Текст книги "Слом силы. Хроники Иввианского конфликта (СИ)"

Автор книги: Артем Карпицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– А как же ребята? – вскинулась Рей. – Что с ними?

– Если не дураки, то поступят так же, – жестко отрезал Гест. – А если окажутся слишком глупыми… Придется после всего положить на их могилы букет из свежих цветочков. И не смотри на меня так, мне ведь тоже не особо по душе такое решение… Но и то, что мы сейчас на войне, не забывай. Тут ставки слишком крупные, чтобы играть в сентиментальность… Сам понимаешь.

Здоровяк закинул автомат за спину.

– Идем. Нечего…

Он запнулся, открыл рот, хватая воздух, как забывший про лекарство астматик, из его горла вырвался придушенный хрип.

– Деревья… Лес… Они…

Безумные глаза, пересеченные кровавыми дорожками, слепо уставились на Рей. Девушка не знала, что там такого разглядел Гест, но… Это что-то было страшным. Просто невероятно кошмарным. Таким ужасным, что даже стального Гестаса Раха пробрало до глубины души. Впрочем, состояние неизвестности длилось не больше секунды…

– Лес, – чужим голосом сказал юноша. – Он… Рассыпается.

Пронзительно-голубые глаза Габриэль смотрели прямо на Дима, и юноша просто не знал, куда деться от этого взгляда. Он чувствовал себя то карасем, попавшим на раскаленную сковородку, то лабораторной крыской, запертой в клетке. Естественно, ощущения были не из приятных, но «курсант Рах» честно пытался изобразить на лице величайшее почтение к столь важной персоне. Тем более, что он пока не решил, как относиться к «госпоже Архистратигу»…

– И сколько же тебе лет, курсант Димас Рах? – спросила женщина, поджав губы. – Ты выглядишь молодо. И довольно симпатичный… Но форма тебя портит. Давно пора запретить отрицающее эстетику тряпье, которое почему-то называется военной одеждой. Мода ведь не стоит на месте… Так сколько тебе лет, мальчик? Вряд ли больше шестнадцати, я права?

– Да… – прошептал Дим, на которого манера общения Габриэль произвела сильное впечатление. – Все так… Только… Я ведь всего-навсего три года в академии.

– Так мало? – на лице женщины не дрогнул ни один мускул, даже подвижные губы на несколько секунд застыли, словно были вылеплены из глины. – Интересное заведение для подготовки наших доблестных защитников… Под эгидой Внутреннего сектора, я полагаю? Не удивляйся, ты слишком отличаешься от птенчиков Михаила. Этот старый хрыч никогда бы не допустил в свою академию такого худого курсанта. Он исключительно богатырей предпочитает… Любопытно. Тоже в какой-то степени эстетика.

Габриэль изобразила гримаску, а в ее холодных глазах прорезалась скука. Дим мог только гадать, о чем сейчас думала собеседница, но одно юноша знал наверняка – к новому знакомцу госпожа Архистратиг потеряла интерес практически сразу, а вопросы задавала уступая правилам формальный вежливости, да еще из любви к искусству… То есть – к болтовне.

«Что ж… Не самый плохой вариант…»

Дим, разделивший внимание между внешним миром и попытками разобраться в себе, пусть не сразу, но обратил внимание на беспокойство Габи. Ученый, хоть и старался «держать марку», хоть и строил из себя невозмутимого исследователя, которому сам черт – объект для опытов, переживания скрыть не мог. Глаза выдавали: бегали, как мыши от кошки, смотрели то в потолок, то на экран коммуникатора, то на Габриэль, и… дрожали. Точнее, подрагивали не сами глаза, а веки, но уж очень это напоминало тик… Нервный, очень-очень нервный тик.

– Тебе есть что сказать, Габи?

Если бы ученый мог летать, то сейчас бы протаранил потолок, уж очень неожиданным показался ему вопрос начальницы… Он вздрогнул всем телом и, изогнувшись, повернулся к Габриэль.

