Текст книги "Принц Спиркреста (ЛП)"

Автор книги: Аврора Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 3
Собачка

Северен

Лондон мрачен, переполнен и дико переоценен, но именно поэтому он является прекрасным местом для того, чтобы потерять себя.

Примерно раз в месяц элита Спиркреста приезжает в один из самых эксклюзивных клубов Лондона – The Cyprian. Мы приезжаем отдельными группами: я, Эван, Захарий, Яков и Лука в одном лимузине, а наши коллеги-женщины – в другом: Серафина Розенталь, Кайана Килберн, Жизель Фроссар, Камилла Алави и сама королева льда – Теодора Дорохова.

Мы встречаемся в клубе в полночь. С этого момента действует только одно правило: никто не может трахаться с кем-то еще из Спиркреста. Если кто-то нарушает это правило, он оплачивает счет за всех остальных.

Это веселое правило не только потому, что оно заставляет всех играть в игры, но и потому, что нам приходится играть на поле.

Однако это правило нравится не всем. Вот почему Эван и Закари сидят рядом в отдельной кабинке, скорчив рожицы, как ушлепки.

Девушки, которую хочет Эван, здесь нет. Она тоже не хуже Спиркреста: префект Софи Саттон – но свиньи полетят, прежде чем она переступит порог клуба. Или переспит с Эваном.

А что касается Закари, то та, кого он хочет, определенно здесь, но ему не разрешают с ней спать.

Теодору Дорохову не зря называют ледяной королевой. Ходят слухи, что ее отец назначил награду за голову того, кто хоть пальцем тронет ее до свадьбы.

Наверное, все аристократические семьи такие же долбанутые, как моя. Возможно, моя не так уж плоха. По крайней мере, я могу трахаться с кем хочу.

Эта мысль подбадривает меня, но сердечный дуэт не развеселить. Даже если я попытаюсь, Эван просто найдет повод поговорить о Софи – как будто мы не можем понять, что каждый раз, когда он смеется над ней, он на самом деле говорит, что хочет ее, а Закари закончит вечер так, как он обычно делает... пьяный и завязанный в яростном споре с Теодорой о любом философском или научном вопросе, который они используют, чтобы снять зуд напряжения между ними.

Мне это неинтересно.

А вот Яков – всегда хорошая компания на вечеринке. Яков все делает жестко. Он пьет как рыба, танцует как сумасшедший, обладает самой высокой болевой устойчивостью из всех, кого я когда-либо встречал, и, скорее всего, закончит свою жизнь в каком-нибудь сомнительном клубе в Кройдоне, где он кого-нибудь застрелит или получит в глаз. Скорее всего, и то, и другое.

Просто он такой. Больше животное, чем человек.

Яков направляется к бару и заказывает крепкий алкоголь с верхней полки. Лука стоит рядом с ним, откинувшись назад и опираясь локтями на барную стойку. Его холодные, мертвые глаза обшаривают клуб, несомненно, в поисках сегодняшней жертвы.

Потому что "жертва" – это единственное слово, которое я бы использовал для описания сексуальных партнеров Луки.

– Как дела с невестой? – спрашивает Яков, когда я встаю рядом с ним, чтобы заказать себе выпивку.

– Еще не познакомились. —Я пожимаю плечами.

Лука поворачивается и смотрит на меня, его губы кривит загадочная ухмылка.

– Прошло две недели, – говорит Яков, приподнимая бровь – это самое большое количество эмоций, которое я могу от него добиться.

– И что?

– И, – неожиданно говорит Лука, – мы хотим знать, будешь ты ее трахать или нет.

Я бросаю на него взгляд. – А что? Ты ждешь, чтобы встать в очередь?

Его ухмылка расширяется, но он ничего не говорит. Я не удивлюсь, если Лука попытается переспать с маленькой наследницей Нишихара только потому, что она помолвлена со мной. Он уже крал Жизель прямо из постели Эвана, он даже вырвал Серафину Розенталь из моей руки, прежде чем я успел залезть в ее штаны.

