Текст книги "Гибель межзвездной лаборатории"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

И все же – примитивный образец!

А не обманывают ли меня в очередной раз руководители Межзвездной? Послали на Землю одного из экспериментаторов под видом образца? Или похищенного и завербованного землянина? Почему-то хотелось, чтобы это было именно так. Иметь дело с бывшим мертвяком – одно, с завербованным землянином – другое, с межзвездником – третее. Соответствие меняются оценки и подходы.

В окно заглянуло неласковое осеннее солнце. Я поднялся из-за стола, несколько раз развел и свел вместе руки. Даже хлопнул в ладоши. Захотелось – на природу. Погулять по полям и перелескам, посидеть с удочкой на бережку говорливой речушки... Может быть, бросить на время заводик, наградивший меня пятьдесят шестым образцом, выбросить из головы злодейские замыслы инопланетян и махнуть на тот же Селигер? Вместе со Светланой Петровной? Порыбачить, побалдеть в люксе какой-нибудь провинциальной гостиницы, развлечься?

С удивлением почувствовал: не хочу. Ни Селигера, ни гостиницы, ни Светланы Петровны. Вот ежели бы рядом была Янис...

Сердце пронзила острая боль, стало трудно дышать.

Несмотря на холодный, промозглый день, открыл обе створки. Выглянул. Обычная картина: друг за другом медленно проезжают машины, на железнодорожной ветке разгружается состав с песком и гравием, грузтс платформы и пульманы, ругаются такелажники.

Я отдышался. Хотел было закрыть окно, но что-то помешало это сделать.

По заводскому двору, дружески беседуя, шли Олег Тимофеевич и... Зотов. Когда же они успели сблизиться? И какую цель преследует образец, заискивая перед свежеиспеченным главным экономистом? Берет под руку, едва не облизыает...

А если Зотов – вовсе не Зотов, а какой-нибудь сто пятый или двести второй?

Обругал себя стопроцентным идиотом. Так недолго окончательно свихнуться. Тогда прямая дорога в сумасшедший дом, куда меня едва не определил подполковник госбезопасности. Если кому-то и будет выгодно подобное, то только Оле и его омпании. Включая супругу-референта и шароподобного Иона.

Я снова полюбовался на работающее предприятие. Проводил взглядом новых друзей. Присели на лавочку возле вкопанной в землю бочки, дружно закурили. Олег Тимофеевич в чем-то убеждает приятеля, говорит горячо, напористо. Тот отвечает более спокойно.

Все же, что подружило главного экономиста и посланца Межзвездной? Какие-такие проблемы сблизили их? Гадать бесполезно, все равно, что в кромешной темноте увидеть циферблат настенных часов. Авось, при совместном проживании в Питере многое выяснится. В том числе, и непонятная дружеская прогулка по заводскому двору...

* * *

Петербургская гостиница, в которой я забронировал номер, стоила недещево. Шикарные аппартаменты со всеми современными удобствами, просторные холлы с телевизорами и мягкой мебелью. Все номера – либо семейные, либо – одиночки. С трудом добился получение "семейного". Слишком много желающих. Ночевать рядом с образцом удовольствие, конечно, маленькое, но необходимо держать пятьдесят шестого под неослабным контролем.

В ресторан решил не "референта" не приглашать. Прежде всего, терпеть не могу коллективных забегаловок с полупьяными бизнесменами и пожухлыми проститутками, работающими под невинных девочек. Там ни поговорить, ни отдохнуть.

Ужин доставили в номер.

– Потребляете? – спросил я, увидев в центре накрытого стола бутылку коньяка.

– Раньше не особенно баловался, – рассмеялся Олег Тимофеевич. – Хотя конструкторы ввели в мой организм способность пьянеть. Но после знакомства с вашим инженером-снабженцем почувствовал вкус. Борис Николаевич приучил меня. Стоящее времяпровождение!

Говорят, мир тесен, впору признаться: космос – тоже. Теплая волна прихлынула к сердцу. Можно не любить Бориса Николаевича, можно презирать проспиртованное его состояние, но он – землянин, такой же, как и я сам. Сколько мы пережили опасностей, сколько раз находились на самом краю пропасти, ведущей в ничто...

