Текст книги "Слом силы. Хроники Иввианского конфликта (СИ)"

Автор книги: Артем Карпицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

«А-а-а… И черт с ней. С головой… Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь… Поздно сомневаться, если забрался в самый поганый притон человечества… Можно только брыкаться изо всех сил, надеясь на лучшее… Как та лягушка из сказки».

Тонкая фигурка в пятнистой форме скользнула внутрь, без следа исчезая среди обломков. Солнце недовольно мигнуло, отправляя следом цепкие оранжевые лучи, но тьма оказалась сильнее, она буквально сожрала свет, нарушивший незримую линию, и тот отступил, зализывая раны…

Для них разборки людей были просто поводом.

– Я соврал.

Холодно и по деловому.

– Я не сказал тебе всей правды.

Как будто Дим не догадывался, что ученый темнит по-крупному…

– Я знал…

Вновь начиная старую песню. Уже по сотому кругу…

– Я знал, что эксперимент с особями женского пола обречен на провал…

Знал? Сбивчивые удары сердца и нехватка воздуха… Первейшие признаки крайнего волнения. Предваряющие настоящую бурю чувств. Дим думал… Думал, что смог примириться с тем днем, с гибелью Мишель, с гибелью всех девченок… Но, как оказалось, просто переоценил свою способность к самоконтролю.

– Почему? Почему? Почему?

От многократного повторения вопроса, ответ не материализуется в воздухе, а высшее знание не снизойдет к простому курсанту… Но можно ведь попытаться?

– Совмещенность уровней психики. Против обособленности… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы просчитать варианты. Но… Я не сообщил об этом Габриэль. Она бы все испортила… Как всегда.

Рассуждения в стиле древнего алхимика. Опыты, опыты и работа… с результатами опытов. Все-таки Габи весьма ограничен… Но от этого Диму не горячо и не холодно, потому что сейчас… Он ограничен еще сильнее.

– Почему? Вы же были в одной лодке?

Вопрос, который ничего не меняет и не решает. Какая разница, почему кровожадный интриган не свершил месть в открытую? Видимо, у Габи имелись на то особые причины… И… Дим догадывался – какие именно.

– Потому что хотел создать тебя.

Мертвые глаза ученого вмещали в себя целый мир, оставшийся в прошлом.

– Для себя. Ты – полностью мое творение, от начала и до конца. Ты – мой, причем, как говорили древние, весь, с потрохами.

Сильное утверждение. И, что самое забавное, близкое к истине. Ведь Габи действительно подвел Дима к тому пределу, за которым – небытие. Именно Габи умело удерживал юношу на самой грани. А потом тот же самый Габи монотонно капал на мозги курсанту, запутывая и распаляя. Дим чувствовал злость… Дим видел причину этой злости. Сидящую напротив и отравляя уродливой окровавленной физиономией атмосферу комнаты управления…

Хороший костюм, еще молодое тело, поза большого начальника. Внешнее… А внутри все давно сгнило и превратилось в труху. Причем, Габи понял это самым первым… Иначе и быть не могло, ведь ученый, израненный осколками собственной мечты, методично уничтожил все. Все осколки, до единого. Все чувства и эмоции. Все мечты и фантазии.

Все. Без исключения.

И теперь… Убийца с глазами мертвеца желал, чтобы выпестованный им палач туго затянул веревку на его шее. Самоубийство? Что вы! Что вы! Как можно! Ведь это прямое нарушение заповеди! Формально… Формально Дим прикончит Габи по прозвищу Гибель, а сам ученый окажется невинной жертвой.

В глазах мира…

А большего ему и не надо. Вот только… Дим был категорически не согласен играть по правилам Габи. Он вообще устал от общества свихнувшегося ученого, от бесконечных интриг и головоломок. Этот разговор… Этот ублюдочный проект «Слом силы»… Хватит. С него довольно. И… чтобы не говорил ученый, личного палача он в свое распоряжение не получит.

