Текст книги "Во всем виноваты лишь Малфои (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Нет, – твёрдо произнёс Тедди.

– Простите? – поднял бровь профессор.

– Но почему?! – воскликнул Дэвид.

– Он, полагаясь лишь на наши слова, предал самого близкого человека, который есть у него в школе. Так можем ли мы наедятся, что в следующий раз он не предаст нас? – не глядя на Флинта, ответил декану Итон, – А, поняв, что он не разбирается даже в основных зельях, можем ли мы быть уверены, что он, по незнанию, не подольёт нам в сок яду?

– Так вы рассчитывали, что я не сделаю то, что вы просите? – сглотнул Дэвид, внезапно увидев ситуацию со стороны.

– И это было не зелье противоречий? – крайне задумчиво посмотрел Бёрн на юного зельевара.

– Нет, я бы не стал использовать свои знания намеренно на вред тому, кто мне ничего не сделал, – ответил парень, – Это было укрепляющее.

– Вы меня обманули! Зачем?!! – закричал на однокурсников Дэвид.

– Один человек мне сказал, что люди делают ошибки, и надо уметь прощать, – как-то отстранённо произнёс Люпин, – Мы честно дали тебе шанс стать нашим другом, но ты не воспользовался им. Нельзя строить новую дружбу, предавая старую.

– Хорошие слова. Запомните их, мистер Флинт, – удивился логике мальчика Альфред. Проведя палочкой над кубком, он убедился, что туда действительно было добавлено только укрепляющее зелье.

– Мы не забываем, что мы – слизеринцы, – чуть улыбнулся Лоренц, которому вдруг захотелось уйти отсюда, опять оказаться в доме Блеков, где он может быть собой, и где нет необходимости думать над каждым словом, которое хочешь сказать, где ото всех их будут ждать только того, что они могут, и уж явно не надо будет вот так стоять и невозмутимо отстаивать свою точку зрения.

– Хорошо, – устало потёр лоб Бёрн, – Мистер Блек, мистер Люпин и мистер Малфой, – по 50 баллов за приверженность своему факультету и неоспоримую логику. Мистер Флинт, минус 30 баллов за применение неизвестного зелья против однокурсницы, и неделя отработок с мистером Филчем за неслизеринское поведение: вы должны были либо прийти ко мне, либо сами заменить зелье на безвредное и проинформировать о своей сделке мисс Макнейр. По крайней мере, вы не должны были попасться. Можете быть свободны, все.

Дважды повторять не пришлось: Флинт вылетел из комнаты в мгновение ока, а троица, кивнув, вышла следом. «Что же это за детки такие?» – подумал мужчина, смотря им вслед.

Глава 26. Ещё раз о выборах

– И что тебе передал Чарли? – напомнил Итон, когда они, наконец, заперлись в своей комнате.

– А, точно, открывай, – присел Лоренц, оторвавшись от рисунка, который делал.

– Сейчас, только найду, куда я его сунул, – Тедди наклонился и взял мантию, висевшую на спинке стула у его кровати. Проверив карманы, он достал свёрток, который передала ему Уизли.

Мальчик аккуратно развернул обёртку и увидел небольшую сумку на пояс из драконьей кожи и записку.

– Уже неплохо, – прокомментировал блондин, – Подарок на Рождество?

– Ага, – кивнул Тедди и зачитал записку вслух, – «Тедди, обещаю, больше никогда не забуду тебя поздравить! Фред с Джорджем отказались помогать выбрать тебе подарок, так что я выбирал сам, надеюсь, тебе понравится. Я очень хочу тебя увидеть, узнать тебя получше, поговорить… Можешь писать, когда захочешь и о чём захочешь. Прости и с прошедшим праздником. Поверь, Тедди, я, правда, не хотел. Твой крёстный»

– Если он это искренне, то у тебя будет замечательный крёстный, просто пока он сам этого не знает, – протянул Итон.

– Надеюсь, что ты прав, – Тедди достал перо и чистый пергамент, – А как ответ отправим? Малышка у девочек, Нимфу я точно не отпущу, да и не хочется мне, чтобы о ней кто-то ещё узнал, а школьная сова вряд ли быстро долетит до Румынии, если вообще долетит.

