Текст книги "Жатва. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Артем Мичурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Глава 16

Если бы у Волдо был хвост, он хлестал бы им себя по ляшкам от радости, разглядев со своей лесной опушки наше приближение.

– Слава Амиранте! Где вас демоны носили?! Я, наверное, поседел, пока торчал тут!

– Бедняга, – закинул я ранец на лошадь. – А мы и не заметили, как время пролетело. Такой тройничок с ведьмой замутили. Ох и горячая женщина.

– Была, – вставил Живоглот с усмешкой.

– Так дело сделано? – спросил Волдо, и тут же получил ответ от сыто рыгнувшего Красавчика. – Значит, душа у вас?

– И не одна, – указал я на котелок в руках Тьерри. – Тебе тоже причитается. Ну и ведьмину взял, на добрую память о наших романтических отношениях.

– Отлично. Стало быть, закончим дела с храмовником, и на этом всё. Да?

– А тебе бы этого хотелось?

– Ещё как! – заверил Волдо, активно кивая рыжей башкой.

Вот же сучёнок неблагодарный. Я его, можно сказать, из рабства вытащил, избавил от цепей морали и ложной ответственности, а он... Просто, слов не нахожу. Пиздец.

– Ладно. Раз ты так решил, так тому и быть.

– Я рад, что вы понимаете. Нет, правда. Думал...

– Подозрительного тут ничего не происходило в наше отсутствие?

Волдо прервал свой душевный монолог и снова затряс рыжими вихрами:

– Да, факелы видел, далеко, вон там, – махнул он рукой в сторону. – Человек пять, тоже в болота шли. Наверное, вы разминулись.

– Неожиданное предположение.

– Клиенты Яаллы, не иначе, – заключил Живоглот. – Они не будут рады. Надо бы валить отсюда поскорее.

– Ссыкуешь?

– Их пятеро, они не дети и знают, что души близко. Мой энурез тут ни при чём, элементарная логика, – преподал мне вдруг Тьерри урок благоразумия.

– Убедил. По коням.

Мы не стали возвращаться в нашу лесную берлогу и, стараниями Живоглота, взяли курс прямиком на мой приз.

– Кто этот Брокк? Расскажи о нём.

– Ну, он души очищает, – пожал плечами Тьерри. – Серый, скучный урод.

– Да, такому рассказчику только хер за щеку. Ты можешь лучше, соберись.

– Что конкретно тебя интересует?

– Сколько ему лет, что он любит, каким темпераментом обладает, болтлив ли, замкнут, предпочитает нежные розы в утренней росе или глубокие тёмные гроты, – подмигнул я округлившему глаза Волдо. – Словом, всё, любая известная тебе мелочь.

– Он базбен, – фыркнул Живоглот. – Что тут ещё добавить? Ушлый, хитрый, изворотливый проныра, как все они. Но дело своё знает – это главное.

– М-м... Старая-добрая ксенофобия. Неизменна в любом мире. А я полагал, что предвзяты здесь только к колдунам. Дурья башка.

– Ты что, из этих...? – приподнял бровь Тьерри.

– Из кого?

– Ну как их... Амирантова срань, вечно сложные слова из головы вылетают. Паритарианцы! – выпалил он, весьма обрадованный неожиданным озарением.

– Звучит немного оскорбительно. Кто такие?

– Секта юродивых. Считают, что все разумные существа, населяющие Ош, равны и могут свободно селиться на всей территории Союза, где пожелают. Ха! Пусть расскажут это тем же базбенам, обустроив норку в Плакучих горах. Там-то их бошки живо на пиках окажутся. Ублюдки полоумные. Э-э... Извини, я знаю, что ты не из них. Ты ведь только прибыл. Да и не похож... Ладно, проехали.

– Что за Союз?

– Ну да, только прибыл, – вздохнул Живоглот, предвкушая не самый захватывающий для себя рассказ, но его спас Волдо:

– Союз пяти земель – Аттерлянд, Готия, Занерек, Горлох и Саланса. Там живут люди, рукуны, базбены и нолны – четыре крупнейших народа, населяющих известную часть Оша.

– А есть ещё и неизвестная? – поразил я сам себя таким вопросом, памятуя, что понятия не имею о землях западнее Москвы и восточнее Уральского хребта.

