Текст книги "Укротить сердце (ЛП)"
Автор книги: Ава Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Я сжимаю кулак, прочищаю горло.
– А потом я вытащил пистолет.
Я осмеливаюсь взглянуть на Руби. Не могу сказать, пугаю ли я ее. Она сидит неподвижно, ее лицо бледное, но спокойное.
– Я держал его там. В грязи, в свете фар, и он выглядел таким чертовски жалким, плакал своими дерьмовыми слезами. ― Мышцы на моей челюсти дергаются. ― Я ничего не чувствовал. Я так хотел убить его. Я приставил дуло к его лбу. Положил палец на спусковой крючок.
Ее нижняя губа дрожит, и она спрашивает:
– Ты убил его?
– Нет. Я подумал о своих братьях. О сестре. Если бы я убил его, никто бы не выиграл. ― Я прижимаю руку Руби к своему сердцу. Оно колотится о ребра. ― Я отвез Слейтона в дом его родителей и заставил его рассказать им, что он сделал с моей сестрой. И я пообещал этому ублюдку, что если он еще раз вернется домой, то ему конец.
Наступает долгое молчание.
А потом Руби наклоняет голову и спрашивает:
– Зачем ты мне это рассказываешь, Чарли?
Я смотрю ей в глаза.
– Я рассказываю тебе это, потому что я всегда буду оберегать тебя. Я всегда буду защищать тебя.
Она грустно улыбается.
– Ты не можешь защитить меня от всего.
– Могу. И сделаю это.
Я верю в нее, в себя.
Я наклоняюсь к ней и прижимаю руку к ее щеке.
– Никто больше не поднимет на тебя руку, Руби. Ты меня слышишь? Никто не тронет мою девочку.
На ее губах появляется легкая улыбка.
– Я твоя девочка, ковбой? ― Ее голос сонный, усталый.
– Да. ― Слова вырываются из моей груди. ― Ты моя девочка. ― Я ласково убираю волосы с ее лица. ― И я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
– Никогда?
– Никогда.
Руби сонно хмыкает в знак согласия, длинные ресницы трепещут, закрываясь. Я держу ее маленькую руку в своей. Ее пульс бьется в моей ладони. Я прижимаю ее к себе, и само это биение драгоценно.
Я больше не могу это отрицать.
Мозг, тело, сердце, душа ― эта женщина заарканила меня.
Глава 29
Руби
Ты ― моя девочка.
Прошло три дня, а слова Чарли все еще звучат в моей голове, как пластинка на повторе.
Ты ― моя девочка.
Его нежные слова покорили меня. Между нами возникло новое чувство, на лице Чарли появляется свирепость каждый раз, когда он смотрит на меня.
Может быть, потому что мы поглощены друг другом.
Может быть, потому что мы стерли все границы между нами.
Может быть, потому что я практически переехала в дом Чарли.
Он не оставляет меня одну. Приступ, случившийся той ночью, истощил меня. Но Чарли был рядом, помогал мне принимать душ, поддерживал меня, когда я вставала. Это дало мне представление о том, как все могло бы быть, если бы он знал о моем СВТ. Нежным, сильным и заботливым. Но я не могу так с ним поступить. Я не буду для него обузой.
Я потираю грудь и прислушиваюсь к знакомому биению своего сердца.
Впервые в жизни мне по-настоящему страшно.
Ужасно, что та ночь сделала с моим сердцем. Мне потребовалось два дня, чтобы прийти в себя. Такого со мной еще не было. Что это значит для моего здоровья ― я не хочу знать.
Я знаю только то, что моя одежда лежит в ящике в комнате Чарли. Мои туалетные принадлежности лежат рядом с его туалетными принадлежностями. Каждую ночь я сплю в его крепких объятиях, в безопасности.
Чем ближе мы становимся, тем сильнее я страдаю, что обманываю его.
И хотя мой мозг говорит, что когда все закончится, мне будет больно, мое сердце готово к этому.
Я влюблена.
Со мной произошло то, о чем я всегда мечтала.
То, что заставляет мое сердце биться.
То, что является моим всем.
И это все ― Чарли Монтгомери.
Мой ковбой.
Кажется, я понимаю, что имел в виду мой отец, когда говорил, что любить кого-то ― значит в конце концов испытать боль. То, что ты знаешь, что тебя ждет, не делает боль менее острой.
Будет больно, когда я уйду.