Внутри Луки что-то умерло и сломалось, и он чувствует что-то только тогда, когда думает, что причиняет кому-то боль. Нам повезло, что с нами это происходит косвенно. С девушками – не очень. Но у Серафины Розенталь после того, как он с ней переспал, на шее так долго оставался красный след, что она месяц подряд носила шарфы Chanel.

– Кто за чем встает в очередь? – Американский акцент Эвана доносится до меня из-за плеча.

Они с Закари подходят к бару. У Эвана глаза уже остекленели – он совсем легкий по сравнению с остальными, – но взгляд Закари острый и веселый.

– Трахать невесту Сева, – говорит Лука.

– Никто ее не трахает.

Я бросаю на него грязный взгляд.

– Трахать ее? – Зак поднимает бровь, игнорируя меня. – Но соответствует ли она стандарту для этого? Какое у тебя было правило, Сев? – Он начинает считать на пальцах. – Симпатичное личико, пухлые губки, пышные….

– Не милое личико, – поправляет Эван. – Это идеальное лицо и красивые губы...

– Нет, это не так, – огрызаюсь я. – Не будь таким придурком.

– И личность, конечно, – мы же не хотели бы иметь робота, верно? – Зак сардонически улыбается. – И что это была за личность? Беспомощная и жалкая?

Яков издал один низкий смешок.

Я бросаю взгляд на Зака. – Вообще-то вежливая и спокойная.

Они с Эваном громко смеются, но мне все равно. Может быть, это и поверхностный список, но я не стыжусь того, что у меня есть стандарты. И именно благодаря этому списку правил мои встречи с женщинами были короткими, приятными и обильными.

Они могут смеяться сколько угодно. По крайней мере, я получаю секс, а это больше, чем они вдвоем способны достичь в наши дни.

– Ну, и сколько же из них должна выполнить невеста? – спрашивает Эван.

Зак кивает. – Да, Сев, насколько она соответствует твоим стандартам? Она вежливая с пышными сиськами или спокойная с идеальным лицом?

Я закатываю глаза, борясь с желанием выплеснуть свой напиток им обоим в лицо. Почему их это так интересует? Для них эта ситуация так забавна, а для меня – просто источник бесконечного раздражения.

– Я не знаю, ясно? – Я рычу. – Эта маленькая дрянь еще даже не удосужилась представиться мне.

Эван прислонился к барной стойке, нахмурившись.

– Вы двое еще даже не знакомы? Разве она не была здесь с первого дня семестра?

– Да. – Теперь я наконец-то заговорил об этом, и разочарование, которое копилось внутри меня, быстро вырвалось наружу. – Насколько я слышал, она поселилась в общежитии, ходит на занятия. Просто живет своей повседневной жизнью, ни о чем не заботясь. Она ни разу не пыталась меня искать.

Я делаю паузу, чтобы выпить, надеясь, что это меня успокоит. Но этого не происходит, и я продолжаю. – Она даже не пыталась написать мне, и я точно знаю, что у нее есть мой номер, потому что мои родители дали его ее родителям, чтобы я помог ей освоиться в Спиркресте. Ты можешь поверить в это дерьмо?

Закари пожимает плечами. – Может, она ждет, чтобы ты ей представился?

– Зачем? – спрашиваю я в ярости. – Это я женюсь на ней ради аристократической фамилии? Нет. Это я переехал в другую страну только для того, чтобы она ходила за мной по пятам, как проклятая

toutou?

– Какого черта? – хрипло спросил Яков.

– Проклятая toutou-ты-знаешь-собака! Ответ – нет. Это не я когти распускаю, это не я иду, это не я собака. Это она. Так почему она считает, что я должен сделать первый шаг, просто уму непостижимо. Наверное, она хочет, чтобы я приполз к ней, чтобы ей стало легче из-за своих жалких родителей, которые лезут в общество.