Спорить, доказывать простую истину, что даже пьяница-землянин в моих глазах стоит выше межзвездного стукача – ни в коем случае нельзя. Слмшком много надежд я возлагаю на сегодняшнюю беседу в неофициальной обстановке.

После второй рюмки забористого коньяка Олег Тимофеевич окосел и разговорился.

– Естественно: вы не можетье знать всех тонкостей задуманного эксперимента. Вас не посвятили в планы ученого Совета. Это понятно – чем меньше знает подчиненный, тем спокойней спит его начальник. Старая истина.

– Зря вы так думаете, – обидчиво вздернув напомаженную голову, расправил крылышки "наблюдатель". – Отряд образцов, подготовленный для действий на планетах-полигонах, проходит специальную подготовку. Ведь мы не просто следим и докладываем. Были времена, когда нас направляли для выполнения спецзаданий. Летучие шприцы изобретены совсем недавно, а до них...

Олег Тимофеевич запнулся. Будто натолкнулся на опасную преграду. Пришлось налить водки и подсунуть полную рюмку ему под руку. Машинальным движением он опрокинул её в губастый рот. Сейчас пятьдесят шестой удивительно походит на Бориса Николаевича. Такие же маслянистые глазки с полуопущенными веками, мокрые отвисшие губы, покрасневший нос, пьяный румянец на щеках.

Вслед за водкой – бокал шампанского. Получилась "кровавая Мэри", которая сбивает с ног и более устойчивых алкашей. Под воздействием адской смеси пятьдесят шестой снова начал вещать. Спотыкаясь на каждом слове, путаясь и снова выходя на проторенную дорожку.

То, что я услышал, буквально ошеломило. Правда, многое было не новостью – Аура посвятила меня в некоторые детали действительной жизни Межзвездной Лаборатории. Я уже знал о том, что все мы, земляне, запроектированы и "построены" на инопланетных "заводах". Нас доставили кораблями-цилиндрами на специально созданный полигон, "расконсервировали", расселили по материкам и островам. Не нас, конечно, – пращуров.

Постепенно я свыкся с мыслью, что я никакой не человек, а нечто среднее между роботом и животным. Все в нашей земной жизни – политика, культура, экономика, религии, обычаи, короче все – держится на крючках и нитках, концы которых держат в своих руках инопланетные экспериментаторы.

Любви не существует – в нас вмонтирован инстинкт размножения, мы просто "воспроизводимся". Патриотизм – чувство, внедренное для планирумых столкновениях между племенами или государствами. Привязанность, дружба функции, предназначенные для каких-то исследований...

Черт с ними, с сатанинскими "конструкторами", можно примириться с их фокусами. Рассказ пятьдесят шестого поразил меня ещё более страшными открытиями.

Оказывается, до появления летучих шприцев на Земле с помощью специально разработанных образцов проектировалась желаемая для ученых Межзвездной обстановка. Скажем, понадобилось им для изучения военного столкновение. Глобального масштаба. Пожалуйста. В Германии появляется Гитлер. Образец, созданный в одном из отделов. В помощь ему посылается целый отряд таких же образцов. Типа Геринга, Кальтенбрунера, Мюллера, Рибентропа. Возникает фашизм, со всеми вытекающими последствиями.

Исследуется проблема террора. Ради Бога! Сталин, Берия – к услугам экспериментаторов. Заканчивается плановый эксперимент, в основе которого лежит социалистический путь развития – на Земле-полигоне пявляются новые образцы. Вытравливается "старое" социалистическое сознание, внедряется капиталистический рынок. Начинается новый эксперимент с использованием либо совершенно новых образцов, либо образцов "социалистических", перемонтированных и усовершенствованных.

Страшно!

Господи, кому же верить? Значит, мой дед, сложивший голову под Ленинградом, сражался не за свободу Отечества, а за задуманный исход некоего эксперимента? Мой прадед, штурмовавший Зимний дворец, дрался не за свободу рабочих и крестьян, а выполнял волю Ученого Совета Межзвездной?

