Текст книги "Мои двенадцать увольнений (СИ)"

Автор книги: Артем Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

Часть. Увольнение третье. Боль утраты или карты правы

В пакете лежала бархатная коробочка с бриллиантовой подвеской и цепочкой, счет, кредитка, бланк заказа на букет, отчет о доставке букета для сестры, описание и фотография букета, презентованного от моего имени, даже поштучно перечислены цветы, составляющее композицию, текст поздравления с новорожденной.

Вот придурок. Сам же вчера ее оправил за подарком для племянницы и напрочь забыл, идиот, сам же настоял, чтобы она с утра пошла. Почему не напомнила?

Хорош, привык с утра для поднятия настроения анекдоты слушать, не получил заряд позитива и взорвался как динамит. Довели меня еще дома родственники, возвращение вечером было испорчено светской вечеринкой, нет мне покоя в собственном доме, но Ерец здесь не причем. Ну, сказала бы, что покупала подарок, нет, уперлась рогом. Знал, что брал, теперь надо думать, как вернуть. Опять угрожать? Умолять? Приказать?

В папке была информация о приходе-уходе, поручения, которые давал Петру, вся подготовленная по этим поручениям документация, все необходимое для тупицы, вроде меня, было выделено маркерами. Вот уж действительно дотошность, теперь понятно, почему на нее Мазин взъелся, информацию ему бедненькому не дают, вот урод!

Телефон Ерец был "вне зоны действия сети", и вот где ее теперь искать и извиняться?

Если за выходные не дозвонюсь, придется просить службу безопасности найти несправедливо уволенную.

Домой возвращаться не хотелось, достали уже родственники, можно поехать к Светлане, узнать понравился ей букет или нет. Мария приедет только в воскресенье, мог и не напрягать Николь с подарком. Настроение было мерзопакостным, угрызения совести меня посещали не часто, но раз уж сподобились, то придется познать всю прелесть «душевных мук». Телефон Ерец все еще находился «вне зоны доступа сети».

Можно поехать к Ольге, провести ночь с ней, оживить наш увядающий роман. Но пришлось тащиться в апартаменты, что недалеко от работы. Прикупил их по случаю летя пять назад, появлялся там редко, не по душе, все необходимое там есть, еду можно заказать. Сейчас лофт намного лучше собственной любимой квартиры, где обосновалась не самая лучшая часть моей семьи, да и общение с любовницей не хотелось возобновлять, а значит пора менять.

Телефон Ерец все отсутствовал в пределах вышки сотовой связи. Может, празднует радостное избавление и отключила?

Драйка свободных территорий была окончена раньше намеченного. Я с чистой совестью пошла в салон связи, восстанавливать упертую вместе с телефоном Sim-карту.

Самым трудным было выбрать телефон, главным было не впасть в крайность и не купить «бриллиантовый» телефон, ведь вероятность кражи при моем мотании по «секретным веткам метро» большая, а проделывать брешь в бюджете не очень хотелось. Я купила себе средненький смартфончик, и как истинная женщина выбирала чисто по дизайну – мне не белый, не черный, не розовый, о какой хороший салатово-серый и видно, не слишком экстравагантно. Трудней всего, оказалось, пройти мимо нового сверхтонкого ноутбука Apple, ох уж эти производители, вот планшеты меня почему-то так не волновали, как старые добрые ноуты. Руки так и тянулись к кредитке, но здравый смысл советовала держать себя в узде и не транжирить. Тем более что после такой покупки мой бюджет бы просто исчез.

Завтра приедут мои путешественники с Волги, нужно заехать купить продукты и приготовить поесть. Сегодня еще предстояло ехать к Мирославе на примерку, очередной костюм для офиса и маленькое черное платье на всякий случай. Мира была мой давней подругой, мы учились вместе, но в отличие от меня она прекрасно шила, начиная с седьмого класса, она постоянно что-нибудь кроила, обметывала, строчила. Я была ее благодарной моделью, а потом ее родители продали однокомнатную квартиру, которая досталась им по наследству и отправили Миру на обучение в Париж. Она и там нашла клиентуру, за время обучения скопила денег и по возвращении выкупила мансарду в одном из особнячков в Таганском районе, открыла там небольшое эксклюзивное ателье. Желающих было, хоть отбавляй, и Мирослава стала сама отбирать себе клиентуру. По старой дружбе она не забывала и подруг детства, в числе ее привилегированных клиенток числилась я и Кира Холодкова.

