Текст книги "Жатва. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Артем Мичурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Глава 40

В своём мире я много где успел побывать, много чего повидать. Истоптал всю среднюю полосу, бывал и на Урале, и в южных степях, и в северной тундре. Но нигде не видел я пейзажей, похожих на здешние. Нет, отдельными элементами они были схожи. Но цельная картина отличалась разительно. Было в здешней природе что-то совершенно чуждое моему прошлому мировосприятию. Не только визуально, а комплексно. Эти пологие покрытые бурой травой холмы, идущие волнами под порывами ветра, эти одинокие кряжистые деревья, стойко переносящие удары стихии, холодные чёрные камни в лишайниках и красновато-серое небо… Мир сколь суровый, столь и прекрасный. Даже смерть в нём выглядела органично, как неотъемлемая, почти обязательная деталь панорамы.

– Здоровенная животина, – присмотрелся Волдо, остановив лошадь неподалёку от разлагающегося трупа.

– Кто же её так?

Неподалёку от дороги лежала туша зверя, напоминающего необычайно крупного и длинноногого коня с роговой пластиной на полголовы. В обращённом к нам левом боку чернела огромная дыра, выглядящая так, будто кто-то одним рывком выдрал кусок с пятью рёбрами. Убоина уже изрядно подгнила и осела, под животом собралась чёрная лужа трупной жидкости, толстенная шкура со следами упряжи пошла морщинами на иссыхающем теле, внутри которого копошилось множество мелких падальщиков, попрятавшихся в гнилых потрохах, как только Красавчик подошёл обнюхать всё ещё привлекательное с его точки зрения тело.

– Говорят, в здешних краях обитают твари, которым такое по зубам, – просветил меня наш профессор зоологии.

– Да неужели? Я и подумать не мог. Это ведь тягловая скотина?

– Их называют хорски, – кивнул Волдо. – Слышал, базбены таких разводят у себя в горах, но и южнее тоже встречаются.

Оседлавшая Красавчика Хельга тоже вытянула шею и принюхалась на манер своего любимца. И, похоже, трупный смрад пришёлся ей по вкусу.

– Жрать хочешь? – проявил я трогательную заботу о ребёнке, на что тот неблагодарно оскалился и зашипел.

– Вам не кажется странным, что она уже неделю не ест и не пьёт? – заразился Волдо моей сердобольностью.

– Я предлагал, ты свидетель.

– Эй, Хельга, – склонился друг всех детей к бесовскому отродью и достал из сумки солонину, – у нас есть еда и получше. Будешь?

Но снискать благосклонности не удалось и ему.

– Сука! – едва успел он отдёрнуть руку дарующую.

Солонина же, выхваченная цепкими пальцами, незамедлительно отправилась в пасть Красавчика.

– Кажется, ей это не к чему, – вынес я аргументированное научное заключение.

– Но откуда она, в таком случае, берёт питательные вещества?

– Питательные вещества нужны живым, а фройляйн Хельга, похоже, к таковым больше не относится. Только не начинай про детоубийство. Всё вышло как вышло, никто не виноват.

– Думаю, вы ошибаетесь. Она слишком уж активна для умертвия.

– Можешь проверить её пульс, если сомневаешься. Но я и без того вижу – кровь в этом маленьком уродливом тельце не циркулирует. Нужно признать, коллега, в биологическом плане пациентка определённо мертва. Так ведь, мелкая дрянь?

Хельга выгнула спину и издала звук, напоминающий тот, что издают кошки, выхаркивая комок шерсти.

– Любит меня, стерва.

– Но разве в мёртвом теле способна зиждиться душа? – не унимался любознательный криптобиолог.

– Мне почём знать? Пока эта херня исправно функционирует, у меня к ней нет вопросов.

– Не слишком-то исправно, судя по рассказам баронессы.

– Не задокументированные возможности – это всё ещё возможности.

– Да, но… Что если всё пойдёт не по плану? Ваша магия не действует на тех, чья кровь недвижима.

– На этот случай есть сталь.

Волдо задрал брови и скорчил кислую гримасу, иллюстрирующую крайнюю степень сомнения в справедливости только что услышанного тезиса.

– Думаешь, не прокатит?