– Да. И это большая его часть. Некоторые картографы утверждают, что исследовано менее одной седьмой всей площади.

– Но вы хотя бы в курсе, что Ош круглый.

– Шарообразный, – поправил меня пацан.

– И вращается вокруг Рутезона. Это наше светило, – пояснил Тьерри, зачем-то тыча пальцем в ночное небо. – На манер вашего Солнца.

– Он знает, – остудил его педагогический пыл Волдо.

– А что, – воспылал любознательностью Живоглот, – в твоём мире тоже есть разные народы?

– Ага, – кивнул я, – лацы и мутанты, если брать укрупнённо. Оба вида делятся на подвиды адекватов и долбоёбов, а те – ещё глубже по своем веткам, в зависимости от степени адекватности и полноты долбоебизма.

– Хм, сложно.

– Вовсе нет. Разобраться проще простого – за адекватов всегда платят больше.

Вопреки моим ожиданиям, наш путь пролегал не в направлении Шафбурга, а чуть южнее, насколько я мог судить, ориентируясь по только начавшему своё восхождение Рутезону. Чёрт, здешним влюблённым парочкам приходится несладко. Сидеть, держась за руки, на фоне кровавых закатов и рассветов – довольно специфическое удовольствие. Как, впрочем, и просыпаться с первым лучом, который бьёт в глаза, аки струя из ярёмной вены. Этот мир будто создан, чтобы буквально всё тебя щемило, чтобы даже ёбаный солнечный зайчик, внушал мысли о смерти. Страшной, жестокой и неотвратимой.

К дому Брокка – если это можно назвать домом – мы подъехали уже засветло. Место жительства храмовника шафбургской банды представляло собой нечто, напоминающее огромную землянку – поросший травой холм с большой дверью и тремя круглыми окнами, посреди весьма живописной рощи. Над вершиной жилого холма поднимался сизый дымок.

– Творческая натура, – спрыгнул я с кобылы и пристроил её к коновязи, – сразу видно. Мы найдём общий язык.

– Ты там сильно не наглей, – заботливо предостерёг Живоглот, привязывая свою лошадь.

– Обижаешь, я сама тактичность. Красавчик, если кто-то, кроме меня, будет отсюда бежать в панике – перекуси ему ноги.

Попытка открыть дверь успехом не увенчалось, и мне пришлась нарушить покой хозяина галантным стуком:

– Эй! Кому тут свежую ведьмину душу? Зелёная, бодрящая, с перчинкой! Отворяй, не томи, а то другого покупателя найду!

Живоглот тяжело вздохнул и провёз по физиономии своей огромной лапищей.

Однако, несмотря на обидное недоверие моего ситуативного компаньона, дверь довольно быстро отворилась. Но вместо радушных объятий хозяина путь мне преградила весьма недружелюбного вида фигура, сплошь состоящая из металла. Вначале я даже решил, что передо мной робот – один из тех, что описывались в старой сильно довоенной фантастике, чрезмерно массивный и неуклюжий, как шагающий сейф. Но первое впечатление было обманчиво, по ту сторону порога стоял рыцарь. Не имею чести знать, был ли он в действительности удостоен титула породистой прислуги, однако его экстерьер недвусмысленно ассоциировался именно со словом «рыцарь». Чёрные латы укрывали двухметровую антропоморфную фигуру буквально от макушки до пят. Не поражающие художественной отделкой, они, тем не менее, выглядели крайне внушительно. Первым, что исторгла моя фантазия, переварив такую пищу для размышлений, стала живописная сцена, в которой мой изящный меч со звоном ломается, воткнувшись в этот чёрный металл. Вторым – ещё более душещипательная сцена, где два ныне висящих в кожаных петлях топора уверенно и методично сокращают мой рост.

– Классный прикид, – кивнул я в область бронегульфика. – Надеюсь, яйца не чешутся.

Армированный истукан, молча взирающий на меня сквозь узкую щель в шлеме, чуть склонил голову и с неприятным металлическим лязгом возложил латную перчатку на топорище.

– Впусти его, – донеслось из глубины холма.

Произнёсший это голос был высок и сипл одновременно – необычное сочетание. Он будто бы громко шептал, как делают, желая обозначить некую секретность, но не стремятся говорить действительно тише.