Оле и его коллеги сидели у себя в мягких креслах, попивали тонику и внимательно рассматривали на информационных экранах убитых, раненных, погибших от болезней и голода подопытных образцов. Равнодушно пробовали засахаренные экзотические фрукты. Обменивались впечатлениями. Шутили и смеялись. Договаривались о проведении очередной бойни.

Но Межзвездная занималась не только глобальными вопросами. Там имеется отдел, где некоторым современным образцам вводится "начинка" повышенного интеллекта. На полигоны отправляются талантливые писатели и поэты, композиторы и музыканты, режиссеры и актеры. Некоторые отделения занимаются семейными конфликтами, противостояниями недавних друзей, проблемами разгула или упадка преступности.

Люди, совершившие неблаговидняе поступки, сокрушаются и растерянно говорят: "Бес попутал!". Именно, этот "бесенок" сейчас сидит напротив меня в изрядном подпитии. Сидит и выбалтывает самые сокровенные секреты своих хозяев. А у меня от перенапряжения кругом идет голова.

С ума можно сойти!

Между тем, Ученый Совет признал накопленный опыт вполне достаточным и решил перейти к более широкому эксперименту. Военные столкновения в отдельных регионах, межнациональные конфликты и даже гражданские войны отработаны, ничего нового из этих смоделированных событий не выжмешь. Подумаешь, две мировых войны с применением примитивного, по космическим меркам, вооружения! Или – террористы, взрывающие здания, захватывающие аложгников и убивающие мирных людей. Прикращать дальнейшие разработки в этом направлении упыри не собираются, но считают: пора включать в орбиту противостояния весь полигон.

Договор, заключенный на Вампире, предусматривающий совместное испытание на полигоне Земля нового тростянского оружия сверхмассового уничтожения – чистейший блеф. Мелочевка, недостойная настоящих ученых. Межзвездная не собирается его выполнять.

Оле предложил свой план.

Вместо специально подготовленных образцов, вокруг которых раньше развивались заранее спланированные события, использовать уже существующих жителей Земли. Вместо жалкой сотни провокаторов, спровоцировать все население полигона. С помощью летучих шприцев. Выгода – очевидна. Нет необходимости затрачивать немалые средства и усилия для создания современных "моделей". Сокращается время подготовки эксперимента.

Что взять за основу? Проектов и предложений множество, но почти все они грешат одним: повторением уже пройденного. Войны? Были. Землетрясения и наводнения? Испытаны. Региональные конфликты? Изучены. Тероризм? Стоящая задумка, но для теоретических разработок недостаточная. Нужно расширить и углубить. Одновременно, внедрить что-нибудь свеженькое...

После долгого обсуждения принят медико-биологический вариант.

Первым его разделом предусмотрено создание на полигоне отдельных эпидемий. В начале – вирусный грипп. С одновременным внедрениием определенных лечебных систем. Частично – заведомо ложных, частично эффективных, но с замедленным действием, частично – дающих мновенный положительный результат.

Кроме чисто научного интереса, предлагаемый вариант даст новый толчок инопланетной медицине. Ведь гриппом и прочими болезнями страдают не только подопытные жители планеты-полигона – межзвездники и тростяне тоже подверженны простудам.

После завершения "гриппозного" опыта, на основе наработанного материала можно перейти к главному пункту людоедского проекта – к созданию на Земле всеоб"емлющей падемии. Когда "падеж" образцов будет исчисляться не жалкими сотнями или тысячами – миллионами.

Варварство? Как сказать! Помню, мой покровитель и спаситель – Облако говорил: милосердие, гуманизм – понятия относительные. Новые методы лечения проверяются на крысах, собаках, кроликах. А разве земляне для межзвездников – не те же крысы?...

Олег Тимофеевич говорил все тише и тише. Похоже, "кровавая Мэри" доконала его. Интеллигентные, выхоленные руки уже не взлетают к потолку не пытаются обхватить за шею собутыльника – безвольно лежат на столе, готовые принять клонящуюся голову. Пришлось перебазировать алкаша в спальню.