– Думаю, вы не раз пожалеете, что не прислушались к советам Арабель.

– Предпочёл бы менять фильтры раз в неделю, пуская в расход всё новых и новых детишек?

– Не стану лукавить, так мне было бы спокойнее.

– Да что с тобой, пацан? Разве одна дохлая пиздюлина не лучше, чем конвейер из безостановочно перерабатываемых человечьих личинок? Где твой практицизм?

– Тут вы правы. Вот только Шогун знает, на что она способна. А тёплых чувств к нам с её стороны мною не замечено.

– Поверь, тёплые чувства – совсем не то, на что стоит полагаться. Стабильная неприязнь куда как предсказуемее и надёжнее. Тебе же никогда не придёт в голову довериться своему ненавистнику, и нет нужды объясняться за это. Обычное деловое партнёрство с постоянным и логичным желанием перегрызть друг другу глотку.

– Да… – Волдо печально вздохнул и, поморщившись, поднёс ладонь к лицу. – Надо двигаться дальше, мы и так здесь уже слишком задержались.

Хайм предстала моему взору, когда до неё оставалось километров семь, настолько ровная и пустынная степь её окружала, а единственный серьёзный холм в округе служил ей основанием. Крепость была небольшая, едва ли превосходящая площадью ту, в которой я оказался, покинув чрево Альбатроса. Но вот высота здешних стен превышала тамошнюю раза в два, если не больше. Издали Хайм выглядела эдаким чёрным кубом с башнями по краям, и смотрелась в этом пейзаже до того инородно, что вызывала озноб. Так бывает, когда заурядный в общем-то объект дико выбивается из своего окружения. Слишком уж геометрически правильной она была для этой первобытной степи, слишком продуманной. Её явно не строили веками, как другие крепости, возводя пристройку за пристройкой. Нет, тут ощущался предельно чёткий и не терпящий изменений проект. Никаких домишек вокруг, ни сараев, ни конюшен. Только чёрный кубический монолит посреди бурой пустоши.

– Ого! – подивился Волдо, когда мы подошли значительно ближе. – Так это и есть Хайм? Не такой я её себе представлял.

– Что-то типа Богом забытой развалины с кое-как залатанными брешами в стенах?

– Навроде того, да.

– Тут ты не одинок. И это проблема. Признаюсь, у меня был простецкий план – подкупить охрану и войти, прикинувшись немощным стариком с внучкой-прелестницей…

– Только не снова!

– Остынь. Это не прокатит, сам видишь. А раз хитрость бессильна, придётся дать шанс наглости. Твоей.

– Что?!

– Пора расти над собой, пацан.

– Да о чём вы говорите?

– Прикинь, всюду разослали ориентировки на матёрого колдуна с дрищеватым подмастерьем. Так?

– Я бы поработал с формулировками, но допустим.

– Поэтому если я буду играть первую скрипку, а ты скромно тулиться позади, всем всё станет очевидно, как тем пятерым молодчикам, упокой Господь их грешные души. А вот если на первый план выйдешь ты, да ещё и преисполненный уверенности в себе, а я буду незаметно прислуживать и беречь, как верный телохранитель вельможной особы – вот тогда есть шанс сбить их гадкие мыслишки со следа. Верно говорю?

– Ну… – замялся Волдо.

– Вот давай без этого. Что ещё за «ну»? Ты должен быть твёрд и категоричен, как хер матроса в день получки! Ты же целого Зигфрида фон Ройтера поглотил. Поскреби там у себя по сусекам, должно же что-то остаться от его чванства и спеси. Посмотри на меня. Да не так! Как на говно посмотри! Ты теперь виконт! Понял? Виконт Дитрих фон Браун прямиком из…

– Швацвальда?

– К чёрту! Из самого Захена!

– Но столица королевства слишком далеко отсюда.

– Тем лучше! Пусть трепещут, узнав, какой путь пришлось проделать молодому аристократу, чтобы доставить королевскую депешу в эту пердь.

– Королевскую депешу?!

– Именно!

– Но от нас её потребуют, с печатью!