– Возьми моего филина, я всё равно родителям писать не собираюсь, – вернулся к своему рисунку Лоренц, – Итон, как думаешь, а можно сюда перенести то, что у меня в блокнотах, чтобы всё было в одном месте?

– Да запросто, – усмехнулся юный Блек, – Мы же можем всё скопировать, как те книги из комнаты Слизерина. Только не выбрасывай блокноты, отдай лучше мне: мне очень нравятся твои рисунки.

– Идёт, – кивнул блондин, приступая к изображению Бёрна: он отражал всё то, что произошло сегодня – кабинет декана, они трое, рассерженный Флинт, профессор и расстроенная девочка чуть в стороне, выплёскивающая сок в сторону Дэвида.

* * *

Настало воскресенье. Флинт почти ни с кем не общался, Макнейр демонстративно игнорировала его, на ребят слизеринец вообще не смотрел, так что друзьям даже стало стыдно за жестокое испытание, которому они подвергли своего однокурсника. Да и Бёрн всю неделю как-то странно смотрел на них, как будто присматривался, оценивал что ли.

Вот в Большой зал влетели совы с письмами и прессой. Перед ребятами приземлилась сова с «Придирой». Зловеще переглянувшись, мальчики с большим удовольствием стали читать окончательный вариант весьма интересной статьи.

Альфред нахмурился, заметив, с каким видом трое его студентов приступили к чтению журнала. Вроде, это была «Придира».

– Минерва, вы не позволите? – посмотрел он на женщину, у которой увидел нужный журнал и которая, похоже, еле держалась от смеха.

– Думаю, вас заинтересует только это: я ещё не дочитала, – декан Гриффиндора взмахнула палочкой и скопировала несколько первых листов. Передав их коллеге, она вернулась к прочтению и, кажется, была на ближайшие минут десять явно потеряна для общества.

– Благодарю, – всё же сказал Альфред, но, похоже, женщина его не услышала. Отодвинув полупустую тарелку, мужчина положил перед собою листки и углубился в чтение:

«Правда о выборах.

Как известно практически каждому в магической Англии, две недели назад состоялись выборы на пост министра магии, прошедшие с участием всего состава Визенгамота, первого помощника главы Аврората и действующего министра, Руфуса Скримджера. Кроме того, в зале присутствовали представители прессы и несколько десятков почётных зрителей. И несмотря на это, общественность не получила и половины информации, на которую вправе была рассчитывать.

Начнём с самого основного – с результатов выборов. О том, что Перси Уизли победил с минимальным отрывом, знает каждый, но вот почему почти во всех изданиях указывается, что вторым был Бруствер, неизвестно. На самом же деле, мистер Кингсли Бруствер оказался на третьем месте, набрав всего на два голоса меньше, чем мистер Корнелиус Фадж.

Кому потребовалось вводить народ в заблуждение и зачем? Наша команда посвятила эти недели расследованию всех обстоятельств. Как выяснилось, за выдвижением кандидатуры господина Бруствера стоял ни кто иной, как глава Визенгамота и директор школы магии и волшебства, мистер Альбус Дамблдор, чьи былые заслуги наделяют его достаточной властью, чтобы он мог повлиять на результаты голосования.

Однако, мы вас не обвиняем, директор, мы просто хотим рассказать правду тем, кто, доверяя нашим коллегам, имел неосторожность составить о вас слишком идеалистическое мнение. Но вы сами знаете, профессор, что все мы люди, и все имеем свои маленькие слабости и пунктики: будь то любовь к лимонным долькам, желание мирового господства, мечта всё держать под своим контролем или безобидное коллекционирование шахматных фигур и вкладышей от шоколадных лягушек.

Но перейдём к более интересным кандидатам. Очень удивил нас мистер Корнелиус Фадж, за которым стояла чуть ли не половина высшей аристократии магической Англии, в том числе сам лорд Малфой. Но нельзя сказать, что такая ставка была неоправданна. В прошлом выпускник Райвенкло, бывший министр, весьма достойно прошёл всю предвыборную компанию, и превосходно выступил перед Визенгамотом. Наши овации вам, мистер Фадж, вы оказались не так просты, как многие считали.