А что, если я останусь? Эта мысль зарождается в моем сердце, исполненном надежды. Я хмурюсь, чувствуя, как щеки заливает румянец. Это всего лишь глупые мечты о любви. Надежда и ничего больше. Конечно, Чарли сказал, что я его девушка, но это же на лето, верно? Так должно быть. Со мной не может быть вечности.
Пересекая кухню, я сажусь за стол. Через большое окно я наблюдаю, как гости и наемные работники прогуливаются туда-сюда. Зловещие черные грозовые тучи затягивают небо, лишая нас солнечного света.
Мой взгляд останавливается на одном человеке.
Колтон.
Он бежит по лужайке, в руке у него рация, ковбойская шляпа низко надвинута на лицо. Я слежу за его шагами, пока он направляется к конюшне.
Мисс Руби?
Я содрогаюсь от воспоминаний. Его теплое дыхание у моего уха, пока я медленно теряла сознание.
Это был он в ту ночь. Я знаю это.
Теперь я должна это доказать.
Интуиция подсказывает мне, что первая остановка ― пряжка ремня.
Ведь я видела ее раньше, а теперь вспомнила где.
Я открываю ноутбук ― новый, который Чарли привез мне на следующий день, ― и окидываю быстрым взглядом кухню.
Чарли оставил меня одну на пару часов, но уже близится полдень, а значит, у меня есть минут десять, прежде чем он вернется и начнет опекать меня. Мне нравится, когда его задумчивое лицо следит за каждым моим движением, словно он уложит меня обратно в постель, если я попытаюсь поднять что-нибудь тяжелее перышка. Это согревает мое сердце.
Я захожу на страницу ТикТок-аккаунта Lassomamav76 и открываю видео с ней и Фордом. Я просматриваю его один раз, а при втором просмотре нажимаю на паузу. На ней та же пряжка, что и на аватарке в Инстаграме.
«Будь победителем. Будь отважным. Будь жестоким».
Я достаю свой телефон. Нахожу снимок Колтона и увеличиваю его.
– О Боже, ― потрясенно бормочу я, не сводя взгляда с фотографии.
Пряжки ремней совпадают. Слоган, бирюза, скрещенные винтовки. Ошеломленная, я закрываю ноутбук, затем поднимаюсь со своего места, в голове у меня воют сирены.
Глаза наполняются слезами, я подхожу к окну и обхватываю себя руками. Мое сердце учащенно бьется, и я делаю медленные вдохи. Мне нельзя волноваться. Мое сердце нуждается в покое.
Даже если это последнее, что я чувствую.
Это не недовольный гость, затаивший обиду. Это саботаж. Колтон хочет навредить ранчо. Он напал на меня и Уайетта. Но почему? И как он связан с этой женщиной?
У меня внутри все сжимается, когда меня охватывает тоскливое чувство, что из-за меня Чарли и его братьям стало только хуже. Мое присутствие здесь только усугубило ситуацию. Ведь ранчо не разваливается, а процветает, и это моя заслуга.
Что, если опасность не миновала? Что, если все только начинается?
– Руби.
Чарли скользит руками по моим плечам, и я так пугаюсь, что аж подпрыгиваю. Я так погрузилась в свои мысли, что не услышала, как он подошел.
Я улыбаюсь, пытаясь унять сердцебиение. Подняв голову, я встречаю его губы, которые уже тянутся к моим. Он прижимает меня к своему огромному телу.
– Что случилось? ― Его красивое лицо хмурится, он моментально улавливает мои эмоции. Черт возьми. У него это получается слишком хорошо. ― Подсолнух, ты в порядке?
Я открываю рот, чтобы рассказать ему о Колтоне, но что-то в выражении его лица останавливает меня. Наш разговор в ночь нападения звучит в моей голове.
Никто больше не поднимет на тебя руку, Руби. Ты меня слышишь? Никто не тронет мою девочку.
Его признание в том, что он чуть не убил человека, не пугает меня. На самом деле, это заставляет меня любить его еще больше. Я понимаю, почему Чарли такой, какой он есть. Напряженный. Защищающий. Преданный и свирепый. Человек, который готов убить за тех, кого любит.
Именно поэтому я не могу ему рассказать.
Сначала мне нужно получить ответы.
Потому что как только он узнает, что Колтон был тем, кто напал на меня, он умчится из этого дома так быстро, что я не смогу его остановить. Колтон будет мертв, а мы останемся без ответов.
– Я в порядке, ― говорю я, прижимаясь к нему и гладя его колючую челюсть. ― Просто устала.
Он проводит большим пальцем по моей нижней губе.
– Вот почему ты не должна работать.