– Привет, Николетта, ну и цвет.

– Привет Мира. Я с шампанским и фруктами, кто-то был в Риме, когда остальные праздновали. И хорошо праздновали.

– Повторим на мой день рождения, через месяц. Что нового?

– Я уволилась, устроилась на другую работу, а вчера меня уволили, и я теперь безработная и беззаботная.

– Насыщенная жизнь. У меня для тебя есть подарок.

– Мира, ты неисправима. Как Холодкова?

– Жива, здорова, влезла в очередную историю.

– Помощь нужна?

– Пока справляется. А что не спрашиваешь как у меня дела?

– А что спрашивать, сама расскажешь за бокалом «старинного игристого». Только, пока трезвые, давай примерку проведем.

– Правильно, ты заодно подарок заценишь.

Костюм сидел как влитой, обрисовывая каждый изгиб и подчеркивая округлости, короткий пиджачок и обтягивающая юбка, сужающаяся к коленям, серо-жемчужный цвет придавал легкости, но оставался предельно деловым. Черное шелковое платье, немного консервативное спереди, сзади по оголенной спине тянулись тонкие нити стекляруса, словно паутина украшала кожу, было просто изумительным. А подарок был давней мечтой детства – широкополая соломенная шляпа с белой лентой. Но оказалось, что приложением к шляпе шел длинный летний белоснежный сарафан с открытой спиной и глубокими вырезом спереди и босоножки на толстом высоком каблуке.

– Мирка, ты прелесть!

– Когда в следующий раз соберешься в Бразилию, Аргентину или Италию комплект «Курортный соблазн» у тебя есть. Я тебе утром звонила, а ты недоступна.

– Телефон вчера украли, сегодня новый купила, только симку забыла вставить. И пока не буду, а то прервут наше приятное общение.

– Давай, рассказывай какой шеф был? Молодой, красивый?

– Молодой, красивый и уже бывший.

– Вот только наметится прогресс, так сразу уволилась. Небось, довела до белого каления, это ты умеешь.

– Не поверишь, я его не доводила, но керосину в огонь плеснула, не сдержалась. Можно маман звякну с твоего, сообщу, что жива и здорова?

– Пароль помнишь?

– Конечно.

Что ж, мама не переживала из-за моего отсутствия и недоступности, как всегда строила планы на хорошее, что я с каким-нибудь молодым человеком загуляюсь до утра.

– Уж мы – то понадеялась, что ты прогрессируешь в сторону серьезных отношений, а просто телефон украли, – подковырнула Мирка, прекрасно зная надежды моей мамы на зятя, хоть и тщательно скрываемые.

– А сама, что не прогрессируешь?

– А может, я на полпути

– И молчит! Рассказывай…

Телефон включила поздним вечером, после кулинарного подвига – испекла рыбные пироги, приготовила харчо и котлеты де-валяй. Я еще не успела внести данные из ноутбука, по моей дурной привычке сохраняла номера в память телефона, а не на симку или в облако, поэтому список недозвонившихся был для меня малознаком. Номера издательства помнила, а запоминанием новых себя не особо утруждала, работать долго я там не планировала, что чердак засорять. Раз в две недели я заставляла себя перекидывать телефонную книжку на ноутбук и дублировала его на флэшку. Захотят, дозвонятся.

Я напялила подарочный сарафан и шляпу, вот уж действительно все для Южной Америки. Страстно захотелось поехать на побережье, но, увы, неизвестно, сколько пробуду без работы, если все пойдет не по моему плану и тратить все сбережения на отдых не хотелось, когда в душе ты транжира, экономность вносит раздрай в душу и портит характер, мне то уж точно. Завтра днем прогуляюсь в таком виде вдоль берега Клязьмы до муниципального пляжа. Этакая «дама с Амстердама». Пришлось разоблачаться, мусор в таком виде не вынесешь. Пока спускалась и поднималась по лестничному маршу, мне опять кто-то позвонил, перезванивать я не стала.

