Текст книги "Мои двенадцать увольнений (СИ)"

Автор книги: Артем Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)

Часть. Увольнение седьмое. Филонить – тяжкий труд или за что боролись, на то и напоролись

Утро понедельника застало меня во всеоружии – костюм, макияж, маникюр, к собеседованию готова. До офиса я добралась быстро, меня проводили сразу к начальнику Глебу Юрьевичу.

– Доброе утро, Николь Александровна.

– Здравствуйте, Глеб Юрьевич.

– Хочу извиниться, но в свете последних событий… – потенциальный работодатель как-то стушевался.

– Каких событий?

– Ну, вы пришли … не могу я вам взять… вот…

– Не можете взять?

– Не могу.

– А почему?

– Не могу и все.

– А Андрей Владимирович Ковин к этому «не могу» имеет отношение?

– Ну, он наш крупный заказчик… в общем, если я вас возьму я могу потерять заказы.

– Понятно, тогда не буду больше угрожать вашему благополучию, до свидания.

– До свидания.

История повторилась и на втором и на третьем собеседовании. К концу недели я уже кипела как вулкан Эйяфьятлайокудль, угрожая засыпать пеплом окружающих. Я-то понимала, каким образом Софья умудряется вычислять моих потенциальных работодателей; хороших вакансий не так уж и много, а с моими запросами вообще единицы, но вот почему бывший руководитель вставляет мне палки в колеса, не понимала, сам же выгнал. Ему же бесперспективные в активе не нужны!

«Если он будет продолжать в том же духе, я работу так и не найду, придется Бизончика просить или еще хуже, к Чистину обращаться, а просить о помощи я не люблю. Пойду и придушу Ковина, всем станет легче!».

С таким настроем я и пришла к Андрею Владимировичу. Я уже ощущала, как мои пальцы смыкаются на его шее, я слышала, как он задыхается, ощущения были такими реальными, что предпочла спрятать руки в карманы пальто и не снимать его во время разговора с бывшим начальником, а то фантазии станут реальностью.

А этот гад еще довольно улыбался, так хотелось в него швырнуть чем-нибудь или горячее кофе выплеснуть прям в ухмыляющуюся физиономию.

– И что это значит?

– Не понимаю о чем вы.

– Прекрасно понимаете. Вы сами меня выгнали, а теперь мешаете найти работу.

– Я все равно считаю, что Мария должна жить дома, но я не должен был вас выгонять.

– Вы меня уже выгнали, а сейчас вы мне мешаете найти новую работу.

– А зачем вам новая работа? Я хочу, чтоб вы вернулись.

– Да?!… А я этого не хочу!

– Я вам выбора не оставлю, – Ковин довольно ухмыльнулся.

– Хорошо, я вернусь, но я сразу предупреждаю – работать я не буду, вы опять меня уволите за профнепригодность.

– Вы этого не сделаете.

– Вы меня плохо знаете, сделаю. Вы пожалеете о том, что взяли меня обратно.

– Поработаем, увидим. А сейчас идите, оформляйтесь.

В очередной раз я шла в отдел кадров, в очередной раз меня брали в эту контору на работу. София обрадовалась моему очередному пришествию, начальник отдела кадров порадовала меня новой офисной шуткой: «Вы слышали, Ерец опять уволили? Ваши данные устарели, ее уже приняли обратно». Пока оформляли документы, строила планы мести, он пожалеет, что взял меня обратно, из вредности я могу сделать многое, а уж не работать на работе раз плюнуть. Война, так война. Готовьтесь к бою, господин Ковин…

Большую часть дня висело оповещение, что Ковин занят и его никто не может беспокоить, новое программное обеспечение связывало высокое начальство и приемную крепкими информативными узами, и красный свет к углу монитора извещал о том, что лучше не входить.

Это было невыносимо, я хотела работать, но это значит проиграть Ковину, а он даже не извинился за свои действия. Но совсем уйти в оборону я не смогла, жалость плохое качество женщин. Я набрала номер.