Лука молча наблюдает за мной. Он наклоняет голову, и на его губах появляется медленная, ледяная ухмылка. – Может быть, она не делает первого шага, потому что вообще не хочет с тобой знакомиться?

Я уставился на него. – Что за бред ты несешь?

Он пожимает плечами, но его ухмылка полна жестокого удовлетворения. – Может быть, это она пытается от тебя избавиться?

Я качаю головой и отмахиваюсь от него рукой. – Нет. Нет, ни за что.

Лука смеется. Они с Яковым обмениваются взглядами. Яков пожимает плечами и, наконец, переходит к делу. – Ну что, какие планы на вечер?

– Я напьюсь, – говорит Эван.

–А я трахну кого-то, – говорит Лука.

– Я напьюсь с тобой, – говорит Зак, кивая на Эвана.

– Я тоже, – говорит Яков.

– Ну и хрен с ним. – Я поворачиваюсь, хлопаю ладонью по барной стойке. —Я напьюсь и перепихнусь. Давай по рюмке.

Глава 4
Пари

Северен

После этого я так быстро напиваюсь.

К тому времени, когда приходят девушки, я уже оставил бар далеко позади. Я на танцполе, девушка передо мной, девушка позади меня. Одна из них обхватывает меня за плечи, а другая терзает меня своей задницей. Они немного старше меня, но это не страшно. Я не делаю различий по возрасту. Они обе великолепны, их губы окрашены в один и тот же оттенок красного цвета. Я бы переспал с ними обеими одновременно, просто для поднятия эго, но я так не умею. В сексе втроем один человек всегда остается в стороне. Или им кажется, что это так, хотя это не так.

Но если я беру девушку в постель, она будет чувствовать себя богиней. Она кончит так сильно, что увидит звезды, и я буду трахать ее, пока она еще содрогается от первого оргазма. Я трахну ее так хорошо, что она не сможет связать ни одного предложения. И я уйду, точно зная, что она никогда не забудет ночь, проведенную со мной, и зная, что ни один другой парень не сравнится с ней.

Быть прекрасным любовником – мое благословение и мое бремя в этом мире.

Я делаю все возможное, чтобы использовать его с пользой".

Краснощеких девиц вдруг отпихивают в сторону, на смену им приходят внушительная фигура Якова и леденящая душу элегантность Луки. Взяв меня за руки, они тащат меня в угол.

– Так! – кричит Лука сквозь музыку. – С кем ты уходишь?

– С кем хочу! – кричу я в ответ, вскидывая руки вверх и крутясь на месте. Я прикусываю губу и одариваю Луку и Якова самой наглой ухмылкой. – Вы меня видели? Меня тут каждая девушка хочет!

Музыка переходит от бешеного синтетического ритма к мягкому, гулкому басу. Прилив и отлив танцующих сменяется отливом. Движения становятся медленными и плавными. Свет приглушается, ярко-синий и маково-красный цвета смешиваются в глубокий подводный фиолетовый. Девушки скользят и извиваются в такт музыке, как океан, полный сверкающих красивых рыб.

– Как насчет этой? – говорит Лука, указывая в толпу.

На его лице появляется насмешливое выражение, и я поворачиваюсь, ожидая, что он укажет на самую уродливую девушку в клубе. Мой взгляд падает на девушку, и я понимаю, почему он так забавляется, хотя и не по той причине, которую я ожидала.

Прямо на краю танцпола в одиночестве танцует девушка.

И выглядит она... Ну, выглядит она нелепо.

В отличие от крошечных облегающих платьев и шелковистых локонов девушек, заполняющих клуб, она одета в белую футболку, заправленную в короткую юбку из огромных синих блесток. Ее ноги стоят на черном танцполе, а черные волосы длиной до плеч слиплись на висках от пота.

Она танцует с поднятыми вверх руками, двигаясь немного не в такт, с бокалом в руке, напиток плещется на ее руке во время движения.