И, наконец, наш победитель, мистер Уизли! Многие возлагают на этого молодого человека большие надежды, но было немало и тех, кто считал его возраст помехой. Его выступление было кратким и не вызвало ни у кого вопросов, многие наши коллеги не брали мистера Уизли в расчёт, но, как оказалось, очень даже зря. Не имея за спиной никого, кто смог бы его поддержать, господин Уизли смог доказать, что достоин поста министра магии ничуть не меньше своих оппонентов, что подкупило сердца многих членов Визенгамота. Его профессиональный рост начался с мощного взлёта: в 19 лет мистера Уизли назначили помощником министра магии, что стало причиной размолвки в его семье. Но, несмотря на сложности, мистер Уизли давно стал правой рукой мистера Скримджера, потеснив с должности мисс Долорес Амбридж. Возможно, именно мистер Скримджер помог молодому человеку пойти на такой ответственный шаг, как выдвижение своей кандидатуры на пост министра, но никаких данных, подтверждающих это, мы не нашли.

По проверенным источникам, сейчас мистер Уизли уже приступил к своим обязанностям, несмотря на то, что официальное вступление в должность произойдёт лишь через несколько недель. Хотим напомнить, что при вступлении мистер Уизли может совершить перестановку в штате и по желанию уволить, принять или перевести одного человека без объяснения причин. Многие считают, что будет снят с должности нынешний глава Аврората, брат мистера Перси Уизли, мистер Рон Уизли, который в открытую выступает в прессе против нашего нового министра. Нам не удалось разузнать истинные намерения на этот счёт у самого Перси Уизли. Так что, поживём – увидим. Однако, от себя хотим добавить: Мы с вами, министр! Удачи вам на этом посту.

Расследование вели Незабудка и Солнышко, статья писалась при содействии Совы, Лилии, Книжного червя и Заучки»

– Весьма интересный взгляд, – еле слышно произнёс Бёрн, складывая листки и убирая их в карман мантии. Украдкой посмотрев на директора, мужчина напрягся: никогда прежде он не видел Дамблдора в таком гневе. Переведя взгляд на бывшего мракоборца, он отметил, что Бруствер тоже прочёл статью и теперь сидит мрачнее тучи. «Возможно, ему не сказали, что Фадж обошёл его», – мелькнуло в голове у Альфреда, но спрашивать он не рискнул: здоровье как-то важнее.

А тем временем мальчики, убрав в сумку «Придиру», исподтишка посматривали на директора.

– Похоже, он разозлился, – еле слышно произнёс Лоренц, наклонившись к друзьям.

– А то, – согласился Итон, – Кому будет приятно, если о тебе пишут правду? Тем более, если правда неприглядная?

– Похоже, он не рассчитывал, что кто-то будет копаться во всём этом, – заметил блондин, – Кстати, почему именно «Заучка»? Это ведь Гермиона, или я просто кого-то не знаю?

– Мама говорила, что её так в школе дразнили, – усмехнулся шатен, – «Гриффиндорской заучкой» или «зубрилой». Похоже, первое ей больше нравилось.

– Кстати, а как себя Джули обозвала, или она не участвует?

– Кажется, «Мулатка» или как-то так, – пожал плечами Итон, – Скоро, наверно, своё издательство откроем, с таким-то количеством журналистов.

– Кстати, тут я нашёл у своего фотика прикольную опцию, – в глазах метаморфа появился неприкрытый восторг, – Не знаю, где Дрейк с Генри его раздобыли, но, похоже, среди товаров для шпионов или мракоборцев. В общем, он снабжён функцией отвода глаз и возможностью заглушать вспышку, чтобы окружающие её не видели.

– Класс! Статьи с фотками – это прикольно!

– Да тише ты, – шикнул на друга Лоренц, – Да и вообще, нас могут подслушать.

– Да ладно тебе, сейчас все заняты статьёй, – отмахнулся Итон, но продолжать тему не стал.

