Текст книги "Выбор Донбасса"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Шлях. Если в течение часа не объявятся – я доложу, прости. Ты что–то говорил про «Киндзмараули»?

Ираклий. Конечно, дорогой, говорил! (Включает рацию.) «Шави», «Шави», ответь «Свану».

Голос Давида (по рации). «Сван», «Шави» слушает.

Ираклий. Это для Пчелки. Пчелка, возьми там, сзади, две бутылки «Киндзмараули», отнеси, пожалуйста, ребятам на пост, и вообще, посмотри, что там еще у нас осталось, отдай всё… (Выключает рацию. Шляху.) Всё, дорогой, сейчас принесет…

Внутри броневика – ночь

Юрий сидит всё в той же позе, руки в карманах… на часах: 22:40…

Давид (Юрию). Моусминэт… вы можете сделать для меня одно… просьба, короче, один…

Юрий (не открывая глаз). Какая просьба, Давид?

Давид. Ираклий говорил, что вы «Могильщика» на русский перевели.

Юрий. Да.

Давид. Можете записать на диск сделать и выслать мне? Вот, мой мэйл.

Юрий. Угу. Запишу. Любишь Галактиона?

Давид. Э!.. Галактиона кто не любит? Не себе прошу. Ираклию подарю. Он ведь из Квиши, из того же село, что Галактион родился. Ему каждое слово Галактиона – как слово из Библии…

Блокпост Курахово. Внешняя сторона – ночь

Ираклий стоит, расставив ноги, посередине дороги, всматривается в ночь…

Вдруг, вдалеке, мигают – раз, второй – фары. Чуть погодя, опять мигают…

Ираклий берет рацию.

Ираклий (по рации). Шлях, ответь Свану.

Блокпост Курахово. Внутренняя сторона – ночь

Шлях говорит по рации.

Шлях. Сван, я понял. (Одному из своих солдат.) Перекрывай движение.

Солдат выходит к пункту контроля.

Прошедшая осмотр «газель», трогается с места, направляясь к узкому проезду между мешками с цементом.

Солдат становится на пути «газели», скрещивая перед собой руки: «Проезд закрыт». Показывает рукой водителю «газели», чтобы тот поставил машину ближе к обочине.

Солдат. Фары! Фары, баран, загаси!

Блокпост Курахово. Внутренняя сторона – ночь

Юрий, всё так же – глаза закрыты, руки в карманах… на часах: 23:20…

Голос Ираклия(по рации). Давид, выезжай, потихоньку, за блокпост… Фары не включай… Пчелка, выйди, подожди там…

Давид. Понял, выезжаю.

Давид смотрит на Пчелку. Она машет отрицательно головой.

Броневик, с выключенными фарами, осторожно продвигается к проему в баррикадах из мешков с песком и бетонных блоков.

Вдоль дороги, по обочине, уже выстроилась темная очередь автомобилей разных марок и габаритов…

Броневик минует баррикадную стену, выезжает за пределы блокпоста и так же, не спеша, продвигается вперед по дороге, пока перед ним не начинает вырисовываться темная фигура человека, стоящего посередине дороги.

Давид выходит к Ираклию.

Юрий сидит все так же, но глаза сейчас открыты – он напряженно всматривается в уходящую в ночь дорогу…

На часах – 23:40… Юрий всматривается в ночь… веки его устало закрываются…

Голос Багиры. Анри! Анри! Ты слышишь?

Юрий открывает глаза. В открытой двери броневика стоит женщина в камуфляже, с георгиевской ленточкой на погоне… Он всматривается в нее…

Багира. Всё! Всё кончилось. Я пришла за тобой. Пойдем.

Юрий. Багира! Ты мне снишься?..

Багира склоняется над ним, обнимает его… Помогает ему выйти из машины…

Ираклий подходит к ним. Багира включает рацию.

Багира. Сармат, ответь Багире.

Голос Сармата. Багира – Сармат.

Багира. Сармат, выезжайте. Одна машина, вторая остается на месте. В машине – только водитель, пленные и врач. Никого больше. Подъезжайте медленно.

Багира вынимает сигарету. Ираклий достает зажигалку, щелкает, Багира прикуривает, Ираклий тоже. 

Ираклий (Багире). Что ж вы так долго?

Багира. Мы два раза попали под обстрел… Донецк нам приказал вернуться. Но мы все–таки доехали…

Юрий делает на костылях несколько шагов в сторону – к стоящей у обочины Пчелки. Он вынимает из кармана гранату, отдает ей.

