Текст книги "Современная филиппинская новелла (60-70 годы)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

С минуту Пекто стоял как вкопанный, а потом принялся сыпать проклятиями. Повернувшись, он ринулся в свой сад и стал колотить лопатой по только что высаженным саженцам. Затем притих, вытащил из амбара волокушу на солнцепек и начал бренчать на гитаре. Но вдруг остановился, вскочил на ноги и хватил что было силы своим любимым музыкальным инструментом о ствол ближайшего мангового дерева. А потом выскочил за ворота и побежал по дороге, ведущей в деревню. И пока он не исчез из виду, слышно было, как он ругался на чем свет стоит.

Я подошел к отцу с матерью, которые стояли рядышком, бок о бок, будто два старых дерева.

– Дядя Сатор скоро снова приедет, – предсказал я им.

ОБЕД С КОРОЛЕМ

© 1978 by New Day Publishers

Перевод В. Макаренко

Отправляясь с отцом в гости к дядюшке Сатору, самому богатому члену нашего семейного клана, мы не предполагали даже у него заночевать. Но никогда не знаешь, чего ждать от нашего богатого родственника, и вот мы остались пожить у него в довольстве и роскоши. Мой отец часто пропадал в винной лавке, приползая оттуда чуть не на бровях. А дядюшка Сатор почти все время сидел в потайной комнате, охраняя свой сейф с деньгами и любуясь им в одиночку.

Большую часть дня и ночь я проводил сам с собой в просторной столовой, потому что слуга, безмолвный в присутствии дяди, довольно бесцеремонно выставил меня из кухни, дав коленкой под зад. Мне все время хотелось узнать, каким образом он «постепенно убивает моего дядю», но этот тип строго предупредил, чтобы я не смел больше пытаться вмешиваться в его «личные дела», а за день до того он сам же говорил мне, что только и ждет, когда помрет мой богатый дядюшка. Но поскольку дядюшка Сатор был, кажется, самым здоровым во всем нашем семейном клане, я заподозрил его слугу в неблаговидных намерениях.

Я беззаботно играл на обширном дворе, переговариваясь с птицами на деревьях, с бабочками на цветущих кустах, восторженно обращаясь к небу, солнцу, яркому дню – ко всему миру. Я доверительно беседовал со всем тем, что не могло мне ответить. Я изнывал от одиночества и тоски, и потому мне доставляло удовольствие то, что люди обыкновенно попросту не замечают. И мне очень хотелось, чтобы появился еще кто-нибудь, с кем можно было бы поговорить и кто мог бы мне отвечать. Мне очень этого хотелось. И вот тут появился… он.

Незнакомец выглядел весьма прилично и интеллигентно. Он был опрятно одет и с виду довольно симпатичен. У него были ухоженные усы, вытянувшиеся в стрелку, которые он, очевидно, чернил специальным карандашом. И он располагал к себе доброй улыбкой. Судя по галантным манерам, это мог быть процветающий торговец. Я встретил его с замиранием сердца.

– Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен, господин? – обратился я к нему.

– Да, конечно, сынок, – отвечал он. – Я и не предполагал встретить в этой части страны таких культурных людей, как ты. Мне казалось, вы живете тут точно дикари и обращаетесь с приезжими наподобие того, как варвары обходятся с добрыми христианами.

– Ну что вы! Мы не носим обуви и одежды из магазинов готового платья, если вы под этим подразумеваете настоящую цивилизацию. Это так. Но мы тут делаем свое дело и раз в году ходим в церковь взглянуть на прекрасный разукрашенный алтарь.

– Ну, это еще вряд ли можно назвать цивилизованностью, сынок, – покровительственно заметил пришелец. – Я давненько предполагал в вас примитивных людей по вашему образу жизни. Как у вас тут, верят в доброго бога или нет, сынок?

