Текст книги "Слом силы. Хроники Иввианского конфликта (СИ)"

Автор книги: Артем Карпицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– А пижаму он спальным костюмом называет… – размышлял зловредный зануда, не обращая внимания на слова сокомнатника. – И за внешним видом следит… Чрезмерно, – Димас попробовал слово на вкус. – Да, чрезззззмерно.

Возмущенный Рей хотел было ответить, но «курсант Рах» оказался проворнее и, чуть ли не прыгнув с кровати, подскочил к юноше и потянулся к груди… Очевидно, он намеревался дернуть за пижаму или что-то в этом духе, но не успел, потому что Рей, все эти дни напоминавший кипящую кастрюлю, накрытую крышкой, наконец, взорвался и…

– Ой… – только и сказал Димас, лицо которого выражало неземную муку. – Адово… семя…

Он согнулся, как дерево, попавшее в шторм, и, держась руками за раненое место, пытался выдавить из себя что-то, кроме судорожных вздохов. Похоже, удар Рея, который пришелся аккурат между ног, был очень болезненным…

– Еще раз, – в голосе юноши послышался промороженный насквозь металл. – И ты попрощаешься с тем, что отличает живое существо от неживого. Еще хоть один раз…

Рей крепко сжал зубы и поморщился. Наверное, не стоило бить так сильно, теперь колено будет болеть… Да и «предупредительный выстрел» оказался очень уж жестким. Но, с другой стороны, этот не в меру нахальный, даже откровенно наглый, Димас в следующий раз трижды подумает, прежде чем лезть к колючей жертве.

– Не слышу ответа, – процедил Рей. – Ты понял мое предупреждение?

И без того не уступающий Димасу ростом, юноша сейчас возвышался над своим «врагом», что придавало словам больший вес. Можно сказать – они временно поменялись местами и хулиган, пусть ненадолго, почувствовал, каково это – быть жертвой. Такая мысль даже немного позабавила Рея, хотя в самой ситуации ничего веселого не было. Ну… кроме их спальных костюмов.

– Хо… ро… шо… – наконец, прошипел Димас, злобно зыркающий исподлобья. – Твоя… взяла…

– Вот и замечательно, – Рей обворожительно улыбнулся и сделал вид, что ничего не произошло. – Теперь мы разойдемся и ляжем спать. Утро вечера мудренее, как говорится.

Димас ничего не ответил, но спорить не стал. Просто встал, хоть и не без труда, прошипел что-то под нос и забрался под одеяло, свернувшись в источающий злобу клубок. Чувствующий непонятно откуда взявшиеся угрызения совести, Рей с минуту понаблюдал за своим «врагом», после чего лег на кровать и шепотом приказал электронике выключить свет.

Стало темно, а последней мыслью, которая пришла юноше на ум, почему-то была мысль о том, что из-за этой нелепой стычки его костюм помялся и теперь выглядел не таким идеальным, как должен…

6

Когда наступило утро, и Рей неохотно разлепил веки, то обнаружилось сразу две забавных вещицы: в комнате горел свет, а, значит, Димас уже успел проснуться и встать, и, во-вторых, юноша не слышал будильника, а, значит…

«Проспал!»

Рей резко сел на кровати, судорожно сжав пальцами одеяла и готовясь отбросить его в сторону. Растерянно озираясь в поисках сокомнатника и чувствуя, как сердце ускоряет свой бег, наполняя тело свежей кровью, юноша пытался сообразить, что же ему делать теперь. Димаса не было, более того, отпетый хулиган даже свое спальное место прибрал и навел рядом небольшой порядок – карты памяти лежали аккуратной стопочкой, а две уродливых статуэтки, что валялись вчера на полу, теперь служили подпорками для… книг? Настоящих? Бумажных?

«Ничего себе!».

Юноша разом позабыл и про опоздание, и про то, что Димас ушел, не потрудившись разбудить своего сокомнатника. Впрочем, чего еще ожидать от злопамятного вредителя? Да уж… Ну и черт с ним, точнее, с его мелкими пакостями. Рей еще успеет поставить нахального Димаса на место… А сейчас куда важнее и интереснее другой вопрос – откуда здесь книги? Откуда у него книги? Ладно бы еще дневник какой, куда «гроза» академии вносил список каждодневных «жертв». Это можно понять, это логично и вполне в духе Димаса… Ну, того Димаса, которого знает Рей. Мало ли… Курсант Рах актер отличный, вполне может носить маску негодяя, скрывая за ней ангельский лик.