– Это тебе так нужно? Ну, мои оправдания? Эх, госпожа Архистратиг… Сама же сказала, что мы обо всем договорились… – Габи вздохнул, и вместе с воздухом из него словно стержень вынули. По крайней мере, грусти в глазах прибавилось, да и плечи как-то разом поникли. – Я не могу иначе, пойми… Да ты и без моих слов все это знаешь… Я – просто ученый. Я – такой, какой я есть. И… меня не переделаешь. Ты уже пыталась и отступилась… Помнишь?

Женщина отшатнулась, словно ей пощечину отвесили.

– И рада бы забыть, но с тобой это безнадежная задача… – она махнула рукой, словно старую шаль в сторону отбросила. – Ладно, меня ждут другие дела. Я…

Дим так и не понял, как должна была закончиться фраза. Я ухожу? Я устала? Я не вижу смысла продолжать разговор? Габриэль могла сказать, что угодно… Но не сказала ничего, потому что ее голос растворился в безудержном вое сирены, который походил на истошные вопли попавшего в капкан гепарда. Звук проникал под кожу, зудел, вымораживал. Он заглушал любые слова и мысли, заставляя думать только о том, как от него избавиться… А потом, когда три человека были доведены до нужной кондиции, так же неожиданно стих. Словно был миражом или галлюцинацией…

– Что… за… что случилось? – по округлившимся глазам Габи Дим заключил, что ученый не в курсе происходящего… А если он и разыгрывает изумление, то делает это мастерски. – Тревога? Периметр прорван? Что за…

Он пытался сказать еще что-то, но не мог выдавить из себя ни слова. Его губы бесшумно двигались, а на лице отразился испуг… Даже не так. Ужас. Невообразимый первобытный ужас. И Дим прекрасно понимал чувства Габи, потому что сам испытывал нечто подобное. Только его мысли были намного темнее… И безнадежнее.

«Адово… семя…»

Юноша внешне безучастно наблюдал, как, под оглушительный треск рушащейся стены, в зал буквально просачивается гигантская металлическая туша. Похожая на гроб, только в десяток раз больше… И тяжелее.

Вломившись, как слон в посудную лавку, неопознанный шаттл с неожиданной грацией проплыл несколько метров в воздухе и гулко опустился на пол, заставив всех вздрогнуть. Это не походило на падение камня в стоячую воду, но эффект получился весьма внушительный – разрушенная аппаратура брызнула из под днища шаттла во все стороны, превращая строгое и даже аскетичное помещение в настоящую обитель хаоса…

11

Когда-то, в далеком небывшем детстве, Дим был бы в восторге от такого светопреставления. Еще бы! Ведь раскуроченные тушей шаттла коммуникаторы плевались во все стороны осколками экранов, изуродованная техника искрила и шипела, как средней численности гнездовье ползучих аспидов, а обстановочка напоминала день Объединения Человечества и день Внешнего Сектора в одном флаконе. Иными словами – было весело, аж жуть. Правда, Дим этого не оценил…

«Адово… Семя…»

Осколок за осколком проносился мимо юноши, сверкая рваными гранями, свет мигал, как кошмар эпилептика, было притихшая сирена вновь подала голос – и он стал еще противнее, чем раньше. В такой ситуации сам черт сломит не только ногу, но и мозг, пытаясь найти лучший выход… Куда уж тут бедному курсанту – драться его научили, стрелять, разбираться в оружии, стратегии и тактики – тоже, да вот только сейчас эти знания были ему так же полезны, как сахар – диабетику без инсулина. Диму хотелось побыстрее отыскать врага, врезать со всей дури, вцепиться в горло, разорвать, уничтожить, стереть с лица земли… Но мысленные удары уходили в пустоту, без толку тратя мысли и эмоции. Ему бы сейчас абстрагироваться от внешних факторов, от своего прошлого, от намертво вбитых в академии установок, но Дим не мог, не мог переступить через эту ступеньку, подняться чуть выше… Поэтому он стоял и наблюдал.

Как прозрачные капли осколков рассыпаются в воздухе звенящим дождем.

Как Габи закрывает лицо руками, но остается на месте, почему-то не пытаясь спрятаться за одним из массивных столов.

Как искры начинают свой зажигательный танец, окружая шаттл ореолом из желтого.

