Текст книги "Мои двенадцать увольнений (СИ)"

Автор книги: Артем Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

Старая квартира в старом надежном доме. Тут ремонт косметический требуется, но мне было в ней комфортно и спокойно. Давняя подруга мамы уехала к сыну, и сдала мне квартиру за квартплату и уход за многочисленными цветами.

– Сплю на новом месте – приснись жених невесте.

Какая же белиберда мне снилась! А жениха так и не увидела.

На работе никаких потрясений за время моего отсутствия не случилось, да и главный землетряс был под моим контролем, ну или я под его.

С утра раздала сувениры, показала фотки и успела собрать все сплетни. А потом погрузилась в разбор служебной почты. Вот шеф, уже вчера успел всяких указаний надавать. Что ж ему не сидится на попе ровно?

Все вернулось в привычное русло, и только Кольцо Всевластья (каюсь, не устояла перед соблазном и купила парочку колечек) напоминало о сказке. Незаметно наступил февраль, а значит еще немного и весна. Но раньше весны будет набег Кравца в наши угодья. Мой любимый матершинник присылал мне каждый день сообщение с обратным отсчетом.

– Дни считаю до встречи с тобой.

– И я, Савелий Евгеньевич, и я.

Так обычно заканчивалось наше скайп общение на еженедельном совещании всех директоров.

Да это не комната отдыха, а подслушивательный пункт какой-то.

– Тут поговорим, а то разговор конфиденциальный, не для чужих ушей.

– Хорошо, Савелий. Что случилось?

У моего шефа с Кравцом разговор тайный, а тут с пакетом рубашек под дверью замерла, знаю, что подслушивать плохо, но так интересно.

– Ты же помнишь, на каких условиях я согласился с тобой работать?

– Помню, ты говоришь что надо, я это достаю, покупаю, выделяю деньги.

– Так вот, помощник мне нужен.

– Бери, штат увеличу, какие проблемы, составь требования, Софья найдет.

– Нашел уже – Николь. Я ее забираю себе.

– Что?

Мне это «что» совсем не понравилось, после него обычно у Ковина шевелюра начинает дымиться и из ушей пар идет.

– Николь заберу. Она тебе все равно не нужна, то и дело увольняешь, а мне такой человек нужен.

– Не отдам, – упрямо сказал мой Биг Бос.

– Ты хорошо подумал? Знаешь же последствия.

И я знаю, не будет у нас тогда главного по науке. Куда же мы без Савелия?

– Знаю. Но не отдам.

– А я согласна, я же всегда говорила, что Савелий Евгеньевич мужчина моей мечты.

Мое вываливание из комнаты отдыха было фееричным.

«Я от нее третий месяц отгоняю брюнетов, блондинов, молодых, накачанных, а она о Савелии мечтает?!»

Так быстро я еще в Зимний сад никогда не попадала, меня туда вынесли, почти с дверью.

– Да отпустите, мне же больно.

– Ты чего творишь!

– Ничего я не творю. Это вы сейчас Кравца упустите, и накроется наша наука медным тазиком.

– Не ваше дело. Не отпущу!

– Да Вы меня через неделю обратно заберете.

– Чего?

– Он меня и неделю не выдержит. Сам Вам меня и отдаст еще и поклянется в вечной любви и верности.

– Что?

– Господи, вон водичка в лейке, умойтесь и охладитесь, может и начнете думать нормально.

Ковин нехорошо прищурился, но уже не напоминал Везувий.

– Вы соглашаетесь на его условия. Он же не знает какое я «счастье великое», а когда узнает, сам меня отдаст. Через неделю и заберете меня из Владивостока.

– А если не отдаст?

– Сомневаетесь в моих способностях?

– Нет.

– Тогда переводите меня к Кравцу, пусть получит, что хочет и насладится в полной мере.

Моя кровожадная улыбочка понравилась Шефу, он был уже почти спокоен. Ну окажусь я там на несколько дней раньше Ковина и что? Успею проверку провести вместо Веры, еще какие-нибудь поручения до приезда босса выполню, кровь мужику попорчу заодно, чтоб думал о чем просит в следующий раз.

– Раз девушка согласна, так и быть отдам ее тебе, Савелий. Через неделю буду у тебя, навещу бывшую сотрудницу.