Страшные откровения посланца Межзвездной так подействовали на меня до утра проворочался на кровати без сна. Брезгливо поглядывал на отчаянно храпящего "референта" и думал, думал. До боли в затылке, до мельтешения в голове каких-то насекомых.

Молил Янис появиться, поговорить со мной, успокоить. Бесполезно тростянка на призывы не реагировала. Попытался обратиться к Ауре. Может быть, она подскажет мне что-нибудь дельное? Пусть наши любовные отношения зашли в тупик, откуда их ничем не вызволить, но я по прежнему уважаю неженский ум девушки, её способность анализировпть любую самую сложную ситуацию.

Но Аура тоже не отозвалась.

Я попрежнему одинок.

Глава 18

Олег Тимофеевич всю ночь проспал на одной боку. Что-то бормотал, страдальчески всхлипывал, взрывался мощным храпом. Короче, переживал. Или вспоминал, что он не успел рассказать "хозяину".

Едва рассвело, я осторожно сполз с постели. Быстро оделся и поплелся в буфет. Сейчас выпью чашечку черного кофе и сразу в башке просветлеет.

Ничего не помогло: ни кофе, названное остроумными пацанами "мочой Наполеона", ни другие попытки избавиться от алкогольной одури. Типа рассольничка, который презентовала мне сердобольная дежурная по этажу. Придется лечиться подручными средствами. Всегда вожу с собой заварку и кипятильник. Быстренько организовал себе такой напиток – чуть глаза не вылезли из орбит.

Очухавшись, заглянул в спальню, убедился – "референт" не испарился, не вознесся к Оле и не провалился в преисподнюю. Далеко не все удалось из него выкачать, возможно, вечером придется состряпать ещё одну "кровавую Мэри".

Не успел полечиться второй чвшкой – появился, пошатываясь и обеими руками обхватив больную голову, Олег Тимофеевич.

– Доброе утро.

– Доброе... Кажется, я наговорил вчера короб несусветной ерунды, сказал и впился в мое лицо шильцами вопрошающих глаз. Боится, паразит, как бы я не передал его откровения Оле? Пусть боится, это – хорошо, даже отлично! – Сколько раз говорил себе: не болтай, не выдумыай небылиц. Возвращусь на Межзвездную, попрошу конструкторов вмонтировать какой-нибудь элемент против головной боли...

– Какие небылицы? – прервал я. – Все,что вы рассказали – очень интересно... Кстати, кое-что знал раньше. От Оле.

"Референт" успокоился. Походил по комнате, жадно втягивая в себя аромат бодрящего напитка. В конце концов, не выдержал – налил чашечку, залпом выпил и облегченно задышал. Подействовал и крепкий напиток и известие о моих доверительных беседах с шефом.

– Я должен пойти... по делам. Придется вам поскучать.

Пятьдесят шестой ещё больше оживился. Одиночество вполне его устраивает.

– У меня тоже есть... дела, – скопировал он мою озабоченность. – Прошу вас, Герман Тихонович, разрешите сделать вам прививку... Эпидемия все же.

Трогательная забота о моем здоровьи! Не помешает узнать каким средством он собирается меня напичкать. Не получилось, я не увидел ни пробирок с таблетками, ни коробочек с порошками. Посланец Межзвездной вытащил из кармана маленькую пластинку, приложил её к моей шее. Я почувствовал легкое жжение. Пластинка непонятным образом исчезла.

– Благодарю... Видимо, вы решили начать работу с летучими шприцами? Интересно, очень интересно.

Я решил не уходить. Ни за что не оставлю "референта" одного! Во всяком случае, до тех пор, пока не буду убежден в том, что не задуман какой-нибудь подвох. Черт его знает, какие инструкции ввел в его мозг Оле...

Жаль, конечно, невинных жителей Питера, которых сейчас подвергнут варварскому эксперименту, но ничего страшного не произойдет: гриппозные эпидемии для России – не новость, к ним мы привыкли, научились бороться. Зато лысый академик и подполковник-предатель убедятся в моей правоте и, дай-то Бог, примут решительные меры.

