Текст книги "Гибель межзвездной лаборатории"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Трудно сказать, что могло произойти, не появись в холле распевающая толстушка. Видимо, над нами все же есть Бог, появление девушки – его рук дело!

Мы будто сговорились – перекрестились под накидками.

– Ой, это вы? – райской птичкой защебетала Комла. – Наконец-то! Пожалуйста, проверьте папин кабинет и мою спальню. В последние дни у папы ужасное настроение, а моя голова по утрам просто раскалывается... Сделаете?

Вместо ответа, я сдвинул на затылок шутовской колпак и показал два своих глаза.

– Гера, ты? – удивленно вытаращила глаза девушка, всплеснула руками и залилась смехом. Одновременно, бесцеремонно дергала меня за накидку, тормошила, рассматривала со всех сторон. – Какой же ты шутник! Надо же, так переодеться! Никогда бы не узнала! Янис говорит: на Земле такое переодевание носит смешное название "маскарад". В кого же мне преобразиться? В куклу или в робота-прислужника?

Я многозначительно приложил палец к губам.

– Здесь опасно разговаривать... Одно скажи: где Янис?

Хохотушка потускнела, на глаза навернулись слезы, углы рта опустились.

– Пойдемте ко мне – расскажу...

* * *

Через несколько минут мы с учителем сидели в комнате Комлы. Стены и потолок тускло светились. За приоткрытой дверью в соседнее помещение видна неубранная постель. На стене – изображение планеты. В углу – столик с флакончками, тюбиками, коробочками. Обычный дамский набор: духи, лосьоны, пудра, тени.

Поймав мой изучающий взгляд, девушка покраснела, торопливо взмахнула рукой – столик исчез. Вместо него появилось угощение: тростянские фрукты, какая-то паста, маринованные коренья. Учитывая нашу двухдневную голодовку, немаловажное появление.

Но то, что я услышал от дочери президента, настолько поразило – пропал аппетит.

О побеге из Центра оружия Углан узнал буквально через полчаса. Тут же помчался к президенту. О чем они говорили Комле неизвестно. Но охота на беглецов была организована, как говорится, по высшему классу. Углановцы перекрыли все космодромы, в"езды в города и поселки, блокировали гористую часть планеты, где легко затеряться в расщелинах и пещерах.

Слава Богу, случай привел нас с учителем на затрапезный, неохраняемый космодром. Нечто вроде земного досаафовского аэродрома. В противном случае быть бы нам на мишенном помосте.

Трудно об"яснить из каких источников о происшествии узнал Ион. Скорей всего, от того же Углана, агентом которого был полномочный посол Межзвездной. Пока углановцы прочесывали местность вокруг Центра, устраивали западни и засады, Ион вместе с помощницей ринулся в зону более вероятного убежища бежавших образцов. Им посчастливилось напасть на наш след.

Янис и "мишени" послу не были нужны. Просто в уплату за их поимку президент пообещал выдать землянина, то-есть, меня. Послушные роботы перенесли усыпленных беглецов в спаренную "осу" и повезли их в столицу.

А Ион с Аурой продолжили поиски.

Сейчас "мишени" возвращены на секретный полигон, Янис заперта в своей комнате. Углан настаивал на жестоком наказании, но Даска добился своего: дочь до суда посидит в домашнем заключении, она не преступница обыкновенная шалунья. К тому же, единственый ребенок первого советника президента.

Дакан согласился.

– Вот уже вторые сутки Яниска беспробудно спит. При захвате ей столько ввели снотворной дряни – пятерым хватит. У входа в комнату – вооруженные роботы. Окна и двери заблокированы силовыми полями. А вокруг дворца Даски разгуливают мерзкие углановцы, – плакалась Комла. – Освободить Яниску невозможно...

– Ничего невозможного не вижу, – упрямился я. – Невозможно было освободить землян – освободили. Невозможным считался побег, а мы вон где в столице Союза. Почти невозможно было найти тебя – нашли. Мы просто обязаны спасти девушку. Сейчас же, немедленно! В наряде лаборантов нас никто не узнает. Ведь и во дворце Даски тоже снимают отрицательные частицы.

