Текст книги "Охота за тенью (СИ)"

В жизни каждого человека наступает момент, когда ему настолько не хочется просыпаться и отдирать себя от подушки, что проще задушить этой подушкой любого, кто покусится на сон. Вот и у меня сейчас такой момент наступил.

Состояние такое, словно до этого я три дня без передыху работала на разгрузке в порту, потом подползла к самой мягкой и удобной в мире кровати, рухнула на нее, и стоило только погрузиться в сладкий сон, тягучий как патока, меня вырвал из него премерзкий птичий вопль.

День, когда человек решил завести петухов в качестве домашней птицы, был черным. И даже петушатина на завтрак уже не исцелит моей сердечной боли!

Я с глухим стоном нащупала одеяло и натянула его себе на голову. Не помогло.

Как только я встану – если смогу, учитывая мерзкую ломоту в каждой косточке – то спущусь и переговорю с хозяином, который держит птичник вплотную к постоялому двору, или я не...

Или я не буду... я?

При попытке повернуть голову, затылок отозвался глухой болью, радостно кинувшейся грызть череп. Я с трудом раскопалась из постельных завалов, и открыла глаза. Прикрыла их ладонью, чтобы привыкнуть к свету, поморгала и уставилась на потолок.

Ничего не понимаю. Или я настолько еще не пришла в себя ото сна, или я... не помню свое имя.

Лоб не оказался ни горячим ни липким. Я дрогнувшей ладонью провела по нему, по волосам и уронила на подушку. Сон ушел – имя не пришло. Как и все остальное.

А кто я вообще?

Я смутно припомнила, что родилась и выросла в какой-то деревне. У меня были проблемы с родными. Какие проблемы? Кто родные?

Пусто.

Смутные воспоминания оборвались где-то годах на шестнадцати. Вроде как до этого было спокойно, а потом что-то произошло. Почему-то кажется, что мне будет неприятно это вспоминать.

И еще я уверена, что сейчас нахожусь далеко от дома, и мне уже давно не шестнадцать. Но куда, блин, делись остальные годы!?

Больше не вспоминалось ничего.

Потолок. Смотрим на потолок, не паникуем, думаем... Потолок деревянный, в углу от сквозняка плавно трепыхается паутинка, в остальных местах она тщательно выметена. Раскрытое окошко, в нем утренний ветерок треплет ситцевые цветные шторки на веревочке. Значит, судя по тому, что постель удобна, и из подушки в нос не лезут перья, трактир неплохой. А как я тут оказалась, и кто за меня заплатил? Я? Откуда у меня деньги на ночлег?

Напилась вчера, что ли!? Я дернулась и застонала от боли. Ломило каждую косточку. Что-то не похоже на похмелье...

Встать.

С трудом села на кровати, откинула одеяло... Так, стоп. Почему я сплю одетой и обутой?

Ноги под одеялом оказались затянуты в штаны из темно-коричневой кожи. Они оказались так удобны, что я их почти не ощущала. Я в замешательстве провела пальцами по коже и нащупала тщательно зашитую дырку на шве.

Недешевый наряд. Штаны, плотный корсет со шнуровкой впереди, и несколькими мелкими скрытыми карманами, поддетая под него рубашка, не иначе как шелковая. Кожаные туфли, тоже на шнуровке, на мягкой плоской подошве. Все сидит идеально, специально подогнано. Запястья облегает по два браслета из кожаных ремешков, на одном набраны черные бусины. Теплые, хотя сделаны из какого-то камня. Непростые браслеты.

Я почесала затылок, а потом схватилась за голову.

Откуда у меня такие деньги!?

Вперед на одеяло свесились светло-рыжие волосы. Я в замешательстве потянула за один завиток. Такие длинные... В детстве у меня не было таких волос. Зачем, интересно, отрастила? Еще я уверена, что на левой щеке у меня будет шрам. Провожу по ней пальцами – ничего подобного не ощущаю.

А мое ли это тело вообще!?

Действуя по наитию, повернула ладонь и вздохнула с облегчением. Память выдала информацию из детства, что на правой ладони, сбоку на мизинце у меня была парная родинка. Врезалась в память, наверное, удобная примета. Когда увидела ее наяву, стало спокойнее. Я знала, что окажись я в чужом теле, ничем хорошим это не закончится – оно рано или поздно отторгнет меня. Откуда мне это так хорошо известно, опять же, непонятно.