– Вообще-то да, только я никогда не видел Его тут, в округе, – честно ответил я ему. – Но все у нас говорят, что Он – везде. Иногда, когда мне грустно или что-нибудь нужно от Него, я становлюсь на колени и молюсь: «О Господь наш, сын благословенной Девы Марии, будь милостив, снизойди и помоги мне». И чудится, что вдруг повсюду начинают гудеть таинственные колокола.

– Ну и ну. А ты счастливчик! – воскликнул он. – Сподобился узреть истинный свет божественный. Дикарей, насколько я знаю, Господь не дарит явлением своим.

– У меня есть дядя, который одно время носил церковное облачение. Но горожане стали относиться к нему с недоверием, как только он отгрохал себе роскошный дом. У него была также огромная машина…

– Да-а, ловкий человек, – поразился незнакомец. – А где он теперь?

– В тюрьме он, – объяснил я ему. – Двадцать лет. Я слыхал, что он ловко морочил голову многим богатым вдовушкам, вымогая у них деньги. Так у нас поговаривали. И еще ходили слухи, что он присвоил церковную казну. Но мне он нравился, потому что не был похож на остальных церковников. Он всегда в своих проповедях говорил, как надо жить в этом мире, как надо веселиться и наживать богатство.

– Ну а сам-то он делал то, что проповедовал, сынок? – спросил он.

– Конечно, делал, господин. У него тут, в городе, были лучшие земельные участки, были такие женщины… Не знаю, как насчет бизнеса и обогащения, но после него осталось множество розовощеких малышей, носящих его имя.

– Да-а, вот это и называется быть преуспевающим человеком, – заключил незнакомец, а затем вдруг спросил, будто припомнив что-то важное: – Скажи-ка, сынок, где твой отец?

– Он дома.

– Давай-ка сходим за ним. Мне бы нужно с ним увидеться.

Мы вошли в дом. Незнакомец уселся в мягкое кресло дядюшки Сатора, нетерпеливо поглядывая на меня.

– Ну, сходи-ка за отцом, сынок.

– Да он сейчас заснул спьяну.

– Так разбуди его, – попросил он. – У меня есть одно предложение. У него, должно быть, куча песо запрятана где-нибудь в этой роскошной обители.

– В этом доме, насколько мне известно, действительно есть куча денег, но у моего отца нету ни сентаво. Мы тут всего лишь гости и завтра отправляемся восвояси, в свою травяную хижину.

Незнакомца это, кажется, расстроило. Он беспокойно заерзал в своем кресле.

– Ах так? А кто же владеет этим милым жилищем?

– Мой дядя, – разъяснил я ему. – Он самый богатый человек среди наших родственников. Но сейчас он спит у себя в потайной комнате, где держит свои миллионы.

– Ты сказал – миллионы песо, сынок? – переспросил он, подпрыгнув в кресле, и бросил быстрый взгляд, словно оценивая прочность закрытой двери. Потом повернулся ко мне с обворожительной улыбкой респектабельного торговца.

– А что же, у вашего богатого дядюшки имеется какой-нибудь рэкет?

– Я не знаю. Он просто богатый человек. Насколько я помню, он всегда был миллионером. А вот другие мои дядья очень бедные. Один из них почти постоянно пребывает в тюрьме, другой – бандит, еще один – закоренелый картежник. Четвертый мой дядя – разорившийся фермер, помирающий с голоду. И отец мой – тоже бедняк.

– Мне нет дела до других твоих дядьев и до твоего отца, – прервал он меня довольно бесцеремонно. – Мне нужен только твой богатый дядя. Но вот чего я не могу понять. Ты говоришь, что он необыкновенно богат и в то же время у него нет никакого рэкета. Откуда же тогда у него все эти миллионы песо? У каждого богатого человека должен быть какой-нибудь рэкет. Он либо взимает непомерную арендную плату с нищих издольщиков, которые пухнут с голоду, либо дает деньги взаймы под сумасшедшие проценты, которые его жертвы выплачивают ему по прошествии времени. Он может отобрать у них землю, дом или даже жену. В общем, я бы хотел поговорить с твоим богатым дядей, сынок. Я должен открыть секрет его необыкновенного преуспеяния.