Юрий. Пчелка, положи, пожалуйста, на место, я забыл…

Пчелка. Вы ее держали все время в кармане?.. Зачем?..

Юрий. На случай, если бы нас нашел Профессор… Второй раз к нему в подвал я бы не пошел…

Пчелка. Да вы что? Кто бы вас ему отдал? Ираклий еще утром решил: если обмен сорвется – мы подвезем вас поближе к вашему блокпосту и отпустим.

На ночной дороге прорисовывается контур приближающегося почти бесшумно автомобиля… он останавливается на небольшом расстоянии от стоящих на дороге Ираклия и Багиры.

В траве у дороги лежит Давид с наведенным на автомобиль «гостей» автоматом…

Из машины выходят трое мужчин.

Ираклий идет к ним навстречу…

Юрий обнимает Пчелку. У нее на глазах слезы.

Юрий. Ну, что ты. Не плачь, Пчелка…

Пчелка. Олеся я…

Юрий. Удачи тебе, Олеся. И будь осторожна!

Пчелка. И вы… лечитесь и не воюйте больше.

Юрий. И помни наш разговор про ВГИК.

Юрий направляется на костылях к автомобилю Багиры.

Посередине дороги стоят Ираклий и трое мужчин…

Юрий останавливается, смотрит на мужчин, они смотрят на него.

Повисший на подпорках–костылях, с ногой в шине, из–под которой торчат босые, разбухшие пальцы, тяжело дышащий, изможденный человек – и трое рослых крупных мужчин без каких–либо видимых увечий…

Один из них делает шаг к Юрию, протягивает ему руку, Юрий – тоже, они жмут друг другу руки…

1–й мужчина (с кавказским акцентом). Удачи вам. Выздоравливайте.

Двое других мужчин тоже протягивают руки Юрию.

2–й мужчина. Удачи!

3–й мужчина. Удачи! Выздоравливайте!

Они расходятся, Юрий – к поджидающей у машины Багире, трое мужчин – к броневику.

Поравнявшись с Ираклием, Юрий останавливается.

Они смотрят какое–то время друг на друга и – крепко обнимаются.

Юрий. Спасибо за всё, Ираклий. И всем передай, что я их всех помню.

Ираклий. Ты жене своей тоже от меня огромный привет передавай. Иди, Юра, тебя ждут. Вот, возьми…

Ираклий надевает через голову Юрия кожаную тесемку с висящей на ней маленькой пулей.

Ираклий. Это – флешка. Держи ее всегда при себе. Когда захочешь услышать настоящие грузинские песни – включи ее.

Юрий. Спасибо, Ираклий.

Ираклий. А ты мне ничего не хочешь отдать?

Юрий. О чем ты?

Ираклий. О гранате.

Юрий. Она у Пчелки.

Юрий делает шаг к машине. Но вдруг останавливается.

Юрий. Ираклий, а где Давид?

Давид. Я здесь.

Юрий оборачивается на голос.

Из темноты, из придорожных зарослей, выходит Давид с автоматом в руках.

Они обнимаются.

Юрий. Я рад знакомству с тобой, Давид.

Давид. Я тоже. Выздоравливайтесь.

Багира придерживает дверь, Юрий садится в машину на переднее сидение, Багира – на заднее. 

Машина разворачивается и растворяется в темноте…

В машине – ночь

Юрий. Багира, ты что, пришла на блокпост одна?

Багира. Да. А что такого? За тобой – я бы и дальше пошла…

Невидимый до сих пор, сидящий в глубине машины мужчина протягивает руку Юрию.

Мужчина. Казимир, врач. Как Вы себя чувствуете? Сможете с Багирой доехать до Донецка? Если нет – на нашем блокпосту ждет «скорая»…

Юрий. Нет, спасибо, я доеду с Багирой.

Машина вдруг тормозит. Юрий встревоженно смотрит на водителя.

Багира. Всё нормально, не дергайся.

Крышка багажника открывается, оттуда поднимается человек в камуфляже, с лицом, затянутым платком, с ручным пулеметом в руках…

Донецк. База ополченцев. Территория завода – день

По двору завода разбросаны танки, БМП, пара Камазов – вмятины, пробоины, пробитые колеса, порванные гусеницы…

Чуть в стороне возится со своей «Нивой» Борис.

Во двор въезжает «джип» с тонированными стеклами, останавливается недалеко от «Нивы».

Из него выходят Начштаба, Багира и Барс.

Начштаба. Боря, разговор есть…

Борис. О чем, Саныч?

Барс. Ты бензобак не менял на днях?

Борис. А с чего б это я его менял?