– Катя, зайдите ко мне.

– Сейчас, Николь Александровна.

«Ох, и погубит меня моя доброта». Екатерина бесшумно вошла в кабинет.

– Екатерина Викторовна, закажите обед для Ковина, а сейчас отнесите ему кофе и бутерброды.

– Но там горит красный.

– Вы быстро забегаете, ставите все на стол и исчезаете, он с восьми на работе и еще ничего не ел.

– Все поняла, сделаю.

– Липа пусть ему напомнит, что завтра встреча с министерскими и подготовит необходимые документы, список я ей на почту отправила.

– Возвращаетесь к работе?

– Нет, просто мне скучно.

Екатерина понимающе улыбнулась и исчезла.

К концу недели я все еще работала на Ковина, несмотря на постоянные жалобы со стороны сотрудников на мои действия, верней бездействие, Андрей Владимирович проявлял небывалое самообладание и даже ни разу на меня голос не повысил. С легкой руки Софьи вся контора знала, что Ковин заставил меня вернуться супротив моей воли, некоторые мне сочувствовали, некоторые меня еще больше возненавидели. Вот к какому лагерю примкнула управделами, мне предстояло сегодня выяснить.

Снегина Вера Геннадьевна перед окончанием рабочего дня зашла ко мне и предложила выпить чашечку кофе и поговорить о делах наших скорбных. Странно, к концу недели я была выжата как лимон, хотя и не работала. Целая неделя ничегонеделания была хуже, чем месяц работы, никогда не думала, что не работать это такой тяжкий труд. А может мне это просто не дано?

Кафе было уютным, а запах кофе обволакивал и манил, я заказала себе капучино с корицей и карамелью и кусочек тирамису. Вера Геннадьевна задерживалась, ведь в отличие от меня она работала, а вечер пятницы всегда был загружен. Было начало восьмого, когда управделами появилась в кафе. Вера долго извинялась, я приняла извинения и повисла пауза. Нарушать молчание я не собиралась, в конце концов, это не я устроила эту встречу. Снегина сделала заказ, и опять повисло молчание. Я доедала свой третий кусок торта и ждала, когда принесут четвертую порцию мороженого.

– Николь Александровна, я хотела бы узнать, что происходит между вами и Ковиным.

– Так вся контора в курсе.

– Мне не нужны слухи, мне нужна нормальная информация. Из-за вашего поведения проблемы начинаются и в моем управлении, девочки думаю, что и они могут ничего не делать и им за это ничего не будет.

– Они забыли одно простую вещь, у них начальник Вы.

– А у меня начальник Ковин, и все смотрят на его реакцию, а ее нет.

– Это и меня удивляет.

– Вас удивляет, а мне создает проблемы, что происходит, Николь Александровна?

– Все очень просто, Ковин при увольнении довольно сильно меня обидел, уволил, да и ладно, не в первый раз, но он меня оскорбил и при этом еще не дает найти другую работу. Я прихожу на собеседования, а мне сообщают, что по высочайшему указанию Андрея свет Владимировича меня брать на работу строго запрещено. Вот я и пришла выяснить, чтобы все это значило. А значит все это то, что Ковин меня прощает и желает со мной работать и дальше, а мое согласие на продолжение трудовых отношений и не требуется. Он так хочет и все!

– И вы решили саботировать работу?

– При очередном трудоустройстве я ему сказала, что работать не буду, вот теперь и приходится держать слово.

– И долго это еще будет длиться?

– По моему плану я должна уже была с трудовой лететь в ряды безработных, но Ковин в этот раз само терпение.

– Так вы его на слабо берете, какой мужик бабе-то уступит.

– И что делать?

– Капитулировать.

– Нет, Вера вы действительно хотите, чтоб я ему уступила?

– Честно?

– Честно.

– Нет, не хочу, но я слишком долго создавала эту структуру, чтоб из-за чьих-то препирательств она разрушалась.

– За неделю она не разрушится.

– Еще неделю?