– Ну тогда я разбужу его. Только должен вас предупредить, дядя Сатор не любит иметь дело с бедняками.

– Ну, это уж моя забота, – ответил он. – И не забудь, ты тоже получишь кое-что за услуги.

– А как мне сказать, кто его спрашивает? – спросил я. – Ему будет важно знать ваше общественное положение. Богатые люди очень щепетильны в этих делах.

– Скажи, что к нему в дом пришел король, – сообщил он мне.

Я не поверил ему, разумеется. Наверное, у него такой рэкет, но как это понравится дядюшке?.. Они, видно, оба ловкачи и надувалы невежественных людей. Но я пошел в потайную комнату и разбудил дядю.

– Что тебе нужно? – не очень ласково спросил дядюшка Сатор спросонья.

– Там король пришел, – объяснил я ему. – У него к вам есть деловой разговор.

– Король? В моем доме? – изумился он, подпрыгнув на кровати. – Вот те на. Я еще никогда не видел живого короля. Беги и передай ему, что я буду готов через минуту.

Возвратившись в гостиную, я застал такую картину: незнакомец метался по комнате, простукивая стены и шаря под сиденьями богато обитых стульев. Заметив меня, он поспешил вернуться в занятое им кресло.

– Ну как, добудился? – спросил он, ничуть не смутившись.

– Он примет вас через минуту, – успокоил я его.

– Скажи мне, – продолжал он, – вы с отцом, наверно, присосались к твоему богатому дядюшке как пиявки?

– Я не понимаю, о чем вы, – защищался я. – Он нас кормит, угощает иногда заграничными винами. Мы уже несколько дней…

– Вы на верном пути к процветанию. Это уж точно, – проговорил он, подмигивая, и, наклонившись к самому моему уху, снова спросил доверительно: – А сам-то ты видел дядюшкины серебряные песо здесь, в доме?

– У него там сейф, в потайной комнате, – объяснил я. – Я как-то раз видел его, когда он притащил его из своего дома в наш. Да он уж, верно, покажет вам его. А вы и вправду король?

– Ну еще бы, конечно. – И он снова мне подмигнул.

В этот момент из потайной комнаты вышел дядюшка Сатор – в шелковом костюме и до блеска начищенных ботинках. Он нес железный денежный ящик. Изогнувшись в почтительном поклоне, дядюшка подошел к столу и поставил на него свой сейф.

– Ваше Величество… – Он снова поклонился.

Незнакомец в свою очередь стремительно поднялся с места, щелкнул каблуками и буквально переломился в талии, церемонно поклонившись в ответ. Только когда он снова опустился на сиденье, дядюшка позволил себе выдвинуть из-под стола стул и тоже уселся. Одной рукой он прикрывал сейф, другую держал в кармане пиджака, где у него всегда находился пистолет. Глаза его излучали восторг. Он любил напустить на себя важность, встречая лиц высокого общественного положения.

– Ваше Высочество, – обратился к гостю дядюшка Сатор, – для меня это такая честь…

– Для меня тоже, – ответил ему незнакомец.

– Я бы никогда не поверил этому, – продолжал дядюшка Сатор. – Король собственной персоной в моем доме…

– Причем единственный и неповторимый король в нашей стране.

– А больше в нашей стране нигде нет никаких королей? – поинтересовался заинтригованный дядюшка.

– Нет, других нет. Только король Альфонсо, – отвечал ему незнакомец. – Король нищих.

– И это правда, вы – король Альфонсо? – изумился я. – Король нищих?

– Правда, сынок, – подтвердил он. – Вся страна – мое королевство. У меня больше власти, чем у губернатора вашей провинции.

