Текст книги "Принц Спиркреста (ЛП)"

Автор книги: Аврора Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Принц Спиркреста
Аврора Рид

Для девушек с мечтами, девушек с радостными сердцами и девушек, которым иногда трудно поверить в любовь.

Плейлист

La Vie est Belle – La Belle Vie

Roi – Videoclub

Cent fois – Alice et Moi

Baise-Moi – Terrenoire

Garçon manqué – Iliona

Ce qu l'on veut – Synapson + Tim Dup

Amoureuse – Clio

Naïve – Therapie TAXI

Risumi – Polkadot Stingray

Everything Matters – AURORA + Pomme

Elle ne t'aime pas – La Femme

Do Well – SIRUP

Mai – Videoclub

Hanoï café – Bleu Toucan

Ceux qui rêvent – Pomme

Lemon – Kenshi Yonezu

Crush – Requin Chagrin + Anaïs Demoustier

J'attends – Ben Mazué + Pomme

A la Folie – Juliette Armanet

Vérité – Claire Laffut

Un peu plus souvent – Alexia Gredy

色彩 (color) – hama

Les mots qui te font rêver – Alice et Moi

Shinunoga E-Wa – Fujii Kaze

Глава 1
Любовь

Северин

Я люблю легко – всегда любил.

В детстве я любил легко, доверяя окружающим с широко раскрытыми глазами. Например, в первый день учебы в начальной школе, когда все были очень добры ко мне, и на следующий день я принес розы для всех в классе. Или когда мне было шесть лет и я так любил свою маму, что попросил ее выйти за меня замуж, когда я подрасту, а когда она сказала мне, что уже замужем, я разрыдался.

В подростковом возрасте я тоже любил легко, даже когда мне говорили, что мальчикам это не свойственно. Сначала я отдавал свое сердце любой девушке, которая привлекала мое внимание. Потом я отдал свое сердце идеальной девушке – вернее, девушке, которая, как мне казалось, идеально подходила мне. Каяна. Девушке, с которой, как мне казалось, я буду жить долго и счастливо, как принц и принцесса в сказке.

Оглядываясь назад, можно сказать, что предложение в шестнадцать лет было не более чем ошибкой, но тогда я этого не понимал.

Нет, для того чтобы научиться на своих ошибках, мне потребовалось разорвать сердце в клочья. Как всякому влюбленному идиоту, мне нужно было причинить боль, чтобы я научился лучше.

Прежде чем я понял, насколько мерзка любовь, насколько она хищна. Как она прикрепляется к носителю и заражает его изнутри, высасывая из него всю жизнь и эмоции, пока от него не останется только шелуха. Как она вызывает привыкание, даже если разрушает.

И если любовь – это наркотик, яд, то секс – это лекарство, пунцовое противоядие.

Сейчас я умнее, чем раньше. Я окружил себя девушками, которых я могу только трахнуть, но никогда не полюбить. Девушки красивые и ухоженные, такие, каких видишь на обложке журнала – почти слишком идеальные, чтобы казаться настоящими.

Проблема в том, что если всегда искать девушек своего типа, то через некоторое время они все начинают выглядеть одинаково.

Они хорошо одеваются. У них длинные, завитые волосы, ухоженные ногти, неземной красоты лица. Не просто красивые, а безупречно ухоженные, хорошо сложенные. Я не встречаюсь, но я вожу девушек на свидания, и если я приглашаю девушку на вечеринку, она должна выглядеть соответствующим образом. Точно так же, как я тщательно подбираю каждый предмет одежды, который надеваю на свое тело, каждое украшение, которое дополняет мой наряд, – девушка, которую я выбираю, должна быть идеальным аксессуаром.

Но я джентльмен. Если девушка придет на вечеринку с моей рукой, она закончит вечер более чем довольной. Если я никогда не влюблюсь в нее, это не значит, что я не могу обращаться с ней как с богиней, пока она в моей постели. Я люблю наслаждение, и ничто не доставляет мне такого удовольствия, как наслаждение женщиной.

