Текст книги "Слом силы. Хроники Иввианского конфликта (СИ)"

Автор книги: Артем Карпицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Меня разделили с моими демонами, – ответил Арти, насмешливо взирая на растерянных собеседников. – Когда-то… давным-давно… Против моего желания.

Последние слова он произнес без тени эмоций, так патологоанатом разделывает свежий труп, так древний врач сшивал края страшной раны… Холодно и по-деловому. Быстро, твердо, четко. С кажущимся предельным цинизмом и равнодушием, превращенным в орудие рук человеческих…

«Демоны?! Да этот хуже самого дьявола! Хуже повелителя преисподней… Хуже всего, что может быть на земле. Как я сразу не заметила? Как?! Как он мог настолько искусно притворяться? Или это было не притворство? Или…»

– Не бойтесь… – добавил юный демонолог, но закончить фразу не успел. Точнее, ему помешали это сделать.

Взрыв – где-то рядом, буквально в сотне метров, потом еще один, глуше и злее. Потом звуки слились в один то стихающий, то нарастающий гул, похожий на приближающийся цунами, а еще спустя пару минут ошарашенные солдаты с таким же вниманием слушали тишину. Мертвую, давящую, не сулившую ничего хорошего.

– Адово семя… – Дим уже позабыл про разговор и ожесточенно тряс навигатор. – Эта долбанная штука сошла с ума. Показывает каждую секунду новый маршрут… Будто куча маленьких белых червяков по экрану ползает. Смотри, Рей, видишь?

Девушка медленно, будто нехотя, подошла к приятелю. Она не знала, что обнаружит на маленьком светящимся бледно-зеленой сеткой дисплее – если честно, ей с навигатором не приходилось работать, так, смотрела на это устройство в чужих руках – но ничего хорошего там точно быть не могло. И писк… Почему навигатор перестал пищать? Почему единственным звуком на маленькой поляне осталось тяжелое дыхание пятерых солдат – Дима, ее, Арти, еще двоих, имен которых она не знала – причем, настолько вымученное, словно они весь день пахали, как древние рабы на каменоломне?

«Черт! Этого же просто не может быть…»

Рей смотрела на экран, ничего не понимая, любая ее мысль, пытавшая продвинуться вперед в направлении «что случилось с проклятым устройством» натыкались на стену. Даже не каменную или бетонную – на стену из особого сплава, того, про который рассказывал Адам после артобстрела лагеря… Девушка собственными глазами видела, как линии маршрутов, словно оживая, начинали дрожать и дергаться, метаться из стороны в сторону в тщетной попытке убраться с поверхности оцифрованной карты. Так продолжалось с минуту, а потом навигатор и вовсе мучительно пискнул и затих, робко помигивая индикатором батарей.

«Зеленый огонек… Значит, энергии еще предостаточно».

Да уж… Рей далеко было до того же Адама, она не считала себя гением в области электроники или даже сколько-нибудь сведущим человеком. Включить коммуникатор, выйти в сеть, считать данные с карты памяти – это она умела, этого ей хватало, ей не хотелось вдаваться в подробности. Но сейчас… Сейчас девушка жалела, что не в состоянии понять, что же на самом деле случилось с навигатором – обычная поломка или действие каких-то невидимых и неощутимых сил. Она просто не знала, что ей… Что им… Что всему отряду, черт возьми, делать?!

«Не везет – так во всем…»

Наконец, зашумел ветер, разрывая пелену листвы, и тишина разладилась, перестала быть совершенной, превратилось из тягостной, мрачной и торжественной, просто в неприятное ощущение, почти неощутимый зуд – но не в теле, в глубинах сознания. Рей остро чувствовала наступившую перемену, ей расхотелось искать причины произошедшего, выяснять, что же случилось неподалеку, что за взрывы они все слышали… нет, спасибо, не стоит.

– Слушай, Арти, можно спросить? – шепотом обратилась девушка стоявшему в стороне солдату.

– Спросить можно, – без признаков эмоций, положительных или отрицательных, ответил тот.

– Слушай, а когда ты появился в академии «Рассвет»?

– Когда? – искренне удивился «демонолог». – Тогда же, когда и все остальные. Чуть больше трех лет назад.