Шеф набрал Софью и приказал быстро сделать документы о моем очередном увольнении и приеме на работу. Кравец был немного напряжен, не так выглядит человек получивший, что хотел.

Часть. Владивосток, на маяке твоем не гаснет огонек (с).

– И что теперь с тобой делать буду?

Вопрошал меня Кравец, когда мы уселись в кресла самолета.

– То есть?

– Не планировал я с тобой работать. Хотел убедиться, что Андрей поумнел и не отпустит тебя больше. А то, что ты влезешь, в мои планы не входило. Давай так, Николь, через неделю Ковин все равно приедет, так я тебя и верну, скажу, что ты просто невыносима и что теперь я понимаю, почему он тебя увольняет. Договорились, а?

Что я могла ответить? Мой хохот напугал впереди сидящего пассажира.

Не влезай, а то убьет, а в моем случае – уволит.

Но есть и положительные стороны – во Владивостоке я еще не была.

– Эх, не в то время ты ко мне собралась, Николеттка! – сокрушался Савелий, доедая бутербродик с рыбкой, мне он с икрой отдал.

– А я и не собиралась особо, сами вытащили.

– Мы в следующий раз, обязательно договоримся заранее, чтоб Андрея разыграть. Главное чтоб лето было, я тебя на яхте покатаю, махнем в Японию.

– В Японию я уже махала, – да намахались мы тогда саке с Розиным до полного окосения, пригласившие сами были не в лучшем виде, но им же не пришлось топать в этих странным неудобных деревянных сабо. – И что значит, в следующий раз разыграем? Это Вы у нас шутник великий, а я всего лишь жертва обстоятельств.

– Великий шутник у нас Ковин. Он меня знаешь, как разыграл в твое последнее увольнение, то есть уже предпоследнее. Сказал, что ты совсем ушла и больше не вернешься, так сказал, что я даже поверил. Ему значит можно над моими сединами издеваться, а я и пошутить беззлобно не могу.

– А он и не шутил. Я не собиралась возвращаться.

– Это как это?

– А вот так.

– Николь, ты же вернешься обратно, ты же Андрея не бросишь? Ну, куда он без тебя?

– Не решила еще.

– Это что получается – Андрей старался, возвращал, а я по дури тебя опять уйти заставил. Вот, черт. Это ты специально согласилась, чтоб от него сбежать, а виноват буду я!

– Не особо он и старался, просто не люблю незавершенные дела.

– Не нравятся мне твои ответы, Николеттка, не отпущу тебя от себя и близко, а то еще сбежишь, а мне потом Андрей голову оторвет, он же через неделю примчится, в этом-то уж я уверен.

А может действительно сбежать?

– Не примчится.

– Посмотрим.

– Можем даже поспорить, через неделю его не будет.

– Будет. На что спорим?

– На бутылку коньяка.

– Тогда уж на ящик.

– Хорошо.

Никогда мне так легко не доставался коньяк, да еще ящик, а всего лишь надо было посмотреть почту перед посадкой в самолет. Ковин рванет в Гонконг, какие-то проблемы по контракту, требуется его высочайшее присутствие. Как раз в те дни, что он планировал провести во Владике, он и рванет решать проблемы.

Я так и не уснула, а вот Кравец с наслаждением похрапывал в своем кресле, любовно укатанные двумя пледами.

– Ерец, мать твою.

Ага, значит, почту открыл Савелий.

– Ничего, еще неделя не прошла, есть шанс получить с тебя коньяк.

– Надейтесь.

– А что мне остается.

Черт, ну вот только что была полна сил и готова к подвигам, но стоило сесть в машину, как сразу накатила усталость и сонливость. До квартиры Савелия мы добрались быстро, всю дорогу я пыталась разлепить глаза, так что город почти не увидела.

– Ложись, Ники.

– Угу.

Я уснула еще до того, как моя голова коснулась подушки.

Забрал телефон с тумбочки, никто же не будет думать о разнице во времени, а отдохнуть ей надо. Вот уж учудил, мог же остановиться, но понеслись залетные, и было даже как-то неловко дать обратный ход. Вот прилетела бы летом, а то среди зимы. Ну, не болван, он-то точно про разницу во времени знает, но все равно названивает, не может без девахи-то нашей. Коньяк все еще возможен.