– Да, больше я и сама не выдержу, это так сложно не работать. Мне даже хочется выть от скуки.

– Это дня нас с вами сложно, а для некоторых мечта.

– Значит договорились? Одна неделя.

– Договорились.

– Вера, я по своему опыту завканца знаю, что сумятицу вносит обычно один человек. А также я знаю, что на мое место было несколько кандидатов.

– Вы к чему ведете?

– А к тому, что если Ковин меня все же уволит, на ваше усмотрение любая девушка станет и.о. начальника приемной Президента.

– Я правильно вас поняла? Смутьянка?

– Правильно, пусть получит, то о чем мечтает: мое место и Ковина в придачу.

– После такого, я хочу перейти с вами на «ты».

– С удовольствием, Вера. И по коньячку.

Вот и еще один человек в моей команде. Выходные потонули в киносеансах и походах на выставки. Понедельник наступил как-то быстро, и очередная неделя безделья меня совершенно не радовала, а перспектива капитулировать удручала. Но у меня был план. План простой, Ковин будет лишен Кати и Липы, по графику у них в этом месяце учеба, вот и пойдут вместе на этой неделе.

Софья хоть и удивилась моему решению, но на учебу направила, так что со среды в приемной будем только я и Ковин. Девочки пытались со мной спорить, но их доводы до меня не доходили. «На учебу» командным голосом выдала я, и никто со мной больше не спорил.

Среда началась с криков Ковина.

– Где все?!

– На учебе, – я попивала кофе из фарфоровой чашки и смотрела на разъяренного шефа.

– А работать кто будет?

– Даже не знаю, это ваша проблема, девочки ушли на учебу по графику, вами же утвержденному.

– Возьмите кого-нибудь из других отделов!

– Я?!

– Вы!

– Но по условиям приема на работу, я не работаю, а только присутствую, так что решайте эти проблемы сами.

Я удалилась в кабинет, через пять минут мне позвонила Вера.

– Ковин приказал к нему девочек прислать.

– Присылай, тех самых, что возмущаются больше всех.

– И смутьянку?

– Пока нет, для нее отдельная роль.

Через полчаса в приемной расположились две девушки приятной наружности, при моем появлении в приемной они снисходительно на меня посматривали, а когда осмелели, стали в открытую обсуждать мои умственные и иные способности. Основная мысль была «что они-то покажут Ковину, что такое настоящие профессионалы». А мне предлагалось быть тем неучем, на фоне которого они будут поражать шефа своими достоинствами. Ну-ну, вперед и с песней.

Зря девочка Эличка решила проявить заботу о Биг Боссе и напоить его кофе, шеф был, мягко говоря, с утра не в духе, и в кофе не нуждался. В такие моменты к нему могла зайти только я, рискуя в очередной раз быть уволенной, тут главное улыбаться и не обращая особого внимания на возмущения шефа поставить кофе и уйти. А девочка видимо замешкалась в дверях, и момент был упущен, речитатив Ковина, о том, что его сейчас никто не должен беспокоить был слышен даже у меня.

Девочка Людочка решила исправить оплошность подруги и ринулась в кабинет со срочными донесениями, ну и что, что в уголке монитора светился красный огонек, предупреждающий, что Ковин занят и никто не смеет его беспокоить, даже я в такие минуты не входила, если конечно они не перетекали в часы, как на прошлой неделе. Но Люда видимо дальтоник и не заметила предупреждающего сигнала семафора, а может просто не знала установленное в приемной программное обеспечение, связывающее воедино меня, Ковина, Катю и Липу.

В общем за несколько часов работы девушки успели узнать не самые приятные стороны Андрея Владимировича, а перспектива поработать допоздна их совсем не обрадовала, но что делать-то, не мне же за них работать в самом-то деле.

Ну, ладно, злыдня я, злыдня, но в начале повествования я уже говорила, что в меру подлая, а мера бывает разной. Вам жаль девочек? Мне тоже, где-то очень глубоко, но такова жизнь, кто-то должен страдать. Девочки хотели быть на этих местах, они там и оказались, пусть наслаждаются. Я пожелала им приятного рабочего вечера и пошла домой в положенные восемнадцать часов.