Учитель соболезнующе поглядывал на меня. Дескать, увлекаешься, голубчик, лишился способности трезво оценивать обстановку. Хлебни розового пойла, авось, промоешь извилины. Освободить государственную преступницу не так уж и легко.

Я говорил и сам себе не верил. Какие-там отрицательные частицы, какая маскировочная одежда? Роботы неподвластны здравому смыслу, они строго следуют заложенной в них программе. Визиты "отрицательных лаборантов" строго спланированы, никому неизвестно, когда дойдет очередь до дома Даски. Штурмануть? Еще глупей. Блокировку силовым полем волновиком не снять, к пульту, управляющему им, не подобраться. Придется прорываться через два кольца – углановцев и даскиных телохранителей.

Комла подавленно молчала.

Остается снова понадеяться на всемогущий русский авось.

– Рискнем, дружище? – повернулся я к учителю. – В конце концов, чем мы рискуем? Свободой? Рано или поздно все равно её лишимся. Жизнями? Стоит ли задумываться о такой малости?

– Согласен, но при одном условии – в первую очередь освободим моих товарищей.

– До них ещё дойдет очередь, – туманно пообещал я, отлично понимая, что вторично проникнуть в Центр нам не удастся. – Сейчас важней спасти девушку.

– Почему важней?

– Хотя бы потому, что без её помощи нам не улететь с Трости.

Комла переводила взгляд с одного спорщика на другого. И – молчала. Ожидала, когда к ней обратятся. Если уж беззаботная хохотушка превратилась в угрюмую и серьезную девушку – положение, действительно, безвыходное.

Вдруг она предложит что-нибудь дельное?

– Скажи, есть ли хотя бы малейшая возможность освободить твою подругу?

– Есть. Уничтожить роботов, взорвать пульт блокировки, проникнуть в комнату Янис, – горестно перечислила Комла непреодолимые преграды, которые придется преодолеть. – Потом выбраться вместе с ней через несколько силовых полей, которыми Углан окружил столицу... Нет, Гера, спасти Янис не в наших силах.

– А как пронинуть в Центр оружия? – вмешался учитель.

– Тем более не удастся. Не только сам полигон, но и вся окружающая местность, как и город, перекрыта силовыми полями. Отец сказал: преодолеть их невозможно. Даже с помощью самого современного оружия... Я ему верю...

Все. Учитель лишился друзей, я – Янис. Захватить "таракан" и ринуться в космос? Без пилота и штурмана?... Нет, трижды нет! Во первых, самоубийство, во вторых, Янис я не покину!

– Есть ещё выход, – поднялся с кресла учитель. – Не однажды опробованный на Земле. Теми же террористами. Если нельзя спасти моих друзей и твою девушку, вполне можно захватить... именитого заложника. Того же президента. Обменять его на арестованных...

– Захватить отца? – вскинулась Комла. – Как вы можете так говорить в присутствии его дочери?

– Ничего с вашим отцом не случится. Спрячем его в какой-нибудь пещере и сообщим Высшему Совету. Потребуем освобождения "мишеней" и Янис, предоставление нам космолета с экипажем из роботов.

– Обманут, – поставил я точку на обсуждении вопроса о президенте-заложнике. – Не успеем выйти на орбиту – перехватят и уничтожат. У них на орбитах планет гуляют спутники слежения, нашпигованные самым современным оружием.

– Это как сказать, – не уступал оппонент. – Пообещаем высадить Дакана на пограничной планете Союза. А там – пусть догоняют.

Я вынужденно согласился. Действительно, другого выхода не просматривается. Приходится идти на риск. Сколько у нас имеется шансов остаться живыми? По моему, не больше одного процента.

И все же сдаваться я не намерен!

Минут сорок вдвоем уговаривали Комлу, изобретали всевозможные гарантии безопасности президента. В конце концов, она согласилась. Любовь к подруге пересилила любовь к отцу...