– Думаешь, я не смогу ее поймать? – спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы обратиться к Луке и Якову, но не сводя глаз с девушки. – Что, только потому, что она немного странная?

– Я не думаю, что она выглядит странно, – говорит Яков, делая глоток своего напитка.

Я перевожу взгляд с него на девушку. – Она не носит туфли, Яков!

– Ну и что? – Яков пожимает плечами.

– Так это же "The Cyprian", а не какой-нибудь фестиваль укурков. Да ладно. Она даже не танцует в такт музыке.

– Давай поспорим, – говорит Лука с опасным блеском в глазах.

– Я не буду с тобой спорить, —говорю я, закатывая глаза.

– Спорим, что эта девушка тебя не трахнет, – продолжает Лука, не обращая на меня внимания.

– А что я получу, если она это сделает?

– Мой новый Aston Martin, – не задумываясь, отвечает Лука.

– Ты даже не заботишься о своих машинах, – замечаю я.

– Ладно, чего ты хочешь?

– Акции Novus.

Яков разразился хохотом. – Черт, Лука, тебя отец убьет.

– Убьет, если Сев выиграет спор, а он не выиграет.

– Ну ты даешь! – Я протягиваю ему руку. Он ухмыляется и берет ее.

Мы пожимаем друг другу руки, и как только я отпускаю ее, он добавляет: – Ты же не против, если я тоже попробую, не так ли...

Я отпихиваю его с дороги и ныряю в толпу еще до того, как он успевает закончить вопрос. Лука может быть полным психом, но, похоже, ему никогда не удавалось затащить девушек в постель. Наверное, это плюс к тому, что он выглядит как настоящий мультяшный злодей с его пронзительными глазами и серебристо-русыми волосами.

Быстро пробираясь сквозь толпу, я приближаюсь к странной девушке, наблюдая за тем, как ее длинное, неуклюжее тело двигается под музыку. Она ни черта не умеет танцевать, правда. Это почти восхитительно. У нее длинные, тонкие конечности, узкие бедра и маленькая грудь. Она грациозна и немного неловка.

Но ее лицо – это нечто иное. Глаза закрыты, на веках и висках сверкают блестки. Рот открыт в блаженной улыбке. Она полностью отдается музыке, позволяя своему телу делать то, что оно хочет.

Она выглядит безумной. Но она выглядит... свободной.

На секунду я пожалел, что не взял с собой фотоаппарат. Иногда, когда зрелище особенно интересно, у меня возникает желание запечатлеть его, увековечить. Не на телефоне, не с помощью пикселей, а на настоящей пленке. Мне нравится самому проявлять ее в фотолаборатории Спиркреста и наблюдать, как изображение, словно призрак, проявляется на белом блестящем квадрате.

Но поскольку принести в клуб фотоаппарат было бы жутче, чем все, что когда-либо делал Лука, мне придется выжечь это изображение в сетчатке глаза и надеяться, что завтра я его вспомню.

Судя по тому, как кружится голова и как алкоголь хлещет по венам, скорее всего, не вспомню.

Пробираясь сквозь толпу, я прокладываю себе путь к девушке. Она совсем не в моем вкусе, но что-то красивое и неземное в ней мне нравится. Может быть, дело в том, что ей, похоже, совершенно наплевать на то, как плохо она выглядит. А может быть, дело в красивой форме ее глаз, в ее грациозности. От этого она кажется невинной. Почти небесной.

Как ангел, которого изгнали с небес и заставили жить среди смертных.

Я танцую под музыку, приближаясь к ней так близко, что чувствую тепло ее кожи. Она пахнет чистотой, свежестью и сладостью, сиренью, морской солью и хлопком. Песня сменяется высоким женским голосом, в ней появляется новый ритм. Девушка открывает глаза и поднимает голову, чтобы встретиться с моим взглядом.

Я наклоняюсь и говорю ей на ухо.

– Ты хуже всех танцуешь, что я видел в своей жизни!