* * *

Дамблдор, вне себя от ярости, шагами мерил кабинет: его шпионы так и не выяснили настоящих имён пяти интересующих его журналистов. А к ним ещё какие-то присоединились. Как там они себя называют? Лилия, Книжный червь, Заучка и, кажется, Дитя Смерти – что за идиотские прозвища? Именно «прозвища», на псевдонимы это не тянет, за исключением, возможно, этой Лилии.

Директор остановился и задумался: «А что, если не у всех зашифрованы имена? Что, если Лилия – это именно имя. Так, Лилия, Лилиана – точно, Лили!». Надо поставить перед орденцами новую задачу – пусть проверят родословные и министерские архивы: они должны найти всех женщин, носящих это имя. Эта злосчастная журналистка может быть как ведьмой, так и сквибом, которой просто нечем заняться!

Жаль, он сам не мог заняться расследованием: необходимо, наконец, разобраться с этой слизеринской троицей. В школе опять полный бедлам: Минерву, похоже, пора готовить к тому, чтобы в конце года она сама ушла на заслуженный отдых – слишком уж часто она в последние годы шла наперекор его решениям. Вспомнить хотя бы тот случай, когда она отстаивала права студентов сохранить межфакультетские команды по квиддичу, или тот прецедент, когда его заместитель собственноручно подписала акт, подтверждающий право родителей или опекунов забирать на выходные студентов (конечно, в кодексе Хогвартса времён Основателей был такой пункт, но мало кто знал об этом, а теперь то и дело приходят прошения от родителей, желающих забрать своё чадо на какое-нибудь семейное торжество). А тот вопиющий скандал, который женщина учинила, когда он хотел принять на работу в помощь Филчу Наземникуса Флетчера? Ну подумаешь, будет таскать еду из кухни и сдавать в Хогсмиде золотую посуду – всё же можно списать на студентов или домовиков: попечители обязаны будут выделить деньги на новую утварь. И всё же, когда Минерва пригрозила написать родителям каждого ученика, пришлось отступить и устроить Наземникуса кладовщиком к знакомому бармену. Правда, когда Флетчер за вечер выпил и разбил несколько десятков бутылок с дорогим вином, его тут же уволили, и теперь он опять крутится где-то на чёрном рынке, но это не важно: зато Флетчер просто незаменим, как информатор. А это идея! Надо бы и его подключить к поиску ненавистных журналистов. Как же хорошо было, когда была одна Скитер, чей острый язык многие не воспринимали всерьёз, да и в её статьях было больше лжи, чем правды, а эти… да откуда вообще они берут такую информацию?!

Теперь ещё и Бруствер не разговаривает и написал заявление на увольнение. Это же надо! Он же только хотел поддержать мракоборца, а тот обиделся из-за того, что ему, видите ли, не сказали, что Фадж обошёл его! И что теперь делать? Поговорить с Роном, чтобы тот отказал Кингсли в приёме в Аврорат? Так ведь из-за этих чёртовых выборов Рон вряд ли вообще останется в Министерстве, и повлиять на это никак нельзя: новый министр имеет право «первого желания», и отказать ему никто не сможет. А какое желание может быть у Перси? Ну конечно, только избавиться от ненавистного младшего брата, какое же ещё?

И что теперь имеем? Нужен новый преподаватель ЗОТИ – это раз; надо невзначай намекнуть Минерве о пенсии – это два; необходимо восстановить с Кингсли отношения и помочь ему с работой – это три; срочно подыскать, куда после увольнения устроить Рональда Уизли – это четыре; найти злосчастных авторов – это пять; разобраться со слизеринской троицей – это шесть. Да ещё и объявление его погибшего, как он считал, шпиона, каким-то образом оказавшегося на стороне этих Блеков!

У Дамблдора заболела голова от обилия мыслей, и он попытался сосредоточиться на чём-нибудь одном, наиболее лёгком. Так, поиском преподавателя может заняться Министерство – надо чиркнуть пару слов в отдел образования; авторами займутся его любимые орденцы; насчёт Кингсли надо поговорить с Роном… Итак, остаются только сам Рон, Минерва, три первогодки и Северус, которого надо бы ещё раз вызвать в школу и напоить Сывороткой правды. Не так уж и много.