«Как же! Как же!»

В невинность Димаса не слишком то верилось, да и юношу другое сейчас интересовало… Книги. Они тянули его к себе, как черная дыра тянет несчастные планеты и звезды. Они обещали тайны и загадки, они были соблазнительны, как внеочередная увольнительная… Но можно ли трогать их без спроса? Оно, конечно, Димас та еще наглая рожа, но если Рей станет вести себя так же, как он, то чем он будет лучше? Нет, не пойдет. Этот вариант отпадает, значит, придется искать Димаса, выпрашивать у него возможность хоть одним глазом глянуть на книжки, а потом, даже если хулиган соизволит согласиться, ждать, когда занятия закончатся…

Тягостные раздумья прервал требовательный писк будильника. Причем, звук оказался для Рея настолько неожиданным, что юноша на несколько секунд впал в ступор. Только сердце в висках стучало, да будильник терзал уши, говоря, что пора вставать. А в голове – ни одной мысли, будто их смели, как пыль со стола…

Быстро собравшись и, вот уже который день подряд, забыв привести себя в порядок, Рей выскочил за дверь и буквально помчался по коридору. Спешить никакой необходимости не было, он и так встал раньше, чем обычно, а сокращенный до неприличия ритуал утренних сборов оставлял уйму времени, которого хватило бы на то, чтобы ползком до аудитории добраться, а не то, что бегом… Но Рей торопился по иной причине – беспокойство, терзавшее его изнутри, порядком усилилось, а теперь к загадкам ушедших дней добавилась и еще одна.

Да уж… То, что Димас оказался ранней пташкой странно, но может быть объяснено массой причин – пакость какую готовил или просто дела, которые лучше делать вдали от любопытных глаз… а лучше, когда эти любопытные глаза спят сном младенца. То, что у сокомнатника оказались бумажные книги еще страньше, но, как говорили в древности – «в каждой избушке свои погремушки». Каждый по-своему с ума сходит… И почему тогда отпетый хулиган не может книжки читать? Правильно – очень даже может. Хоть это и странно. А вот будильник… Точнее то, что Рей проснулся раньше положенного времени…

«Чертовщина какая-то!»

Мысленно выругался юноша, у которого были две, тщательно скрываемые от всех, особенности. Во-первых, он очень крепко спал. Устал, не устал, но если не разбудить, не ударить над головой в колокол, не растолкать и не плеснуть на лицо холодной воды – не проснется. Будет дрыхнуть день и ночь, хоть до скончания века. Это, во-первых… А, во-вторых, Рею не снились сны. Никогда. Начиная с самого маленького возраста, он ложился спать вечером, закрывал глаза, а потом резко, почти мгновенно, наступало утро, и он просыпался. Между этим «открыл глаза, закрыл глаза» ничего не было, даже черноты, даже пустого космоса без единой звезды. Ничего, никогда.

«Хорошо хоть снов не увиделось…»

Подумал Рей, замедляя шаг и приподнимая брови. Очередной день преподносил ему очередную возможность как следует удивиться – в большом зале, где на стене располагалась электронная доска объявлений, столпились все сокурсники юноши. Причем, они не просто стояли, а еще и производили изрядный шум. Спорили, толкались, показывали пальцами на горящие желтым буквы…

«Все занятия отменяются. Вместо них назначена стрелковая подготовка в тире академии. Со всеми вопросами обращайтесь к наставникам».

Прочитал юноша и тут же крепко задумался. Вообще-то подобные сдвиги в расписании происходят не с бухты-барахты, о них учащихся предупреждают, причем, заранее, отправляя соответствующее сообщение на персональные коммуникаторы. Но ничего подобного в этот раз не произошло – дисплей, с которого Рей так толком и не стер пыль, был тих и молчалив, как высеченный из камня Бог, коммуникатор Димаса тоже молчал, а, судя по встревоженному виду остальных курсантов, они тоже не знали о стрелковой подготовки.

