Текст книги "Охота на бабочку"
Автор книги: Аркадий Трифонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
– Давай ляжем тут и немного поспим…
Однако Настя человек ответственный. Подругу ни за что не бросит в беде. «На честном слове и на одном крыле» она снова потащила Катьку, преодолевая усталость и силу земного притяжения в сторону трамвайной остановки.
– Едем домой!
– А Виталик? – равнодушно поинтересовалась Катька. – Он может обидеться…
– В следующий раз сходим к нему. Обязательно. А сейчас ты неважно выглядишь, тушь потекла. Виталик может не так понять…
– Валера… – прошептала Катька из последних сил.
Трамвай уже ушел, а следующего в ближайшее время вроде не предвиделось. Катька задремала на скамейке под фонарем. Очевидно, их путешествие несколько затянулось, потому что улицы совсем опустели. Отчаяние надвигалось, как туча. Настя уселась возле подруги и с наслаждением вытянула перед собой затекшие ноги.
Мягкими хлопьями начал валить снег. Он неслышно ложился на землю и на плечи, обволакивал, навевал сон. Настя словно провалилась в эту белую пелену…
16
Сначала сквозь сон она услышала грохот музыки. С трудом открыла глаза. Прямо перед ней, приткнувшись к бровке тротуара, стояло огромное, сверкающее огнями авто. Музыка доносилась изнутри салона. Мерцали приборы на панели. Из-под колес и от радиатора валил пар. Насте показалось, что это рядом с ними опустился с небес межпланетный корабль. Интересно, на каком языке разговаривают инопланетяне?..
– Эй, Снегурочка! Заблудилась, крошка?..
Голос прозвучал на русском. Это уже не так интересно. Настя окончательно проснулась и с удивлением огляделась по сторонам. Где это она?.. Потом обнаружила рядом с собой мирно посапывающую, съежившуюся от холода Катьку.
И сразу все встало на свои места, только следовало разобраться с обстановкой.
В салоне автомобиля два силуэта. Один на месте водителя, другой рядом. Выключили музыку. И тот же голос опять поинтересовался:
– Куда ехать, крошка?..
– Туда, – она неопределенно махнула рукой. Главное, чтобы отвязались.
– Отлично! Бери подругу, и загружайтесь!..
Настя уже хотела послать сидевших в машине куда подальше, но вдруг передумала. А почему, собственно, и не принять приглашение?.. В салоне тепло, это главное. А кто они такие – не суть важно. Ну что они им могут сделать?.. Предложат секс на заднем сиденье? Так с дорогой душой! Это они с Катькой уже проходили, и не раз. Но только на добровольных началах и без насилия. Вариант с насилием сразу отпадает. Главное, чтобы не повезли куда-нибудь за город, на дачу! Там все что угодно может произойти. Настя помнила несколько холодящих душу историй, когда девушек вот так увозили с собой неизвестные, измывались над ними, а трупы потом расчленяли и выбрасывали на мусорку. Тут ухо надо держать востро, сначала следует убедиться, что за типы такие.
Настя поднялась с лавки, отряхнула с себя снег и на плохо слушающихся ногах подошла к машине. Заглянула внутрь салона. При ближайшем рассмотрении это оказалась не иномарка, а отечественная «девятка». И это Настю почему-то сразу успокоило. В салоне она различила лица двух симпатичных молодых людей. У того, что сидел рядом с водителем, была маленькая, аккуратно подстриженная бородка.
– О, да ты красотка! – улыбнулся ей тот, что с бородкой. – Так что, едем с нами или будем тут глазки строить?
– Едем, – согласилась Настя, потому что при беглом осмотре молодые люди ей тоже понравились. – Вот только подругу на ноги поставлю…
– А что с ней? – Поинтересовался водитель. – Птичья болезнь?
– Какая болезнь? – сразу не сообразила Настя.
– Ну, знаешь такую птичку? Перепил называется!..
– Нет, она просто устала. Мы с ней сегодня много танцевали…
Настя отправилась к скамеечке, где мирно посапывала Катька.
– Может, помощь нужна? – крикнул ей вслед тот, что с бородкой.
Она отмахнулась и принялась тормошить Катьку за плечи:
– Вставай, графинюшка. Карета подана!..