Директор взял пергамент, перо и стал строить планы, время от времени поглядывая в окно и думая, кого бы ещё привлечь к их реализации?

* * *

Вся школа гудела, обсуждая статью. Все вдруг заметили, что сын нового министра, второкурсник Биллиар Уизли, так и не вернулся после каникул. Многие утверждали, что его перевёл отец в заграничную школу, боясь покушения. Старшекурсницы вовсю обсуждали внешность министра и строили коварные планы по завоеванию его сердца, пока, к своему сожалению, в одной из газет не прочли, что Перси женат и не собирается разводиться, вопреки ходившим по школе слухам.

Бруствер больше не показывал ничего на уроках, а просто задавал конспектировать параграфы. Кто-то из студентов, подслушав разговор преподавателей, узнал, что мракоборец возвращается на работу в Министерство и в конце месяца его в школе уже не будет.

Ребята пока замерли в ожидании, дожидаясь, пока всё утихнет. Новые статьи о Слизерине лишь подогревали и без того неспокойную обстановку. Надо было ждать, и друзья не высовываясь, всё свободное время проводя в библиотеке либо в комнатах Слизерина. Но волновала их ни только ситуация в школе, но и приближающееся полнолуние. Несколько дней, и станет известно, помогут ли оборотням браслеты, которые создали близнецы Уизли. Пару дней назад встрёпанная коричнево-рыжая сова принесла трём слизеринцам такие браслеты. Они были чёрные, неприметные, но если нажать на изображение волка, воющего на луну, браслет воспроизводил одну из записанных в магловской студии песен. Близнецы даже предусмотрели регулировку звука небольшим колёсиком, как на некоторых магловских приспособлениях. А по ободку браслета была выгравирована надпись: «Стая золотой королевы».

– Ничего себе, они и название себе придумали, – вертя браслет в руках, лёжа на своей кровати, присвистнул Лоренц.

– Мне нравится, – гладя свою ящерку, улыбнулся Тедди.

– Здесь сказано, что они всеразмерные, и их может снять с руки только тот, кто надел, – читая записку от близнецов, произнёс Итон, – Работают на вечной батарейке, никакие чары не действуют.

– Ещё бы, иначе магловская штуковина внутри не работала бы, – хмыкнул блондин.

– И так никто ничего с браслетом не сделает, – довольно улыбнулся юный метаморф.

– Только бы получилось, – надевая браслет на ту же руку, на которой был браслет Слизерина, искренне произнёс Итон.

Глава 27. Эксперимент и трудоустройство

Молодой человек пятнадцати лет, с отличаем закончивший экстернатом школу и уже учащийся на втором курсе колледжа компьютерных технологий волею судьбы оказался в больнице Святого Мунго, и его представления о мире за несколько дней перевернулись с ног на голову. А дело в том, что Джон, отдыхая с друзьями, отправился с лучшим другом, Стивом, за дровами, а в лесу на них напало ужасное существо. Его друга монстр буквально разорвал в клочья, а он сам очнулся в этой больнице, где ему сказали о том, что Стив мёртв, что сам Джон три недели провёл в коме, и теперь принадлежит волшебному миру, что напал на них какой-то «оборотень», и что он теперь каждый месяц будет превращаться в такого же монстра.

Первые несколько дней юноша думал, что сойдёт с ума. В палате с ним было ещё двое: молчаливый мужчина лет сорока и старик с жуткими шрамами на лице весь в бинтах. Как он понял, мужчина был магом, и оборотнем стал совсем недавно: вроде медсестра (почему-то все их называют «целительницами») говорила, что его зовут Нил Чарен (ну или Арен, хотя какая разница, какая у него фамилия?), и что он попал сюда после неудачного первого превращение, которое его чуть не убило. «Но если он еле это пережил, то что будет со мной?» – в ужасе думал парень.

А старик здесь, вроде, уже не первый месяц. Сам он говорит, что слишком стар для превращений.

И вот завтра первая ночь. Джон уже два дня не мог спокойно спать: стоило закрыть глаза, как тут же вспоминалась та жуткая ночь, из-за которой он оказался здесь. Сегодня ему принесли какое-то зелье (вместе с тем, что он пил последнюю неделю), сказав, что оно поможет уснуть.