Горячая ванна приятно расслабляла усталые мышцы и щекотала бархатистой пеной. Приятная мелодия наполнила ванную комнату, и я не сразу сообразил, что это мой новый телефон, вот и проверим, как телефон работает, приняла вызов и услышала знакомый голос.

– И почему обо всем узнаю последним?

– Привет, Ромка. Я тут тебя вспоминала, смотрела в зоопарке на бизонов и думала, что мне друг старинный не звонит.

– Вот и позвонил. Уволилась, а я последним узнаю.

– А ты про какое увольнение? Из издательства?

– Про какое же еще?

– Тогда ты не все еще знаешь, меня уже и Ковин выгнать успел.

– Ковин увел? И чем же он тебя переманил?

– Аргументами, аргументами и угрозами.

– Это он может. Будь осторожна.

– Не придется. Он мне уже не шеф.

– Ко мне пойдешь?

– Нет.

– С друзьями не работаешь, помню.

– Под непосредственным руководством не работаю. В век френдов особо ценишь простых настоящих друзей.

– Попробовал. Ладно. Не забывай. Звони. С работой помогу.

– Хорошо.

Добавила горячей воды, еще и соли сыпанула, чтоб все тридцать три удовольствия сразу. Опять мелодия раздалась и зачем только телефон включила, без него намного лучше было.

– Почему трубку не берете, я вам целый день названиваю, то выключен, то не подходите?!

Второй разговор с вопросов начинается, дурная привычка у мужчин-руководителей, нет бы спросить, как живешь, как здоровье, как настроение.

– Добрый вечер, Андрей Владимирович, телефон у меня еще вчера украли, пока новый купила, пока симку восстановила весь день и ушел.

– В понедельник утром приедете оформляться.

– Нет.

– Почему нет?

И главное такое неподдельное удивление в голосе.

– С утра не смогу, я сейчас далековато от Москвы, приехать получится только после десяти.

– Почему вы не напомнили про подарок и не сказали про телефон?

– А вы себя видели? Вы бы все равно информацию не восприняли.

– Зато потом я ее воспринял. Значит, все делала Катя? Я правильно понял?

– Правильно, девочке не мешало бы сверхурочные оплатить.

– Премирование подойдет?

– Воля Ваша.

– С Петей сам решу.

– Как угодно.

– Простите.

– Прощу, я не злопамятная, у меня плохая память, поэтому записываю. Это все?

– Все.

– Тогда до понедельника, хороших выходных.

– До встречи.

Не люблю незавершенные дела, а в приемной Ковина есть что делать и куда приложить мою активность. Всегда завидовала людям, которые могут выплеснуть свои эмоции, я же всегда ношу все в себе, переживаю, перемешиваю все в себе, это грызет и разъедает изнутри, я взрываюсь редко, но если такое происходит, то уничтожается все в радиусе нескольких километров.

Спала как убитая до пяти утра, в пять утра притащились мои путешественники, до восьми рассказывали об отдыхе, потом завались спать, а я разбирала вещи и улов. Мама просто помолодела, молодец Иваныч. После разбора набега, завалилась спать, свой променад по берегу реки я нагло проспала, а в пять вечера у меня была запланирована окраска волос, яркий цвет мне уже надоел, и хотелось чего-нибудь более спокойного. Пришлось делать смывку, цвет выбранный лег не совсем адекватно, но результат должен понравиться Ковину – борцу за невзрачность в рядах приемной.

Мама, увидев меня в новом цвете, от комментариев воздержалась, а вот Иваныч сказал, что возможно мышиный цвет сейчас и в моде, но лучше бы я оставалась в своем натуральном облике.

