Текст книги "Нет места под звездами (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

62. Воля императрицы

Обитатели дворца запаниковали еще на рассвете. Как только люди герцога Недоре вошли в столицу, побежали все, кто знал хотя бы одну крысиную нору. Придворные не тешили себя ложной надеждой: стены не остановят ни войска, ни разгневанную чернь. Кому-то действительно удалось скрыться, кто-то сгинул в обуявшем столицу хаосе.

Императрица Арселия не принимала участия во всеобщей суматохе. Равнодушным и безучастным взглядом окинула она мечущихся по роскошным комнатам перепуганных служанок в развевающихся одеяниях, смотрела, как как несутся по коридорам воины из охраны гарема, у кого-то из них в руках были мешки с дорогой посудой и украшениями. Императрица лишь презрительно усмехнулась: крысы. Даже сейчас, перед лицом смерти, они пытаются обогатиться и нажиться на чужом добре.

Арселия была умной женщиной и понимала, какой горькой может быть участь семьи властителя, впавшего в немилость и знати, и народа. История Золотой Империи была написана кровью, подчас – кровью тех, кто имел неосторожность стоять слишком близко к трону. Безумие Сабира не оставило шансов ни ему самому, ни ей с Адилем.

Перед любой битвой голова должна быть ясной, это она твердо усвоила, проведя при дворе долгие годы. И не важно, будет ли эта битва происходить на словах за роскошно накрытым столом или на пропахших кровью улицах. Сегодняшний день окончится падением императорского дома.

Как только до дворца донесся грохот обрушения храма, Арселия вошла в детскую, жестом прогнала стайку перепуганных служанок и взяла ребенка на руки. Четырехлетний малыш еще сонно моргал и совсем не понимал, что происходит вокруг. Почувствовав тревогу матери, он крепко обнял ее тонкими ручками и прижался к ее шее крохотным личиком.

Арселия замера, наслаждаясь теплом и тяжестью детского тела, вдохнула чуть слышный аромат волос сына. На миг, лишь на один короткий миг в ее глазах блеснули две слезинки, но тут же пропали. Императрице не пристало показывать свою слабость.

– Придворного лекаря сюда, – сухо приказала она служанкам. – И всем остальным выйти.

Всего через минуту в двери вошел невысокий, сухой старик. Он поклонился императрице и ее сыну и замер, не смея поднять глаза на женщину.

– Господин бен Хайри, – что бы не чувствовала сейчас Арселия, голос ее звучал мягко и мелодично, – думаю, вы уже и так поняли, почему я позвала вас.

– Сиятельная госпожа, – лекарь смутился и разом сник. – Вы уверены, что в этом есть необходимость?

– Увы, мой друг.

Старик тяжело вздохнул и вынул из сумки два пузырька темного стекла.

– Действует очень быстро. Остановка дыхания, резкая боль в груди, а затем сердце ваше замрет навсегда.

– Спасибо, – склонила голову императрица. – Ты всегда был добр ко мне, к нам обоим, – она нежно погладила сына по волосам. – Какой наградой одарить тебя?

Но лекарь лишь покачал головой:

– Для меня было честью служить вам, сиятельная госпожа. Лишь вы и леди Мейрам относились ко мне, как к равному. Мои дни на земле сочтены, я стар, мои дети давно живут своей жизнью, да будут Стихии милостивы к ним. Я уйду вслед за вами.

– В этом нет нужды, – Арселия заставила себя говорить мягче. – Уверена, что дочери примут тебя, а жизнь твоя окончится в достатке и спокойствии, в окружении внуков и правнуков. Ступай в лазарет и оставайся там до конца битвы. Тех, кто умеет врачевать, не тронут, а когда все завершится, ты покинешь город.

Лекарь склонился почти до земли, а когда выпрямился, посмотрел прямо в глаза Арселии.

– Я уже принял решение, достойнейшая из женщин.

– Что ж, – губы императрицы тронула слабая улыбка. – Тогда выйдем на воздух, мне душно в этих стенах.

Старик, женщина и ребенок покинули гарем. Миновав брошенный пост охраны, все трое спустились в сад. Сейчас же тут было пустынно и оттого уютно. Императрица прошла к небольшому круглому озеру.