В иссеченных кровью глазах не было насмешки – в них вообще ничего не было. А, судя по безразличному тону, Арти не шутил. Три года… Три года… Тогда же, когда и все… И Дим тоже… Мысли Рей метались по кругу, как животные на арене цирка, испуганно-растерянное «а может» сменялось мрачным «я так и знала». Девушка хотела задать еще парочку вопросов, пока есть возможность, но никак не могла решить – о чем именно спрашивать. Все казалось таким мелким, таким несущественным… А крупное и важное раз за разом ускользало. Как специально…

– Эй, вы там! Голубки! – прикрикнул на них заскучавший, судя по неприкрытому зевку, Дим. – Долго еще собираетесь прохлаждаться? Ждете, пока повстанцы придут и схватят вас за задницу? Собирайтесь! Выходим прямо сейчас, направление – туда, где мы слышали взрывы.

Он поднял автомат и сделал вид что прицеливается, проведя стволом по кроне одного из деревьев.

– Я не знаю, что там случилось… Но всем приготовиться к бою, – Дим радостно осклабился. – На нас могут напасть в любой момент…

В сумасшедшем беге через недобрый, чужой лес не было ничего романтичного, ничего того, о чем часто пишут в книгах. Только усталость и глухие удары сердца, разгонявшего по телу тягучую кровь. Время от времени проскальзывала мысль, что так продираясь сквозь заросли, производя столько шума, ломая ветки и безжалостно вбивая подошвы в землю, они для повстанцев как на ладони. Словно мишени в тире… Но через секунду мысль уходила, и оставался только бег. Бег изматывающий и долгий. Слишком уж долгий…

Солнце устало мелькать в просветах над головами, деревья сменялись такими же – без видимых отличий, будто вылепленными одним и тем же мастером – а отряд продолжал бежать. Десять минут, двадцать, тридцать… За это время можно половину леса пересечь, а они так и не достигли места предполагаемого боя. Чужого боя… Даже Рей, чьи мысли безнадежно отстали от ее непутевой головы, не выдержала и спросила, резко, прерываясь на судорожные вздохи:

– Слушай… Дим… что… за ерунда… творится…

– Не знаю, – быстро ответил курсант, похоже, переносивший этот спонтанный марш-бросок лучше остальных. – С Лесом что-то не так. Он похож… На иллюзию. Но нам говорили про наркотик… Возможно, наш отряд уже попал под его действие.

– И у всех одна и та же галлюцинация? – Рей нашла в себе силы скептически усмехнуться. – Не верю… Точнее, не понимаю.

– Ты не понимаешь… – неожиданно заметил Арти, отстающий от бежавших впереди на пару шагов. – Но тебе и не нужно понимать.

Зеленая клетка деревьев это не стены комнаты, где девушка жила с Димом, а Лес Ивви – не академия, здесь не получится уединить – хочешь, не хочешь, а если не будешь держаться вместе – пропадешь. Все правильно, все верно… Но как же Рей взбесила высокомерная фраза демонолога! Ишь ты! Знаток какой выискался! Интересно, у него случайно нет научного звания и поста в Центральном Евразийском Университете? А что, может, профессор к ним в отряд затесался. Надо бы спросить…

Лисье выражение, проступившее на лице девушки, Арти встретил равнодушным взглядом, а на искорки в темно-зеленых глазах так и вовсе не обратил никакого внимания. Да уж… какое дело «профессору» до одного ученика из многих тысяч. Он же важный, он же выше всех стоит… Опасно оскалившись, Рей до боли прикусила губу, ей очень хотелось сказать нахалу что-нибудь язвительное, резкое и обидное. Подколоть, зацепить, заставить хоть как-то среагировать…

– Тихо! – не особо разговорчивый сегодня Дим поднял руку, предупреждая слова своей приятельницы. Без пренебрежения, но и не показывая этим жестом, что между ними есть хоть какая-то симпатия. – Мы пришли…

Иванна Коути, по привычке окинув оценивающим взглядом «аппартаменты» начальника, опять же по привычке вытянулась, приложив два пальца к виску.

– По Вашему приказанию прибыла!