Утром собиралась очень медленно, я решила добираится на электричке, дойти пешком до платформы Воронок и поехать в покачивающемся вагоне. Мой путь лежал мимо шелкоткацкой фабрики, давно не работающей, с разбитыми окнами и побитыми кирпичными стенами. Из-под бетонного забора выползло нечто и побежало ко мне, истошно мяукая. Скрепя сердцем сделала несколько быстрых шагов, но мяуканье не прекращалось, и черный грязный комок шерсти упорно семенил за мной. Я не выдержала, взяла животинку с собой. Котенок уютно расположился в моей сумке, документы пришлось переложить в чемоданчик с ноутбуком. На станции купила корм и молоко, маленькое существо, бурча, спало на дне сумки. Я любовалась этим грязным комком всю дорогу. Нужно будет после работы зайти с ним в ветлечебницу. Подкину Ладочке забот, не только меня воспитывать, но и котика. Имя я ему придумала сразу.

Софья Васильевна была рада моему возвращению, я быстро расписалась в приказе и пошла на свое рабочие место. В приемной чувствовалось напряжение, Петруня, воодушевленной своей победой, навис над Катей. Я из угла наблюдала, как он радостно свалил перед ней папки и начал отдавать приказания. Видимо общение со мной не прошло для Екатерины даром, на ее лице читалось упрямство и готовность дать отпор, но все это боролось с вдолбленной годами привычкой подчиняться. Пора мне появиться на сцене.

– Петр Викторович, возьмите свои документы и отнесите их к себе. Мои подчиненные выполняют только мои поручения и с моего разрешения помогают другим.

Петруша не ожидал моего столь скорого возращения, лицо его побагровело и стало злым.

– Вас уволили, и кто вас вообще сюда пустил!

– Как уволили, так и приняли обратно. Забираете свои документы и не мешайте работать.

Петя со свистом влетел в свой кабинет и хлопнул с силой дверью, но документы благоразумно прихватил с собой.

– Что? Не чаяли увидеть?

– Вы вернулись!

– А не надо было?

– Нет. То есть да… Я так рада, что вы вернулись.

– Рада, что вы рады. Что нового?

– За время вашего отсутствия ничего страшного не произошло, – отсалютовала Екатерина, щелкнув пятками.

– Вольно. Начальство здесь?

– Отбыл, но обещал вернуться.

– Тоже мне Карлсон. Я к себе. Туда еще никто не въехал?

– Нет.

– Как думаешь, кого вторым секретарем возьмем мальчика или девочку?

– Думаю, что никого, Ковин не разрешит.

– Придется, или он опять будет искать хозяйку приемной. Кофе сделайте, у меня круасаны есть.

Я прошла в свой кабинет. Соскучиться по нему я еще не успела, разлука была недолгой. Теперь нужно быть готовой к войне с Петрушей. Он уже понял, что просто так я не уйду, можно ожидать любой подлости, гадости, каверзы, я сама, конечно, не ангел и могу такую свинью подложить, но от всего сердца.

Котенок проснулся и стал мяукать, я вытащила этот комочек шерсти на свет божий, вошла Катя с подносом, и стала охать вокруг «чуда». Чудо приободрилось, распушилось и стало бурчать.

Телефон звонил почему-то в кабинете Ерец, а приемной никого не было, что за черт, совсем распустились. Две девушки склонились над столом и что-то увлеченно разглядывали, одна была Екатериной, а вторая, судя по голосу, Ерец, но что за цвет волос? А еще кто-то мяукал.

– А как его зовут?

– Андреонка. Такой же обаятельный, не смогла устоять. Челентанка.

– И что здесь происходит?

– Добрый день, Андрей Владимирович.

– Добрый день, – Екатерина быстро ретировалась в приемную.

– Добрый, Николь Александровна. Это что?

– Котенок, Андреано.

– Вижу, что не собака. Что он здесь делает?

– Сами просили приехать, как только так сразу. Если бы я его домой повезла, то приехала бы к окончанию рабочего дня.

– Надеюсь, завтра его не будет.

– Не будет.

– Что за цвет волос? Мышиный какой-то…

– Вам не угодить, то слишком яркий, то слишком блеклый. Сходим в обед, купим парик подходящего вам цвета, буду его холить и лелеять, носить только по вашему специальному приказу.

– Начинаю жалеть, что вас вернул.

– Могу уйти.

– Щас. Я вам уйду. Завтра ужин проведете в моей дружной компании и еще парой простых русских миллиардеров и кучей миллионеров. Форма одежды вечерняя, есть?