Мои пальцы впиваются в его футболку, и я притягиваю его ближе, чтобы вдохнуть его запах. Сено. Лошади. Я зарываюсь лицом в его грудь.
– Ковбой, ты слишком опекаешь меня. Что подумают на ранчо?
– Плевать, что подумают. ― Он отстраняется, обнимает мое лицо своими большими ладонями, чтобы встретиться со мной взглядом. ― Главное – это ты, Руби. Ты.
– Чарли, ― шепчу я, когда мое сердце трепещет от желания. От серьезности его слов.
– Послушай, малышка, ― бормочет он, проводя рукой по моим волосам. ― Мне нужно отлучиться на несколько часов.
Я киваю.
– Я хочу, чтобы ты осталась в доме, Руби. ― Он произносит это с нажимом, его брови нахмурены, когда он смотрит на меня.
Я глубоко вздыхаю. Мне не нравится его взгляд.
– Куда ты?
Словно в ответ на мои слова, входная дверь распахивается.
Мгновение спустя Форд, Дэвис и Уайетт уже на кухне.
Форд направляет бейсбольную биту, которую держит в руках, на Чарли.
– Готов поохотиться на волков?
Я смотрю на биту и хмурюсь так сильно, как только могу, глядя на Чарли.
– Зачем она тебе?
Форд делает вид, что отбивает мяч.
– Для тренировки.
Дэвис качает головой, закатывая глаза на своего близнеца.
– Оставь биту, Форд.
Форд преувеличенно вздыхает и прислоняет биту к стене.
– Всегда портит мне все веселье.
– Это моя работа, брат, ― ворчит Дэвис.
– Не волнуйся, Руби, ― говорит мне Уайетт, облокачиваясь своим атлетическим телом на кухонный остров. Его фингал под глазом выцвел до тускло-желтого цвета. Он двигает бровями. ― Это допускается в маленьком городке.
Стиснув зубы, Чарли поворачивается к братьям.
– Давайте покончим с этим.
От угрожающего тона его голоса у меня по спине пробегает холодок, и я обхватываю его за бицепс.
– Чарли.
Его лицо смягчается, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
Я прикусываю губу, глядя на стаю разъяренных ковбоев, готовых вырывать хребты и ломать кости.
– Не убивай никого из-за меня.
На его губах появляется слабая улыбка. Затем он целует меня, раз, два.
– Оставайся в доме, малышка. И запри дверь.
– Так и сделаю, ― лгу я. Адреналин заставляет мое сердце бешено колотиться.
Он смотрит на меня, и я стараюсь сохранить нейтральное выражение лица, чтобы он не смог понять, что я собираюсь сделать.
Я жду, пока они уедут, и когда слышу гул пикапа, эхом разносящийся по ранчо…
Я беру биту Форда.
В этот солнечный день на ранчо «Беглец» царит оживление. Гости довольны. Дует прохладный ветерок. Сэм с угрюмой улыбкой на обветренном лице приветствует людей в лодже.
С бейсбольной битой в руках я смахиваю волосы с глаз, направляясь через пастбище к конюшне.
Может, Чарли и едет сегодня в город, чтобы набить кому-то морду, но я собираюсь закатать кое-кого в асфальт.
Любопытство и решимость берут верх над здравым смыслом. Что подумал бы мой отец? Что сказал бы мой брат? Потом я понимаю, что это не имеет значения.
Дело больше не в них. Дело во мне и в том выборе, который я делаю.
Я должна разобраться с этим.
Я хочу знать, почему Колтон и эта женщина вредят ранчо Чарли. У меня есть личная заинтересованность в этом.
Потому что, находясь здесь, я чувствую, что усугубила ситуацию.
Колтон в конюшне, добавляет новую подстилку в стойла. Лошадей нет, они ушли на прогулку или их чистит кто-то из работников ранчо.
Я проскальзываю внутрь, оставляя дверь открытой. На всякий случай.
Сердце колотится, я крепко сжимаю биту и, пока не успела струсить, говорю:
– Колтон, привет.
Колтон поднимает голову. Мимолетно, но я вижу, как на его мальчишеском лице проскакивает шок и страх.
– Мисс Руби, привет. Как дела?
У меня перехватывает дыхание.
Что я делаю?
Колтон, возможно, хотел убить меня той ночью, и вот я здесь, рядом с ним. Но теперь уже слишком поздно отступать. Собравшись, я делаю шаг к нему и заставляю себя широко улыбнуться.
