Текст книги "Нет места под звездами (СИ)"

Автор книги: Анни Кос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 32 страниц)

5. Дела минувшие

– Думаю, нет смысла притворяться, что для нас с вами эта встреча – радость и удовольствие.

Это были первые слова, сказанные Хальвардом, после того, как герцог появился в общей зале, и отзвучали приличествующие моменту приветственные речи. Конечно, при большом количестве свидетелей он не мог сказать ничего, отличающегося от заверений в дружбе, а Лонхат, поддерживая начатую игру, ответил, что для него и всех хольдингов быть тут – огромная честь. Впрочем, как только лишние наблюдатели отвлеклись разговорами и представлением в центре зала, беседа приняла совсем другой оборот.

– И все же я благодарен вам за то, что этот разговор вообще состоялся, – Хальвард говорил без тени насмешки. – Будь на вашем месте кто-то более юный и менее опытный, думаю, без оскорблений и даже обнаженного оружия бы не обошлось.

– Мы всегда можем вернуться к этому, – хмуро ответил Лонхат.

– Надеюсь, не понадобится. Между нами лежит пропасть недоверия и недопонимания, рожденная не по моей воле, но отчасти по моей вине. Я хорошо помню нашу первую и единственную встречу, а также обстоятельства, предшествовавшие ей. Не буду вас обманывать, если бы я вновь оказался в подобной ситуации, то вероятнее всего поступил бы так же. Сомневаюсь, что сейчас вы испытываете что-то, кроме ненависти или, возможно, разочарования. Однако надеюсь, что мне достанет мудрости оправдать произошедшее в Витахольме в тот день.

– Зачем вам это? Вести откровенные разговоры, завоевывать мое доверие. Вы в своем праве, в своем доме, а я – лишь нежеланный гость. Проситель, который ошибся дверью. Не лучше ли было прогнать нас еще на границе или убить где-то в пути?

– Я не заинтересован в вашей смерти, – спокойно ответил правитель. – Я уже назвал вас гостем, а гостей в этом доме не принято ни оскорблять, ни удерживать силой, ни тем более лишать жизни. Мне нужен один откровенный разговор, после него вы вольны сами выбрать свою дорогу и судьбу.

– Не к лицу строить из себя человека чести, если запятнал себя трусостью и предательством. Так что, если кто из моего народа и должен вести с вами переговоры, то пусть это буду я, – в тоне Лонхата звучала горькая ирония, вот только предназначалась она не Хальварду. – Униженно просить помощи у врага, виновного в падении хольдингов… Какое наказание может быть суровее?

– Я вам не враг, – правитель смотрел в упор. Под этим пристальным взором старику стало не по себе: темные глаза мага пробирались прямо в душу, доставая до самых потаенных мыслей. – Но и другом никогда не был. Скорее, сторонним свидетелем, преследующим свои цели и личную выгоду. Дела народа Хольда мало волновали меня четыре года назад. Однако сейчас все поменялось. И раз уж вы пришли к моему порогу, то поинтересуйтесь, наконец, правдой. Я протягиваю вам руку помощи, но протягиваю ее лишь раз. Подумайте, прежде чем дать ответ.

Лонхат покосился на молчаливую Йорунн, застывшую в своем кресле рядом с правителем мраморным изваянием. С начала вечера она не сказала ни слова, не прикоснулась к еде и питью. Взгляды – и те были короткими и резкими, будто оборванными. От этого становилось немного страшно – не такой, совсем не такой запомнил свою бывшую госпожу хольдинг.

– Прошу простить мою непочтительность, – в конце концов ответил он.

Хальвард откинулся на спинку кресла, и в глазах его отразились язычки пламени от свечей на столе.

– Четыре года назад император Сабир пожелал захватить власть над Великой Степью и проложить себе путь к Восточному Морю. К сожалению, на его пути лежало маленькое и гордое королевство хольдингов, управлял которым юный конунг Лид. О нем шла слава неопытного, но подающего надежды правителя, достаточно аккуратного, дабы не заключать сомнительных союзов. К нему, как впрочем и ко многим степным вождям, отправили людей, чтобы узнать больше о его характере, образе мыслей, сильных и слабых сторонах. Не знаю, что именно донесли сиятельному императору его шпионы, но Сабир решил сделать ставку на предводителя племени кочевников – Талгата. Что было дальше вы знаете и так. Хольдинги пали, Талгат короновал себя и взял титул Великого Хана, конунг Лид сгинул. Однако меня привлекло в Витахольм совершенно иное – желание получить в ученики сильного мага, которым оказалась ваша госпожа. Вы мало знаете о мире силы и стихий, потому не понимаете важность того, о чем я сейчас говорю. Ни у меня, ни у Йорунн по большому счету не было выбора. Впрочем, если бы я прислушался к голосу рассудка и отправился за ней на пару лет раньше, возможно, тот день в Витахольме был бы менее трагичным.