– Нам некуда спешить, – сказала она, опускаясь на траву, – я почувствую, когда придет время.

Лекарь кивнул и устроился чуть поодаль. Его внимательные глаза постоянно перемещались с фигуры женщины, нежно покачивающей сонного малыша, на недалекие внутренние стены дворца и еще более близкий выход из галереи. Тревожный шум приближался. Уже можно было различить отдельные вскрики, звон оружия. В воздухе запахло дымом. А Арселия внезапно вздрогнула, встала и развернулась всем телом туда, где прежде был храм, и замерла, полностью погрузившись в свои мысли. По небу неспешно карабкалось солнце, рассыпаясь розовыми и золотыми отблесками по пушистым облакам. Казалось, женщина совсем потеряла счет времени, но вот в тишине раздался ее голос:

– Прости, старый друг, я думаю, нам пора.

Никем не замеченные, они неспешно вернулись во дворец, но направились не в женские покои, а на мужскую половину. Арселия шла к тронному залу, на плече ее крепко спал Адиль, бен Хайри шел следом. Тронный зал встретил их тишиной и пустотой, враги еще не добрались сюда. Императрица аккуратно уложила мирно спящего ребенка на трон его отца и повернулась к лекарю:

– Давай свое снадобье.

***

Тяжелые мерные шаги разорвали тишину в коридорах. Ульф Ньорд в сопровождении отряда из двадцати человек шел по залам императорского дворца, и редкие встречные спешили убраться с его пути. Стража покинула свои посты еще до прихода северян, бросив живших тут людей один на один со своей судьбой.

Огромный комплекс отдельных зданий, переходов, садов, галерей и павильонов Ульф знал плохо, но найти дорогу к сердцу дворца смог безошибочно. Черный Волк торопливо пересек приемные покои и по широкой мраморной лестнице спустился в святая святых: женскую половину, место, где жила семья сиятельного Сабира.

Гарем встретил его пугающим беспорядком. Повсюду валялись какие-то вещи, брошенные и забытые в панике. Дверцы шкафов оказались открыты, ящики – выдвинуты, кто-то явно искал, чем бы поживиться. Но главное – покои обезлюдели.

Ульф и его люди осмотрели все комнаты, включая кухонные и кладовые помещения, но ни слуг, ни наложниц не нашли. В покоях императрицы было так же пустынно, но почти все вещи стояли на своих местах, никто не посмел прикоснуться к имуществу сиятельной госпожи. На столике лежали украшения редкой ценности, в детской царил относительный порядок, значит не было сборов в спешке или бегства, мать и ребенок все еще где-то тут.

На минуту Ульф остановился и задумался. Куда может пойти женщина, опасающаяся гнева толпы и расправы со стороны захватчиков? Мать, что не в силах защитить свое дитя? Императрица, знающая, что жизнь ее сейчас стоит не больше ломаного тирхата?

– За мной! – коротко скомандовал он и почти выбежал из комнаты.

***

Краем глаза Арселия уловила движение: словно из ниоткуда рядом с ними появились люди в черно-синей одежде. Кто-то из них схватил лекаря за руки и хлестко ударил по ладоням. Склянки с тихим звоном разбились о мраморные плиты пола. Саму Арселию толкнули в плечо, от неожиданности она едва не потеряла равновесие. Впрочем, упасть ей не дали, подхватили, поставили на ноги. Один из воинов сжал ее запястья и отвел руки за спину, не давая приблизиться к Адилю.

Арселия рванулась вперед и застонала от боли: вырваться ей точно не удастся. Императрица с ужасом поняла, что слишком долго тянула и теперь ей не позволят завершить задуманное. Незнакомец в черном плаще, местами порванном и прожженном, сперва склонился над спящим ребенком, а затем повернулся к ней:

– Скажите мне, что он просто спит, и вы не успели совершить непоправимого.

Арселия дернулась в крепких руках и выдохнула:

– Оставьте моего сына, не прикасайтесь к нему!

– Значит, все-таки просто спит, – удовлетворенно кивнул мужчина. – А это кто? – кивком головы он указал на старика.