– Как думаешь, я могу сделать еще одну фотографию для Инстаграма? ― щебечу я. ― Мне нужно фото ковбоя для поста.
Выпрямившись, он возится с вилами, как будто они весят больше него. Он надвинул шляпу так, что левая сторона его лица оказалась в тени.
– Я не знаю. ― Из него вырывается нервный смешок. ― Уверен, ты сможешь найти кого-нибудь получше. Как насчет Сэма? Подожди, я позову его.
Он направляется к двери, но я выставляю биту, перекрывая ему путь к выходу.
– Колтон, подожди.
Он замирает, и я замечаю, как сжимаются его кулаки. У меня внутри все переворачивается, но я заставляю себя преодолеть страх. Я подхожу ближе, но не свожу глаз с открытой двери, на случай, если мне понадобится бежать. Я делаю неглубокие вдохи, надеясь унять учащенное сердцебиение.
– Сними шляпу, ― тихо говорю я ему.
Ему удается сухо рассмеяться.
– Что?
Я толкаю его в грудь битой, стараясь, чтобы мои руки не дрожали.
– Сделай это.
К его чести, он не убегает. Его руки шевелятся, и он стаскивает «Стетсон» с головы. Я вижу его фингал.
– Ты это сделал, ― вздыхаю я, скорее удивляясь, чем обвиняя. Мой взгляд падает на пряжку его ремня. ― Ты напал на меня.
Воздух покидает его легкие.
– Черт. Блядь. Черт. ― Он роняет шляпу, его лицо превращается в гротескную маску сожаления. ― Я не хотел причинить тебе боль. Я просто хотел напугать тебя. Но потом ты потеряла сознание и не приходила в себя. ― Его тело сотрясают рыдания. ― Я думал, что убил тебя.
Несмотря на то, что он сделал, во мне просыпается сочувствие.
– Почему? ― спрашиваю я, во рту пересыхает. ― Зачем ты это сделал?
– Потому что. ― Он сглатывает, как будто объяснение застряло в его горле. Его глаза дикие, мысли витают где-то далеко. Запустив руки в свои светлые волосы, он опускается на корточки. ― Я мертв. Я чертовски мертв. ― Его голос дрожит от отчаяния. ― Этого не должно было случиться.
Я приседаю рядом с ним и встречаюсь с его испуганным взглядом. Мой пульс оглушительно стучит в ушах, но я заставляю себя глубоко вздохнуть.
– Что должно было произойти?
Колтон опускает голову и закрывает лицо руками.
– Пожалуйста, не спрашивай меня об этом, ― умоляет он.
– Эта женщина, ― размышляю я, вспоминая одинаковые пряжки на ремнях и складывая два и два. ― Женщина с видео, из-за которой Форд попал в беду. Она ведь твоя мать, не так ли?
Из него вырывается придушенный стон.
– Черт, он убьет меня.
– Я не позволю Чарли причинить тебе вред, ― искренне говорю я. ― Он может нанести пару ударов, но не убьет тебя.
Я надеюсь.
Чарли.
Он будет очень, очень зол на меня.
– Я не боюсь Чарли, ― хрипит Колтон, зажмуривая глаза и делая глубокий вдох. ― Я заслужил это. Я заслуживаю всего, что он сделает. Если он убьет меня, будет даже лучше.
Я хмурюсь.
– Тогда кого ты боишься?
Он вздрагивает.
– Моего отца.
Глава 30
Чарли
Мы врываемся в трейлер Вулфингтонов с такой силой, что дверь повисает на одной петле. Я на взводе и готов уничтожить любого, кто оказался настолько глуп, что поднял руку на Руби. Я не спал с тех пор, как она пострадала.
Нападение на нее отправило меня в темное, глубокое падение, я задавался вопросом, почему не смог защитить ее. Мой вечный ночной кошмар воплотился в жизнь. Я с трудом избегал мыслей о том, что могло произойти той ночью.
Что, если бы она погибла? Что, если бы ее отняли у меня?
Никогда. Я никогда не допущу, чтобы с ней что-то случилось.
Лайонел Вулфингтон в гостиной, сидит в кресле, на нем только нижнее белье. Сигарета выпадает у него изо рта, когда мы врываемся внутрь.
Клайд бежит на кухню.
– О, чувак, не торопись. ― Уайетт, готовый немедленно обрушиться на этих придурков, быстро хватает Клайда за шею и прижимает его к обшитой деревянными панелями стене. ― Куда же ты собрался, когда мы только что приехали.
