Текст книги "Слом силы. Хроники Иввианского конфликта (СИ)"

Автор книги: Артем Карпицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

4

«Бесчувственный чурбан! Я ему душу открыла, рассказала то, что никому не рассказывала… А он… Он… Черт!».

Рей сидела у себя в комнате и разрывалась между состоянием тихого бешенства и крайнего расстройства. То ей хотелось прямо сейчас отправиться к Диму и высказать все, что она о нем думает, то слезы сами проступали в уголках глаз, грозя превратиться в безудержный поток соленой влаги. Тогда точно придется приводить себя в порядок – оккупировать ванную на часок-другой, опоздать к построению, весь день не успевать, везде носиться, как угорелая и опять чувствовать судорожное биение загнанного сердца…

«Не хочу!»

Сурово шмыгнув носом и прищурившись, девушка бросила косой взгляд на зеркало. Гладкая поверхность вернула услугу, в качестве бонуса насмешливо отразив лохматую и заспанную физиономию человека пол которого, как говорят в Сети, не определен. Да уж… То ли девушка, а то ли видение.

«Скоро совсем призраком стану… Обоснуюсь на базе и буду ночами пугать часовых».

Мысль позабавила. Рей даже отвлеклась от смакования страданий и вернулась к своим баранам… А точнее одному вполне конкретному парнокопытному. Которому стоило как следует настучать по виртуальным рогам. Чтобы прочувствовал сполна, что испытывает сейчас Рей… Да уж, иначе этого киборга не прошибешь. Изменяет свое сознание на счет раз и при этом все прекрасно помнит. А толку? Из чувств у него остается только ощущение боли. И то – не факт.

К тому же само переключение… Рей пока не разобралась, что это такое. Ведь в академии ничего подобного не было… Димас всегда был практически одинаковым. Да, он мог вспылить, да, мог издеваться над ней, мог грустить и печалиться, а мог ухмыляться, как довольная пиранья. Но все это было ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ. А сейчас… Парня будто подменили: то он, как прежний, словно Рей вновь вернулась в стены академии, то он бесчувственная машина, которую интересует только эта дурацкая война…

«Что я здесь делаю? Что МЫ здесь делаем?»

Под «мы» девушка подразумевала себя и Димаса. Дим… Ну почему он не хочет понять ее чувства? Почему он не хочет дать волю своим собственным эмоциям, идущим из глубины души, можно сказать, из самого сердца? Наконец, почему в момент наивысшего напряжения он просто-напросто переключается? Сбегает, как последний трус…

«А что же делать мне?»

Неожиданно подумала девушка, и ей стало еще муторнее. Словно тошнота подступала не к горлу, а к сердцу, разливалась желчью в душе, сжигала оголенные нервы… И Рей ждала, когда же это ощущение превратиться в банальную и такую привычную физическую боль, которая принесет иллюзию облегчения, которая, пусть ненадолго, освободит мысли из липкой паутины сомнений. Но боль не спешила приходить, а мысли громоздились на мысли, образуя шаткую пирамиду, которая в любой момент могла обрушиться, погребая под собой маленькую потерявшуюся девочку по имени Мери Рейнольдс…

Грудную клетку разрывало в стороны, казалось, что кривая линия границы прошла через нее, отделив прошлое от настоящего. Кровь пульсировала в висках, алой ртутью растекаясь по набухшим сосудам, а ее тяжесть тянула вниз, к земле… Рей подумала, что если она так просидит еще пару минут, то больше не сможет встать. Или, по крайней мере, в ближайшее время от нее точно никакого толку не будет. Если не вырубится, свалившись на незастеленную кровать, то совсем расстроится и весь день проходит, как сомнамбула, зевая и потирая красные глаза.

«Хватит».