«Как снег на голову!»

Рей, правда, никогда не видел снега, но точно знал, что это штука холодная и неприятная. Как и подобные выкрутасы со стороны руководства академии… Да уж, ни дня без приключений. Юноша поискал взглядом Димаса, не нашел, зато наткнулся на Адама Голода, с глупой улыбкой сидящего на стуле в стороне от всех. Беспокойный админ махал рукой и всячески пытался привлечь внимание Рея, разве что на месте не подпрыгивал, и избежать разговора с ним было делом совершенно немыслимым… Юноша смирился.

– Привет, – Рей приблизился к Адаму, благоразумно обойдя стороной скопление учащихся. – Ты сегодня какой-то… странный.

Сказав это, юноша слегка покривил душой, ведь курсант Голод всегда вел себя… своеобразно. И сегодняшний он мало чем отличался от вчерашнего или позавчерашнего. Все это понятно… Но Рей просто не знал, как начать разговор с этим непостижимым парнем. Не спрашивать же об игре, в которую юноша не играл и играть не собирается, верно?

– Привет! – еще сильнее обрадовался Адам. – Как дела? Только проснулся? Вижу, ты растрепанный и в облаках витаешь.

В облаках? Витает? С чего он взял? Рей натура хоть и склонная к задумчивости, но связи с внешним миром никогда не теряющая. Не мечтатель он, нет. Да уж… Какой мечтатель из того, кому сны не снятся? То-то и оно…

– Я птица, но низкого полета, до облаков не дотягиваю, – попытался пошутить растерявшийся Рей. – А ты чего здесь сидишь? И что здесь, черт возьми, происходит?

– Тебя жду, – просто ответил Адам, которого, похоже, вся эта суматоха мало интересовала. – Хочу кое-что рассказать и кое о чем попросить.

Просьба? К Рею еще никто из курсантов за помощью не обращался, да и сам он, по причине некоторой замкнутости, скорее отталкивал людей от себя… Но тут появляется Адам Голод, и все переворачивается с ног на голову. Да уж… И как теперь действовать бедному юноше? Отказать? Но почему? Ведь он даже не выслушал, в чем эта просьба заключается… Согласиться? Но тогда Рей вольно или невольно сблизится с одни из курсантов, что в его планы пока не входило.

«Ладно. Пусть сперва скажет, чего ему надо», – решил юноша.

– Сначала рассказ.

– Как пожелаете, – лицо Адама посерьезнело. – Так вот… Ты же знаешь, что я админ игры?

– Ну… – Рей не смог сдержать улыбки. – Трудно было остаться в неведении.

– Знаешь… – кивнул сам себе «админ», будто не услышавший слов собеседника. – Но кое-что важное тебе не известно. Пока, – он поднял указательный палец вверх, – не известно.

– Да?

– Видишь ли… – Адам вертел перед собой пальцами, пытаясь изобразить в воздухе нечто абстрактное. – В игре кроме полной анонимности игроков имеется и еще одна особенность. Вернее сказать, эта особенность особенности – под маской персонажа скрыт не только возраст, вес, рост игрока, но и его… – админ игры смутился. – Пол.

«Ничего себе развлечения у них!»

В такой ситуации оставалось только покачать головой, что Рей без промедления и сделал. Да уж… Загадочная игра становилось все более и более запутанной. Такое ощущение, что у них там мир, аналогичный реальному, только… виртуальный. А самое непостижимое – в этой игре участвуют практически все, даже Димас!

«Просто в голове не укладывается!»

Да уж… вопросов больше, чем ответов. Хотя почему? Вот перед Реем сейчас стоит… то есть сидит, конечно же, админ игры и буквально жаждет рассказать сочные подробности. Или смачные… Или как там было, в книгах? Или не в книгах? Или…

«Во сне?!»