Я обвожу глазами трейлер, где они выращивают свою дерьмовую травку. Здесь воняет мочой и сигаретным дымом. На полу валяются банки из-под пива. В гостиной стоит холодильник.
Адреналин бурлит в моих венах, и я встаю перед Лайонелом. Дэвис ― рядом со мной. Форд держится позади, скрестив руки на груди. Наш типичный образ действий с тех пор, как мы в детстве дрались на кукурузных полях.
– Какого хрена, Чарли? ― рычит Лайонел, поднимая упавшую сигарету. ― Разве у тебя мало проблем на ранчо?
Клайд смеется и смотрит на Форда.
– Я говорю о тебе, мужик.
Форд показывает ему средний палец.
Я бью ногой по подножке кресла Лайонела, заставляя его сесть. Адреналин и ярость бурлят в моих венах. Дэвис бросает на меня взгляд, призывающий остыть, но я его игнорирую. Речь о Руби, парни. К черту все.
– Сначала проблемы у меня, следом ― у тебя, ― мрачно заверяю я Лайонела. Я наклоняюсь, упираясь руками в подлокотники, пытаясь сдержать свой гнев. ― Не хочешь рассказать мне, где ты был три ночи назад, когда из моего брата выбили все дерьмо, а на мою девушку напали?
Лайонел ухмыляется.
– Кто-то надрал Уайетту задницу? ― Он откидывается в кресле, на его лице появляется довольное выражение. ― Круто.
Уайетт, все еще прижимающий Клайда к стене, свирепо смотрит на него.
– Мужик, пошел ты. Ты не будешь смеяться, когда Чарли выкинет твою задницу в окно. ― Затем он переводит взгляд на Дэвиса. ― Я же говорил. Они слишком тупые, чтобы сделать это.
– Мужик, это допрос или что? ― Клайд стонет, его голос звучит приглушенно из-за того, что Уайетт прижимает его лицом к стене. ― Я уже побывал в тюрьме в этом году. Не могу допустить, чтобы в моем послужном списке появилось еще одно правонарушение.
– Говори, ― требую я от Лайонела. ― Потому что ты так близок к тому, чтобы получить по морде. Где ты был?
К моему удивлению, лицо Лайонела краснеет, и он отводит взгляд.
– Выкладывай, ― приказывает Дэвис. ― Чарли сейчас не в духе. Его девушка пострадала, и я склонен позволить ему выбить из тебя все дерьмо ради ответов.
Долгое молчание, затем…
– Мы были в Биллингсе. На выставке ремесел.
Губы Уайетта подергиваются. Мы все смотрим на Лайонела так, словно он только что признался в убийстве первой степени.
Форд издает звук отвращения.
– Мы ему поверим?
– С чего бы ему в этом признаваться? ― возражает Уайетт.
Лайонел двигается в своем кресле.
– Зачем нам нападать на Уайетта? У нас была стычка в баре, больше ничего.
– Даже если Шина несет всякую чушь про Уайетта? ― спрашивает Форд.
Лайонел разражается смехом.
– Мужик, это уже в прошлом. Мы на следующий день знали, что Уайетт не трогал нашу сумасшедшую кузину.
Смущенные глаза Уайетта встречаются с моими.
– Тогда кто, блядь, подстриг ее? ― нетерпеливо спрашивает Дэвис.
– Она сама это сделала.
– Господи, ― говорит Форд.
Лайонел стряхивает сигарету на пол и поворачивается в кресле, чтобы посмотреть на Уайетта.
– Ты бы не стал ее трахать, верно? Это Шина. Когда она не получает то, что хочет, она разрушает. ― Его лицо омрачается. ― В детстве она спустила в канализацию наших морских рыбок, потому что ее умерли, а наши нет. ― Он пожимает плечами. ― Она думала, что поимеет тебя. Доставит тебе неприятности.
– Откуда ты это знаешь? ― огрызаюсь я.
– Она призналась.
Форд делает шаг вперед и смотрит на Лайонела.
– Почему?
– Фэллон, ― говорит Клайд, и Уайетт выглядит таким удивленным, каким я его никогда не видел. ― Она загнала Шину в угол в «Доме волос». Размахивала ножницами, искромсала в клочья все кресла в ее салоне, разбила все зеркала и потребовала правду. Решила навести порядок в Воскрешении или что-то в этом духе.
Лайонел смеется.
– Я думал, у Шины есть клыки, но, Фэллон, эта женщина опасная, как змея.
Уайетт, втянув воздух, напрягается.
