Текст книги "Мои двенадцать увольнений (СИ)"

Автор книги: Артем Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 40 страниц)

– Ну, вот и свиделись, Николеттка.

– Савелий Евгеньевич, вы прям мужчина моей мечты.

– Ты меня тоже устраиваешь. Тебя как Андрей в очередной раз уволит, так ты ко мне сразу. Я тут тебе припер сувениры.

И на мой стол были выставлены мясо краба, рыбина весом в семь кило точно и банки разнообразной икры. И засушенный краб на подставке, чтоб к стене эту «красоту» можно было привинтить. Я, мягко говоря, офигела (пришлось просить Славу завести все это счастье ко мне домой и передать Ладочке).

– Да не нужно этого всего.

– Нужно, Николеттка. Ты ж сама не понимаешь, как трудно найти человека, с которым так приятно поговорить. И давай приезжай ко мне в гости, я тебя морепродуктами накормлю, и к японцам смотаемся на суши. Визу делай.

– Через три месяца Андрей Владимирович туда собирается.

– Так и ты с ним. Ух, погуляем.

– Во Владивостоке я не была.

– Вот давай, и город посмотришь, и меня навестишь. Я тебе такие места покажу.

– Уже хочу.

– Ладно, я сейчас пробегусь по конторе, а то давно я тут не был, и опять к тебе.

И этот громадный мужчина с легкостью мальчика побежал по коридорам нашего муравейника. После забега Кравец обосновался у меня.

Как он вмещался в мой небольшой кабинет, оставалось загадкой, но он был практически везде и паломничество не прекращалось. Комната была постоянно забита людьми, которые хотели пообщаться с великим матершинником. Сколько новых заковыристых выражений узнала, некоторые записала, а то потом не смогу собрать в нужной последовательности. Не забыл Савелий пройтись и по Нинку, весь этаж, наверное, слышал его рассуждения на тему «понабрали непонятно кого, Николеттку обижают».

В какой-то момент всех выветрило из моего кабинета, так повлияло на них явление Ковина, явно в плохом настроении.

– Почему не прислали мою речь?

– Я не знала, что надо, – пролепетала Нина, видимо никак не ожидала, что Ковин может повысить голос на такое неземное создание, как она.

– А что Вы вообще знаете?

Я приготовилась выслушать за плохо организованную встречу, но Андрео схапал Кравца и утащил в свой кабинет. А через полчаса пришлось поехать в конференц-зал в компании двух гениев, они пикировали всю дорогу, я не влезала, а то чего доброго вдвоем на меня перекинуться, и я точно не отобьюсь. Еще неизвестно, чем закончится совещание. Иван сказал, что все работает просто отлично и картинка будет супер.

Каждый из директоров вкратце отчитался за свое направление и вот великий и ужасный Андрей Владимирович, раскрыл свою речь и начал вещать об итогах полугодия, перечисляя наши достижения и наши промахи.

– …Проводами, выпущенными нашими заводами, можно было бы обмотать Землю от полюса до полюса такое количество раз, что калькулятор отказывается считать…

А на заднем фоне несчастный Земной шарик покрывается проводами и все больше напоминал клубок безумной вязальщицы.

– …Восемь раз уволили одного и того же сотрудника…

Народ начал сдержанно посмеиваться, Ковин приподнял бровь, он же не видел, что происходит за его спиной. А там на моей фотографии из личного дела одна за другой появляются печати с кровавым словом «Уволена». Мне пришлось встать и как приглашенной звезде помахать ручками залу и отвесить поклон президиуму, компания должна знать своих героев. Ковин сурово на меня взглянул, я пожала плечами, что, мол, не я это сотворила.

– …У нас есть еще полгода, чтобы выполнить планы, а возможно и перевыполнить. Да, еще надо пару раз уволить того же сотрудника, чтоб рекорд точно внесли в Книгу Гинесса. Возможно, уже сегодня это осуществится (этого предложения в моей речи точно не было).

– А теперь на фуршет, – зачитал последнее предложение Ковин, а ему на заднем фоне вторил он же, широким жестом приглашая всех собравшихся поесть и попить за счет конторы. Тут уже зал не выдержал, и несмелые смешки сменились похрюкиванием. Андрей обернулся, но Иван уже успеть сменить безобразие на «конец».