Рей похолодел, ему стало страшно, а светлый просторный зал, набитый людьми, поменял оттенок, стал враждебным и мрачным. Можно ли видеть сны… не видя их? Может ли информация прорываться из подсознания не в виде фантомных ощущений, картинок, звуков, запахов, а в виде ложной памяти? Но как отличить поддельные воспоминания от настоящих? Юноша никогда не задумывался над этим вопросом, но теперь…

– …обычно пол персонажа совпадает с полом играющего, но есть отдельные индивидуумы, которых либо не устраивает принадлежность к определенному гендеру и они хотят его сменить, либо это искатели новых ощущений и впечатлений, – Адам решил прочитать небольшую лекцию, причем, его мало волновало, интересуют такие подробности Рея или нет. – Оставим в стороне вопрос того, насколько нормальны подобные устремления. Единой точки зрения пока нет, и вряд ли будет, но… Интерес представляет другой момент – определение тех, кто играет не своим полом.

Броуновское движение пальцев Адама на миг остановилось и он, сцепив руки в замок, подался вперед, перейдя на заговорщицкий шепот:

– Они наивно полагают, что их инкогнито хранится в строжайшем секрете. И, хотя это действительно так, не догадываются об одной простой вещи… – Адам щелкнул пальцами, сухо и громко, как пластиковую карточку сломал. – О существовании формальной логики. Ведь как бы человек ни притворялся, как бы хорошо он ни играл свою роль, все равно найдутся мелочи, детали, которые его выдадут. Одно неосторожно сказанное слово, излишняя разговорчивость или молчаливость, склонность к активному или пассивному поведению… И анонимность будет немедленно раскрыта.

«Так вот к чему он клонит!»

– А я здесь каким боком? – нахмурил брови Рей, причем так, чтобы его собеседник это заметил. – Я в вашу игру даже не заходил ни разу. И желания играть у меня нет. И…

– Я говорю не про игру, – прервал юношу Адам. – Я говорю про тебя. Точнее, уже сказал. А теперь, маленькая просьба…

Админ хитро посмотрел на Рея.

– Ты поможешь мне пройти тест?

– Тест? – переспросил Рей, не знавший, злиться ему или удивляться. – Какой еще тест? Только этого не хватало!

– Ты чего перепугался-то? – в свою очередь удивился Адам. – Самый обычный тест в конце стрелковой подготовки. Нужно выбить норматив, а я… В общем, у меня не все в порядке со зрением, поэтому я наверняка завалю проверку.

– И ты хочешь, чтобы я прошел тест за тебя? – наконец, догадался Рей. – Мог бы и сразу сказать, а не ходить вокруг да около.

– Так ты согласен? – упорствовал ослепительно улыбающийся админ. – Я дам свою идентификационную карточку, система примет тебя за Адама Голода, ты отстреляешься, и я получу «зачет». Сущий пустяк.

«Вот хитрец!»

– Ладно… По рукам… – с сомнением протянул юноша. – Но все же ответь – почему ты не попросил меня сразу? К чему эти длинные предисловия?

– Почему? – Адам лукаво посмотрел на Рея. – А ты бы согласился?

Он обезоруживающе улыбнулся и закрыл глаза. Пальцы вновь хаотично двигались перед лицом Адама, сплетаясь и расплетаясь, образуя замысловатые фигуры, админ стал напевать под нос какую-то песенку и, казалось, потерял всякий интерес к собеседнику… Рей осторожно, словно каждое движение могло обрушить этот шаткий мирок, отвел взгляд от притворяющегося невинной овечкой «курсанта Голода». Напряжение, а юноша только сейчас понял как сильно были натянуты его нервы, потихоньку спадало, а мысли приобрели некое подобие порядка.

«Что он знает? Или это просто догадки?»

Да уж… Намеки, намеки, намеки. Все, что Рей услышал от Адама было слабой тенью домыслов. Но домыслов, высказанных с такой твердостью и спокойствием, будто они были истиной в последней инстанции. Обычная самоуверенность всезнайки? Очень похоже, но…

«Лучше быть с ним настороже… Во избежание».

Рей, переведя дух, осмотрелся, неодобрительно покосившись на шумных курсантов, которые все еще обсуждали предстоящую стрелковую подготовку, поправил костюм и только собрался подойти к доске объявлений, как услышал за спиной знакомый голос. Слишком уж знакомый, ни с чем не спутаешь.