Спустила ноги с кровати и увидела валяющийся на полу ремень с оружием. Узкий меч, короткий кинжал и с другой стороны – тонкая трость с острым концом. Снова действуя по наитию, завела руку за спину и нащупала еще один кинжал, спрятанный в корсете и прилегающий лезвием к позвоночнику. Рукоять, по идее, маскировалась волосами или курткой.

Так. Откуда у меня это оружие, и зачем?

И что это у меня на руке?

На пядь ниже локтя, на правой руке по коже еще одним браслетом шла черная татуировка, напоминавшая одновременно змей, языки пламени и замысловатый узор. У меня снова голова заболела от вопросов: когда я ее себе сделала? Что она означает?

Не хватало еще зеленых глаз к образу ведьмы! – фыркнула я про себя.

-А ты не думай, они зеленые и есть! – фыркнул в ответ некий странный голос. То, что слышать голоса, звучащие из ниоткуда, это плохой признак, я тоже знала.

Резко обернулась – никого.

-Кто здесь?

Комната застыла в молчании. Потом раздалось задумчивое:

-Я.

Я тоже некоторое время помолчала, прикидывая, не сплю ли еще, а потом решила уточнить.

-Кто это, "я"?

-Твой временный наставник.

-Какой еще наставник?

-Хороший. – Ядом в кислом голосе можно было отравить стаю волков. – У некоторых ведьм с проблемами, вот как раз у таких как ты, есть подобные наставники.

-С проблемами?

-Угу. В том числе и с головой.

-Нет у меня никаких проблем! – возмутилась я, разглядывая татуировку. Что-то такое вспоминалось по ее поводу, вроде как это было жутко больно, и наносилась она магически...

-Нда? А скажи тогда, милая, как тебя зовут?

Я запнулась, пытаясь придумать язвительный ответ, но собеседник снова фыркнул.

-Во-первых, имя твое Хельдин. Во-вторых, я не называл тебя сумасшедшей или дурочкой, а имел в виду то, что у тебя стерта память, и нужна помощь. Обижаться бессмысленно.

-Может, еще что интересное расскажешь? – я закинула пробную удочку и замерла в ожидании. Но в сознании было глухо, и я разочарованно выпрямилась с ремнем в руках, встала, чтобы его приладить... и чуть не выронила.

На окне, которое вдруг оказалось полностью открытым, нагло сидел крупный ястреб, впиваясь когтями в дерево подоконника. Взгляд желтых глаз был до странности пристальным и тяжелым.

-Нравлюсь? – уточнил голос, по-прежнему звучащий у меня между ушей.

Я ткнула пальцем в птицу.

-Ты!?

-У тебя есть другие кандидатуры? – усмехнулся голос. Ястреб заинтересованно склонил голову набок.

Я села обратно на кровать, забыв про пояс. Маразм крепчал, деревья ржали...

-Можешь даже не задумываться, это тоже бессмысленно. Вкратце: у меня есть это тело, в котором я нахожусь, но если ястреб тебя на какое-то время покинет – ему нужно спать и охотиться – я все равно смогу видеть, где ты и что с тобой происходит. Возможно, смогу с тобой разговаривать.

-То есть ты слышишь мои мысли – добавила я слегка упавшим голосом. Прощайте, секреты и личное пространство.

-Не стоит беспокойства. Я знаю, куда не следует лезть, и от меня никто ничего не узнает. А теперь послушай внимательно.

Я подняла взгляд.

-Ты состоишь в ордене охотников. Вот откуда столько оружия и специфичность в одежде. Орден стоит на страже этого мира, тех, кто его населяет, и основная его задача – истребление нечисти. Вы ходите по опасным местам и помогаете разумным расам, в основном в одиночку, в исключительных случаях собираетесь группами. Орден бессмертен. И это не метафора. Убитый охотник в большинстве случаев возрождается в прежнем теле, чтобы продолжить свое дело. Однако при перерождении стирается почти вся память о прежней жизни, и возвращается она не сразу.

Я помолчала, потом снова рассеянно провела руками по волосам, отбрасывая их с лица. Хрипло спросила:

-Меня убили?

-Да.

-И я просто этого не помню?

-Именно.

Я подумала.