– Я придворный лекарь, Шейба бен Хайри, – с достоинством ответил тот. – А вам следовало бы проявить больше уважения, вы разговариваете с сиятельной госпожой Арселией, супругой императора Золотой Империи.

– Вдовой, – незнакомец дал знак и лекаря отпустили. Затем он повернулся к испуганной женщине и поклонился с истинным достоинством. – Прошу простить мою невежливость. Рад нашей встрече, сиятельная госпожа. Мое имя – Ульф Ньорд. Боюсь, у меня скорбные вести: ваш супруг погиб битве, примите мои сожаления, город захвачен войсками Недоре.

Арселия почувствовала, что более никто не удерживает ее. В недоумении она перевела взгляд на воина за своей спиной, тот отошел назад на полшага.

– В склянках был яд? – Ульф не сводил взгляда с Арселии. Та лишь кивнула.

– Зря вы меня остановили. Дайте нам уйти спокойно. Мне более нет дела до дел империи, забирайте её, если хотите.

– Простите, сиятельная госпожа, не могу вам этого позволить, – Ульф слегка развел руками.

– Дайте мне умереть! – внезапно закричала императрица, теряя самообладание.

От ее крика проснулся мальчик, он испуганно обвел глазами незнакомых людей и заплакал. Миг – и Арселия бросилась вперед с гибкостью хищника. Она сорвала кинжал с пояса ближайшего к ней воина и, закрыв глаза, направила лезвие в свое сердце. А потом боль обожгла запястье, оружие жалобно звякнуло об пол и отлетело в сторону. Императрица еще что-то кричала и пыталась вырваться, но Черный Волк держал ее крепко, лишив возможности сделать хотя бы шаг.

Арселия билась в железных тисках, пока у нее не закончились силы, а потом колени ее подломились, и она опустилась на пол. Ульф опустился вместе с ней и, разжав мертвую хватку, осторожно притянул к себе. И тут императрица не выдержала и разрыдалась, как маленький ребенок. Черный Волк позволил женщине уткнуться в свое плечо и только аккуратно гладил ее спину, утешая, словно малое дитя. Ульф что-то тихо говорил ей на ухо, мягко удерживая ее в объятиях. Постепенно всхлипывания стали тише и реже, императрица перестала вздрагивать и отстранилась.

– Вот так лучше, – тихо сказал он. – Сиятельная госпожа, вы нуждаетесь в отдыхе. Запомните, вам нет необходимости прерывать свою жизнь. Это то единственное, что вернуть невозможно.

У Арселии не было сил спорить, она покорно кивнула. Попыталась встать, но не смогла. Тогда Ульф склонился, поднял ее и на руках унес прочь из тронного зала. Мальчик-император шел сзади, крепко сжимая ладонь старого лекаря.

***

Императрица проснулась утром следующего дня. В первый момент она не поняла, где находится, а потом узнала – комната наследника. Рядом с ее ложем стояла детская кровать, разворошенная и пустая. На секунду в памяти всколыхнулись былые страхи, Арселия резко приподнялась, но тут же вздохнула облегченно: чуткий материнский слух уловил детский смех в соседней комнате.

Подавив порыв броситься вон из комнаты, императрица заставила себя успокоиться и осмотреться. В кресле недалеко от двери обнаружился тот самый человек, что остановил ее вчера, не дав совершить непоправимое.

Ульф Ньорд спал, откинув голову на спинку кресла. Он был без плаща и доспехов, в одной рубашке и брюках, в тех же сапогах, что и вчера. Поперек колен его лежал обнаженный меч. Арселия насторожилась и вся подобралась, осознав, что он даже не смыл с себя кровь и копоть битвы, так и остался рядом с ней и ее сыном. На миг ей стало дурно, но усилием воли она подавила эту слабость и попробовала встать. Ульф, уловив чуть слышный шорох, проснулся и взгляд его встретился со взглядом женщины.

– Доброе утро, моя императрица, – голос его оказался сорван и звучал тихо и хрипло. – Не вставайте слишком резко. Убедитесь, что это вам по силам.

– Где Адиль?

– Он в порядке, проснулся пару часов назад. Играется неподалеку.