Утро четверга. Мое чаепитие было прервано явлением Ковина, шеф явно хотел мне что-то сказать, он даже рот открыл, но видимо моя довольная физиономия его остановила. Андрео вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью. Вот, увольнение сорвалось, надо свои эмоции держать под контролем и не пугать шефа излишней радостью.

Я ушел из кабинета. Нет, не дождется она того, чтоб я сдался. Не бывать этому. Это она должна пойти на мировую.

– Кофе мне принесите, пожалуйста.

Имя девушки я не запомнил, но и ладно, они здесь все равно ненадолго, через пару дней вернутся Липа и Катя и может даже у Николь мозги на место встанут, и я смогу работать в нормальных условиях.

Кофе принесли, но вот никакого пирожного или конфетки, эх. Настроение ухудшалось, работать не хотелось, однако, взял себя в руки. Череда встреч, переговоров, когда вернулся в офис, там уже никого не было.

Утром Николь не было. «Может выговор ей влепить с занесением в трудовую, хотя сейчас туда вроде бы только благодарности записывают». Замещающих тоже еще не было. Так что кофе пришлось добывать самому, благо Николетта когда-то вбила в автонабор номер нашего буфета, голодным я не останусь. Но приятней было, когда поднос вносила Ерец, сопровождая кофепитие свежими анекдотами.

Всего две недели конфронтации, а силы уже на исходе. Девушка вбежала, оставила почту и быстро скрылась, кажется, девушку звали Людой. Я набрал номер приемной.

– Ерец пришла?

– Да, у себя в кабинете. Позвать?

– Не надо, спасибо.

Она не пойдет, позвоню, трубку не возьмет, а может, возьмет? Телефон был занят, и сколько я не пытался прозвониться, ответом мне были короткие гудки. В обед я выбрался из кабинета. И направился в кабинет к Николь. Она старательно красила ногти, запах лака заполнил кабинет, к нему примешивался еще ацетон и запах клубники, что последнее время стал сопровождать Николь везде. Даже не посмотрела в мою сторону, продолжала делать маникюр. А телефонная трубка была снята и лежала на столе. А я названивал полутра!

– Почему трубка не лежит на месте?!

Николь повернулась в мою сторону и, подув на накрашенные ногти, изрекла:

– Он мне своими звонками мешает ногти красить.

– Ногти?! Я вам названиваю, в вы тут дурью маетесь! Вы совсем очумели!

– А что вы на меня кричите?

– Я еще не начинал кричать! Из-за вас я не могу уже полмесяца работать!

– В понедельник Екатерина и Алимпиада вернуться, и работайте в свое удовольствие.

– Да, вы!

– Что я?

– Вы! Вы! Да я вас…

– Что?

– Уволю!

– Ура. Звонить Софии?

– Звоните!

Фролкина как всегда оперативно подготовила все бумаги, а сияющие лицо Николь меня доводило до ярости. Вот и бумаги все подписаны, вот и добилась она своего. Софья ушла.

– Довольны?

– Да.

– Теперь будете нормально работать?

– Нет, я же уволена.

– Не понял?

– Да, ладно, вернусь, но через недельку. На учебу ухожу и в конференции участвую.

– А кто работать будет?

– Нашла я замену на неделю, мечтает работать под вашим началом. Сейчас Фролкину попрошу, она приказ сделает об исполняющей обязанности. А вдруг это судьба и она станет замечательной хозяйкой вашей приемной, и через неделю вы сами не захотите меня видеть.

– Очень на это надеюсь. Но у меня завтра встречи, мне нужен помощник.

– А эти девочки вас не устроили?

– Нет.

– Хорошо, схожу по старой памяти.

– Я за вами заеду около двенадцати.

– Договорились, мне пора, до завтра. Да, и извинения не забудьте завтра с собой прихватить.