Захватить президента во дворце – безнадежное дело. Если даже удастся проникуть в его кабинет, уйти с заложником не дадут, мгновенно заблокируют все входы и выходы, создадут стену из роботов. Поэтому решили перехватить Дакана возле под"езда, когда он выйдет из президентской "автомухи". Часа два прикидывали, распределяли роли. Успокоенная за безопасность отца, Комла принимала в обсуждении активное участие: подсказывала, советовала.

* * *

Ликвидаторы отрицательных частиц успели покинуть президентский дворец. Они торопились – в столице слишком много работы, по графику предстоит обработать за один день не менее десяти домов, обезопасить улицы и парки, транспорт и многочисленные торговые точки.

В коридорах и переходах дворца забегали роботы-уборщики, механики, телохранители. Ожидался приезд президента.

Комла повела нас малолюдными переходами, минуя посты охранников и заблокированные помещения. Еще раз попросила не применять к отцу болезненных приемов, избегать любого насилия. Я охотно пообещал. В таких выражениях, что не поверить, заподозрить подвох – нужно быть сверхподозрительной. К Комле такое определение не подходит. Наивная девчонка.

Возле парадного входа во дворец располагается небольшая комната. Типа нашей швейцарской. Имеет она два выхода: в холл и на площадку перед под"ездом. Будто создана для задуманной операции. В ней мы и разместились. За углом Комла припарковала свою "автомуху", запрограммированную на длительный переезд по гористой части планеты.

Сама девушка притаилась на втором этае, возле окна, выходящего на площадь. Я представил себе, как бьется сердечко толстухи, как она сжимает руки, старается не заплакать. Наверно, не раз и не два пожалела о данном согласии.

Все готово. Остается ожидать появления Дакана. Если верить его дочери, президент сейчас выступает с речью на заседании Высшего Совета, потрясает слушателей сериями предвыборных обещаний. Которые, конечно, так и останутся обещаниями. Янис говорила – президент долго выступать не любит, максимум полчаса. Значит с минуты на минуту приедет. Назначен очередной прием посла Межзвездной, опаздывать – не в интересах Союза Планет.

Наконец, в сопровождении патрульных "мух" появился роскошный "автотаракан". Выскочившие из машин и из дворца телохранители образовали живой коридор, по которому важно пройдет Дакан.

Мы с учителем приготовилась к броску. Только сейчас я сполна оценил бесперспективность захвата заложника. Мы даже не успеем приблизиться к нему, как нас изрешетят излучателями, порежут на куски волновиками. Что наши два ствола против сотен, охраняющих безопасность Президента?

Неожиданно "автотаракан" остановился не возле под"езда – посредине площади... Что происходит?

С неба упала "муха". Так, что опорные ноги искривились и задрожали. Из неё выкатился... Ион, Вслед за ним вышла Аура. Президент степенно подошел к ним, присел на заднюю ногу, выставив две передних – поздоровался.

– Это он! – внезапно закричал учитель. – Тот самый "шар", выманивший нас с Земли... Ах, ты, сволочь! Ах, паскуда!

Забыв о смертельном риске, не обращая внимания на роботов и углановцев, он выскочил на площадку. Я не успел задержать его и прыгнул следом. Патрульные "мухи" преградили нам дорогу к президенту. Два длинных выстрела из моего волновика – машины рассыпались и испарились. Но подоспели другие, взяли нас в полукольцо.

– Бей их, бей! – бешенно кричал учитель, пытаясь достать излучателем Иона. – Погоди, сейчас доберусь до тебя, подлюга!

Не добрался. Узкий, слепящий луч вырвался из "мухи" и вместо излучателя в руках седоголового остался жалкий обломок. Второй луч вышиб мой волновик.

Все, наша судьба предрешена. Либо уничтожат, либо усыпят. С последующей отправкой на мишенный помост.

Я оглядел площадь. Помощи ожидать не откуда.

Вдруг с неба спустилось облако. "Мухи" попятились назад, цепь углановцев распалась. Облако легло на нас с учителем, окутало. Мы вошли в него, будто в парное молоко. Но, странно, внутри пол и потолок оказались твердыми и, одновременно, мягкими. Будто деревенские перины.