– Я хочу его увидеть. Немедленно позовите!

– С ним все в порядке, – с нажимом повторил Ульф, медленно встал и вложил меч в ножны. – Ему не причинят вреда. Его охраняют мои люди и, поверьте, охраняют лучше, чем все стражники вашего покойного супруга.

– Пожалуйста, – в словах ее звенели слезы. – Позвольте мне увидеть его.

Ульф подошел к двери, открыл ее и позвал кого-то. В комнату забежал мальчик и бросился на шею матери, следом за ним тенью скользнул еще один человек в черном.

– Мама, ты не бойся, они не сделали мне ничего плохого. Господин Арен, – тонкий пальчик ребенка указал на вошедшего, – учит меня сражаться мечом. А еще я встал утром, когда все-все спали, и видел, как солнце взошло, а небо было красным, а потом стало золотым, – сбивчиво рассказывал малыш, пока мать ощупывала и осматривала его.

Убедившись, что ребенок и впрямь цел и невредим, Арселия ласково потрепала сорванца по голове.

– Веди себя хорошо, если получится, я поиграю с тобой…позже, – она бросила быстрый взгляд на Ульфа, наблюдающего за ними от двери. – Ты завтракал?

– Да, лекарь принес всем нам еды. Не такой, как обычно, но мне понравилось. Мама, а где наш повар? Я хочу сладкого.

– Если наш повар потерялся, то я прикажу немедленно разыскать его, – очень серьезно ответила Арселия, – а если не найдем, то будем учиться печь сладости сами!

– Вот здорово! – загорелись на детском личике глазенки. – И на кухню можно?

– Если будешь хорошо себя вести, – кивнула мать. – А теперь беги, играй. У меня есть важные дела.

Малыш запечатлел на щеке матери торопливый поцелуй и умчался. Арселия глубоко вздохнула.

– Спасибо, – обратилась она к Ульфу. – Теперь я готова к разговору.

Ульф прикрыл дверь за Ареном и придвинул к императрице маленький столик, на котором обнаружился хлеб, пара яблок и кувшин с травяным настоем.

– Лекарь оставил вам, сказал, это поможет набраться сил. Простите, я еще не освоился тут, боюсь более роскошную трапезу не могу вам предложить.

– Этого вполне достаточно, – впервые чуть улыбнулась Арселия. – Скажите, наконец, зачем вы здесь? Вам совершенно не обязательно опекать меня, к тому же, если говорить начистоту, я не понимаю, почему вы вчера не убили нас. И где герцог Недоре? Ведь если мой муж погиб, то Хальвард Эйлерт Эйнар должен был занять его место.

Лицо Ульфа сделалось мрачным, на нем отразилась глубокая скорбь.

– Увы, мой повелитель, герцог Недоре, пал во вчерашней битве, заплатив своей жизнью за то, чтобы изгнать демонов.

– Мне жаль, – Арселия склонила голову и Ульфу показалось, что в ее глазах застыла печаль. – Вчерашний день стал днем потерь… Что происходит за этими стенами теперь?

– Сейчас я возглавляю силы Недоре и Миаты. Остатки городской стражи наводят порядок на улицах, хотя это не так просто, войска под командованием Бадра Зойры уже движутся сюда, многие военачальники сложили оружие. В городе не осталось никого из союзников вашего мужа. Императорский совет распался: кто-то погиб, кто-то удрал. Сейчас фактической властью в столице и, возможно, во всей империи, являюсь я.

Арселия молчала, ожидая продолжения, и Ульф заговорил, расхаживая по комнате вперед-назад.

– Хочу, чтобы вы знали: сложись обстоятельства иначе, я не пощадил бы ни вас, ни вашего сына. Однако вам хватило ума не ввязываться в интриги сиятельного супруга. Это делает вам честь и дает надежду на то, что теперь нам удасться найти общее решение.

– Мне нечего предложить вам, вы же знаете. Все, чем я владела до вчерашнего дня, отныне принадлежит другим.

– Вы заблуждаетесь, – он остановился. – Вы все еще венценосная императрица, а ваш сын – законный наследник престола, признанный в браке и наделенный даром стихий.