– Вольно… – устало произнес Китомура, которому сейчас меньше всего хотелось препираться с подчиненной. – Докладывай.

– В результате обстрела со стороны Леса Ивви мы потеряли десять курсантов ранеными, они сейчас переправлены в полевой госпиталь, двое пропали без вести, их поиски при помощи перенастроенной защитной системы ничего не дали.

Директор согласно качнул головой. Действительно, во время утренней атаки на лагерь, которая обрушилась на них, как волны обрушиваются на берег, сметая замки из золотистого песка, превращая красоту в грязное месиво, никто из курсантов не погиб. И это хорошо. Но десять раненых и двое пропавших на две с небольшим сотни личного состава… Это плохо.

– Склады с оружием почти не пострадали, – ровным тоном продолжала Иванна. – Потеряна часть боеприпасов, но их мы захватили с излишком, так что на готовности солдат это не скажется. Антенны так же уцелели – нам стоит поблагодарить за это сектор разработок и исследований, подопечные архистратига Габриэля потрудились на славу. Так что с этой стороны нам пока ничего не грозит, по крайней мере, в ближайшее время.

– Курсанты пока под нашим контролем, – подумал вслух Китомура. – Это хорошо. Но как на них подействует Лес Ивви – тайна, покрытая мраком. Это плохо.

– …я уже отправила курсанта Адама Голода разобраться датчиками движения. До сих пор неизвестно, почему они не сработали вовремя, почему врагу удалось подобраться достаточно близко, чтобы открыть огонь на поражение. Предположительно к вечеру может появиться новая информация по этому поводу. Я считаю, что нам нужно просто подождать.

– Подождать, подождать… – директор приложил ладонь ко лбу, будто проверяя не заболел ли он, а на деле просто не зная, куда деть свои руки. Они мешались, они были лишними, они не помогали думать… А думать приходилось много и напряжено. – Подождать… Это плохо. Курсанты отправились прочесывать Лес, а мы даже не знаем, как выглядят нападавшие, только предполагаемые маршруты отхода… И то – не факт. Слишком много странного…

– Да, действительно, вызывает недоумение, почему мы не смогли обнаружить следов излучателей плазмы, – заметила Иванна, чей взгляд рассеянно блуждал по комнатке. – Хотя позиции, с которых велся огонь по лагерю, просчитаны с погрешностью максимум в полметра. И еще… Этих позиций всего четыре, на равных расстояниях друг от друга. Но плотность огня говорит о том, что в каждой точке действовало не меньше трех-четырех орудий.

– И никаких признаков, что эти орудия вообще были, – казалось, что стратег Китомура выдохся, исчерпал до конца свои силы и сейчас просто доживал век, двигаясь по накатанной дороге… Казалось, что он просто невероятно постарел, но не от болезни, мучавшей директора вот уже десять лет, а от тяжкого бремени, давящего на его и только его плечи. – Спасибо, мисс Коути, можете идти. Вы свободны.

– Так точно! – Иванна вновь вытянулась в струнку, что, с ее-то фигурой, не доставляло никаких проблем. – Я доложу, если появится новая информация.

– Конечно-конечно… – отмахнулся хозяин кабинета. – Кстати, Иванна, а что ты в этом темно-синем костюме ходишь?

– Вам не нравится? – притворно расстроилась гостья.

– Время, когда я играл в «нравится – не нравится», давно и безвозвратно прошло, – вымученно усмехнулся Китомура, которому сейчас хотелось только одного – чтобы война побыстрее закончилось и чтобы ни один из его подопечных не погиб. – Просто твой вид навевает на меня тоску… Словно ангела смерти, спустившегося на землю в поисках жертв, вижу. Вот честное слово… Мрачно очень. Да и сама война недобрая… Даже мерзкая… Хотя, когда бывали честные войны…

Он еще с минуту бормотал под нос слова, обрывки его мыслей, но Иванна не стала ждать, когда у Китомуры закончится приступ откровенности. Женщина посмотрела на своего начальника, тяжело посмотрела, с едва заметным оттенком печали в глазах, так, словно не он, а она была старшей… А потом развернулась и вышла, стараясь не стучать каблуками. И только после этого стратег Сэй Китомура поднял взгляд на закрывшуюся за подчиненной дверь.