«Дьявольская красота… Жаль, что цена этого спектакля слишком высока, чтобы наслаждаться им каждую пятницу…»

Да уж… Зал, похожий на приют для бездомных пострадавший от интенсивной бомбардировки, виновник беспорядка, беспомощно свалившийся набок, куда-то запропастившаяся госпожа Архистратиг… Не каждый день такое увидишь, а если тебе скажут, что весь бедлам происходит в самом сердце Сектора Разработок – так и вообще будешь стоять раззявив рот и выпучив глаза. Эх, Димах Рах, не повезло тебе, что бы там не болтал сбрендивший ученый… Совсем не повезло.

– Уходим, – пробормотал Габи, который если и не читал мысли юноши, то в ситуации ориентировался – как рыба в воде. – Тут рядом эвакуационный выход… Успеем выбраться прежде, чем…

Он запнулся, отстранил изрезанные и красные от крови руки от лица, побледнел и шумно выдохнув. Диму показалось, что его «пленитель» увидел ни больше, ни меньше, а квинтэссенцию своих потаенных страхов, но реальность оказалась куда прозаичнее…

– Бежим… – металлическая дверь шаттла отползла в сторону, обнажая прямоугольник первозданной тьмы, а секунду спустя из мрака показалась человеческая фигура… В желтом, наглухо запахнутом плаще. – Быстрее!

Габи ухватился за рукав юноши и с силой потянул в сторону. В принципе, курсанту ничего не стоило справиться с довольно хилым «противником», но… Какая-то часть Дима считала, что в помещении теперь слишком тесно и свалить отсюда подальше – не самое плохое решение. Может быть, именно поэтому он позволил ученому увлечь себя к неприметной двери, походившей просто на темную полоску, прилипшую к серой стене. Может быть, именно поэтому Дим даже не оглянулся, когда они с Габи скрылись в длинном узком коридоре…

Оставив Габриэль тет-а-тет с пришельцем.

Никогда еще мираж не был таким хрупким и отчаянно желанным. Лес Ивви, раньше казавшийся средоточием темных сил, а потом на миг превратившийся в надежду на спасение, сейчас рассыпался бесцветной пылью, окутав своеобразным туманом весь лагерь. Так продолжалось недолго – ровно столько, чтобы курсанты смогли еще раз осознать всю безнадежность своего положения. Подумать, мысленно проститься с миром, мысленно же написать завещание… А потом пыльная дымка развеялась, вскрыв наступающим танкам позиции противника.

Театральная драма завершалась, пришло время последнего действия и аплодисментов… Посмертных. Так, по крайней мере, считали торжествующие танкисты, обнаружившие у себя в прицелах растерянные человеческие силуэты. Пока автоматика, напрягая электронные извилины, просчитывала траектории снарядов, солдаты Внешнего Сектора радостно ухмылялись, про себя прощаясь с осточертевшим противником…

…Курсанты, прекрасно понимавшие, что для них весь мир сосредоточился на небольшой площадке, где сперва располагался лагерь академии, а потом зеленели однообразные деревья Леса Ивви, почти сразу бросились на землю и открыли огонь из стрелкового оружия. Неимоверный шум наполнил пространство, могло даже показаться, что идет жаркий бой… Но в действительности последнее сражение еще не началось.

А потом грянул, разрывая бессмысленное мельтешение пуль, выстрел из пушки. Грянул, вспыхнул огненным всполохом, поднял в воздух тучу измельченной земли… Снаряды ложились кучно, перепахивая и без того изуродованную почву. Осколки пронзительно свистели, напевая мелодию смерти – тонкую и короткую. Уже раздались первые крики раненых и умирающих, уже растворились в небесной синеве невесомо парящие алые капли, уже пахнуло привычной гарью…

– Рей! Барбадосский ты крокодил! Ты что делаешь? – рявкнул раскрасневшийся Гест. – Пушку в зубы и задай жару этому отребью! Ну?!