– И не надейся! – Диму хотелось избить собеседника до полусмерти или, как минимум, высказать все, что о нем думает, но сейчас, в конце длинного разговора, самым эффективным приемом стало показное равнодушие. И Дим сдерживал бушевавшие в нем чувства, как нырнувший в глубину охотник за жемчугом сдерживает дыхание… Чтобы не утонуть. – Я долго терпел тебя и твои россказни, но теперь… Хватит. Я…

Отказываюсь.

И…

Ухожу.

Череда чистеньких, буквально вылизанных коридоров, как лабиринт Минотавра – вела куда угодно, но только не к цели. И путеводной нити у Рей под рукой, к сожалению не имелось… Так что девушка, после десяти минут бесплодных скитаний уже совершенно отчаялась найти комнату управления. Такое помещение должно было быть в комплексе… где-то. Но где именно? Никаких поэтажных планов или указателей, вообще никаких меток – каждый следующий поворот повторял предыдущий и Рей начала сомневаться, а движется ли она вперед? Может, кругами блуждает, потому и не может добраться до искомой комнатушки… Тем более что такой важный объект наверняка хитро замаскирован, и постороннему отыскать тайный ход – та еще адова работенка.

«Черт! Лучше бы маркер в кармане вместо запасной обоймы лежал… И то больше пользы… Черт… Не хватало еще заблудиться… И так опаздываю… Опаздываю!»

Однообразные стены и потолки давили на Рей, нагнетая и без того мрачную обстановку в ее голове… Да уж… Планировка здания отдавала такой пошлой правильностью, что девушка едва сдерживала приступы крайнего омерзения. Так и хотелось остановиться и хотя бы плюнуть на безупречно чистый пол. Хотя бы для того, чтобы отличить его от километров такого же пола впереди, сзади и черт-еще-знает-где. Чтобы хоть так досадить неведомому архитектору. Чтобы не все тут было настолько…

Идеально.

«Это… Нет! Не может быть… Я… нашла!»

Рей, не задумываясь, резко притормозила и ударила кулаком по сенсорной панели. Безумием было полагать, что серая металлическая дверь тотчас послушно отъедет в сторону, но… Именно так и произошло. Девушка чуть не вывалилась в небольшое помещение, а когда закончила хлопать глазами и сумела как следует разглядеть «внутренности», то обнаружила двоих – незнакомого человека в костюме, оккупировавшего единственное кресло, и юношу в форме, который был никем иным, как…

«Дим… Дим!»

Что-то мокрое блеснуло в уголках встревоженных глаз, но Рей сумела сдержать слезы и не стала бросаться на шею «пропаже». Еще не хватало устраивать мелодраму перед этим мутным типом… Девушка попридержала восторженные возгласы и поумерила радость, ограничившись коротким приветствием. Что-то вроде, привет, как дела, что ты здесь делаешь…

Дим, которого «явление Рей народу» застало врасплох, сначала замялся, приоткрыв рот и мучительно пытаясь сообразить, что же следует говорить в таких случаях, но память в очередной раз подвела, и юноша, плюнув на правила, выпалил:

– Привет! Я ждал тебя… очень… Долго.

– Прости, что так задержалась… – Рей смущенно потупила глаза. – Ты как? В порядке?

– Более менее… Габи, – Дим кивнул в сторону ученого, отстраненно наблюдающего за разговором, – вколол мне какую-то гадость. Названия не помню, хитрое какое-то… Главное, что помогло. И теперь…

Он замолчал, прерванный протяжным гулом, охватившим все здание. Звук нарастал, а вслед за ним пришла и вибрация. Стены дрожали, как руки запойного алкоголика, грозясь если и не рухнуть прямо на собравшихся в комнате управления людей, то, как минимум, развалиться на части с тем же итоговым результатом…

– Конструкция может не выдержать, – заметил Габи. – Комплекс не рассчитан на прямое столкновение с… хм… Уриилом.

– Ты слышал? – вся радость девушки тут же превратилась в тревогу. – Нам нужно скорее выбираться отсюда! Причем – поскорее! Уж не знаю, что за дрянь тебе подсунул этот хмырь…

– Я не хмырь, а ДОПР – вполне качественный препарат, – заметил ученый, ни капли не обидевшись. – Не нужно клеветы.