Дядюшка Сатор на миг задумался, а потом, как бы придя к какому-то решению, позвонил в маленький серебряный колокольчик, стоявший на столе.

– Неважно, так или иначе… – пробормотал он себе под нос.

– Что? Что вы сказали, дядюшка? – спросил я его, не поняв.

– Да так, ничего, – с неохотой ответил он и тут же переключился на короля. – Так вы, стало быть, вынуждены просить милостыню, чтобы получать средства на жизнь?

– Я ничего не прошу, – запротестовал король. – Попрошайничают всякие отбросы общества! Я же требую свою долю роскошной жизни!

Дядюшку Сатора это, кажется, весьма заинтересовало. В этом было что-то такое, что могло и ему самому пригодиться, если подумать хорошенько. Он даже выпустил из рук свой сейф.

– Да это прямо революция какая-то, – заметил дядюшка Сатор. – Я никогда ничего подобного не слыхал прежде. Тогда вы должны обладать какой-то силой, какую, скажем, мне дают мои деньги.

– Совершенно справедливо, – отвечал король Альфонсо. – Одни рождаются, чтобы требовать, другие – чтобы отдавать. Вот вы, например, богатый человек, и ваш долг – отдавать. Я не стану говорить, что рожден бедным, потому что унаследовал это обширное королевство. Я не стану лить слезы и канючить горсть риса или жалкое сентаво, потому что это не по-королевски. Я рожден, чтобы требовать. Выходя из дому, я надеваю свой лучший костюм и смотрю людям прямо в глаза. Я требую свою долю – так поступают все короли.

– Вы, наверное, очень богаты, король Альфонсо, – не выдержал я. – Священник как-то рассказывал мне, что «Кесарю – кесарево, а Богу – богово». Тогда можно сказать и так: королю Альфонсо – альфонсово, а дядюшке Сатору – саторово. Тот, кто это придумал, не дурак был, верно?

– Это уж верно, что не дурак, племянничек, – ответил мне дядюшка. – Поэтому, что касается меня, могу вне всякого сомнения заявить – да, я требовал свою долю. Что правда, то правда, король Альфонсо. И вы правы, что требуете свою. Пусть всякие там подонки побираются и попрошайничают. – Он замолк на минуту, потому что в комнату вошел слуга. Взглянув на него как-то подозрительно, дядюшка Сатор продолжал: – Приготовь самый лучший обед для двоих моих бедных гостей и для Его Королевского Высочества короля Альфонсо! – А едва слуга поднял взгляд, чтобы разглядеть короля, прикрикнул на него: – Ступай отсюда, подонок!

Слуга мгновенно исчез из комнаты.

– Как я вас понимаю, – заметил ему король Альфонсо.

– Это единственно возможное обращение со слугами, – подхватил дядюшка Сатор. – Так как же вы начинали этот ваш королевский бизнес?

– Видите ли, я действительно по наследству получил свой королевский титул, – объяснил король Альфонсо. – До меня нищими были мои отец и мать, но они, разумеется, ничего не выпрашивали, подобно этим отбросам общества. Их родители тоже были нищими. У меня длинная родословная. Уж и не помню, как давно она началась, но моя королевская линия берет начало, кажется, с пра-пра-пра-пра-прадедушки, который как-то сказал своей жене: «Отныне ты будешь на коленях умолять, чтобы я пришел к тебе в постель». Вот так, господин, должно быть, и было положено начало королевской линии. Само собой, человек мудрый и обладающий сверхвоображением, вроде меня, просто обязан по-настоящему действовать на национальном уровне. Вы позволите мне продолжить? Так вот, однажды, когда мне несколько дней нечего было есть, я решил провозгласить себя королем всех нищих в нашей стране. Помазание я совершил кокосовым маслом. Так что вся история моего родословного древа заключена в кокосовой скорлупке. А как у вас?