– Следи за своим поганым ртом, ― рычит он, впечатывая Клайда в стену, словно он замазка для щелей.
– Так что не, чувак, ― говорит Лайонел с ухмылкой. ― Мы, может, и хотим придушить Уайетта, но твою девочку мы бы не тронули.
– Лучше бы ты говорил мне правду. ― Мои руки сжимаются в кулаки. ― Если я узнаю, что ты врешь, я уложу тебя в чертову могилу. Ты меня понял?
На этот раз в его глазах мелькает настоящий страх. Хорошо. Этому ублюдку лучше вбить себе в голову, что я его убью без каких-либо сомнений.
Лайонел, внезапно принявший усталый вид, проводит рукой по голове.
– Слушай, у нас на ранчо тоже творится черт знает что. Кто-то вломился в наш сарай и выпустил весь наш скот. Нам понадобилось три дня, чтобы собрать коров. Я слышал, что на южной стороне орудуют бандиты DVL. Приезжают в город поздно ночью. Устраивают беспорядки. ― Лайонел сухо смеется. Тонкие усики на его верхней губе подергиваются. ― Так что лучше заприте то, что хотите сохранить, потому что эти ковбои из пригорода трясут всех, кого могут.
– Эти гребаные ублюдки пытаются вытеснить нас с нашей собственной земли, ― говорит Форд, в его глазах сверкает гнев.
– Будет еще хуже, ― говорит Клайд, внезапно почувствовав себя самым умным парнем в городе.
В моей голове всплывает образ Руби, распростертой на полу в своем коттедже, и меня пробирает озноб.
– Они правы, ― говорит Дэвис. ― Я разговаривал с шерифом Рихтером и другими владельцами ранчо в этом районе. Билли Мейсон нашел гремучих змей в своем сарае. Поставщики требуют оплату раньше времени, потому что DVL давят на них.
– Тогда перемирие, ― говорю я, скрещивая руки на груди. Мой взгляд мечется между Уайеттом и Лайонелом. ― Пока мы не разберемся с DVL, больше никаких розыгрышей.
– Вы ― последние сукины дети, с которыми я хотел бы сотрудничать, но… ― Лайонел стряхивает дым в пепельницу и кивает мне. ― Перемирие.
– У нас общая цель, ― говорю я. ― Защитить наши ранчо, наших животных, наших людей.
– И скажи, где моя чертова лошадь…
– Господи, Уайетт, ― в один голос кричат Дэвис и Форд.
Я поворачиваюсь к братьям.
– Ладно. Давайте убираться отсюда. ― Я хочу вернуться к Руби, а не торчать здесь и болтать с этими идиотами.
Взмахнув средним пальцем, Уайетт берет пиво из холодильника у двери.
– Увидимся, придурки.
Голос Лайонела останавливает нас у двери. ― Хочешь знать, где лошадь? Отлично, я скажу тебе, чтобы не надирать тебе задницу каждые выходные в «Пустом месте». ― Уайетт фыркает. Лайонел продолжает. ― Мы забрали ее. Это была шутка. Мы хотели ее вернуть, но… ― В глазах Лайонела мелькает что-то мрачное, и он опускает взгляд на свои колени. ― Наша мама продала ее, ясно? В тот месяц нам нужны были продукты, и… ну, мы не знали, что еще сделать.
В трейлере воцаряется ошеломленная тишина.
Уайетт прочищает горло.
– Вот черт.
Я смотрю на Лайонела, который сидит в своем кресле и выглядит чертовски смущенным. И я понимаю его. Мне не нравится этот парень, но я его понимаю. Отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки, потому что, когда я смотрю на Руби, я чувствую то же самое.
– А теперь убирайтесь к черту отсюда, ― огрызается Лайонел, внезапно снова став похожим на того засранца, которого мы всегда знали.
Мы забираемся обратно в грузовик, Дэвис за рулем, Форд и Уайетт на заднем сиденье.
– Это был провал, ― весело говорит Форд.
– Расскажи мне об этом. ― Уайетт опускает окно и высовывает руку с банкой пива. ― По крайней мере, я получил компенсацию.
Дэвис качает головой.
– Если это не Вулфингтоны, то это DVL.
У меня сжимается челюсть, и я делаю глубокий вдох, пытаясь сдержать гнев. Мы должны были понять это с самого начала. Кости, найденные на ранчо, требования досрочных оплат, нападение на Руби и Уайетта. Это все DVL. Они хотят напугать нас, заставить продать ранчо. Завладеть Воскрешением навсегда.
Через мой труп.