– Плохо… Это плохо… Это слишком плохо.

Не было никакой необходимости вызывать Иванну, слушать ее доклад, еще раз переживать страшные мгновения артобстрела. Даже находящийся в полном расстройстве чувств Китомура прекрасно понимал это. Но… Ничего не мог с собой поделать. Да, он получил информацию через коммуникатор – практически сразу получил, в полном объеме. Да, он мог передать указания подчиненной через тот же самый коммуникатор… Но… Хотел услышать человеческую речь, не искаженную электроникой, увидеть человеческое лицо вживую, а не на дисплее, наконец, просто почувствовать чужое присутствие рядом.

Китомура никогда не верил в ауру и прочую биоэнергетику, считая ученых, работавших в этом направлении, откровенными шарлатанами и бизнесменами от науки. Он был старым солдатом – прагматичным до мозга костей и допускавшим существование только того, что можно увидеть собственными глазами, потрогать собственными руками или, в крайнем случае, хотя бы услышать. Но сейчас…

Директор академии «Рассвет» чувствовал, как его убеждения рушатся и разваливаются на части. Медленно и неумолимо.

– …нет, они ничего не заподозрили.

Тень походного домика надежно укрывала Адама Голода от палящего солнца.

– …я уничтожил все следы. Система выглядит так же, как и раньше. И работает…

Здесь, в одном из глухих уголков лагеря, позади складов и вдали от любопытных глаз, можно было чувствовать себя в безопасности. Но админ игры не полагался на случай – каждые пять-десять минут он отрывался от экрана коммуникатора и пристально осматривался, раз за разом обнаруживая пустоту.

– …да, скоро. Я отключу передатчики. Посмотрим, как они попляшут без стимуляторов. В игру ведь уже не поиграешь, да и времени в Лесу не будет на «развлечения». Хотя самих…

Улыбка блуждала на бледном лице, превращаясь то в презрительную ухмылку, то в злобный оскал, а иногда становясь на удивление легкомысленной.

– …что? Вы хотите посетить Ивви лично? Инкогнито? Но разве не опасно…

Адам стер со лба пот, небрежно так стер, словно это была простая вода.

– Я понимаю, но риск слишком велик! Пока я все контролирую, но чем больше переменных…

Пальцы застучали суше и злее, будто гравий под гусеницами древнего танка. Временами этот звук отчетливо походил на громкий хруст.

– …но лаборатория. Мы поставим под угрозу секретность проекта! Да, я знаю, но… Хорошо, я сделаю это.

Админ выключил коммуникатор и, откинувшись назад, мрачно, не переставая широко улыбаться, сказал самому себе.

– Да кем он себя возомнил, этот архистратиг? Богом?

Небеса промолчали, а солнце не ослабило своего палящего давления на грешную землю. Впрочем, как и всегда… Адам Голод, последний раз скользнув взглядом по гладким стенам домиков, убрал коммуникатор и встал. Для начала ему нужно было разобраться с системой дистанционного контроля…

6

Лес раскинулся бескрайним пушистым ковром, сколько хватало глаз – справа, слева, впереди – был только он. Политый солнечными лучами, высветившими на нем узор облаков, сотканный из всевозможных оттенков зеленого. Начиная с насыщенного, сочного, как у травы альпийских лугов, и закачивая бледным-бледным, цветом слабеющих листьев. Иногда к этому изумрудному великолепию примешивался желтый, но его было слишком мало…

Лес не шумел, хотя в нем гулял зябкий и жесткий ветер, в нем не пели птицы, и не суетилась мелкая живность, вроде мышей, ежиков, белок или тех же зайцев. Не водились тут и волки с лисами, да и медведя можно встретить лишь по большим праздникам… Причем, неизвестно, кто больше испугается – животное или человек. Страх… Лес Ивви не был лесом страха, в нем не водились призраки, оборотни, вампиры и прочие существа из сказок. В нем не растворялись, как в тумане, целые армии, он не был прибежищем древних богов и культов, его история не исчезала в глубине темных веков.