– Что значит титул? – тихо отозвалась Арселия, – это пустой звук. У меня нет ни сторонников, ни собственных сил, дабы защитить Адиля. Чего вы от меня хотите? Чтобы я подписала добровольное отречение? Извольте, велите принести перо и бумагу, я подпишу.

– Вы готовы отказаться от власти и для себя, и для наследника? – Ульф позволил себе легкое удивление.

– Да, не колеблясь. Я не желала ее, но не смогла избежать.

– И вас не волнует, что после этого вас обоих могут выкинуть отсюда или даже казнить?

– Я понимаю это, – кивнула она, – как и то, что мы и так в вашей власти и я не могу требовать от вас ничего. Лишь просить о снисхождении.

– И что, по-вашему, я буду делать после? – Ульф говорил ровно, но от Арселии не укрылась некоторая нотка любопытства в его тоне.

– При отсутствии прямого наследника Сабира, вы получите трон по праву сильного. В этом есть резон: под вашей рукой соберутся все, кого власть Сабира поставила на грань выживания. Вы возглавите разрозненные силы в империи, даже если совет будет против. Прольется кровь, но для разнообразия, это будет кровь знати, а не простолюдинов.

– Империей должен править маг, хранящий равновесие.

– Хранить равновесие может любой одаренный, венец не имеет к этому отношения.

– И вам не жаль сына?

– Очень жаль, но быстрая смерть лучше позорного существования в заточении, ведь так?

– Вы говорите жестокие слова, – Ульф отвернулся и вновь начал ходить по комнате.

– Я слишком долго прожила в этом месте, чтобы считать подобное жестокостью, – возразила Арселия. – Так что, вы выполните мою просьбу? Позволите мне и Адилю уйти достойно?

– Нет, – ответил Ульф, даже не повернувшись. – Мои планы несколько отличаются от ваших, но в одном вы правы: бумага и перо нам точно понадобятся.

Императрица с тревогой проследила, как Ульф отдал распоряжение, а один из его людей принес листы и набор для письма. Черный Волк жестом пригласил женщину к столу и указал на перо.

Могла ли она пытаться сопротивляться или спорить? Нет, ему было достаточно пригрозить причинить вред ребенку в соседней комнате, чтобы заставить ее выполнить любые условия. Так к чему излишняя гордость? Императрица вздохнула и обмакнула перо в чернила:

– Что писать?

– Приказ. От имени законного наследника Сабира, а также от вашего имени, как императрицы: вы объявите о смерти своего мужа, а также провозгласите его первородного и единственного сына – Адиля Гияса вар Сабира из рода Фаррит – сиятельным императором. Адиль будет коронован по достижении двадцати лет тут, в Дармсуде. До тех пор править будет регентский совет, главой которого вы назначите меня, Ульфа Ньорда с Зеленых островов, бывшего первого военачальника Недоре и Миаты.

Арселия замерла с поднятой рукой:

– Зачем вам это? Вы же можете получить императорский титул для себя без всяких условий.

– Затем, – резко ответил Ульф, – что я никогда не стремился к власти, тем более над империей. Эта обуза слишком велика для меня. Сейчас дела повернулись таким образом, что оставить страну на произвол судьбы будет преступлением. Но я хочу иметь гарантии, что свобода вернется ко мне. Этой гарантией будет мальчик, которому сейчас всего четыре, которого я воспитаю, как своего сына, и однажды верну ему то, что по глупости потерял его отец. Как вам такое решение?

– Вы безумны.

– Возможно.

– Он станет вечной мишенью.

– В этот раз у него будет сильный покровитель.

– Почему просто не уйти и не оставить нас самих задыхаться в своих проблемах?

– Потому что вас могут сделать оружием против меня.

– А вы не даете оружие в руки своим врагам?

– Нет, не даю. К тому же, он бы не одобрил подобную слабость.

– Кто? – замешательство отразилось на лице Арселии.

– Хальвард, герцог сумеречных земель. Не хочу, чтобы его смерть была напрасной.

– Значит, вы готовы взвалить на себя бремя власти из верности мертвому человеку?

– Он был для меня не просто человеком, он был моим другом, – ответил Ульф. – Но в целом, да, вы правы.