Она смеется и отстраняется от меня. Она поворачивается на танцполе, размахивая руками над головой, обрызгивая нас обоих тем, что она пьет. Она выкрикивает свой ответ сквозь музыку.

Мне абсолютно все равно!

У нее легкий акцент, который я едва могу разобрать сквозь оглушительную музыку.

Я притягиваю ее ближе, танцуя в ней. – Ты выставишь меня в плохом свете, если мы будем танцевать вместе!

Она обхватывает мою шею одной рукой, притягивая мою голову к себе, чтобы говорить мне на ухо. – Тогда я буду танцевать одна.

Я настолько пьян, что не могу ничего сделать, кроме как улыбнуться. – Это еще более неловко!

– Тебе не нужно спасать меня от самого себя, – говорит она, закатывая глаза и отходя в сторону.

– Нет, не нужно. – Я ловлю ее за талию и снова притягиваю к себе. – Это всех остальных я пытаюсь спасти от тебя.

Она смеется и бросается мне на шею. От ее дикого, восторженного смеха по моей коже пробегают мурашки, как от солнечных бликов на ряби озера. Я притягиваю ее к себе – она хорошего роста. Не слишком высокая, но и не низкая.

Идеальная высота для поцелуев.

Она танцует так неуклюже, что я сбиваюсь с ритма. Я смеюсь и кручу ее в своих объятиях, обхватывая за талию. Она узкая, как и вся она, но когда я направляю ее бедра своими, она послушно двигается. Она откидывает голову назад, прижимаясь к моей груди, и ее волосы касаются моего подбородка.

Мой член напрягается, упираясь в ее задницу. Я хочу прижать ее бедра и вжаться в нее, но не хочу ее пугать. Эта девушка не из Спиркреста, так что я могу трахнуть ее по правилам этой ночи, но она не похожа на моих обычных девушек. В ней не чувствуется мирской жизни и знаний.

Трахаться с кем-то, кто не понимает, о чем идет речь, – дело опасное. Я не встречаюсь с девушками, но и не хочу причинять им боль. Эта девушка кажется мне слишком рафинированной, слишком невинной. А глупое пари с Лукой – не такая уж веская причина, чтобы рисковать...

И тут я чувствую руку на своей талии. Я смотрю вниз. Девушка просовывает пальцы под пояс и хватает меня за ремень. И вот она уже тянет меня сквозь толпу.

И все рациональные мысли вылетают из моей головы.

Глава 5
Зеленые глаза

Анаис

Я тащу парня за собой всю дорогу из танцующей толпы, и после этого он твердо берет ситуацию в свои руки. Обхватив меня за талию, он ведет меня по лабиринту мигающих огней и путаных теней клуба.

Мои мысли так же запутаны и лабиринтообразны. Действительно, не стоило соглашаться на вечеринку с незнакомыми девушками. Я не должна была уходить в себя, оставаться один в клубе в стране, где я совсем недавно. Я не должна была так много пить бесплатно.

И уж точно я не должна была этого делать.

Этот парень даже не в моем вкусе: слишком красивый, слишком отполированный. Его полностью черный наряд кричит о роскоши и богатстве, а золотые украшения, зеленые глаза и распущенные черные волосы делают его похожим на человека с обложки модного журнала. Он даже выглядит немного знакомым. Его лицо вызывает у меня такое чувство, как будто я вижу незнакомца во сне: знакомое и незнакомое одновременно.

Но сейчас мне все равно. Я скучаю по дому. Я скучаю по морю, по друзьям, по вечеринкам на пляже и теплу тела, прижатого к моему. Я никогда не была склонна к отношениям, но я скучаю по пьяным поцелуям и беспечным ночам.

Я скучаю по свободе и близости.

Мой таинственный партнер сует в руку служащего деньги и затаскивает меня через дверной проем в тускло освещенную комнату для верхней одежды, обитую красным бархатом. Он захлопывает дверь и прижимает меня к ней, затем его рот оказывается на моем.