Народ разбредался по столикам и углам с тарелочками и бокалами, я предпочла свалить в офис, а то уволит меня раньше намеченного. Но не только я решила спрятаться в офисе. Нинок сидела в приемной, и явно собиралась выяснять отношения.

– Вон пошла отсюда, – сказала я спокойно, злость уже прошла, осталась только усталость.

– Ты думаешь тебе это с рук сойдет!

– А что ты мне сделаешь? Собирай вещи. И уходи с миром.

– Тварь.

– А я и не отрицаю, но зато я не ворую.

Лицо Нинок изменилось и из злобного оно стало почти невинным и крупные слезы потекли по щекам, мне даже на мгновение показалось, что она не такая плохая и осознала, что поступила дурно.

– Это все она! Она завидует! Это она все сделала!

– Да кто бы сомневался, что это она все сделала.

Ковин подошел и приобнял меня за талию.

– До Вас если еще не дошло, то вы уволены. В управлении персоналом Вас ждут. Слава проследи, чтоб девушка дошла куда надо.

Водитель кивнул и надсмотрщиком навис над Ниной.

– А нам надо на банкет, Кравец угощает.

Мы так и шли к лифту приобнявшись.

– И вот почему не можете ничего никогда нормально сказать, а?

– Такая у меня больная голова.

– Теперь опять искать человека.

– Я уже нашла, двоих.

– Как проект Вика?

– Продвигается, еще на следующей неделе пару раз надо будет выбраться.

– Что еще интересного случилось пока меня не было?

– Ничего. Только зря Ивана напрягала, чтоб он следил за изменениями документов, не понадобилось.

– Могла бы просто все рассказать, и я бы ее сразу пнул.

– Но Вам же нравился ее обожающий взгляд.

– Предпочитаю Ваш осуждающий.

– Не помню, чтоб я Вас осуждала.

– Обсудим это в ресторане под парочку бокальчиков вина.

Мы благополучно добрались до небольшого ресторанчика. О, как мы гульнули! Большую часть субботы я лежала пластом, у меня болело все тело, так натанцевалась, к вечеру я ожила и даже прогулялась до парка, но там просто сидела на лавочке. Воскресенье прошло в уборке и готовке, Челе фыркал, ведь стоило ему пристроиться где-нибудь, как тут же появлялась я и сгоняла несчастную скотинку с места. Котяра ушел к Ладе. Но вечером он снизошел до меня, и мы опять смотрели какие-то сериалы.

– Ерец!!!

У меня дверь закрыта, у него скорей всего тоже, вот какие легкие надо иметь, чтоб так громко орать? Увидел Андрей Владимирович мои документы об увольнении.

– Это что такое?!

– Документы об увольнении меня с должности секретаря на полставки.

– Переведитесь!

– Не получается, увольнение надежней.

Он набрал Софью, и та подтвердила, что через увольнение надежней.

– А где о приеме?

– Дальше идут.

Ковин сначала подписал документы о приеме и меня заставил, и только потом об увольнении, заодно подмахнул приказы на новеньких, если они после его вопля здесь, конечно, останутся.

В принципе могла и не увольняться, но мне не удалось договориться с Софьей, чтоб не было рассылки о переводе. Ковин когда-то давно приказал о любых повышениях оповещать всю контору, чтоб люди знали, что карьерный рост возможен, с подробной историей работы сотрудника. Представляете себе мою историю работы в этой конторе, да и не готова я была принимать поздравления с повышением и взлетом по карьерной лестнице от вечернего секретаря до хозяйки приемной. Так что лучше очередная запись об увольнении, моей трудовой уже ничего не страшно. Осталось только Ольге сообщить, что ее стажировка превратилась в официальную работу, а то в этой суматохе, я как-то и забыла ее согласие спросить.

Часть. Увольнение десятое. Интим не предлагать, только деньги или Грейдация

Ольга хоть и была удивлена моим самовольным ее трудоустройством, но вскоре уже работала с нами в одной упряжке. На Игоря я перекинула все справки, отчеты и прочую чушь, что так много времени занимала. Ковин иногда подходил и просил переслать «тех самых отчетов», но я делала квадратные глаза и недоумевала, что ж такого хочет мой шеф.