– Что звонишь, спим мы.

– Я Ники звоню, почему у тебя ее телефон?

– Если девушка в моей постели, то уж телефон-то ее я точно могу взять. Ты же в курсе у меня только одна спальня.

Андрей что-то невразумительное хрюкнул в трубку.

– Пусть позвонит, как проснется.

– У тебя же будет утро ранее.

– Ничего. Мне с ней поговорить надо.

– Передам, как проснется. А она красавица, когда спит. А главное молчит же, когда спит. Надо ее почаще в постель укладывать, целей мир окружающий будет.

– Пусть перезвонит.

Довольный растянулся на диване. «Увидим, кто кому коньяк покупать будет». Диван надо побольше купить, а то тянуться на нем неудобно. Ну, Ники, лимончики к твоему коньяку прикуплю с удовольствием.

Что ж, Ники уже принялась активно осуществлять свои планы по уморению Савелия, даже из собственной спальни выселила. Как не хотел Кравец заставить ревновать, не смог. Слишком хорошо знаю Ерец, или думаю что знаю. Наверняка опять лежит на животе и ножка из-под покрывала высунута. Черт, не думать об этом. Но вместо контракта открыл папку с фотографиями.

Проснулась я оттого, что по мне кто-то радостно прыгал. Карликовый пудель был в восторге от меня, его маленькое кучерявое тело так и егозило от восхищения. Никак огромный Савелий Евгеньевич не вязался у меня с этой милой, но мелковатой собачкой. Стоило мне приподняться с кровати как песик начал прыгать через меня.

– И как тебя зовут, мелкая прелесть?

Но пудель не ответил. Надо вставать. «Действительно, жаль, что сейчас не лето». Вид на Бухту был захватывающий, но доминировал Мост. Его пилоны, наверное, самое высокое сооружение во всем Владивостоке. Казалось, что какой-то великан-хулиган приготовил огромные рогатки для разрушительной игры, но его отвлекли, а они так и остались воткнутыми в дно Бухты. «Главное, чтоб он не вернулся и не продолжил заброшенное занятие». Надо хоть узнать, сколько уже времени. Мои часы показывали семь утра, а значит здесь уже два часа дня. Проспать свой первый рабочий день, очень оригинально.

– Что встала, Николеттка, могла еще поспать. Или тебя Арчи разбудил?

– Так парня в моей кровати зовут Арчи?

– Арчибальд Мигред Третий и в моей кровати, это моя кровать.

– Ой, может мне гостиницу снять.

– Не. Я же сказал, что никуда тебя не отпущу и Андрею с рук на руки передам. Есть хочешь?

– Да.

Кухня была этажом ниже. И опять с захватывающим видом на Бухту.

– Так, и когда мы поедем на работу?

– Завтра, сегодня у меня и здесь дела есть. Да, и что ты там забыла?

– Плановую проверку проведу, Снегина попросила, чтоб ей сюда не ехать.

– Да тут проверять-то нечего, проверяльщица, мать твою.

– Тогда огласите список моих обязанностей.

– Отдыхать, набираться сил, гулять по городу, поднимать мне настроение и ждать Ковина.

– Хм, не устраивает. Завтра проверка вашего офиса, послезавтра проверка Вашего кабинета, работу я себе найду, раз Вы ничего придумать не можете. А я-то считала, что у Вас богатая фантазия, Савелий Евгеньевич.

– Богатая, Николеттка, ты даже не представляешь какая богатая. Послезавтра я тебе такое развлечение придумал, закачаешься.

– Вся в предвкушении. А сегодня я, что делать буду?

– Вещи разбирай, обживайся. Можешь у меня в кабинете пошерстить, вдруг, что и заинтересует.

Я обжилась, выселив хозяина квартиры из его спальни. Арчи хвостиком бегал за мной по всем комнатам, периодически подпрыгивая практически до моего лица.

– Пошли гулять, Арчи.

Вот умничка, уже и поводок приволок.

Для меня на улице было слишком сыро, зябко, я тут же начала мерзнуть, а вот в Арчи погода не смогла убить и на каплю энтузиазма. Он прыгал вокруг меня, носился, перелетая через ограждения.

– Так, и какой из них наш-то, а?