– …Но я знаю одно, – продолжала Рей, совершенно проигнорировав возражения Габи. – Тебе следует как можно скорее показаться врачам. НОРМАЛЬНЫМ врачам. Черт! Да не стой ты столбом! Пошли! Быстрее! Пока тут все не развалилось к чертям собачьим!

Он не понимала, почему медлит ее приятель. Казалось бы – помощь подоспела вовремя, никто курсанта в наручниках не держит, и цепью к стене не приковал… Да и решеток что-то вокруг ни одной не наблюдается… Что до Габи – Рей не сомневалась, что юноша вырубит тщедушного ученого за пару секунд, максимум. Тут простого удара хватит, даже она справилась бы без особых проблем…

«Черт! Что с ним такое? Это из-за дряни, которую Диму подсунул этот недоносок в дорогом костюмчике?! Да я его…».

Пока Рей придумывала изощренные пытки для ничего не подозревающего Габи, Дим, бросающий обеспокоенные взгляды то на девушку, то на ученого, молчал, как застрявшая на крючке рыба. И леску не оборвать, и из воды рыбак вытянуть не может… Ни туда, ни сюда… Пат… Абсолютно безвыходное положение…

Если Дим сейчас уйдет – Габриэль неминуемо погибнет. Уриил не столь добр, как юноша, бывший Архистратиг не забудет старые счеты в угоду христианскому милосердию… Кто угодно, только не он.

Если же курсант Рах сейчас забудет про все и сложит свою буйную голову в безнадежной схватке с тем же Уриилом… Что будет с Рей? Ведь девушка очень переживает за него… А если бывший Архистратиг и ее прикончит? Что тогда? Стоит ли так рисковать…

Дим метался между двух огней, не в силах выбрать из двух зол действительно меньшее. Он так бы и простоял на одном месте, молча красуясь в мерцающем свете невидимых «ламп», если бы не Габи. Ученому видимо надоели и разговоры, и сомнения, и неопределенная атмосфера, наполнившая комнату. Наверное, он хотел лишь покоя и, после недвусмысленного отказа Дима, лишился последней причины находиться в человеческом обществе…

– Я же говорю… Я соврал, – ворчание Габи напоминало бормотание старушки, в сотый раз рассказывающей историю из своей молодости и страшно обижающейся, если ее не слушают. – Ты ничего не изменишь… Ровным счетом ничего. Я всего лишь ученый, но я знаю это лучше, чем кто бы то ни было… Я один устроил все это… Уходи. И ты тоже… Оставьте меня в одиночестве.

Габи закрыл глаза и замолчал. Больше он не проронил ни слова.

Позади осталась комната, больше похожая на семейный склеп. Рей все еще чувствовала спиной взгляд человека, который, как опытный патологоанатом, мысленно навешивал на живых людей бирки и мысленно же убирал в холодильник. Наверное, если присмотреться, в глубине этих темных глаз можно обнаружить и дату смерти – в аккуратной рамочке, крупным шрифтом и белым цветом… Девушка невольно вздрогнула, причем, как по иронии судьбы, в такт с раскачивающимся, как корабль, попавший в шторм, зданием. Дим, которого она буквально тащила за собой, не заметил этого – юношу больше волновали собственные переживания, а тот факт, что он запросто может оказаться погребенным под обломками исследовательского комплекса, его беспокоил не больше, чем дождь, нежданно-негаданно обрушившийся на землю.

Попеременно воюя то со своим бесценным грузом, то с памятью, неохотно выдающей маршрут, ведущий к выходу, то с чувствами, норовившими захлестнуть ее с головой, Рей все-таки выбралась наружу. Причем, девушка сама не ожидала, что очередной раз свернув в сторону и пробежав несколько шагов по коридору, они вдруг наткнутся на мини-завал, а, пробравшись мимо неровных бетонных обломков с острыми краями, окажутся на улице.