Сквозь прозрачные стены я видел, как Ион испугано спрятался за спину президента, а Аура протянула ко мне руки. Словно призывала в свои об"ятия. Предательница! Беснуется Углан, размахивает руками Нилуб.

Медленно, торжественно Облако поднялось над планетой...

* * *

Уносимый таинственным Облаком, я думал не о предателе Ионе и не о бывшей своей любви к Ауре. На Трости я оставил Янис, удивительную девушку с кроткими глазами и ласковой улыбкой. До чего же было бы хорошо видеть её рядом с собой, ощущать тепло и ласку, исходящую от нежного взгляда и понимающего прикосновения!

– Твоя Янис – существо с другой планеты, из другого мира, чуждого твоему, – мелодичный голос походил на звон хрустальных бокалов, он звучал отовсюду. Учитель вопросительно огляделся. – И ты, и она на Земле будете несчастными, – продолжало говорить Облако. – Ваши цивилизация несовместимы. Поэтому мы не можем выполнить твою просьбу и взять с собой твою любимую... Смирись!

– Но мои товарищи – не представители чужой цивилизации! – воскликнул учитель. – Они – земляне...

– Оглянись, – посоветовало Облако. – Твои друзья рядом с тобой.

Действительно, позади нас стояли бывшие "мишени". Радостные и смущенные. Учитель поочередно обнял их, показалось, даже всплакнул. Но сейчас меня интересовало не волшебное спасение недавних пленников и не радость их друга.

– Кто ты, чтобы диктовать свою волю? Мы с Янис сами разберемся и сами примем решение. Что тебе стоит дать нам счастье?

– Я – представитель высшей цивилизации. И Союз Планет, и Межзвездная Лаборатория – об"екты наших научных исследований.

– Значит, Трость для тебя – такой же полигон, как Земля для Межзвездной Лаборатории?

– Если отбросить нкоторые условности, связанные с твоим примитивным мышлением, ты прав. Цивилизации – ступеньки, по которым живые существа поднимаются к совершенству. Надо мной тоже существует "ступенька", к которой я стремлюсь.

– Но это – жестокость! Разве может мыслящее существо превращаться в об"ект исследования? Разве не заслуживает он лучшей доли?

– Жестокость, милосердие, гуманизм – все это отвлеченные понятия. Применять к живому существу пытки – физические либо нравственные – жестоко. Согласен. А когда на твоей планете режут плоть собак, кроликов, мышей разве это не жестокость? Допускать ради самых высоких целей физическую смерть подопытных животных – высшее милосердие, да? Наша цивилизация отвергает любое насилие. Мы ограничиваемся наблюдениями за жителями обитаемых планет, вмешиваемся только в самых крайних случаях. Вроде сегодняшнего, когда мне пришлось спасти вас от гибели, не допустить несправедливости.

Философия, против которой не возразишь. Значит, и в "светлом" будущем тоже будут существовать предатели типа Иона и Ауры, а рядом с ними символом справедливости и гуманости – Облако? Но что могут изменить немногочисленные представители самой высокой цивилизации при столкновении с насквозь прогнившими режимами? А я-то, дурень, думал, что человечество при приближении к совершенству станет все чище и чище...

– Правильно думал, – подслушало мои мысли Облако. – К сожалению, мечты о нравственном улучшении живых существ пока остаются мечтами. Даже в нашей цивилизации. Да, мы сделались более гуманными, да, наши взаимоотношения несравнимы ни с вашими, ни с тростянскими, ни с межзвездными. И все же – до совершенства неизмеримо далеко... На этом закончим нашу беседу, прийдет время – обязательно продолжим. Ибо теперь ты превратился в один из об"ектов изучения... Отдохните. Скоро – Земля.

* * *

Чистое, усеянное звездами, небо. В деревне брещут собаки. Не злобно выполняют привычную работу, за которую получат миску похлебки и пару костей. Черные окна изб – ни огонька. Утомленная трудным рабочим днем, Пантелеймоновка крепко спит.