Я стояла у череды таунхаусов одинаковых снаружи. Если уходя, название улицы я все же посмотрела, то номер дома не удосужилась.

– Арчи, пошли домой.

Пес как-то приуныл и потащился к одному из подъездов. Домофон приветственно пропиликал и нас впустили в дом. Озябла я капитально, чай с инжировым вареньем стал спасением. За Кравцом было интересно наблюдать за работой, человек деятельный он не мог спокойно сидеть за компом, он егозил, матерился, то и дело вскакивал, половину из того, что он орал по телефону я не понимала. Что ж, а пудель-то ему даже очень подходит.

На бывшей работе все шло свои чередом, никаких новых катаклизмов не случилось. Странно, что Андрео мало что прислал для исполнения, на пару часов сего занял. Но это уже не мои проблемы.

– Не трогай.

– Уже тронула.

Пока он часа два разбирался с какими-то формулами и критиковал какой-то отчет, я разгребла его завалы на столе. Основной принцип складирования уловила, просто привела его в более презентабельный вид.

– Я же ничего теперь не найду.

– А Вы попробуйте или я найду. Так и будем годы рука об руку работать – вы наваливать, я разгребать и вместе искать.

Нашел, побурчал, что лезут тут без разрешения всякие московские-залетные. Но потом все вернул на место. Все они так, сначала бурчат, потом привыкают к удобству, а сказать спасибо гордость не позволяет. Ничего, я припомню. Даже уже придумала как отомщу.

– Тебе Андрей звонил, просил перезвонить.

Не буду я ему перезванивать, все что хотела, уже написала.

Утро началось с Арчи, пес радостно прыгнул на меня, разбудив и перепугав одновременно. Маленькая заразка умела открывать дверь.

Настроение требовало хоть какого-то хулиганства, пусть это будет бантик. Бантик на самом интересном месте. Эти итальянские трусики купила давно, еще в эпоху работы в Издательстве, но так ни разу и не надела. Красный призывный бантик был спереди. Белье вообще магическая вещь, если на тебе красивое белье, а сверху спецовка, то ты все равно чувствуешь себя королевой. Красивое белье это наш самый мощный антидепрессант, наша броня, иногда чтоб изменить жизнь нужно только прикупить что-нибудь кружевное, и ты опять готова покорять мир.

– Стой, Арчи.

Но было поздно, пудель унесся вместе с моими шикарными трусиками куда-то в гостиную. Я посмотрела под всеми диванами, креслами, вот пыталась прозондировать щель между шкафом и полом.

– Что потеряла, Николеттка?

– Арчи трусы спер.

– У тебя запасных что ль нет?

– Таких нет. Вот, зверюга вредная, они же итальянские, дорогие.

– На работу поедешь или будешь трусы по дому разыскивать?

– Поеду.

– Через пятнадцать минут, чтоб была готова.

– Слушаюсь, мой генерал.

Я даже пятками щелкнула, так и не встав с пола.

Мы явно кого-то или чего-то ждали. Уже семь минут стоим около перекрестка, все уже пять раз проехали, а мы все стоим. Кравец все же проехал это перекресток.

Проверка шла быстро, по моей части тут действительно было мало работы. Мне показывали лабораторию, рассказывали, что они изучают, что хотят получить, сколько им еще осталось до результата, я слушала, восхищалась, кивала и ничего не понимала. После обеда засела в кабинете Савелия. Как и обещала, навела там порядок, чему хозяин не слишком обрадовался, опять бурчал, но не выгнал, а значит, все его устраивает. С людьми, которые отнимали время или которые вызывали его недовольство, он был резок, почти груб, но все уже давно к этому привыкли. Первое время многие вылетали из его кабинета в слезах, многие писали заявление об уходе, но остыв все же оставались.

– Домой поехали.

– Так рано.

– Здесь мне уже ничего делать, остальное дома посмотрю, мне там лучше думается. Твой шеф опять придумал фигню, стратегию ему распиши на пять лет вперед. Я уже ему делал это пять лет назад, путь все тот же.

– Так давайте я это сделаю, вы мне тезисно расскажите, а я распишу.

– Поехали, дома решим все.

Мы опять стояли на перекрестке, опять что-то ждали. И мне кажется, я поняла что. Если завтра повторится, то мои догадки верны.