– Разрешите полюбопытствовать?

Вместо ответа, Олег Тимофеевич достал из дипломата небольшую коробочку, напоминающую дамскую пудренницу. Нажал едва заметную кнопку и положил "игрушку" на стол. Она начала... расти, раздаваться во все стороны. Не прошло и пяти минут, как превратилась в значительных размеров аппарат, типа персонального компьютера. С экраном и клавитурой.

Из нагрудного кармана выпрыгнула... обычная автоматическая ручка. Олег Тимойеевич подошел к приоткрытой форточке, выставил "ручку", нажал на колпачек. Мне показалось – из противоположного её конца вырвалось небольшое облачко. Мгновенно рассеялось.

– Летучие шприцы, – пояснил, зевая, "референт". – К вечеру на экране мы с вами увидим эпидемиологическую обстановку в городе. Со всеми данными и выкладками. Кстати, её увидят и в Лаборатории... А я пока, если вы не возражаете, вздремну.

Я не возражал. Олег Тимофеевич пару раз вкусно зевнул, интеллигентно прикрыв рот розовой ладошкой. Потер пальцами опухшие веки и отправился в спальню. Через несколько минут оттуда донесся такой храп, что можно посочувствовать сотрудникам отдела наблюдений Лаборатории.

Я постарался во всех деталях изучить странный аппарат. Не разбирая его. Пощелкал клавишами, ощупал заднюю стенку. Ничего примечательного, кроме одного – к электросети не подключен. Значит – автономное питание. Лежащая рядом "ручка" – тоже без особых примет.

Будь рядом со мной эксперты-криминалисты – докопались бы до скрытых деталей аппарата, изучили принцип его действия. А я кто? Рядовой инженер-механик успевший забыть все, чему научили в институте. Придется подождать официальные известия. Если "ручка" сработала в соответствии с инструкциями Оле, они не заставят себя ждать.

Вечером экран ожил. По нему забегали таблицы, кривые линии, множество цифр. Но я смотрел не на аппарат, все внимание – включенному телевизору. Никто мне не мешал – "референт" продолжал крепко спать.

Последние известия. Дикторша – необычайно взволнована. В городе вспыхнула эпидемия гриппа. Неожиданная, непрогнозируемая и поэтому опасная. Перечислены меры предохранения, сообщено количество больных.

"Ручка" сработала. На Меззвездной, наверно, всеобщее ликование. Оле принимает поздравления, Аура радостно улыбается.

* * *

Улицы – малолюдны. Немногочисленные прохожие, прикрывая рты и носы марлевыми повязками, шарахаются друг от друга. Медленно, будто траурные колесницы, проплывают автобусы и троллейбусы, в каждом из которых – по пять-шесть пассажиров. Рассредоточились по салону и окидывают друг друга подозрительными взгядами. Водители управляют машинами одной рукой, второй прижимают к лицу все те же марлевые повязки. Отчаянно сигналя, проносятся машины Скорой помощи. Два похоронных автобуса сворачивают в сторону крематория.

Подобного видеть мне ещё не доводилось. Жуткая картина. Тем более жуткая, что мне извстны её причины.

Конечно, никаких дел в Питере у меня нет. Просто я не имел права отпускать "референта" одного. И правильно сделал, что не отпустил! "Коньячно-водочный" вечер в гостинице и похмельное утро многое мне открыли, над многим заставили задуматься.

В частности, понял – с межзвезжниками одному не справиться, глупо даже думать об этом. Сражение с сатанинскими экпериментаторами под силу только земной цивилизации. Для этого нужно, во первых, чтобы меня приняли и поняли. По меньшей мере. Во вторых, успех космической схватки предусматривает об"единение всех земных сил. Одна Россия или один Китай ничего сделать не смогут. Даже такая мощнейшая организация, как НАТО, окажется бессильной.

И все же начинать нужно именно с России. Потому, что эта несчастная страна – моя Родина. Только здесь мне могут поверить.