– Есть, но, может быть, у вас извращенные представления о вечернем платье?

– Одевайте, что хотите, главное, что бы не голая.

– Боюсь, мой обнаженный вид не порадует пару миллиардеров и кучку миллионеров, а остальных приведет в состояние истерического гогота. Так что я чем-нибудь прикроюсь.

– Заодно познакомитесь с одной из частей моей семьи.

– Не самой лучшей?

– Ага. Мне кофе.

– Слушаюсь и повинуюсь, только Челентано покормлю.

– Вечно на вторых ролях.

Я ушел, к себе, настроение непостижимым образом улучшилось. Кофе принесла Екатерина, видимо кормление котенка было важней голодного руководителя. Ерец меня совершенно не боялась, и это была не видимость или бравада, я прекрасно знаю свой характер, и что в гневе я страшен, многие женщины, столкнувшись с моим буйством, больше не возвращались. А эта даже дерзит, как с гуся вода. Еще нужно решить вопрос с Петей, наказание я ему уже придумал, нужно опять искать сотрудников. Кого бы еще умыкнуть как Ерец? Нужно Софью Васильевну загрузить поиском. Кофе закончился, теперь можно приступать к работе.

Лада Геннадьевна весь вечер хлопотала возле Челентано, котенок довольный ходил по комнате, но стоило чем-нибудь хлопнуть или стукнуть, как он забивался под кровать, потом осторожно выбирался и опять ходил гоголем, до следующего шороха. Проснулась я под радостное бурчание Челе, прохвост спал на подушке рядом и был доволен чрезвычайно. Ладочка обещала приглядывать за чудом во время моего отсутствия. Ветеринар ничего плохого в животинке не нашел, порекомендовал корма, витамины и составил список продуктов годных к употреблению. Как человека далекого от кормов для животных, меня немного удивили цены, но раз уж завела, кормить нужно самым лучшим. Я еще не успела уйти, как Лада пришла выполнять свой долг. Теперь мне придется натягивать чулки, колготки и прочий капрон и нейлон в коридоре или на работе, Челе радостно кинулся на чулки и красивые дыры, стали следствием острых коготков. Пришлось еще платье в чехле с собой тащить, благо метро пока не было битком.

На работе никого не было, я привычно брызгала цветы. Рассказывала им анекдоты, про «такую красоту разве за деньги купишь?» и «про три степени ожирения у мужчин», второй был пошловатый, но иногда можно и похулиганить. Смех неожиданно грохнул за моей спиной, и я подпрыгнула от неожиданности.

– Доброе утро.

– Доброе, а вы оказывается не только про секретарш знаете. И много у вас таких в запасе?

– Достаточно, в компании под пиво очень хорошо идут. Во сколько ужин?

– В семь. Собираетесь в костюме идти?

– А вы предлагаете в вечернем платье работать?

– «Экзамен для меня всегда праздник, профессор».

– Я разорюсь, в одном и том же вечернем платье дважды не появляются, а каждый день менять, вы мне столько не платите. Кофе?

– С удовольствием. Спасибо.

– Да пока не за что. Вдруг забуду.

Кофе я все же шефа напоила и пошла заниматься своими делами. Мне предстояло отобрать секретаря в приемную, Софья Васильевна, милостиво переложила это дело на мои совсем не хрупкие плечи. Первоначальный отсев резюме Фролкина все же взяла на себя и мне останется только выбрать кандидатов из прошедших сито начальника отдела кадров.

День пролетел в привычной суете. В обед я сбегала в салон красоты недалеко от офиса и договорилась о макияже и укладке. Я попросила Екатерину задержаться на полчаса, бегать по приемной во время переодевания к ужину не хотелось. В салоне вокруг меня колдовали и делали красавицей, результатом была довольна.

