Текст книги "Принц Спиркреста (ЛП)"

Автор книги: Аврора Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 30
Гребаный идиот

Северен

После того как мистер Эмбруз закончил со мной и Пемброком, он отправляет нас обоих в лазарет. Две школьные медсестры отводят нас в разные концы комнаты, но я не удосуживаюсь взглянуть на Пемброка.

Он червь, ничтожество. Сомневаюсь, что он побеспокоит меня снова.

Медсестра чистит мне лицо. Под левым глазом у меня синяк и припухлость, а над глазом – порез, где лицо Пемброка прорвало кожу. Медсестра заставляет меня сидеть молча, пока она очищает рану, а затем заклеивает ее хирургическим клеем.

Закончив, она перевязывает рану, дает мне пакет со льдом и говорит, чтобы я немного отдохнул.

Я со стоном откидываюсь на кровать, прижимая к лицу пакет со льдом. Черт. На вечеринке я буду выглядеть ужасно, но лучше умереть, чем не пойти. Нужно донести свою точку зрения, и я ее донесу, даже если буду выглядеть так.

По крайней мере, Паркер выглядит хуже.

Я уже наполовину погрузилась в тревожный сон, когда голоса возвращают меня в сознание. Я открываю глаза и вижу, как Эван и Яков пробираются ко мне через тихую комнату.

– Ты в порядке, парень? – спрашивает Эван, присаживаясь на край моей кровати. – Выглядишь хреново.

– Пемброк выглядит еще хуже, – замечает Яков, хватая стул и подтаскивая его поближе.

– Уверен, что так и есть. – Эван кивает. – Но какой в этом смысл? Теперь вы оба пропустите эту дурацкую вечеринку.

– Я все равно пойду, – ворчу я.

Глаза Эвана расширяются. – Правда?

– Что сказал Эмброуз? – спрашивает Яков, тяжело садясь. Он отщипывает сигарету от уха и перекатывает ее между пальцами.

– Он сказал, что наши родители должны прийти на собрание первым делом в следующем семестре. Большое собрание, а потом, возможно, отчисление на три дня.

– Вот дерьмо, – говорит Эван. – Твои родители будут в бешенстве?

– Они заставили меня обручиться с Анаис, чтобы наша семья не была выкуплена ее семьей. Сомневаюсь, что отец будет сердиться на меня за то, что я избил парня, который пытался ее трахнуть.

– Это Пемброк сказал?

Мой желудок вздрагивает, а кулаки сжимаются. – Он сказал, что может делать все, что захочет, в том числе взять ее на вечеринку, затащить в темный угол, нагнуть и трахать, пока она не забудет мое имя.

– Это очень смело, – говорит Эван.

– Это очень глупо. – Яков хмыкает. – О чем он думал?

– Он не думал. – Я качаю головой и тяжело сглатываю. – Я хотел убить его, Яков. Я хотел вырвать его руку и забить ею до смерти.

– Я знаю, – говорит Яков.

– Слушай, я не понимаю, – говорит Эван, наклоняясь ближе ко мне. – Что происходит между тобой и Анаис? Я думал, ты хочешь от нее избавиться. Можно подумать... Она тебе нравится или что-то в этом роде?

– Очевидно, нет, – огрызаюсь я.

– Ты уверен? – спрашивает Яков, приподнимая бровь.

– Уверен.

– Ты все еще хочешь избавиться от нее? – спрашивает Эван, звуча сомнительно.

– Я хочу... Слушай, отвали от меня. Мне не нужно любить Анаис, чтобы не хотеть, чтобы ее трахал кто-то другой. Она моя невеста, ради всего святого. Трахать ее или нет – мое дело. Нравится она мне или нет – тоже мое дело.

– Точно, – говорит Яков, даже не притворяясь убежденным.

– Слушай, я просто скажу то, что думаю, – говорит Эван, поднимая руки. – Если она тебе нужна, не разрушай с ней все – просто скажи ей. Поверь мне. И тебе все равно придется на ней жениться, так что если ты хочешь ее, то в чем проблема? Что с того, что твои родители сделали эту пару? Если это сработает, значит, сработает. Вы можете быть счастливы. Вы оба можете быть счастливы. Просто будь честен со своими чувствами.