Никогда не замечала, что моя входная дверь открывается с таким душераздирающим скрежетом. Холодная бутылка воды совсем не охлаждала голову, пришлось использовать минеральку по назначению, а не прикладывать стекло к голове. Отметила день рождения разгульно и пьяно, сама не знаю, что меня так в разнос понесло. Тело болело, надо будет все же спортом заняться, а то после танцев в клубе все опять болит.

– Вижу, что праздник удался, – подтрунивал Ковин.

– Эммммм, – все что смогла простонать в ответ.

– Позже загляну, поздравить.

– Эгыыыыыы…

Часа через полтора стало легче, уж даже не знаю что помогло – антипохмелин, аспирин, минералка, чай с лимоном, а может все вместе. Но я уже была в состоянии связно говорить, кивать и даже принимать поздравления, к счастью, их было мало, Фролкину уговорила не делать рассылку по компании, а на портале моя фамилия в списке рожденных висела вчера. Но к обеду уже все начальники управлений, отделов, отдельчиков знали о моем прошедшем торжестве, кто-то действительно искренне поздравлял меня, для кого-то это был очередной способ угодить Биг Босу. К вечеру мой кабинет и приемная напоминали филиал цветочного магазина. Все давно уже ушли домой, а я доделывала работу, утреннее недомогание сказалось отрицательно на моей работоспособности. Я пыталась забрать все букеты, что были подарены от чистого сердца, но рук катастрофически не хватало. Дверь кое-как удалось открыть, я даже почти доползла до середины приемной, быстрей идти мешали цветы, но потом один из букетов стал выскальзывать, пытаясь его удержать, я растеряла остальные, так и стояла среди букетов.

– Вы еще здесь?

– Да, как видите, – ответила я, в позе раком собирая цветы.

– Помощь нужна?

– Да.

– Слава, собери все и в машину, из кабинета тоже забери. А Вы ко мне.

– Уволите за похмелье?

– Угу.

Я шла за ним.

– А это что?

– Откройте и узнаете.

– Что-то опасное?

– Открывайте уже.

Я осторожно разворачивала обертку, тут кусочек скотча, там.

– Быстрей можете, я домой хочу до полуночи попасть.

Да, ладно, еще пара кусочком скотча и бумага сама раскроется. Расписная шкатулка, у меня перехватило дыхание, знаете как в детстве, что вот-вот произойдет чудо. Крышка послушно открылась, я выдохнула. Маттэ, посуда и даже специальный венчик для взбивания.

– Спасибо.

Видимо я все еще была немного пьяна, раз приподнялась на мысочки и поцеловала Шефа в уголок рта. Ковин видимо немного опешил от моей наглости, раз все еще прижимал меня к себе.

– Пожалуйста, Ники.

«Сколько же всего чудес прячешь ты в своих глазах. В их блестящей глубине, полные добра и ласки, спят, понятны только мне, сказки». Мне уже и нежность в глазах Биг Босса мерещится. Надо завязывать с алкоголем!

– Надо завязывать с алкоголем!

Повторяла как заклинание, глядя на свое отражение в зеркале. А как все хорошо начиналось, тихая вечеринка в честь окончания проекта Вика, все уже отсняты, теперь мы уже не нужны и остальная работа к нам не имеет никакого отношения. Мы рассказывали друг другу забавные истории, я делилась своими увольнениями, а потом Людмилка, самая колоритная из нас, два метра ростом, двести килограмм чистой энергии сказала «Айда в клуб», ну мы и айдакнули от души. Хорошо, что сегодня суббота – до понедельника отлежусь.

Отдать десять тысяч за туфли, в которых невозможно стоять! У меня уже ноги свело, а Ковин все еще разглагольствует с каким-то чиновником, уже двадцать минут как. Ну почему я хожу на все эти унылые сборища, а? Если есть Липа и Игорь, ладно, у Алимпиады ребенок, а Игорь чем не устраивает? Почему я должна стоять рядом и делать вид, что мне так интересно слушать их разговоры?

Спас меня Чистин, утащив к диванам.

– Ты чего так скривилась?