– Давай, по городу покатаемся.

– Только термокружку с чаем захвачу и поехали.

Люблю я ночные катания по городу. Все сверкает, переливается, становится красивым и загадочным, нелицеприятное растворяется в темноте. Савелию нужно было подумать, но он не хотел оставаться в одиночестве, так и мотались мы по мостам, улицам почти два часа в полнейшей тишине, только Арчи иногда поскуливал или гавкал. Что ж, Кравец, не так ты и непробиваем, как все вокруг думают, остается только узнать твое слабое место. И мне казалось, что я его уже знаю.

Теперь первое место в списке, кого я точно прибью, прочно занял Кравец. Привез он меня утром к одному из пилонов моста и передал в руки мужичка в спецовке. Мне бы сразу понять по ядовито-оранжевой жилетке, что лучше мне никуда не идти, но я же всегда пропускаю сигналы об опасности. Что ж Савелий был прав, от его развлечения я закачалась и очень сильно.

– Обычно в такую погоду разрешение на подъем не дают. Вы рисковая дамочка.

Это у меня шефы все ненормальные, а не я рисковая. Вид на город был захватывающим, еще бы высота пилона метров двести точно, а может и больше. Летом бы сюда, может тогда ветер не такой сильный. Но сейчас меня больше волновала надежность веревки и карабина и возможность улететь в нейтральные воды, а не окружающая красота. Мой непродуваемый пуховик продуло напрочь, а вместе с ним и мое несчастное тело до самой последней клетки. Хорошо, что дядя в оранжевом все же спустил меня вниз. Иногда жалею, что не курю, пару пачек сейчас бы точно прикончила. Моей рискованности хватило еще на прогулку по городу, покаталась на фуникулере, пофотографировала со смотровой площадки, порадовалась, что памятник Кириллу и Мефодию обошелся без ошибок, а то у московского их штук восемь насчитали. Вернулась домой залегла в горячей ванне, Арчи все пытался запрыгнуть ко мне, но я ловко купировала все его попытки. Правда от простуды это не спасло, к вечеру моей нормальной температурой стало тридцать восемь и пять. Но пока еще не вечер, и я стояла у перекрестка, вот уже и машина Савелия на посту, вот и я как бы случайно перехожу этот перекресток.

Женщина устало шла к скверу. На одной из лавочек она села, хотя погода по моим представлениям совсем не располагала к подобным действиям. Человеку просто не хотелось идти домой, что же там такое происходит, что лучше замерзнуть, чем пойти к себе?

– Добрый вечер, вы не возражаете, если я присяду с вами рядом.

Женщина удивленно на меня посмотрела, но все же согласно кивнула.

– Вы из Москвы?

– Почти, из Подмосковья. А мне говорили, что говор почти не отличим от местного.

– Отличим.

– Значит, меня опять обманули. Вы не замерзли? Может кофе выпьем где-нибудь? Я просто во всем городе знаю только одного человека, а он сейчас работает, а одной так одиноко. Составите компанию?

Женщина некоторое время меня разглядывала, но иногда я могу изобразить из себя святую простоту, и на это иногда даже ведутся, вот как сейчас.

– Меня, Николь зовут.

– Маргарита.

– Очень приятно.

Это я и так уже знаю. Кафешка была недалеко. Меню порадовало наличием горячего шоколада.

– А это шоколад или какао?

– Шоколад.

– Я просто сразу предупреждаю, что если это будет какао, я за него платить не буду. А что посоветуете из десертов?

– Портовая ночь.

– А на что это похоже?

– На Прагу.

– А есть что-то похожее на наполеон?

– Есть. Непотопляемый Варяг.

– Ну и названия. Давайте Варяга.

Марго заказала себе американо и клаб-сэндвич. Так за разговорами ни о чем я успела выяснить почти все о жизни Маргариты. Теперь бы еще вытянуть информацию из Кравца.

– Спасибо, Маргарита. Может быть, завтра опять составите мне компанию?

– Не знаю. У меня много работы.

– Вот мой номер, пишите лучше смски, не успела еще обзавестись местной симкой.

– Хорошо, напишу, Николь. Спасибо за вечер.

Он был тебе нужен, небольшая передышка перед очередным боем.