– У меня? – переспросил дядюшка Сатор, взглянув на меня. – Я случайный человек в семье бедняков. Не стану хвастаться и расхваливать себя, но я не думаю, что на самом деле принадлежу к этой семье. Понимаете, вероятно, произошла какая-то ошибка. Если бы моя бедная матушка была жива, можно бы было выспросить у нее тайну моего происхождения. Но, увы, она уже умерла, да хранит господь ее душу. Я – единственный богатый человек в целом клане бедняков. Вот, собственно, и все про это, король Альфонсо.

– Я понял, – откликнулся король Альфонсо. – Такие случайности могут быть и бывают. – Потом он повернулся ко мне и спросил: – Ну а как насчет тебя, сынок? Какая у тебя родословная?

Я только было вознамерился показать ему свою бамбуковую флейту, как появился слуга, неся деревянные тарелки с едой и бутылками вина. Он сноровисто расставил на столе блюда и стаканы и, удаляясь, бросил все-таки быстрый взгляд на короля Альфонсо.

Мы уже принялись за еду, когда из винной лавки возвратился отец. Увидав роскошные закуски, он мигом сыскал себе стул и наполнил свою тарелку, а затем налил большой стакан вина. Папаша усердно работал обеими руками, неприлично фыркая и сопя, особенно когда кусок кости застрял у него в горле. Он протолкнул его, хватив добрый глоток вина. Примечательно, что его вовсе не интересовало, откуда тут взялся король Альфонсо.

Когда дядюшка Сатор и король Альфонсо насытились, они перешли поближе к окну, рассевшись на легких стульях. Я стоял рядом с ними. Они покуривали ароматные сигары и время от времени стряхивали белый пепел в пепельницу с золотым ободком.

– Мне нравится этот дом, – как бы между прочим заметил король Альфонсо. – В нем, должно быть, куча денег.

– Да, здесь есть деньги. – И дядюшка Сатор невольно взглянул на сейф, который он запихнул под стол перед тем, как приступить к еде. Ящик был прочно прикреплен к одной из ножек массивного стола железной цепью. – Много денег, – заключил он.

– Мне это очень приятно, – проговорил король Альфонсо. – А сколько вы собираетесь дать мне?

Этот вопрос застал дядюшку врасплох, поразив его, но надо отдать ему должное – он сумел сохранить самообладание и даже улыбнулся. То, что он сказал затем, превзошло мои самые смелые мечты. Ему, верно, захотелось показать королю нищих, что он не из тех подонков общества.

– Как насчет сотни? – предложил он.

– И это все? – воскликнул король Альфонсо, сердито стряхивая пепел. – За кого вы меня принимаете, господин?

– Ну хорошо. – Голос дяди звучал совершенно спокойно. – А ста пятидесяти довольно?

– Да за кого вы меня принимаете? – повторил король Альфонсо с прежней горячностью. – Две сотни и то недостаточно!

Дядюшка Сатор поднялся со стула. Он никак не предполагал такого оборота событий.

– Да это больше, чем мой преданный слуга получает от меня за пять лет беспорочной службы, – сосчитал дядюшка. – А как насчет двух сотен пятидесяти?

– Вы говорите о сентаво, дядюшка Сатор? – в изумлении поинтересовался я у него. – Это же куча денег. У отца вот нету сейчас даже и одного сентаво.

– Мы говорим о песо, сынок, – с готовностью пояснил король Альфонсо.

Мой отец так и подпрыгнул за столом. А я-то думал, что он вовсе и не вникает в эту беседу. Он подошел поближе и уселся на полу у самых моих ног.

– А кто это такой? – спросил у меня отец, показывая на короля. – Что это за тип, который так смело говорит о чужих песо?

– Это – король Альфонсо, – объяснил я ему. – Он король нищих нашей страны, папа.

Отец был просто поражен. Даже протер свои покрасневшие глаза, чтобы получше рассмотреть короля. Король Альфонсо уселся поудобней и раскурил новую сигару. Он был весьма уверен в себе. Действительно, это был король.