Девушка, собрав последние силы, буквально за шиворот подняла себя со стула и потащилась к умывальнику. Пять минут, чтобы привести себя в некое подобие порядка… Еще десять, чтобы одеться и не выглядеть чудищем, вылезшим из-под коряги… Потом быстрым шагом домчаться до импровизированного плаца… А после…

«Только не показывать чувства… Только не при нем…»

Она закрыла глаза и окунула лицо в ледяную воду…

Рей почти что бежала, перепрыгивая через хаотично разбросанные ящики и с трудом избегая столкновения с внезапно возникавшими на пути столбами. Эти высоченные махины из особого сплава напоминали бамбук – такие же полые внутри и поверхность украшена поперечными кольцами. Неизвестно, для чего предназначались подобные чудовища, по крайней мере, с Рей никто информацией делиться не спешил. Она, конечно, размышляла насчет сверхмощной антенны или генератора особого поля… Но доказательств не было, а гадать на кофейной гуще можно хоть до скончания времен.

– …а я говорю – неделя, не больше. Спорим?

– На что? У тебя ж в карманах пусто, только ветер гуляет!

– Найду что поставить! А ты боишься?

– Размечтался. Итак, ты ставишь на то, что мы проторчим тут не больше семи дней?

Двое солдат горячо, но довольно мирно, переругивались. Девушка пробежала в метре от них, но курсанты даже не оглянулись, увлеченные своим спором. Да уж… Если бы не некоторые странности – и не скажешь, что война идет. И это, как раз, и есть самое странное.

«Может, я по ошибке в сумасшедший дом попала? Очень похоже, между прочим…»

Походные домики, техника разнообразного назначения и ящики-ящики-ящики. Некоторые были распакованы, а рядом аккуратно, в ряд, как только что пойманная рыбешка, лежали автоматы или боеприпасы к ним. Кое-где возле амуниции возились не слишком расторопные солдаты, на лицах которых читалось явное желание подремать еще часок-другой. Чего, впрочем, им вряд ли светило в обозримом будущем и курсанты, состроив мученическую физиономию, продолжали монотонно разбирать тяжелые ящики.

«Они не такие», – подумалось Рей, и девушка посмотрелась к солдатам внимательнее, – «Они не такие, как раньше!».

И почему она сразу не обратила внимания? Ладно – вчера слишком много впечатлений плюс усталость от перелета, да шок из-за внезапно начавшейся войны. Но сегодня-то? Расклеилась, как древняя барышня, только и думала – Дим то, Дим се, как он посмотрел, что он сказал… А ведь именно ее приятель и сбил девушку с мысли! Он, если не считать жутких «переключений», вел себя, как обычно. Потому Рей и не стала приглядываться к другим курсантам, посчитав, что с ними все обстоит аналогичным образом…

«Дура! Слепая дура!»

Рей еще много чего хотела себе высказать, но свет мощных ламп, кувалдой ударивший по глазам, остановил поток самокритики. Девушка, наконец, добралась до сияющего, как солнце, плаца и ей ничего не оставалось, как быстро шмыгнуть в строй, пристроившись между Гестом и каким-то, незнакомым ей, курсантом.

– …Вас разделят на группы, в каждой будет от пяти до десяти человек, – офицер, в котором Рей не без удивления узнала Сыча, недовольно покосился на опоздавшую. – В зависимости от подготовки боевых единиц, составляющих группу, в ее состав могут включаться опытные офицеры… Которые, как вам известно, составляют штат преподавателей академии.

Сыч, без очков и в армейской форме походивший на старого, матерого лиса, окинул взглядом собравшихся. Тяжело так посмотрел, со значением.

– Ребята, я не скажу, что вам нужно забыть все, сказанное мною на занятиях по тактике. Вовсе нет, вы же понимаете, что без теории нельзя… Но теория – это просто теория. На практике все выглядит иначе, словно ты смотришь на одну и ту же вещь под разными углами. Во время боя у вас не будет возможности остановиться, спокойно подумать и принять решения. Вы должны… просто обязаны действовать молниеносно! Думать и действовать! Иначе…

Офицер, бывший преподаватель и просто очень опытный человек отвернулся, будто вспоминая что-то свое, слишком личное, чтобы говорить об этом во всеуслышанье.

– …умрете, – глухо закончил он. – Все, до единого.

«Сыч ведь не это хотел сказать».