Девушка, которую сравнение с мокрой чешуйчатой рептилией несколько покоробило, мрачно покосилась на приятеля. С одной стороны тот, конечно, прав и зевать в их ситуации – непозволительная роскошь. Но, если копнуть чуть глубже, а есть ли хоть какой-то смысл в этом отчаянном сопротивлении? Пули только броню танков полируют, а те бьют по курсантам, как по мишеням в тире. Так же спокойно и неторопливо. Еще бы… Куда им спешить? Все равно противник уже никуда не денется…

– Рей! – вновь заорал здоровяк, не отводивший взгляда от прицела. – Чтоб тебя за ногу! Ты спишь что ли?! Ау! Просыпайся! Уже утро, солнышко светит… Чтоб его… НУ!

– Отстань… – вяло огрызнулась девушка, на которую напал приступ апатии. – Я не в том состоянии, чтобы выслушивать твои вопли… Да и голос у тебя не особо приятный… Да и дергаться нет смысла… Все равно наша смерть от нас никуда не денется.

– Ну, ты просто само воплощение оптимизма, – попытался съязвить Гест, мысленно скорее соглашаясь с Рей, но не желая признавать свое поражение. – Черные очки, взгляд исподлобья и мрачный вид… С таким настроем далеко не уедешь.

– Я просто констатирую факты.

Девушка отвернулась, давая понять, что разговор закончен, а Гест не стал настаивать. Ему хватало своих забот – танки неумолимо наступали, прорежая и без того малочисленные ряды курсантов…

Равнодушное солнце низвергало на поле боя мягкий желтоватый свет, выполняя роль единственного софита, безоблачный горизонт и голая равнина служили отличными декорациями, а невидимый режиссер мог бы похлопать ладоши от такой восхитительной батальной сцены… Которая венчала недолгую иввианскую войну, предвещая гибель одних и мрачное торжество других… Счетчик судного дня монотонно щелкал цифрами, приближая развязку. Казалось, ничего уже нельзя изменить…

А потом все перевернулось с ног на голову, будто Господь Бог поменял местами черные и белые фигуры.

Поначалу Рей просто не поверила своим глазам. Ровные порядки наступающих танков вдруг смешались, окунувшись в неровные облака пыли и дыма, снаряды перестали изничтожать пейзаж, а затем, спустя каких-то десять-пятнадцать секунд, до нее донесся оглушительный треск. Звук, от которого волосы вставали дыбом и по коже табунами бежали холодные мурашки. Такой чуждый и такой знакомый…

Звук выстрелов из плазменного излучателя.

– Провалиться мне к чертям в пекло, если я понимаю, что здесь происходит… – пробормотала Рей, на миг почувствовавшая себя маленькой беспомощной девочкой, которая наблюдает со стороны за разборками взрослых. – Танки… горят… Их разносят под орех, как ботов в симуляторе… Черт! Что за ерунда?!

Гест ничего не ответил. Он сам неотрывно смотрел на новую битву – между войсками Внешнего Сектора и смешными на вид мобильными излучателями плазмы, на которых красовались гербы Сектора Внутренней защиты…

На одну чашу весов неожиданно бросили мегатонную бомбу, разнеся в клочья и без того трещавший по всем швам баланс сил. Сильные поменялись местами со слабыми, и отдача, ударившая их, оказалась поистине сокрушительной. Танки горели, как свечки, источая отвратительный черный дым, уцелевшие машины пытались на скорости развернуться, застревая в ими же созданных рытвинах, а солдаты Внешнего Сектора разрывали каналы связи просьбами о помощи.

Но было уже слишком поздно.

– Вот и все. Мы по собственной воле засунули свою голову в пасть к тигру, – первый голос был на редкость бесцветным и тихим. – Теперь мы снова не можем влиять на события – нам остается лишь ожидать, вздрагивая от каждого шороха, ответного хода Михаила… Ну, и, конечно же, реакции того, кого мы знаем под именем Габриэль.