– Поклянитесь, что будете хранить жизнь Адиля, как свою собственную.

– О, свою я храню плохо. Но будущему императору ничего не угрожает до тех пор, пока он будет верен стране.

– Что станет со мной? Отошлете в какой-нибудь неприметный уголок?

– Я не настолько глуп: мне нужны союзники. Кроме того, мать будущего императора должна оставаться при нем. Без вашего покровительства ребенку будет очень трудно. Что ещё вас смущает?

– Ничего и все сразу, – Арселия встала. – Я составлю необходимый документ сегодня. Если ваша безумная идея сработает, то что произойдет через шестнадцать лет?

Ульф пожал плечами.

– Этого я не знаю.

– Что ж, я обещаю вам свою помощь и верность до тех пор, пока мой сын в безопасности.

– Это честная сделка, – склонился в поклоне Ульф. – А теперь позвольте откланяться, моя императрица.

Двери за ним закрылись, а Арселия еще долго стояла и безмолвно вдыхала утренний воздух. Она будет жить. И будет жить ее сын. А что принесет с собой будущее, покажет только время.

Эпилог

Тяжелые, изматывающие уличные бои продолжались еще около суток после событий на площади. Демонов удалось уничтожить далеко не сразу, вылавливать их пришлось по-одному. Потери среди людей были огромными, разрушения в городе – еще большими.

К ночи стало ясно, что придется разбираться и с людьми. Одни не желали сдаваться, другие не поняли происходящего и продолжали огрызаться, как загнанные в угол звери. Черный Волк предоставил своим командирам заканчивать стычки в городе, пока дела держали его во дворце подле мальчишки-императора.

Йорунн присоединилась к войскам в городе. Она была крайне утомлена, иссушена потерей магии, но продержалась столько, сколько было необходимо для восстановления шаткого, но такого желанного перемирия. Отдохнуть она смогла лишь несколько часов перед рассветом, а к полудню следующего дня уже стояла в гарнизоне городской стражи. От усталости степнячка не ощущала ни злости, ни боли, ни сожаления – вообще ничего. Арен принес ей краткую весть от Ульфа: тот сообщал, что жизнь юного императора вне опасности, а также передал приказ, подписанный Арселией.

Гарнизон приспустил знамя в знак траура, а над городом раздался настойчивый перезвон колоколов – сигнал к окончательной и полной капитуляции. Сражение за Дармсуд окончилось.

К вечеру в город прибыл Бадр Зойра. Он сдержал данное слово, обеспечив Йорунн и Ульфу если не поддержку, то хотя бы нейтралитет имперских войск. Впереди были долгие переговоры, но надежда на окончание войны вновь затеплилась в людских сердцах.

***

Малкон не принимал участия в уличных боях, лишь сопроводил во дворец носилки с бесчувственным телом Мейрам. Ульф отправил к ним лекаря сразу, как только смог, но бен Хайри развел руками.

– Она жива, дыхание достаточно глубокое, сердце бьется слабо, но ровно. То, что с ней произошло, не очень похоже на болезнь или ранение, скорее, тут вмешалась магия. Леди Мейрам одарена большой силой, надо, чтобы ее осмотрел кто-то из жрецов.

Однако служителей Стихий в городе не нашлось, и Малкону оставалось только терпеливо ждать. Все, что он мог сделать – это просто быть рядом, держать ее безвольную руку, тихо рассказывать о себе и обо всем, что происходило эти годы. На закате в покои Мейрам заглянул Ульф Ньорд. Он не стал расспрашивать ни о чем, тем более – утешать, просто побыл немного рядом с бывшим гвардейцем, крепко сжал его плечо и произнес:

– Она сильнее, чем кажется. Верь в нее.

Малкон так и уснул на ее ложе поверх шелкового покрывала. А проснулся от того, что ощутил легкое прикосновение.

– Если ты – сон, то я не хочу просыпаться, – тихо прошептала Мейрам, улыбаясь сквозь слезы.

Он не ответил, сразу забыв все, что собирался сказать ей. А она продолжила, торопясь поведать самое важное:

– У нас есть сын, его зовут Саад. Прости, что не нашла способ рассказать раньше.