Пока мои братья обсуждают произошедшее, у меня звонит телефон. Я хватаю его, когда вижу на экране имя Руби.
– Чарли? ― Дрожь в ее голосе заставляет меня вцепиться в трубку.
– Руби, ты в порядке?
– Я в порядке. Я просто… ― Она прерывисто вздыхает. ― Послушай. Ты не должен никого убивать.
Я рычу, мне не нравится, к чему все идет.
– Выкладывай, подсолнух.
– Это Колтон. Это он напал на меня.
Ее слова ― как удар холодного воздуха в мои легкие. Затем, осознав сказанное, я хмурюсь.
– И откуда ты это знаешь? ― Мой правый глаз начинает подергиваться.
Она колеблется.
– Я спросила его.
Я делаю глубокий вдох, чтобы удержать нарастающую панику.
– Малышка, скажи мне, что ты не находишься в одной комнате с этим парнем.
– Хорошо, ― говорит она тихим голосом. ― Не буду.
– Руби, беги от него, ― рычу я. ― Мы уже едем.
– Чарли…
– Малышка. Уходи. Сейчас же.
Дэвис сворачивает с гравийной дороги.
– Мы в конюшне, ― щебечет она как ни в чем ни бывало, как будто мое сердце не бьется на пределе возможностей, а потом заканчивает разговор.
– Черт. ― Я провожу рукой по волосам и смотрю на Дэвиса. ― У нас проблема.
Глава 31
Руби
Тишину летнего воздуха прорезает визг шин.
Колтон издает что-то вроде писка, когда видит их приближение. Четверо разъяренных ковбоев несутся по гравийной дорожке к конюшне, словно группа спецназа Дикого Запада, прибывшая навести порядок. Кулаки сжаты, лица напряжены.
Колтон переводит взгляд на меня, бледнея.
– Он собирается избить меня, да?
Я прикусываю губу и ничего не отвечаю. Выражение лица Чарли ― как у человека, охваченного яростью.
Это самое меньшее, что он собирается сделать.
Колтон делает глубокий вдох, расправляя плечи.
– Ладно. Блядь. Черт. ― На его юношеском лице отражается страх.
Мне становится жаль его. Но потом я вспоминаю свой бедный коттедж, уничтоженную ковбойскую шляпу, сломанные цветы, мое охваченное паникой сердце, его попытку навредить ранчо «Беглец» и ковбою, которого я люблю, и жалость отступает.
Я чувствую себя такой же взбешенной, как и Чарли.
– Отойди от нее. Сейчас же. ― Мое сердце подпрыгивает от свирепости в голосе Чарли.
В два огромных шага его мускулистое тело оказывается передо мной.
– У тебя есть одна минута, ― говорит Дэвис.
Остальные его братья держатся позади, скрестив руки в оборонительных позах.
И тут Чарли наносит первый удар.
Я подпрыгиваю и зажимаю рот рукой.
Каменный кулак Чарли врезается в челюсть Колтона, впечатывая парня в дверь кладовой. Колтон даже не пытается сопротивляться. Он стоит, ошеломленный, прижавшись к стене. Из его носа течет кровь, глаза стекленеют от боли.
Прежде чем Чарли успевает нанести второй удар, я встаю перед ним.
Его глаза вспыхивают, но он опускает кулак.
– Руби. Не заставляй меня перекидывать тебя через плечо.
Голос Чарли понижается до дикого властного рычания, и у меня сводит живот. Ненавижу, что меня это заводит.
– Нет. ― Я скрещиваю руки, выпрямляясь во весь рост. Затем прижимаю руку к его твердой груди, отталкивая его назад, игнорируя насмешливые улыбки, которыми обмениваются Уайетт и Форд. ― Ты не услышишь, что хочет сказать Колтон, если разобьешь ему лицо.
Наши взгляды встречаются, воюя друг с другом.
– В ее словах есть смысл, ― мягко говорит Форд, заходя внутрь. Заметив бейсбольную биту в углу, он одобряюще кивает мне.
Чарли проводит тыльной стороной ладони по лбу, словно я заставила его вспотеть.
Может, и так.
– Послушайте его, ― командую я, оглядывая братьев. ― Вы все.
Они должны знать то, что знаю я.
– Давай устраивайся поудобнее, засранец. ― Уайетт пинает ведро с кормом.
Форд хватает Колтона за руку и толкает его на импровизированное сиденье. Монтгомери окружают его, похожие на палачей.
Колтон в отчаянии поднимает на меня глаза, словно не зная, с чего начать.