И тогда все становится на свои места. Мгновение становится чем-то новым и прекрасным, как краски на абстрактной картине, образующие бесформенное мгновение, неосязаемую эмоцию.

Я открываю рот навстречу его поцелую.

Его поцелуй – страстный и жаркий. Он наклоняет голову к моей, углубляя поцелуй. Он чувствует вкус дорогого алкоголя и мяты. Я обхватываю его за шею и выгибаюсь, упираясь плечами в дверь, прижимаясь к нему бедрами. Он стонет в ответ, прижимаясь ко мне. Он твердый, безупречно твердый, великолепно твердый.

И тут он разрывает поцелуй. Наши рты разъединяются с влажным звуком и хриплым вздохом.

Он поворачивает меня к себе. Я легко двигаюсь в его руках, прижимаясь ладонями и щеками к темному полированному дереву двери. Я пытаюсь перевести дыхание, готовясь к звону ремня. Это быстрее, чем я привыкла, но мы в общественном месте, и мы оба здесь только по одной причине. Полагаю, я не могу винить его за то, что он торопится.

Но вместо того, чтобы задрать мне юбку до попы и впиться в меня, Зеленоглазый делает нечто совсем другое.

Он прикасается ко мне.

Он скользит теплой ладонью по моему обнаженному бедру, проводит по коже, вызывая во мне прилив удовольствия. Я снова прижимаюсь к нему. Мое дыхание становится коротким и хриплым.

Он останавливается, его рука ложится на мою талию, тепло его прикосновения проникает сквозь плотную ткань футболки.

– Если тебе это не нравится, скажи мне сейчас, – прошептал он мне на ухо.

Я качаю головой, прижимаясь щекой к двери. Он целует меня в шею, его губы скользят по моей коже в мягких, горячих поцелуях.

Меня пробирает дрожь. Он скользит руками вверх и вниз по моим рукам, нежно поглаживая их, затем проводит по бокам, по талии. Его бедра прижимаются к моей попке, но это происходит сквозь все слои одежды, разделяющие нас. Он тянет за подол моей футболки, расстегивая ее на талии, и его руки проникают под нее. Его пальцы с бумажной легкостью скользят по гребням моей грудной клетки. Они щекочут нижнюю часть моей маленькой груди, и с моих губ срывается тоненький хнык.

Негромкий, но достаточно громкий, чтобы его можно было услышать за музыкой, доносящейся из-за двери.

Зеленоглазый тихонько хихикает. – А. Тебе нравится?

Он проводит кончиками пальцев по нижней стороне моих грудей, а затем обхватывает их руками и сжимает. Их едва хватает, чтобы заполнить его ладони, но, судя по тому, как напрягается его член, он, похоже, не возражает. Он перекатывает мои соски между пальцами, а затем щиплет их, вызывая у меня удивленный вздох.

– Ответь мне, – говорит он мне на ухо, низко и грубо. – Тебе это нравится?

Я снова киваю, прижимаясь щекой к двери. Мое тело живет ощущениями, как будто между моими костями и кожей заперто пламя. Я сглатываю и извиваюсь на его руках. Я возбуждена, более возбуждена, чем ожидала, более возбуждена, чем когда-либо.

– Мне тоже нравится, – пробормотал он мне на ухо. – Мне нравится, как твои сиськи ощущаются в моих руках, твои милые маленькие сосочки. Мне нравится, что на тебе нет лифчика.

Я облизываю губы, которые внезапно пересохли. Он говорит с легким акцентом – я этого не ожидала. Он настолько слабый, что я едва его различаю. Но его голос настолько хриплый, что я уже почти не могу сосредоточиться, чтобы разобрать его знойные слова.

– Что еще тебе нравится? – дышит он мне в ухо. – Что бы ты хотела, чтобы я сделал с тобой?

Держа одну руку на моей груди, он вытаскивает другую из-под рубашки и опускает ее на мою ногу. Он проводит ногтями по бедру, собирая юбку. Его рука останавливается прямо на верхней части моей ноги.