– Спокойной ночи, – сказал он соседям по палате, откупоривая зелье, но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл мужчина в чёрном плаще (или это мантия?), лицо которого скрывал капюшон.

– У меня к вам есть предложение, – странным низким немного хриплым голосом произнёс незнакомец.

– Какое же? – Нил наставил на пришедшего свою палочку, но и у того в руке появилась почти такая же.

– Дважды повторять не буду: хотите жить нормально, идите за мной, – кивнул незнакомец в сторону двери.

– Мы не будем никому служить, – прошипел Чарен, – Убирайся!

– Я предлагаю не службу, я предлагаю лекарство, – холодно ответил пришедший.

– Лекарство? Но это невозможно! – приподнялся с кровати старик.

– Как знаете, – безразлично произнёс незнакомец, – Мне нужны добровольцы для его проверки, но раз вы не хотите, я найду тех, кто не откажется использовать свой шанс, – с этими словами он развернулся.

– Стойте! Я с вами!!! – Джон был готов отдать всё, лишь бы не стать таким же монстром, как тот, что убил его друга.

– И я, – тяжело поднялся старик.

– Что ж, если есть хоть какой-то шанс, – кивнул Нил, тоже вставая.

– Я скрою вас чарами невидимости, мы выйдем из Мунго и трансгрессируем, – остановился у самой двери незнакомец.

– Транс-что? – юноша испуганно замер.

– Это перемещение, куда угодно, мгновенно, не очень приятно, – отрывисто пояснил Нил, после чего повернулся к мужчине со скрытым лицом, – Он магл, ещё не превращался. Я Нил Айрен – глава отдела контроля за магическими существами, пока ещё; это Георг Райн – один из бывших помощников Сивого, когда тот был ещё в своём уме.

– Я хотел уйти, когда Фернир решил пойти к Лорду, – кивнул старик, – Но мне не дали. Я впал в немилость и вынужден был остаться. А теперь каждое превращение может быть для меня последним.

– А этого юнца зовут Джон, – кивнул Нил на подростка, – Провалялся в коме несколько недель после нападения.

– Джон Кард, – кивнул парень, – А это правда? Вы правда можете нас вылечить?

– Я сделаю всё для того, чтобы вы больше не обращались, – ответил мужчина.

– Зачем вам это? Что вы с этого хотите получить? – Нил всё ещё крепко сжимал палочку, хотя и опустил её.

– Вашу палочку, мистер Айрен, – протянул руку незнакомец.

– Что?! Зачем?

– Не хочу получить удар в спину от того, кто мне не верит.

– Я так не поступлю, – сжал губы мужчина, но отдал палочку.

– Я верну, как только прибудем на место, – спрятал он палочку в одном из карманов мантии, – Теперь приготовьтесь, я наложу на вас чары. И можете называть меня Пауком.

Через несколько минут, пройдя из подвальных палат, где держали потенциально опасных пациентов (это Джон узнал, случайно услышав разговор врачей), к выходу, они, вслед за человеком в чёрной мантии, никем не замеченные, вышли на улицу, прошли несколько кварталов, свернули в какую-то безлюдную улочку и зашли в полуразрушенный дом.

– Вы же говорили, что мы трансгрессируем? – как только Паук остановился, подал голос Айрен.

– Я не такой идиот, чтобы рисковать и хватать вас прямо перед мракоборцами, дежурившими у входа, – сняв с них чары невидимости, произнёс мужчина.

– Мракоборцы? У входа? – удивился Нил.

– Мистер Айрен, вы впервые попали в Мунго? – каким-то вкрадчивым голосом поинтересовался Паук.

– Нет, – отчего-то мужчине стало не по себе, – Как-то раз отвозил с женой дочку, когда Эшли, играя, попала под какие-то неизвестные чары.

– Вы не бросили семью? – тут же спросил незнакомец.

– Я надеялся… что не заразился, – опустил голову Нил, – Я уйду, им со мною слишком опасно...