Девушка, чувствуя тяжелое дыхание товарищей и сама с трудом переводившая дух после вынужденной пробежки, буквально спинным мозгом чувствовала, что их начальник не обо всем поведал. Далеко-о-о-о не обо всем. Что бы он там из себя не строил, но по лицу видно – мысли у него не особо приятные. Трагедия в далеком прошлом? Или за курсантов беспокоится? По крайней мере, половину важности у него разом убавилось…

«Да он же просто перед нами бравирует», – поняла Рей, подметив замутненность зрачков Сыча и его опущенные вниз плечи, и руки, свисающие, как хлысты укротителя тигров, – «а на деле он просто старик, решивший поддержать молодежь… Только вот наш доблестный офицер и с собой толком управиться не может».

Мощные лампы били по площадям, даром, что солнце уже вовсю опаляло верхушки деревьев, небо двигалась к просветлению, разгоняя редкие облака, а Сыч все говорил и говорил. Наверное, он подумал, что является неким подобием духовного отца академии, а может, просто хотел пообщаться с теми, кто младше, кто еще не успел попробовать эту жизнь на вкус… Всю ее горечь и обманчивую сладость мгновений.

Рей казалось, что она видит Сыча насквозь, что она читает за словами едва прикрытые мысли, как одну из своих книг… Ей казалось, что все просто и понятно… Ей казалось, что настоящая война начнется, когда их разделят на отряды и они отправятся в лес… А потом все оборвалось слепящей вспышкой где-то слева, неподалеку, слишком близко, чтобы это можно было игнорировать.

«Боже мой…»

Искрящиеся и белоснежные, не имеющие определенной формы, но вспарывающие воздух, как лев вспарывает брюхо жертвы… Плазменные сгустки, взявшиеся из неоткуда, падали на лагерь: справа, слева, в десятке метров за спиной. Рей не видела снарядов, но слышала грохот и чувствовала тепло. Злое тепло смерти и разрушений.

Сначала грохот прерывался треском, как от электрического разряда, но один из плазменных сфероидов угодил по что-то легко взрывающееся и лагерь утонул в громовом раскате. А потом, буквально через секунду, разом, как по команде, погасли лампы, оставив плац робкому солнцу, еще только набирающему силу. Растерянные и ничего не понимающие курсанты продолжали стоять на открытом месте, буквально пожирая глазами Сыча. Они ждали от офицера команды, приказа, указания… Хоть какого-нибудь! Но преподаватель, а сейчас опытный солдат вновь превратился в того унылого лектора, сам впал в ступор, только левый глаз дергался, как от нервного тика.

– А вот и развлечение, – заметил Гест, прикрывая зевок здоровенной ладонью. – Заждались.

– Раз… развлечение? – буквально пролепетала Рей, сейчас чувствовавшая только страх. – Т-ты… о чем?

– Будет весело, – то ли отвечая на вопрос, то ли комментируя собственные мысли, сказал собеседник. – Димасу понравится.

И замолчал, потеряв к девушке и происходящему вокруг всякий интерес. Рей быстро оглянулась, что удалось не без труда, ведь постоянно приходилось жмуриться, когда неподалеку особо ярко вспыхивал очередной плазменный взрыв. Так-так-так… Примерно половина курсантов, включая ее саму, напоминает испуганных цыплят, к которым в клетку запустили голодного кота. А вот остальные…

«Они что – клоны этого…», – она косо, очень косо и недоброжелательно, взглянула на Гестаса Раха, – «этой ледышки?»

С таким безупречным спокойствием игнорировать артобстрел лагеря, в котором собственнолично находишься… Тут стальные нервы нужны. Или полное отсутствие инстинкта самосохранения. Или…

«Программа… Я же слышала! Об особом обучении, спецподготовке…»

Однако… Странно одно – Гестас как раз не изменился после начала войны. В отличие даже от Дима, который частично стал другим, этот громила остался прежним. Что позавчера, что вчера, что сегодня… Гестас Рах всегда был самим собой. Всегда был…

«Бесчувственным роботом с намертво вшитой программой…»

– Вот и все, – вновь заговорил Гестас, вырвав Рей из зыбкого болота догадок и предположений. – Жаль, мало.