-Так... Я хорошо умею драться и наверняка имею весомый груз знаний о нечисти, зельях и амулетах. Не сомневаюсь, что браслеты на мне не простые. Но что-то мне подсказывает, что если сейчас я надумаю метнуть нож в двери, то он, скорее всего, вырвется из рук, улетит в окно и убьет кого-то из кур. Без своей памяти я сейчас не охотник, а беспомощный котенок.

-Именно поэтому я здесь. И замечу, что ты не совсем беспомощна – ты охотник-маг, и пусть сейчас заклинания помнишь не лучше себя самой, способна на интуитивные реакции.

В голове что-то щелкнуло.

-Специализация боевой стихийник?

-Да. Вспомнила?

Я покачала головой, морща лоб.

-Только название, и что примерно это значит. Я управляю четырьмя стихиями, и заклинания у меня на их основе. Силу тоже могу черпать из них... точнее, смогу делать это напрямую, когда получу статус магистра первой ступени, а у меня пока только вторая. Я помню, что помимо боевой есть специализация теоретика и алхимика. Помню, что алхимию ненавижу всеми фибрами души. Что кроме стихийников есть еще некроманты. И кто-то еще... – растерянно протянула я. Небольшая порция информации, прорвавшись, тут же иссякла.

-Больше ничего? Насколько я знаю, ты будешь вспоминать понемногу, и только то, что тебе нужно, или о чем подумала в данный момент. Больше ничего не пришло в голову?

-Мое имя Хельдин, но оно звучит еще и как Хаэлд. Но второй вариант, кажется, лучше даже вслух не произносить... а я только что это и сделала.

-Второе имя тайное, и я никому его не передам. Но на будущее да, никому его не рассказывай.

Я подождала пару секунд, но внезапные озарения кончились.

Вздохнула, наклонилась и подняла выпавший из рук пояс с оружием. Встала и вдела его в петли, для чего с одной стороны пришлось отстегнуть трость. Подумав, я решила пока не носить ее на бедре, а держать в руках – тяжелая палка с заостренным концом и массивной рукояткой вселяла оптимизм. Ей можно неплохо отбиться.

Вынула меч, поднесла к лицу, чтобы лучше рассмотреть лезвие. Вытянувшись по долу телами и раскрыв крылья, на нем застыли силуэты трех птиц. Под одним углом они были белыми, при другом наклоне выцвели почти до прозрачности. Кажется, это что-то значило. Какие-то три качества? Три заповеди?

Особого дискомфорта меч тоже не вызвал, но держала я его явно неуверенно. Эти руки словно не были с ним знакомы.

-Тяжеловато как-то – пробормотала я.

-Ничего пока не вспомнила?

-Нет. Похоже, пока с меня хватит.

Я обернулась к сумке, которая лежала на стуле ближе ко входу, и рискнула сделать к ней пару шагов. Ломота слегка отпустила, но движения все равно давались с трудом.

-А что это со мной? Все тело крутит, как... как после отравления!

От ястреба донесся щелчок клювом.

-А ты думала, перерождение легкий процесс?

В сумке обнаружился набор метательных ножей в чехлах, полировочная мазь для лезвий, связки сушеных трав в мешочке и пара пузырьков с подозрительным мутным содержимым. В одном даже какие-то червяки плавали. Варила я это, наверное, для заклятого врага.

Обнаружив походное одеяло и посуду – маленький котелок, пару чашек и ложку с вилкой – я вздохнула. Даже не обращаясь к памяти, точно могу сказать, что не люблю ночевки в лесу и самостоятельную готовку.

В куртке, что валялась под сумкой, нашла кошелек. Десять серебряных монет, шесть медных и ни одного золотого. Видать, не очень у меня шли дела в последнее время перед... мда. Смертью.

-Называй это уходом, сейчас же все хорошо. – Посоветовал дух. Я молча кивнула. Да, так как-то морально легче. Уход и все.

Захватив с собой несколько монет, я нашла ключ, который затерялся под подушкой, закрыла комнату, и вышла из комнаты, надеясь, что сейчас поем.

Идти в этой непонятной обуви было удобно, одно удовольствие, да и походка получалась бесшумной. То ли навыки прошлой жизни не все ушли, то ли чтобы шумно идти на такой подошве надо постараться.

Нет, все-таки, наверное, это навыки, впаянные мне на уровне инстинктов – я даже не шла, а перетекала, аккуратно перенося вес с одной ноги на другую, не скрипнув ни одной половицей. Причем – автоматически, не задумываясь. Услышав шаги впереди, поймала себя на том, что готовлюсь прильнуть к стене и затаиться в ожидании. Это паранойя? Наверное – прошагавший мимо со стопкой простыней паренек был того же мнения, окинув меня недоуменным взглядом. Я проводила его равнодушным. Итак, будем привыкать к этой жизни.