Барс. Ну, ты же говорил, что он был пробит, когда ты Анри отвозил.

Борис (замешкавшись). А, ну, да. Но я его залатал. Такую заплаточку припаял.

Начштаба. Бак мы твой проверили, Боря. Никаких заплаточек на нем нет. Ты вполне сознательно отправил Анри в засаду.

Багира. Дай–ка твой телефон, Боря. Почему–то мне кажется, что он нам подскажет кому ты сдавал Анри, когда звонил с блокпоста...

Борис, затравленно озираясь, отступает к машине.

Борис. Да бросьте, шо за чепуху вы несете?

Дверь «джипа» открывается, и из машины появляются сначала костыли, затем опирающийся на них Юрий.

Какое–то время Борис в ступоре, с нескрываемым страхом смотрит на Юрия, затем резко бросается в сторону «Нивы»...

Барс (выхватывая из уже открытой кобуры пистолет). Стоять!.. (Стреляет в воздух).

Борис застывает у распахнутой двери «Нивы»...

Начштаба подходит к Борису, разоружает его.

Барс (Борису). Садись в машину. (Юрию). Поехали, отвезем его к Зайцу, мы тебе там еще один сюрприз приготовили.

Двор бывшего здания СБУ в Донецке – день

Во дворе, в строю, по трое в шеренге, стоит около сотни пленных солдат батальона нацгвардии «Донбасс».

Во двор въезжает «джип», останавливается перед строем.

Из машины выходит Барс, двое подошедших ополченцев «принимают» появившегося вслед за Барсом из машины Бориса и уводят его. Барс открывает переднюю дверь, помогает выйти опирающемуся на костыли Юрию.

Барс подходит к строю пленных. Показывает на одного из них, лежащего на носилках, с забинтованной левой рукой.

Барс. Узнаёшь?

Семерка (Юрию). …А я боялся, что умру и вас не увижу! Мне очень надо было вас увидеть, чтобы попросить у вас прощения… За всё, что я… Не знаю, что на меня нашло, какое–то помутнение… Аффект…

Юрий. Я очень хотел бы верить, что вы это – искренне... Только вот, про «аффект»... Какой–то он затяжной у вас получился... на несколько дней. Да и потом, какой бы «аффект» ни был – вы же, когда ломали мне кости, не могли не видеть, что я старше вас чуть ли не втрое, и что весовые категории у нас разные, что у меня руки связаны, в конце концов...

Семерка. Руки?.. Связаны были?... Не, не видел! Честно! Мне так нужно, чтобы вы меня простили... Может, я могу чем–нибудь вам помочь?.. Ну зачем нам эта дурацкая война? Вы – в гипсе, я тоже – вот, видите... Я решил: если вдруг чудом, выживу – больше ни за что не возьму в руки оружия! Честное слово даю! Буду заниматься гуманитаркой… Ведь совесть, она, знаете, грызет, она не даст уже... Жизнь учит... Даю слово! Только мне очень важно, чтобы вы меня простили!

Юрий. Если вам так нужно мое прощение – вы его получили. У меня нет ни злости, ни желания мстить вам.

Юрий хочет отойти, но Семерка тянет к нему руку…

Пауза. Глаза пленных нацгвардейцев…

Прищуренные глаза Барса…

Умоляющие лаза Семерки…

Юрий пожимает протянутую к нему руку. Семерка вцепляется в его руку, не отпуская ее. Они встречаются глазами. Пауза.

Юрий. «Аффект», говорите…

Отдергивает руку и поворачивается, чтобы уйти.

Семерка (ему вслед). Что бы со мной ни случилось – я вас обязательно найду, и мы с вами еще поговорим обо всём!..

Юрий оборачивается: мгновенье они смотрят друг на друга: взгляд Семерки – холодный, ненавидящий…

Юрий отходит к Барсу.

Барс. Ты не очень–то смотри на этот цирк с носилками. Это он, как только узнал, что тебя обменяли – срочно слёг. Ребята ему тебя не простят. Ты разговаривал с трупом. И умрет он медленно.

Юрий. Нет, Барс! Не надо!

Барс. Ты, что, не понял? Он же тебе даже сейчас угрожал!

Юрий. Да понял я всё. Пусть его судят за то, что он сделал, но – не надо ему мстить.

Барс. Эх, трудно с вами, поэтами… Ладно. Суд, так суд… Давай, смотри остальных.

Юрий, опираясь на костыли, проходит вдоль строя, всматривается в лица нацгвардейцев.