Весть об увольнении Ерец быстро пробежала по сотрудникам. Самое неприятное, что разносчицы слуха сейчас сидели в приемной и мне с ними еще до конца дня работать. Утешал я себя тем, что капитулировал ради нормальной работы и что смесь лака и ацетона произвела на меня раздражающие действие, опять разозлился, а в гневе я всегда Николь увольняю, такая уж традиция в наших отношениях.

Что будет через неделю? А может, я действительно сработаюсь с заменой и пошлю Ерец далеко. С одной стороны хорошо, с другой не очень, кто ж меня будет развлекать? С третьей стороны никто не будет меня доводить до бешенства, а она это умеет. Так весь обед я и потратил на составление списка плюсов и минусов ухода Николь, пока минусов было больше. Будет видно через неделю. Мне еще завтра терпеть мою гадалку большую часть дня. Вдруг придушу ее завтра, и не будет у меня проблем. Картинка удушения Ерец всплыла в моем воображении, фантазия подняла настроение, и я воодушевленный проработал почти до полуночи. Люда и Элла ушли, даже не предупредив об уходе, хотя я подозреваю, что они просто сбежали.

В субботу настроение было хорошим, чай, которым меня напоила Лада, поднимал его к облакам, а выпечка уносила за стратосферу. Слишком рано приехал, Николь была застигнута в момент уборки «свободных территории» как их именовала Лада, и вот у гостеприимной соседки и ждал перевоплощения уборщицы в помощницу. Через полчаса Николь была во всеоружии – платье-футляр, туфли, неяркий макияж, стянутые в тугой хвост волосы и сумка, которую она теребила. Неужели женщины могут быстро собираться?

– Я готова, какой план мероприятий на сегодня?

– Деловой обед, потом фотовернисаж.

– Опять буду выставлена полной идиоткой. Я ж в современном искусстве ничего не понимаю.

– Фото Вика вам понравятся.

– Мне-то что, это вам же придется краснеть.

– Еще не приходилось за вас краснеть на выходах в свет.

– Вы меня почти смутили. Лада вам опять придется сидеть с Челе. Не балуйте его, а нам пора, а то Славик там уже соскучился в машине.

Помог Ерец облачиться в пальто, попрощался с Ладой. Николь по привычке сбежала по ступеням, чинно спускался, а старинные перила так и звали съехать с них, как в детстве. Но я себе это позволить не мог, детство давно ушло и я серьезный бизнесмен. Ерец села рядом с водителем.

– Слава, вот тебе пирожки, вчера испекла, все, что удалось спасти от троглодита по имени Ковин. Это тебе на обед.

– Я не троглодит, – справедливо возразил я.

До ресторана добрались быстро, отдельный кабинет, что больше располагал к работе, чем к еде, переговоры были сложными и затянулись почти до вечера, но нужный результат был получен, соглашение заключено. Я немного задержался, хотел перекинуться парой фраз с хозяином ресторана, а Николь пошла к машине. М

етрдотель сообщил, что Иванского нет, и я пошел догонять «хозяйку приемной». Далеко уйти ей не удалось, какой-то пьяный привязался к ней и кричал, что у него «есть бабло и он оплатит ее услуги». Странно было видеть Николь растерянной, беззащитной… Она не отреагировала, а вот мой кулак быстро нашел челюсть этого «бабластого» и удар вернул его на землю, верней на асфальт. Тут уже и Слава подбежал, я увел Николь в машину. Она всегда была готова дать отпор, а тут растерялась и собиралась разрыдаться. Я уже несколько раз видел ее без доспехов, и каждый раз меня это удивляло, слишком привык видеть во всеоружии, а она всего лишь человек. Человек, который умудряется довести меня до бешенства. Но вот, кажется, она взяла себя в руки, я как-то не по части утешений.

– Вас домой отвезти?

– А фотовернисаж как же? Вы мне развлечение пообещали, я хочу увидеть фотографии этого Вика.

– Вы точно в норме?