– Туфли до ужаса неудобные. О чем хотел поговорить?

– Ты когда Катю отпустишь?

– Что значит отпущу? Ей до декрета еще месяца два точно, а может и больше.

– Я хочу, чтоб она была дома, а на работе стресс и всякие неприятности.

– А что хочет она значение не имеет?

– Боюсь за нее, понимаешь, Николь, боюсь, что может что-нибудь случиться. С ней разговаривал, но ты и сама прекрасно знаешь, какая она может быть упертая.

– Беременность же проходит нормально?

– Да.

– Мне сейчас действительно некем ее заменить, и она мне нужна. Но обещаю отпустить ее по первому требования, ребенок важней.

– Спасибо.

– Принеси мне попить чего-нибудь безалкогольного.

Егор ушел, на мой диванчик тут же присели какие-то вздорный супруги, даже мои больные ноги не смогли выдержать их перебранку, пришлось костылять в другой уголок, там меня нашел начальник, и опять потащил к очередному гостю. Как бы так встать, чтоб меньше болело. «Вдох глубокий, ноги шире, не спешите, три-четыре». Упс, а про разрез поглубже там ничего не было, в принципе и про ноги у Высоцкого не было. Платье не выдержало моих акробатических этюдов, и разрез сзади стал существенно длинней. Мне даже как-то удалось без привлечения внимания оценить ущерб, уф, надо быть осторожней, а то через пару сантиметров приличным платье уже точно не будет. Вот какого черта я его надела?! Творения Миры надежны, а это французская дребедень китайского пошива даже пары широких шагов не выдержала. Неудачно я сегодня оделась, хорошо хоть клатч еще не подвел. Зря об этом подумала, он тут же рухнул на пол. Вот и что делать, нагнусь, останусь без платья, не нагнусь без сумки и как назло ни одного джентльмена рядом. Ну что ж, попытаюсь ее допинать в укромный уголок и, потом уж как-нибудь подниму.

– Чего застыли?

– Сумку уронила.

– А поднять не вариант?

– Если я сейчас нагнусь, то останусь без платья.

– А сумка где?

– Под креслом.

Ковин быстро ее поднял, но при выпрямлении задел поднос с шампанским и бокалы с дребезгом упали на пол. А мы… Мы делали вид, что никакого отношения к погрому не имеем.

– Пора домой.

– Ага, только медленней идите.

– Это еще почему.

– Туфли неудобные, ходить в них невозможно.

– Так зачем купили?

– Красивые.

– Ну, пошли, горе вы мое.

Медленно, но верно мы пробирались к выходу. С каким же блаженством я рухнула на сиденье автомобиля. Треск ткани и хрюкающий смех Ковина заставили меня напрячься. Разрез теперь был до молнии. Как только доберусь до дома, сразу выкину это французское китайское творчество в мусорку и туфли тоже. Дом, милый дом.

Я выбралась из машины, о виде сзади старалась не думать.

– А теперь модно под серебристое платье красное белье надевать? А Ники?

Отвечать я не стала, бегом рванула в подъезд, как же хорошо, когда эти туфли в руках, а не на ногах, если бы за мной по подъезду еще не гнался хохот Андрео.

Утром единственное, в чем мои ноги не ныли – это кеды. Наплевав на дресс-код, я надела стилизованный под морской костюм с волнами и якорьками – широкая юбка, короткий пиджак и кеды. Пятница, можно и не так строго одеться. Закинула купальник в сумку, может быть схожу до речки завтра, поваляюсь на песочке, кости погрею, кожу подрумяню и поплаваю, хоть и измельчала Клязьма в последнее время.

Утро, кофе, Моцарт, эклер, почта, красота. Как же хорошо в офисе в семь утра, никого нет, могу слушать музыку громко, просматривать почти, закинув босые ноги на угол стола, словно я детектив из голливудского кино. «Сегодня пятница, а завтра выходной, я в новом платьице пойду гулять с тобой», тьфу, какие же дурацкие песни были в моей постсоветской юности, и прилипчивые, вот даже великий Моцарт им не помеха. Ладно, всего-то через одиннадцать-двенадцать часов я буду выходная. Мысленно я уже была на песочке.

– Собрались?