А мне пора домой, а то как-то нехорошо себя чувствую. Арчи опять вокруг меня прыгал и вилял, а вот Савелий был мрачен, ему показания градусника совсем не понравились. Да ладно, всего-то тридцать восемь и пять, не тридцать же девять. Кравец скорую собрался вызвать. Этого только не хватало! Это разрушит все мои планы. Лекарства и сон быстро вернут меня в норму.

– Ну, что хочешь?

– Сказку, дядя, расскажи мне сказку, – капризным голосом попросила я, устраиваясь поудобней в кресле рядом с камином.

– Какую сказку?

– Печальную. О Деве, чей портрет висит в кабинете.

– Это не сказка. А быль.

– Дядя, расскажи быль, а я посплю под твое старческое бормотание.

Я действительно закрыла глаза, почти заснула, когда Кравец все же начал свою печальную сказку.

– Знаешь, Ники есть моменты, которые ты потом всю жизнь хочешь изменить. Ты точно знаешь, что в этот момент ты сделал неправильный выбор…

– Поэтому не хочу, чтоб Андрей сглупил, как я в свое время.

Я видимо задремала и не совсем поняла причем тут уже Ковин, к истории Марго и Савелия он не имел отношения. Почему мы так охотно верим в плохое? Почему верим другим, а не тем кто дорог?

Сразу его правдой радостной взбодрить или постепенно осчастливить?

– Так, давай в постель иди, да и лекарства тебе пить уже пора.

– Слушаюсь, дядечка.

Дотащилась, рухнула, рядом тут же примостился Арчи, грелочка моя кучерявая. Утром температура была в норме, вот что кобель под боком делает. Кравец решил меня на больничное питание перевести, притащил манку. Я практически всеядна, но есть вещи, которые мой организм просто не воспринимает – эта кашка из этой оперы. А еще и молоко горячее с медом и маслом, он меня точно решил угробить. Пришлось выползать из постели, а кто-то этому так обрадовался, что вышиб дверь лбом.

– Ты что тут делаешь?

– Пытаюсь завтрак приготовить.

– Я тебе уже все принес.

– Спасибо. Но я это не моя еда, после такого меня сразу можно закапывать.

Овсянка нашлась, легкая кашка на воде и большим количеством масла, немного творога и огромная чашка чая с медом.

– Сидишь дома целый день.

– Вот еще, я столько не успела посмотреть. Температуры нет, могу гулять сколько хочу, да и Арчи согласен.

Пес начал подрыгивать в знак согласия.

– А почему вы с ней не поговорили?

– Зачем? Она счастлива, у нее семья, я там лишний.

Опять те же грабли, что и тридцать лет назад. Видимо, мой приезд сюда – это знак свыше, чтоб сломать эти грабли. А «ломать, крушить и рвать на части» я умею. Только вот собственные грабли не вижу, а то может уже пора парочку сломать?

– Вы уже коньяк-то присмотрели?

– Неделя пока не закончилась.

– А Вы все еще ждете Ковина?

– Приедет, никуда не денется.

– Наивный. Он меня с такой радостью спихнул, что теперь вы его долго не увидите.

– Ники, он за тебя любого уроет.

– Ага, только сначала меня закопает. И вообще, он мой бывший шеф, меня вполне устраивает мой настоящий.

– Твой настоящий шеф не может придумать для тебя занятие.

– Как это, а стратегия развития?

– Забудь.

– Не могу, я уже видела ваши каракули, вечером обсудим.

– И кто у кого шеф? Верну тебя Ковину с превеликим удовольствием.

– Если он приедет. Коньяк готовьте.

Светланская станет моей любимой улицей во Владивостоке, скверы, храмы, музеи, все как я люблю. Стоило немного пройтись и оказаться в Приморском музее имени Арсеньева. Люблю я краеведческие музеи, много странного можно узнать о родных краях, а уж о неродных тем более. У меня сегодня день музеев. До Военно-исторического музея Тихоокеанского флота, я все же решила добраться на такси. А, еще бы успеть на «Красный вымпел», а Ворошиловской батарее завтра рвану или послезавтра. Я еще на маяк хочу добраться. Ох, планов, планов.

«Добрый день, Николь, если не возражаете, то можем встретиться в восемь вечера в том же кафе».