– Ты хочешь, чтобы я потрогал тебя и там?

Я едва могу доверять своему голосу, поэтому вместо этого киваю. – Угу.

– Скажи это, – дышит он. – Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал.

Спросить согласия – это тот минимум, который я ожидаю от парня, но стиль Зеленоглазого – это нечто совсем другое. Жидкое тепло струится у меня между ног, и я сжимаю ноги, отчаянно нуждаясь в каком-то давлении, в каком-то трении – в чем угодно.

– Я хочу почувствовать тебя внутри себя, – хнычу я.

Он стонет мне в ухо, и его пальцы останавливаются. – Ты уверена в этом?

Я киваю, облизывая губы. – Да.

Его тело придвигается к моему. Я слышу, как он расстегивает ремень, и мое сердце учащенно забилось. Он обхватывает меня за талию и притягивает к себе. Его толстый член упирается в меня. Он терся о мою задницу, его член упирался мне в поясницу, затем его руки оказались на моей талии, слегка надавливая.

– Подними мне юбку.

Мои руки дрожат, когда я тянусь к юбке, задирая ее вокруг бедер и обнажая мокрые трусики. Я так жажду его прикосновений, что мне становится больно. Я раздвигаю ноги, выгибаясь навстречу ему.

– Пожалуйста, – шепчу я. – Пожалуйста, прикоснись ко мне.

Я никогда не умоляла раньше и никогда не буду умолять снова. Но в этот момент умолять кажется правильным. В этот момент я готова встать на колени и сделать все, что он попросит.

Его ответ последовал незамедлительно и принес больше удовлетворения, чем я мог ожидать. Он испускает резкий вздох, похожий на рычание, его рот находит мою шею, и он целует влажную линию до самой челюсти.

А потом он делает это. Именно так. Как. Я. Просила.

Его прикосновения уверенны и в то же время нежны. Он гладит меня сначала по ткани трусиков, легкое трение сводит меня с ума. Я млею от его прикосновений, жажду большего. Прошло уже много времени, и Спиркрест был таким одиноким. А этот парень, несмотря на свою смазливую внешность и наряд богатого ребенка, точно знает, что делает. Он не первый, кого я подцепила на вечеринке, но он первый, кто так быстро довел меня до кульминации.

Когда он отодвигает ткань моих трусиков в сторону, я издаю жалобный скулеж. Его пальцы скользят между влажными складками моей киски, и я бьюсь бедрами о его твердый член. Из его уст вырывается придыхательный смех, от которого пряди моих волос разлетаются по щекам.

– А, значит, тебе это действительно нравится, – шепчет он.

Его тон дерзкий, и я бы сочла его назойливым, если бы его высокомерие не было столь оправданным. Я снова прижимаюсь к нему бедрами, нетерпеливо толкаясь.

– Ты уверена? – спрашивает он. Самоуверенность исчезает из его голоса, сменяясь искренностью, которая заставляет меня дрожать.

Я киваю. Он лезет в карман и достает презерватив. Откусив один уголок, он тянет, разрывая упаковку. Его вес падает на меня, и я жду, сердце глухо стучит, отдаваясь эхом в моем теле. Я надеюсь, что оно достаточно громкое, чтобы заглушить логическую, разумную часть моего мозга, которая настаивает на том, что я совершаю ошибку.

– Поторопись, – бормочу я, прижимаясь к стене и закрывая глаза.

– Так хочется. – Зеленоглазый усмехается. Хотя в его голосе все еще звучит уверенность, в нем тоже есть волнение. И нетерпение, которое совпадает с моим. Он опускает свою голову к моей и целует меня в щеку. – Как тебя зовут, красавица?

– Анаис.

Мое настоящее имя срывается с моих губ прежде, чем я успеваю придумать ему фальшивое имя.