– Привет, Щепка! – сказал Димас Рах. – По мне скучаешь?

7

– Привет-привет… – Рей смерил худощавую фигуру Димаса оценивающим взглядом. – Мой большой бледнолицый брат.

Юноша специально выделил слово «большой» и развел руки в стороны, будто для приветствия, а на деле – чтобы фраза убедительнее получилась. И этот небольшой укол достиг цели – Димас весь как-то поскучнел, подобрался, глаза ощетинились ровными рядами ржавой колючей проволоки.

– Быстро же ты забыл тот разговор, – сказал он спокойным тоном, за которым скрывалось тщательно сдерживаемое бешенство. – Шутишь, с местным гением мило треплешься… Какая прелесть!

Последние слова Димас буквально выплюнул, словно это было какой-то невообразимой гадостью. Словно… Это было связано с чем-то неприятным в его прошлом? Матерый хулиганище, который разозлился, увидев свою жертву беседующей с тем, кого он в расчет никогда не принимал… Звучит неправдоподобно. А если учесть, что Димас всегда умел себя контролировать… Бред. Полный бред.

– Гений? – Рей попытался перевести разговор в мирное русло. – Адам Голод? А ты ничего не путаешь?

Юношу беспокоило растущее чувство внутри него, не ощущение, не предчувствие недобрых событий, а именно чувство. Причем, такое, какого он раньше не испытывал. Причем, это чувство было непосредственно связано со злостью Димаса, с его неадекватной реакцией на, в общем-то, безобидное общение двух не самых выдающихся курсантов…

«Я что, переживаю из-за местного хулигана? Мне хочется его успокоить?!»

Рей испугался, каким бы ни было новое чувство, оно юноше уже не нравилось. Всегда справляться самостоятельно, не просить помощи, не полагаться на других – вот каким был его «ключ к успеху». Ничего не брать и ничего не отдавать. Да уж… Это помогало выжить, выкарабкаться, найти перспективу. Другой давно бы оступился, сорвался назад, в пропасть, а Рейнольд Мерри упрямо полз вперед. Полз, полз и полз. Но… Было и еще кое-что.

– Так все же? – настаивал Рей, видя, что Димас не торопится отвечать на вопрос. – Почему ты назвал Адама гением?

– Почему-почему… – буркнул, наконец, сокомнатник. – Потому что он и есть гений. Адово семя… Да этот парень в любой электронике разбирается как бог! Да что там! Лучше бога!

Димас не шутил и не пытался льстить админу, он констатировал факт.

– Если у кого проблема с замком или коммуникатором, то в первую очередь к нему обращаются, а уж потом – в службу технической поддержки. К нему даже преподаватели на поклон идут! Думаешь, просто так админом игры сделали? За красивые глазки? Не-е-е-ет!

Краткая лекция на тему «жизнь и деятельность курсанта Адама Голода» позволила курсанту Раху придти в некое подобие нормы и он, после паузы, добавил:

– Ты думаешь, что он тут сидит, невинной овечкой прикидывается? От нечего делать? Да как же! У него работы больше, чем у всех нас вместе взятых!

– Раз так, почему он бездельничает? – осторожно спросил Рей, которого и вправду заинтересовала фигура загадочного админа.

– Бинго! В точку! – Димас, к которому почти вернулась обычная насмешливость, прицелился из пальца. – Что может делать такой человек в таком месте в такое время? Правильно – слушать, смотреть и, внимание, запоминать. Ты думаешь, он что, тихий забитый и забытый всеми ботаник? Да ничего подобного! Это такой пройдоха, каких свет не видывал!

«Странно слышать такие слова от прожженного хитреца и отпетого хулигана».

– Собрать, сохранить, использовать информацию, – продолжил рассказывать курсант Рах, не обращая внимание на скепсис в глазах Рея. – Жизненное кредо… Нет, просто смысл жизни Адама Голода. Можно сказать… – тут Димас не удержался и хихикнул. – У него постоянный информационный голод…

– А кроме прочего, он очень любит поесть, – Адам, внимательно выслушавший эти излияния, строго посмотрел на сокурсников. – Вы говорите-говорите! Только погромче… – он плотоядно улыбнулся. – Я записываю.