Кровь… Боль… Нет, этот Лес не назовешь жадным до людских страданий чудовищем, отстраненно, как отшельник, наблюдая за течением лет, он ничего не делал, чтобы ускорить ход событий. Хотя мог – силы его были поистине огромны, ровные шеренги деревьев являлись самой большой армией на свете, а наркотик, ими выделяемый, самым сильным оружием. Лес мог запутать неосторожного путника, мог поиграть с ним, как кошка играет с мышкой, а тореро в окровавленном плаще – с ослепленным яростью и болью быком. Маня переплетением красно-желто-зеленой листвы, шумя, когда нужно, тяжелыми кронами, закрывая просветы в царственных сводах так, что весь Лес превращался в одну чудовищную залу…

Все это было Лесу по силам, но он предпочитал смотреть и ждать. Как было обещано, как было предсказано. Он ведь не являлся в полной мере живым существом, подобно людям или животным. Он не мог летать, как птица, он не мог перебраться туда, где больше влаги и тепла. Он страдал, но страдал всегда молча, он хотел жить, но продолжал любовно выращивать дерево за деревом, убирая сухие стволы павших и сметая жухлую листву. И при этом, как проклятие, над ним висел жестокий запрет человечества – не переступать черту. Если Лес смел ослушаться – деревья безжалостно выжигались, а сам он, получив чувствительный удар, откатывался назад, зализывая раны, как кошка.

Даже когда нещадно палящее солнце буквально выжигало его, испаряло последние капли влаги. Даже когда бесконечный дождь хлестал по листве, извиваясь в порывах ветра. Даже когда тот же ветер превращался в настоящий ураган и кромсал, рвал, ломал деревья… Лес терпел и ждал, молча и не жалуясь, измученный, но все еще живой. И когда наступали сумерки, когда темнота сгущалась вокруг, превращая деревья в смутные силуэты… Когда театр теней начинал свой спектакль, а каждый звук, каждый хруст сломавшейся ветки и шорох падающего на землю желтого листа, отзывался дрожью в теле неосторожного путника… Лес засыпал, отрешаясь от бренного мира.

Возможно, он видел добрые сны.

Сухое, пронзительно-желтое солнце и облака, болезненного цвета, в полном беспорядке раскиданные по небу. Сумерки неумолимо сгущались, окутывая лес, как одеялом, а в разрывы крон попадало все меньше света. Лучи будто сужались, а потом и вовсе пропадали, вяло скользя по бесконечной череде листьев. Краски насытились до предела, казалось, что вот-вот и во все стороны брызнет ярко-зеленый, с примесью едкой желтизны. Однако тени, падающие вниз, были воплощением мрака…

Ветки впивались в кожу, деревья были похожи, как братья-близнецы, так, что одну поляну не отличить от другой, а бег, безумный бег, становился продолжением сна… Рей слишком отчетливо помнила свой кошмар, а резкие, острые, как лезвие молекулярного резака, цвета делали мир зыбким, похожим на нереальность. Или игру. В которой нет победителя, а есть только побежденные. Рей, Дим, Арти, другие курсанты… Все они попали в гигантскую невидимую паутину, в удивительно живой и, одновременно, неживой Лес. И нужно быть совсем наивным, чтобы полагать, что он выпустит отряд просто так.

Впрочем, Рей не питала иллюзий и не тешила себя мечтами о светлом будущем. Хотя бы потому, что света в Лесу оставалось все меньше, а ночь неумолимо близилась, предрекая скорое появление луны, звезд и… Демонов? Если верить Арти, то именно так, если не верить, то следующими подозреваемыми становятся повстанцы Ивви, но… Слишком уж явно и просто, слишком понятно для Леса, который меньше всего походил на лес. Невероятно упорядоченный, с одинаковыми деревьями, почти без живности, он будто отрицал все принципы естественного отбора и изменчивости жизни. Он жил и был мертв, в таком состоянии преподнося сюрприз за сюрпризом.

«Боже…»

Издеваясь над чувствами того, кто не боялся смерти, но еще не встречался с ней в таком виде, перечеркивая плоть ночных кошмаров и преподнося новый, на этот раз воплощенный в реальности, перед застывшими солдатами лежали пять распростертых тел.