Юрий (остановившись перед строем пленных, громко). Я обращаюсь к тем, кто помогал мне и моим товарищам, кто сказал доброе слово, как–то поддержал… Я не помню всех в лицо… Иногда я слышал лишь ваши голоса… Дайте мне возможность помочь вам: пусть каждый назовет мне свой позывной и напомнит – когда, где и чем именно он помог пленным…

К Юрию подходит бородатый ополченец, становится за спиной Юрия с блокнотом и ручкой в руках.

Барс (пленным). С левого фланга, первый – пошел!

Из шеренги на левом фланге выходит из строя 1–й пленный, подходит к Юрию.

1–й пленный. Позывной – Хорс! Я у вас лично прошу прощения за жестокое обращение с вами. Я был одним из ваших охранников. Я вам не помог, но я никого и не бил, не мучал.

Юрий. Скажите, Хорс, есть ли тут кто–то из тех, кто расстреливал оставшихся пленных?

Хорс (после паузы). Нет… Война есть война, и пленные есть пленные… Разрешите идти?..

Юрий кивает. К нему подходит 2–й пленный. Юрий пристально всматривается в кого–то, стоящего в глубине строя…

2–й пленный. Позывной – Немец! Я вам лично не помогал. Но товарищу вашему, словаку, я курево приносил…

Юрий (все так же пристально всматриваясь в кого–то, увиденного им в строю). Ну конечно, мне вы не могли приносить – я не курю… А за Миро – спасибо… (Бородатому.) Запишите «Немца». Я помню его. (Повернувшись к «Барсу».) Да, кстати, что–нибудь известно о пленном словаке?

Барс. О Мирославе? Его вчера привезли, он – в госпитале.

Юрий встает, приближается, на костылях к строю…

Юрий. Майор?..

Из строя выходит Майор. Из–под рубашки видна перебинтованная грудь.

Майор. Позывной – «Майор»!

Юрий и Майор смотрят друг на друга.

Юрий. Что случилось с оставшимися пленными, Майор?..

Майор. Меня не было на «Школе», когда их…

Юрий (после паузы). Я верю вам, Майор… Вас, конечно же, нужно расстрелять. Но, я очень рад, что вы живы.

Майор. И я рад, что вы живы.

Юрий (Барсу.). Это – честный солдат. (Бородатому.) Запишите его на обмен. (Майору.) А Марк, здесь?

Оглядывает строй…

Майор. Марк убит.

Майор поворачивается, чтобы вернуться в строй, но задерживается, и смотрит на Юрия.

…Как я смогу потом вас найти?

Юрий. Найдемся!.. Сейчас главное – чтобы вы как можно быстрее с семьей встретились.

Майор возвращается в строй. Юрий провожает его взглядом, достает из кармана листок, который ему дала Пчелка.

Юрий (обращаясь к строю, громко). Если есть позывные Фома, Богун и Ключ – выйдите из строя!

Из строя осторожно выходит молодой парень.

Парень. Позывной – Ключ!

Юрий. Музыкант?

Ключ. Да….

Юрий. Фамилия – Смоляной?

Ключ. Да, но… мы не встречались, я вам не мог ничем помочь.

Юрий. Мне – нет. Но вы помогали другим. (Барсу.) Этого можно обменять. (Ключу, негромко.) Скажете спасибо «Пчелке».

Из строя выходят еще двое молодых пленных.

Один – совсем мальчишка, лет восемнадцати.

1–й молодой пленный. Позывной – Фома…

Юрий, Барс, Фома, Ключ и все пленные и охраняющие их ополченцы вдруг начинают удаляться, мы видим их сверху, все дальше и дальше…

Открывается панорама Новороссии, с сожженными и разбомбленными городами, опаленными полями и уходящим за горизонт багряным солнцем.

Москва. Больничная палата – день

В окно больничной палаты видна узнаваемая панорама Москвы.

В палате, на койке, напротив окна, с подвязанной к кронштейну ногой полулежит Юрий, печатает на ноутбуке.

На столе и на тумбочке много фруктов, десерты, молочные продукты, коробки конфет, соки, напитки.

Входит медсестра с корзиной с фруктами, из которых торчат две бутылки грузинского вина.

Медсестра. Юрий Сергеевич, это вам от нашего главврача – Зураба Гивиевича. После консилиума он зайдет к вам сам.

Юрий. Так мне же, вроде, нельзя.

Медсестра (строго). Зураб Гивиевич лучше знает, что вам можно, а что нельзя. (Выходит.)

Юрий (вслед ей). Спасибо!