– Как ты, и сделал , – усмехаюсь я, откидываясь на подушку.

– Моя ситуация не похожа на твою, – говорит Эван, сверкая глазами. – Если бы та, кого я хочу, уже была моей, если бы она была помолвлена со мной, представляешь, как бы я был счастлив?

– Я не хочу Анаис. – Я вздыхаю. – Уходи, Эван.

– Я просто говорю, чувак, – говорит он, качая головой. – Разрушать свой собственный шанс быть с человеком, которого ты хочешь, очень больно. Прими это от меня. – Он встает. – Я был бы хреновым другом, если бы не сказал тебе правду. В любом случае, поправляйся поскорее.

– Обязательно, – угрюмо говорю я.

Он закатывает глаза. – Ты идешь, Яков?

Яков смотрит на меня. Я выдерживаю его взгляд, хотя он излишне напряжен. Он приподнимает бровь.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – говорит он.

– Я не говорю по-испански, – говорю я, просто чтобы позлить его.

Он фыркает от смеха. – Тупой идиот.

Я показываю ему палец. Он пожимает плечами и уходит.

Когда я встречаю Мелли у здания для девочек шестого класса, она не выглядит удивленной.

Я предполагаю, что она, должно быть, слышала о драке... Интересно, знает ли она, о чем шла речь, не возражает ли. Если и знает, то не показывает этого. Она приветствует меня поцелуем в щеку.

– Ой, это выглядит так больно, – говорит она детским голосом. – Мне так жаль.

Я пожимаю плечами. – Это выглядит хуже, чем кажется.

На ней крошечное розовое платье и серебристые туфли на каблуках. Розовые тени для век и блестящая помада украшают ее лицо, а волосы распущенными локонами рассыпаются по плечам.

Она – идеальное воплощение всего, чего я хочу. Когда мы придем на вечеринку – я в черных брюках и свободной шелковой рубашке, расстегнутой до половины талии, а она в розовом, с золотистыми волосами по спине, – мы привлечем всеобщее внимание.

Это то, чего я хочу.

Это то, чего я хочу, верно?

Я стараюсь не думать об Анаис. Это не принесет мне пользы. Мне нужно быть спокойным, собранным, беспечным. Кроме того, было бы невежливо по отношению к Мелли, если бы она была у меня на руках, пока я думаю о другой девушке, даже если эта девушка – моя зануда-невеста.

Как только я прихожу на вечеринку в старом здании за дендрарием, я понимаю, что пришел сюда зря. Я слишком устал, слишком на взводе. Мои нервы расшатаны, кожа наэлектризована.

Чтобы притупить напряжение, я беру два бокала шампанского и протягиваю один Мелли. Мы стучим бокалами друг о друга. Она делает глоток из своего бокала, я – из своего.

Я направляюсь туда, где Закари стоит, прислонившись плечом к колонне, с Яковом. Хотя они разговаривают, глаза Закари обследуют толпу.

Я следую за его взглядом и совершенно не удивляюсь, когда он останавливается на Феодоре, выглядящей потрясающе в шалфейно-зеленом шелке в окружении безнадежных поклонников. Уверена, что для Зака это, должно быть, пытка; меня почти веселит его боль.

Это доказательство того, что не только мы с Эваном страдаем. Это доказательство того, что даже такой умный и самодостаточный человек, как Закари, не может быть выше душевной боли.

И Зак, и Яков бросают на меня неубежденные взгляды, когда я представляю им Мелли, но они вежливо приветствуют ее. Я рад, что Луки здесь нет, потому что уверен, что он не упустит возможности сделать колкое замечание или, что еще хуже, сделать шаг навстречу Мелли.

Мы стоим некоторое время, просто разговаривая и выпивая. Музыка становится громче, быстрее. Мелли все настойчивее тянет меня за руку. Подавив вздох, я следую за ней на танцпол, где уже кружатся парочки.

И тут я замечаю ее.

Кайана Килберн стоит между двумя старыми каменными колоннами, раскрасневшаяся от алкоголя. Она одета в карамельный шелк и бриллианты, а ее рот открыт в широкой улыбке. Она держит за руку другую девушку, и они танцуют вместе.