– Ну что Вы, коллега, покамест все прошло удачно, даже без потерь обошлось, а войска Внешнего Сектора напротив – кровью собственной умылись. Что в этом плохого? – утешал его второй голос. – Нити от ситуации у нас в руках, и нашим противникам придется из кожи лезть, чтобы выправить свое незавидное положение. Михаилу досталась деморализованная группа войск, Габриэлю – разрушенная лаборатория Леса Ивви. Да, наш проект тоже сильно пострадал, но могло быть намного хуже… Кстати, я удивлен, что наша атака застала Михаила врасплох. Такое чувство, что старик просто не верил в возможность поражения…

– Не верил, значит, так было нужно, – философски заметил третий голос. – Все в этом мире происходит не просто так. Все события будто заданы наперед, и происходят, когда наступает их время. Мы словно кино смотрим, где каждый кадр – новый узел противоречий. Где нужно выбрать один из вариантов, но даже этот выбор кем-то запрограммирован. То есть…

– Свобода становится недосягаемой мечтой…

– Я бы не стал так преувеличивать…

– И, тем не менее, с этой точки зрения все наши сомнения выглядят смешными. А раз так, то стоит ли сомневаться?

– Ты прав… Извините меня, дорогие коллеги, видимо, я переутомился, раз начал жаловаться на жизнь, – тон первого вновь стал твердым. – Больше такого не повторится. Я надеюсь…

– Да какие вопросы… Мы все здесь переволновались не на шутку, да и ситуация до сих пор очень сложная, – второй осторожно, стараясь не задеть собеседника, подбирал слова. – Но главный итог – мы доказали всем, что Сектор Внутренней Защиты пока жив и может влиять на события.

– Это обоюдоострый итог… С нами действительно будут теперь считаться, но совсем не факт, что мы будем этому рады, – заметил третий. – Как бы нам не вышло это все боком… И лучше прямо сейчас рассмотреть возможные варианты. Особенно – самые неудачные.

– Месть Михаила… – прошептал первый голос. – И Габриэль… Он вряд ли обрадуется, узнав, что мы вмешались в его разборки с Внешним Сектором.

– Есть над чем подумать…

– Да думать тут особо нечего, – отрезал третий голос. – И для Михаила, и для Габриэля мы – вторичная цель. В первую очередь они будут выяснять отношения друг с другом… Потому что в противном случае запросто получат удар в спину, после которого могут уже не оправиться. Они не станут рисковать, так что у нас есть немного времени…

– Немного…

– Звучит не слишком оптимистично…

– Зато правдиво. И… Хватит болтать попусту. Заботы прибывают с каждой минутой, и мы обязаны с ними справиться…

Чего бы это ни стоило.

Когда куцые остатки танковых колонн откатывались назад, напоминая побитых дворовых псов, Рей, как ни странно, не почувствовала ровным счетом ничего. Ни радости, ни облегчения, ни даже злорадства. Ей не хотелось, чтобы отряды Внутреннего Сектора преследовали отступающих, не хотелось отомстить за погибших ребят… Ей вообще не хотелось, чтобы еще хоть один человек лишился своей жизни из-за непонятных амбиций сильных мира сего.

«Это конец? Неужели это – конец? Нет… Нет… Это никогда не прекратится…»

Рей смотрела на автомат, который все еще держала в руках и из которого так ни разу не выстрелила. Сейчас он казался девушке лишним, он напоминал о войне, он пах кровью и болью, он был… слишком тяжелым для нее. Когда Рей бросила оружие на землю, переведя взгляд на приближающиеся отряды спасителей, разные мысли пришли в ее лохматую и усыпанную древесной пылью голову.

«Что же теперь со мной будет?»

Люди в цветах Рафаила резво выскакивали из остановившихся машин, спеша оказать первую помощь раненым. Благо, тех было немного, правда, это лишь потому, что большая часть курсантов просто-напросто не дожила до этого часа… Были и те, кто почти не пострадал. Они помогали спасателям, о чем-то оживленно спорили с медиками, складывали в металлические ящики разбросанное на земле оружие. Не то чтобы их помощь была так необходима, просто дело, которым они сейчас занимались, позволяло им избежать кое-чего гораздо более страшного…

Так они могли ни о чем не думать.

«Как мне теперь жить? Академию расформируют… Нас всех раскидают по всему объединенному человечеству… Дим… Неужели я так больше не встречу этого нахального типа?! Дим… Как же так… Я ведь должна вернуть ему… То… Прикосновение».