– А что мне будет, так неприятный осадок, но искусство его растворит.

– Что он к вам привязался?

– Хотел интим получить за деньги. Это товарищ Срегин, он в службе заказчика работал, приходилось с ним поддерживать служебные отношения.

– А это не он с вами был тогда в ресторане?

– Он.

– Романтическое свидание, прерванное начальством.

– Вы мне тогда не начальник были, а на свидание я обычно в костюме не хожу, и не прошу Минкина мне звонить в девять часов.

– На свидание вы надеваете исключительно вечернее платье в стиле осень.

– У меня много чего есть для свиданий, свиданий как таковых мало. Как будто у вас нет таких встреч, на которые идти не хочется, а надо.

– У меня есть несколько знакомцев в оборонзаказе, теперь буду направлять к ним вас и звонить в девять. Утра или вечера?

– Если я туда схожу, заказов у вас больше не будет.

– Я шучу, неудачно. Мы почти приехали.

– Мне рядом с вами быть или я могу попастись?

– Я отпускаю вас пощипать травку, но далеко не убегайте.

– Мууууу.

– Это согласие?

– Меее.

– Беее.

Мне пришлось потратить много сил, чтоб не расхохотаться, хорошо, что мы уже приехали. Особо Николь не было куда сбегать, выставка занимала всего два зала, народу было не очень много, в основном коллекционеры, для остальных вернисаж начнет работать только завтра, а сейчас решится судьба многих снимков, я тоже собирался что-нибудь прикупить.

Вернисаж мне понравился, фотографии были великолепны, из всех выставок на которые меня таскал Андрео, эта действительно понравилась. Один снимок потряс – просто пожилая женщина, просто переходит дорогу, но чувство одиночества захватывало и становилось больно, никому ненужный человек среди машин. Я видела себя, сейчас у меня есть хоть кто-то кто мне дорог – мама и Лада, но когда-нибудь я останусь одна среди таких же холодных машин. Это было мое будущее, будущее женщины неспособной полюбить. Одиночество вот моя судьба, сейчас у меня есть силы с ним бороться, а что дальше? Я так и стояла около этого простого снимка и не могла уйти. Я не хотела такой судьбы, но и жить с кем-то чужим и ненужным не могу. Почему я не могу влюбиться? Почему мне никто не нужен? Ведь есть и выбор и возможности. Что со мной не так? А может, это только я вижу в этом снимке одиночество? Я слишком долго простояла около этого снимка.

– Вам нравится?

Я кивнула, голос мне пока не повиновался, но я была благодарна незнакомцу, что он вырвал меня из моих мыслей.

– Мне этот снимок тоже понравился, хотя я собирался снять совершенно другое.

– Вы – Вик?

– Да. Что вы видите на фото?

– Одиночество.

– Оно вас пугает?

– Иногда.

– А мне этот снимок дарит надежду?

– Надежду?

– Вы же не знаете, что ее ждало в конце дороги, а я знаю.

– И что же?

– В сквере ее ждал поклонник, старичок с букетом гвоздик, и она словно помолодела, и все плохое ушло. Ведь у нее был близкий человек.

– Вы меня успокоили.

«Только у меня в конце пути нет близкого человека, я заведу себе кучу кошек и собак и буду кормить голубей в этом сквере. Одна».

– Я собираюсь сделать цикл фото «Женщины большого города», не хотите стать участницей?

– Я совершенно не фотогенична, могу паспорт показать.

– Паспорт не показатель, и запомните – нет нефотогеничных людей, есть плохие фотографы.

– Вы будете снимать успешных женщин, а я к ним не имею никакого отношения.

– Я собираюсь фотографировать женщин, а не их успех. Вы мне подходите.

– Если договоритесь с моим пастухом, и он меня выпустит погулять.

– И кто вас пасет?

– Ковин

– Андрео? Что ж за год моего отсутствия у него явно вкус улучшился, а то вечно какие-то куклы.

– Не улучшился, я его секретарь, а куклы так и присутствуют в его жизни.