Лонхат нахмурился в замешательстве:

– Йорунн – маг?

– Как и ее брат, в них обоих течет сила Тьмы и Огня.

– Невозможно, – старик совсем растерялся, – мы бы узнали за столько лет.

– Их силы до времени не проявляли себя, но у меня есть основания полагать, что пробуждение случилось незадолго до падения Витахольма. У обоих детей Канита, – добавил он. – В любом случае, прошлого уже не изменишь. Я забрал Йорунн с собой, временно лишив воспоминаний. Мне нужен был ученик, ей – наставник, без которого собственная магия становилась смертельной угрозой. Мы заключили договор: она согласилась жить в Недоре и пройти обучение, я пообещал помочь в борьбе за свободу ее народу. Сейчас подходящее время, чтобы сдержать обещание.

– И, если бы я не приехал, как долго вы бы ждали подходящего времени?

Хальвард усмехнулся:

– Не стоит думать обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Слов на ветер я не бросаю, к тому же договор наш был скреплен клятвой. Тьма и Огонь подтвердили ее, а значит, отступиться не получится.

– Я пока не знаю, как отнестись ко всему этому, – Лонхат не выглядел удивленным, впрочем, как и радостным или разочарованным. – В ваших словах есть смысл, если, конечно, сказанное – правда. С моей стороны было бы дерзостью спорить, но и принять такое – нелегкая задача.

– Думаете, я лгу?

– А почему бы и нет?

– Допустим, – правитель, кажется, начал получать удовольствие от этой беседы. – Тогда в чем моя выгода?

– Союз с хольдингами даст вам возможность получить власть над Великой Степью, а впоследствии, посадив на трон Хольда свою марионетку, ударить в спину императору Сабиру.

Йорунн вздрогнула от сказанного, как от пощечины, и попыталась что-то возразить, но, повинуясь еле уловимому жесту Хальварда, вновь замерла, не проронив ни звука.

– Зачем тогда было начинать войну четыре года назад, да еще и чужими руками?

– Быть может, император оказался хитрее вас, и вам пришлось действовать наспех. А возможно, чтобы освободить трон Хольда, погубив законного конунга.

– И под марионеткой, вы, конечно, подразумеваете леди Йорунн.

– Согласитесь, что я имею право предполагать подобное. Тем более, что вы, леди Йорунн, – Лонхат впервые за вечер смотрел прямо на нее, – до сих пор не сказали ни слова в свою защиту.

– А вы смелый человек, – Хальвард неожиданно улыбнулся. – Оскорбляете меня в моем же доме. Готовы рискнуть своей головой ради того, чтобы узнать больше. Это вызывает уважение.

– Не в мои годы волноваться о том, сколько лет я еще проживу, – старик слегка пожал плечами. – Так что вы ответите?

– Что любому другому за подобную дерзость пришлось бы расплачиваться очень дорого. Но я не зря назвал вас гостем, а леди Йорунн – своим другом. И сказанное вами могло быть правдой. Вот только мне не нужны союзы, чтобы начать войну с Сабиром. Мне не нужны марионетки, чтобы обманом захватывать власть где бы то ни было. Моей магии и верности моих людей хватит на то, чтобы сжечь в пламени войны не только Великую Степь, но и Золотую Империю.

На какое-то мгновение Лонхату показалось, что воздух вокруг Хальварда сгустился и потемнел. Звуки, смех и музыка вдруг смешались и стали глуше, свет померк, даже язычки пламени замерли неподвижно. Время растянулось и застыло, словно капля воска в холодной воде. Единственным источником жизни и движения была фигура герцога, прочее растаяло, смазалось, потеряло значение. Лонхат моргнул – и наваждение пропало, никто из сидящих в зале не заметил происходящего.