Рей смутился, а Димас, напротив, глухо заворчал, но не стал комментировать слова Адама, только руки перед собой скрестил, изображая жест защиты от нечистой силы.

– Что? Молчите? – напирал админ. – Совсем нечего сказать? Или спросить? Может, господин Димас Рах хочет обновить свои данные обо мне? Ведь он назвал скромного Адама Голода гением… А какой я гений? Так, паре фокусов обучен, да теорию знаю… Гениев, господин Димас Рах, стоит поискать в другом месте.

Сказав это, Адам покосился на Рея, будто намекая.

«Вот ведь мерзкий тип!»

Да уж… Как хотелось прямо в глаза этой хитрой и коварной змеюке высказать все. Чтобы почувствовал, чтобы понял, чтобы… Исправился?

«Ты в своем уме? Горбатого могила исправит».

Вспомнил Рей древнюю мудрость и, как ни удивительно, почти сразу успокоился. В конце концов, его же никто не заставляет испытывать к Адаму какие-то нежные и трепетные чувства, верно? Просто дел никаких с админом иметь не стоит, и все будет в порядке. Постойте, дел? Ах, черт…

– Ты не забыл мою просьбу, Рейнольд Мерри? – сухо поинтересовался админ. – Увидимся в тире…

Он встал и, спустя какое-то мгновение, испарился без следа.

– Лихо, – даже присвистнул Димас. – Прижать бы его к стенке, да вытрясти всю информацию… Особенно – как он умудрятся так быстро убегать. Как призрак! Только из плоти и крови… Эх, не будь он админом игры…

– Игра, игра… Что за игра такая? – у Рея были кое-какие подозрения, но он решил их пока держать при себе. – Такое чувство, что в детский сад попал.

Юноша замялся, не зная, как лучше словами выразить то, что испытывал. Эдакое ощущение неправильности, когда даже хорошее не вызывает положительных эмоций, а плохое… Плохое кажется серым, бесформенным, похожим на гадкую амебу. Краски сглаживаются и блекнут, люди не лучше манекенов, а события текут, как равнинная река – медленно и всегда.

– Черт… Только дети уделяют такое внимание играм! Внимание, время… Да вы все по игре просто с ума сходите! – чуть не закричал Рей, а потом, удивившись самому себе, перешел на громкий шепот. – Я видел, как ты сидел за экраном коммуникатора… Ты был в комнате – и тебя в ней не было. Точнее, была только телесная оболочка, а душа витала где-то там, в Сети. В мире, которого не существует на самом деле. Это, как наркотик…

Рей еще много чего хотел сказать, выплеснуть хотя бы часть скопившегося на душе за эти дни, свои чувства… Юноша сам пока не понимал, с чего это он разоткровенничался с едва знакомым парнем, который, кроме прочего, совсем недавно был его злейшим недругом. Не понимал, но хотел… Хотел понять и себя, и Димаса, и всех здесь. Это был будто порыв, стремление вне разума и логики, эмоции в чистом виде. Это…

– Хватит, – оборвал Рея хулиган, колеблющийся между состоянием мрачной задумчивости и бесшабашной веселости. – Адово семя… Неужели ты думаешь, что мне нравится эта игра?

Если бы сейчас на главный корпус закрытой военной академии «Рассвет» опустился гигантский розовый бегемот с ангельскими крылышками, Рей не удивился бы. Ну, побежал бы, конечно, спасать свою жизнь, посмотрел бы, как рушится потолок, как падают на пол обломки бетона, как мечутся в панике другие курсанты. Ну, самое большее, выругался бы мысленно, честя свою нелегкую судьбу. Да и то вряд ли – юноша давно привык к тому, что жизнь – штука не шибко сладкая и полезная, что каждый новый день готовит новую же каверзу, что испытания для того и даны, чтобы испытывать людей на прочность. Все это он знал, понимал и принимал, но сейчас…

Сказанное Димасом было шоком. Но еще большим шоком было то, как он это сказал – не зло, не растерянно, не расстроено даже, чего следовало ожидать в подобной ситуации, а – смиренно. Да уж… Димас Рах, самодовольный нахальный взбалмошный и непредсказуемый проныра, смирился с тем, что у него крадут несколько часов каждый день не пойми на что… Ради чего… Немыслимо!