На центральной переговорной – ни души. Под марлевыми повязками обреченно чихают две "переговорные" девчушки. Остальные окошки пустуют. Кабины – соответственно.

После недолгого колебания решил лысому академику не звонить. Что он может предпринять, если даже события в Питере убедят его в моей правоте? Посочувствовать, пообещать включть рассмотрение моего вопроса в повестку ближайшего совещания? Чихать мне самым гриппозным образом на все заседания-совещания! Необходима срочное, решительное вмешательство в создавшуюся ситуацию. Какое именно – сам не знаю.

Неизвестно по какой причине по коду решил не звонить. Скорей всего "зарезервировал" время для того, чтобы набросать схему разговора с подполковником госбезопасности. Заказал у девчушек Москву и присел к столику. Странно, но они не удивились и не порекомедовали воспользоваться более удобным способом. Ограничились удивленными взлядами из-под своих повязок.

Мнтересно, как воспримет мой звонок хитрый подполковник? Предложит добровольно сдаться санитарам психиатрички? Предложит поступить на работу в качестве платного стукача? Или... поверит, склонит упрямую голову под давлением фактов?

Дай Бог, чтобы склонил!

– Слушаю вас!

Голос наполнен официальностью, будто надувной шарик воздухом. Посмотрим, изменится ли он, когда поймет, с кем разговаривает. Во всяком случае, направить к переговорной санитаров психушки не успеет.

– Я недавно был у вас с... интересной информацией. Вы меня обманули, вызвали скорую. Теперь тоже продолжаете считать меня чокнутым?

– Нет, не считаю, – официальность слиняла, остались её легкие следы. Прошу извинения... Откуда вы звоните?

– Не скажу... Вообще-то, скрывать нет смысла, все равно не успеете дотянуться. Из Петербурга.

– Ни о каком задержании речи быть не может. Я доложил руководству. Начальник поручил разыскать вас и пригласить для... знакомства.

– В смирительной рубашке? – плоско с"язвил я. Все ещё не мог простить предательства.

– Положение для шуток слишком серьезное... Могу выслать за вами самолет..

Даже так? Похоже, мои акции взлетели под потолок! Уж если всемогущая госбезопасность самолет предлагает – поверили.

– Хорошо. Рискну. Но не сегодня и не завтра. К тому же, я – не один. Вспомните нашу беседу – поймете... Короче, послезавтра в девять утра. Готовьте пропуск.

Когда я, окрыленный несомненным успехом, беззаботно напевая, вернулся в гостиницу, Олег Тимофеевич уже не спал. Понуро сидел за столом, уронив на него выхоленные руки, и вперив тоскующий взгляд в мерцающий экран.

А ведь он и не собирался спать, неожиданно осенило меня. Зевание, храп – примитивное притворство. На самом деле пятьдесят шестой общался с Оле, получал от того новые инструкции. И получил... взбучку. За что именно предстоит узнать. Подозреваю – за излишнюю откровенность с землянином вчера вечером.

– Выспались? – с плохо скрытой издевкой поинтересовался я.

– Угу.

Во взгляде "референта" появилась неприкрытая злость. Буркнул – будто выстрелил. Спрашивается, почему в мой адрес? Сам же попивал чужой коньячок, глотал водку, смаковал "кровавую Мэри, закусывал икоркой и трепался. Вот и пусть злится на себя.

Я изобразил официальный вид полновластного хозяина, диктующего шестерке очередное задание.

– Завтра рано утром вылетаем в Москву.

– Но я ещё не завершил...

– Милейший референт, ваши личные дела меня не интересуют. Впереди целая ночь, работайте на здоровье. Под"ем в пять утра. Сейчас закажите такси.

Считая сопротивление сотрудника сломленным, я демонстративно разложил перед собой разные бумаги, бумажки и бумаженции. Сколотые, сложенные, исписанные и напечатанные. Никому, в том числе, и мне самому, не нужные. Еще раз дал понять упрямому "сотруднику" незыблемость принятого решения.