– Будь моя воля – леди Йорунн не покинула бы пределов не только Недоре, но и Кинна-Тиате. Если бы мной двигала жажда славы или страсть наживы, то уже сейчас я бы примерял императорский венец. Но моя задача – сохранить равновесие в мире магии, а так же сдержать данное Йорунн слово.

– Мне хочется думать, что все сказанное – правда, – вздохнул Лонат. – Так удобно верить в ваши добрые намерения. В конце-концов я приехал сюда с надеждой обрести союзника, так почему бы не отбросить излишнюю подозрительность? Но у меня не получается. Есть фальшь в ваших словах. К примеру, что на самом деле заставляет вас искать дружбы со мной?

– Чувство вины передо мной, – внезапно произнесла Йорунн, развернувшись к магу всем телом. – За огромную и гадкую ложь, которая тянется уже более полутора лет. Или будете отрицать?

Лонхату показалось, что маг дрогнул. Всего на долю секунды, но этого хватило, чтобы понять – удар был точен и крайне жесток.

– Нет, не буду. Но и говорить об этом сейчас не желаю. Ни место, ни время не подходят для этого.

– Я устала ждать, когда это время наступит. С меня хватит, – Йорунн поднялась с места и на лице ее отразился настоящий гнев. – Довольно играть моей жизнью так, будто у меня нет ни души, ни чувств, ни стремлений. Даже сейчас вы не даете сказать мне и слова, хотя все это касается меня.

– Йорунн, остановись, пожалуйста, – тихо попросил Хальвард.

Лонхат мог бы поклясться, что правителю стоило больших усилий сохранить невозмутимость.

– Ненавижу вас! – выдохнула девушка сквозь зубы и, резко развернувшись, оставила мужчин наедине.

Над столом повисла неловкая тишина. Веселый смех и музыка, царившие в зале, звучали слишком неестественно в сравнении с теми чувствами, что вложила Йорунн в последнюю фразу. Лонхат проследил взглядом за девушкой – зал она не покинула, словно ожидала чего-то, но и на собеседников больше не смотрела.

– Это правда? – наконец уточнил старик. – Вы и в самом деле виновны?

– Гораздо больше, чем можно себе представить, – маг прикрыл глаза и потер их пальцами, как сделал бы любой смертельно уставший человек. – И боюсь, заплатить за это мне придется самым дорогим, что у меня есть. Впрочем, это мои ошибки, они не должны вас волновать. Я покажу вам кое что.

Он щелкнул пальцами, и прямо над столом в воздухе возникли тонкие нити теней, соединенных между собой в некое подобие паутины, только более объемное и гораздо более сложное.

– Это – магия Тьмы, пронизывающая наш мир, – пояснил Хальвард, и по второму щелчку возникло еще несколько плетений. Они переливались разными цветами и вспыхивали внутренним светом. – А это – стихии Огня, Воды, Земли и Воздуха. Магия связывает наш мир воедино, питает его, как кровь – живое тело. Что произойдет с человеком, если отсечь ему, скажем, руку или ногу?

Из сияющей паутины исчезла часть нитей, остальные – оборванные и безжизненные – начали тускнеть и гаснуть.

– У раненого мало шансов выжить, и даже если ему повезет, он никогда не станет прежним. А теперь представьте, что Йорунн суждено было стать залогом сохранения этой магии. Если бы вам пришлось выбирать между счастьем одного человека и выживанием сотен, тысяч, десятков тысяч, то что бы вы сделали? На что решились бы пойти? – он вздохнул и легким движением руки развеял остатки видения. – Йорунн выполнила свою часть договора, теперь моя очередь. Я понимаю, что красивые слова, даже если вы в них поверите – плохая основа для союза. Но так уж вышло, что мои и ваши цели совпадают. Вы хотите справедливости для своего народа, я – сдержать обещание. Если в степи не останется сторонников Сабира, то, возможно, нам удасться избежать большого горя. Это шанс, который нельзя упустить. Итак, что скажете теперь?

Лонхат колебался. Чутье подсказывало, что он идет по лезвию ножа, и уцелеть может только проявив мудрость и дальновидность, а еще, что его удерживают и направляют твердой, умелой рукой. Жизненный опыт подсказывал не спешить с ответом, разум – пойти на поводу у необходимости обрести могущественного союзника, а прошлые обиды – отвергнуть руку помощи, измазанную в крови.

– Мне нечего ответить вам сейчас, – наконец вымолвил он.