– Пока ещё об опасности говорить преждевременно, – перебил его Паук, – И запомните, мистер Айрен, манекены, что вы видите в витрине у главного входа в больницу – это мракоборцы, следящие за безопасностью врачей и пациентов. А теперь приготовьтесь к трансгрессии. Мистер Кард, подойдите.

Джон нерешительно приблизился к странному мужчине. Неожиданно его развернули и одной рукой Паук крепко прижал его к себе, сказав старику и Нилу взяться друг за друга. После этого незнакомец схватил за плечо старика и они оказались во тьме, юноша услышал лишь какой-то хлопок, после чего его всего как будто сдавило и куда-то понесло.

* * *

Ремус, помогавший Северусу привести в порядок дом в Паучьем тупике и выбросить отсюда всё, что сказало бы о владельце дома, переместился в гостиную, удостоверившись, что всё готово для новых жильцов. Узнав, что в больнице сейчас есть трое пациентов, подходящих для их испытаний, было решено начать именно с них, и с минуты на минуту зельевар должен был привести их (если, конечно, они согласятся, в чём сам Люпин нисколько не сомневался).

Вот раздался хлопок, и в гостиной появились двое мужчин, старик и подросток. Ремус встал и забрал у Северуса бледного юношу, который пытался отдышаться и явно был напуган перемещением.

– Его можете звать Волком, – представил Снейп своим гостям Люпина, который хлопотал над парнем.

– Вы оборотень? – посмотрел Нил на нового мужчину, лицо которого не удавалось разглядеть.

– Что за чары вы применили? – поинтересовался старик: он хоть и не обладал волшебной силой, но оборотнем был уже лет сорок, и первый раз за многие годы не мог определить, кто перед ним: всё было как-то смутно, непонятно.

– Да, и прошлую луну лекарство мне помогло, – кивнул Люпин, вопрос старика он просто проигнорировал.

– Правда? А нам поможет? – в надежде спросил Джон, вглядываясь в какое-то расплывчатое и изменчивое лицо усадившего его в кресло мужчины, – У вас из-за этого что-то с лицом?

– Это чары, мы не хотели бы, чтобы кто-то узнал, кто мы, – ответил Ремус, который сразу определил, что мальчик – магл.

– Так как вы думаете, поможет оно нам? – повторил вопрос юноши Нил.

– Это мы и проверим, – Снейп протянул мужчине его палочку, – Вы должны будете строго следовать нашим инструкциям. На всякий случай продолжите принимать Волчье противоядие, и дадите Непреложный обет молчать обо всём, что происходит в этом доме. Из дома выйти вы не сможете, я завтра принесу вам ваши порции зелий и объясню то, что вы должны будете сделать. Если хотите уйти – уходите сейчас.

– Мы согласны, – за всех ответил старик, юноша и мужчина лишь кивнули.

– Отлично, – улыбнулся Ремус.

В этот же вечер Волку и Пауку был дан Непреложный обет. Северус отбыл сразу после этого, а Ремус разместил гостей и долго разговаривал с подростком, убеждая его, что всё не так страшно, и что им всем обязательно помогут.

А на следующий день, когда подопытные выпили свои порции аконитового зелья, их разделили. Сначала Северус и Ремус занялись юношей: Тедди отправил им свою ящерку, чтобы понять, обязательно ли музыку слушать именно в полнолуние? Завязав Джону глаза, Люпин осторожно достал из-за пазухи дракончика и погладил его. Он знал, что Нимфа поёт только с Тедди, а, значит, сын будет петь в комнате Слизерина в то время, как ящерка будет петь здесь. Мужчина долго думал, кому дать больше шансов: старику или мальчику? Но ему очень не хотелось, чтобы этот ребёнок, потерявший при таких ужасных обстоятельствах друга, сам пережил превращение. И вот ящерка запела, издавая красивые трели. Юноша удивлённо ахнул, приподнявшись на кровати и вслушиваясь в неземные звуки. С последними звуками своей песни ящерка взмыла в воздух, сделала небольшой круг, словно прощаясь, и исчезла, направившись к своему хозяину. Проводив её взглядом, Ремус встал и подошёл к подростку в то время, как Северус, дослушав мелодию, вышел из комнаты.