Коридор, в который выходили двери всех комнат, и по которому я задумчиво кралась, вел к небольшому подобию баллюстрады. С обеих сторон от выступа вниз шли две лестницы, по которым можно было спуститься в общий зал. То ли это стандартное построение, то ли здесь я уже была, но это выглядит донельзя знакомо.

Спустившись по той лестнице, которая выглядела более целой, а не стоптанной пьяными ногами, я неторопливо прошла к одному из столов, ловя на себе изучающие чужие взгляды. Одной из обслуживающих я явно не понравилось, так как несмотря на ее лицо, напоминающее о перепивших вурдалаках, внимание мужчин было приковано к ней, (формами девица, напротив, удалась, что и привлекало к ней это мужское внимание) а теперь некоторые повернулись в мою сторону.

Ну, вполне понятно. Я рыжая, я необычно одета и обута, и держусь уверенно. А еще увешана оружием, как головорез. В любом случае буду привлекать внимание, хотя бы своим внезапным появлением.

Я окинула ее взглядом, отметив про себя повадки, движения, манеру держаться, выражение лица, и подвела итог. Очевидно, умею я читать людей по их жестам, могу рассказать ей о ней самой много интересного, но не стоит тратить время. Одна из продажных девок, не люблю таких.

Усевшись, я вполне вежливо подозвала ее. Та кивнула, и прошла мимо, подлить еще вина троим бородатым посетителям.

Позвала снова. Девица окинула меня взглядом, в котором было озеро презрения, проходя мимо, бросила «подождешь» и упорхнула на кухню, покачивая шикарными бедрами и гордо держа грудь. Я машинально опустила взгляд на свою.

Та-ак. Трактиру не повезло, они получили на свою голову психованную ведьму. Мало того что у меня проблемы с памятью...

Резко встав из-за стола, я сбросила куртку и широким, резким шагом направилась в сторону кухни. Мужики, сидящие за соседним столом, синхронно икнули, когда увидели татуировку. У меня не было времени выяснять почему, я собиралась закатить скандал и отыграться хоть на ком-то, пусть и понимала, что поведением напоминаю истеричку.

Разгневанная ведьма – это что-то. Все рабочие на кухне это поняли, когда дверь рухнула на пол(ногой выбила, петли все равно пора было менять), а в воздухе потемнело, словно на солнце набежали плотные тучи. Встав на дверь, я уткнула руки в бока и обвела кухню суровым взглядом. Посудомойка спряталась за стол, повар, дегустирующий суп, едва не подавился ложкой. Та самая разносчица побелела, как лист бумаги. Все глаза уставились на грозную меня.

-Та-ак! – от моего грозного рявка в обморок бы хлопнулся бешеный волк. -Кормить, значит, меня никто не собирается? Очень зря, когда голодная, я впадаю в бешенство!

В подтверждение я с размаху шваркнула в пол комком пламени, и дверь прогорела насквозь вместе с полом. В пальцах уже плясал следующий огневик.

Повар, откашлявшись, тут же заюлил, пообещал, что сейчас же все будет в лучшем виде, не соизволит ли госпожа охотница (как он узнал-то?) присесть за столик, любой, на выбор, и что сейчас же он сделает все возможное, чтобы я сохранила об этом месте самое лучшее впечатление. Только не надо делать еще одну дверь в стене, ее и так недавно починили. Бросив на грубиянку уничтожающий взгляд, и добившись того, что она таки рухнула в обморок (страшна я в гневе), я вернулась на прежнее место.

Повар очень дорожил сохранностью своей кухни, так как буквально через две минуты ко мне подлетела другая девушка, и поставила на стол поднос, источавший изумительный запах жареного мяса с картофелем, специями, и морским салатом. Я оценила, тут же подобрела и сунула ей две лишних медных монеты.

Так уж и быть, больше зверствовать не буду.

Оставив тарелки пустыми, я долго думала, задумчиво выжигая пальцем на столешнице тоненькие абстрактные узоры. Потом решительно смахнула крошки, вместе с ними убирая следы своего творчества, и выпрямилась, в упор взглянув на мужчин за соседним столом, которые до этого внимательно меня разглядывали и сейчас поспешили уткнуться в тарелки.