– Они… они… они… – голос не слушался Рей. – Это же курсанты нашей академии. Это же… ужасно!

– Привыкай, – сухо заметил Димас. – Дальше будет хуже.

Не глядя на девушку, он поднял вверх два пальца, давая знак осмотреть трупы. На удивление беззвучно, буквально скользя по рыхлой листве, замыкающие отряда, с которыми Рей пока еще не успела познакомиться, приблизились к мертвым солдатам. Первый, тот, что повыше и покрупнее, слегка походивший на добродушного медведя, поднял к небу круглое лицо и покачал головой. Мол, никаких шансов, им уже не поможешь. А второй методично и спокойно осмотрел тела, раз за разом касаясь пальцами шеи, фиксируя отсутствие пульса и переходя к следующему.

– Готовы, – наконец, сказал он, – все пятеро мертвы. Но кожа еще теплая.

– Значит, – заключил Дим. – Их убили недавно. Может быть даже тогда, когда мы слышали взрывы.

– Не знаю… – вмешался в разговор курсант, которого Рей мысленно окрестила Медведем. – Следов не видно, крови мало, тела не разорваны, не сожжены… На коже только отверстия от пуль.

– Пули, пули, пули…

– Не знаю… Но такое ощущение, что они перестреляли друг друга. Димас, видишь, как они лежат?

– Ага. Из последних сил сжимают оружие, а тела будто искорежены, смяты. Так бывает, если попадешь под очередь из автомата.

Дим задумался, Рей не могла читать его мысли, но в том, что они посвящены странной бойне, девушка не сомневалась. Так же, как и в том, что ее приятель обязательно найдет выход. Лучший выход.

– Арти, – паренек из Трастиса повернул к Диму свою источающую равнодушие физиономию. – Ты чувствуешь демонов? Ты видишь их? Тут, рядом, поблизости?

Юный демонолог с явной неохотой закрыл глаза и притих, Рей на мгновение показалось, что он не дышал, а лишь прислушивался к происходящему вокруг. Долго прислушивался, буквально впитывая в себя звуки, вбирая каждый едва различимый шорох, каждое дуновение ветра или биение сердца в груди товарища. А потом и вовсе настолько отстранился от действительности, что казалось – Артиус Хэйли уснул и видит странные сны. Наверное, цветные. Наверное…

– Нет, – Арти распахнул глаза, налитые кровью и застарелым страданием. – Пусто. Мы – единственные.

Единственные кто? Рей очень хотелось задать этот вопрос, но она, неожиданно для самой себя, испугалась. Не того, что ее не поймут, не того, что ее посчитают сумасшедшей. Ну… разве что, самую малость. А вот другой момент, более важный и существенный… Девушка боялась своих товарищей, опасалась их, как пассажир, стоящий на перроне, опасается приближающегося поезда. Ведь под ногами сырой бетон, ведь прошедший недавно дождь сделал опору зыбкой и неустойчивой…

– Замечательно, – сказал Дим, демонстрируя просто-таки восхитительное спокойствие, именно спокойствие, а не равнодушие, как у демонолога, или жадный интерес, как у двойки замыкающих. – Тогда осмотримся здесь получше. Особое внимание уделим трупам – нужно точно узнать, от чего они умерли.

– От чего, от чего, – фыркнул Медведь. – Застрелили друг друга. Только непонятно, что за взрывы мы слышали… Может, галлюцинация?

– Коллективная? – скептически поднял бровь Арти, стоявший в стороне, ближе всех к деревьям. – Маловероятно. Скорее игры демонов. В древних сказках есть существа, живущие в лесу и сбивающие людей с пути…

Дим только отмахнулся.

– Нам не до фольклора сейчас. Да и в психиатрическую клинику я не тороплюсь.

– Но взрывы…

– А что взрывы? Мы их слышали, но не видели. Мы даже не можем со стопроцентной уверенностью утверждать, что эти звуки были именно звуками взрывов.