Смотрит на корзину, вынимает из нее бутулку вина, рассматривает красивую грузинскую наклейку, улыбается. Ставит бутылку на место, берет в руки висящую на груди пулю–флешку, откручивает колпачок, вставляет флешку в плейер.

Звучит красивая грузинская мелодия.

Юрий закрывает глаза, слушает…

Внезапно музыка прерывается.

Голос Ираклия. Информация о Профессоре. Стратановский Владимир Александрович. Подполковник СБУ. Русский. Родился в 1982 году, в Киеве, в семье крупного советского партработника…

Киевский ж/д вокзал. Перрон – вечер

…Мужчина лет тридцати пяти, очень похожий на Профессора, только только без бородки и усов, с чемоданчиком на колесиках, идет по перрону вдоль состава «Киев–Москва»…

Голос Ираклия. …Выпускник Киево–Печерского Лицея «Лидер» – школы для высокоодаренных и «блатных» детей. В 2005 году окончил физико–математический факультет Национального технического университета Украины, кафедра математического анализа и теории вероятности.

…Мужчина с чемоданчиком останавливается у одного из вагонов, помогает подняться в вагон женщине с ребенком на руках и с сумками, затем вынимает паспорт, билет, протягивает их проводнице, что–то ей, улыбаясь, говорит, она смеется, возвращает ему билет, он поднимается в вагон…

Голос Ираклия. …Воспитание: аристократически–спартанское. Интересы: философия, восточные единоборства, военная история. Любимые авторы – Ницше, Фрейд, Юнг, Сунь Цзы. Владеет четырьмя языками. Умен, честолюбив, амбициозен, изобретательно–мстителен…

Купе поезда – ночь

…Двухместное купе. Одна из двух полок занята – на ней лежит мужчина, очень похожий на Профессора, читает книгу при свете лампы нижнего освещения.

Голос Ираклия. …Собирает материалы для задуманной им энциклопедии самых изощренных пыток Востока и Азии. Воевал в горячих точках на стороне исламских радикалов – в Чечне, в Ливии, в Ираке. Считает, что нынешняя киевская власть его недооценивает. Утверждает, что у него есть 18 способов быстрого и бескровного захвата Донецка – отравление водоемов, продуктовых товаров и другие…

Купе поезда – ночь

…В купе темно. Стук в дверь. Входят российские пограничники. Свет в купе включается. Мужчина протягивает свой паспорт.

На столе лежит книга, на обложке – имя автора: Сунь Цзы…

Пограничники возвращают паспорта, выходят…

Голос Ираклия. …К сепаратистам – личный счет: в Донецке у него был свой бизнес (недвижимость, игровые автоматы, казино), в настоящее время всё потеряно. Работает, практически, на ЦРУ. Готовит передачу им двух офицеров ГРУ, выкраденных его людьми с территории России…

Москва. Перрон киевского вокзала – утро

…На перроне – встречающие. Поезд «Киев–Москва» приближается… Замедляет ход… медленно проплывают вдоль перрона вагоны… Появляется, открывая дверь вагона, проводница… Выходят пассажиры…

Мужчина, очень похожий на Профессора, спускается из вагона на перрон…

Голос Ираклия. …Изучает методы и приемы разведслужбы Израиля по отслеживанию и уничтожению своих врагов; намерен развить и усовершенствовать опыт Моссада. Ведет уникальную картотеку, в которой собирает материалы на всех, кто сотрудничает с сепаратистами, особое место в ней уделяет добровольцам, приехавшим на Донбасс из других стран…

Москва. Новый Арбат – утро

Мужчина едет в такси по Новому Арбату…

Голос Ираклия. …Идея–фикс: рано или поздно к каждому, кто принял участие в этом конфликте на стороне сепаратистов, где бы он ни жил, и какое бы положение ни занимал, однажды придут Профессор и его люди и напомнят ему о пролитой украинской крови, – при этом уничтожена должна быть вся семья экс–ополченца, от стариков–родителей – до грудных младенцев.

Номер отеля – утро

…Мужчина входит в номер. Оставляет свой чемодан у дверей, оглядывает номер. Подходит к окну, отдергивает штору.

Перед ним открывается вид на Кремль…

Москва. Больничная палата – вечер

За окном на улице идет сильный дождь.

В палате на койке спит Юрий. Он под капельницей.

Москва. Больничный коридор – вечер

К стойке приемного покоя подходит красивая женщина средних лет – Дани.

Дани (с сильным акцентом, медсестре). Скажите, пожалуйста, в какой палате лежит Юрий Горбенко?

Медсестра. Ой, а я вас узнала!.. Он в 312–й палате. Это на третьем этаже. Лифт там, в конце коридора.