Железный дровосек чуть помедлил и отступил в сторону, всё ещё держа руку на топоре.

– Чтоб тебя мандавошки зажрали, – благословил я своего нового знакомого и прошёл внутрь.

Убранство «землянки» впечатляло, но не столько роскошью, которой здесь было несравнимо меньше, чем в усадьбе Ройтеров, сколько каким-то особым уютом. Диваны, пуфики, ковры и подушки повсюду создавали атмосферу тёплой норки, хоть и весьма солидных размеров. Даже огромные столбы и балки из морёного дерева выглядели мягкими, нежно бликуя в свете потрескивающего огнём камина. Одурманенный атмосферой я ожидал увидеть выходящего ко мне из своего будуара розовощёкого толстячка в шлёпках и старом бархатном халате, лениво подпоясанном ниже округлого пузца, но...

– Приветствую в моём скромном жилище, – отвесила короткий поклон появившаяся из-за занавеси... Крыса!!!

Мать её за ногу! Полутораметровая прямоходящая крыса в одежде! И она разговаривает! Бля!

Рука рефлекторно скользнула по бедру в поисках несуществующей кобуры.

– Удивлены? – чуть нахмурилась крыса, помешивая ложечкой в чашке, которую ловко держала своими когтистыми крысиными лапками.

– Удивлён? – изобразил я непонимание. – Совсем недавно мне довелось с особой жестокостью умертвить парнокопытную ведьму, под брови заливавшуюся кипящей похлёбкой из человечины. Будьте реалистом.

Шкура крысиной морды натянулась в подобие улыбки:

– Не смущайтесь, – поставила тварь чашку на столик и опустила хвостатый зад в кресло, жестом приглашая меня сесть в такое же напротив, что я и не преминул сделать. – Дело в том, – продолжила крыса, отхлебнув, – что существа, чей вид вам кажется знакомым, но при этом одновременно и чуждым, способны шокировать куда сильнее, нежели абсолютно неведомые. Это как сравнивать странный чужой дом, в котором никогда раньше не бывал, с домом собственным, в котором произошли изменения, о природе коих вы не знаете. Согласитесь, первый пример обеспечит вам лишь удивление, возможно, сильное, возможно, неприятное, но вы легко примите это, так как дом чужой. Второй же – заденет вас за живое, ведь изменилось то, к чему вы привыкли, о чём у вас давно есть чёткое представление, которое теперь нарушено. Мой род зовётся базбенами. И – предвидя ваш закономерный вопрос – да, вероятно, мы произошли от крыс, так же, как вы в своём мире произошли от обезьян.

– Знакомы с теорией эволюции Чарльза Дарвина? – уселся я поудобнее, без стеснения разглядывая необычного собеседника.

– Как вы могли заметить, я живу в Аттерлянде – вотчине людей. И мне посчастливилось общаться не только с коренными его обитателями, но и с такими, как вы – новичками в нашем мире. А новички – кладезь свежей информации. Не всегда полезной, но неизменно занимательной.

– Странно...

– Что именно?

– Я полагал, Ош наполняется представителями разных миров. Но откуда в вашем мире оказались наши крысы?

– Под мирами вы, должно быть, подразумеваете разные планеты?

– Само-собой.

– Осмелюсь предположить, что ваша гипотеза неверна, а миры, дающие Ошу свежую кровь – лишь разные измерения в пределах единой вселенной.

– Хотите сказать, что ваш родной мир – Земля, пошедшая по иному пути?

– Берите шире. Думаю, с определённого момента ВСЁ пошло по нескольким путям одновременно. Некоторые из них шли практически параллельно, как наши с вами. А другие, – базбен всплеснул руками в противоположных направлениях. – Хе... Если вы потрудитесь расспросить представителей населяющих Ош видов разумных существ о их родных мирах, то они, если не совсем утратили связь с историей, поведают об удивительно схожих циклах смены суток и времён года, размерах светил и особенностях климата, о растительности, живности, о воде, снеге, белых облаках... Думаете, всё это случайно?

– Разные измерения...? Звучит фантастично даже с учётом всего, что я видел.

– Возможно. Но как вы объясните наличие в Оше лошадей, коров и свиней? Ведь переносятся сюда только существа, обладающие душой, а скот этим похвастать не может.