Рей слышала голоса, но не понимала, о чем разговаривают люди, окружавшие ее. Наверное, о своих проблемах… О закончившемся сражении… О погибших и раненых… О… Ней?

– Курсант Рейнольд Мерри! Пожалуйста, следуйте за нами!

Молодой человек в белоснежном халате и смешной солнцезащитной шапочке такого же цвета всем своим видом выражал непреклонность. Судя по всему, он был из медицинского отдела… Санитар, а может, и врач. И, надо сказать, врач довольно симпатичный…

– Нет… – отозвалась Рей, потихоньку приходя в себя, но все еще желая остаться в одиночестве, да так, чтобы за тысячу километров ничего живого не было. – Прошу… Не трогайте меня…

– Не могу! Курсант Мерри! У меня приказ! – настаивал медик. – Вы должны пройти со мной в мобильный диагностический центр, где Вас осмотрят и…

– Нет! – у девушки не было ни времени, ни сил, чтобы препираться с военным, выискивать аргументы, настаивать и убеждать. Она просто хотела, чтобы ее оставили в покое… Только и всего. – Нет…

– И, тем не менее, я должен проверить Ваше состояние, курсант Мерри! Это моя обязанность, понимаете?

– Понимаю… Черт… Обязанности… Как они меня задолбали… Как меня все это достало… Не хочу… Нет! Просто…

Знакомое лицо внезапно вновь возникло в памяти, сердце забилось чаще, а слова сами собой слетали с губ.

– Просто я хочу найти Дима… Курсанта Димаса Раха! Он пропал… Ночью… В Лесу… Точнее, с ним что-то случилось, и мы оставили его! Нет, не так… Его должны были отправить в больницу… Но я не знаю, что стряслось! Никто ничего не знает! Где он… Жив ли он… Как я могу сейчас тратить время на всю эту вашу чушь?!

Рей думала, что медик сейчас просто-напросто влепит ей пощечину или, чего уж мелочиться, позовет солдат, чтобы они скрутили свихнувшегося во время сражения курсанта… Наверное, молодой врач так и поступил бы, но в дело вмешался третий человек, а именно – курсант Гестас Рах, «брат» Димаса Раха.

– Что за шум? Драка назревает? – он встал между спорщиками, повернувшись лицом к медику. – Эй-эй, приятель! Полегче! Не видишь, человеку плохо? Воевать это тебе не мешки ворочать и не уколы делать!

– А кто Вы… – возмущенный тон в одно мгновение сменился извиняющимся. – Ой, простите, господин Гестас! Я не узнал Вас сразу!

– Да ладно тебе, приятель, – пробормотал здоровяк, который, похоже, предпочел бы остаться мистером икс для этого медика. – Лучше отведи нас к командному пункту… У меня есть пара слов для вашего главного. Разговор приватный, так что через кого-нибудь передать информацию не могу…

– Так точно! Командир сейчас у мобильного штаба, во-о-о-он тот громадный ящик на колесах, с антенной и прочими делами.

– Отлично… Ладно, бывай, а курсанта Мерри я заберу с собой.

– Так точно! Всего доброго!

Они попрощались, приставив два пальца к виску. Медик – со всем возможным тщанием и даже пиететом, а Гест – небрежно, словно делал это так часто, что позабыл смысл и важность данного действия… Если он вообще когда-нибудь имелись. Для него…

Пока Рей ждала приятеля, ее мысли разрывались между вновь открывшимися обстоятельствами и беспокойством за Дима. Она то думала, что же за человек этот Гестас, почему такая важная шишка притворялась простым курсантом, почему, наконец, здоровяк вообще полез в это пекло, то начинала изводить себя самыми ужасными предположениями. Что если Дим погиб? Что если его больше нет в живых? Что если…

– Эй-эй! Выше нос! – Гест, выбравшийся из штаба, сиял так, словно только что получил приглашение на банкет в честь Дня Объединенного Человечества. Причем – прямо из рук одного из руководителей государства… – У меня для тебя есть новости! Причем две – хорошая и… Очень хорошая.