– Куда?

– На Севера.

– Игорь же едет с Вами в Архангельск

– Он во вторник, а мы с Вами сегодня, нас Самсонов пригласил на рыбалку. Я же вам все еще вчера написал.

– Ничего у меня не было в почте.

– Как это нет? – Андрео уставился в своей планшетник, – а, в черновиках застряло.

– А я там зачем? Я и рыбачить-то не умею.

– Игорь Львович очень просили, да и Мария тоже.

– У меня другие планы.

– Измените. Сколько Вам нужно времени, чтоб собрать вещи?

– А что хоть надо?

Ковин неопределенно пожал плечами, вот никакой от него помощи. Челе с недоумением смотрел за моими метаниями по комнате, Лада давала советы, а Слава внизу вовсю упражнялся в клаксонировании. Джинсы, спортивный костюм, платье на вечер, футболки, пижаму, кроссовки, туфли, носки, компас, больше ничего походного у меня в шкафу не было, утрамбовала в рюкзак, прихватила коврик для йоги, туристической пенки у меня не было, как и посуды на карабинах, которую так рекомендовали бывалые туристы на форумах, которые я пыталась читать в беготне и сборах. Да и что может быть опасного в рыбалке?

А ничего, после сплава на байдарках уже ничего страшного в рыбалке не было. Подумаешь, свалилась с лодки, ну с кем не бывает, не думала я, что рыба может так дернуть. Я заподозрила неладное, как только мне выдали спасательный жилет и защитный шлем, сразу поняла, что странная какая-то рыбалка. Я была уверена, что байдарка затонет от Самсонова, но она выдержала и Марию, и меня, и Ковина.

Давно я так не кричала от ужаса, мне казалось, что каждый уступ – последнее, что я увижу в этой жизни. Пару раз схлопотала веслом за то, что гребла в обратную сторону, к берегу я гребла. Через пару часов мне уже нравилось, но здесь уже не было порогов и резких поворотов, плавное течение реки и красивейшие леса по берегам, Мария фотографировала. Эта часть спуска мне понравилась. Может, когда-нибудь повторю.

Мы добрались до стоянки. Пара палаток, все для костра, еда. Хорошо, что Мария захватила вещи и для меня, вся моя одежда была пропитана речной водой, а кроссовки скорей всего высохнут к следующему увольнению. Ковин выдал мне шерстяные носки, это лучше чем мокрая обувь. Меня заставили выпить двойную дозу антипростудина – спирта, после чего я практически сразу пошла спать, дрыхла трупом, не шевелилась вообще, за что и поплатилась, комары трапезничали на мне всю ночь. Видок просто шикарный с утра, хотя и у остальных не лучше. Болело все, даже копчик. Мужчины собрали палатки, и пошли к следующей стоянке, к рыбалке.

Красивое озеро, природа вообще великолепна, а здесь она была просто восхитительна. Мои вещи досыхали на кустарниках, благо солнце припекало. Меня все же уговорили поучаствовать в медитативном сидении с удочкой в лодке посередине озера, и вот поплавок стал дергаться, я привстала в ожидании и в тот же миг рухнула за борт. Больше меня к удочкам не приглашали, зато я сварила великолепную уху. В принципе, я же собиралась поплавать, так что мои планы почти осуществились.

Вы знаете, как притягателен мужчина, глаза которого сияют азартом. Как же притягателен мужчина, который занимается любимым делом. В глазах таких мужчин горит огонь и прыгает лукавство, а еще они способны воспламенять окружающее пространство, все кто попадал в их зону поражения, становились зомби. Вот я теперь зомби, глаза шефа горели, а я могла только подбрасывать огонь в этот костер. Мой шеф всегда был увлечен своей работой, но то, что сейчас зажигало его глаза, было скорей за ее пределами. У нас было много благотворительных программы, мой шеф спонсировал обучение молодых спортсменов, в каждом регионе, где был филиал, брали шефство над несколькими детскими домами и разрабатывали социальные программы. Но сейчас мой шеф загорелся созданием большого спортивного комплекса, в его голове уже сложилось, как его подопечные будут там заниматься и развиваться. Нам предложили партнерство в таком проекте, с точки зрения финансов, он скорей бесперспективен, возвращаться деньги будут долго, а может и не вернутся вовсе. Но Ковина это не смущало, он хотел больше, чем деньги, он хотел дать шанс молодым и талантливым. В общем, мы плавились в огне увлечения Ковина. После окончания рабочего дня я с ним тащилась на совещания по этому проекту, там он заводил всех остальных, а мне потом пинать всех этих заведенных.