– Наверное, вы правы… Спешка в подобных делах чревата ошибками. Думаю, вам понадобится время, чтобы все обдумать.

Лонхат мысленно скривился – герцог оказался на шаг впереди, позволив собеседнику отступить, сохраняя лицо. Было ли это жестом доброй воли или холодным рассчетом, хольдинг не знал наверняка, но в душе был благодарен за возможность обдумать все в тишине и уединении. Он встал и поклонился:

– Этот вечер был слишком утомителен для человека моих лет. Позвольте мне покинуть вас.

Хальвард поднялся и чуть заметно кивнул – как равный равному.

– Буду ждать вашего ответа.

Лонхат направился к выходу, Йорунн покинула зал следом за ним.

Ульф окликнул ее. Видел, что разговор прошел совсем не так, как должен был, чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Но девушка сделала вид, что не услышала, скользнула мимо, не удостоив даже взглядом. Черный Волк подошел к правителю:

– Догнать?

– Пусть идет, видимо, от судьбы не убежать, – Хальвард в задумчивости коснулся черно-золотого обруча на запястье. Браслет, до этого казавшийся абсолютно цельным, без единого соединения или замка, с тихим щелчком раскрылся и остался в руке правителя. – Наверное, настало время ее отпустить.

6. Я не знаю тебя

Йорунн выбежала из зала, невежливо толкнув кого-то и даже не извинившись. Старик оказался уже на входе в галерею, и девушка бросилась следом почти бегом.

– Лонхат, подожди!

Он резко обернулся и девушка замерла, будто налетела на каменную стену.

– Не уверен, что хочу говорить с тобой.

– Лонхат, – Йорунн опешила. – Выслушай меня прежде, чем осуждать.

– Осуждать? О нет. Но я очень зол: на тебя, себя, твоего правителя-мага. Хотя в одном он прав – поспешность не доводит до добра, – он отвернулся и направился прочь.

– Я приказываю тебе остановиться!

– Приказываешь? По какому праву? Ты больше не наследница рода Хольда. Ты отреклась, помнишь? Велела избрать нам нового конунга.

– Я хотела спасти вас. И спасла.

– Нас? А так ли это? – Лонхат почувствовал, что сдержанности в нем не осталось ни капли, тревоги и волнения сегодняшнего вечера выпустили на свободу всю ту растерянность и обиду, что накопилась в душе. – Быть может ты спасала себя? Променяла горящий дом и изнурительную борьбу на спокойную жизнь в довольстве и праздности?

Йорунн дрогнула от того напора, с которым бывший друг произнес эти слова.

– Остановись. Ты не знаешь, о чем говоришь. У меня не было выбора.

– Не очень верится. Не знаю, что тут происходило, но вижу итог: ты обрела могущественного покровителя, обуздала магию, пользуешься уважением и почтением. И забыла о нас, предала. Не стремилась разделить наши тяготы, ни слова, ни письма, ни весточки о себе не послала за эти годы.

– Откуда ты можешь знать, что я делала, а что нет? – вспылила Йорунн. – Кем я по твоему была все это время? – ее голос дрожал от возмущения. – Пленницей. Ценным заложником. Да, на мне нет цепей, но это не значит, что я свободна. Да, я хотела выжить, вернуться однажды домой, но не с пустыми руками, а со знаниями, которые помогут моему народу. Я думала о вас каждый день, каждую минуту. Ради вас я смирилась, превратила свою жизнь в бесконечную череду падений и восхождений, поисков ответов. За эти четыре года я узнала больше, чем кто либо из живущих. Отказалась от имени, наследия отца, стала никем, заново училась жить, дышать, верить, говорить и смотреть людям в глаза. Скажи мне, Лонхат, предводитель войск племени Хольда, что смогла бы я дать нашему народу четыре года назад?

– Не знаю, но может хотя бы надежду. Символ и веру в то, что у нас есть будущее.

– Сейчас я могу предложить гораздо больше.

– Но сейчас тебя нет, о тебе забыли. Никто из нас не пойдёт за тобой. Мы не знаем тебя. Кто ты ныне? Великий маг? Благородная леди из сумеречных земель?

– Та, кем и была прежде. Отличие лишь в том, что я приняла свою суть, а не стала отказываться от нее. Загляни в свое сердце и спроси у него, говорю ли я правду.