Здоровяк, сейчас являвшийся для Рей чем-то вроде черного ящика с подарком, которые были популярны некоторое время назад и в которых прятались различные игрушки, сладости, просто красивые безделушки, с интересом рассматривал облачко на горизонте и улыбался во весь рот. Его оптимизм оказался настолько заразителен, что даже Рей попыталась изобразить на своем лице выражение повеселее, чем маска вселенской скорби по бесцельно прожитым годам и безнадежно загубленной жизни.

– Давай хорошую, – попросила девушка. – Давно у меня не было хороших новостей…

– А очень хороших? – хитро подмигнул Гест. – Ладно! Слушай! Этот твой Димас сейчас находится в самом сердце Сектора Разработок и Исследований. И у меня есть координаты этого места…

– Да? Правда?! – встрепенулась Рей. – Спасибо… Я… не знаю… Что было бы… Если… Спасибо! Правда…

– Да ладно тебе! – отмахнулся здоровяк, пребывающий на пике хорошего настроения. – Ты еще вторую новость не знаешь!

– Вторую?..

– Ну да! Типа… Я это… Договорился с ребятами из Внутреннего Сектора… Короче говоря, тебе одолжат один шаттл. Только чтобы в целости и сохранности вернула машинку! А то с меня семь шкур спустят! – Гест рассмеялся. – Шучу! Шучу! Ничего мне не будет… Просто возьми этот шаттл и найди одного пропащего остолопа. Если честно, я тоже не в восторге от того, что с ним случилось…

Юноша подмигнул Рей и перешел на заговорщицкий шепот:

– Ты уж постарайся там… Ладно? Я хочу еще раз полюбоваться на ваши глупые рожицы…

Напоследок.

Они долго бежали по узкому квадратному коридору, живо напоминавшему многочисленные рассказы о «тоннеле» и свете в его конце. Правда, тут мягкое зеленоватое свечение исходило из самих стен, превращая мир в удивительный аттракцион… Вот только Диму было не до романтических мыслей.

«Знать бы… куда… мы так ломимся…»

Юноша бросал косые, полные неприязни взгляды на спутника, но натыкался на равнодушное, исчерченное прямыми красными полосами лицо и отводил глаза. Он удивлялся, что Габи никак не реагирует на стекающие по щекам капли крови, но так же умело прятал свои чувства, как ученый – боль, которую, несомненно, испытывал… Ведь он же был человеком! Иначе вся эта история теряла всякий смысл… А раз так – болевые ощущение уже должны добраться – хоть окольными путями, хоть тушкой, хоть чучелком, хоть как – до его мозга, взорвав в этом конгломерате нервных клеток адский фейерверк. Но… Габи никак не выказывал ровным счетом никакого беспокойства. Что тревожило юношу, заставляя усердно размышлять…

«Адово семя!»

В голове у Дима крутилась чертова уйма вопросов. Во-первых, почему Габи сбежал, не попытавшись спасти свою начальницу? Неясно, правда, угрожает ли госпоже Архистратиг какая-либо опасность, и что за человек выбрался из шаттла… Но факт остается фактом: ученый быстренько сделал ноги, зачем-то прихватив с собой и «пленника». Во-вторых, как шаттл вообще смог вломиться в самое сердце Сектора Разработок? Как он сумел преодолеть титанические защитные редуты исследовательского комплекса? Габи всю дорогу плел про автоматическую систему защиты, про ее надежность… А на деле оказалось, что он просто сплетал себе позиции для отступления. Вот только…

«Почему этот поганец спокоен, как удав? Что, уже слопал кролика? Или уверен, что тот никуда не денется? Но… Кто жертва? Я? Нет… Тогда зачем тащить меня с собой… Человек в желтом пальто? Возможно… Странно только одно – незнакомец сам вломился сюда, никто его за шиворот не тянул… Тогда… Неужели… Габриэль?!»

В этом свете ученый выглядел несколько иначе. Не упертым исследователем, потерявшимся в бесконечной череде экспериментов и опытов, а коварным и хитрым манипулятором, плетущим сеть интриг за спиной у своей покровительницы. Правда, скорее всего здесь есть еще что-то, что-то личное и очень болезненное… Потому что так терпеть физические страдания может только тот, чья душа испытала намного более страшные мучения… Тот, чью душу пропустили через мясорубку и выбросили в мусорное ведро… Или…

– Мы на месте.