Я решила надеть жемчужно-серое платье, пару лет назад мне его презентовала Мира, для ужина с кучкой миллионеров и парой миллиардеров сойдет. Мира почему-то считала, что у меня красивая спина и большинство вечерних платьев шила мне с оголенной спиной, вот и у этого вырез был до пояса. Основная ткань, казалась грубой, словно холст, но на самом деле приятной для тела, грубость фактуры подчеркивалась нежностью шелка. Прямоугольный вырез открывал ключицы, толстые шелковые бретели переходили в обрамление выреза на спине, преобразовывались в бант и широкими лентами струились до пола, ткань платья, обрисовывала тело, и ниспадала до пяточек. По моей настоятельной просьбе Мира сшила к нему палантин, и я им старательно прикрывала спину. Ансамбль дополняли шелковые туфли на тонкой шпильке, клатч, толстые серебряные браслеты. Своим отражением я была довольна – стильно, строго и элегантно. Теперь можно отправлять Екатерину домой. Мой выход из кабинета сопровождался одобрительными возгласами Кати и скрежетом зубов Петруни.

Мне предстояло познакомиться с мачехой и сводной сестрой Ковина. Сейчас эта часть семейства проживала у Андрея Владимировича, чем доводила его до белого каления. До отбытия еще были полчасика, можно выпить кофе.

– Екатерина, вам пора домой.

– Да, сейчас пойду. А где вы такое платье купили?

– Мне его подруга подарила, она классная швея. Могу одолжить, но только не сегодня, а, то голой неудобно идти на прием, да и если я это сделаю, Андрей Владимирович удостовериться в своих худших мыслях на мой счет.

– Красивое и вам идет. А, правда, дадите?

– Правда. Одно и то же вечернее платье дважды не одевают – моветон. Идите домой, а то после моего ухода, еще Петр Викторович начнет грузить.

– Все ухожу, хорошего вечера.

– И Вам.

Охранник известил о прибытии Марины Сергеевны и Валерии Владимировны, они произвели на меня неизгладимое впечатление. Платья их напоминали радугу, хотя радуга все же не столь ядовита и насыщена, боевому раскрасу могли позавидовать индейцы племени Чероки, а обилию украшений – Кремлевская новогодняя елка. К ним полностью подходила фраза – цирк уехал, а клоуны остались. Дамы прошествовали в кабинет, где ожидал, предупрежденный мною пасынок и брат. Никогда не пойму, почему женщины имеющие деньги, жалеют их на консультанта по одежде. Вот у Киры Холодковой, жена шефа не обладает вкусом, но она привлекла к созданию своего образа Киру и Милу, и считается одной из самых элегантных дам света. На их фоне я буду выглядеть как королева, а от этого чувствовать себя неловко. Неизвестно, как отреагирует на контраст Ковин. Честно говоря, мне нравилось здесь работать, новые возможности, новые знания, и из-за безвкусия его родственников увольняться не хотелось. Хотя, он сам сказал, что это не лучшая часть семьи.

Через пять минут дамы в сопровождении Андрея Владимировича вышли из кабинета. За столь короткое время они успели его взбесить. Он взглядом проскользил по мне от макушки до пят и лицо его смягчилось, видимо, мой вид нашел одобрение. Потом мы спустились в гараж, и расселись по машинам. Мне в попутчики досталась Лера, и всю дорогу пришлось слушать о нелегкой судьбине деточки, эпопея про сломанный ноготь заняла почти всю дорогу, я сочувственно кивала, охала и ахала, а внутри начинала потихоньку раздражаться. Мне бы ее проблемы! Мы заехали на территорию бывшей кондитерской фабрики «Красный октябрь», теперь о славном конфетном прошлом напоминало только название, наша поездка была окончена, и мы вылезли из авто, верней я вылезла, не дожидаясь помощи Ковина.

Нас проводили в одно из бывших производственных помещений, сейчас здесь проходила пафосная выставка для избранных. Жаль, что Андрей Владимирович заранее не предупредил о культурной составляющей приема, мягко говоря, я ничего не понимала в современном искусстве. Я к живописи подходила очень просто – нравится – не нравится. Не могу восхищаться кругами, квадратами, полосами, ахать и охать и воспевать гений творца, мне милей простые и понятные вещи «Сикстинская Мадонна» Рафаэля, «Святой Себастьян» Тициана, «Портрет Ольги в кресле» Пикассо, «Женщина в саду» Клода Моне и т. д. Возможно, когда-нибудь на меня снизойдет благодать, глаза откроются и смогут это все по достоинству оценить … когда-нибудь, но точно не сегодня. Ковин стянул с меня палантин, и мое прикрытие исчезло вместе с обслугой, с оголенной спиной, как с оголенными нервами, я чувствовала каждый взгляд.