Другая девушка, конечно же – это Анаис.

Сегодня на ней огромные брюки из охристого шелка. Вместо топа на ней лишь бралетт Calvin Klein королевского синего цвета. Ее простые волосы свисают вниз, как и всегда, заправленные за уши, без украшений.

Она наносит драматическую синюю подводку для глаз, но не делает никакого другого макияжа. Единственное украшение – тонкая золотая цепочка на шее и старинное кольцо Монкруа, висящее на грудине.

Где ему место.

Теперь, когда я увидел ее, я не могу отвести взгляд. Я не хочу отводить взгляд.

Но я заставляю себя это сделать, поворачивая Мелли на руках так, чтобы оказаться спиной к Анаис. Ее присутствие обжигает мою спину, словно теплые лучи солнца. Я обнимаю Мелли за талию, притягивая ее ближе, надеясь – желая, чтобы ее близость, ее сладкие духи, ее мягкие изгибы вызвали во мне какую-то реакцию.

Даже трепет в моем животе – даже полутрепет – был бы просто находкой в этот момент. Веревочка, за которую я могу ухватиться, намек на то, что я не совсем потерян.

Затем песня меняется, музыка переключается, и толпа приходит в движение. Мелли прижимается ко мне, выгибаясь дугой. Я смотрю вниз, чтобы ободряюще улыбнуться ей.

Когда я поднимаю глаза, то вижу, что Кей движется в толпе, пойманная за руку каким-то мальчиком. Мой взгляд против воли осматривает комнату и находит то, что искал: Анаис.

Она стоит у колонны, в ее руке бутылка пива. Она медленно потягивает пиво, ее взгляд лениво перемещается по толпе. Ее глаза пробегают по моим, сначала не замечая. Затем вся сила ее взгляда устремляется на меня.

Мое сердце замирает в горле. Она поднимает бутылку, салютуя мне через толпу с легкой ухмылкой.

Не сводя с нее взгляда, я притягиваю Мелли ближе к себе. Мои руки скользят по ее попке и талии. Я притягиваю ее к себе и глажу по щеке. Анаис поднимает бровь и делает глоток пива.

Она не думает, что я собираюсь это сделать. И поскольку она смотрит на меня, я не могу этого не сделать.

Я наклоняю лицо Мелли и целую ее в губы. Она издает легкий стон, и ее рот раскрывается под моим. Не сводя глаз с Анаис, я углубляю поцелуй, проникая языком в рот Мелли.

Анаис не отрывает от меня взгляда.

Я так напрягся, что на секунду у меня затекли ноги. Я прижимаю Мелли ближе, но я не дурак. Мой член твердый не потому, что я обнимаю и целую ее. Мой член твердый из-за того, что Анаис наблюдает за мной, из-за того, что даже отсюда я вижу тусклый румянец на ее щеках.

Мелли отстраняется, чтобы отдышаться. Я опускаю взгляд, чтобы улыбнуться ей. Ее глаза яркие и блестящие, и меня охватывает внезапное чувство вины.

Она даже не понимает, что ее используют. Как она могла понять, что этот поцелуй не имеет к ней никакого отношения? Мой член прижат к ней – как она могла догадаться, что я напрягся только потому, что на меня через всю комнату смотрит девушка?

Девушка, которую я хочу, девушка, которая уже моя – девушка, которую я не могу получить.

Я поднимаю взгляд. Колонна пуста, бутылка пива Анаис брошена на пол. Я сканирую толпу в поисках занавеса шелковистых черных волос, голубого бюстгальтера, охристых брюк.

И тут я замечаю ее: она пробирается вдоль стены, направляясь к двери, ведущей в дендрарий.

Я отталкиваю Мелли от себя, бормоча извинения. Она смотрит на меня в замешательстве.

Что я делаю?

Девушка в моих объятиях хочет меня, а я ее не хочу. Теперь я бросаю ее посреди танцпола и, возможно, причиняю ей боль. Девушка, которую я хочу, исчезла, потому что я так отчаянно хотел, чтобы она знала, что я ее не хочу.

Хотя на самом деле мне больше ничего не нужно.

Яков был прав.

Я действительно дурак.