– Стало быть, и Ош – одна из ипостасей Земли?

– Для вас – Земли. Для нас – Ташанды. Для прочих... Думаю, вы поняли. Но довольно околонаучных отступлений, пора перейти к основной теме. Душа ведьмы при вас?

– Где же ей ещё быть?

– Прекрасно, – протянул Брокк обращённую ладонью вверх лапу. – Ну же. Вы ведь ради этого здесь.

– А вы не страдаете от недостатка самомнения, – остался я неподвижен.

– Поясните, – чуть помедлив, убрал базбен загребущую лапу.

– Не знаю, о чём вы договорились с Сезаром, Живоглотом, или другими криминальными элементами Шафбурга, но уговор со мной был таков – я выполняю заказ Сезара, никак к слову не связанный с ведьмами, а он даёт мне контакты своего храмовника.

Упоминание храмовника отразилось на морде Брокка такой гримасой, будто он унюхал забористый пердёж.

– И вот, – продолжил я, – заказ мною был выполнен, а контактов я так и не получил. Вместо этого мне подкинули ещё работёнку. И я, исключительно по доброте душевной, за неё взялся. А всё, за что я берусь, доводится мною до победного конца. Что же мы имеем в итоге?

– Что? – развёл руками Брокк после недолгих бесплодных раздумий.

– В итоге я получил плату за заказ Сезара, и только. Стало быть, душа ведьмы моя. И, прежде чем тянуть к ней свои лапы, советую выкатить крайне заманчивое для меня предложение, настолько щедрое, чтобы смогло отогнать навязчивую мысль о, – достал я душу и, продемонстрировав, сжал её в кулаке, – поглощении.

– Нет! – растерял вдруг базбен всю напускную небрежность и часто задышал, перебирая по воздуху когтистыми пальцами, а за моей спиной раздался металлический лязг, на что Брокк тут же вскинул руку в останавливающем жесте. – Не делайте этого. Она убьёт вас, только и всего.

– Правда? Тогда чего вы так всполошились? Ну убьёт – заберёте её с моего хладного трупа, только и всего. Что особенного в этой душе, Брокк? Для чего она вам?

– Вы не поймёте, даже если объясню.

– Попытайтесь. Мне понравился наш околонаучный диспут, с удовольствием его продолжу. Я прилежный ученик.

Глава 17

Брокк отодвинул чашку и, сплетя пальцы, со вздохом откинулся на спинку кресла:

– Эта душа нужна мне для научных изысканий. Хотите знать, что в ней необычного? Ладно, я расскажу. Видите того стража? – кивнул он в сторону чёрного рыцаря.

– Нет, ведь я сижу к нему спиной.

Брок раздражённо выдохнул и продолжил:

– Этот страж – не что иное как кадавр. Труп, поднятый мною, и наделённый тальдом – остатками души, лишёнными идентичности – анифага. Я понятно объясняю?

– Анифаг – это что-то вроде совокупности жизненного опыта, а тальд – базовая основа души, чистая энергия?

– Хм... А вы быстро схватываете. Всё так. Насколько мне, и многим помимо меня, известно, кадавра нельзя наделить полноценной душой. Да, тальд можно обогатить примитивными личностными характеристиками, вроде преданности, послушания, даже боевых рефлексов, но не более того. Кадавр неспособен жить самостоятельно. Если освободить его, он застынет на месте, или будет бесцельно брести, не зная, что делать дальше.

– И Яалла тоже кадавр? Но кто-то умудрился вкарячить в неё целую душу?

Брокк указал на меня пальцем и многозначительно кивнул:

– Более того – перед тем как вкарячить, он синтезировал эту душу, собрал её из множества компонентов гениально подогнанных один к другому. Его звали Томас «Грешник» Мордекай. Я уверен, что Яалла – его рук дело. А прикоснуться к труду настолько великого чародея – счастье для любого, кто интересуется магическими практиками. Изучение этой души может дать нам колоссальный объём знаний, самостоятельное постижение коих заняло бы века! Теперь вы понимаете, насколько душа ведьмы важна для меня, и насколько бесполезна для вас?

– Что вы готовы за неё предложить?