– Адово семя… – прошипел Дим, пряча глаза от солнца, палящего, как целая батарея прожекторов. – Ярко…

Рей ничего не ответила, только настойчиво потянула приятеля за рукав и кивнула в сторону ближайшей дорожки. Да, они выбрались из обреченного комплекса, но ведь до шаттла еще нужно добежать…

– Я… я… Чуть с ума не сошла, – выпалила Рей, когда неповоротливый на вид летательный аппарат поднялся в воздух, а электронный мозг взял управление на себя. – Я места себе не находила… Черт! Если бы с тобой что-нибудь случилось… Я не знаю… Я даже не знаю… Что бы было со мной.

Девушка вымученно улыбалась, но ее помутневшие глаза были грустными-грустными. А еще у нее дрожали руки и голос… Дим смутился и не знал, куда себя девать. С одной стороны, это очень приятно, что небезразличный тебе человек так за тебя переживает, а с другой… Девушке ведь пришлось порядком поволноваться, пока она, наконец, не нашла своего приятеля. Причем, Рей понимала… Не могла не понимать… Что вполне может обнаружить, что Дим давным-давно погиб, а мертвых, как известно, не воскресишь…

– Ну что ты, что ты… – он неловко пытался успокоить Рей. – Со мной все в порядке, видишь? Жив, здоров, даже ходить могу… Ты сама-то выглядишь, как зомби, вылезший из могилы! Краше в эту самую могилу кладут! Это тебе нужно врачам показаться… Эй! Выше нос! Мы живы… Живы! Это главное.

– Наверное…

Рей посмотрела на него чуть ли не жалобно, как человек, потерявший опору под ногами и готовый схватиться за любую соломинку. Дим понял… Да это трудно было не заметить… Девушка очень доверяла ему и очень надеялась, что хоть он, хотя бы он… Не предаст ее. Дим, как над ним нависает неподъемный груз вины, похожий на легендарный Дамоклов меч… Ему было бы легче, если бы он мог рассказать девушке все, что угнетало его мысли, но он просто не имел права так с ней поступить… Нельзя… Категорически нельзя… Просто преступление рассказывать одной девушке о том, что пока она прорывалась через все мыслимые и немыслимые препятствия, чтобы выручить небезразличного ей юношу, тот вполне себе думал о другой.

Мишель… Она лишь тень из прошлого.

Мишель… Ее все равно не вернуть.

«Мишель… Отпусти… Отпусти меня…»

– Все хорошо, – сказал Дим так нежно, как только мог. – Все закончилось… И у нас еще целая уйма времени впереди…

Он ласково посмотрел на Рей. И нежность в его глазах была вполне искренней.

– Целая уйма времени… Для нас двоих.

Шаттл неторопливо скользил в воздухе, проносясь над бескрайними просторами острова Ивви. Прах, пепел, смерть и боль оставались где-то внизу, сдобренные тягостной тишиной, а юноша с девушкой улетали все дальше, оставляя позади ужасы прошедшего дня.

Впереди показался серебристый блеск океанских вод, а солнце, криво падающее на землю, уже не казалось таким равнодушным, как прежде… Подавленное настроение постепенно сменялось надеждой, Дим даже пытался шутить, а Рей смеялась над его шутками… Не то чтобы они совсем оправились от всего, что с ними произошло, тем более что вряд ли когда-нибудь смогут забыть кошмар иввианской войны… Но будущее не казалось таким мрачным – и этого было вполне достаточно.

И только одна мысль мясной мухой вьется вокруг Рей, мешая насладиться спокойствием и свободой. Отравляя своей горечью сладостные мечты и надежды, невольно возвращая мысли девушки к разговору в ночном Лесу и событиям, которые ему предшествовали…

Шаттл неумолимо удалялся от приговоренного исследовательского комплекса, а где-то на периферии сознания Рей звучал, повторяя раз за разом одни и те же слова, мерзенький голосок…

«А ты знаешь, кто побывал у тебя в комнате?»