Он искренне расстроился, скривив недовольную рожу, а девушка, испуганно озирающаяся, как преступник, на которого объявлена охота, поняла, что атака на лагерь закончилась. Больше никаких взрывов, плазменных сгустков, слепящего белого света и грохота, вламывающегося в уши, буквально разрывающего многострадальные барабанные перепонки… Зато, будто иллюстрируя природную нетерпимость к пустоте, чуткого носа Рей коснулся мерзкий тошнотворный аромат – запах плавящегося пластика, горящего дерева и ткани. А еще… Ей показалось, что она чувствует разлитую в воздухе свежую кровь. Теплую и липкую…

Сыч пришел в себя не сразу, а потом, срывающимся голосом приказав слегка ошеломленным курсантам оставаться на месте, быстро ретировался с плаца. Скорее всего, отправился на поклон к директору Китомуре… Рей не знала наверняка, но это предположение было очень похоже на правду, а спустя пять минут так и вовсе воплотилось в жизнь – над лагерем, будто укрывая растревоженную походную базу одеялом, разнесся металлический голос охранной системы. Программа повторяла слова приказа, повторяла раз за разом, так, чтобы тугие на оба уха курсанты смогли расслышать указания и понять их.

– ВСЕМ курсантам НЕМЕДЛЕННО отправиться на склад за оружием и боеприпасами. ЧЕРЕЗ ЧАС группами по пять человек выдвигаться в Лес по Центральной дороге. В группы входят… – следовал длинный список имен и фамилий, перемежающийся порядковыми номерами. – Повторяю! ВСЕМ курсантам НЕМЕДЛЕННО…

Рей не стала прислушиваться – ей хватило и первого раза – сразу же направившись в указанном направлении. То есть к складу. Ведь в остальном экипировка девушки была вполне достаточной: походная форма, походные же ботинки, больше напоминающие сапоги, серая полоска медбраслета на запястье, переносной коммуникатор в нагрудном кармане… И карты памяти с подробно выпотрошенной местностью. Перепады высот, раскрашенные цветами болота и непроходимые чащобы, белые полоски дорог… А на деле просто широких тропинок, ведущих в глубину Леса.

«Да уж… подготовили, как спецназ. И задачку поставили соответствующую».

Девушка, старательно зажимающая пальцами нос и укрывшаяся от реальности боли и разрушений в собственных мыслях, почти добралась до склада, когда ее окликнули. Точнее – бросили в спину короткую рваную фразу.

– Я же говорил… – Адам Голод не улыбался. – У них есть излучатели плазмы.

Последняя фраза прозвучала, как упрек, причем, непонятно кому адресованный. Уж Рей точно не могла повлиять на ситуацию в лагере – к защитной системе ее бы не подпустили и на пушечный выстрел. И если кого можно было обвинить в том, что атака на лагерь оказалось результативной, то это руководство академии «Рассвет». А в первую очередь – директора Китомуру.

«Но я готова биться об заклад… Этот змей подколодный ничего директору не говорил и говорить не собирался».

– Однако столбы выдержали, – продолжал, как ни в чем не бывало, админ игры. – Сплав УМС-1 будущее науки и технике… Хе-хе, от соприкосновения с высокотемпературной плазмой поверхность нагрелась на десяток градусов… Это притом, что предельная нагрузка – более пяти тысяч! А ударопрочность у сплава такая, что прямое попадание астероида средних размеров выдержит… Идеальный контейнер для ценного содержимого.

Адам закончил изображать из себя всезнайку и пытливым взглядом уставился на Рей. Каждое мгновение его зрачки дергались из стороны в сторону, как у тяжело больного человека, он то разглядывал нос девушки, то губы, то уши, то вовсе – ноготь указательного пальца левой руки. Он исследовал, переодически впадая в легкую задумчивость, он пытался найти какое-то, ведомое только ему, несоответствие.

– Подопытного кролика нашел? – хмуро спросила девушка, чувствующая себя, мягко говоря, неуютно, словно ее, как бактерию, через микроскоп разглядывали. – Так это не ко мне, вон, со своими игроками забавляйся.

– Они неинтересны, – отмахнулся Адам, но так нахально глазеть все же перестал. – Слишком предсказуемы.