Проект был совместным, мы всего лишь должны были дать денег, но Андрео это не устраивало, он хотел знать все и досконально, а значит, это я буду знать все и досконально.

Представитель партнера мне не нравился абсолютно, вот противненький хлыщ, я таких за жизнь перевидала море. Но приходилось терпеть, не могла я потушить огонь в глазах Андрея Владимировича, да и в себе я не могла потушить желания помочь и реализовать задумки шефа. Мне пришлось штудировать СНиПы по строительству и нормы по проектированию, выяснять, что такое геоподоснова и как ее получить, я люблю учиться, но не в аврале. Мне приходилось осваивать науку техзаказчика.

– Ерец!

Опять разнеслось по приемной и докатилось до моего кабинета. Вот что еще могло случиться?

Я боком вползала в кабинет почти любимого начальника, споткнулась об осколки и чуть не поскользнусь на разлитой жидкости. Уф, но за это он меня точно не уволит.

– И куда делся столик?

– У противоположной стены.

– Я просил его убирать?

– Нет. Но Вы всегда на нем документы забываете.

– Верните обратно.

– Хорошо. А что это было?

– Текила.

– Вы же ее не пьете.

– Это Вас и спасло.

– Ой, да ладно, у Вас столько подарочного алкоголя, что если я начну каждый день разбивать по бутылке, то через полгода только заметно будет.

– Хорошо хоть не распивать.

– У меня столько здоровья нет, а после рыбалки, его стало еще меньше.

Уборщица быстро уничтожила следы разбоя, а я в обед, пыхтя и обливаясь потом, перетащила столик на место. Только уже придвинув его к стене, додумалась, что могла попросить у административного директора пару мальчиков, как поступила в прошлый раз. Не думала я, что он такой тяжелый, а на вид хрупкий и воздушный.

Вик прислал приглашения на выставку. Всего лишь через месяц я увижу себя его глазами. Жаль, что его глазами я себя увидела только через месяц, меньше бы мучила себя глупыми вопросами.

А сейчас я порхала по конторе и раздавала приглашения на официальное открытие выставки дорогим коллегам. А Софья на портале разместила в новостях информацию о выставке. Вот лопните все от зависти! Все же я тщеславна иногда, как любая нормальная женщина.

На выставку я точно раза три схожу – на «продажку», на «официалку» с коллегами и камерно с родными и близкими, пусть гордятся. Себе сегодня позволила немного звездности, даже звезданутости. Ходила по конторе с гордо задранным носом, рискуя переломать ноги. Катя и Липа хохотали с моих проходов, кто-то уточнял, не продуло ли мне шею, кто-то желал, чтоб я ноги переломала. Правда к вечеру мне это надоело, и мой нос вернулся в привычное положение. Неделя пролетела без происшествий, а субботу я решила провести у матери.

От магазина до дома ровно десять минут галопа, проверено. Я опять набрала столько, что требовался небольшой грузовик для транспортировки, но денег на такси как всегда было жалко. Оценив вес, приняла решение о галопе, как обычно, и всегда добегала за десять минут с любым весом, проверено.

– Николь!

Вот черт, мой галоп остановил бывший одноклассник, а это значит, что до дома буду добираться под его нудное бормотание все сорок минут.

– А, Леха, ты как?

Он обстоятельно начал рассказывать как он, а мои руки стали ощущать каждый грамм веса. Да и сумки не поставишь на землю, мы же идем, разговариваем, очень медленно, но идем, а если я поставлю сумки, то Леха отнимет часов пять моей жизни. Зачем я взяла утку, курица легче, да и бутылка масла в стекле лишняя, можно было взять в пластике, рыбы тоже можно было взять меньше, а фрукты купить в палатке рядом с домом?

– А ты как? – после пятнадцати минут монолога, решил уточнить Леша.