Я, конечно же, не возражала.

– Николь!

Пришлось обернуться, звали точно меня, но вот человек был незнаком.

– Ерец. Ники! Не узнаешь?

– Нет.

– А я тебя сразу узнал. Вот уж не думал тебя здесь найти. Дядя Володя я, ну?

– Дядя Ебитель?

– Давно меня так молодые красивые женщины не называли. Ох, как же приятно.

– А Вы каким ветром здесь?

– Да, сын тут служит. Изменил он небу, моряком стал. Вот приехал навестить.

– Может, где-нибудь посидим?

– Давай, Ники. Ох, сколько же лет я тебя не видел?

– Семнадцать, как отец погиб.

Мы обосновались в уютном пабе. Как же хорошо иногда встретить свое счастливое прошлое. Сколько раз он меня катал на своих плечах, как же завидовали мои одноклассницы, если вдруг из школы меня забирал дядя Ебитель. Ну, не выговаривала я в два с половиной года «истребитель», а вы выговаривали? Так и прицепилось к нему. Хотя, потом мне мама рассказала, что все смеялись не с моего произношения, а с точности определения. Не было молодой одинокой женщины в радиусе ста километров, к которой бы наш Ебитель не прилетал хоть раз. При этом у него была дружная семья и любящая жена. Как же давно это было, в другой жизни, где все еще было прекрасно и безоблачно, высокое небо над головой и надежные мужчины рядом. Может быть, я уже с детства сразу определяла кто из них силен, а?

– Мать-то как?

– Хорошо.

– Одна?

– Теперь уже нет.

– И хорошо. Ники, давай завтра встретимся, а? У сына увольнительная, мы тогда все вместе соберемся и отметим встречу.

– Хорошо. Вот моя визиточка. Завтра никуда не поеду, буду ждать удара рынды.

Он сгреб меня в охапку и усвистал, как всегда перед отлетом широким жестом оплатив наши посиделки. Да уж, Ебитель, он и на пенсии Ебитель. А в моем арсенале была еще шикарная птица – "ебедь".

Марго опаздывала, я уже съела Варяга и заказала вторую кружку шоколада.

– Простите, Николь, мои оболтусы задержали, скоро отчетный концерт, вот и репетируют до ночи.

– Ничего, Маргарита, я хоть почту с работы посмотрела, а то вдруг холдинг рухнул без моего деятельного участия.

Хотя, скорей он рухнет от моего деятельного участия. Странно, но Ковин мне так ничего и не написал, даже финансовый директор прислал пару жалоб на моих сотрудников, а Президент так и не нашел времени хоть что-то написать. Уже раз двадцать написала надо ли что-то сделать до его прилета, а в ответ тишина, иногда только сообщения, в которых я для кучности и контроля стою, прилетают, но это скорей рикошет. А может это и к лучшему? Беспроигрышная серия увольнений прервалась и стоит сменить начальника окончательно и бесповоротно?

– А Вы давно преподаете?

– Давно, уже скоро двадцать пять лет будет.

– И все время жили здесь?

– Да, и в гимназии одной и той же преподаю.

– Всегда восхищалась такими людьми, верными своей профессии. Ой, из меня бы преподаватель не получится, нетерпеливая я, чуть что не по мне, так сразу дыроколом лоб.

– Не верится в это.

– Был бы сейчас здесь мой бывший шеф, он бы порассказал про меня ужасы. А Ваш сын где сейчас?

– Учился в Томском университете, теперь живет там, преподает, рад и счастлив и возвращаться пока не собирается.

– Вам его не хватает?

– Да, он самое главное в моей жизни. Но так лучше для него.

«Бесконечные споры, ссоры, безразличие двух ненужных людей, зачем ему это все знать, пусть лучше будет далеко от всего этого».

– Вы в порядке?

– Почти. Простыла немного. Ветер у Вас просто невозможный, до костей пробирает. Опять температура вернулась.

– Николь, давайте я Вас до дома провожу.

А почему бы и нет, все будет быстрей, чем я думала. Мы шли медленно, я устала за день, да и хотела быть уверена, что Савелий дома. Да, как-то зря я сегодня столько ходила, но дурь моя, так просто не исчезает. Я уселась в кресле в прихожей. Дверь закрыла на всякий случай, а то вдруг Маргарита сбежит. Арчи прилетел, радостно стал прыгать между нами, что ж песику Марго понравилась.