В конце концов, не зря же я могу заполучить любую девушку – моя репутация опережает меня.

Но это мой последний год в Спиркресте, и мне становится все труднее запоминать имена и лица.

Я сижу на ступеньках у Старой усадьбы со своими друзьями и девушкой под руку. Моя рука обхватывает ее плечи, согревая от осеннего ветра.

Позже я планирую отвести ее куда-нибудь в укромное место – в одно из многочисленных тайных мест для перепихона в окрестностях Спиркреста – и скрасить горечь нового учебного семестра взаимными оргазмами.

Она миниатюрная, с длинными светлыми волосами в блестящих локонах. Ее ресницы длинные, как у куклы, а макияж безупречен. Ногти идеальные, сверкающие овалы цвета коралла. Юбка закатана, вместо пиджака – кардиган из пушистой розовой шерсти, на ногах – блестящие туфли Prada.

Ее образ идеально дополняет мой, но, несмотря на все круассаны в Париже, я не могу вспомнить ее имя.

Полли? Поппи? Она англичанка и студентка Спиркреста, поэтому я могу предположить, что она принадлежит к английскому высшему классу или является дочерью нуворишей, пытающихся возвыситься – явление, с которым я слишком хорошо знаком в последнее время. Я могу только предположить, что ее должны назвать каким-нибудь старомодным, но женственным именем. Элси, или Харриет, или Мейзи.

Не все ли равно?

Я притягиваю ее к себе и провожу рукой по одному из нежных золотистых витков ее волос. Мейзи – или как там ее зовут – неважно, помню я ее имя или нет. Все, что ее волнует, – это то, что я собираюсь сделать с ней сегодня, и престиж, который заключается в том, чтобы сказать всем, что она трахнулась с молодым королем.

Кстати, об этом.

Закари Блэквуд поднимается по тропинке к Старому поместью, его старинный кожаный портфель перекинут через грудь, книги под мышкой. Закари – самый умный ученик в школе и наследник одной из самых влиятельных семей Англии, и выглядит он соответствующе. Его смуглая кожа не имеет изъянов, тугие черные локоны идеально уложены, ботинки начищены до блеска. Целый сад значков украшает лацкан его безукоризненно отглаженного пиджака.

Он вежлив, культурен и быстро соображает.

– Ну, Сев! – зовет он, поднимаясь по плоским мраморным ступеням длинными шагами. – Что это за слухи, о которых все говорят? Неужели ты обручился летом и как-то забыл нам об этом сообщить? Я хотел первым лично поздравить тебя с бракосочетанием!

…И он самый высокомерный всезнайка, которого я когда-либо встречал.

Девушка рядом со мной, возможнно, Мэйзи, напряглась под моей рукой. Ради всего святого. Я не намерен жениться на этой девушке, но и не хочу выставлять ее на всеобщее обозрение. В нескольких шагах от меня Эван Найт, золотой мальчик Спиркреста, поднимает голову с места, где она лежала, прислоненная к его рюкзаку, и его светлые волосы ловят солнечный свет.

– Что? – спрашивает он с недоумением. – Ты обручился? Значит ли это, что ты собираешься жениться?

Эван, экстраординарный спортсмен и американская мечта, никогда не был самой яркой лампочкой в стае, какой бы золотой ни была его репутация.

Я закатываю на него глаза. – Нет, люди обычно обручаются для того, чтобы поприкалываться.

Эван хмурится. – Кто нассал в твои кукурузные хлопья, чувак?

– Никто не ссал в мои хлопья, придурок.

– Тогда почему у тебя такое плохое настроение? – спросил Зак, прислонившись к одной из мраморных колонн, поддерживающих изящную арку, которая защищает лестницу Старого поместья от дождя.

– У меня нет плохого настроения.