Глава 31
Лгунья

Анаис

Как только я выхожу из здания, вырвавшись из облака музыки и жары, я чувствую себя спокойнее.

Внутри было слишком тепло, слишком громко – слишком много присутствия Северина.

Снаружи воздух ледяной и неподвижный. Морозный ветер треплет вечнозеленые деревья дендрария, уныло шепча.

Я делаю глубокий, успокаивающий вдох. Меня пугает голос.

–Trésor , подожди.

Я даже не оборачиваюсь. Я ныряю с тропинки в темноту дендрария.

Мои шаги длинные и тихие. Я продираюсь сквозь деревья, надеясь, что он меня не увидит, надеясь, что тени поглотят меня целиком.

Быстрые шаги доносятся до моего слуха, приближаясь. Я колеблюсь, раздумывая, стоит ли мне переходить на бег.

В последний раз, когда я пыталась убежать от него, у меня ничего не вышло, меня поймали и наказали, причем наказали по особому методу Северина.

С другой стороны, я действительно не хочу сейчас с ним разговаривать. На самом деле я скорее прыгну со скалы навстречу своей смерти, чем посмотрю ему в лицо.

Я делаю рывок, но не успеваю сделать и первого шага, как на мою руку ложится рука, останавливая меня на месте. Я закрываю глаза и тяжело сглатываю, надеясь, что комок в горле чудесным образом исчезнет, прежде чем я буду вынуждена заговорить.

– Анаис.

Северин тянет меня за руку. Не сильно, но настойчиво, и я не могу проигнорировать это. Я поворачиваюсь и одариваю его своей самой милой улыбкой.

– Да, Северин.

Я отдергиваю руку, и он отпускает ее. Я дрожу на холодном воздухе и жалею, что не взяла с собой толстовку.

– Просто скажи Сев, – хмуро говорит он. – Никто не называет меня Северином.

Моя улыбка остается на месте. Если я буду держать ее на лице, то, возможно, все мои эмоции будут зажаты в груди. – Конечно, Сев.

Чем меньше я буду сопротивляться, тем быстрее покончу с этим.

– Почему ты уходишь так рано? – спрашивает он. Тон у него легкий, но огонь в его глазах опровергает эту легкость. Это говорит о том, что Сев не так уж спокоен и непринужден, как пытается казаться.

Нас двое, я полагаю.

– Потому что мне не весело, – говорю я, держась очень близко к истине.

Он делает шаг ко мне, так близко, что тепло, исходящее от его тела, касается моего. Так близко, что я могу различить его лицо в тени. Его глаза с густыми ресницами, его темные волосы.

Какие влажные и мягкие у него губы – влажные и мягкие от поцелуя с девушкой из моего художественного класса.

Он имеет на это полное право. Так почему же я должна так расстраиваться? У меня нет причин расстраиваться.

– Пойдем, – говорит он и тянется к моей руке почти импульсивно, как будто не понимая, что собирается это сделать. – Останься. Пожалуйста.

Я выдергиваю свое запястье из его хватки и отступаю назад.

– Я не хочу, – говорю я негромко, но твердо.

Он снова делает шаг вперед, сокращая расстояние, которое я только что создала.

Ночь затмевает его глаза, тени вырисовывают его черты. Он всего на голову выше меня, но сейчас в нем чувствуется несоизмеримая сила. Он кажется неотвратимым и неизбежным.

Как и жестокие сказочные принцы, которых он мне так напоминает, он кажется диким и фееричным. Я чувствую опасность его капризов, как темные нити, распускающиеся от него.

– Почему бы и нет? – спрашивает он, его голос, такой же низкий, как и мой, дрожит от тихой напряженности.

– Я не обязана объясняться с тобой, – холодно отвечаю я, отступая назад.

Он делает шаг вперед. – Нет, не обязана, trésor. Но я бы хотел, чтобы ты это сделала. Я готов вежливо попросить тебя об этом.

Я отступаю назад. Он следует за мной.

– Ты можешь быть таким милым, как тебе нравится, – говорю я ему, – или можешь быть полным и абсолютным ублюдком – мне все равно. Для меня это не имеет значения.

– Ты сегодня такая колючая и дикая, – говорит он. – Как так?