Не прошло и пяти минут – спохватился. Почему бы не об"ясниться более расширенно и предельно открыто? Как там не говори, я – один из "создателей" пятьдесят шестого. Не согласился бы отдать Оле утерянный обазец – передо мой сидел бы не Олег Тимофеевич, а, скажем, Петр Иванович.

Поэтому я небрежно сложил бумаги, втиснул их в разбухшую папку.

– Разговаривали с Оле?

"Референт", уныло колдующий с "пудренницей", ошалело дернулся. Будто я коснулся обнаженного нерва.

– А вы... откуда знаете?

Наверно подумал: хозяин во сне пожаловался руководителю эксперимента на несговорчивого посланца, которого Ученый Совет ему презентовал. Дескать, бездельничает и пьянствует в полную силу, пользы от такого – абсолютный нуль, космическая пустота. Раз"яренный Оле пригрозил размонтировать пропойцу.

Хорошо, очень хорошо! Пусть боится меня, будет более сговорчивым.

Я уклонился от прямого ответа и упрямо повторил свой вопрос. Говорил он с Оле или не говорил?

– Да... доложил... У них в отделе наблюдений что-то не сработало. Мне приказано ночью передать результаты, – кивнул он на экран "пудренницы". – И еще. Поручено поехать в Екатеринбург...

– А на Урал зачем? Тоже – гриппозная эпидемия?

Олег Тимофеевич беззвучно задвигал губами, отвел глаза в сторону. Промолчал. В дословном переводе – приказано держать в секрете. И от своего "прикрытия" – тоже, возможно даже – особенно от него.

Посмотрим-поглядим. В походном моем чемоданчике сохранилась ещё две бутылки: коньяк и водка. Завтра же пополню слишком резво убывающия запас спиртного.

– Радиозонды, запущенные вместе с летучими шприцами, все сообщили? наседал я на безвольный образец. – Что именно?

– Почти все...

– Конкретно! – попросил-приказал я. – Все равно же узнаю. У Оле.

Упоминаие о страшном руководителе эксперимента окончательно доконало "референта" и он раскололся.

Санэпидслужба города отреагировала на неожиданный всплеск эпидемии более оперативно, нежели думали межзвездники. Вместо услужливо подсунутого медленнодействующего средства, применила сыворотку быстрого действия. Тщательно разработанный медико-биологическим отделом Лаборатории план полетел вверх тормашками. Оле взбесился, велел как можно быстрей повторить опыт, но уже в условиях Екатеринбурга. Точная дата "атаки" летучих шприцев на Урал должна быть сообщена в самое ближайшее время.

Отдел наблюдений проинформировал своего российского наблюдателя: в остальных регионах тоже не все ладно. Эпидемия в Канаде быстро локализована. В Англии погибло всего два десятка зараженных. А вот в области Африканского Рога и в Китае эксперимент удался. Получены многообещающие данные о результативности некоторых, ранее отвергнутых, лекарственных форм. В Германии – многочисленные жертвы, количество которых уточняется.

Окончательную точку в гриппозном эксперименте должна поставить Россия.

* * *

Перелет из Питера в Москву прошел без неприятностей. Вылетели во время, на воздушных ухабах не трясло, террористы-угонщики не об"явились. А жаль! Страшно хотелось взглянуть на помощника Оле, с ужасом взирающего на "калашников" в руках бандита! Уверен – замарал бы бельишко доблестный покоритель Космоса!

– Надеюсь, в Москве у вас нет дел? – с прозрачным намеком обратился я к спутнику, когда пошли на посадку. – Или – снова увильнете от исполнения обязанностей референта?

– Задания от Оле ещё не получал, – огрызнулся тот, мрачно высасывая последние соки из купленной перед посадкой жвачки. – Получу – скажу.

– Обязательно, и со всеми подробностями, – строго предупредил я. Надеюсь, не заставите меня в очередной раз жаловаться вашему шефу?

Наши отношения не улучшались, наоборот, становились все напряженней и злей. Но я не горевал. Твердо уверен – посланца Межзвездной необходимо держать в "черном теле", в постоянной готовности к очередному выговору. Только в этом состоянии он будет приоткрываться, то с одной, то с другой стороны. Нервы-то у него – не человеческие, привыкшие к постоянным стрессам – искусственые, которым не под силу усиливающееся напряжение.