Москва. Больничная палата – вечер

Юрий дремлет под капельницей, свесив руку с зажатым в ладони небольшим блокнотом.

С улицы, сквозь шум дождя доносится стук – черный грач тревожно бьет клювом в окно палаты.

Москва. Больница. Коридор – вечер

Дани подходит к палате № 312, открывает дверь, входит в палату.

Москва. Больничная палата – вечер

Юрий, в неестественной позе, лежит на кровати. Он не дышит. На лбу – багровое пятно и – от него – струйка крови…

На полу – выпавший из его безвольно свесившейся руки, блокнот.

На открытой странице блокнота написанные от руки строки:

…Короче, однажды – на спуске

С горы, на которой я жил,

Я вспомнил о том, что я – русский,

И больше уже не забыл…

В оконном стекле – маленькое круглое отверстие.

За окном мечется, взмахивая крыльями, черная птица…

Аэропорт шарль де голль. Выезд из паркинга – ночь

Шлагбаум поднимается, выпуская маленькую «Рено Твинго»…

Автомобильная трасса «Аэропорт Шарль де Голль – Париж».

В машине – ночь

За рулем – Дани… Диктор во встроенном приемнике что–то говорит на французском языке, затем звучит музыка…

Мужской голос поет:

Cette chanson lege1re,

Qu’est–ce–que sa te coûte?..

Ces paroles, cet air,

Jusqu’a1 l’aube ecoute...

Это – тот же певец, Патрик Брюэль, и та же песня, которую мы слышали в начале фильма…

Машина чуть съезжает на обочину и останавливается…

…Et bois ce venin

De la voix nomade

D’un poe1te venant

De la contree froide...

Mais ce beau canevas

S’effacera net:

Le matin on va

Retrouver nos têtes...

On ne vas pas meler

La nuit et le jour,

On ne vas pas parler

Pas un mot d’amour...

Restons la1, ma sœur,

Restons sages et mûrs,

Pas un mot de cœur,

Pas un mot d’amour...

Дани сидит в машине, откинув голову, по щекам текут слезы…

На сидении рядом с Дани лежит чуть рассыпавшаяся пачка листов – рукопись.

На первой странице одно слово – «СВИДЕТЕЛЬ».

По стеклу ползут капли дождя…

КОНЕЦ

Москва, госпиталь,

март–май 2015

Влад Суворов (Ярославль)

Коктейль для москаля

иронический фарс в одном действии

Действующие лица

Петро Коношенко – хозяин хаты, простоватый мужчина лет 45;

Оксана – его жена;

Степан – их сын;

Виктор Захарченко – кум Петра, гость из Москвы;

Мария – его жена, сестра Оксаны;

Александр Горин («Горыныч») – действующий сотрудник СБУ;

Рудый, Косой – правосеки;

Виталик – говорящий попугай.

НАЧАЛО

Звучит музыка REBEL ROSER

Действие происходит в селе Червонное неподалеку от Днепропетровска 8 мая 2014 года. Сцена разделена на две части: в левой – интерьер украинской хаты: стол, накрытый скатертью, несколько стульев, телевизор в углу и рядом с ним большая клетка для попугая. Клетка в начале действия покрыта темной тканью. В правой части сцены – гараж, стены которого уставлены деревянными полками с закатанными на зиму банками. Автомобиля в гараже нет.

СЦЕНА 1

Петро. Хорошо, что приехал. На границе проблемы были?

Виктор. Пять часов промурыжили. Звонили на «Южмаш», ждали письменного подтверждения приглашения. В общем, бардак. Погранцы украинские злые, смотрят волками. Наши пока в гостиницу поехали в Днепропетровск, а я сюда.

Петро. Оксана тоже в Днепр поехала, на рынок, мясо продавать, к вечеру вернется.

Виктор. А сын, Степан?

Петро. Лучше не спрашивай. Вообще хлопец с глузду съехал. Давай выпьем за встречу. (Выпивают.)

Виктор. Что так?

Петро. Ох, Виктор, это беда. Началось с того, что год назад подался он на заработки в Киев. Грошей, говорит, заработаю, женюсь. И невеста, девка вроде хорошая, только жадная очень, тянет из хлопца все жилы. Не проработал там и полгода, мутная история – то ли его обманули, то ли сам проворовался, заставили его взять кредит для покрытия убытков.

Виктор. Ну и?

Петро. Ну и вот. Платить по кредиту нечем. Пришли приставы, все описали, «Таврию» из гаража забрали, телек–плазму новую. Видишь, старый смотрим.

Виктор. А сейчас–то он где?