Ну, не было. Но это было до того, как бесцеремонно заговорили о моей помолвке. В присутствии моих самых близких друзей и первой девушки, которую я собирался трахнуть в этом году.

– Ну да, – говорит Закари, его губы слегка кривятся. – Конечно. Ты совершенно спокоен, здоров и так далее, и тому подобное. Рад слышать, что у тебя все так хорошо. Так кто же твоя невеста?

– Я не хочу о ней говорить, – огрызнулся я, бросив на него взгляд. – В моем понимании она не более чем ничтожная золотоискательница.

Рядом со мной Мэйзи, которая с каждой минутой выглядит все более обеспокоенной. Мне нечего ей доказывать, но у меня есть репутация, которую нужно поддерживать. Репутацию беззаботного, любящего повеселиться плейбоя, а не злого, эмоционального, занятого человека.

По ее взгляду я понял, что ей это не нравится, и когда она открывает рот, чтобы что-то сказать, я спешу внести ясность.

– Что касается помолвки, – быстро добавляю я, – то она ничего не значит. Она не продлится долго. Я даже не выбирал ее.

– Опять родители тебя за ниточки дергают? – спрашивает Яков.

Яков Кавинский, загадочный сын непонятного олигарха, сидит дальше всех от нас, у подножия ступенек, и курит сигарету. Несмотря на то, что его стрижка и синяки говорят о том, что от него нужно держаться подальше, Яков – самый принципиальный человек из всех, кого я знаю, со строгим кодексом чести, о котором, похоже, знает только он сам, но, тем не менее, неукоснительно соблюдает его. Хотя он немногословен, в его голосе отчетливо слышится сочувствие.

Из всех моих друзей Якову больше всех приходится иметь дело с контролирующими родителями.

Я вздыхаю.

– Они все это устроили и сообщили новость в конце каникул. Я помолвлен, помолвка продлится четыре года, а после университета мы поженимся – по их словам.

Мейзи наконец-то раскололась и отстранилась. – Ты действительно помолвлен?

Ее глаза большие и блестящие. Хотя большинство девушек, с которыми я сплю, обычно понимают и принимают негласное соглашение между нами, всегда есть исключения. Девушки, которые думают, что именно они смогут привлечь мое внимание и удержать его. Сделают из меня однолюба, заставят посвятить себя им.

Но этого никогда не случится.

Особенно с Мейзи.

Я сжимаю ее плечо. – Мне жаль, что ты узнала об этом таким образом, chérie, но эта помолвка – не мое решение и не мой выбор. Но я думаю, что тебе уже пора в путь. Я не хочу, чтобы ты пострадала. – Она открывает рот, но я улыбаюсь. – Будь хорошей девочкой. Беги.

С трагическим вздохом она встает и уходит, спускаясь по ступенькам, а мои друзья молча смотрят ей вслед. Я смотрю, как она удаляется от Старой усадьбы, с чувством вины в груди, но ничего не говорю.

– Почему же тогда твоя семья заставляет тебя жениться на этой девушке? – спросил Эван, искренне удивляясь моему положению. – Это дерьмо звучит по-средневековому!

Я подавляю в себе желание ответить колкостью. Эван, как никто другой, не должен осуждать кого-то за его решения. Только не Эван: парень, который мог иметь все, но решил, что ему нужна та, которую он не мог иметь.

– У дома Монкруа ведь еще не закончились деньги? – спросил Закари притворно скандальным тоном. – Mon dieux!¹

Иногда у меня возникает непреодолимое желание смахнуть с его лица это самодовольное выражение. Но семья Закари дружная и влиятельная – они заботятся о своих. Если бы я тронул хоть один волосок на голове Закари, я уверен, что его родители заставили бы меня бесследно исчезнуть с лица земли.

