорю, в котором мы живём.

– Как это, не нужен?! – возмутился Найджелус.

– Успокойтесь, Финеас, – не смотря на портрет, остудил его негодование директор, – Хорошо, я поговорю с твоими родителями. Так что ты хотел мне сказать, раз дожидался меня здесь?

– Я хотел найти вас до ужина, но вы уже ушли, – оправдывался мальчик, – И мы проверили всех слизеринцев, но никто не виноват. У нас считают, что Драконы могут быть и не школьники, что кто-то мог проникнуть в замок, и всё подстроить.

– Абсурд. Мистер Блек, школа защищена со всех сторон, проникнуть сюда невозможно, – директор взмахнул палочкой, и стол встал на место, второй взмах, и все приборы восстановились и встали на свои места, – Можете идти. Думаю, больше в вашей помощи нет необходимости.

– До свидание, профессор, – Итон не стал задерживаться, быстро пересёк кабинет и вышел за дверь, успев услышать, как Фоукс ему вслед издал какой-то мелодичный красивый звук.

* * *

– Альфред, мне нужна Сыворотка. И вызовите, пожалуйста, ко мне родителей Итона Блека, – через камин распорядился Дамблдор: ему очень не понравилось, что мальчик разговаривал с его фениксом, и что Фоукс так дружелюбно отнёсся к ребёнку.

– Он что-то натворил? – поинтересовался декан змеиного факультета.

– Мистер Блек в моё отсутствие зашёл в мой кабинет и устроил небольшой беспорядок, последствия которого уже ликвидированы, но я не думаю, что стоит прощать подобную шалость, поэтому хотел бы встретится и поговорить с его родителями, – директор уже был настроен на разговор со своим шпионом, поэтому ответил даже более, чем необходимо было знать декану провинившегося студента.

– А как первокурсник снял защитные чары с вашей двери? – удивился Бёрн, уже доставая пергамент, чтобы написать записку родителям Блека.

– Не важно, – в голосе послышались сталь и недовольство, – Я жду вас с зельем через пять минут.

– Сейчас буду, – кивнул Бёрн и, как только голова директора исчезла из камина, отправил записку в дом Блеков, а сам отправился в кабинет за зельем, которое приготовил специально по просьбе Дамблдора.

* * *

Дамблдор в предвкушении налил себе чаю, поставил на свой стол лимонные дольки и стал наслаждаться их вкусом. Странно, такое чувство, что хочется с кем-то поговорить, что-нибудь рассказать…

В камине вспыхнуло изумрудное пламя, и появилась голова Бёрна:

– Простите, профессор, но я не могу найти Сыворотку. Вероятно, я куда-то не туда её положил, – сдержанно сказал Альфред, почти полчаса перерывавший весь свой кабинет, но так и не нашедший нужного зелья.

– Бездарь! Это рушит все мои планы: чем я теперь буду опаивать Северуса? – выдал директор, сам удивившись тому, что сказал. Портреты негромко захихикали.

– Смею предложить какой-нибудь вино, – еле скрыв удивление такой прямотой Дамблдора, сказал преподаватель зелий, – С минуты на минуту Блеки будут у вас, – договорив, он исчез.

– А что? Неплохая мысль, – Альбус вызвал домовиков и приказал принести вино с дурманящей настойкой.

Прошло минут десять, и в камине снова вспыхнуло пламя, но в кабинет вошёл не Снейп, а два молодых человека.

– Вызывали, директор? – спросил блондин.

– Нет, я ждал Северуса, чтобы поговорить, – кладя в рот очередную лимонную дольку, произнёс Дамблдор.

– Но в записке говорилось о родителях, – внимательно смотря на странно ведущего себя директора, сказал Драко, – Я отец Итона, Дрейк Блек.

– Генри Блек, – представился брюнет. Уж куда-куда, а на встречу с Дамблдором он и не думал отпускать брата одного, да и Северуса они побоялись отпускать: мало ли что взбредёт в голову самому светлому магу последних столетий?

– Ну и зачем вы мне? Я всё продумал, заранее сказал этому безрукому Бёрну (и зачем я его вообще нанял?) приготовить Сыворотку. И мало мне, что горе-педагог её посеял, так ещё и вы припёрлись вместо Снейпа.

Гарри и Драко в шоке переглянулись, но вдруг на лице брюнета проступило понимание:

– Профессор, а что послужило причиной нашего вызова?