– Только лично в руки командующего гарнизоном! У тебя чёткий приказ! Всяк, кто посмеет чинить препоны к его исполнению, предстанет перед судом! И живее-живее! Напоите лошадей, у нас нет ни единой лишней минуты! Прессуй по полной! Пусть кипятком ссут от избытка эмоций! Ясно?

– Д-да.

– Не мямли, не заикайся! Ты полубог, они насекомые! Ты утомлён, измотан и зол. Не позволяй перечить себе. Требуй всего так, будто ещё капля твоего бесценного терпения, и ты тут всё спалишь подрывом дворянского пердака, не хуже всякого пироманта.

– Но я даже не выгляжу как дворянин!

– Да, дорога тебя потрепала. Много чего пришлось пережить, выполняя приказ короля. От былого шика один меч остался. Но главное – не платье и не сверкающие доспехи, главное – умение держать себя. Сумеешь поверить сам – поверят и другие. Иного способа нет. Ну, ва-банк?

– Не знаю, что это означает, но… – Волдо глубоко вздохнул, резко переменился в лице и расправил плечи: – Шогун меня дери если воля короля останется не исполненной!!!

– А-а! – сжал я кулаки от прямо-таки электрического напряжения, образовавшегося вокруг моего «господина». – Я с вами до конца, милорд! Ведите!

Мы спрятали Красавчика с Хельгой в низинке, оставили зубастому жратвы с питьём, прыгнули в сёдла и пустили лошадей галопом.

Господь милостивый! Вблизи этот каменный куб выглядел уже значительно внушительнее игральной кости на столе. При всём своём архитектурном аскетизме Хайм давила на психику габаритами, основным из которых, конечно же, была высота. Стоя на краю усеянного кольями рва и запрокинув голову, я едва видел клочок неба. Всё остальное пространство занимал чёрный камень, неприступный, как промежность монашки в великий пост.

– Ну давай, да погромче. Только на фальцет не сорвись, – дал я последнее напутствие «милорду».

Волдо набрал в грудь воздуха, вскинул подбородок и заорал:

– Именем короля! Немедля опустите мост! Отворите ворота! У меня срочная депеша для командующего гарнизоном!

Но чёрные стены лишь швырнули обрывки его слов нам в лица.

– Эй! Шевелите задницами! У нас нет времени!

И снова тишина. Только гул ветра в ушах.

– Дай им очухаться, – положил я руку на плечо снова раздувшегося ради очередного крика Волдо. – Служивую жопу поднять – дело не быстрое.

И я оказался прав. Неспешно меж крепостных зубцов нарисовался силуэт и произвёл на свет Божий сию замысловатую тираду:

– Немытое вымя Шогун! Ганс, ты только глянь, что степная сука выблевала нам под стены на сей раз! Сдаётся мне, тут сам епископ со свитой, или генерал какой с армией. Что думаешь?

– А угости-ка его болтом! – ответил второй силуэт. – Вот по визгу и сообразим, кто таков.

Но Волдо не стушевался и продолжил гнуть свою линию:

– Вы, грязные отродья, имеете честь говорить с виконтом Дитрихом фон Брауном из Захена! И, если сейчас же не отворите ворота, клянусь – я лично прослежу за тем, чтобы вас колесовали на площади Святого Тельма, строжайше блюдя кодекс экзекуторов, требующий поддерживать казнимого в сознании на протяжении не менее пяти суток! И уж поверьте, я знаю парочку палачей способных на такое!

Столь красочные подробности делопроизводства, кажется, слегка разубедили двух представителей низшего сословия в нашем самозванстве, и они нехотя пошли на попятную:

– Ладно, мы сообщим о вашем визите! Ожидайте!

– Кодекс экзекуторов? – пихнул я Волдо в бок.

– Только что придумал.

– Молодец. Горжусь тобой.

– Чего не сделаешь ради короля.

– Правь нами сегодня…

– …и во веки, храним Амирантой.

– Аминь.

Глава 41

Ждать пришлось долго. Судя по всему, пламенная речь «виконта» не заставила стражей крепости ссать кипятком, как мы надеялись, а лишь заронила крохотное зерно сомнения, которое теперь, как я думал, предстояло нежно и заботливо прорастить, дабы оно пустило корни достаточно сильные, чтобы распахнуть перед нами ворота. Каково же было моё удивление, когда, спустя несколько томительных минут, они всё-таки распахнулись без каких бы то ни было дополнительных увещеваний, и предвещая сие долгожданное событие душераздирающим лязгом цепей да грохотом опустившегося моста.