– Мое сердце умерло четыре года назад, – внезапно закричал Лонхат и эхо прокатилось под высокими сводами галереи. – Я умер, когда оставил тебя там, среди пламени, одну, безоружную, во власти этого человека. И не живу больше, Йорунн!

Девушка отшатнулась и до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

– То, что там произошло, уничтожило меня. Мне нет прощения, моему поступку нет оправдания! Я подтолкнул тебя к краю, не защитил, не спас… А теперь собираюсь заключить союз с тем, кто погубил тебя окончательно. Это – заслуженное наказание, вот только мне оно не по силам.

Тишина заполнила все вокруг липкой болотной тиной. Старик пошатнулся и тяжело оперся рукой о колонну. Он прикоснулся лбом к равнодушному камню и хрипло вдохнул вечернюю прохладу.

Йорунн замерла одинокая, потерянная. Близкий человек, верный подданный, старый друг отверг ее. Это ударило больнее кинжала, выбило весь воздух из легких, оставило звенящую пустоту там, где теплились иллюзии.

– Лучше бы мы оба умерли тогда, чем дожили до этого дня, – донёсся до неё тихий шепот, – лучше бы вовсе не рождались. Горькая доля предателей и трусов…

И, пошатываясь из стороны в сторону, Лонхат побрел прочь. Йорунн, раздавленная и опустошенная, просто смотрела, как он исчезает за поворотом. А потом, упрямо сжав губы, направилась к выходу из замка. Она была рада уйти куда угодно, лишь бы оказаться подальше. От мысли, что сейчас ей следовало бы вернутся в зал и смотреть на веселящихся людей, передергивало.

Отвращение к самой себе поглотило ее, словно мутные воды. Они сомкнулись над головой, не давая сделать вдох, да и, честно говоря, не очень хотелось.

Когда галерея опустела, и стихли даже звуки шагов вдалеке, из ниши за колонной выскользнула тень. Невысокий, по-мальчишески хрупкий силуэт устремился вслед за Лонхатом.

7. Поговорим?

К себе Йорунн вернулась далеко за полночь. Беззвучной тенью вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и без сил опустилась на пол, уткнувшись головой в колени.

Она и в самом деле предательница, забытый всеми изгой, не достойный ни уважения, ни прощения. Запуталась в собственных целях, потеряла себя в погоне за мечтой. Наивная, надеялась однажды вернуться на рассвете в родные края и скакать навстречу солнцу во главе верного войска.

Реальность оказалась иной: никто не ждал ее там, и вряд ли кто-то поймет, чем она пожертвовала. Прошлое осталось в прошлом, все мосты назад разрушились. Да и сама она изменилась. Чистая девочка, которая смотрела на мир наивными глазами, теперь жила лишь в воспоминаниях.

Плохо это или хорошо, кто знает?

За окном в горела россыпь бело-голубых звезд, темные силуэты гор зубчатой стеной разрезали небо, а над ними показался тонкий серп луны – ночь была удивительно красивой. Йорунн перебралась к окну и, словно маленький ребенок, уселась на подоконник, поджав под себя ноги. Тьма откликнулась на ее зов, мягко коснулась плеча, а потом полупрозрачное драконье тельце обвилось вокруг запястья.

– Хочешь меня утешить? – девушка погладила чуть шершавую темную спинку кончиками пальцев, и дракончик тихонько фыркнул, устраиваясь поудобнее. – Спасибо.

В дверь постучали.

Йорун вздрогнула, обернулась и даже почти не удивилась, увидев Хальварда. Искры в его глазах сияли ярче звезд в небе за окном.

– Позволишь войти?

– Разве могу запретить? Вы в своем праве.

– Я уйду, если прогонишь.

Почему-то одиночество пугало сейчас сильнее, чем предстоящий разговор, и Йорунн слабо качнула головой:

– Входите, располагайтесь. Продолжим прерванную беседу? Почему бы и нет… К чему откладывать? Сейчас вы скажете, что я позволила себе лишнего, потеряла контроль над собой, нарушила ваш приказ. Что вы, как всегда, были правы, а я – глупая вздорная девчонка и заслуживаю наказания.

– Нет… – правитель осмотрелся, пододвинул к окну одно из кресел, опустился в него. – Всего лишь хотел спросить, как ты?

– Плохо, если честно…

– Лонхат не стал слушать?

– Увы. И вы знали, что так будет, пытались предупредить. Надо было послушать вас и не ходить за ним, от этого стало только хуже.

– Ты никогда не была покорной.