На стенах висели «творения», с балок перекрытий свисали разодранные полотнища, и толпа эстетов ходила от картины к картине, делясь впечатлениями. Пару часов Ковин таскал меня с собой, представляя своим знакомцам, я улыбалась, говорила, даже ни разу не сострила, делилась впечатлениями от «увиденного». Многие из присутствующих были мне известны по колонкам сплетен в журналах, кто-то благодаря телевидению, о части я слышала от Розина. Марина Сергеевна и Валерия быстро рассредоточились среди гостей, но благодаря ярким нарядам они легко отыскивались в толпе.

Потом я была отпущена пастись на свободу. После удачного посыла подальше какого-то малолетки, решившего, что деньги отца позволяют ему подваливать к любой, пристроилась с бокалом шампанского между порванным полотном апельсинового цвета и «творением» цвета детской неожиданности. Место было удачным, мне были видны все, а я почти незаметна, с тыла никто подобраться не мог. Но я была не единственной заприметившей этот уютный уголок, через пару минут мне компанию составил мужчина лет тридцати – тридцати пяти, в моем вкусе, высокий брюнет с зеленными глазами, немного самоуверенный, но обаятельный.

С ним меня Ковин не успел познакомить, но брюнет решил исправить эту ошибку и начать знакомство первым.

– Как вам сегодняшний вечер?

– Нежного разочарована.

– И чем?

– Андрей Владимирович, обещал мне общество пары миллиардеров и кучки миллионеров, миллионеров вижу, а вот миллиардеров не додал.

– Если Ковин обещал Вам пару миллиардеров, то это он и я.

– Да? мой интерес к вам стразу возрос на три нуля, Николь Александровна Ерец.

– Егор Сергеевич Чистин, я даже как-то присутствовал в списке Форбс, правда, в конце.

– Я список Форбс читаю первые двадцать строк, а дальше мне не интересно и я благополучно засыпаю.

– И как вас Ковин от себя отпустил так далеко?

– Он прекрасно знает, что я за себя могу постоять.

– А кто вы Ковину? У меня есть шанс?

– Раньше хвастались любовницами, теперь помощниками. Шанс всегда есть, по большей части последний.

И недолговечный, короткий романчик, а дальше в друзья-приятели или в забытие.

– Будь у меня такой помощник, я бы тоже хвастался.

– Думаю, у вас хороший секретарь, такие люди как вы выбирают лучшее.

– Секретарь у меня мужчина, и если я начну им хвастаться, меня быстро припишут к «богеме». Что вы думаете об этой картине?

– Как большой знаток современного искусства, могу авторитетно заявить, что использование художником этих оттенков, говорит о том, что ему никогда в жизни не приходилось сталкиваться с младенцами и памперсами.

– Ха-ха-ха. А я ее купил.

– Поздравляю, надеюсь, она будет гармонировать со шторами в вашей уборной.

– Я подберу подходящие. Какие планы на вечер?

– Вечер уже окончен. И как порядочной золушке, на этом балу принцев, мне в двенадцать нужно будет исчезнуть, еще не все просо очистила от плевел и дорожки среди розовых кустов не вымела. Знакомство и беседа с вами, Егор Сергеевич, были самым приятным моментом этого приема. Но мне пора к руководству, а то он уже и так косит «лиловым» глазом в нашу сторону, еще уволит за аморальное поведение.

– Если уволит, милости прошу ко мне. Когда мы увидимся?

– Не знаю, случайно столкнемся перед очередным шедевром. До свидания.

– До свидания, и это будет свидание.

Я вернулась к Ковину, мы еще полчаса покружили по залу и он меня милостиво отпустил.

Водитель отвез домой, Челе встречал меня с распростертыми объятиями – выпрыгнул из-за угла на задних лапах, так и стоял, забыв о том, что собирался сделать.