– Иногда веское слово делает больше, чем целая армия, – выразил я Волдо свою искреннюю благодарность и чистосердечное признание его актёрского таланта. – Потяни время ещё немного, пока я не буду готов.

– Вы уж побыстрее.

Подковы наших лошадей застучали по доскам моста, неся нас прямиком в чёрный зев ворот крепости Хайм. И чем ближе к этому каменному мешку мы становились, тем сильнее свербела у меня в голове мысль: «Что-то здесь не так. Что-то…». Клянусь, миновав мост, я готов был развернуть лошадь и вонзить шпоры ей в мясо, но понял, что уже слишком поздно. Цепи подъёмного механизма снова завели свою песнь, выворачивающую душу наизнанку. Волдо ехал впереди, и я не мог видеть его лица, но заметил, как он передёрнул плечами, будто сама смерть взяла его за яйца своими холодными пальцами.

За воротами не было ни двора в привычном смысле, ни донжона. Вся крепость являла собою одно громадное здание. Стены толщиною метров в двадцать уже недвусмысленно намекали, что внутри них что-то есть. Когда же мы вышли в центр окружённого ими квадрата и на балконах этих стен появилась с дюжину арбалетчиков, сомнения полностью развеялись.

– Как это понимать?! – весьма натурально возмутился Волдо. – Я посланник короля! Немедленно опустите оружие!

– Да, – негромко ответил кто-то в тёмном углу. – Виконт Дитрих фон Браун, кажется. Аж из Захена.

В его тоне, вроде, и не было издевательских ноток, но прозвучало это всё равно саркастично, что заставило меня напрячься. Напрячься… Нап… Что за херня? Силуэты солдат по периметру отчего-то никак не желали становиться атласами кровеносных систем, как я привык. Нет, сколько бы я ни старался, они оставались лишь тёмными фигурами, грозящими вот-вот спустить тетиву своих адских машинок.

– Не получается? – поинтересовался таинственный собеседник.

– Что, простите? – ответил вопросом на вопрос Волдо, и голос его предательски дрогнул.

– Ничего страшного. Здесь ни у кого не получается. Это всё чары Хайм. Магия против магии. Иронично, не правда ли?

Дьявол…

– Не понимаю, о чём вы, – попытался Волдо взять себя в руки. – И с кем имею честь говорить?

– Капитан Жубер, – отвесил наш собеседник короткий поклон, выходя на свет, – командующий здешним гарнизоном.

Капитан был седовлас, статен и облачён в неполный латный доспех при одноручном мече на левом боку.

– Слышал, – продолжил он, – вы ко мне с важной депешей. Можно взглянуть? Нет-нет! – предостерегающе поднял капитан руку, как только Волдо высвободил сапог из стремени. – Оставайтесь в седле, пожалуйста.

– Но как же тогда я передам вам депешу? – простодушно поинтересовался тот.

– Хм. Просто, достаньте её, протяните мне, а я возьму.

– Никак нельзя.

– Отчего же, позвольте поинтересоваться.

– Депеша исключительно для ваших глаз.

– Хорошо, я прочту её за закрытыми дверями. Давайте.

– Приказ короля звучал ясно – «Никто не должен видеть депешу, кроме вас и командующего гарнизоном крепости Хайм». И поверьте, я скорее умру, чем отступлю от приказа его величества хоть на букву.

– Хотите сказать, что отдадите депешу, только оставшись со мной наедине? – приподнял капитан бровь?

– И никак иначе.

– Кто вас сопровождает? – кивнул Жубер в мою сторону.

– Сэр Коль, мой личный телохранитель.

– Виконт путешествует с единственным телохранителем?

– По пути мы угодили в разбойничью засаду и потеряли четырёх человек.

– Прискорбно.

– Они погибли с честью, выполняя свой долг.

Волдо говорил уверенно, а по лицу капитана стало заметно, как внутри его черепной коробки желание скомандовать «Пли!» борется с опасением навлечь беду на свои ветеранские седины.