– Ты где гуляла, болезная?

– По городу ходила. Вот, Маргариту нашла.

Кравец мне, кажется, даже растерялся, да и Марго не была готова к этой встрече.

– Она пять лет в разводе, он десять лет смотрит, как Вы переходите перекресток. Дверь я закрыла на ключ. Может быть, впервые за тридцать лет все же поговорите? А я и Арчи идем есть лекарства и отсыпаться.

Мне хотелось узнать о чем они говорят, женское любопытство призывало спрятаться где-нибудь и подслушать, но здравый смысл шептал, что если я сейчас же не залягу под спасительное одеяло, то точно загремлю в больницу. Здравый смысл победил.

Утро было мрачным, Кравец со мной не разговаривал, почти игнорировал, принес мне утром чай с лимоном, сам был холоден, недоволен и, кажется, даже расстроен. Вот надо было остаться подслушивать, а то может, надо было вовремя выскочить из-за угла и дать обоим по голове, чтоб дурью не маялись. В отместку я не стала оставлять записку с информацией о своих планах. А планы у меня были грандиозные.

Встреча с летчиком и моряком только вечером, поэтому поеду на Маяк. Не рискнула я добираться до Токаревской Кошки пешком, вызвала такси. Арчи напросился со мной, бедный, он же не думал, что это на весь день. Есть что-то магическое в Маяках, они притягивают и пугают одновременно. Они дарят надежду возвращающимся и отчаянье тонущим. Рассвет только начал отвоевывать небо у сумрака. Может для кого-то Владивосток город Мостов, а для меня он город прекрасных рассветов и сказочных закатов. Так хотелось, что бы в этой огненной красоте появился корабль с алыми, да что там с алыми, с любыми парусами, и забрал меня в прекрасную даль. Но сейчас даль прекрасная была стальной, ненадежные льды прибиты к берегам. Отсюда были видны и Золотой Мост, и Мост на остров Русский, да и сам Остров был виден, многочисленные сопки, на которых раскинулся Город. По узкой насыпи можно было дойти до опоры линии электропередачи. Я поснимала Маяк со всех сторон. Стали подтягиваться туристы, а мы с Арчи пошли в обратный путь, не хотелось делить Маяк с другими. Потом мы влезли на Орлиную Сопку, полюбовались городом и пошли домой, жалко мне стало Арчи, это я, почти закаленная в походах Ковиным могла вынести еще пару сопок, а бедный песик уже устал. Радостно растянулся на коврике и только, когда я опять обулась, он приоткрыл глаз и с недоумением на меня посмотрел. Пусть отдохнет, а мне походить надо. Неспокойно как-то.

Люблю я Ботанические сады, особенно их Оранжереи, без перелетов и больших денежных затрат можно оказаться в Тропиках. Вот и сейчас я там оказалась. Вообще, я хотела рвануть на Барановский вулкан, но в мои планы вмешались летчик и моряк.

Сидя в тепле и любуясь зеленью, вдруг расстроилась, поведение Савелия не предвещало ничего не хорошего. Вот была у него тайная радость, видеть ее почти каждый день, издалека, но это было его отдушиной, она утешалась тем, что у него всего хорошо. А сейчас? Люди меняются, а они помнят друг друга тридцатилетней давности, может, поняли, что чужие друг для друга и потеряли то, что столько лет давало надежду? Савелий же решительный, порывистый, но не стал делать шаг, может, и не надо было? Вдруг своим вмешательством я только всем навредила? И где все эти мысли были раньше? Почему я всегда крепка задним умом?

В квартиру вернулась окончательно и бесповоротно расстроившись. И опять с температурой. Арчи прыгал вокруг, пытаясь приободрить, но хандра не хотела уходить. Дядя Ебитель позвонил и напомнил о скорой встрече, пришлось брать себя в руки, утирать сопли и вытаскивать из самых потаенных уголков души позитив. Моя глупость не повод портить настроение остальным.

Голова раскалывается, глаза не открываются и жутко хочется пить. Запах чая с лимоном меня и разбудил, опять температура, Арчи рядом не было, вот и греть некому.