– Я знаю, – ответил он, чувствуя, как восхитительная легкость наполняет его. – Мушарафф бен Рушди отдал мне письмо. Не бойся, наше дитя в безопасности, мои люди опередили посланцев Йонны, спрятали и Саада, и его новую семью.

– Малкон, – она приподнялась и запустила руку в его волосы совсем как тогда, два года назад. – Забери нас, увези отсюда. Мы отправимся куда угодно, лишь бы с тобой.

– Мы обязательно уедем, как только сможем, – он любовался ею, не в силах отвести взгляд. А потом поймал ее руку и оставил на ладони горячий поцелуй. – Главное, что теперь ничто и никто не разлучит нас!

Вечером в комнату явился верховный жрец. Мейрам рассказала ему обо всем: о схватке с демоном, кристалле, жарком пламени, вырвавшемся из разбитого камня. Илияс выслушал очень внимательно, а затем долго рассматривал ее, изучал, ощупывая полупрозрачными нитями стихий, касался каких-то точек на ее теле, следя за реакцией, и, наконец, пояснил:

– Никогда не видел подобного прежде. И даже не знал, что такое возможно, но… Вы более не владеете магией. Похоже, что не сохранилось ни единого силового канала, направляющей, источника Стихии. Они выжжены подчистую! Тот, кто сделал это с вами, рассчитал все с ювелирной точностью. Немного меньше – и магия бы восстановилась, отыскав для себя новые пути. Немного больше – и вместе со Стихиями вы бы лишились жизненных сил. Не знаю, вышло ли это случайно или такова была задумка. Долговременные плетения иногда подстраиваются под носителя, возможно, разбей вы кристалл раньше, пламя бы пожрало все. Даже не знаю, поздравлять вас или сочувствовать. Утрата дара такого уровня – огромная потеря.

– Не о чем жалеть, это к лучшему. Попади эта магия в чужие руки – мы бы сейчас не разговаривали.

– Вы очень рисковали. С такими сложными плетениями никогда нельзя быть уверенным в результате, – Илияс смотрел на Мейрам теперь гораздо серьезнее, чем раньше. – Или вы знали, что так и будет?

– Нет, – она покачала головой. – Но теперь знаю, что дар, который я получила взамен, неизмеримо больше. Я проживу ту жизнь, о которой и мечтать не смела: жизнь обычного человека.

***

Йорунн провела в Дармсуде не день, и не два, и даже не десять. Сперва она помогала Ульфу восстановить порядок в городе, отыскать тех, кто мог бы вести переговоры с несогласными, собрать воедино представителей знати, заставить их принести клятвы верности новому императору и регенту.

Когда рядом не было посторонних, Йорунн подолгу рассматривала браслет на руке, в надежде уловить хотя бы легкий отблеск магии. Но золото оставалось холодным и мертвым, даже слабой пульсации Огня не появилось за эти дни.

Илияс и Бадр Зойра открыто встали на сторону Ульфа Ньорда, чему степнячка была несказанно рада. Все же, Сабир успел настроить против себя значительную часть подданных, поэтому ситуация не казалась совсем безнадежной. Йорунн искренне надеялась, что регент справится с этим грузом сам. Не зря Хальвард говорил, что в Черном Волке скрыты силы и таланты, какие редко встречаются в одном человеке.

Впрочем, наведаться в Недоре Ульф категорически отказался:

– Я не смогу войти в стены, где так много воспоминаний, а каждый камень несет на себе его отпечаток. Хальвард был мне гораздо дороже, чем можно выразить словами. Только благодаря ему мы с сестрой нашли друг друга. Вместе с правителем мы выдержали испытания, что не всякому под силу. Я многое могу вынести, Йорунн, но ту пустоту, что поселилась в моем сердце с его гибелью, не могу ни принять, ни заполнить. Я надеюсь, что тут мне будет легче: под грузом дел, обязанностей и ответственности нет места для душевной боли. Прости, на большее я не способен.