Поэтому я изо всех сил сдерживаю свое раздражение, со вздохом прислоняясь спиной к плоским мраморным ступеням. – Отнюдь. Я единственный ребенок, поэтому мои родители считают, что могут использовать меня для заключения союзов, и именно так я оказался помолвлен с дочерью Нишихара...

– Нишихара? – наконец произнес Лука.

Лука Флетчер-Лоу сидит, прислонившись спиной к колонне, и без комментариев наблюдает за ходом беседы. Лука одновременно является центром Молодых Королей – именно вокруг него создавалась наша группа – и в то же время он самый отстраненный в ней.

А еще он самый страшный человек из всех, кого я знаю. Его отец владеет компанией Novus, крупнейшей химико-технологической компанией в мире. Там, где я полон жгучих эмоций, Лука – холодная пустота. Он может выглядеть неземным с его бледными волосами и серыми глазами, но если вы посмотрите в эти глаза, то увидите именно то, что у него внутри: ничего.

– Ты их знаешь? – спрашиваю я, удивляясь, что он вообще обращает на меня внимание.

Луке, как правило, неинтересно все, что мы обсуждаем, если это не связано с сексом или насилием. Его вкусы более чем у кого-либо из нас... своеобразны.

Он пожимает плечами. – Они уже работали с нами. Они не просто безумно богаты – они строят империю.

Меня это не удивляет. Когда отец рассказывал мне о помолвке, он упомянул, что Нишихары приобретают некоторые из наших крупнейших предприятий. Помолвка – это действительно способ моего отца сохранить власть и контроль, поскольку у него нет достаточного богатства, чтобы конкурировать с ними.

Он назвал это "взаимовыгодным" сотрудничеством, но на самом деле ему следовало бы назвать его "контролем за ущербом".

Не то чтобы я когда-нибудь признался в этом своим друзьям.

Я поднимаю голову и вижу, что умные глаза Зака устремлены на меня. Он улыбается мне.

– О, так ты женишься на представительнице семьи Нишихара? – спросил он.

– Нет. – Я бросаю на него грязный взгляд. – Девушка Нишихара выходит замуж в семью Монкруа.

Возможно, у Нишихара есть все деньги, которые им могут понадобиться, и они будут богаты еще несколько поколений, но восхождение на верхние ступени укоренившейся, веками складывавшейся социальной иерархии Франции – это не игра в деньги.

– Фамилия Нишихара во Франции означает черт знает что, – объясняю я. Им нужна фамилия Монкруа. Мы могли бы жениться на любой семье за деньги, но есть только столько шестисотлетних фамилий, на которых они могут жениться.

– Ух ты, – говорит Закари, медленно кивая. – Чудеса французской сословной системы. Значит, брак по расчету, да? Честно говоря, я был бы больше шокирован, если бы ты сделал предложение этой девушке по любви.

Ну, в этом он не ошибся.

Я насмехаюсь. – Я даже не делал предложения.

– Это так дерьмово, – говорит Эван, качая головой. – Представь, что ты выходишь замуж за человека, которому ты даже не сделал предложения. У меня в голове не укладывается, насколько это средневеково. Вам, ребята, нужно начать жить в двадцать первом веке, как все остальные.

– Ах, да, конечно, совет от американца. – Я поднимаю на него брови. – Ведь американцы так известны своей утонченностью мысли и прогрессивными идеалами.

Эван хмурится. – Эй, да ладно тебе. Ты начинаешь говорить как Зак.

– И что же ты собираешься делать? – перебивает Яков. Он не повышает голос, но когда он говорит, все всегда замирают и слушают. – Жениться на незнакомке?

Я вздыхаю.

– А какой у меня выбор? У меня нет других братьев и сестер, которых могли бы предложить родители, и они отрекутся от меня, если я разорву эту помолвку. Они считают, что мы слишком много теряем. Они даже перевезли ее в Спиркрест, чтобы я мог познакомиться с ней поближе. – Я достаю из кармана маленький бархатный мешочек. – Смотри, что они заставили меня взять с собой.