Где-то рядом раздался крик боли, заставивший админа отвлечься от беседы и прислушаться. Он ловил звуки, шевеля ушами, как насторожившийся кот, а потом тщательно принюхался, изображая из себя ищейку. Рей не знала, что ее собеседник хочет найти, и чего он вообще добивается, но сейчас, когда в разговоре наступила пауза, заметила, что Адам Голод выглядит… весьма потрепанным.

Раскрасневшееся лицо, левая щека в копоти, волосы растрепаны и напоминают джунгли, а одежда мятая и даже кое-где грязная. Да уж… Такое ощущение, что рядом с админом игры пресловутый плазменный сфероид и взорвался. А то и парочка-другая.

– Слушай, с тобой все в порядке? Такое чувство, что ты прямо рядом со столбами и стоял, смотрел, как в них «снаряды» врезаются. Или я ошибаюсь?

– Ошибаешься, – Адам позволил себе покровительственную усмешку. – Я подчиняюсь приказам, а мне велели заниматься сетью… Видишь ли, так как директор отменил обязательное посещение игрового мира курсантами, я остался, как бы лучше выразиться… Без работы, да, именно так.

В холодных глазах Адама на миг проглянуло презрение… смешенное в равных долях с жалостью.

– Теперь я должен следить за сетью, за тем, чтобы все системы взаимодействовали идеально. Это моя прямая обязанность. И я не имел права просто так шляться по лагерю, отлынивая от дел… – админ понизил голос. – В отличие от некоторых. Да.

Он еще и претензии предъявлять будет? Хах… дожили. Вернее – докатились.

– Так что же ты сейчас не на своем рабочем месте? – невинно спросила Рей. – Или просто с голоду умираешь и решил заглянуть в столовую?

Адам скривился, как от ящика лимонов.

– Надоели уже… Шутить, – он пригладил волосы и попытался оттереть копоть от лица. – Новый приказ слышал? Выдвигаться в сторону леса… Что я, собственно, и делаю.

Рей хотела ответить, что Адам скорее языком чешет, чем приказ выполняет, но время шло, а каждая минута этого бессмысленного разговора отнимала время у действительно важных дел. Как там? Песочные часы с ограниченным набором песчинок… И каждую нужно беречь. Да-да.

– Ладно, пойду я, – девушка отвернулась и быстро-быстро, пока админ не придумал еще что-нибудь, пошла прочь от назойливого курсанта. – Увидимся… может быть.

– Ну, прощай… Если конечно, не хочешь услышать известные мне факты.

– Что за факты? – с плохо скрываемой неохотой отозвалась начавшая злиться Рей.

Нацепивший на лицо ехидную улыбочку, Адам не обращал никакого внимания на злость девушки, напротив, такая реакция лишь раззадорила его, зажгла плотоядные искорки в мутных зрачках.

– Я проанализировал всю имеющуюся информацию… – начал админ тоном опытного лектора. – Пришлось попотеть, но дело того стоило. В итоге выяснился интересный факт – никто толком не знает, когда началась и когда закончилась Катастрофа. Путаница в датах ужаснейшая, похоже, это все время, когда беженцы из погибающей Греции достигали материка…

– И что? – прервала Адама девушка. – Это я и без тебя знаю.

– Возможно. Зато тебе вряд ли известно, что Катастрофа началась почти сто пятьдесят лет назад, а закончилась… как раз тогда, когда родился ты.

Лучась самодовольством, как целая батарея прожекторов, админ игры растянул губы в широкой и невероятно счастливой улыбке. Одновременно он потирал руки и покачивал все еще лохматой головой, очевидно считая, что так выглядит очень «круто». Адам, при этом, еще и глухо смеялся, мелким, дробным смехом, от чего у Рей мурашки по коже бежали.

«Черт… Это отвратительно! Просто мерзость!»

Она обернулась и, больше не говоря ни слова, побежала в сторону склада. Адам Голод не стал преследовать девушку, но его приглушенные сухие смешки еще долго звучали у Рей в ушах…

5

– А где же наши враги? – поинтересовалась Рей, с любопытством разглядывая густые зеленые заросли.