С каждым шагом, который я делаю назад, он преследует меня. Он шагает вперед, отказываясь оставить пространство между нами, отказываясь дать мне возможность дышать, думать, уклоняться от него.

– Может, у меня просто плохое настроение, потому что кто-то избил моего спутника? – наконец говорю я, одаривая его невеселой улыбкой.

– Не лги мне, – говорит он. Его улыбка искренняя, ласковая, нежная и чувственная. – Скажи мне правду. Почему ты действительно уходишь?

– Ты ищешь ответ, который тебе просто не дадут, – огрызаюсь я.

Я делаю шаг назад, но на этот раз спиной натыкаюсь на шершавый ствол дерева. Ледяная кора впивается в мою кожу, царапая лопатки. Безжалостно и без пощады Сев делает шаг вперед, прямо ко мне, так близко, что его дыхание обдает теплом мое лицо.

– Я хочу услышать, как ты это скажешь, – говорит он, его глаза буравят меня. – Ну же, trésor, расскажи мне. Расскажи мне правду. Прекрасная правда, прекрасная правда – я в восторге. Не соглашайся. Murmure, si tu veux.⁴¹

– Мне нечего сказать.

Он наклоняется вперед и шипит мне в ухо. – Menteuse.⁴²

Я кладу руку ему на грудь, чтобы оттолкнуть его. – Salaud..

Вместо того чтобы отодвинуться от меня, он прижимается ко мне всем своим весом, не давая мне возможности оттолкнуть его. Он переполняет мои чувства своим присутствием, своим теплом, насыщенным дымным ароматом его дорогого парфюма.

– Мы оба знаем, что ты так не думаешь. – Его голос – ласка. – Ты вовсе не считаешь меня salaud.

– Ты ведешь себя как он, – говорю я, выдавливая слова из сжатого горла.

– Поэтому ты уходишь, trésor? – Он прижимается губами к моей щеке. – Из-за моего поведения? Я плохо себя вел? Ты очень сердилась?

– Почему я должна злиться?

Он отстраняется, упираясь руками в ствол дерева, удерживая меня в ловушке рядом с собой.

– У тебя есть полное право злиться. Ты только что видела, как твой жених – твой будущий муж – целовал красивую девушку прямо у тебя на глазах.

– Ты не мой будущий муж, - жажду я сказать ему прямо в лицо. – Ты не мой будущий муж, и через несколько месяцев ты даже не будешь моим женихом.

Но там, где мое сердце кричит о мести, мой разум шепчет об осторожности.

– Мы заключили сделку, – говорю я, пожимая плечами. – Мы ведь договорились быть союзниками, не так ли? Разве не в этом был смысл? Подыграть друг другу, но сохранить свободу?

– Этот союз – чушь собачья, – шипит он, его тон внезапно становится мрачным и яростным. – Это чушь, и ты это знаешь. Ты знала это еще тогда, когда мы заключили нашу так называемую сделку. Я сражусь с каждым ублюдком в этой школе и с каждым ублюдком в этом мире, прежде чем позволю кому-то еще заполучить тебя.

– О! – Я разразился холодным, недоверчивым смехом. – Теперь ты ревнуешь?

– Нет, – усмехается он. – Ты ревнуешь. Просто ты слишком горда, чтобы признать это. Слишком горда, чтобы сказать мне, что не хочешь, чтобы я целовал других девушек, слишком горд, чтобы попросить меня поцеловать тебя вместо этого.

– Ха! Ты настолько заблуждаешься, что даже не живешь в том же мире, что и все остальные!

– По крайней мере, я не веду себя так, будто я выше всего остального мира!

– Я так себя не веду. – Я смотрю на него и сжимаю кулаки, сопротивляясь желанию ударить его. – Ты просто проецируешь на меня свою детскую неуверенность.

– Мою неуверенность? – Он откидывает голову назад, смеясь. – Ты, должно быть, шутишь. Что за неуверенность? Моя жизнь идеальна.

– Твоя жизнь идеальна только до тех пор, пока все вокруг считают ее идеальной. Ты настолько одержим тем, как тебя воспринимают окружающие, что едва ли существуешь как реальный человек.