К ее удивлению, подруга восприняла идею прокатиться в машине сразу и без обычного своего выпендрежа. Но уже в салоне, когда Катька немного освоилась и пригрелась на заднем, сиденье, ее опять понесло в светлую даль.
– А что эта у вас так воняет? – спросила она, недовольно потянув носом.
– Это освежитель воздуха, – обиделся на нее водитель.
– Дерьмо это, а не освежитель, – срезала Катька. – У нас в сортире и то лучше пахнет. И вообще, кто вы такие? Куда нас везете?.. Нам совсем в другую сторону…
Сидящие впереди парни переглянулись.
– Ну что, покажем девушкам, кто мы такие? – спросил тот, что с бородкой.
– Они пьяные. А может быть, даже наркоманки, – сказал водитель с сомнением.
– Там, на месте разберемся…
– Ну, тогда покажем, – согласился водитель. И добавил газу.
Машина на большой скорости мчалась по ночной Москве. Настя еще не успела как следует узнать город и не соображала, где они находятся и куда их везут. Катька мирно посапывала у нее на плече, парни тоже больше не проронили ни слова.
Мелькнет освещенный пост ГАИ, развязка, и Настя сообразила, что они выехали на Кольцевую автодорогу. Ей сделалось нехорошо.
– Ребята, а действительно, куда мы едем? – срывающимся от волнения голосом спросила она.
Молчание.
– Послушайте, может быть, вы нас здесь высадите?.. Мы как-нибудь сами доберемся. У нас есть деньги, немного, но есть. Хотите, мы вам их отдадим?..
Молчание.
– Ну пожалуйста!.. – заныла Настя… – Нам рано на работу. Правда. Если мы не выйдем, то нас спохватятся и обязательно начнут искать…
В ответ опять мертвая и даже, как показалось Насте, зловещая тишина. Только щелкают дворники по стеклу и шины шуршат по наледи.
– Вы нас убьете? – упавшим голосом спросила она через небольшую паузу.
– Нет, только изнасилуем! – хохотнул тот, что с бородкой.
– В извращенном виде! – поддержал его водитель и поглядел на Настю через зеркальце заднего вида.
– Но вам понравится! – добавил тот, что с бородкой. – А не понравится, тогда пеняйте на себя!..
– А мы не по этому делу! – сказала Настя с вызовом, поняв, что уже нечего терять.
– А по какому? – тот, что с бородкой, оглянулся и посмотрел на нее. – Зоофилия, садомазохизм, нарциссизм… Или вы играете в Госпожу?..
При тусклом свете мелькавших на обочине фонарей Насте удалось различить выражение его глаз. Глаза эти лучились смехом. И она сразу успокоилась, поняла, что все не так страшно.
– Нет, до этого еще, слава боту, не дошло… Мы просто лесбиянки.
– О, это нам подходит! – засмеялся тот, что с бородкой. – Значит, не все потеряно. Нас ждет грандиозное гала-представление!..
Теперь уже Настя сочла за благо промолчать. «Ладно, – подумала она. Не все так плохо, как казалось. А там, на месте, разберемся».
Эстакада. Мелькнул указатель: «Ленинградское шоссе», «Шереметьево, аэропорт». Но они продолжали ехать прямо, по Кольцевой. А спустя еще минут пять машина свернула направо и вскоре въехала на территорию совсем еще нового микрорайона с возвышавшимися в темноте многоэтажными башнями.
Возле подъезда одного из этих домов водитель затормозил.
– Ну что, Снегурочка, – вылезая из машины, позвал Настю тот, что с бородкой. – Пошли со мной. На словах ты бойкая, теперь посмотрим, какая в деле.
– Я без подруги с места не сойду! – решительно заявила Настя.
– За подругу не беспокойся, – подал голос водитель. – Упакуем, а завтра получишь ее в целости и сохранности.
– Ну, иди же, – тот, что с бородкой, распахнул заднюю дверцу с той стороны, где сидела Настя. – Зря только время теряем.
Однако насильственных действий не последовало. Он терпеливо ждал, когда Настя сама вылезет из машины.
– Я лучше здесь побуду!.. – продолжала упорствовать Настя.
– Иди давай! – Настя вдруг услышала Катькин шепот.
Она повернула голову и с удивлением уставилась на подругу. А та толкнула ее кулаком в бок и снова зашептала:
– Иди, иди!.. Он же втюрился в тебя с первого взгляда. Я это сразу поняла. Так что не теряйся, может, хоть здесь тебе повезет. А за меня не бойся, как-нибудь справлюсь с обязанностями, не ударю в грязь лицом… Пробьемся!