– Необычный способ ношения меча, – указал Жубер на скрутку позади моего седла, из которой выглядывала рукоять фламберга. – В каких родах войск так заведено? Или меч – не то, на что вы полагаетесь в первую очередь?

– Вы правы, – не стал я лукавить. – Мне привычнее полагаться на стилет, – моя рука очень медленно опустилась за полу плаща и вернулась, держа вышеозначенный предмет, после чего на глазах изумлённой публики совершила с ним несколько несложных, но крайне эффектных фокусов.

– Занятно. И весьма необычно для телохранителя.

– Если вас это успокоит, могу продемонстрировать фокусы с мечом. К чему эти проверки, капитан?

– Да, – поддержал меня Волдо. – Это уже перешло всякие границы разумного! Мне нужно вручить вам депешу и как можно скорее вернуться с ответом. А вместо этого мы тратим время на глупые игры.

– Хорошо, – кивнул, наконец, Жубер после долгой паузы. – Разоружитесь и проследуйте за мной. Нет! – устремился его указательный палец в мою сторону, стоило мне приподнять жопу с седла. – Только виконт. Вы останетесь ждать здесь, сэр Коль.

Мне ничего не оставалось, как молча вернуть пятую точку на место и проводить Волдо сочувственным взглядом.

До чего же неприятно торчать на открытом месте под прицелом дюжины арбалетов. Я буквально слышал, как скрипят их натянутые тетивы, готовые в любой момент сорваться и послать смертоносные снаряды в моё беззащитное тело. Чертовски раздражающий звук, приковывающий к себе всё внимание. А ещё я чуял, как приближается раж, и вместе с тем прикидывал, сколько болтов словлю, упав с седла влево или вправо, и сколько примет на себя лошадь, сумею ли с таким багажом добежать до той двери, за которой скрылись Волдо с капитаном, пока стрелки будут перезаряжать, и на что буду годен после этого. Прогнозы выходили так себе. Не сказать, что полностью безнадёжные, но и особым оптимизмом не подпитывающие. По всему получалось, что болта три-четыре во мне застрянут. Если не в голове и не в сердце – уже большая удача. При себе у меня было пять душ – кинул горсть в карман, на всякий случай. Наконечники на болтах крестовидные, зазубренные, явно не для одоспешенных целей, засядут крепко, придётся вырывать с мясом. А для затягивания таких ран одних только душ мало, нужен белок. Вся снедь на лошади Волдо, да ещё и хер знает в какой из сумок. Остаётся… Сама лошадь. Рукоять меча справа, значит, и падаю туда же. По пути достаю меч, лошадь принимает болтов восемь – это смерть, но сразу точно не упадёт, успею рубануть по ноге, схватить её и рвануть к двери. Там хаваю душу-другую, вырываю болты, хаваю оставшиеся и шлифую кониной. Никогда не жрал сырую конину, да ещё и не освежёванную. Шкуру я хер прокушу, придётся выедать у среза. Значит, рубить надо выше колена, там, где мякоти побольше. Если и её разжевать не сумею, придётся искать чего помягче, а оно – сука – с арбалетами. Но это уж по обстоятельствам. Главное – добраться до двери.

Волдо всё не возвращался. Да и с чего бы? Бедный парень уже либо отдал Богу… либо корчится сейчас в предсмертных муках. Раж уже клокотал в горле, просясь наружу. Его сдерживание грозило затуханием. Надо было решать. Здесь и сейчас. И я решил.