– Это то, что ты говоришь себе, чтобы чувствовать себя лучше? – Он одаривает меня холодной ухмылкой. – Что тебе все равно, что все думают? Поэтому ты одеваешься как клоун, хотя ты богаче всех вокруг? Высмеиваешь высший класс, хотя обручилась только для того, чтобы получить трехсотлетнюю фамилию? Это все потому, что тебе все равно?

– Я не богата. – Я выпрямляюсь, собирая все свое достоинство, чтобы плюнуть в него: – И я не выбирала помолвку с тобой.

– Нет, и все же ты здесь. Ты не выбирала эту помолвку, но ты все равно переехала в другую школу, оставила всю свою жизнь позади, чтобы быть здесь. Ты не выбирала эту помолвку, но не сделала ни одной попытки разорвать ее. Ты не выбирала меня, но ты все равно трахнула меня.

Мое лицо вспыхивает огнем. Его щеки тоже заливает темный румянец. Его грудь прижата к моей, стук его сердца сталкивается с ударами моего.

– Значит, я переспала с тобой, – холодно говорю я. – По крайней мере, у меня хватает смелости признаться, почему.

– Ты никогда ни в чем не признавалась, – возражает он. – Ты думаешь, что ты такая смелая и честная, но ты врешь больше, чем кто-либо, кого я когда-либо встречал.

– О, это я лгунья? – Все мое тело дрожит от гнева. – Я знаю, почему я пришла сюда сегодня вечером, и я знаю, почему я ухожу. Но ты? Ты пытался запретить мне приходить с кем-то еще, и ты избил единственного человека, который действительно пригласил меня на свидание. Ты даже сделал попытку привести девушку из моего класса и поцеловать ее у меня на глазах. И при этом ты все еще врешь себе о том, почему ты все это сделал.

На этот раз его глаза расширились от шока. На этот раз он опускает руки с моей головы, отходит от меня, оставляя между нами расстояние.

– Нет, – говорит он глухо.

– Тогда продолжай, Северин Монкруа – принц правды. Почему бы тебе не сказать мне, почему ты сделал все это?

– Потому что... потому что ты моя невеста, и...

– Тебе все равно, что я твоя невеста, помнишь? – Я делаю шаг к нему, вторгаясь в его пространство. Моя грудь прижимается к его груди, и меня пробирает непроизвольная дрожь, напрягая соски и вызывая мурашки по рукам. – Ты тоже меня не выбирал. Ты тоже не хотел меня. Верно?

– Верно.

– Тогда почему? Почему бы не позволить мне прийти на вечеринку с кем-то другим? Давай. Скажи это.

– Пемброк хотел привести тебя на эту вечеринку не потому, что хотел получить удовольствие от твоего общества, Анаис, он...

– Ты просил меня говорить "нет" любому, кто попросит, – заметила я, наклонив голову. —Так что это еще одна ложь.

– Если ты так уверена, что знаешь правду, – огрызается он, – то почему не скажешь мне?

– Я знаю правду. – Я делаю глубокий вдох, закаляя свой голос, чтобы он не сорвался. – А правда такова: если ты хотел пойти со мной на эту вечеринку, то должен был попросить меня.

На мгновение воцаряется тишина и меланхоличный вздох ветра в деревьях.

– Ты смешна, – наконец говорит Сев, заливаясь фальшивым смехом.

– Если я лгу, то зачем ты за мной сюда поперся? Почему просто не позволил мне покинуть эту вечеринку?

– Потому что… – Он тяжело сглатывает, его горло вздрагивает, золотые цепочки сверкают на шее. – Потому что я хочу...

Настала моя очередь выпустить издевательский смешок. – Ты не знаешь, чего хочешь, Сев. Ты хочешь, чтобы все тебя любили, но сам не хочешь никого любить. Ты хочешь, чтобы я пошла на вечеринку одна, но ты хочешь пойти на вечеринку с Мелли. Ты хочешь быть свободным, но не хочешь разрывать помолвку. Ты хочешь переспать со мной, но не хочешь, чтобы я думала, что нравлюсь тебе.

– Я знаю, чего хочу, – говорит он низким голосом. – Я трахал тебя, потому что хотел трахать. Ты трахнула меня только для того, чтобы защитить фамилию Монкруа.