– Не смотри на нее, ― рычит Чарли сквозь стиснутые челюсти. Ледяная маска ярости на его лице заставляет меня замереть. ― Она тебе не поможет. Посмотри на меня и скажи, что ты сделал.
Внезапно адреналин покидает меня. Дыхание сбивается, и прежде чем мои ноги подкашиваются, Чарли обхватывает меня рукой, прижимая к себе.
– Продолжай, ― говорю я Колтону. ― Расскажи им то, что рассказал мне.
Колтон вытирает разбитую губу.
– Женщина на видео с Фордом… она ― моя мама.
Форд отшатывается с выражением шока на лице.
– А мой отец… ― Колтон сглатывает. ― Он ― Деклан Валиант. – Его слова, произнесенные шепотом, вызывают эффект разорвавшейся гранаты.
– Ни хрена себе, ― выдыхает Уайетт.
Братья обмениваются ошеломленными взглядами. Чарли крепко прижимает меня к себе, словно никогда не собирается отпускать, словно это все, что он может сделать, чтобы сдержать свою ярость.
Мне знакомо это чувство. Это был саботаж, причем изнутри. Самый известный застройщик в Монтане, человек, баллотирующийся в губернаторы, послал головорезов ― своего собственного сына ― саботировать работу ранчо в маленьком городке.
Вздохнув, Колтон продолжает.
– Мы подумали, что если я найду здесь работу, если моя мама выложит это видео, то мы достаточно навредим ранчо. Если о нем пойдет дурная слава, это заставит вас просрочить платежи. И вы либо объявите дефолт, либо продадите его DVL.
– Примерно на два миллиона баксов дешевле, ― заканчивает за него Форд.
– Таков был план. ― Колтон сглатывает. ― Получить его по дешевке. Всю землю в Воскрешении по дешевке.
Дэвис с отвращением хмыкает.
– И дай угадаю. Лишить нас земли. Называя это прогрессом.
Колтон опускает голову.
– Что-то в этом роде.
Услышав это снова, я сжимаю кулаки, как и Чарли. Мое сердце бьется в знак солидарности с этой семьей.
– В этом не было ничего личного, ― шепчет Колтон, вызывая предупреждающий рык Дэвиса. ― Я хотел уехать из этого города. Если бы я сделал то, что хотел мой отец, провел здесь одно лето, он бы оплатил мой колледж. Я мог бы уехать куда угодно. Я мог бы выбраться отсюда. ― На его лице появляется беспомощное выражение, когда он умоляюще смотрит на Чарли. ― Я должен был это сделать, чувак. Я должен был.
– Ты напал на Руби. На моего брата. Как ты можешь оправдать это? ― Чарли сплевывает.
– Я не нападал на Уайетта. Это были люди, которых нанял мой отец. А что касается Руби… она все изменила. У вас больше нет проблем с ранчо. ― Взгляд Колтона опускается на устланный сеном пол. ― Мой отец хотел, чтобы я напугал ее. Я не хотел ее ранить.
После этого заявления Чарли хватает Колтона за футболку и стаскивает его с ведра.
– Ты причинил ей боль, ― рычит он, в его голосе звучит сталь.
– Я знаю. ― Колтон повисает в крепкой хватке Чарли. ― Мне жаль.
– Черт. ― Уайетт ругается, выглядя как более худая, мальчишеская версия Чарли. ― Ты мне нравился, парень.
Форд качает головой.
– Мы доверяли тебе, маленький кусок дерьма.
По щеке Колтона скатывается слеза.
– Я знаю.
Дэвис, сжав кулаки, говорит:
– Думаю, ты знаешь, что это значит.
– Я уволен. ― Колтон выглядит несчастным.
Все еще сжимая в кулаке футболку Колтона, Чарли наклоняется к нему, его голубые глаза пылают жаждой убийства.
– Ты должен быть мертв прямо сейчас, но я не сделаю этого только из-за нее. Так что забирай свое барахло и убирайся с моего ранчо. Если я увижу тебя снова ― если ты хоть раз подышишь в сторону Руби, ― я повешу тебя на городской площади. ― Чарли отпускает его и пихает в сторону двери.
Колтон поворачивается ко мне, и Форд кладет руку ему на грудь.
– Даже не думай об этом.
Чарли тычет в Колтона указательным пальцем.
– Скажи своему отцу, что, если у него возникнут проблемы, он может вернуться и поговорить со мной.
Мы смотрим, как Колтон уходит, а затем четыре пары глаз устремляются ко мне.