– Этот мальчишка, Блек, ошивался в моём кабинете, – сознание окончательно затуманилось, и директор уже не понимал, что говорил.

– А что вы хотели от Северуса? – Драко еле держался от смеха, смотря в затянутые белой пеленой глаза Дамблдора, который так и продолжал поглощать лимонные дольки, запивая их чаем.

– Надо выведать всю правду, – делился своими планами профессор, – Узнать, что моего шпиона, этого предателя, связывает с вами. Знает ли он, кто убил Лорда? И что может сказать о Малфоях.

– Причём тут Малфои? – продолжил допрос Гарри, мысленно аплодируя ребятам, таким интересным образом отомстившим за зелье, подлитое им директором в начале года. Ах, да, надо бы уточнить, – Это ведь вы подлили в начале года первокурсникам зелье вражды? Зачем?

– Они во всём виноваты! Они служат Лорду, они должны поплатиться за это! Я сделаю их сына новым Лордом! Новым Лордом! – и Дамблдор дико рассмеялся, – Я покажу, кто правит миром! Он не должен ни с кем дружить! Блек и Люпин только пешки, все-все здесь пешки! Я один король! Я бог!

– А Волан-де-Морт? – придвинувшись на всякий случай ближе к брату, спросил блондин.

– Ха! Я, я его создал! Да он ничто, по сравнению со мною, он и мизинца моего не стоил!

– Почему вы его не убили?

– Зачем? Миру нужны войны, нужны герои и злодеи! Так устроен мир! Я помогу миру найти злодеев, я создам героев, я буду богом, весь мир в моих руках!

– Вы сумасшедший, мы не позволим! – братья были в шоке. Да и не только они: все портреты смотрели на директора выпученными глазами. Похоже, не был удивлён лишь Найджелус, но он был явно зол, притом очень.

– Да что вы можете против меня? Я выбирал жертвы, я строил жизни! Благодаря мне мир ещё жив!

– А Гриндевальд? – спросил кто-то из портретов.

– Этот слизняк, считавший себя моим другом и боровшийся за «Общее благо»? – рассмеялся директор, – Я сам предложил ему путь, по которому он пошёл. Но он воспротивился, он не захотел дальше убивать. Сопляк. Пришёл ко мне и сказал, что это не правильно, что смерть приносит только боль и не делает мир лучше! Он даже не защищался, считал, что я его не трону! Да этот мальчишка жизнь готов был отдать за меня, вот я её и взял, раз она ему не к чему…

Дальше слушать братья не стали. Мгновенно достав палочки, они отправили в директора двойную Аваду, но на пути сдвоенного луча оказался феникс. Мёртвая птица упала на стол перед Дамблдором, которому, похоже, не было до этого дела. Гарри и Драко замерли, не веря в то, что наделали (Фоукс ведь не виноват, что у него сумасшедший хозяин). Однако, к огромному их облегчению, труп птицы, хоть и с запозданием, объял огонь, и через несколько секунд на столе в горстке пепла оказался сморщенный птенец.

– Вам не убить меня! – вокруг директора появился неуправляемый огонь, который стал заполнять всю комнату. Поняв, что просто сгорят, братья выпустили ещё раз зелёные лучи, на пути которых под смех невменяемого Дамблдора появились какие-то серебряные предметы из его коллекции; после чего Блеки вступили в камин, кинув порох, и успели уйти до того, как огонь опалил бы их мантию или волосы.

* * *

– Ты как? Что так долго?! – набросились на Итона друзья, как только он пришёл.

– Пришлось ждать Дамблдора, картины всё равно бы меня сдали, – ответил шатен, – Спасибо, что не стали спорить.

– Мы доверяем тебе, но ещё хоть раз так поступишь… – сжав кулаки, посмотрел на друга Малфой, после чего сорвался на крик, – Ты хоть понимаешь, как мы за тебя переживали?! Ты там один у Дамблдора, а мы даже открыть дверь не можем: ты нас не пускаешь и велишь уходить и ждать где-то в подземельях!

– Мы уже хотели идти к Бёрну, чтобы он тебя спас, – согласился Тедди, после чего покраснел, – Я боялся, что папе опасно к Дамблдору, а Бёрн, всё же, как-никак, наш декан, и тоже может помочь…

– Вы молодцы, я обещаю так больше не поступать, – честно посмотрел на друзей мальчик, – Просто я боялся… что и вас поймают…

– А ты?!