Я бросаю мешочек Якову, который ловит его одной рукой. Он бросает остатки сигареты на пол и топчет ее, затем переворачивает кисет вверх дном на раскрытой ладони. Из него выпадает какой-то предмет.

Яков поднимает глаза. – Кольцо?

– Это семейная реликвия. Опалы и бриллианты, еще до рождения Наполеона.

Яков кивает и бросает кольцо Закари, который благодарно хмурится.

– Хорошая вещь, – говорит он. – Что они хотят, чтобы ты с ним сделал?

– Отдам его девушке Нишихара. Как будто мы встретимся и влюбимся друг в друга или что-то в этом роде.

– Влюбимся? – Закари сухо рассмеялся и бросил мне кольцо обратно. – Думаю, они лучше знают, чего от тебя ожидать. Ты не любишь никого, кроме себя.

Его тон может быть насмешливым, но Зак говорит правду.

В прошлом я любил слишком легко. Я совершил свои ошибки и поплатился за них. Любовь к Кайане взорвалась на моем лице – предложение ей стало самой унизительной ошибкой в моей жизни. Это был болезненный урок, но я научился.

Теперь я знаю, что любить себя – единственная надежная ставка. Потому что, в конечном счете, я – единственный человек, на которого я могу положиться, единственный человек, которому я могу доверять. Единственный человек, который никогда меня не предаст и не отвергнет.

Что касается всех остальных людей в мире... они либо союзники, либо противники, либо пешки.

Осталось понять, кем из них будет Анаис Нишихара.

Глава 2
План

Анаис

Я раскладываю перед собой акриловые краски. Выбираю самые любимые: небесно-голубой, соково-зеленый и желто-кадмиевый. Яркие, живые цвета, полные жизни и эмоций. Затем со вздохом кладу их обратно в жестяную коробку.

В маленьком алькове, где я сижу, холодно и серо. За окном простирается Академия Спиркрест: старинные фасады из красного кирпича, остроконечные башенки, трава и деревья.

Несмотря на то, что сейчас ранняя осень, небо серое, а солнце – лишь призрачное пятно за стеной облаков. Скудный дневной свет лишает красок деревья, траву, здания.

Перед отъездом из дома я получила целую коллекцию предупреждений об Англии. Как холодно там может быть, какие дожди могут идти. Меня предупредили, насколько разными будут люди и вкус еды. Меня даже предупредили, что воздух будет пахнуть сыростью, а вода будет странной на вкус.

Но никто не предупредил меня о том, что все будет серым.

Взяв в руки холст, я положила его на колени и начала делать наброски. Карандаш легко движется, прорисовывая контуры деревьев, шлейфы облаков, острый горизонт.

С карандашом все просто, серый графит повторяет серость мира.

Я здесь уже почти неделю. Несколько дней ушло на то, чтобы найти этот уголок – широкий подоконник у изолированной лестницы третьего этажа в углу самого старого здания. Каждый день я приходила сюда, чтобы нарисовать вид из этого окна.

Каждый раз я делаю наброски, эскизы, а потом перебираю краски, и ничего не попадает на мою палитру.

Мои краски созданы для моей прежней жизни. Для Оуриньи. Для белой виллы на скале, для солнца на терракотовых плитках сада, для зелени старых платанов, для сиреневых и горчичных полей, а за ними – для сияющей синевы Средиземного моря.

Но у меня нет красок для этой новой жизни. У меня нет красок для кирпичных фасадов Спиркреста, для его скрюченных дубов, мраморных фонтанов и ухоженных лужаек. У меня нет красок для студентов в их темной униформе, совершенно одинаковых на вид. У меня нет красок для любопытных взглядов и высокомерных усмешек всех, мимо кого я прохожу.