– Нормально, работаю.

– Ты всегда работаешь. Замуж вышла?

– Нет. И не собираюсь.

– А я почти женился, но в последний момент она передумала. Мне не везет с женщинами. А почему ты не стала со мной встречаться тогда десять лет назад?

«Потому что ты мудак нудный», как же меня подмывало так и ответить, но с одноклассниками надо быть тактичней, а то потом будут ходить слухи обо мне по городу разнообразные, мне-то все равно, а маме будет неприятно.

– Из-за этого! – я с трудом подняла сумки практически до уровня его лица.

– Из-за чего?

– Реально не доходит?

– Нет.

– С тобой рядом идет девушка с тяжеленным сумками, а у тебя даже мысли не возникло помочь.

– Но, ты же не моя девушка.

– А если бы была, то ты тут же бы их потащил?

– Да. Ладно, Ники, мне пора.

И убежал мой одноклассник. Сумки опустились на асфальт, и нести их не было сил.

– Тетя Ники, вам помочь?

Соседский мальчишка лет двенадцати подлетел ко мне.

– Боюсь, что твоих сил не хватит, Сережа.

– Так я не один.

На его залихватский свист с поля у дома принеслась вся окружная ребятня. С шумом, гамом и смехом мои сумки были доставлены в квартиру.

– Ну, что, мальчишки – мороженое или пицца?

– Да, мы просто так помогали, тетя Ники.

– Знаю. И очень хочу от радости, что растут настоящие мужчины, чем-нибудь вас угостить. Давайте так, я сейчас раскидаю продукты в холодильник, а вы пока решите, куда идем барствовать. Хорошо?

– Хорошо!

Мальчишки галдели на площадке, я быстро раскидывала продукты по полкам холодильника и ящикам мебели.

– Мороженое!

Прогремело на весь подъезд. Мороженое, так мороженое. Палатка недалеко. Оптовая закупка прошла на ура, правда мальчишки пытались уменьшить мои расходы, тыкая пальцем во фруктовый лед, но мои герои заслужили нормальный пломбир. А потом я с ними играла в вышибалы, несколько важных взрослых скорчили недовольные гримасы и прокомментировали, что старой дуре (мне) с детьми прыгать не пристало. Но парочка моих «старых» однодворников присоединилась, и к концу дня мы сговорились встретиться утром и поехать на велосипедах на озеро.

Утром перед моим подъездом стояли двадцать велосипедов и пара рюкзаков с едой, я тоже собрала по дому пледы, чтобы поваляться на берегу. Наша разношерстная компания двинула по дороге, я замыкала. Машины одобрительно нам сигналили, и пара велосипедистов присоединилась к нам. До озера добрались без приключений, потом там долго убирали за «культурными» соотечественниками. Развалившись на пледах, уплетали бутерброды. Мой дружище кардиолог Олежка натянул веревку и мы стали играть в пионербол, жуткий вариант волейбола, правила уже давно никто не помнил, но нам это не мешало, мы их придумывали на ходу. Купались в озере, бегали в догонялки и рассказывали страшилки у костра.

Детство никуда не уходит, оно всегда в нас, просто большинство людей считают, что возраст обязывает. А мне так нравится, когда в моей взрослой жизни возникают такие островки детства.

Всю обратную дорогу мы горланили переделанную под пионерлагерную песню из «Неуловимых мстителей», ну знаете же «есть паста в кармане и надо успеть мальчишек намазать и шваброй огреть…», а еще им песенку про маньяка исполнила. Вернулись мы поздно вечером, родители ждали у подъезда, явно собираясь надрать нам уши за столь длительную прогулку, но увидев наш счастливый поющий караван, решили великодушно простить. Надо будет как-нибудь повторить.

Утро началось с Георгия Ивановича Федосина, нашего партнера по спорткомплексу. Эх, а солнце за окном обещало такой хороший день. Что ж всякие товарищи его портят.

Терпеть не могу, когда кто-то пристраивает свою пятую точку на мой стол, а это пятая точка занимала почти половину моей столешницы.

– Георгий Иванович, пройдемте в переговорную, там будет удобней.

«Вот принесла нелегкая, сегодня никаких встреч с ним не должно быть».