– Видишь ли, – Димас наверняка заметил встревоженный взгляд Рея, но его сейчас больше волновали собственные чувства и мысли. – Каждое утро бывает восход, а каждый вечер – закат. Ночью – темно, днем – светло, зимой – снег, летом – жара. Так бывает всегда, за редкими исключениями. То же самое и с людьми… Им нужна вода, чтобы не умереть от жажды. Им нужен воздух, нужна пища… Нужно движение, в конце концов, чтобы мышцы не атрофировались! И еще… много чего нужно. Это данность…

– Все так, – юношу скорее впечатлил ровный, без единого проблеска, тон сокомнатника, чем сказанные им слова. – Но какое отношение это имеет к игре?

– Самое прямое, – Димас бросил косой взгляд на толпу курсантов, и в его глазах промелькнуло презрение, смешанное… с завистью. – Адово семя… Думаешь, солнцу можно приказать – не вставай? Думаешь, оно послушается? Конечно же, нет! Так и с нами, несчастными рабами своей искалеченной судьбы…

Димас опять стал паясничать, кривляться, но в этой игре не было прежней язвительности и насмешки. Курсант Рах сейчас не притворялся… Точнее, не притворялся в полной мере этого слова. Привычная маска шута трещала по швам, от нее откалывались кусочки белого гипса, а сквозь рваные дыры проглядывало… Лицо ребенка. Испуганного и очень-очень одинокого.

– Мы вынуждены участвовать в игре, вынуждены тратить свое время, – Димас криво ухмыльнулся. – Пытаясь при этом получить хоть немного удовольствия.

– Удовольствия? – один кусочек головоломки в голове Рея встал на свое место. – Ты отыгрыш другой роли… пола?

– Это? – желтые глаза вспыхнули и поблекли. – Это мелочь… Мы развлекаемся и покруче. Намного.

– И ты, конечно, мне ничего не расскажешь, – понимающе улыбнулся Рей. – Так?

– Так, – взгляды сокомнатников встретились, и юноше показалось, что Димас пытается проникнуть прямо к нему в голову… жуткое ощущение. – Тебе же лучше будет, если не узнаешь некоторых… вещей.

«Вот как? Ладно».

Рей вновь оглянулся и только теперь сообразил, что его собеседник пришел один.

– Эй! А где твои приятели?

– Эти? – буркнул Димас, отводя глаза. – Эти ушли к тиру. Кстати, нам лучше тоже пойти туда, причем, прямо сейчас.

Он не стал дожидаться согласия Рея, а просто обошел сокомнатника медленным шагом и так же неторопливо побрел по коридору. Руки в карманах, сгорбленная спина и зловещее молчание… Да уж, на редкость мрачная фигура. И партия на редкость странная… Рей смотрел в спину Димасу и думал о последних словах хулигана. О приятелях «курсанта» Раха, которые, по-совместительству, были и его подручными…

«Подручными? Как бы не так! Он скорее напоминают… конвоиров».

Стайка холодных мурашек проторила тропу по телу Рея, соединяя еще пару фактов в одну цепочку. Юноша, который не любил давать волю чувствам, смотрел вслед Димасу и думал, что у них двоих много общего. И ему было жаль своего заклятого неприятеля… Хотя нет, это ощущение нельзя назвать жалостью, ведь она происходит от высокомерия, а Рей не ставил себя выше Димаса. Они были наравне, и юноша испытывал нечто, больше всего похожее на сочувствие.

Они оба были в равной степени одиноки. Теперь Рейнольд Мерри знал это наверняка.

Тир располагался в западном крыле, в самом углу, скрытый массивной черной дверью. Сейчас уже не понять, что послужило причиной такой стилизации «под старину», а курсанты, изредка бывавшие в этой части академии и поначалу пугавшиеся всегда запертой комнаты без опознавательных знаков, постепенно привыкли и перестали обращать внимания. Ну, тир и тир, какая разница, как выглядит дверь, в него ведущая? Пусть хоть цветочками украсят, лишь бы стрелять не заставляли.