Из запутанных зарослей за окном выпорхнула ворона, испугав меня. Я поднимаю голову и слежу за его стремительным полетом по территории университета, пока он не исчезает за нависшей тенью часовой башни.

– Возьми меня с собой, – шепчу я.

– С кем ты разговариваешь?

Я резко оборачиваюсь. На лестничной площадке стоит девушка, слегка наклонившись, чтобы заглянуть в мой холст через плечо.

Она поразительно красива. Смуглая кожа, длинные темные косы до пояса. Форма Спиркреста выглядит на ней иначе, чем на мне: под школьную юбку она надела чулки до бедер и туфли на высоком каблуке. Маленькие золотые колечки украшают раковины ее ушей, а губы блестят, как глазурь на клубничных пирожных.

За ее спиной стоят две девочки и терпеливо ждут. Нетрудно догадаться, что эта девушка – главная. Она улыбается мне, ожидая, что я отвечу на ее вопрос.

– Ворона, которая пролетала мимо, – отвечаю я.

– Правда? – Она наклоняет голову, ее улыбка расширяется. – Как странно. Как тебя зовут?

– Анаис.

– А-на-ис, – повторила она с идеальным произношением. Я киваю, и она протягивает руку. – Я Кай.

– Приятно познакомиться.

Я беру ее за руку. У нее длинные пальцы, ногти имеют форму идеальных точек и накрашены так, что имитируют переливчатость жемчуга.

– Очень приятно познакомиться, – говорит она ласково. – У нас не так много новых учеников в старшей школе. – Она отпускает мои руки и жестом показывает на своих друзей. – Это Матильда, а это Айне. Поздоровайтесь, девочки.

Обе девочки машут мне рукой, и я машу им в ответ. Пока что это дружеская встреча. Если прекрасная королева Кай и скрывает в себе тайную тираническую сторону, то она прекрасно справляется с этой задачей.

– Ты художница? – спрашивает она, указывая на мой холст.

Я улыбаюсь. – Я пытаюсь. Но пока не зарабатываю на жизнь.

– Зарабатываю! – Она воздушно смеется, машет рукой. – Ты такая смешная!

Я не пытался шутить, но все равно продолжаю улыбаться. Мое пребывание в Спиркресте не должно быть неприятным, если я правильно разыграю свои карты. Все, что мне нужно сделать, – это получить необходимую квалификацию. А кроме этого, я планирую сделать свою жизнь как можно проще.

– Итак, – говорит Кай, хлопая в ладоши и в очередной раз удивляя меня. – Значит, слухи правдивы?

– Какие слухи? – спрашиваю я, нахмурившись.

– Слухи о тебе, – она заговорщически понижает голос, – и о Северине Монкруа.

Когда я переехала сюда, я намеревалась держаться от Северина на расстоянии. Как и я, он был втянут в это дело против своей воли, и я предполагала, что он захочет держаться от меня как можно дальше. Это желание я была готова исполнить. Если честно, я даже не ожидала, что он вообще кому-то скажет о своей помолвке.

Я, конечно, ничего такого не делала.

Но он, видимо, болтливее, чем я себе представлял, и это вполне логично. Если я чему-то и научился за годы вынужденного общения с французской буржуазией, так это тому, что они любят посплетничать.

Так что же теперь делать?

Я не хочу подтверждать слухи, которые так охотно обсуждает красавица Кай, но и врать не хочу. А главное, я хочу узнать, где эта ворона свила себе гнездо, и заползти в эту маленькую постель из веток, пока не придет время покинуть эту холодную и дождливую страну.

– Ну? – спрашивает Кай, наклоняясь ближе и понижая голос. – Ты с ним действительно... помолвлены?

Я безразлично пожимаю плечами и облокачиваюсь на угол своего маленького подоконника. Если я закрою глаза и буду мечтать о звездах, каковы шансы, что я проявлю себя вдали отсюда и улечу в космос?