– Не терпится умереть? – ответил вопросом на вопрос идущий рядом Димас… Похоже, он не горел желанием прямо сейчас столкнуться с повстанцами Ивви. – Враги от нас никуда не денутся… – И загадочно добавил. – Найдется в кого пострелять.

Оружие в руках «бравого солдата» согласно звякнуло, а ботинки продолжили сминать павшую листву. Их небольшой отряд углублялся в Лес Ивви, следуя за сигналами со спутника, но пока не встретил не то что сопротивления, а даже и намека на присутствие противника. Словно не на войне, а на летней прогулке по заброшенному парку, где все дорожки заросли травой, ветер полощет пустоту, а единственным звуком был и остается легкий шорох смятых желтоватых листьев.

Первым шел, конечно же, Дим. Уверенный и небрежный, он строил из себя тертого жизнью и землей окопов бойца, который знает почем фунт лиха и готов ко всему. Ага-ага, а еще он прошел сотню войн, выжил в тысячах сражений… И все в том же духе. На деле же, одетый в маскировочную форму, с тряпичным беретом в тон остальной одежде на голове, парень, надувшийся, как болотная жаба, выглядел жутко комично. Рей приходилось постоянно следить за собой, чтобы ненароком не засмеяться… да что там – если бы они остались тет-а-тет, в той же комнате академии, девушка всласть поязвила бы на тему соответствия формы и содержания. Но в этот раз курсанту Раху повезло: на войне особо не похихикаешь, враг может оказаться за ближайшим деревом, в ближайшей ложбинке или за вон тем здоровым валуном. И любой смех может стать последним в жизни…

Рей, следовавшая сразу за Димом, позволила себе едва заметную улыбку. Словно тень набежала на ее лицо, просто легкое движение мыслей, да хитринка в глазах… Девушка, одетая так же, как и ее приятель, вздрагивала каждый раз, когда разлапистые ветки хлестали в миллиметре от ее руки или ноги. Что-то неприятное было в таком резком, обрывистом движении, что-то неправильное и неисправимое. Да и весь лес в целом мало походил на мирную березовую рощу, где любители природы отдыхают и собирают грибы… Правда, сама Рей этим никогда не занималась – проще поголодать денек-другой, чем пытаться отличить съедобное от несъедобного. Да и возни много… Нет, не по ней это.

«А в здешнем лесу не видно ни грибов, ни ягод… только облепленные снизу доверху ветками деревья».

Да уж… Рей и представить не могла, что банальные «зеленые насаждения» способны поразить ее так сильно. Нет, не до шокового состояния, когда ноги трясутся, а колени подгибаются, как пот тяжестью всех грехов мира. И панических настроений девушка не ощущала, не хотелось ей прямо сейчас выбраться из леса и удрать куда подальше, мысли не метались хаотично, пытаясь найти решение, а сердце билось достаточно ровно.

«Кровь по венам, удар за ударом, вбиваем гвозди в крышку заката…»

Кто автор этих строк? Рей не знала, слова просто пришли на ум, будто из неоткуда, и так же внезапно испарились без следа, оставив лишь разочарование. От неизбежности войны, от странного поведения Дима, от абсолютной нелогичности, непоследовательности повстанцев Ивви… А, особенно, от чуждого леса, словно выдранного из другой реальности и принудительно вкопанного в древнюю почву планеты Земля. Эта граница, когда стройные шеренги деревьев останавливались, как солдаты на плацу, обрывались бескрайним полем, даже степью, где росла только высоченная густая трава… Идеально ровная, вычерченная, будто на дисплее суперкопьютера, прямая, отделявшая два разных мира. Один из которых всегда был миром людей…

Солнце вспыхнуло в просвете между сомкнутых крон, отвлекая Рей от невеселых, даже тягостных мыслей, а Димасу, чей вид за последние минуты немного поблек, давая повод многозначительно заметить:

– Глаз желтого демона.

Парень, сделав лицо скучным, как утреннее построение, буквально-таки вперил указательный палец в небо.

– Может, желтый глаз демона? – с плохо скрываемым сомнением и явным недоверием к только что сказанному, спросила девушка. – Ты ничего не напутал?