– Что это было? – в восхищении посмотрел на Волка юноша, когда ему развязали глаза.

– Твоё лекарство, – улыбнулся мужчина, – Если сработает, ближайшие три луны ты не превратишься.

– Но это же… музыка.

– Да, это музыка, – кивнул Ремус.

– Я никогда не слышал такой…

– Отдыхай, Джон, и не переживай. Даже если у нас ничего не получится, ты пил нужное зелье, и не превратишься в монстра. Поверь, я знаю.

– А вы, когда превращались, когда-нибудь… – юноша замолчал, боясь задать вопрос.

– Убивал ли я кого-нибудь, будучи оборотнем? – грустно усмехнулся Ремус, – Нет, но был близок к этому. Зелья, которое тебе давали в больнице и которое сегодня дал вам мой друг, не было, когда меня обратили. Поверь, если его не принимать, ты не сможешь контролировать себя, если почувствуешь человека. Просто рассудок останется где-то далеко, и единственное, что останется, это голод. Однажды я чуть не убил моего однокурсника, когда тот по незнанию сунулся ко мне ночью в полнолуние. Слава Мерлину, меня остановили, и я не задел его. А второй раз я забыл выпить последнюю порцию зелья и чуть не напал на своих друзей, но мне, к счастью, не дали этого сделать. Зелье позволяет контролировать себя, не даёт стать монстром.

– Значит я…

– Нет, не станешь, – сжал его плечо Люпин, – Если наш план провалится, просто будешь сидеть здесь в виде волчонка и ждать рассвета – это не так уж и плохо.

– Спасибо, что помогаете, – искренне произнёс Джон.

А в это время Северус, на руке которого, как и у Ремуса, был браслет, проиграл запись в комнате старика и напоил его сильным укрепляющим зальем, которое должно было помочь пережить превращение, если запись не поможет. После этого зельевар зашёл к последнему подопечному и надел на его руку браслет, сказав, чтобы он ничего не делал с ним (чтобы случайно не включил его), и что, когда он превратится, браслет сам сработает и, возможно, поможет ему (эта функция была очень кстати, если запись будет действовать только когда человек уже обратился в оборотня). Наложив на двери дополнительные чары, мужчина вернулся за Люпином.

– А вы, мистер Волк, вы не останетесь? – спросил Джон, когда в комнату зашёл Паук и сказал, что им надо идти.

– Нет, Джон, у меня в эту ночь есть одно неотложное дело, – и, попрощавшись, оба мужчины ушли, закрыв дверь и оставив юношу одного.

* * *

Вечером в отдел образования пришёл мужчина, претендующий на должность преподавателя ЗОТИ в школу магии и волшебства. В отличие от Северуса, который всегда в Мунго приходил, скрывая от посторонних своё лицо и лишь показывая мракоборцам на входе пропуск, в котором не было ни имени, ни фотографии (это была часть договора с больницей, чтобы зельевара не нашёл Дамблдор: на самом деле только несколько человек в Мунго знали, кто является главным зельеваром, и поэтому никаких проблем с похищением пациентов не возникло), Ремусу пройти контроль в атриуме Министерства, учитывая, что сегодня полнолуние, было проблематично. Хорошо ещё, что с самого утра из-за того, что стало известно о побеге из больницы трёх оборотней, в Министерстве стояла полная неразбериха, так что дежурный колдун не обратил внимания, что посетитель не кто иной, как зарегистрированный оборотень, которому вход в Министерство, в связи с потенциальной опасностью, был ближайшие несколько дней запрещён.

– Мистер Люпин? Что вы делаете здесь в такое время? – удивилась Марчбэнкс, когда увидела посетителя, – Насколько я знаю, луна взойдёт уже через час, вы принимали лекарство?

– Нет необходимости, профессор, – сел напротив неё мужчина, – Я бы хотел устроиться на работу в Хогвартс, в качестве преподавателя ЗОТИ.

– Вы хотите сказать, что не пили аконитовое зелье? – женщина напряглась и сжала рукоять своей палочки, – Вы понимаете, как это опасно?