Первый болт пробил левую лопатку, когда я только вывалился с седла. Второй зарылся в правую икру, когда фламберг отхватил несчастной кобыле заднюю ногу. Третий застрял в лошадином окороке, когда я рванул к двери, прикрываясь им. Краем глаза я видел, как ещё живая кляча провожает меня полным удивления взглядом. Но её удивление и рядом не стояло с моим, когда мне навстречу из той самой двери вышел целый невредимый Волдо, а следом и капитан. Их брови, слегка приподнявшиеся после звуков стрельбы, полезли на лоб с удвоенной скоростью, когда я налетел на них с мечом в одной руке и с лошадиной ногой – в другой. Последняя сходу полетела в командирскую физиономию, а навершие фламберга врезало по непокрытой командирской башке. Капитан обмяк и начал своё неспешное падение, губы Волдо сложились во что-то подходящее для долгой тирады, начинающейся с «Какого…», а я уже вырывал второй болт из своего ускоренного ражем тела, второпях забыв про души. Начавший издавать низкие тягучие и полные возмущения звуки Волдо, скривил хлеборезку, услышав, видимо, мой крик, хотя сам я его не слышал, был занят запоздалым поглощением, после чего сразу впился зубами в тёплую кровоточащую конину. Но откусить удалось немного. Жилистое мясо никак не поддавалось, и мой голодный взгляд скользнул по валяющемуся в беспамятстве капитану, а потом и по Волдо, что не осталось незамеченным. Но, пересилив себя, я схватил меч и бросился на ведущую к балкону лестницу.

Арбалетчики успели перезарядиться, но и раж успел выйти на свою пиковую мощность. Первый пущенный болт я обошёл так, будто это был бумажный самолётик, а выпустивший его, тут же лишившись головы, обдал меня кровавым фонтаном, к источнику которого я не преминул припасть, используя обезглавленное тело в качестве щита. Столпившиеся на моей стороне балкона стражники побросали арбалеты и потянулись за мечами – фатальная ошибка. Ведь единственно верным решением было сигать вниз. Фламберг отбил летящий с дальнего балкона болт и начал свой танец. Брызги тёплой крови, искры, россыпь кольчужных колец и раскрошенных зубов наполнили воздух вокруг. Отсечённые конечности, алые фонтаны и полные животного ужаса глаза застыли, будто мушки в смоле. Ах как жаль, что нельзя оставить себе этот прекрасный янтарь.

Увиденное произвело на вторую половину арбалетчиков весьма деморализующий эффект. Возможно, виной тому стало моё фехтовальное искусство. Но нельзя исключать и фактор обглоданных лиц их сослуживцев. Впрочем, бросаться наутёк было поздно. Раж требовал крови, и она была слишком легкодоступна, чтобы ему отказать. Я летел по коридорам Хайм багровым вихрем, наполняя их предсмертными воплями и преобразуя гарнизон крепости в гуляш под лёгкой дымкой кровяной взвеси. Не знаю, как долго это продолжалось и как много я убил, но, когда я вернулся к Волдо, тот самый гуляш ещё долго сползал с моего плаща в густеющем кисло-сладком соусе.

– Я же договорился, – первое, что произнёс мой верный оруженосец, храбро стерегущий связанного ремнём капитана Жубера.

Тот успел очухаться и глядел на меня взглядом не менее удивлённым, чем у дохлой трёхногой кобылы. Его наверняка одолевала мысль о засбоивших антиколдовских чарах Хайм и о несправедливости этой сучьей жизни, заканчивающейся на самом интересном месте.

– Я договорился! – повторил Волдо, на сей раз гораздо более раздражённо.

– О чём? – прохрипел я, медленно отходя от ража.

– О сделке! Тридцать чистых душ, и мы могли уйти отсюда вместе с пиромантом!

– Ну а теперь уйдём вместе с пиромантом и тридцатью чистыми душами. Хер ли недоволен?

– Это был лишний риск.

– Где тебя черти носили, умник?

– Я обсуждал условия сделки, разумеется!

– Да? А я представлял себе, как ты харкаешь кровью, валяясь со вспоротым брюхом.

– Что? – расплылся Волдо в гадкой ухмылке. – Вижу, вам понравилось меня спасать.

– Не при посторонних, – ухватил я капитана за ворот гамбезона и поставил на ноги. – Глют. Знакомое имя? Ах да, прости, вы же о нём и тёрли всё это время, пока моя жопа в седле потела под прицелом дюжины твоих засранцев. Проводишь к нему?

– А что потом? – глянул на меня капитан исподлобья.

– Потом получишь тридцать душ, как условились. Да шучу, конечно, нихера ты не получишь, самодовольная мразь. Но, – поднял я указательный палец, – возможно… Возможно, я не убью тебя. Каких только чудес не бывает, правда? Ты же сам только что был тому свидетелем. Так что, представишь нас херу Глюту?