– Он ничего не сделал, даже баллы не снял. Я сказал, что ищу его по поводу расследования той шутки, сказал, что наш факультет не виноват. Правда, я кое-что сломал ему, когда нечаянно упал, и он вызвал моих родителей, но это ничего, пустяки, – он посмотрел на каждого в отдельности, – Я не хотел вам или дяде Ремусу неприятностей, и не хотел, чтобы твои родители, Лоренц, на тебя сердились…

– Спасибо, – ответили оба. Лоренц встал и подошёл к нему:

– Только мы вместе, так что и отвечать должны вместе. Мы испугались, когда Хэт и Нимфа потеряли связь Салином. Думали, что-то случилось…

– Я… не подумал, – виновато посмотрел в глаза другу Итон, – Когда мы упали, я напугал его, я испугался, что он пострадает… А ведь их связь друг с другом, когда они далеко, очень слаба, вот, наверно, и прервалась, – мальчик вытащил всё ещё напуганного дракончика, который тут же крепко обвил хвостом его запястье, и спрятал мордочку в ладони парня.

– Тише, здесь все свои, – к ним подошёл Тедди, на плече которого сидела его королева, и погладил чёрного малыша, Нимфа стала издавать успокаивающие трели, и скоро Салин достаточно пришёл в себя, чтобы посмотреть по сторонам и ослабить хватку, что было очень кстати, потому что рука уже немного онемела.

– Будем надеяться, что наш план удался. А тебя, Итон, мы больше вперёд не пустим, – твёрдо сказал блондин.

Глава 35. Зелье иллюзии сна

Северус, невероятно бледный от гнева, мерил шагами гостиную. Как только Гарри и Драко вернулись от директора, первое, что они сделали, это собрали всех своих. Друзья прибыли сразу, взволнованные разгневанным видом блондина, который через камин со всеми и связывался. Гарри в это время созвал вниз всё старшее поколение семьи и послал Патронуса Гильберту, который ещё был в Министерстве. В общем, через десять минут, ничего не понимающие все были на месте. Кратко и быстро братья поставили всех в курс дела и передали все откровения директора.

– Он убьет их! Надо срочно забрать детей, – первая нарушила мрачную тишину Сандра.

– Нет, это не поможет, – возразила Гермиона, – Когда действие зелья пройдёт, он сделает всё, чтобы уничтожить всю нашу семью и выяснить, могли ли мы успеть кому-либо всё рассказать? И кому именно?

– Может, вам спрятаться на Базе? – предложил Тео.

– Нет, мы тогда подвергнем опасности всех, кто находится там, – покачал головой Гарри.

– Он не должен ничего вспомнить, – согласился Драко, – Пока он сильнее, сейчас нам его не победить.

– Он не был готов к Сыворотке, – остановился Северус.

– Что? – хором спросили практически все.

– Если бы он хоть на секунду допускал возможность, что с ним так могут поступить, он бы не потерял возможность контролировать свои ответы, – пояснил мастер зелий, – Лгать бы он не мог, но вот построить ответы таким образом, чтобы они спрашивающему не принесли никакой пользы – иногда сильные маги на такое способны. Хотя… Возможно, Дамблдор просто уже сходит с ума.

– И что нам делать с сумасшедшим директором, у которых в руках несколько сотен детей? – спросил Блейз.

– Сколько у нас времени? – уточнила Сандра.

– Сыворотка, если не давать антидот, действует ровно три часа, – ответил Северус, – У нас ещё чуть больше часа… – зельевар на секунду замер, после чего рванулся к книжным полкам и достал сверху копию дневника Салазара Слизерина, посвящённого зельям.

– Папа, у тебя есть идея? – в надежде спросил Драко.

– Необходимо уничтожить всё, что бы напомнило директору о случившемся, – перелистывая страницы, забормотал мастер зелий, – Когда Сыворотка прекратит действовать, у Дамблдора будет болеть голова и он захочет пить. Выпьет то, что ему дадут, не глядя. Я не успею приготовить яд, но… а, вот оно! – обрадовался мужчина, увидев рецепт нужного зелья, – Иллюзия сна! Директор будет думать, что всё ему приснилось! Но лишь до тех пор, пока не найдутся неоспоримые доказательства обратного, поэтому мы должны уничтожить улики.

– Время готовки?