На этом вопросе Брокк чуть не подпрыгнул от радости:

– Ну наконец-то мы перешли к делу! Могу предложить вам необычные души на обмен – бесполезные для меня, но крайне интересные для человека вашего рода деятельности. Например... – Брокк сунул лапу в карман и выложил на столик синюю сферу с фиолетовым отливом. – Только посмотрите, какая красота. Есть гипотеза, утверждающая, что чем больше радости было в жизни носителя, тем светлее и ярче его душа. Эта принадлежала весьма одиозному разбойнику Богарту Двуносому.

– Серёзно, двуносому?

– В схватке ему рассекли лицо от лба до подбородка, а зашить, как видно, было некому. Но прозвище – не самая яркая деталь его биографии. Богарт известен тем, что мастерски владел парой саксов. Настолько виртуозно, что даже латники со щитами были для него лёгкой добычей. Он со своей бандой не раз совершал дерзкие нападения на хорошо обученные и снаряжённые отряды, охранявшие казну и барыши ростовщиков. Погиб по глупой случайности – в кои-то века решил справить нужду в сортире вместо куста, а гнилой пол возьми да провались. Захлебнулся нечистотами.

– Говённо. Давайте дальше.

– Герберт Кейн, – выложил Брокк на стол почти чёрную душу с красными прожилками. – Наёмник из Готии. При жизни крайне богобоязнен, но это был его единственный страх. Активно сотрудничал с Инквизицией, охотник на ведьм. Однажды в одиночку вырезал целую секту демонопоклонников. Бойня в приюте Сент-Мари, может слыхали? Не важно. Этот сукин сын был отличным бойцом, универсальным, владел всеми мыслимыми видами оружия. Но чаще предпочитал свой печально знаменитый фламберг. Кейну нравилось наблюдать, как его жертвы истекают кровью. Он старался наносить раны, не приводящие к мгновенной смерти, за что снискал в народе прозвище Четвертователь. Интересный тип, к тому же отличный богослов. Рекомендую.

– Как умер?

– Его обезглавили собственным мечом по приговору самого маркиза Луи де Барро – правителя Готии. Кейн немного перестарался в своём праведном гневе и выкосил деревню во время праздника урожая, который посчитал еретическим. И всё бы ничего, промашки случаются, и такие дела заметают под ковёр, но деревня принадлежала влиятельному лендлорду, а тот счёл подобное личным оскорблением.

– Жаль добряка. Но я уверен, вам есть что ещё предложить.

– Джошуа Ликер. Восхитительно мерзкая тварь, – Брокк даже облизнулся, выкладывая на стол матово-серую сферу. – Мошенник, выдающий себя за странствующего врачевателя. Видный специалист по сосудистым хворям. Предлагал свои услуги богатейшим горожанам, которые «заболевали» – вот так удача – аккурат к его появлению. На самом же деле Ликер проникал в город анонимно, много дней преследовал выбранную жертву, накладывая на неё заклятия, а затем, когда бедолага уже едва не помирал, заявлялся с якобы чудодейственным лекарством, и щедро раскошелившейся пациент шёл на поправку. Погорел Ликер, как это ни странно, на своей славе. Молва о великом целителе быстро разлетелась по Аттерлянду, а потом поползли и слухи, мол, коли Ликер объявился в соседнем городе – жди беды, хворь де опережает его на шаг, и скоро кто-то у нас сляжет. Так и выходило, разумеется. Хоть с большим запозданием, но нашлись-таки те, кто сумел сложить два и два. Ликера схватили, судили и содрали с него кожу. Перед самой смертью этот паршивец умудрился забрать с собой палача. У того прямо на эшафоте глаза налились кровью, а потом он рухнул замертво. Последнего своего пациента Джошуа Ликер не спас, – прыснул Брокк со смеху, весьма довольной собственной шуткой.

– Милый парень, – повертел я серый шарик пальцами. – Если он был магом, почему вы не воспользовались его душой для своих научных изысканий? Магия, как по мне, довольно занятная.

– Обычная магия крови, но изобретательно применённая. Она редко бывает разрушительной в отличие от стихийной.

– Но всё же бывает?