Петро. А бис его знает. Зимой уехал на майдан, гроши зарабатывать снова, да ни шиша не заработал. Другим хоть гривны или печеньки давали, а мой попугая привез.

Виктор. Вот это фокус!

Петро. Попугай–то непростой, говорят, самого Кличко. Кучу грошей стоит. Помнишь, когда Кличко из огнетушителя окатили? Вот тогда попугай от него и улетел.

Попугай. Виталик хороший! Виталик гений!

Петро (шепотом). Слышал? Как про Кличко услышит, так говорит–говорит, не остановишь. Кстати, Степка научил меня коктейли делать, вот один – Кровавая Мэри. Смотри, берем нож, наливаем водку по ножу тонким слоем, потом томатный сок также на ноже осторожно слой.

Попугай. Москалей на ножи!

Петро. Заткнись, бисова тварь... Виктор, на, сам попробуй... так слой водки, слой сока.

Неожиданно включается телевизор.

Сквозь помехи слышится песня Ваенги:

Чтоб до ста лет жили

Чтоб горя не знали

И чтоб ваши дети вас радовали.

Петро нажимает на пульт и выключает звук.

Виктор. Ну, давай по второй, за детей, чтоб дети нас радовали.

Выпивают.

Петро. А у тебя как? Как семья?

Виктор. Юрка отслужил год в армии погранцом. Остался служить дальше, учится в Академии ФСБ. Закончит – лейтенантом станет. Вот, мобильный мне на дUень рождения подарил (показывает).

Петро. У–у, хороший телефон. Кучу грошей стоит, наверно, сколько ж он зарабатывает?

Виктор. Стипендия достойная, плюс полное гособеспечение.

Попугай. Чтоб до ста лет жили и горя не знали...

Виктор. Ну, давай, Петро, выпьем, чтоб мы горя не знали... (выпивают).

Петро. Давай лучше выпьем за едину Украину, за нашу Родину.

Виктор. Петро, я за твою Украину едыну пить не буду.

Петро (с вызовом). Шо так?

Виктор. Потому что я, как и ты, родился и вырос в Советском Союзе. А во–вторых, с нынешнею властью нет у Украины никакого будущего. Ты посмотри, что делается здесь. В Одессе несколько десятков человек сожгли – и молчок.

Петро. Так они сами себе... От пожара.

Виктор. Да брось ты, Коломойский, ваш олигарх, за москаля десятку тыщ баксов дает, слышал?

Петро. Не, шо, правда?

Виктор. Да, за каждого диверсанта–москаля. Хороший бизнес. Беззаконие полное. Поехали дальше. Думаешь, я на ваш «Южмаш» от хорошей жизни поехал? Как бы ни так! По всем прогнозам, работать «Южмашу» еще полгода–год. Военное сотрудничество с Россией ваши свернули. Что остается на «Южмаше»? Пара проектов с американцами, «Антарес» и все. Все на выход. А куда деваться высококлассным специалистам?

Петро. Куда?

Виктор. В Россию, куда... Вот мы потихоньку специалистов и перетаскиваем. Жилье даем сразу, оклад раз в пять выше, чем здесь.

Петро. Виктор, что ты так разошелся? Ой, а что это у тебя пикает?

Виктор. Да сотовый садится, надо на подзарядку поставить. Где у тебя розетка?

Петро. Ну, вот и славно! А то все пиликает, пи–пи, пи–пи.

Попугай. Ляшко пэрэдаст!

Петро. Ой, что–то у нас закуски маловато. Виктор, сходи в гараж, принеси огурчики там, помидорчики. Меня радикулит замучил.

Виктор. Сей момент.

Виктор идет в гараж. Петро закрывает дверь.

СЦЕНА 2

Виктор. Петро, дверь захлопнулась. (Стучит). А–а, черт... (Слышен грохот падающих вещей и звон разбитой посуды).

Петро. Витя, тут трошки замок заело. Зараз инструмент принесу, починю.

Виктор. Ты хоть свет–то включи, темно как в ухе у Обамы...

Петро. Подожди… Почекай трохи (звонит мобильный Виктора. Петро ходит вокруг него, не решаясь, что предпринять. После недолгих колебаний берет трубку).

Петро. Да, Маруся, да приехал. Все хорошо у нас, погода отличная, яблоньки цветут, птички поют... Что? Не могу дать ему трубку, прилег трошки с дороги.

Виктор барабанит в дверь.

Что за гром? Так гроза, дальние раскаты. Ничего не темню. Зараз птички пели, а тут громы.

Виктор. Петро, зараза, открой...