Стрельба из реального оружия… Настоящий бич всех курсантов. Они, привыкшие к симуляторам и бившие там без промаха хоть из плазменного излучателя, хоть из допотопной винтовки, самым натуральным образом терялись, когда их ладони касалась холодная и тяжелая рукоять НАСТОЯЩЕГО пистолета. Причем, пугал курсантов не оглушительный шум, стоявший во время стрелковой подготовки, тем более что всем выдавали специальные наушники. И не физика реального мира, которая сводила на нет все старания, все ночи, проведенные в тренажере. Нет, ничего подобного. Трепет, доходящий до панического ужаса, у них вызывало сама реальность. Холодная, жестокая и неотвратимая.

Стоит ли говорить, что стреляли курсанты из рук вон плохо? Герои виртуальных сражений здесь выбивали жалкие три или четыре очка из десяти возможных и то, это для них было достижением. Многие вовсе в мишень не попадали, не в силах унять дрожь в руках, а кое-кто боялся так сильно, что напрочь отказывался стрелять. А, что самое удивительное, руководство академии смотрела на результаты стрелковой подготовки сквозь пальцы. Иногда курсантам казалось, что Леди Ив хочет показать им маленький кусочек настоящей войны, а не натренировать меткость или твердость руки…

Возле приоткрытой двери тира ошивались только двое – Гестас Рах и Мортимер Тамм, соответственно. Оба молчаливые, оба сосредоточенные, оба, как по команде, повернулись к подошедшим Димасу и Рею.

– Долго ты, – сказал Гестас, обращаясь только к шефу.

– Мастер уже там, – кивнул Морт в сторону тира.

– Можно было и не спешить.

Димас зевнул, на миг отбросив маску, и приблизился к «подчиненным». Его костюм помялся, а сам он выглядел уставшим, но запаса прочности в этом худощавом теле хватило бы на десяток людей попроще. Да уж… со стороны, может, и не очень видна удивительная смесь железобетонной твердости и гибкости натурального каучука, которая воплотилась в существе по имени Димас Рах, вот только Рей успел заметить кое-что, помимо очевидного. Сходство, непостижимое сходство… Непостижимое еще и потому, что юноша, навидавшийся всякого и испытавший то, что злейшему врагу не пожелаешь, никогда и подумать не мог, что встретит свою полную копию… Только с противоположным знаком.

– Не радует меня утро, ох, не радует, – рассуждала, тем временем, копия. – Вот правду говорят – не бывает оно добрым. А только утомительным, вызывающим головную боль и приступы мизантропии.

Гестас с Мортом синхронно кивнули, и Димас пояснил благодарным слушателям:

– Мизантропия – это когда людей не любишь. Вот так терпеть не можешь – аж зубы сводит. Адово семя… Утром хочется послать каждого второго к черту, а каждому первому заехать в глаз.

Димас театрально схватился за грудь.

– Вот честное слово! Прямо в глаз, так и хочется!

– Бывает, – согласился Гестас.

– И хуже, – добавил Морт, меланхолично двигающий челюстями.

– Но вот что любопытно, – продолжал увлеченный монологом Димас. – Проходит какая-то пара часов и люди, оказывается, не такие уж алчные, эгоистичные и лживые твари, как казалось с утра! Оказывается…

Окончание фразы потонуло в шуме и Рей, как ни старался, не смог различить, что же там «оказывается». А потом сокомнатник юноши и вовсе замолчал, погрузившись в свое обычное «кому бы еще пакость сделать» состояние…

«Не могли они попозже придти! Как невовремя, а!»

Их обступила галдящая, как стая птиц, толпа курсантов. И сразу же началось… На разные голоса обсуждались причины, следствия и выводы, перемывались косточки преподавателей и товарищей, высказывались опасения и недобрые предчувствия. Чуть ли не каждый мнил себя оракулом и считал своим долгом многозначительно поднять указательный палец к небу, сказав: «Что-то здесь нечисто!» Остальные тотчас согласно кивали и принимались вспоминать прошедшие дни, когда было хорошо и расписание если и менялось, то загодя, с обязательной отправкой предупреждения на персональный коммуникатор каждого, без исключения, курсанта.