– Да я к Вам, Николетточка, на минуточку забежал, узнать, что нового по земле.

– Ничего нового с пятницы по земле не произошло.

Меня аж передернуло, когда он произнес «Николетточка».

Он продолжал сидеть на моем столе.

– У Вас еще есть вопросы?

– А? Нет, я сейчас уйду. А Ковин когда будет?

– Андрей Владимирович в своем кабинете.

– О, тогда загляну к нему. А это Вам.

Он плюхнул на мой стол шоколадку, и наконец-то ушел.

В приемной кружил финансовый директор, мне его кружения не нравились абсолютно, как бы этот коршун не унес мой ценный кадр.

– Григорий Матвеевич, хотите шоколадку?

– С удовольствием съем, я как всегда без завтрака.

– Так позвоните и Вам завтрак принесут.

– Точно, спасибо.

– Шоколадку заберите.

Коршун схватил плитку и полетел в свое управление, еще один неприспособленный. И вот зачем мы тогда держим поваров в штате?

– Липа, поглядывайте, а то уведет он от нас Игорька.

– Хорошо.

– Федосин ушел?

– Нет еще.

– Надо Ковина спасать. Отнесите ему кофе и напомните про совещание в десять.

– Будет исполнено.

– Катя, ко мне зайдите минут через двадцать.

Предстояло понять, сколько у меня есть времени на поиск замены Екатерины.

– Николь, зайдите.

Не успела я скрыться в кабинете. Андрей Владимирович привычно передал мне свои каракули для обработки, а это значило, что из его пары слов должен получиться как минимум рассказ, а лучше повесть.

– Вик приглашения прислал, Вы же в курсе, что я в это время буду в Гонконге.

– В курсе.

– Георгий, хотите сходить?

– А что там?

– Выставка фоторабот моего друга, Николь Александровна в экспонатах будет.

– С удовольствием.

Как-то мне не очень понравился липкий взгляд партнера, немного мерзко стало. Надо будет Бизона взять на выставку, так безопасней. А еще мне стало обидно, что шеф так и не увидит мои фотографии, такие как он, ходят только на премьеры, закрытые показы и открытия, и уж точно не посещают мероприятия с обычными смертными.

– Вводите в курс дела Игоря, пусть заберет на себя бумажные дела по проекту и общается с юристами.

– Хорошо.

– И в субботу будете меня сопровождать.

– Так и быть.

– Свободны.

Позже выясню, куда буду сопровождать и очень ли нужно мое присутствие. Екатерина послушно пошла за мной в кабинет.

– Катя, как беременность?

– Все замечательно.

– То есть у меня есть два-три месяца в запасе.

– Два точно есть. Постараюсь продержаться как можно дольше.

– А оно Вам надо, ребенок самое важное, а работа будет всегда.

– А Ольга?

– Ей еще год учиться. Так что надо опять проводить собеседования.

– Только без меня, это просто пытки.

– И для меня это полный капут.

Как-то безрадостно начался день, надо будет в обед себя чем-нибудь порадовать, куплю большущей кусок шоколадного торта или пять шариков мороженого. Или я весь обед пробегаю с шефом по стройке, а остаток дня проведу в бытовке, выслушивая отчеты генподрядчиков. Андрео меня потом ужином накормил, но уплетать при нем сладости я не стала. По дороге домой прикупила тортик, с Ладой посидели, чай попили. А мой котяра совсем решил место жительство сменить, пришлось тащить этого лося к себе, а раньше он галопом бежал за мной, вот оно мужское непостоянство.

Вторник потонул в совещаниях, с последнего меня можно было выносить, так как сил встать у меня не было. Я почти выползла из здания, когда меня вернул звонок шефа. «Неужели Ольга не может помочь, а?»

– И только из-за этого Вы меня вернули?!

– Да.

Возмущению моему не было предела, цветочки помочь выбрать, эх, жаль, что Чистин мне так и не дал номер своего «великолепного» флориста, а то бы вместо букета орхидей получила бы очередная краля траурный венок-подкову. От раздражения даже моя усталость отступила на задний план, домой я практически долетела, кипя от возмущения. А потом рухнула на постель и, кажется, за ночь так больше и не шевельнулась.