Тот, что с бородкой, подал Насте руку, когда она выбиралась из машины. Вновь заработал мотор, «девятка» мигнула фарами и скрылась за углом дома, увозя с собой Катьку. Теперь уже навсегда. Правда, Настя тогда об этом еще не знала.
– Как тебя зовут? – спросил тот, что с бородкой, когда они поднимались в лифте.
– Настя, – сказала она.
– Очень приятно… а меня Валера.
Настя прыснула, закрыла рот рукой, едва не задохнувшись от смеха. Господи, еще один Валера!.. Прямо прут косяком. Не многовато ли для одного дня?..
– Ты чего? – не понял он.
– Так, ничего… а может быть, все-таки Виталий?
Он покачал головой. Сказал, глядя на нее серьезно:
– Нет, все-таки Валерий. Запомни это имя. И больше не путай меня ни с кем.
17
Так в Настиной жизни появился новый мужчина – Валера.
Он учился в аспирантуре института стали и сплавов, родом был с Урала, а в Москве снимал на время однокомнатную квартиру в новом и весьма отдаленном от центра микрорайоне Митино. Уже с той, первой ночи, которую они провели вместе, Настя почувствовала, как сильно привязалась к нему. А спустя какую-нибудь неделю она даже не представляла, как же это раньше могла вообще существовать без Валеры. Как будто они вместе прожили всю прошлую жизнь.
Их отношения были обычными для молодых людей нашего времени. Он – полудруг, полулюбовник, в какой-то мере даже полуучитель (Валера был старше Насти почти на восемь лет) – обращался с ней, как с маленькой девочкой, как со щенком, покровительственно отметая ее прошлое, ее прежние романы, ее знакомства, ее маленькие обманы. И в то же время, казалось, не мог прожить без нее ни минуты, тосковал, страшно сердился, когда она опаздывала, задерживалась, например, в парикмахерской или в магазине. Ей же особенно нравилось смотреть, как он работает над диссертацией за компьютером. Настя могла часами молча сидеть в торце письменного стола, положив руку на ладонь, и наблюдать, как он хмурится, когда что-то не получается, или радоваться его одержимости в минуты посещавшего его творческого порыва.
Ему тоже было очень хорошо, когда она находилась рядом, буквально под рукой. Когда, дурачась и побуждая его к ответным действиям, со стула пересаживалась к нему в кресло возле компьютера или когда шла рядом по улице, держа его под руку и прижимаясь к нему грудью, когда делилась своими мыслями и переживаниями. Он любил ее запах, забавные, едва уловимые интонации ее голоса с неистребимым южным акцентом, ее волосы, тело. Она сопровождала его всегда продолжительные ласки всхлипываниями и похныкиванием, оставаясь в эти минуты такой беззащитной и близкой.
Насте до сих пор неясно, что он в ней нашел. Но она никогда не задавалась вопросом, зачем ему это? Наверное, он ее просто любил. Он учил ее ничего не бояться. Себя, своего тела, своей чувственности, мнения окружающих. Ведь при всей внешней раскованности внутри она оставалась все той же зажатой девочкой. Тот, который любил ее, был бесконечно нежен и терпелив. Она научилась не прятать свои желания и уже не боялась проявлять инициативу, хотя до этого играла пьесу на тему «мужчина – завоеватель, а я как бы и не хочу». Благодаря Валере она научилась любить, а не просто трахаться.
В ней, неожиданно для нее самой, проснулась домашняя хозяйка. До Настиного появления однокомнатная квартира, в которой обитал Валера, представляла собой типичное прибежище молодого, неженатого и крайне беспечного мужчины. Словно подчеркивая это, на двери в комнату косо висела на гвоздике табличка – «Берлога». Что соответствовало действительности.
Постель здесь никогда не убиралась, по углам были рассованы гантели, обувь, не подходившая к сезону, на полу лежали кипы научных журналов, книги, компакт-диски и видеокассеты. На кухне в раковине скопилась гора немытой посуды, плита была залита чем-то липким непонятного происхождения.