Утро началось с бурчания Челе, котенок закопался в мои волосы и довольно мурлыкал, часы показывали пять утра, рановато, можно было еще поспать часок, тем более что вчера вернулась поздно, но сон сбежал. Можно немного полежать в ванной, полистать журнал и помечтать об отпуске. Оставались последние летние дни, а я так ни разу и не побывала на море, единственной вылазкой на воду, были посиделки в кафе. Когда я выплыла, телефон уже пестрил неотвеченными вызовами. Звонила Елена Игоревна, что могло случиться в издательстве, что она так рано звонит?

– Доброе утро, Елена Игоревна.

– Доброе утро, Николь Александровна. Простите, что звоню так рано.

– Без вступлений, что случилось?

– Да Ольга Ивановна последнее время какая-то странная, а вчера я видела, как она рыдала в кабинете, мне она ничего не скажет.

– Довели человека. Хорошо созвонюсь. Что-то еще?

– Нет.

– Как у вас там?

– Как всегда, дурдом.

– Передавай привет, на юбилей пригласите?

– Конечно.

Я еще не закончила краситься, как в мою дверь постучала Ладочка.

– Доброе утро, Лада Геннадьевна.

– Доброе утро, девочка. Слышу, что ты ходишь, решила заглянуть. У нас стариков сон быстрый.

– По Челе соскучились? Мне все равно уже бежать пора, внеплановая встреча образовалась. А вы тут не балуйтесь, корм сегодня куплю, желудок у котенка с наперсток … пятиведерный. И не кормите его так часто, лопнет. Купить эклеры?

– Ты меня совсем избалуешь.

– Должна же я подмаслиться, а то кто будет опекать мое чадо.

Я натянула пиджак, расцеловалась, распрощалась и полетела в кафе недалеко от работы, где условилась встретиться с Ольгой. Бедную девушку довели, на дежурный вопрос: «Как дела?» ответом мне был поток слез. Сотрудники издательства отличные люди по отдельности, а вместе скопище садистов и лентяев, которые никогда не могут ничего сделать вовремя. Ольга старалась быть дипломатом и не хотела портить с кем-либо отношения. Но одно дело быть начальником отдела, совсем другое возглавлять всю структуру, здесь нужно определенная жесткость. Ольга уже ждала меня за столиком, как хорошо знают меня мои подчиненные – для меня уже стояла чашечка чая и кусок осетинского пирога с сыром. Я устроилась поудобней и приготовилась к роли психоаналитика.

– Что случилось Ольга?

– Я не справляюсь.

– Не смеши меня, лучше тебя с этой работой никто не справится. В чем проблема?

– Меня не воспринимают в серьез, все задания делают с большим опозданием, информацию из них не вытянешь. И все время сравнивают, Николь то, Николь се.

– А, теперь я хорошая и добрая стала. Ольга ты прекрасно знаешь, какие бои шли, и как я ругалась, угрожала, умоляла. С ними нужно строго, они народ не организованный. Но на жалость хорошо умеют капать. Ты себя пожалей и применяй все возможные наказания. В папке "Помощь" файлик есть «Наши пытки», я тебе расписала подробно, как и на кого воздействовать. Не бойся.

– А потом они меня пристукнут в темном уголочке.

– Ничего они тебе не сделают, просто чувствуют слабину и пользуются, тем, что ты не любишь конфликты. Но это часть нашей работы. Звони мне сразу. И не каких я не справляюсь, я не могу, я уволюсь. Поняла?

– Поняла.

– Ты молодчинка, я в тебя верю, просто не позволяй другим садиться тебе на шею. А теперь поговорим на приятные темы, как ребенок?

За разговорами, я чуть не опоздала на работу. Когда я влетела в приемною, минутная стрелка часов как раз остановилась на двенадцати, так что на работе я оказалась ровно в девять, чем вызвала удивление Екатерины, которая привыкла, что я здесь с самого ранья. Ковина еще не было. А в кабинете меня ждал тортик от Фролкиной.

– Здравствуйте Софья Васильевна, а с чего такой подарок?

– За отъезд в командировку Петруни! Будете продолжать в том же духе, и все нерадивые сотрудники покинут нашу родную контору, я могу список составить неугодных.