Я потряс одуревшей от сна головой, огляделся. Рядом – никого. Куда же девались учитель и его друзья? Сообразил – Облако "развезло" нас по тем местам, откуда Оле и его компания похитили будущие "образцы". Ничего не скажешь – вежливо и предупредительно поступил представитель высшей цивилизации.

До самого ура я шлепал по грязной дороге, в душе проклиная так называемую предупредительность покровителя. Ну, что стоило Облаку при его неизмеримом могуществе сбросить меня в центре города или хотя бы на остановке автобуса? Не говоря уже о "доставке" на родной завод. Вот тебе и гуманизм далеких предков!

Часов в пять утра позади затарахтел мотор. Грузовик! Какой-то фермер торопится на рынок продать картофель. Слава Богу! Авось, смилостивится, подбросит до города бесплатно. В кармане – пусто, как в космосе.

Я отчаянно замахал рукой. Грузовик вильнул, попытался об"ехать непрошенного попутчика. Не тут-то было! Просительно прижав руки к груди, решительно пошел навстречу. Машина остановилась... Вот оно, спасение! Подбежал к кабине. Она открылась и в грудь мне уперлись стволы охотничьего ружья.

– Прочь с дороги, шалава! Убью, видит Бог, убью!

А ведь запросто убьет и не поморщится! Дорога – пустынная, свидетелей нет. Обидно. Пройти через столько опасностей, возвратиться на родную землю и получить заряд медвежьей дроби из рук соотечественника...

Я уныло присел на придорожный камень, проводил тоскливым взглядом удаляющийся грузовичок. Похоже, нам ох как далеко до совершенства, проповедуемого Облаком!

Часам к десяти все же добрался до остановочного автобусного павильончика. Грязного, запущенного, исписанного местными "интеллектуалами". Устало присел на такую же измордованную лавочку. Задремал.

Минут через сорок подкатил автобус, который довез меня до станции электрички.

Вечером, забравшись, будто в берлогу, в свою холостяцкую квартиру. Принял хвойную ванну, глотнул полстакана водки, закусил ломтем черствого хлеба и рухнул в постель. Но поспать так и не удалось – во мне зазвучали "голоса". Точно так они донимали меня после обнаружения на заводском складе пятьдесят шестого образца.

Первой "появилась" Надежда Павловна. Проинформировала – счастлива. Развелась с шароподобным Ионом и тут же выскочила за... Оле. Борис Николаевич тоже счастлив – попрежнему дегустирует спиртные напитки и не помышляет о возвращении на родной завод.

Ну, и черт с ними, пусть блаженствуют. Мне-то что до их переживаний, если я оставил свое счастье на Трости.

И сразу, будто вызванная по волшебной связи, ко мне пришла грустная Янис. Она ласково шептала слова утешения и надежды. Мы обязательно будем вместе, никто и ничто не в силах нас разлучить.

Я впитывал в себя нежный голосок любимой и уже не жалел о потерянном сне.

Утром, проснувшись, поплелся на свой заводик. Завтра же попытаюсь продать его со всеми потрохами. Не дай Бог, на складе готовой продукции найдут ещё один "образец"...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Гибель Межзвездной Лаборатории

Глава 16

Космическая одиссея завершилась благополучно – в шкуре ни одной дырки, все внутренние и внешние органы – на своих местах. Очень хочется верить не повторится. Если уж внеземные цивилизации вознамерились использовать меня в качестве лабораторной мыши, то пусть хотя бы позволят в клетке порезвиться. Под "клеткой" подразумевается первая моя крупная глупость завод.

В бытность пленником Межзвездной Лаборатории, потом – на планете Трость, я дал себе твердое обещание: выкручусь, вернусь на Землю распрощаюсь с, черт бы его побрал, железобетонныи "приобретением". Во что бы то ни стало распрощаюсь! Пусть даже – за бесценок!

Одна мысль о возможности появления на складе ещё одного человеко-образца бросает меня в дрожь.