– Нужно на него пожаловаться Оксане Борисовне.

– Оксана Борисовна умерла.

– Не знал…

– Только не приносите ему соболезнования, для него это все еще болезненно, не надо лишний раз напоминать.

– Спасибо, что предупредили. Пойду, отпрошу вас у пастуха.

Вот сейчас расскажет Андрео и он меня обратно не возьмет. Но и на другую работу не даст уйти, сатрап.

Я из угла наблюдала за Андрео и Виком, два старинных друга встретились и, судя по-всему, мой «титул» был озвучен Ковину, но пастух только рассмеялся, таким открытым я своего начальника еще не видела, ну разве что за поглощением конфет и эклеров. «Может под шумок сбежать? Проскользнуть к выходу, просочиться через дверь и утечь на метро?».

– «И много корова дает молока? Да мы молока не видали пока». Значит пастух?

– Да. Ну, это шутка, неудачная.

– И что, буренушка моя, отпустить вас в проект али нет?

– Если вы хотите подложить свинью своему другу, то да.

– Значит так, в свободное от работы время можете участвовать.

– Так я не работаю.

– Это временно.

– Работа у меня тоже все время временно, а так хочется стабильности.

– Устали?

– Почти нет, но есть хочу, с вами же не поешь нормально.

– Составите нам компанию?

– Нам?

– Мне и Вику.

– Нет, я лучше домой, вам есть о чем поговорить, а мне это слышать необязательно.

– Как хотите, Слава вас отвезет.

– Это приказ?

– Да.

– Слушаюсь, только кнутом не бейте и волкам на растерзание не отдавайте.

– Идите.

Но я все же при уходе немного постояла у того снимка, я разглядывала его еще пристальней, ведь если тебя ждут, должно же это быть видно. Уголок губ старушки был слегка приподнят, немного, но это было начало улыбки. А может это действительно надежда? И может я найду свою судьбу? У меня есть еще лет пятьдесят-шестьдесят, и может судьба меня ждет в доме для престарелых?

Вечер дома, Челе, прохвост итальянский, удрал к Ладе, там и остался, ее диван ему больше нравился. Что ж, пока его нет, могу разобрать завал на столе, а то приличной женщине неприлично с таким бардаком обитать. Книги заняли свои места на полках, хотя часть осталась, так штук десять, вдруг будет время. Записи речи улетели в помойку, окончательный вариант уже был готов, утром распечатаю и сама у себя утверждение запрошу. Так, а это что за коробочка? Ее точно утром не было, ленточки не люблю, их слишком любит Челе.

«Извинения принес, перспективы приложил» гласила коротка записка. Ага, шоколадные слова, целая коробочка извинений на разных языках. Рardonne было лучше всего, с коньячком, хорошим коньячком, может после Scusa с «Лимончелло» так оценила. А вот где перспективы-то?

Вот скотина, короткое «выбирайте» во второй записке, и полночи провела в интернете, любой курс повышения квалификации за счет шефа, за личный счет шефа.

Воскресение большую часть дня просто провалялась в постели, у меня был день лени, и отдавалась ей с упоением, иногда это было нужно, в таком состоянии лучше писались тексты для выступлений, хотя здесь нужно было немного подправить уже написанное. Неделя предстояла суматошная – три дня обучения, потом участие в конференции, и выходные на семинарах по электронному документообороту и архивах. Конференция была старым долгом, записалась еще работая в издательстве, но тогда ее перенесли на следующий год и вот сейчас мне предстояло читать доклад на тему «Визуальное представление проекта окружающим». Не так страшна тема, как название, в ней я рассказывала о пресс-релизах, встречах с журналистами, размещении информации в блогах и распространении материала с использованием социальных сетей, когда-то мне этим приходилось довольно много заниматься, а сейчас для этого была целая пресс-служба. Мою леность нарушил телефон.

– Привет, Ники, тут мне принесли радостную весть.

– Даже не буду спрашивать какую. Спрошу другое.

– И что же?