– Её сила более прочих зависит он силы души колдуна. Не стану врать, в вашем случае это бесспорный минус. Но у неё есть и неоспоримый плюс. Как показала история Джошуа Ликера, жертвы магии крови зачастую и не догадываются, что их убивает. Итак, – развёл Брокк руками над тремя душами лежащими на столе, – делайте свой выбор.

– Только одну?

– Разумеется.

– Не пойдёт. Таких неудачников я на завтрак жру, а с ведьмой пришлось повозиться. Поступим так – я возьму душу колдуна, и фанатика, а вы плюс к тому бесплатно очистите наши трофеи из ведьминой заначки.

– Это возмутительно! – прижал уши Брокк. – Души, которые я предложил, не менее...

– Ой, чуть не забыл. Ещё хочу этого истукана, – указал я большим пальцем себе за плечо. – Его ведь можно перенастроить?

– Да что вы себе позволяете?!

– Нет? Ну, тогда придётся оставить эту изумрудную штучку себе. Может, кто пощедрее подвернётся. Рад был знакомству.

– Постойте! Да сядьте же, давайте поговорим!

– Ох, – нехотя опустил я зад обратно в кресло. – Хорошо, только покороче. Моё время стоит дорого.

– Ладно, я дам вам души Ликера и Кейна, но очистку буду производить за обычную долю. И, разумеется, ни о какой перенастройке кадавра не может быть и речи, это просто смешно!

– Яйца мне выкручиваете, – осуждающе цокнул я языком. – Но так и быть. Правда, будет у меня в этом случае ещё одно дельце, с которым вы должны помочь. Нет, никаких издержек с вашей стороны. Возможно, это вас даже увлечёт. Но обо всём по порядку. А пока... Есть на чём опробовать магию крови?

– Что? Вы хотите поглотить душу Ликера прямо сейчас?

– А как ещё убедиться в её подлинности? Не примите на свой счёт. Я вообще мало доверяю лю... Ну вы поняли.

– Ждите, – раздражённо процедил Брокк сквозь свои крысиные резцы и вышел из комнаты.

Вернулся жадный крысёныш с чем-то напоминающим плод запретной любви кролика и хомяка в руках. Белоснежное пушистое создание смотрело на жестокий мир красными глазёнками, даже не подозревая о своём предназначении.

– Поглощайте и закончим с этим, – уселся Брокк в кресло, нервно поглаживая своего жертвенного зверька.

Я взял душу Ликера и сжал кулак. Хм, странное ощущение, раньше такого не было. Будто опрокинул в горло стакан с привычным пойлом, а оно оказалось крепче обычного. Не сильно, но ощутимо.

– Готовы? – посадил Брокк зверюшку на стол и убрал руки, словно от бомбы. – Сконцентрируйтесь на нём, загляните внутрь этого невинного существа, а потом делайте, что должно.

Зверёк послушно сидел на месте и смотрел на меня, шевеля полупрозрачными розовыми ушами. И вдруг я заметил, как эти самые уши покрываются алой сеткой. Паутина кровеносных сосудов проступала тем ярче, чем дольше и пристальнее я смотрел на скотинку, а всё остальное отходило на второй план. Глаза, нос, рот зверюшки поблекли, будто выпали из фокуса. Скоро и мех сделался почти неразличимым. Передо мной на столе сидела кровеносная система. Крошечное сердце гнало кровь по сосудам, и каждый из них был в моей власти – от мельчайшего капилляра до магистральных артерий. Что ж, это творение природы не заслужило мучительной смерти, нужно закончить всё быстро. Я сосредоточился на аорте и попытался разорвать её. Артерия набухла и стала деформироваться. Животное, почувствовав неладное, вскочило, но не смогло сделать и шага. Кровь вдруг перестала циркулировать в этом тщедушном тельце, и как по команде отовсюду направилась к голове.

– Вот срань!!!

Крик Брокка сбил мою концентрацию, и происходящее предстало в привычном виде. Милая белоснежная зверюшка билась будто в агонии, стремительно окрашиваясь в алый. Но это была не агония. Мёртвое тельце трясло от напора. Кровь хлестала из носа, рта, ушей и даже из-под глазных яблок. Зверька словно выжило снизу доверху.

– Как вы это сделали?!

– Не знаю, – попытался я встать, но ощутил жуткую слабость и сел обратно. – План был другой. Чёрт, почему я так херово себя чувствую?