Ох, сколькол же мы даем себе самых твердых обещаний и сколько их остается невыполненными!

В первые дни после возвращения на Землю я отдыхал. Часами валялся на диване, лениво перечитывал газеты, вполглаза смотрел на экран телека. Или затащу к себе соседа, такого же бизнесмена, только – на торговом поприще, и болтаю, подбадривая себя коньячком. Спасибо соседке – таскает продуты, готовит еду. Берет за свои услуги пол-божески.

На четвертый или пятый день нарядился в новый костюм, нацепил многоцветный галстук, прихватил черный кейс и поплелся на завод. Не на "жигуленке" – использовал общественный транспорт. Демократия не на словах на деле! Подошел к воротам – теплая волна прихлынула к сердцу. Ведь – мое, не государственное, не ванькино-манькино...

Нет, шалишь, продавать не стану! Пусть замшелое, полуразваленное предприятие, но оно ежедневно, будто изношенный насос, подкачивает и подкачивает на мой расчетный счет немалые денежки. Расставаться с ним глупей не придумать.

Приняв неожиданное решение, прямо противоположное выношенному в космосе, я приободрился и вошел на заводскую территорию не туристом и не случайным посетителем – полновластным хозяином. Соответственно, в груди взбурлила гордость.

В цехах меня встретили, как сказочные козлятки встречали маму-козу. Главный инженер пару раз всхлипнул и даже попытался облобызать. Начальник формовочного цеха с гордостью продемонстрировал новейшее достижение инженерной мысли – примитивный стол для вязки арматурных каркасов. По-моему, нечто подобное применяли ещё неандертальцы. Девчонки-отделочницы сбежались хохочущей гурьбой, бросились облизывать мне щеки и нос.

Короче – праздничное настроение, сравнимое разве с вестью о повышении заработной платы.

Единственное место, куда я не заглянул – склад готовой продукции. Не смог себя пересилить. Вдруг между штабелями плит "отдыхает" ещё один голый полуфабрикат?

Следующий визит – в банк. Убедился, прибыль, конечно, имеется, но для еженедельного посещения Канар все ещё недостаточная. Проценты за кредиты, налоги, всевозможные поборы прогрызают в моем денежном мешке громадные дыры.

Что делать? Зуд реформаторства охватил меня не хуже, чем нынешних политиков. Подумал, вспомнил торжественные встречи в цехах... А не велик ли трудовой коллектив, сидящий на шее хозяина, не пора ли проредить его?

Вечером включил в кабинете парочку настольных ламп, несколько бра на стенах и пятирожковую люстру. По моему представлению, яркий свет активизирует работу мозга. Глубокомысленно открыл взятый у кадровика журнал. Пробежался по корявым строчкам. Удивился. Много, слишком много ошивается на заводе бездельников, получающих зарплату за отсиженные задочасы!

Вооружился двумя фломастерами: траурно черным и восторженно красным. Пополз по строчкам критическим взглядом. Будто саперным щупом, проверяющим наличие замаскированных мин.

Главный индженер?

Пьяница почище Бориса Николаевича, тупица, каких мало. Чертежи читает только вверх ногами, в основном – штампы, где – фамилии авторов и чертежников. Единственно на что реагирует – изящные женские ножки и красочные этикетки на бутылках.

Убрать! Против фамилии главного инженера – траурный прочерк.

Кого на его место? Жаль, конечно, но без главного не обойтись техническая политика, внедрение прогрессивных технологий и так далее. Кого продвинуть в должности, ясно без долгих раздумий: начальника формовочного цеха. Пусть выдумывает новшества и проталкивает их в производство. На благо повышения производительности труда и наполнения моего оттощавшего кармана.

Так я перескакивал с фамилии на фамилию. Заодно манипулировал окладами: кому поысить, кому сократить. Обычная кадровая политика, принявшая в реформаторское время новое направление.

Вместо пятнадцати девчонок-отделочниц, оставить восемь. Захотят заработать – перестанут беспричинно смеяться, справятся за сокращенных товарок. Зато увеличил число такелажников. Простой кранов равносилен вытаскиванию из кармана хозяина денежных знаков.