Он отшатывается назад так быстро, что я подпрыгиваю. – T'es française?⁸

Его вопрос – это ведро холодной воды на лицо. Я поправляю трусики и опускаю юбку, резко оборачиваясь.

– Oui. Toi?⁹

– Bien sur. ¹⁰– Весь язык его тела изменился. Его плечи напряжены, челюсть сжата. Он отступает назад, застегивает брюки и застегивает ремень. – Как давно ты здесь?

Он хмурится, выражая недоверие. Теперь, когда выражение его лица так радикально изменилось, он выглядит еще более знакомым, чем раньше. Неприятная мысль о том, что я уже где-то видел его, поселилась в моей голове. Я поправляю одежду и заправляю волосы за уши. Я все еще неловко, мучительно мокрая.

– Я только что переехала, – честно отвечаю я.

Он кивает. Его глаза действительно очень красивого зеленого оттенка. Но в очертаниях его губ есть намек на жестокость. – В Лондон?

– Нет.

– Черт. – Он застонал, вытирая рукой лицо. – Ты знаешь, кто я?

Я закатываю глаза. Полагая, что его прежняя самоуверенность объясняется тем, что он хороший любовник и знает, что это была ошибка. Он просто высокомерен, заносчив и чересчур эмоционален. Типичное поведение богатого француза.

Я полагаю, что легко игнорировать тревожные сигналы, когда видишь их сквозь пунцовый туман вожделения.

– Нет, – отвечаю я. – А должна?

– Почему ты переехала сюда? – спрашивает он, сузив глаза.

Высокомерный, угрюмый и подозрительный. Этот парень – француз и, вероятно, Скорпион. Возможно, мне придется вернуться домой сексуально разочарованной, но, по крайней мере, я уклонилась от пули. Непостоянной и напыщенной пули.

И все же. Я не сделала ничего плохого. Почему я должна лгать?

– В школу.

– В какую школу?

– Какая-то частная школа недалеко отсюда.

– Черт! – восклицает он с хриплым ревом, повергая меня в изумление. Он проводит рукой по своим черным волосам, на его лице появляется выражение страдания. Он расхаживает по крошечной комнате, словно в муках борьбы.

Я начинаю пятиться к двери, желая поскорее избавиться от его чрезмерного присутствия, как вдруг он останавливается на полушаге. Развернувшись лицом ко мне, он обвиняюще тычет в меня пальцем.

– Этого, – злобно произносит он сквозь стиснутые зубы, – не будет. Ты поняла?

Наконец-то мы можем договориться.

– Я понимаю.

Он сердито кивает, но когда я пытаюсь схватиться за дверь, чтобы уйти, он встает на пути, останавливая мой выход. Я вопросительно смотрю на него. Похоже, он хочет моего общества не больше, чем я его, так почему же он не дает мне уйти?

– Ну да, – говорит он, и его тон становится неожиданно строгим. – И не надо... ты не можешь... ты в клубе в Лондоне, черт возьми! Ты не можешь просто следовать за случайными парнями в темные, тихие места!

Теперь моя очередь хмуриться. – Ты не можешь указывать мне, что делать.

– Вообще-то, могу. – Он сужает глаза и наклоняется ко мне. – Le nom Séverin Montcroix te dis quelque chose?¹¹

Мое сердце сжимается в кулак и падает в желудок. Смесь алкоголя, шока и смущения вызывает волну тошноты. Я зажимаю рот рукой, наполовину от удивления, наполовину потому, что боюсь, что меня сейчас вырвет.

На этот раз, когда я дергаю за ручку двери, зеленоглазый незнакомец – мой жених – отходит в сторону. Я выбегаю из комнаты, как будто за мной гонится сам дьявол, и не останавливаюсь, пока не добегаю до женского туалета. Я закрываюсь там, прислонившись спиной к двери, сердце бешено колотится, тошнота медленно отступает. Я сжимаю ноги, все еще влажные от предыдущих попыток, и опускаюсь на мраморный пол, зарываясь головой в руки.

– Merde.¹²