– Магия отнимает много энергии. Думаете, она просто так под запретом? Практикующий маг вынужден поглощать души, а они на деревьях не растут. Но то, что вы сделали... Я полагал, у бедняги лопнет сосуд в мозгу, и на этом всё закончится. Невероятно. Впервые вижу настолько сильный дебют.

– Нужно восстановиться, – протянул я руку и взял с залитого кровью стола душу Кейна.

– Эй, нет! Сначала...!

– Ух. Другое дело! Хвала Господу. Не найдётся у вас фламберга поразмяться?

– Немедленно отдайте мне душу ведьмы, – произнёс Брокк вкрадчиво и с явной опаской.

– Вы сказали «ведьмы»? – решил я немного задержаться в образе, чем заставил уши базбена плотно прижаться к голове. – Да шучу-шучу. Держите.

Цепкие крысиные лапки немедля прибрали зелёную душу и спрятали в карман:

– Наконец-то.

– А теперь к нашему маленькому дельцу напоследок. Видите ли, – понизил я громкость и подался вперёд, стараясь поставить локоть на чистый участок столешницы, – после близкого общения с Яаллой мне от неё перепал кой-какой подарочек.

– Что? – скривил Брокк свою из без того мерзкую морду.

– Угу. Не знаю, может, это ерунда, и всё само рассосётся. Но как-то дискомфортно с таким грузом. Вот я и решил, раз уж вы будете препарировать её душу, то могли бы заодно и с этим проклятием разобраться.

– Проклятием? – повторил Брокк с некоторой надеждой.

– Ну да.

– Буквально? Уф, а я уж подумал...

– Что придётся любоваться моими изъязвлёнными гноящимися причиндалами? Нет, такого удовольствия я вам не доставлю.

– Ладно. И в чём суть проклятия?

– Вот это я и хочу узнать. Ведьма, подыхая, сказала только «Проклинаю», и больше ничего. Пока никаких проявлений нет, но хотелось бы определённости. Вдруг я однажды посрать сяду, а у меня жопа отвалится. Неприятно.

– Что и говорить. Но обычно проклятия работают иначе, медленно, с накопительным эффектом, если можно так выразиться. А времени прошло слишком мало для каких-то видимых результатов. Даже если вам покажется, что они начали проявляться, это может оказаться простым совпадением. Проклятие очень сложно диагностировать, пока оно не стало очевидным.

– Но ведь, забравшись ведьме в душу, вы сможете узнать, как конкретно эта сука планировала испортить мне жизнь? Отыщите это в её памяти?

– Пожалуй, – отвёл Брокк взгляд, размышляя вслух. – Зная, что искать, сделать это будет легче. К тому же нам известен момент наложения проклятия – прямо перед смертью. И это очень хорошо, легко будет вычленить нужный фрагмент памяти.

– Так чего же мы ждём?

– Хотите, чтобы я занялся этим прямо сейчас?

– Разумеется! Может, мне жить осталось всего ничего, а я даже межвидовым сексом ещё не занимался. Сколько времени это потребует?

– Ну, мне нужно подготовиться, и, учитывая сложность... Часа три, не меньше.

– Бля... Хорошо, буду ждать снаружи. И, Брокк, – задержался я, отворив входную дверь, – да поможет вам Господь.

Красавчик озабоченно пялился на кобыл, Живоглот с Волдо со скучающим видом сидели на бревне и сильно оживились, увидев выходящего меня.

– Как всё прошло? – вскочил Тьерри, отбросив палку, которой задумчиво чертил на земле каракули. – Он очистит нам души?

– На вас кровь! – заметил Волдо, тыча в меня пальцем.

– Не моя.

– В смысле?! – напрягся Живоглот, наградил меня безумным взглядом и рванул к окну, чтобы засвидетельствовать вероломное убийство.

– Брокк в порядке. Это кровь животного. Небольшой эксперимент, только и всего.

Тьерри нахмурился, но к окну решил всё же не лезть:

– Чем вы там занимались битый час? Что ещё за эксперименты?

– Я бы показал, но тебе не понравится. Отвечая на твой предыдущий вопрос – да, очистит, но немного погодя. Часа три. Так что рекомендую найти себе занятие по душе. Кстати, не желаете поговорить о Боге?