Несмотря на давно наступивший день, в передвижном штабе мобильной группировки горел свет. Бледные лучи вымели комнату подчистую, оставив тех, кто находился внутри, лицезреть почти что больничную обстановку. Впрочем, опытных солдат такие мелочи в трепет не приводили и лишних мыслей или эмоций не вызывали… Начальнику подразделения, который стоял навытяжку, приложив два пальца к виску, вообще, если судить по внешнему виду, было на все наплевать, а Гест, удобно пристроившийся рядом с коммуникатором, был слишком занят разговором, чтобы озираться по сторонам. Удобства, комфорт, роскошь… Зачем? Не для этого сюда пришли…

– Да, операция уже закончилась. Да, потери среди личного состава незначительны.

Конечно, ведь академия «Рассвет» формально не имеет никакого отношения к Внутреннему Сектору… Даже совсем наоборот – получается, что погибшие курсанты – это потери для ведомства Михаила… Такая мысль позабавила Геста, и здоровяк позволил себе улыбнуться. Половиной рта.

– Нет, я не пострадал. Нет, помощь не требуется.

Еще бы… Всю грязную работу сделали танковые колонны, а бригада мобильных плазмоизлучателей просто зачистила местность… Пришла, так сказать, на все готовое и взяла потерявших осторожность танкистов тепленькими. Еще бы… Они наверняка не ожидали такой «подлости», они наверняка думали, что Архистратиги обо всем договорились и максимум, что их может ожидать – сопротивление Леса Ивви… И ошиблись абсолютно во всем. Как раз таки Лес и не стал для них преградой… Лаборатория Ивви выполнила задачу и самоуничтожилась, развязав руки всем действующим лицам драмы, а хэппи энд… Не такой уж он и хэппи. По крайней мере – не для всех.

– Беспокойство? Проблемы? Ситуация под контролем, шеф, не стоит волноваться. Я… позаботился о негативных факторах.

Гест оглянулся на неподвижно-равнодушного начальника подразделения и зачем-то понизил голос.

– Они пока еще не знают правды… Не хочу разочаровывать их раньше времени… Дети… Вы же понимаете, шеф, с ними нужно осторожно…

Чтобы не сломались.

Неизвестно, как долго он без единого движения сидел в темной комнате. Час, два, три… Время потеряло свою значимость, а мутный поток мыслей не желал дробиться на какие-либо интервалы. Китомура думал, думал, думал. Без остановки, не давая себе и секундной передышки. Он словно наказывал себя за целый ряд решений и поступков, приведших к печальному итогу…

«Все закончилось… Нет… Ничего не закончилось… Это повториться… В будущем… Еще и еще… Пока…»

Он не знал, что должно случиться, чтобы изменилась сама суть мира, сама суть человеческого общества. Да, страны объединились в единое государство, да, территориальные споры и конфликты по большому счету ушли в прошлое… Но разве жизнь стала лучше? Люди все так же воюют, грабят, убивают, обманывают, предают… Как и сто, как и тысячу лет назад… Неужели… Неужели нельзя иначе?

«Ребята мне, как родные… Были… Выросли у меня на глазах… Словно дети… мои дети… Которых у меня никогда не было…»

Зыбкий полумрак плескался в комнате, редкие лучи рассеянного света паутиной пронизывали воздух вокруг директора академии, а тот, погрузившись в свои мысли, бережно перебирал воспоминания. Он сидел, как древний дракон, охраняющий гору сокровищ… Которые давным-давно стали просто кучей позолоченных деревяшек… Но огромный ящер этого не знает, он думает, что его клад по-прежнему чего-то стоит… Он поднимает тяжелую голову и угрюмо смотрит вперед, а язычки желто-красного пламени скользят по его чешуйчатой морде, чтобы затем бесследно раствориться во все той же тьме… А он сидит и сидит, и будет сидеть так…

До скончания времен.