– Ладно, слушай, – тепло говорит Кай, помахивая мне украшенной драгоценностями рукой, – можешь пока ничего мне не рассказывать. Почему бы нам не поболтать за рюмкой? На следующей неделе несколько из нас поедут за пределы кампуса на вечеринку в Лондон. Ты не против?

Я смотрю в золотисто-карие глаза Кай, взвешивая свои возможности. Если я скажу "нет", то рискую обидеть Кай, мою потенциальную первую подругу в Спиркресте. Друг – это то, что я хотела бы иметь, но не то, что мне нужно. Во Франции у меня была лишь горстка близких друзей – они-то мне и были нужны. Что касается Спиркреста, то я здесь всего на год. Мне будет хорошо одному.

В конце концов, я приехала сюда с четким планом:

Дать Северину достаточно пространства.

Максимально облегчить себе жизнь.

Получить квалификацию.

Прожить год невредимой и готовой к побегу.

В моем плане нет ничего такого, чтобы не принять руку дружбы, если ее протягивают мне, особенно если эта рука протянута такому теплому и красивому человеку.

Я киваю, улыбаясь Кай. – Звучит замечательно, на самом деле. Спасибо.

Она хлопает в ладоши. – О, великолепно! Я не могу дождаться. Знаешь, этой зимой я буду кататься на лыжах в Megève. Я буду практиковать свой французский на тебе, чтобы я могла приставать ко всем симпатичным французским парням,oui?

– Oui, pourquoi pas.²

Потянувшись к своей крошечной сумочке Chanel, она достала телефон и щелкнула по нему кончиком пальца. – Вот, введи свой номер в мой телефон. Я напишу тебе подробности.

Поскольку это совершенно новый британский номер, я его не знаю, и на секунду дикая звериная часть моего подсознания закричала, чтобы я ввела случайный номер. Давать свой номер телефона незнакомым людям мне не очень нравится. Я вообще не люблю давать свой номер людям, которых знаю.

В основном мне нравится пользоваться телефоном только для того, чтобы обмениваться фотографиями и сообщениями с Ноэлем.

Но Кай была со мной только добра и приветлива. Дать ей фальшивый номер телефона было бы... некрасиво.

Я достаю из кармана свой телефон, проверяю номер и ввожу его в телефон Кай, после чего передаю ей обратно. Она берет его с широкой солнечной улыбкой.

– Супер! – говорит она с идеальным французским акцентом. – Alors, à bientôt!³

Кокетливо помахав рукой, она элегантно спускается по лестнице и исчезает из виду, оставляя за собой насыщенный аромат духов. Я возвращаюсь к своему холсту и делаю глубокий вдох.

Пока все хорошо, правда?

Теперь мне осталось только мысленно подготовиться к тому, что я впервые пойду на вечеринку с элитой Спиркреста. К первой вечеринке в Лондоне.

Первый раз на вечеринке вдали от крошечной сети безопасности моих друзей и моей жизни на юге Франции.

Позже, после того как я бросила рисовать и вернулась в спальню, на мой телефон приходит сообщение. Оно от Ноэля.

Ноэль: Tout va bien?⁴

Анаис: Oui. В эти выходные я буду веселиться.

Ноэль: Ты такая классная!

Анаис: Ха-ха.

Ноэль: Повеселись, petite étoile. ⁵Держись подальше от неприятностей.

Анаис: Я всегда так делаю.

Ноэль: Да, но сейчас ты сияешь на другом небе.

Анаис: Я буду осторожна.

Ноэль: Хорошо. J’t’aime fort. À bientôt. ⁶

Я уставилась на последние слова. À bientôt.⁷ До скорой встречи.

Это единственная мысль, которая держит меня вместе. Мысль, за которую я держалась с тех пор, как узнала о помолвке, с тех пор, как была вынуждена оставить свой дом и друзей и приехать сюда. Эта мысль не покинет меня до конца года.

Если все пойдет по плану.