– Нет, так, как я сказал, – Дим, казалось, полностью потерял способность реагировать на какие-либо замечания в свой адрес. – Солнце это глаз желтого демона.

Он даже не обернулся во время разговора, а последнюю фразу бросил небрежно, словно одолжение младшему брату делая. Младшему? Брату? Так все-таки кто Рей для него? Просто товарищ и напарник? Или…

– А ты хоть знаешь, кто такие демоны? – обиженно протянула девушка, пытаясь расшевелить Дима. – Понимаешь значение этого слова?

– Нет, – сухо, почти равнодушно отрезал парень. – Не знаю…

– Хей! Хей! – вмешался в разговор еще один курсант. – Демоны? Я знаю…

Идущий следом за Рей молодой парень обнажил ровные ряды зубов в ослепительной улыбке.

– Я их видел.

Тот же парень, что на стрельбе психанул и пытался убежать из тира, сейчас с насмешливым равнодушием нес на плече тяжелую винтовку. Настоящий солдат удачи из академии «Рассвет», куда деваться… Еще и зыркает по сторонам настороженно, врагов ищет. Ни дать, ни взять – лев, осматривающий свои владения. Только прайда львиц не хватает… Но где же на войне их найти?

Впрочем, Артиус Хейли всегда называл себя тигром – могучим, свитым из тугих мышц, с красивой пятнистой шкурой и длинными белыми усами. Низкорослый юноша, коренастый и не слишком-то симпатичный, таким образом поднимал самооценку… старый приемчик, но в его случае очень действенный. По крайней мере, в темно-карих глазах Арти, как называли курсанта Хейли товарищи, не было страха… В них вообще ничего не было – только отраженные тени деревьев.

– Я видел демонов.

Растрепанные светлые волосы юноши качались на ветру, как тростник, довольно грубые черты лица придавали ему суровый вид, а улыбка казалось невероятно язвительной, даже глумливой. Еще бы, ведь он говорил, что родом из Трастиса, одного из городов, основанных переселенцами. Эти люди, изможденные безумием Катастрофы, искренне считали любое чудо проклятием, а сверхъестественное – происками нечистого. В лучших традициях инквизиторов прошлых веков они открыли охоту на ведьм… Но охоту весьма и весьма своеобразную…

– Здесь, там, за тем кустом… – Арти соизволил на время спрятать ровные ряды своих зубов, превратив улыбку в небрежно-равнодушное выражение, какое бывает у человека, знающего себе цену. – Никого нет. Демонов нет. Но они есть. Я их видел.

Еще бы он не видел… Рей, в одной из своих бесцельных прогулок по Сети, наткнулась на маленькую заметку. Автор – аноним, дата публикации – скрыта, да и сам текст пропал через пару дней… Но девушка успела прочитать, воспринять и ужаснуться. Даже не так: у нее буквально волосы стали дыбом, когда в одной из строчек она увидела короткое жесткое слово – выбраковка. Да, людей в Трастисе именно что ВЫБРАКОВЫВАЛИ. Куда там Спарте с ее младенцами, сброшенными со скалы. Куда фашисткой Германии, втянувшей весь мир в кровопролитную войну во имя высшей расы…

Жители Трастиса пошли своим путем: они не смотрели на цвет кожи, национальность или вероисповедание, они не придирались к одежде или форме прически. Хочешь следовать моде? Пожалуйста. Хочешь верить во что-то восточное и труднопостижимое? Пожалуйста, лишь бы соседям не мешал… И только одно вызывало у старейшин Трастиса холодную ярость без малейшей примеси сожаления – необъяснимые наукой и человеческой логикой факты. То, что они не могли понять и принять…

– Демоны рядом, они ждут своих жертв… – продолжал Артиус Хейли под ровный писк навигатора, продолжал с той спокойной убедительностью, что отличает опытного спорщика от незрелого новичка. – Ты проходишь мимо – а они смотрят в спину, следят за тобой, выбирают момент… А потом становится слишком поздно, и ты умираешь.

Он обхватил винтовку второй рукой, повел стволом в сторону деревьев, что были слева.

– Они приходят, и ты умираешь… Умираешь… Навсегда.