Целых восемь бухгалтерш? Явный перехлест – впятером осилилят составление ведомостей, ещё и время для подкраски губок и ресничек останется.

А это что за излишество? Медпункт? Чеез два квартала от завода частная поликлиника. Заболеет работяга – сбегает, не рассыпется. Черный прочерк. Это вам не слабосильный социализм – собственность капиталиста!

Заместитель директора по общим вопросам? Что за дикость? "Общие" вопросы должен решать генеральный директор, именно за это я плачу ему бешенные деньги. Что же касается социальных проблем – они меня мало волнуют. Работяги регулярно, день в день, получают башли, что им ещё нужно? Няньки или кормилицы?

Жирнющая черная черта.

А вот против фамилии главного технолога, вернее – технологини, появилась большая, любовно выписанная красная галочка. Не потому, что дама такая уж сверхталантливая и ультраумная. Года полтора тому назад я пришел к удивительно прогрессивной мысли: в числе руководителей любого предприятия, любой уважающей себя фирмы обязательно должна быть красивая женщина. И матюгов на планерках поменьше, и мужики в жилку вытягиваются, стараясь выпятить себя перед самочкой.

Вроде все...

Ах, черт меня подери, совсем позабыл про экономиста. Если предприниматель не безмозглая образина с одной извилиной в изношенных мозгах, он обязан считать. Конечно, чужими руками, руками человека, которому можно доверять. На моем заводе место главного экономиста вакантное. Не это ли причина скудных прибылей,

Поручил кадровику организовать очередной конкурс. Как и когда – его проблемы. За это я отстегиваю ему солидную сумму.

Кажется, все. Пора отдохнуть, побалдеть либо в престижном ресторанчике, либо дома. Лучше дома, рестораны и театры подождут, навещу их после окончательной реабилитации. Нужно набраться силенок.

Шел, естествнно, ножками, пересаживался с автобуса на троллейбус, втискивался в вагоны метро и выбрасывался из них на переполненные перроны. "Жигуль" потихоньку ржавеет в гараже.

Почему?

Ларчик открыается просто – появилась непреодолимая боязнь сбить очередную "надежду павловну". От одной я с трудом, но избавился – "подарил" Межзвездной. Сначала в качестве жены Иона, потом – супруги влиятельного Оле. Появления ещё одной не выдержу!

То ли я слишком часто вспоминаю свои блуждания по космосу, то ли меня вспоминают там, но едва уснул – появились "голоса". Первой пришла моя ненаглядная Янис. В сердце закололо, во рту пересохло. Девушка все ещё надеется на нашу с ней встречу. Даска теперь – Президент Союза Планет, в его руках – огромная власть. Он пообещал дочери выделить космолет с экипажем из современных роботов, разрешить ей полет на Землю. Она надеется. Надейся и ты, милый, скоро увидимся!

Не успел умолкнуть голос Янис – пожаловала Аура. Выдала очередную порцию оправданий.

"Ты, Гера, неправильно расценил мои поступки, тогда, на Трости, я действительно хотела освободить тебя."

"С помощью Иона?"

"Именно для удачного твоего освобождения побега мне пришлось войти к нему в доверие. Без этого планируемый побег превратился бы в очередную авантюру. С трагическим окончанием."

Говори, говори, насмешливо твердил я про себя, во все времена нас, мужиков, ловили и ловят на нежные личики, сентиментальные признания и женские прелести. Под которыми – острые крючки.

В заключении Аура предложила встретиться и поговорить. В любом удобном для меня месте. Лучше – на окраине Пантелеймоновки, откуда два года тому назад меня, Бориса Николаевча и Надежду Павловну утащили межзвездники.

Ни за что! С содроганиеми впомнил чертовы трубки в руках Оле и его подручных. Подчиняясь их магической силе, мы тогда очутились в летательных "цилиндрах". Опыт – великое дело, особенно, когда он – с горчинкой. Второй раз меня не поймать. Если даже "поимка" планируется из самых лучших побуждений.