Петро. Кто кричит? Да диты соседские бузят (Отстраняет телефон от уха.) Алло, Мария, ал–ло... плохо слышно. Помехи. (Выключает телефон.)

Петро. Я тебя заарестував як зродника ридной Украины и як агента ФСБ.

Виктор. Да ты шо, Петро? С глуду зъехав? Як ты зараз размовляеш на украинской мове. Дуже гарно. Какой я агент ФСБ, я же кум твой, Петро, приехал к тебе в гости. А ты меня, как последнюю сволочь, в гараже запер. Маша звонила? Петро... Ладно, не трудись... Понял я все. Не знаю, что ты задумал, но, чувствую, ничего хорошего... Наверное, это ты из–за Марии... Я то думал, столько лет прошло, все забылось. А ты вон какой злопамятный...

Петро. Ты тогда поступил как последний подлец. У нас с Марией все к свадьбе шло, а тут ты... Я понимаю, приехал десантник, вскружил девке голову.

Виктор. Да что ты понимаешь, это судьба, Петро, с первого взгляда... Ну ты–то недолго тосковал. Через год на старшей, на Оксане женился.

Петро. Не хочу я, Витя, с тобой больше разговаривать. Посиди, подумай о жизни своей кагэбэшной. С тобой другие люди теперь разговаривать будут. Пойду, порося покормлю...

Уходит на кухню, закрывает дверь, звонит по телефону.

Петро. Служба безпеки Украины. Коношенко Петр с улицы Вишневой... Ви–шне–вой... да, диверсанта зараз поймал, москаля, да, сидит в гараже... Нет, почему весеннее обострение? Никто с ума не посходил... Да, понял, оставить заявление, диктуйте адрес. (Записывает. Быстро собирается и уходит.)

Виктор один в гараже.

Виктор. Другие люди... Послал Бог родственников. Эх, черт, ни телефона, ни интернета... Петро... Не желает он разговаривать... Все вы тут после Майдана с ума посходили. Если разобраться, пустяшный повод – не подписали Ассоциацию с ЕС, и понеслась душа в рай – коктейли Молотова, небесная сотня, захваты, убийства, Одесса та же. А скажи мне, Петро, в Доме Профсоюзов люди сами себя сожгли? Ты тоже так считаешь? Молчишь... А ведь если разобраться, какая такая уж разница между русским и украинцем? Если оба говорят по–русски, пишут по–русски, думают по–русски. Вот я когда в Москву уехал никто мне не ткнул в нос, что я с Украины. Пару раз спросили за акцент – с Ростова или с Кубани. Слышишь, Петро – и все! В России, если ты говоришь по–русски, значит ты русский. А здесь за «москальску мову» во Львове хлеба не продадут. Навыдумывали себе за 20 лет черт–те что... Будто украинцы и есть настоящие европейцы и наследники Киевской Руси, а те, кто в России – сплошь ордынцы, азиаты и угро–финны. Петро, это же нацизм в чистом виде... А если Украина отвернется от России, что тогда? Где газ брать? Куда сбывать продукты? В Европу? Там своего дерьма навалом. Что будет с промышленностью? С «Южмашем»? Кому будут нужны тысячи рабочих? Да вас, как видно, это не заботит. Вам бы поскакать всласть. Каждому украинцу по скакалке!

Попугай. Кто не скачет, тот москаль...

СЦЕНА 3

Петр и Александр входят в дом.

Петро. Товарищ майор, я как узнал, что вы из самого Киева, так сразу к вам. Дело первостепенной важности.

Александр. Как фамилия?

Петро. Кому?

Александр. Ну не мне же?

Петро. Мне чи диверсанту?

Александр. Тебе...

Петро. Коношенко.

Александр. Порошенко?

Петро. Та не.

Александр. Потрошенко? Да не гунди ты. Диктуй по слогам.

Петро. Ко–но–шен–ко

Александр. Ладно, разберемся, давай по порядку.

Петро. Агент ФСБ, прибыл с заданием на «Южмаш», чтобы своровать секреты украинской державы.

Александр. Это он тебе сам сказал?

Петро. Та нет. Как можно? Я этак наводящими вопросами выведал...

Александр. Ну, а в гараже он как у тебя оказался?

Петро. Некоторым образом мы приходимся родственниками. Жены наши родные сестры. Кум значит...

Александр. Бумбараш какой–то...

Петро. Что, простите?

Александр. Ну, а от меня что ты хочешь?

Петро. Мне бы, как это сказать, проходила информация, что за москальского диверсанта можно вознаграждение получить...