Навсегда… Вся суть методики жителей Трастиса: потустороннее и сверхъестественное выжигалось каленым железом. Методично и безжалостно, можно даже сказать – со вкусом. Огнем, в виде системы специализированных клиник, и мечом, в виде особого препарата. ДОПР-МОД16, трудновыговариваемое название, которое «подопытные» заменили своим – ДОбро Пожаловать в Рай. И на то были свои причины.

Хоть ДОПР и считался лекарством, но люди, бывшие в курсе дела, знали, что по сути это наркотик. Слабый, почти не вызывающий привыкания, не вызывающий даже привычных постэффектов. Не было никакой эйфории, галлюцинаций, потери связи с реальностью. Вместо этого препарат изменял организм «больных», превращая их… В самых обычных людей. А еще у ДОПР был один любопытный побочный эффект – красные полоски в глазах, завитки, идущие по кругу от края глаза к зрачку. Это очень походило на водоворот… Или на самое сердце урагана.

– Что еще вы хотите знать… – кровавый рисунок сверкнул в глазах Арти. – О демонах?

Бесцельный бег среди стоящих, как кладбищенские кресты, деревьев, болезненное небо над головой, подозрительно твердая почва под ногами, духота и прохладный ветер, сеющий, если верить книгам, бурю. И безумный разговор, на фоне всего произошедшего уже не кажущийся таким уж странным…

– Какие осведомленные курсанты пошли, – отозвался молчавший до этого момента Дим. – Просто ужас! Чувствую себя неграмотным чернорабочим. Ну, или охранником на полставки. Ну, давай, просвети нас, покажи сияние истинного знания! Я жду.

Парень повернул голову, явив глаза жизнерадостного хищника, что, впрочем, не помешало ему продолжить идти сквозь Лес Ивви. Рей даже позавидовала приятелю: идет практически вслепую, вперед, а тем более под ноги, не смотрит, но даже за корень не споткнулся и не запнулся ни разу.

«Да уж… Просто боевая машина, а не человек», – подумала девушка, но вслух отстраненно заметила:

– Я не видел демонов, только на картинках в сети, да описания в книгах читал… Но с чего ты взял, что они есть в Лесу Ивви? Или ты повстанцев так называешь?

Арти, опять запрокинув винтовку на плечо и приняв самый равнодушный вид, только покачал головой. И не скажешь по нему, что юношу хоть как-то задела издевка в тоне товарищей. Поразительная выдержка… Тем более поразительная, что раньше… в тире… и оружие… Нет, нынешний Артиус Хейли совершенно не вязался в прежним – словно в другого человека превратился или, как минимум, повзрослел лет эдак на двадцать-тридцать. Ага-ага, за два дня…

– Ну? – не отставала Рей. – Что там насчет моих вопросов?

Знаток демонов смерил ее, а заодно и Дима, покровительственным взглядом. Так смотрит здоровяк-баскетболист на кучку первоклашек, не знающих с какой стороны подойти к мячу. Полное осознание собственного превосходства… Только потому, что он знает больше? Или есть иные, пока скрытые, факторы? Рей не понимала мотивов Арти, даже Дим в своей роботизированной форме был ближе, чем этот высокомерный выскочка. Хотя нет, манией величия здесь и не пахнет… Здесь просто-таки воняет кое-чем другим…

Предвкушением. Ожиданием. Последней фантазией излишне выправленного воображения…

– Ничего, – наконец, соизволил промолвить Арти. – В этом Лесу ничего, кроме демонов, жить не может. А демоны… демоны всегда со мной, это мой крест и мой дар. Я их вижу, я их чувствую, я их понимаю. И…

Он замолчал, с немалым удовольствием следя, как сжимаются пальцы Рей, как лицо Дима на миг становится злым, а в рыжих глазах искрится нетерпение… У девушки даже возникло четкое ощущение, почти предчувствие, что сейчас Арти скажет, что он и есть демон, после чего с радостью сбросит опостылевший человеческий облик, показав уродливую рогатую морду, усыпанную клыками. Прямо сейчас… Вот-вот… Через мгновение… губы уже начинают шевелиться, а в темных глазах появляется глубина, манящая своей чернотой.