"Подумаю. Поговорим через недельку."

Последней в эту ночь заявилась Надежда Павловна, свежеиспеченная супруга Оле. Голос – необыкновенно официальный, словно разговаривает не с бывшим другом, который так и не дотянул до любовника, а читает обвинительный приговор.

"Гера, сейчас я говорю с тобой не только как супруга Оле. Ибо совмещаю эту "должность" с обязаностями его советника по юридическим проблемам. Поэтому выслушай маскимально внимательно."

Утерянная любовница, если даже страстное желание овладеть ею исчезло похожа на зубную боль, когда вырывать больной зуб страшно, а терпеть болезненное дерганье – невыносимо.

"Значит, сейчас ты – "постельный адвокат"? И как – нравится? Удовлетворяет ли бедный супруг многогвекового возраста немалые твои потребности?"

"Прекрати плоские шуточки! – прикрикнула "юристконсульт". – Разговор серьезный, сексуальные домыслы ни к чему хорошему не приведут."

"А к плохому?" – продолжал резвиться я.

"Кому сказано – прекрати!"

Кажется, Надежда Павловна обозлилась не на шутку, вполне может прервать беседу и помчаться к мужу-начальнику с верноподанным докладом. Дескать, этот тупоголовый бизнесмен ни к чему не годен, можно вычеркнуть его из списка "подозреваемых" и включить в другой – "образцов", подлежащих передаче тростянам для использования на мишенном помосте.

Во мне говорил не страх – непреодолимое желание узнать тему "серьезного разгвора". И я постарался, насколько это возможно, пригасить сжигающее меня ехидство.

"Ладно, слушаю."

"Мы посылаем на Землю своего наблюдателя. Для работы не только на заводе – в России и за рубежом. Можешь мне поверить, масштабы его деятельности безграничны. Тебе поручается взять посланца Межзвездной под свое покровительство."

"Как прикажешь понимать: приказание или просьба?"

"Межзвездная Лаборатория никого ни о чем не просит. Она – приказывает. Невыполнение грозит тебе немалыми неприятностями. Повторяю – немалыми!"

В голосе бывшей прокурорши – грохот туземных барабанов, предваряющий принесение божеству жертвы. В данном случае, человеческой. Судя по этому, наставник решил подобраться ко мне с помощью супруги. Ну, что ж, сыграем в подкидного, поглядим, кто останется в дурачках.

"Присылайте своего наблюдателя. В каком виде появится: человеческом или в виде геометрической фигуры?"

"Обычный человек. Даже – симпатичный. Он представится."

Меня снова пытаются вовлечь в космополитические игры. В качестве прикрытия или в роли лабораторной крысы. Ни на то, ни на другое я не согласен. Но предпочитаю, во избежание обещанных Надеждой Павловной "неприятностей", держать свое нежелание в самом дальнем углу сознания. Прежде чем пойти в разнос, не мешает провентилировать действительные намерения космических политиков...

* * *

Кадровик сработал на четверку с плюсом – через пару дней список претендентов на должность главного экономиста лежал у меня на столе. Десять человек, из которых четыре кандидата экономических наук, три – пенсионера.

Кандидатов я сразу вычеркнул. Мне до лампочки их теоретические зигзаги, хватит, развалили страну,свой завод на растерзание не отдам! Пенсионеров тоже отвергнул – у меня не райсобес, за счет своего кармана хоронить старичков не собираюсь.

Осталось три фамилии. Поколебавшись, попросил кадровика представить мне их после обеда по одному. Через каждые полчаса. За это время вполне можно вытрясти из претендентов все, чем заполнена их требуха. Продумал серию хитроумных тестов, зарядил ими компьютер.

После молочного супчика и нищенских котлеток с пенсионными макаронами отдохнуть на диване не пришлось. В кабинет заглянула главный технолог завода Светлана Петровна. Именно та красивая женщина, основная задача которой – смягчать грубые мужские эмоции, превращать матерщиных мужиков в ангелочков, помахивающих прозрачными крылышками.