Арти, стоявший в такой позе, что казалось через мгновение он рухнет на невидимый и очень мягкий диван, лениво слушал слова Дима, скорее игнорируя лидера группы, чем соглашаясь с ним. Медведь располагался чуть впереди, заслоняя своей немаленькой конституцией лицо ближайшего к Рей трупа, за что девушка уже не раз и не два мысленно поблагодарила здоровяка. Дальше полусидел-полустоял второй замыкающий, которого Рей про себя назвала мангустом, причем сначала ей казалось, что к этому вертлявому и худому пареньку больше подходит сравнение со змеей, но змеи… Девушка не любила змей, более того, шипящие и шуршащие своими грязными чешуйками пресмыкающиеся вызывали у нее неприкрытое отвращение. Поэтому – мангуст, убийца змей, маленький и ловкий. А еще…

«Дим… он опять… переключился».

Под сенью темнеющих крон, укрытый тенью, не замечающий падающих на него желтых листьев… Приятель Рей стоял, будто изображая из себя статую Зевса-громовержца, стоял, важно взирая на поле недавнего боя, стоял, спокойно и ровно отдавая разумные и логичные указания… И ни капли страха или сомнений не было в тускло пылающих зрачках – темно-оранжевые, они походили на огоньки индикаторов, обозначающие состояние полной готовности. К сражению? К непредвиденной ситуации? Скорее всего – и к первому, и ко второму, и еще к какому-нибудь третьему, четвертому, пятому…

Рей приближалась к отчаянию, холодок пробежался по ее коже, сердце сжималось, как от нехорошего предчувствия, а в мыслях была лишь зияющая пустота. Девушка смотрела на Дима и каждый взгляд приносил ей боль, она осознавала, прекрасно осознавала, что приятель сейчас не в том состоянии, он не будет слушать слова, которые она скажет… Он вообще сейчас ничего и никого, кроме себя, не слышит. И, самое странное, он абсолютно прав, поступая так, но…

«Как я могу ему помочь? Спасти… Нет, не только Дима, нас всех… Как?!»

Да уж… Металл автомата наливался тяжестью в отнюдь не могучих руках, ночь надвигалась стеной, пожирая тени деревьев, а Рей стояла в центре, растерянная и злая. Причем, в первую очередь на саму себя. Ее взгляд метался по сторонам, а ствол оружия выискивал злобные рожи повстанцев – безуспешно, конечно же. Рей играла роль часового, но играла скорее для успокоения нервов, чем надеясь действительно защитить товарищей. Которые даже не смотрели на нее…

– На земле крови нет…

Мангуст сел на корточки и перевернул несколько павших листьев.

– Здесь тоже…

Медведь нахмурился, свел брови и превратил лицо в страшную маску. Ему не нравилось происходящее, а больше всего – отсутствие видимого противника, которого можно нашпиговать металлом и на этом дело закончится. Всякие загадки, тайны, недосказанности… Здоровяк терпеть не мог лишних сложностей. Пострелять в удовольствие – да, дышать адреналином, пробираясь по лесу или каменным джунглям – всегда пожалуйста, терпеть боль и лишения – без проблем, лишь бы кормили хорошо…

– Тихо, – сказал он, – как в могиле.

На это Дим мог только усмехнуться, что лидер группы сразу же и сделал.

– Ты там был? Что-то сомневаюсь.

– Да-а-а-а… – протянул беспечно хлопающий длинными черными ресницами Арти. – Не нагнетай обстановку, а-а-а-а? И так уже скучно…

– Не шумите, – Мангуст, почти распластавшийся по земле, пригнув голову и почти касаясь носом палой листвы. – Запах… Очень слабый запах крови… В самом низу… Идет от земли…

Он принюхался, втягивая воздух через широкие ноздри. Потом еще раз и еще. Пытаясь уловить нечто едва заметное, «мангуст» напрягся, весь вытянулся, почти превратившись в отважного зверька-охотника. А потом…

– Быстро… – мертвым голосом произнес он. – Быстро… все… ВНИЗ!

И сам вжался в землю, словно пытаясь погрузиться в нее всем телом, а через пять мучительно долгих секунд, тишину разорвали оглушительные взрывы, превратившиеся в настоящий ураган пуль.

– Неплохо, – Арти позволил своему телу упасть вниз, демонолог буквально парил, раскинув руки и падая на ковер палой листвы, но оружия так и не выпустил, а сочащиеся кровью глаза были на редкость довольны. – Все начинается.