-Эй, простите! Да, вы. Вы местные? Где здесь найти рынок?

-А вы что, не помните? – спросил самый смелый, машинально потирая подбородок, видимо задумавшись о чем-то. – Ведь когда въезжаешь в город, проходишь совсем рядом. Или вы с северного тракта? Так ворота от него с другого конца города...

-Я не заметила рынок. Так как?

Они переглянулись, а потом осмелели, поняв, что наевшись, истеричка подобрела, и начали играть в игру «кто лучший гид». После пяти минут галдежа я устала слушать описание магазинов и оружейных, куда можно заглянуть по пути, и, перебив их, объяснила, что мне нужен только рынок, а другие местечки, где явно работают их родственники, меня пока не интересуют. Тот, что заговорил первым, сказал, что идти нужно вначале направо по улице от выхода, потом третий поворот снова направо и прямо, пока не упрешься носом в крайнюю рыночную палатку.

Я кивнула, поднялась с места, указала разносчице на стол, и направилась к дверям.

Направо, значит.

А город ничего, улицы мощены камнями, так что ногами грязь месить не придется, вокруг аккуратные дома, в которых обычно проживают несколько семей сразу, иные хозяева курят на балкончиках, переговариваясь через улицу. Навстречу мне проехали четверо всадников, все в темных плащах, накинутых на плечи, за ними процокала по камням лошадь, запряженная в груженую телегу с дедушкой в широкой шляпе. Я засмотрелась на один балкон, уставленный плетущимися цветами, и едва не врезалась в спешащую куда-то девушку с корзиной в руках.

Теперь снова направо.

Повернула. Это была улица поуже, потемней, дома придвинуты друг к другу и образуют некий коридор, соседи здесь могли не только переговариваться, но и перебрасывать друг другу трубки, если у кого-то не окажется. Если верить тому мужику, идти нужно прямо, но что-то в конце этой улицы кроме какой-то лавки талисманов ничего я не вижу.

Вернусь – прибью!

Я все-таки вошла внутрь и едва не расчихалась от тяжелого запаха сушеной травы и специй. До потолка обе стены сбоку были вперемешкуувешаны украшениями, амулетами, цепочками под амулеты, заготовками, и подобной дребеденью так, что рябило в глазах, а за прилавком, под навесом из травяных пучков и мешочков со сборами сидела бабулька, с угрожающим видом размахивая спицами над какой-то паутиной... ах, кажется, она вязала. Виду бабки позавидовал бы самый мрачный и голодный вурдалак. Вот кого хоть вместо сторожевой собаки сажай, будет даже побольше пользы.

-Как здесь найти рынок? -робко поинтересовалась я, не спеша отпускать дверную ручку. Она, очевидно, не слышала, как я вошла, так как подпрыгнула вместе со стулом, и чуть не уронила спицы, а потом заметила посетительницу.

-О-о-о, милая, а купить ничего не хочешь? – запела женщина, отложив вязание и растянув губы в широкой улыбке от уха до уха, мигом преобразившись, но я в такие чудеса не верила, а посему опять насторожилась. – Прикупи амулет, а я скажу, где рынок, и где продавцы честные, а где спекулянты...

-Мне не нужен амулет. Мне лошадь нужна, и кое-что для пути еще, а в амулетах я не нуждаюсь, и...

-Да как же не нужен, девчушка? – удивилась бабка. – Вон на тебе, гляжу, меточного амулета нету, а без него ж охотнику на улицу выходить нельзя-а! Никто убийцу потом не поймает, похоронят тебя, неотомщенную, невинно убиенную, зарезанную, загрызенную... купи меточный амулетик! Недорого продаю, пять серебреников всего! Зато могу и на цепочке дать, и на кольце, и в сережке...

-Сколько? – я была немного ошеломлена потоком многообещающей информации о моих возможных смертях. Какое разнообразие... – Пять сребров? Обычное колечко? Да его что, архимаги заговаривали?

Она заморгала с таким обиженным видом, будто я только что обозвала ее лавку помойкой.

-Дак недорого же! На рынке тебе его за десять монет сунут, а у меня вдвое дешевле!

Ну ну. У меня всего на расход и есть десять сребров, точнее уже девять, один разменяла на мелочь.

-Бери – вдруг ожил голос в моей голове.

«Да зачем он мне?» – возмутилась я мысленно.