В первые дни Настя почти не обращала на это внимания, полностью отдаваясь любовным утехам. Однако спустя какое-то время, когда немного освоилась и как следует осмотрелась, решила: дальше в таком свинюшнике жить нельзя. Она дождалась дня, когда Валера до вечера уехал на консультацию в институт, сходила в хозяйственный магазин, накупила там моющих средств и порошков, используя советы навязчивой телевизионной рекламы, и целый день мыла, терла, скребла, выгребала мусор. Настежь распахивала окна, приводила в порядок каждый закоулочек, а в довершение побрызгала повсюду освежителем воздуха, словно, разгоняя призраки прошлой жизни, заново размечала территорию, привнося в нее свой дух. И испытывала при этом неведомую дотоле радость от содеянного собственными руками.
К вечеру квартира преобразилась почти до неузнаваемости. Валера был сражен наповал. Настя этим же вечером решила попробовать соблазнить возлюбленного каким-то новым, необычным способом и предстала перед ним в одной короткой маечке, скромно при этом улыбаясь и опустив глаза долу. Валера сумел по достоинству оценить Настину фантазию…
Успех в наведении порядка вдохновил Настю на последующие революционные преобразования, связанные с усовершенствованием интерьера квартиры. Фантазия ее, казалось, была безграничной. Книги, конспекты и журналы вставали на полки, тесно, как в трамвае, каждая вещь обретала свое законное место в платяном шкафу. Постель теперь была аккуратно заправлена и укрыта клетчатым пледом, холодильник на кухне предварительно разморожен, вымыт и загружен продуктами.
Квартира, столь волшебным образом преобразившаяся благодаря неустанным стараниям Насти, теперь обрастала приятными мелочами – чашками, блюдцами, ложками, сахарницей со щипцами. Грязные граненые стаканы из раковины, алюминиевые вилки, тарелки и блюдца, когда-то позаимствованные аспирантом в кафешке на углу, были самым безжалостным образом отправлены в мусоропровод. Картина дополнилась разноцветными салфеточками с трогательными надписями и рисуночками, а также занавесочками, крючочками, ковриками, подставочками и прочими милыми атрибутами, с виду и по отдельности казавшимися незначительными, но в сумме создававшими ту неуловимую атмосферу, что в обиходе называется домашним уютом.
Каждая вещь в доме теперь обретала свое законное место, дополняя общую картину интерьера мазок за мазком. Единственное, на что по обоюдному согласию было наложено табу, это рабочий стол Валеры. Беспорядок на нем ревниво оберегался хозяином, а когда Настя однажды все же решилась покуситься на святая святых, между ними едва не вспыхнул первый скандал. Поэтому ей пришлось несколько умерить свой пыл и ограничиться вытиранием пыли с доступных поверхностей стола.
Надо было, конечно, сделать ремонт и приобрести кое-какую мебель – Настя все время подумывала об этом. Но денег у них едва хватало только на самое необходимое, и пока приходилось мириться с тем, что имелось.
Наконец, по-детски яркой палитрой на столе в розочках вспыхивали абрикосовое, клубничное, яблочное, грушевое – приворотное… И ложка превращалась в кисть, и яркая акварель разговора ложилась на тишину мазок за мазком.
Настя как-то сразу привыкла к такой жизни, окунулась в нее с головой. Ей уже казалось, что так будет продолжаться вечно, о будущем она не задумывалась. Большую часть времени проводила на кухне. Здесь было тепло и уютно. За стеной Валера корпел над диссертацией, на плите на одной конфорке варился борщ, на другой жарилась картошка с азу. А сама хозяйка, давясь от смеха, втолковывала по телефону какому-то непонятливому Славику, приставшему накануне к ней в супермаркете, которому она, чтобы поскорее отстал, дала номер телефона, что от сегодняшнего вечера и на ближайшие сто лет она будет занята.
18
С наступлением лета Валера брал у своего друга машину, и они уезжали за город, далеко, в глухую, полузаброшенную деревушку, за символическую плату снимали дом у какой-нибудь бабульки, где надолго могли остаться только вдвоем…
Ах, как ей было хорошо с Валерой. Ах, какое это было замечательное время. Они называли его – наш медовый месяц…
И как быстро, в одночасье, все это кончилось…
Наверное, ее истомившаяся в поисках спутника душа ошиблась, выбрав этого мужчину. Постоянное общение с ним будоражило сознание и ломало прошлые ценности, жизненные установки, что, рано или поздно, должно было пройти, надоесть. Однако Насте не пришлось естественным путем достигнуть предела.