Старый, беспомощный, ненужный… И правда, есть ли кому дело до отжившего свой век «дракона»? Может ли старик на что-то еще сгодиться? Или весь его удел – лелеять собственные воспоминания, день за днем перебирая в памяти тускнеющие картинки? И боль… Она становилась все продолжительнее и все приглушеннее. Наверное, Китомура просто к ней привык… Наверное, в непрекращающейся мигрени не было ничего ужасного или удивительного… Наверное…

«Как же так… Почему смерть не щадит молодых… Ребята… Как же так… И… Еще… Иванна… Без нее так пусто… Я привык? Да… пристрастился… Я не могу представить, что вернусь обратно, зайду в кабинет, а дверь не откроется и на пороге не окажется знакомая женская фигура… Как же так… Почему не я? Почему я остался жив?»

Китомура задавал самому себе бесполезные вопросы, каждый раз сжимаясь, как от ударов. Он почти не слышал свое сердце, а дыхание стало таким слабым, словно у полумертвого… Директор сидел в полном одиночестве в своей комнатке, удивляясь, что ожесточенная перестрелка не зацепила его даже краем. Ни одна пуля не пробила хлипкие стены, ни один осколок снаряда не пробил затемненный пластик на окнах… Словно кто-то благословил Сэя Китомуру на жизнь.

Или, быть может, проклял.

Солнце поднималось все выше, силой вырывая природу из полусна. На удивление чистое небо поражало своей безукоризненной ясностью. Какой великолепный вид… Если не приглядываться. Ведь суть не лежит на поверхности, суть скрыта за ширмой великолепных пейзажей и улыбок, вызванных теплым летним деньком. Суть, которую директор академии мог выразить тремя словами:

«Мир дряхлых стариков…»

Эпилог

– Счастья всем!

– Нельзя…

– Почему?

– Забудут благодарность…

– Тогда… мира во всем мире!

– Опять нельзя…

– Но почему?!

– Забудь про равновесие… Поверь…

– Во что?

– Неравенство есть движущая сила…

– Так измени! Я не хочу так жить!

– Поздно…

– Что?

– Твои желания кончились…

Бескрайний горизонт впереди, а за спиной – живописные руины исследовательского комплекса. Все, что осталось от штаб-квартиры Сектора Разработок – груда бетонных обломков… И человек в желтом пальто, стоящий рядом с ними. Пустые глаза смотрят прямо на пыльное солнце, а верхняя пуговица расстегнута, будто ему жарко.

Одежда бывшего Архистратига в идеальном порядке, но он, как всегда, периодически отряхивает с нее несуществующую пыль. Возможно, этой виртуальной пыли давно стоило перейти в материальное состояние – просто для того, чтобы старания «Уриила» были не напрасными… Впрочем, человека по имени Мани Пуллит такие мелочи давно не интересовали…

Сейчас же он и вовсе замер, буквально впитывая в себя краски мира и пряча за привычными действиями разъедающую его неуверенность. Ведь «Уриил», завершивший бессмысленную, как ему теперь казалось, месть, совершенно потерял смысл своего существования. Если раньше, всего пару часов назад, бывший Архистратиг твердо знал что, как и зачем он должен сделать, то по прошествии времени его взгляды несколько изменились. Точнее – растворились в этом самом времени…

Он не знал, зачем он здесь.

Он не знал, почему он до сих пор существует.

Он не знал, что он теперь должен делать.

Но…

Он мог попытаться узнать все это.

…Ветер забирался под нелепое пальто, проскальзывал под белую рубашку, холодно приникая к коже. Эта прохлада отличалась от прикосновения простенького серебряного крестика, который «Уриил» носил на шее чуть ли не с рождения. Странное ощущение… Не противное, но и приятным назвать нельзя. Просто тихий крик тела: «Я жив! Жив! Я все еще жив!»

«Уриил» улыбнулся своим мыслям и, расстегнув вторую пуговицу, широкими шагами направился к внешнему периметру комплекса. Он не стал топтать ботинками ровный бетон и свернул в сторону, оставив палящее солнце слева. Трава под ногами была прилизана, как шевелюра Мани Пуллита, а горизонт, скрывающийся в голубоватой дымке, казался недосягаемым… Но «Уриила» это уже не могло остановить.

Он неутомимо шел вперед. Странник без смысла и цели… С мыслями, черными, как сама вечность.

No Артем Карпицкий, 1 ноября 2009 г – 21 января 2010 г, Иваново