Дармсуд меж тем очищали от обломков, разбирали сгоревшие здания, за стенами хоронили павших. Люди старались не терять присутствия духа, но понимали, что пройдут годы, прежде чем воспоминания о потерях утратят яркость, сотрутся под грузом новых забот, перестанут ранить днем и возвращаться кошмарами ночью.

Ульф представил Йорунн императрице и ее сыну. Пальцы матери тревожно сжались на плечиках ребенка, когда герцогиня Недоре опустилась на одно колено перед мальчиком и приподняла его голову, рассматривая искры дара в еще наивных и чистых глазах.

– Адиль очень способный маг, раз его силы проявлялись в столь юном возрасте. Нужно превратить его дар в инструмент созидания, а не разрушения. Если не сделать этого, то со временем мальчик разделит безумие отца. Великое могущество должно идти рука об руку с ответственностью и знаниями. Только так мы сможем сохранить мир.

А потом Йорунн сообщила, что уезжает. Вместе с ней уходил и Арен. Он спешил вернуться в Кинна-Тиате к Виале. Им двоим еще предстояло решить, как быть дальше: покинуть ли древний белый город или остаться на севере.

С Ульфом герцогиня простилась тепло и сердечно, Черный Волк обнял ее и долго не отпускал.

– Если ты понадобишься мне, я могу рассчитывать на твою помощь?

– Можешь, – мягко улыбнулась она. – Ты очень дорог мне. Береги себя. Не позволь этому месту изувечить свою душу.

– Не позволю, – твердо откликнулся он, – но и бегать от опасности мне не пристало. Если не я, то кто возьмется опекать юного Адиля? В нем залог наших надежд на спокойное будущее.

– Не сомневаюсь, что ты справишься.

– Шли мне вести, и ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Останешься пока в Недоре?

– Да, в Великой Степи должен править Лид, а мое место – в Кинна-Тиате.

– Я не прощаюсь с тобой, знаю, мы еще увидимся и не раз, – Ульф вновь обнял ее и поцеловал в лоб.

Обратная дорога получилась спокойной и неторопливой. Йорунн не хотела останавливаться в домах, и ее отряд проводил ночи под открытым небом. Герцогиня часто замирала, глядя на звезды или в пламя костра, вдыхая ночь полной грудью. Когда на горизонте показались заснеженные пики гор, сердце Йорунн забилось чаще.

Именно на перевалах она поняла, что Тьма и Огонь начинают понемногу возвращаться к ней. Миновали Нисса-Шин, и герцогиня уловила слабое биение силы где-то под сердцем. Торопливо закатав рукав, она с облегчением увидела, как по браслету пробежали искры, а теплый, мягкий свет запульсировал, оживив золотые нити. Когда ноги ее коснулись белых улиц Кинна-Тиате, пришло осознание того, что ей следовало вернуться сюда, даже если бы небо рухнуло на землю.

– Я рада, что ты выжила, – только и сказала Виала, встретив прибывших на въезде в замок. – И хотя сердце мое скорбит о Хальварде, я благодарю все Стихии за то, что они милосердно оставили нам тебя.

***

А через три луны, когда на землю уже выпал первый снег, герцогиня поняла, что ее силы восстановились полностью.

Ночь застала ее в центре черного круга, обрамленного двойным кольцом колонн. Тьма, ласковая и нежная, тихими волнами поднималась и опадала вокруг, скрадывая звуки и отделяя человеческую фигуру от всего остального мира.

Не было ни сомнений, ни колебаний. Йорунн открыла проход на мост-между-мирами с удивительной легкостью и тут же поняла, что ее ждали.

– Ты знал, что я вернусь? – спросила она, глядя в лучистые серо-зеленые глаза.

– Конечно, – ответил брат, беря ее за руку. – Ты никогда не сдаешься и всегда возвращаешься за теми, кто дорог тебе.

– Ты очень точно угадал время.

– Я не угадывал – почувствовал. Видимо, леди Ирдришш была права, и однажды я стану Хранителем этого места. Оно словно моя часть, я вижу его постоянно, даже находясь в реальности нашего мира.

Йорунн внимательно присмотрелась к брату.

– Ты изменился так сильно, а я и не заметила.

– Все мы меняемся, сестренка, – ответил он серьезно. – Но это правильно, иначе просто нельзя.