Пули свистели, вспарывая холодный воздух, в проплешинах над головой виднелись мутные осколки небесного свода. Но солнца не было. И звезд, и луны… Ничего, кроме маленького кусочка спектра.

– Адово семя! – Дим среагировал мгновением позже, но беспокоился лидер группы не за себя. – Ложись, дурная башка! Ложись!

Проделав немыслимый кульбит, изогнувшись, как цирковой гимнаст, и покрыв одним стремительным прыжком почти десяток метров, парень буквально вонзился в живот Рей, сбивая девушку с ног, увлекая ее на жесткую холодную землю.

– Спа… си… бо… – только и смогла прошептать спасенная. – Дим… ты…

Дыхание участилось, а звон в голове, вызванный ударом, освежил мысли, направив их в другую сторону… Рей думала, но совершенно не о том, о чем стоит думать, попав под вражеский обстрел. Она думала, как приятны прикосновения Дима, как один звук его дыхание заставляет ее трепетать, как отдаются в теле удары его сердца, как что-то теплое касается ее лица… Теплое и липкое… Как…

«Кровь?!»

Рей скосила глаза, сразу заметив косую полосу, черную как смоль, пересекающую лицо Дима. Черта проходила через щеку, оканчиваясь в миллиметре от правого глаза, а с самого края из нее торчала, вгрызаясь в плоть, уродливая, пропитанная кровью, ветка. Обломок дерева, изогнутый, как мясницкий крюк, напоминал выступившую наружу кость, весь какой-то неровный, покрытый буграми, он привлекал внимание, да так, что Рей не могла отвести взгляд. В темно-зеленой глубине ее глаз отражались капли, стекающие вниз, капли, оставляющие жирный липкий след, капли, набухающие, как почки.

«Кап-кап-кап… Будто слезы…»

Дрожь волной прокатилось по телу девушки, ей хотелось освободиться, вырваться из объятий приятеля, приятных даже в такой ситуации. Она чувствовала себя, как бабочка, запертая в плотный кокон из самых разных эмоций – страха, раздражения, любопытства, тревоги, непонятно откуда взявшейся нежности и… ядовито-желтой зависти к тем, кому посчастливилось находиться далеко-далеко от проклятого Леса Ивви.

«Тишина».

Прошло немало мгновений, прежде чем Рей сообразила, что звуки стрельбы исчезли, растворились в лабиринте листьев и веток, упали на землю злыми цилиндрами пуль. Стараясь не дышать, чтобы не спугнуть хрупкое безмолвие, девушка оглянулась, хотя и с трудом – тяжеленный, как ей казалось, Дим лежал сверху, не двигался и всячески мешался, будто пудовая гиря, привязанная к ноге заключенного.

Шея глухо хрустнула, но Рей не обратила на это никакого внимания, сейчас она во все глаза разглядывала поляну… точнее, поле боя. Находящееся, кстати, в очень приличном состоянии – если не считать раскиданных то тут, то там человеческих фигур, пейзаж не вызывал подозрений. Тем более что в тусклых отблесках уходящего света нельзя было понять – живые или мертвые люди устроились здесь на «отдых», соблазнившись сумеречным спокойствием.

Арти, чьи глаза в темноте были просто-таки кровавыми рубинами в оправе из бледной кожи, пристально смотрел на Рей. И не просто смотрел, а буквально пялился, сметая одежду, отделяя плоть от костей, препарируя, как лягушку. Это был циничный взгляд опытного хирурга, определяющего, как лучше сделать разрез, какой сосуд пережать, что отсечь, а что оставить.

«Так смотрит бог, на бренные творения свои…»

Пришла мысль, насколько неожиданная, настолько и безумная. И девушка, не в силах больше играть в гляделки, переключила внимание на следующий объект – Мангуста, сейчас больше походившего на здоровенную змеюку. Тот все вынюхивал и высматривал, водя своим чутким носом из стороны в сторону. Девушка не представляла, что солдат чувствует, сама она из запахов ощущала только затхлый дух земли, да слабый аромат палой листвы. И крови, конечно же, но кровь это понятно, это близко, это то, что течет в венах, пульсируя в такт ударам сердца.