– Вам известно, что я могу организовать всех нищих в нашей стране, – сказал он. – И посылать их, одного за другим, к вашему дому просить милостыню именем божьим. Миллионы нищих. Не стоит вам объяснять, что чего-чего, а нищих у нас хватает. Что тогда останется от вашего богатства? Ни единого сентаво!

Дядюшка Сатор тоже присел. Прикурил новую сигару и несколько секунд размышлял, пока в его глазах не мелькнул свет новой мысли.

– Я дам вам триста песо наличными, – проговорил он, – но с одним условием. Никогда не позволяйте ни одному из ваших нищих приближаться к моим воротам.

– Это что, взятка? – поинтересовался король Альфонсо.

– Ничуть не бывало. Это – обыкновенная коммерческая сделка.

– Ладно, давайте триста пятьдесят наличными.

– Хорошо, пусть так, – согласился дядюшка Сатор. Он встал и направился к своему сейфу. Отперев его ключом, он извлек оттуда четыре бумажные ассигнации. Возвратившись на место, дядюшка вручил их королю.

– Вот я вручаю вам четыреста песо наличными, – присовокупил он. – И иду на это потому, что мы оба джентльмены и у нас – джентльменское соглашение.

– Я тоже джентльмен, – попытался включиться в беседу мой отец.

Дядюшка Сатор как-то странно взглянул на него. Король убрал в карман полученные деньги, а из другого кармана достал песо и протянул мне. Потом он изогнулся в талии и направился к двери.

– Большое вам спасибо за гостеприимство, – торжественно проговорил он и снова поклонился.

Когда он удалился, дядюшка Сатор затянулся сигарой и задумчиво проговорил: «Adios, amigos»[36]36
  Прощайте, друзья (исп.).


[Закрыть].

– А он мне нравится, этот молодой человек. Он далеко пойдет в этом ужасном мире.

И тут вдруг отец принялся как бешеный колотить себя по голове руками. Я выбежал из дому и увидал короля Альфонсо, который стоял у ворот и делал мне какие-то знаки. Улыбнувшись, я подошел к нему.

– Ты что, не узнаешь меня? – спросил он.

– Вы – король Альфонсо, – ответил я.

Он рассмеялся и сорвал с себя прекрасные усы.

– Ну а теперь узнаешь?

– Пекто! – воскликнул я. – Ты – мой брат Пекто, который играл на гитаре, а потом сбежал из дому! Но ты так изменился, что тебя не узнать.

– Ты прав. Я ушел в город и многому научился у настоящих мужчин. Стал таким пронырой, каких мало! Одну из своих штучек я и провернул сейчас, чтобы врезать дядюшке Сатору.

– Вот это здорово, – ухмыльнулся я.

– Плут плута обдурил, а? – И Пекто тоже расплылся в довольной улыбке.

– Это уж точно… А что ты думаешь дальше делать?

– Я возвращаюсь обратно в город, – сказал он. – Приду снова, когда промотаю свой заработок. Слушай, тебе тоже неплохо было бы придумать парочку таких трюков и пощипать денежки дяди Сатора, покуда он не помер.

– Не заберет же он их с собой.

– То-то и оно.

– Ладно, но меня некому научить, – посетовал я.

– Уж как-нибудь научу, – пообещал Пекто. – А теперь дуй обратно в дом, да гляди во все глаза.

– До свиданья! – крикнул я ему. – Береги себя.

– Хорошо! – прокричал он мне в ответ.

Я провожал брата Пекто взглядом, пока он не исчез вдали, а потом возвратился обратно в дом. Дядюшка Сатор встретил меня у самой двери.

– Ну, что беспокоит теперь твой интриганский ум? – не без сарказма спросил он меня.

– Ваши денежки, дядя Сатор, – напрямик ответил я ему.

– Вот теперь ты начинаешь говорить дело, – одобрительно отозвался он.