Валера первый заговорил о супружестве. Настя приняла предложение спокойно, без эмоций, как должное. Хотя внутренне возликовала. Они решили, что никакой свадьбы не будет, просто распишутся, посидят с друзьями, а потом приедут к его родителям на Урал. Пусть это будет неожиданный, но приятный сюрприз.
Вдвоем ходили выбирать свадебное платье. Дурная примета. Об этом Настя узнала много позже, от одной старушки, – нельзя вместе с женихом покупать свадебное платье, иначе быть беде. Но тогда они об этом даже не задумывались, настолько были поглощены друг другом и предстоящими переменами в жизни.
Платье было куплено загодя и висело на дверце шкафа, а белые туфельки стояли рядышком, как зайчики. За несколько дней до регистрации брака Валера собрался ехать в Карелию, на соревнования по гребле в экстремальных условиях. Это было его единственным хобби, к которому Настя его сильно ревновала. Валера ее успокаивал: всего-то на одну неделю. Но они расставались впервые, и Насте этот срок показался бесконечным.
Валера уехал, даже не разрешил ей проводить его на вокзал, лишь крепко поцеловал на прощанье. А ровно три дня спустя в дверь их квартиры позвонили. Сердце у Насти екнуло, что-то недоброе почудилось ей в этом звонке.
На пороге стоял Коля, Валерин друг, тот самый, который подвозил их зимой, когда они с Валерой познакомились, и у кого потом одалживали машину для поездок за город. Отводя глаза, он сообщил, что Валера погиб. Что-то произошло с байдаркой на крутом спуске. Она перевернулась и пошла ко дну. Напарника Валеры удалось спасти благодаря вовремя сделанному искусственному дыханию. А Валеру отнесло ниже по течению, и, когда его нашли, было уже поздно…
Все последующее происходило для Насти как в тумане. Поначалу она даже толком не могла понять, что на самом деле случилось. И это конец прежней, такой безмятежной, налаженной собственными руками жизни. Она даже не смогла попрощаться с Валерой – тело его сразу отправили к родственникам, на Урал.
Настя туда не поехала. Не было денег на самолет, да она плохо представляла себе, как бы представилась его родне.
Кто знает, как повернулась бы ее дальнейшая жизнь, если бы Валера благополучно вернулся в их гнездышко, так любовно взлелеянное Настиными руками. Наверное, они бы поженились, строили планы на будущее, Валера продолжал бы ходить в магазин за картошкой, а она бы жарила ее да стирала ему рубашки и носки…
Теперь она осталась без любимого человека, жилья – без Валеры она была вынуждена съехать с квартиры – и совсем без средств к существованию. К тому же Настя являлась гражданкой другого государства, без вида на жительство, а в Москве это сулило большие неприятности. И денег не хватало даже на билет в родной город…
Впервые за долгое время она вспомнила о Катьке. Так получилось, что с того вечера, как они распрощались в машине возле подъезда Валериного дома, Настя больше не видела свою подругу. С Колей, Валериным другом, Катька после проведенной с ним ночи тоже больше не встречалась.
Однажды Настя приехала в общагу за своими вещами. В комнате она Катьку не застала. Никто не видел ее уже в течение двух дней и на самом объекте. Видно, загуляла опять с каким-нибудь очередным студентом. Начальник жилищной конторы, оформлявший Насте расчет, твердо пообещал, что уволит Катьку без выходного пособия, стоит той только попасться ему на глаза.
Настя вернулась в комнату, где оставила для Катьки на столе записку с номером телефона и просьбой сразу же ей позвонить. Но звонка от Катьки так и не последовало. Настя тогда решила, что подруга обиделась на нее и первая никогда не пойдет на примирение. Такой уж у нее характер. Потом Настя несколько раз, вспоминая о Катьке, порывалась ее навестить, да все откладывала. Время шло, и за хлопотами она постепенно начала Катьку забывать.
Теперь Настя опять приехала в общагу, но Катьки здесь давно и след простыл. На их месте сейчас работали новые люди, в жилищной конторе был другой начальник. По документам выходило, что Катька сама уволилась, а куда девалась потом – того никто не ведал. Где теперь ее бывшая верная подруга, с кем живет, в Москве или уехала к себе домой, Настя так никогда и не узнала.