– 48 минут, но один я не успею, – просматривая огромное количество ингредиентов, каждый из которых нуждался в тщательной подготовке, сказал Северус.

– Отлично, две минуты. Добби! – надеясь, что домовик откликнется, позвал Гарри.

– Да, сэр, я так рад вас видеть, – с негромким хлопком появился перед молодым человеком эльф.

– Добби, ты не обязан, но я прошу спасти моего крестника, – быстро начал мужчина, смотря в огромные глаза домовика, – Надо из кабинета директора забрать чай и лимонные дольки. То есть, заменить их так, чтобы Дамблдор ничего не заметил.

– И, если там есть ещё хоть что-то съедобное, на всякий случай заменить надо всё, – дополнил Драко.

– После принятия зелья, он заснёт на 15 минут, – отрывисто сказал домовику Северус, – У тебя будет время. К сожалению, доступ в кабинет у Драко с Гарри был на один визит, и мы не можем рисковать и пробовать вернуться. Ты должен будешь дать директору зелье вместе с водой, когда Сыворотка прекратит действовать, и успеть убрать все следы погрома.

– И портреты! – напомнил Драко, – Думаю, они будут за нас после всего, что услышали.

– Ты нам поможешь? – спросил домовика Гарри.

– Я всё сделаю, сэр, – Добби дрожал от того, что он должен будет сделать.

– Отлично, жди нас здесь, – и, скопировав рецепт, Северус быстро пошёл в лабораторию, Гарри и Драко последовали за ним.

* * *

Добби незаметно появился в кабинете директора, и его глаза стали ещё больше, чем обычно. Дамблдор сидел за своим столом пьяный и с увлечением болтал с портретами, которые веселились, выведывая все подробности его личной жизни. Лимонных долек в вазочке уже не осталось, как и чая в чайнике.

Заметив домовика, директор приказал ему ещё приготовить чаю и принести долек, так что никаких проблем с выполнением поручения у эльфа не возникло. Напротив, нужное зелье он подлил прямо в чашку с чаем. Сделав несколько глотков, Дамблдор отрубился. Подумав, Добби не стал убирать полупустую бутылку вина, но вот всё остальное, как и просили Блеки, заменил. Хотя заменять-то пришлось лишь сахар и кислотные леденцы.

После уборки, которая у эльфа заняла считанные минуты, он нерешительно поднял глаза на бывших директоров, которые наблюдали за ним.

– Ты что-то хотел? – надменно спросил Найджелус.

– Ч-ч-чтобы в-в-вы н-не го-го-ворили ди-директору о т-том, ч-что п-произошло, – вжав голову в плечи и прижав уши, выдавил домовик.

– И с какой это стати?

– П-п-пожалуйста, – пропищал испуганный эльф, – И-иначе он у-у-убъёт их… их всех…

– Мы в своём уме, чтобы не доводить мир до Апокалипсиса, – ответил Финеас, – Можешь так и передать своим хозяевам.

– Добби – свободный эльф, – возмутился домовик, ну тут же испугался, что портреты передумают, – То есть… да-да, сэр. Спасибо!

Эльф исчез, а портреты принялись обсуждать странное поведение домовика.

* * *

А в это время Бёрн всё никак не мог хоть на чём-то сосредоточиться. Из головы не шли слова директора. Наконец, он решился сходить к нему.

Как ни странно, дверь не была заперта, но, войдя, Альфред в шоке остановился: Дамблдор, явно пьяный, спал, сидя в кресле у себя за столом, а рядом стояла полупустая бутылка. Решив, что директор и до этого находился под действием алкоголя, Бёрн не стал придавать особого значения его болтовне и пошёл к себе искать в том кавардаке, что сам же устроил, ища Сыворотку, Антипохмельное зелье, которое явно понадобится Дамблдору, когда он проснётся.

* * *

Магический сон у директора плавно перешёл в обычный, так что проснулся Дамблдор только под утро, лишь очень смутно помня события прошедшего дня. Увидев бутылку, он понял причину своего состояния. А ещё какой-то неприятный был сон. Про Блеков, что ли? Или это были портреты?

Голова раскалывалась. Вызвав Бёрна, он приказал изготовить зелье от похмелья, но, к счастью, у Альфреда оно было в запасах. Решив отбросить на время все мрачные мысли и приняв зелье, он нацепил свою маску добродушного старичка, сунул в карман горсть лимонных долек и отправился в Большой зал на завтрак.