– Не заставите, – покорно прошепелявил пятьдест шестой.

– Насколько я понял, ваша операция в Питере прошла успешно? А если подробней?

Рассеяно выслушал подробный "рапорт". Удовлетворенно кивнул. Дескать, ясно. Повернулся к соседу справа. Олег Тимофеевич прилип к иллюминатору. Судя по тоскливому выражению лица, настроение у него скатилось к самой нижней черте.

Не успели разместиться в номере московской гостиницы – пятьдесят шестой отправился в спальню. Об"явил: утомился, хочу подремать. Про себя я добавил: лучше бы на вечный покой, но тут же спохватился. Рядом – не просто посланец инопланетной цивилизации, он – дар Божий, самый дорогой подарок, который за последние два года подсовывает мне судьба. Ибо только через него я имею возможность проникать в замыслы Оле и его подручных. Поэтому беречь надо сволочного "референта" от всяческих простуд и волнений, кормить его самыми дорогими витаминами, почаще прогуливать по свежему воздуху, пыль сдувать.

Тяжеловесный храп из спальни показал – образец отключился. Когда он храпит, переговоры с Межзвездной попросту невозможны. Ни одна, самая развитая в техническом отношении цивилизация не пробьется сквозь грохочущие "помехи".

А вот ко мне "пробилась".

Послушал я барабанный храп "референта" – самому захотелось спать. Завтра предстоит нелегкий день – сражение с генералами и полковниками госбезопасности, возможно – с санитарами психушки. Не мешает поднакопить силенок.

Вдруг на связь выйдет Янис! Тогда – к черту сон и усталость, беседа с любимой девушкой – самый настоящий доппинг.

Не успел закрыть глаза – голос Оле. Его я узнал с первого слова бархатный баритон с множеством оттенков, от снисходительного отеческого до сурового предупреждающего. Обычно обращался ко мне на "вы", а тут сплошное панибратство!

Скверная примета.

"Гера, ты пытаешься бороться с нами. Не советую. Сам подумай: кто ты, а кто мы?"

"Знаю. Я – потомок созданных когда-то вами людей-манекенов. Вы передвигаете их, будто фишки по игральной доске, тешите свое самолюбие ученых. Уродуете и убиваете, ввергаете в нищету или в богатство, испытываете все новые и новые ситуации... Но, не забывайте, ято я – потомок образцов, но не образец."

"Ошибаешься, Гера, ты – образец. Но образец особого порядка. В результате незапрогнозируемой операции с потерей одного из экспериментальных роботов пятого поколения тебе выпала счастливая судьба стать почти полновластным межзвездником. Я полюбил тебя. Аура – тоже. Еще немного и мы помогли бы тебе стать своеобразным небожителем, крупным ученым. А ты отблагодарил своих наставников, изменил нам, перешел на сторону Союза Планет. Мы пытались спасти тебя, организовать побег. Ты отказался. Мало того, изменил и тростянам... Теперь возгордился и пытаешься помешать проведению многообещающего эксперимента. Остановись, не заставляй нас принять более жесткие меры."

Я испугался. До того, что сердце забилось в груди, как птица в клетке. Оле прав: по сравнению с могуществом Межзвездной, я – песчинка. Дунут посильней – сбросят меня в бездонную пропасть. Странно, почему он до сих пор не расправился с непокорным землянином? Ддя чего-то я ему все же нужен.

Мне бы повиниться, пообещать послушание, но чертово самолюбие не позволяет этого сделать.

"В результате ващих опытов гибнут миллионы людей?"

"Что такое жизни подопытных существ по сравнению с результатами наших исследования? Погибнут – сконструируем новые образцы, заселим ими пустующие земные пространства... Пойми, Гера, Земля – полигон для проведения экспериментов и – не больше. На её просторах гибнут не представители высших цивилизаций – всего лишь подопытные экземпляры."