– Ты почему работаешь в воскресенье?

– Директора работают круглосуточно. Так ты не хочешь знать, что за радостную весть получил я?

– Мое резюме.

– И как?

– Просто, просмотры видно, кто, когда и сколько раз. Название твоей компании знаю.

– И?

– Ответ ты знаешь. Хотя… если через неделю не устроюсь, то может, быть попрошусь.

– Понятно, не ушла. В барной компании-то не откажешь?

– Не откажу. Через два часа.

– Машина заберет.

– Как будет тебе угодно, мил друг Бизон.

Не, с друзьями работать нельзя, еще потеряешь, а я женщина вредная, местами дотошная, точно потеряю, если что не по мне будет. И с кем тогда по модным барам в поисках судьбы ходить буду?

Судьба что ль у меня малолетняя, одни сосунки пристают, и что их так на взрослых тетенек тянет? И главное считают, что счастье ко мне великое подвалило в штанцах в облипочку с хвостиком на макушке. Одного пошлешь на танцполе, так тут же еще два нарисуются, пришлось призывать на помощь Бизончика, его авторитетный разворот плеч сразу очистил пространство вокруг меня, и разные распущенные конечности мне не мешали танцевать почти до утра.

В понедельник весь день потратила на изучение возможностей обновленных версий офисных программ; вторник – изменение законодательства и сроки хранения, установленные всевозможными министерствами, ведомствами и агентствами; среда – зарубежный опыт, стандарты, это был самый интересный день и мы засиделись допоздна, обсуждая новости, их было много. Четверг: мало того что трудно выступать последней, так еще и после перерыва на обед. Но доклад прошел на ура, были вопросы, и я вроде бы в грязь лицом не ударила, однако, удостовериться в этом смогу после просмотра записи. Материалы конференции было решено разместить в видеозаписи, а не только в виде презентаций и основных тезисов, с согласия выступающего, конечно. А вечерами с надеждой на избавление проверяла почту и заходила в СЭД. Но надеждам не суждено было оправдаться, только слегка от завалов избавилась. Замена выбирала самые легкие задания, и, к сожалению, совсем не срочные. В понедельник вечером написала ей письмо с расстановкой приоритетов, но его проигнорировали; во вторник вечером сама рассылала запросы, назначала встречи, переносила совещания, передала ценные указания Липе и Кате; в среду шеф выдернул меня на встречу с партнерами, столкнулась там с Липой, радостно сбежала, прям сразу; четверг прошел тихо, я просто тихо материлась, принося извинения за не вовремя направленную информацию, за накладки по встречам и в целом за мое отсутствие на работе, как можно было снести часть расписания? Если бы не дурная привычка распечатывать план на день, то вообще ничего бы не восстановили. Снесли одну встречу – случайность, две – уже профнепригодность. Еще и запрос отправила в службу айти, чтоб проверили кто и когда снес, она оправила, святая простота-то, решила меня подставить, с моими же регистрационными данными заходит в СЭД, только вот не учла, что с айти мы спелись и сдружились, так что ответ ей не понравился.

В пятницу пробежалась с утра по магазинам и привела в порядок свои вещи, после обеда заехала на работу на часик, узнать, как обстоят дела в моем королевстве, узнала все от Веры, чтоб не светиться пред Ковиным свет Владимировичем, а то еще радостно припашет к чему покруче отчетов за месяц. К концу недели и.о. не очень-то была рада своему положению, Ковин был крут (с ее слов, со слов Липы и Кати был в обычном расположении духа, а значит, был почти приятен и нежен) и угодить ему она никак не могла. Значит, в понедельник я вернусь на работу, эх, не судьба спихнуть Андрео на другую шею.

Суббота и воскресенье прошли в попытке объять необъятное, бегала от одной секции к другой, разнообразие тем радовало, но вот разорваться на пару десятков Николь у меня никак не получалось, а жаль.

В понедельник в очередной раз устраивалась на эту работу, радовали предстоящие майские праздники, так что работать придется мало.