Коридор кончился вместе с мыслями Дима. Юноша не сразу понял, где именно они очутились, а когда, все же, отставив в сторону мрачные раздумья, сообразил, что маленькая светлая комната похожа на пульт управления, дверь негромко пшикнув закрылась за спиной, не оставляя места сомнениям.

– Это комната управления, – подтвердил Габи догадки своего «пленника». – Здесь мы можем следить за всем, что происходит в нашем исследовательском комплексе. Ну… Почти за всем.

– То есть?

Дим оглянулся, благо размеры помещения не позволяли особенно разгуляться взгляду, заметив для себя, что тут, кроме нескольких рядов тускло светящихся экранов, имеется еще и кресло, книжный шкаф, нечто вроде сейфа и терминал линии снабжения. Да, тут можно атомную войну пересидеть, не то что от нападения одинокого шаттла спрятаться… Интересно, а стены из чего сделаны? Титановый сплав или что посерьезнее? Может, какой-нибудь экспериментальный полимер… Супернепробиваемый, ультрапрочный, мегаэффективный пластик. Или что-то в этом роде…

– В смысле почти за всем? Это значит – не за всем?

– Есть… Хм… – ученый небрежно плюхнулся в кресло, вперив немигающий взгляд в серый потолок. – Некоторые нюансы… Особенности, так сказать… Видишь?

Габи махнул рукой в сторону одного из экранов, где пустой холодный коридор пересекался с другим, таким же.

– Здесь ничего не происходит, и аппаратура работает, как часы. Но… – ладонь ученого сместилась в сторону. – На нужном нам экране только белый прямоугольник и все.

– Сигнал не поступает…

– Совершенно верно. Сигнал не поступает… – Габи ухмыльнулся, с окровавленным лицом и беспокойными, подвижными глазами он походил на чудовище из фильма ужасов. – Потому что все датчики дезактивированы… Потому что энергетические линии автоматически отрубаются, если что-то или кто-то повредил электронику. Во избежание пожара и прочей неприятной ерунды… Понимаешь, к чему я веду?

Что уж тут непонятного… Зал, где Дим с Габи недавно беседовали тет-а-тет, сейчас словно в другой вселенной, а они сидят в маленькой комнатке, уставленной кучей экранов. И даже посмотреть, что же происходит с Габриэль, не могут… Точнее, юноша-то просто не может, а Габи, скорее всего, еще и не хочет. Да… особого желания в глазах ученого не наблюдается, зато хватает скрытого торжества и умиротворенности… Так, словно…

Он, наконец, завершил давно планировавшееся дело.

– Никто нам сейчас не помешает, никто не будет вмешиваться в разговор… – Габи сладко потянулся. – За-ме-ча-тель-но. Красота… Знаешь, я ведь готовил операцию «Слом силы» очень долго. Эта задумка появилась до Катастрофы… И до происшествия на Полигоне. Не скажу, что все это – моих рук дело… Но события удивительным образом складывались именно так, как мне надо. И вот – результат. Скоро Архистратиг Габриэль последует за Рафаилом… Даже нет, не так… Она окончит свой земной путь в сражении с монстром, которого породили мы с ней вместе… Красиво… Поэтично… Прямо как в никчемном боевике.

Ученый неторопливо, цедя каждое мгновение, повернулся к замершему у двери Диму. Помолчал с минуту, держа поистине театральную паузу, а потом продолжил, смешно изогнув губы:

– Шокирован? Еще бы… Не каждый день встречаешься с тем, кого зовут Габи Гибель. Да-да-да, именно так. Гибель, но не для всех, а для одного человечка… Ты ведь не знаешь, нет? Мы с госпожой Архистратигом когда-то были близки… Очень близки… Невероятно близки… С тех пор прошло немало времени, и годы надежно стерли из ее памяти все воспоминания о славных деньках, проведенных вместе. Вот только…

Я ничего не забыл.