– Не повезло вам с ученицей, – она повела плечами, словно извиняясь.

– А это уж мне решать, – усмехнулся он. – Ты импульсивна, но умна. Как давно поняла, что я лгу тебе?

– Почти сразу.

– И закрылась от меня, перестала доверять, но продолжила учиться?

– А что мне оставалось? Разве это не самый верный способ освободиться от нашей клятвы?

– Говорить, что мне жаль, бессмысленно?

– Я не знаю, – она вздохнула. – Наверное, я все же рада услышать, что вы умеете признавать свои ошибки.

– Прости меня. Я поступил глупо, жестоко и несправедливо. Надо было рассказать тебе о Лиде с самого начала. Но я испугался, что ты бросишься искать его, и погибнешь.

– Правильно испугались. Но кое-какие уроки я все же усвоила – и осталась жива. Хотя иногда, признаюсь, была близка к краху.

– Сколько раз ты ходила на мост?

– Много, сбилась со счета.

– Ты безумна, еще безумнее меня, знаешь об этом?

– Знаю, – на лице ее впервые за долгие месяцы появилась мягкая улыбка, та самая, от которой на душе правителя всегда становилось чуть теплее. – Вам надо было запереть меня где-то в подвале с самого начала.

– Порой мне кажется, что так было бы спокойнее, – согласился Хальвард. – Ульф навещал бы тебя раз в неделю, все было бы обычно и понятно. Ты мирно бы просидела в заточении, как положено ценным пленникам, а потом я бы отпустил тебя обратно, получив щедрый выкуп за твою голову. И перед нами не стоял выбор, как быть дальше.

– Но ведь мы не ищем легких путей, верно?

– Нет, – качнул головой правитель. – Слишком скучно и предсказуемо.

Темнота в комнате смягчила очертания и силуэты, скрыла все лишнее, отсекла то, что не имело значения. Вот только по-настоящему важное все равно замечаешь не глазами, а сердцем.

– Ты правда меня ненавидишь?

– Нет, – Йорунн прислушалась к ощущениям и сама удивилась тому, как спокойно было внутри. – Наверное, в глубине души я понимала, что вы правы, но хотела доказать обратное. И рвалась вперед, не слушая ни вас, ни голоса рассудка.

Хальвард с трудом отвел взгляд от ее фигуры, окутанной бледным лунным светом. Тонкая, хрупкая, и одновременно с тем – сильная и прекрасная. Он отвернулся, заставляя себя смотреть на что угодно – темный камин, разложенные по столу книги, забытый на кровати тяжелый бархатный плащ – только бы не на ее лицо.

– Я правильно понимаю, что ты не сдашься и продолжишь начатое?

– Вероятно, да. Иначе не было смысла начинать.

– Позволишь помочь? Что бы ты обо мне ни думала, но я тоже пытался отыскать твоего брата. Обошел десятки миров, разыскивал его след везде, где это было возможно. Несколько раз даже, казалось, был в шаге от удачи, но увы… Лид – не моя кровь. Я чувствую отголоски его Тьмы, но не более. Тебя я найду с закрытыми глазами, сам не знаю почему, в любое время дня и ночи, но он ускользает от меня.

– Мне нужна ваша помощь, – тихо ответила она. – И не только в этом. Если брата уже нет в живых, то мой долг становится еще тяжелее. Я обязана вернуться домой. Как бы меня не встретили там, какими бы словами не называли, но я должна.

– Это будет непростой путь. Уверена, что готова к нему?

– Да, – твёрдо ответила девушка, – насколько это возможно, да. Вы поможете мне?

– Помогу, как и обещал ранее.

В комнате повисла тишина, но на этот раз она не была тягостной. Просто каждый из собеседников думал о своем.

– Мне придётся покинуть Кинна-Тиате в конце весны или начале лета, – вздохнула Йорунн, и неизбежность расставания отозвалась в груди Хальварда острой тоской. – Думала ли я четыре года назад, что буду сожалеть об этом?

– В городе станет пусто без тебя. И моя жизнь уже не будет прежней.

– Я вернусь. Не знаю когда, не знаю как, но вернусь, – девушка смотрела на правителя, не опуская взгляд. – Мой путь окончится не в Витахольме.

– Откуда ты можешь знать об этом?

– У меня были хорошие учителя, – усмехнулась Йорунн. – Некоторые вещи я все-таки могу предвидеть.